Текст книги "В поисках утраченного величия. Иран, ядерное оружие и Ближний Восток"

Из Тегерана заложников вывозили алжирцы, причем подняли в воздух одновременно два самолета. Иранцы не знали, в каком из них находятся американские дипломаты. Алжирцы не хотели, чтобы у иранцев в последний момент возник соблазн сбить самолет с американцами.

Рейган любезно предложил Картеру отправиться в ФРГ, куда доставили освобожденных дипломатов, в качестве личного представителя президента. 21 января 1981 года уже бывший президент вместе со своей командой посетил бывших заложников в американском военном госпитале. Руководитель его аппарата Гамильтон Джордан вспоминал: «Картер выглядел таким старым и усталым, каким я его никогда не видел».

Глубоко верующий человек, Джимми Картер оказался не слишком удачливым президентом и продержался в Белом доме только один срок. Но жизнь в Вашингтоне его не испортила. Внутренне Картер остался тем, кем он был – фермером и учителем воскресной баптистской школы.

Новый президент Рональд Рейган устроил в Белом доме прием в честь освобожденных американцев и предупредил, что международный терроризм становится главной опасностью современного мира. Хотя тогда, в январе 1981 года, все еще только начиналось. В Соединенных Штатах мало кто мог предвидеть последствия иранской революции. Тревожились в основном из-за нефти. «Шах обеспечивал безопасность Персидского залива, где находится треть разведанных нефтяных ресурсов, – писал генерал Александр Хейг, который при Рейгане стал госсекретарем. – Теперь Иран – самое важное в стратегическом отношении государство Малой Азии, где на смену шаху пришел теократический режим, – провозгласил свое намерение создать исламское государство по образцу Арабского халифата VII века».

Поставки нефти оказались под угрозой. Широко распространились опасения, что нефтяные ресурсы Персидского залива будут потеряны. Правительства западных стран, тревожась, что в мире вновь возникнет нехватка нефти, сознательно или подсознательно перестраивали свою политику таким образом, чтобы умиротворить тех, кто контролирует поставки нефти…

Центральное разведывательное управление предсказывало, что из-за трудностей с добычей Советский Союз может стать импортером нефти. Боялись, что нехватка нефти приведет Москву к более агрессивной политике на Среднем Востоке и советская армия попытается захватить Иран. На географических картах Персидский залив казался совсем рядом – несколько танковых бросков. Этого не произошло. Но советское руководство совершило не менее тяжкие ошибки на Среднем Востоке.

Советские руководители плохо понимали, во что ввязались в Афганистане. Последствия ввода войск были для Советского Союза очень тяжелыми. Это одна из крупнейших неудач советской внешней политики. «Просто осуждения недостаточно, – говорил возмущенный президент Картер. – Советский Союз должен заплатить за то, что сделал. Мы обязаны показать Советам, что они не имеют права вторгаться в соседние страны».

Роковые решения года привели к тому, что агрессивный фундаментализм пришел к власти в Иране и Афганистане. Фанатики, исповедующие эти взгляды, намеревались создать халифат, который будет объединять все новые и новые страны и расширяться до момента образования всемирного исламского государства.

Но великие державы все еще были заняты холодной войной друг с другом и не сразу осознали, какая опасность им грозит.

Восьмилетняя бойня

Революция в Иране вызвала подъем в исламском мире. Иранская революционная пропаганда апеллировала к широким народным массам, призывала их восставать против лидеров, правящих не по законам шариата.

20 ноября 1979 года главную мечеть в Мекке захватили несколько сотен суннитских диссидентов. Их выбили из мечети только через две недели. Это были ваххабиты, вдохновленные иранским примером. Восстание в Мекке было ударом для Саудовской Аравии, которая с конца 1960-х установила свое лидерство в исламском мире как самая религиозная страна.

Пример аятоллы Хомейни показал исламскому миру, что религия может стать мощным политическим оружием. Арабские властители стали демонстрировать свою религиозность – учли опыт шахского семейства, почти открыто пренебрегавшего священнослужителями. Королевский дом Саудовской Аравии вкладывал большие деньги в распространение ислама во всем мире, но не хотел стать жертвой революции у себя дома.

Арабские властители заостряли внимание на шиитском характере иранской революции, рассчитывая, что она станет менее привлекательной для суннитов, составляющих восемьдесят процентов исламского мира. Напомнили о персидском гегемонизме. Во всяком случае, этот аргумент использовал иракский президент Саддам Хусейн, когда напал на Иран.

17 сентября 1980 года в Багдаде на заседании Национального собрания Хусейн, одетый в военную форму, картинно разорвал текст договора с Ираном. Фактически это было объявление войны.

Саддам Хусейн, невероятно амбициозный, видел себя лидером арабского мира. Он заявлял, что все арабы могут рассчитывать на его помощь и покровительство, обещал, что иракская армия всех защитит. Он жаждал подтверждения своего влияния на мировые дела. Требовал расширить состав постоянных членов Совета Безопасности ООН, рассчитывая, что выбор падет на Ирак. Пытался возглавить Движение неприсоединения. В 1979 году в Гаване на конференции неприсоединившихся стран Саддам широким жестом обещал развивающимся странам предоставлять беспроцентные займы за счет нефтяных денег – и сорвал аплодисменты. Он пригласил глав неприсоединившихся стран к себе. Очередная конференция должна была пройти в конце 1982 года. В Багдаде строили здание специально для этого события. Но конференция не состоялась из-за войны, которую он затеял.

У Ирака много соседей: на севере – Турция, на востоке – Иран, на западе – Сирия и Иордания, на юге – Саудовская Аравия и Кувейт. Саддам перессорился со всеми.

Иракский президент считал, что Иордания – искусственное образование и что часть ее территории должна принадлежать Ираку. Он пытался взорвать Иорданию изнутри: готовил переворот в Аммане, даже создал марионеточный Совет революционного командования во главе с бывшим командующим иорданской армией Али Абу Нуваром, которому собирался передать власть. Но король Иордании Хусейн распустил парламент, ввел чрезвычайное положение и попросил помощи у Саудовской Аравии, которая придвинула свои войска к южной границе Иордании. Потерпев неудачу, Саддам переключился на других соседей: с Сирией затеял холодную войну, с Ираном – настоящую.

Когда в Тегеране началась Исламская революция, Саддам решил, что охваченный хаосом сосед ослаблен и грех не воспользоваться таким удобным моментом, а то другой представится нескоро. 22 сентября иракские войска вторглись в Иран.

Из-за чего воевали Саддам Хусейн и аятолла Хомейни?

Граница между Ираном и Ираком в южной части проходит по реке Шатт-эль-Араб, которую образуют, сливаясь, реки Тигр и Евфрат.

В 1937 году англичане заставили иранского шаха признать суверенитет Ирака над Шатт-эль-Араб. Река объявлялась свободной для судоходства, но граница прошла по иранскому берегу и оказалась рядом с иранскими нефтеперегонными установками в Абадане. Иранцев всегда беспокоило, что с иракского берега можно обстрелять любой танкер. Но требования иранцев установить более справедливую границу между двумя странами – по тальвегу, то есть по линии, соединяющей самые низкие участки речного дна, – успехом не увенчались.

Персидский залив, и особенно узкий выход из него через Ормузский пролив, имеет особое значение для Ирана, так как это основной путь транспортировки нефти. Поэтому Иран всегда пытался ослабить военное влияние Ирака в Персидском заливе.

Когда шах почувствовал себя уверенно, в апреле 1969 года он просто денонсировал пограничный договор 1937 года и объявил, что новая граница проходит по тальвегу реки Шатт-эль-Араб. Конфликтную ситуацию рассматривал Совет Безопасности ООН, но найти решение не удалось. 30 ноября 1971 года иранские войска еще и захватили три небольших, но стратегически важных острова в Ормузском проливе – Абу-Мусу, Большой Томб и Малый Томб. Кто владеет этими островами, тот и контролирует пролив. Арабские страны восприняли эту операцию болезненно. Ирак и Ливия разорвали дипломатические отношения с Ираном.

В 1970-х годах Иран охотно оказывал помощь (в том числе артиллерией) иракским курдам, чтобы доставить неприятность Багдаду. В ответ иракцы приютили у себя многих личных врагов шаха, бежавших из Ирана. Скажем, в Багдаде укрылся первый руководитель иранской спецслужбы САВАК генерал Теймур Бахтияр. Его заподозрили в подготовке государственного переворота и изгнали из страны. Он сначала обосновался в Швейцарии, потом в Ливане. Когда узнал, что шах заочно приговорил его к смертной казни, перебрался в Багдад. Но это его не спасло. В августе 1970 года генерала убили его бывшие подчиненные – два агента САВАК…

Но пойти на открытую войну с Ираком шах не рискнул. И даже напротив: решил улучшить отношения с соседом.

5 марта 1975 года, во время встречи руководителей стран ОПЕК на высшем уровне в Алжире, шах Мохаммад Реза Пехлеви и Саддам Хусейн, тогда еще заместитель главы Совета революционного командования, договорились: Иран отказывается от поддержки иракских курдов, Ирак соглашается с тем, что граница между двумя странами проходит по тальвегу реки Шатт-эль-Араб…

В 1979 году власть сменилась не только в Иране, где произошла революция, но и в Ираке. Президент страны генерал Ахмед Хасан аль-Бакр, незаметно для себя растерявший всех сторонников, формально ушел в отставку по состоянию здоровья (на самом деле, был помещен под домашний арест). 11 июля 1979 года на заседании Совета революционного командования Ирака новым главой государства стал Саддам Хусейн.

Дворцовый переворот в Багдаде прошел бескровно. Но 18 июля Саддам собрал высшее партийно-государственное руководство и сообщил, что внутри партии созрел заговор. Одного за другим руководителей партии арестовывали и выводили из зала. Сидя в президиуме, Саддам курил гаванскую сигару и кричал: «Вон отсюда!» Когда всех, кто был принесен в жертву, арестовали, остальные – те, кого Саддам помиловал, – присягнули ему на верность. Два десятка руководителей партии и правительства были казнены публично на площади, куда согнали горожан и журналистов. Так Саддам Хусейн начал свое царствование. Иракцы быстро научились кричать «Да здравствует Саддам!».

Теперь, когда шаха свергли, Саддам решил, что может не только вернуть утерянное, но и многое приобрести. Напав на Иран, Саддам говорил о желании освободить братьев-арабов, томящихся под властью персов, и призвал всех арабов объединиться против Ирана как враждебной силы. В реальности он хотел реализовать давнюю мечту – разгромить исторического противника и сделать Ирак бесспорной региональной супердержавой.

Он надеялся еще больше укрепить свое положение на Ближнем Востоке. Сирию парализовала борьба с внутренними врагами. Египет, заключив мир с Израилем, оказался изгоем арабского мира. Турция находилась в руках военной хунты.

Саддам рассчитывал и расширить свою империю за счет иранской нефти и иранской плодородной земли. Саддам потребовал от Ирана предоставить автономию провинции Хузестан и отказаться от трех островов в Ормузском проливе, которые шах захватил в 1971 году. Он намеревался полностью контролировать стратегически важную реку Шатт-эль-Араб и присоединить Хузестан, где находится девяносто процентов иранских месторождений нефти. Тем более что эта провинция склонна к сепаратизму – в начале ХХ века местный шейх уже пытался отделиться. Теперь Саддам призывал арабских братьев из провинции Хузестан восстать против поработителей-персов.

Это был классический пример захватнической войны за территории и ресурсы. Но старые споры придали войне характер национально-религиозный. Вражда между Тегераном и Багдадом имеет давнюю историю: арабы против персов, сунниты против шиитов. В представлении иранцев Ирак всегда находился под влиянием их злейших врагов: халифатов Омейядов и Аббасидов, затем Османской империи, Великобритании. Саддам апеллировал к национальным чувствам арабов, напомнив им, что когда-то они страдали под властью персов. Хомейни воззвал к религиозным чувствам иранцев. Окружение Саддама (правящий класс Ирака) состояло в основном из мусульман-суннитов. Иранцы же почти все исповедуют шиитский вариант ислама. Аятолла представил войну с Ираком как возможность сквитаться за былое унижение и наказать еретиков-суннитов. Он приказал переименовать Персидский залив в Исламский залив (в свое время иракцы стали именовать залив Арабским) и предложил перенести шиитские святыни из Кербелы и Эн-Неджефа в иранский город Кум. К тому же у Хомейни с Саддамом были личные счеты.

Рухолла Хомейни тринадцать лет провел в иракском городе Эн-Неджефе. Вокруг него собралась группа религиозных философов. Возрождение шиизма началось в 1960-х годах именно в Ираке, когда молодой философ Мохаммад Бакир ас-Садр основал движение «Исламский призыв». Хомейни сам подпал под влияние идей Садра.

Прежний президент Ирака генерал Ахмед Хасан аль-Бакр был сторонником умиротворения шиитов, а Саддам намеревался железной рукой заставить их повиноваться. Иракская полиция разгоняла религиозные процессии шиитов. Когда шииты восстали. Саддам перебросил на юг страны значительный воинский контингент и подавил восстание. Изгнание Хомейни из Ирака возмутило шиитов. 1 апреля 1980 года студент-иранец бросил бомбу в ближайшего сотрудника Саддама – заместителя премьер-министра и члена Совета революционного командования Тарика Азиза, когда тот приехал в багдадский университет. Несколько человек погибло, Азиз был контужен. Саддам пришел к выводу, что шиитское духовенство слишком опасно. Он боялся, что шииты, составляющие большинство населения Ирака, восстанут против центральной власти, а те шииты, которые живут на юге, в районе важнейшего порта Басра и города Эн-Неджефа, вообще попытаются отделиться от остальной страны.

В марте 1980 года Саддам выслал в Иран тридцать с лишним тысяч шиитов и запретил шиитскую религиозную организацию «Аль-Дауа аль-Исламия» («Исламский призыв»). Идеологов шиизма он приказал казнить. Аятолла Мохаммад Бакир ас-Садр, невероятно популярный среди шиитов, был арестован в июне 1979 года. Когда тегеранское радио назвало Садра «иракским Хомейни», он был обречен. 8 апреля 1980 года его повесили вместе с сестрой. Братом повешенного Бакира ас-Садра был лидер ливанских шиитов имам Муса аль-Садр, близкий друг сирийского президента Хафеза Асада. Казнь аятоллы еще больше обострила и без того враждебные отношения между Ираком и Сирией.

Сменивший Бакира ас-Садра новый духовный вождь шиитов Бакир аль-Хаким вскоре был вынужден бежать в Иран. Он создал там Высший совет Исламской революции и ждал, когда сможет вернуться на родину. Ждать пришлось долго – пока американцы не свергли Саддама…

Шииты каждый год отмечают день, когда был убит сын халифа Али имам аль-Хусейн, который в 680 году пал в бою с превосходящими по численности войсками халифа Язида I. При Саддаме эти траурные церемонии были запрещены. Полиция и войска перекрывали дороги, ведущие в Кербелу, где находится гробница аль-Хусейна, и никого не пропускали. Траурные шествия возобновились только в апреле 2003 года, после свержения режима Саддама. Сотни тысяч шиитов, декламируя посвященные имаму Хусейну стихи, прошли по городу. Многие истязали себя цепями и кинжалами. Женщины и дети, читая священные тексты, били себя кулаками в грудь.

Ирано-иракской войне предшествовали восемь месяцев пограничных стычек и взаимных обвинений. Информация о происходящем в Иране, казалось, сулила Саддаму быструю победу. Разведка сообщала ему о послереволюционном хаосе, о распаде армии. Сотни высших чиновников были расстреляны, сотни посажены, тысячи уволены. Пострадал офицерский корпус. Лучшие части, такие как императорская гвардия, распущены. Вся армия состояла из шести небоеспособных дивизий. Военно-воздушные силы лишились половины пилотов и остались без запасных частей. Иракская армия имела превосходство в танках в два раза, в артиллерии и минометах – в два с половиной раза. Поначалу войска Саддама Хусейна брали верх. Иранская армия отступала. Саддам полагал, что ему хватит недели, чтобы разгромить соседа. Но Иран отчаянно сопротивлялся.

Хомейни призывал молодых иранцев погибать в бою, обещая им прямую дорогу в райские кущи. Аятолла разрешил иранским мальчикам старше двенадцати лет вступать в армию без разрешения родителей. Десятки тысяч молодых людей хлынули на фронт. Многие получили так называемые пластиковые «ключи от рая», изготовленные на Тайване. Цифры потерь никого не беспокоили: чем больше мучеников, тем выше моральный дух армии. Еще одна традиция шиизма – традиция насилия и мученической смерти. Это готовность к войне и к смерти в защиту угнетаемой веры.

В завещании имама Хомейни можно прочитать: «О, борющийся народ, ты идешь под знамя, которое реет над всем материальным и нравственным миром. Путь, по которому ты идешь, – единственный путь к абсолютному счастью. И это тот стимул, который побуждал всех имамов с радостью встречать мученическую гибель и считать ее слаще меда. Наша молодежь вкусила его на фронтах и пришла в восторг…»

Иранские юноши, вдохновленные проповедями Хомейни, бросались на врага с голыми руками. Перед боем они писали письмо, адресованное матери или имаму: «Какими жалкими были первые годы моей жизни, пока я не познал Аллаха. Имам открыл мне глаза. Какой сладкой кажется мне смерть. Это благословение, которым Аллах удостаивает лишь избранных».

Иракцы не знали, как противостоять новым камикадзе. Чтобы помешать иранцам перейти в наступление, ставили обширные минные поля. Но иранские командиры, революционные выдвиженцы и религиозные фанатики, сменившие шахских офицеров, гнали людей прямо на минные поля, считая это лучшим способом разминирования. Поэтому среди иранских ветеранов войны так много безногих инвалидов.

Саддам быстро понял, что блицкриг не получился и что он, возможно, вообще не выиграет войну с Ираном. Иракская армия тоже была ослаблена – бесконечными чистками, которые устраивали саддамовские спецслужбы, и партийным контролем над вооруженными силами. Она избежала поражения только благодаря огромным запасам советского оружия.

Саддам стал предлагать перемирие, но Хомейни не желал мириться. Он требовал, чтобы Хусейн как «слуга сатаны» был лишен власти. Хомейни придумал новый лозунг: «Путь на Иерусалим лежит через Багдад». Аятолла называл Саддама не иначе как «заговорщиком, карьеристом и авантюристом». В своем «Последнем послании» Хомейни писал: «Мы гордимся тем, что наш враг – Саддам, которого друзья и враги знают как преступника и нарушителя международных законов и прав человека, и все знают, что он предал угнетенный иракский народ…»

Сражаясь с Хомейни, Саддам внезапно стал набожным. По телевидению и радио стали широко транслировать религиозные передачи. 8 августа 1979 года генеральный секретарь Партии арабского социалистического возрождения Саддам Хусейн оповестил своих подданных, что иракцы – потомки первого имама Али, почитаемого шиитами. Одновременно выяснилось, что и сам Саддам Хусейн ведет свой род именно от имама Али, хотя еще недавно всем было известно, что Саддам – суннит. Впрочем, до Исламской революции в Иране Саддам вообще религией не интересовался. С 1979 года Саддам стал именовать себя потомком «отца всех мучеников имама аль-Хусейна», а следовательно, и самого пророка Мохаммада. В музеях Ирака появилось генеалогическое древо Хусейна, идущее непосредственно от пророка…

Арабский мир, за исключением Сирии, единодушно поддержал Ирак. Саудовская Аравия финансировала войну – давала Ираку миллиард долларов в месяц. Организация освобождения Палестины под руководством Ясира Арафата тоже приняла сторону Саддама. И это погубило красивый лозунг Хомейни о дороге на Иерусалим, лежащей через Багдад. Иран лишился возможности заявлять, что это он возглавляет борьбу исламского мира против Израиля.

Когда началась война, Саддаму понадобились боеприпасы и запчасти для техники. В Москву прилетел министр иностранных дел Ирака Тарик Азиз. Его принимал кандидат в члены политбюро и секретарь ЦК КПСС Борис Николаевич Пономарев, который на Старой площади[3]3
  То есть в Центральном комитете КПСС, который располагался по адресу Старая площадь, дом 4.


[Закрыть] руководил международным отделом. Как старый коминтерновец, Пономарев внушал Тарику Азизу, что у Ирака и Ирана один враг – Соединенные Штаты, американский империализм, поэтому нужно прекратить братоубийственную войну. Азиз внимательно слушал и улыбался.

Борис Пономарев в советском руководстве был единственным, кто не любил Саддама Хусейна – за то, что тот уничтожал коммунистов. Остальных руководителей КПСС это просто не интересовало. Число жертв среди иракских коммунистов достигло пятнадцати тысяч! Но казни коммунистов Саддаму легко простили. Главное, что он – противник Соединенных Штатов и Израиля. Тем не менее в Москве не могли решить, кого поддерживать в этой войне. Мнения разошлись.

Международный отдел ЦК восторженно приветствовал Исламскую революцию в Иране, считая Тегеран союзником. Министерство обороны во главе с маршалом Дмитрием Федоровичем Устиновым, напротив, было уверено, что надо по-прежнему помогать Ираку: там находились тысяча двести советских военных специалистов, иракцы воевали советским оружием. Остальные советские руководители равно опасались победы и Ирака, и Ирана. Если Саддам одержит победу, рассуждали в Москве, иранцы могут вновь обратиться за помощью к Соединенным Штатам, что крайне нежелательно. А допустить победу Ирана и вовсе невозможно. Во-первых, Советский Союз не вправе бросить Ирак, с которым связан договором о дружбе. Во-вторых, нежелательно превращение соседнего Ирана в региональную супердержаву. На заседании политбюро приняли соломоново решение: не поддерживать ни одну из сторон. Поставки оружия Ираку прекратить.

Военные были крайне недовольны. Министр обороны Устинов на политбюро настаивал на возобновлении поставок. Во-первых, будут потеряны деньги, которые можно было бы получить от Ирака за оружие. Во-вторых, советский флот лишится возможности заходить в иракский порт Умм-Каср в Персидском заливе, где военные корабли могли заправиться и провести ремонт. Но председатель КГБ Юрий Владимирович Андропов резонно напомнил, что Саддам Хусейн тоже себе на уме и не так уж дружелюбен. Например, осудил ввод советских войск в Афганистан.

В марте 1981 года политбюро все же приняло решение возобновить поставки Ираку запасных частей и иного вспомогательного специмущества. Но не боевого оружия. В Багдаде остались недовольны. Саддам дал понять, что продолжение сотрудничества двух стран возможно только в том случае, если Советский Союз выполнит свои обязательства и начнет поставлять оружие. В апреле политбюро сдалось. В первую очередь Ирак получил зенитно-ракетные комплексы.

В Москву за оружием прилетел заместитель главы правительства Ирака Таха Рамадан. Переговоры вел председатель Совета министров Николай Александрович Тихонов, старый друг Леонида Ильича Брежнева. Проинструктированный министром иностранным дел Андреем Андреевичем Громыко, он говорил, что Советский Союз вправе продавать только оборонительное оружие. Рамадан требовал и наступательного тоже. Министр обороны Устинов и начальник генерального штаба маршал Огарков настаивали: дать Ираку все, что он просит. Громыко в конце концов согласился, но сказал, что на оружии должна быть маркировка одной из соцстран. Договорились снабдить Ирак танками, бронемашинами, зенитно-ракетными комплексами «Луна», самолетами МиГ-23 и МиГ-25. Неожиданно Рамадан спросил Тихонова: «Готов ли Советский Союз к сотрудничеству с Ираком в ядерной области?» Осторожный Тихонов сказал: «Я не готов сейчас ответить. Сначала мы должны понять, о каком сотрудничестве идет речь». Но иракцы не стали продолжать этот разговор, понимая, что в ядерных делах советские руководители едва ли захотят им помогать. Саддам стал искать другие пути.

Советские поставки оружия Саддаму привели к тому, что аятолла Хомейни стал именовать СССР «великим сатаной» – как и Соединенные Штаты. Хомейни выслал несколько советских дипломатов и казнил многих иранских коммунистов – «за шпионаж» в пользу Москвы. «Мы вступили в войну со всем миром, – говорил Хомейни в декабре 1983 года, – с Западом и Востоком, с США и СССР».

Исламская революция вовсе не избавила Иран от страха перед Советским Союзом, который в декабре 1979 года ввел войска в соседний Афганистан. Тегеран боялся, что СССР воспользуется ирано-иракской войной и попытается захватить иранскую нефть. В Москве решили заодно продавать оружие и Ирану (только в меньших масштабах), чтобы не злить аятоллу Хомейни.

Военные поставки Ирану начались осенью 1969 года, еще при шахе. В стране находился уполномоченный Главного инженерного управления Государственного комитета СССР по внешним экономическим связям. Это управление ведало экспортом вооружений. Самолеты шах покупал у американцев, а оружие для сухопутных сил – в Советском Союзе. Оно шло по железной дороге через пограничный пункт Джульфа.

Под Тегераном построили комплекс «Бабак» для ремонта советской артиллерийской и броневой техники. В Тегеране, Исфахане и Ширазе создали учебные базы, где иранские военные осваивали советское оружие. Полтысячи иранских офицеров учились непосредственно в Советском Союзе. Это совсем не много – в сравнении с шестью тысячами иракцев, которые осваивали военную науку в советских училищах и академиях. Соответственно в Иране успели поработать чуть больше трехсот советских офицеров, а через Ирак прошли восемь тысяч наших инструкторов и советников.

Советские поставки были каплей в море. Ирану нужно было в первую очередь американское вооружение, боеприпасы и запасные части. Соединенные Штаты в поставках отказали – после того, как в Тегеране захватили американское посольство и взяли дипломатов в заложники. Иранские генералы и политики знали, что есть только одна страна, которая может помочь, – Израиль, с которым при шахе поддерживались вполне дружественные отношения. Но как к этому отнесется Хомейни?