Текст книги "В поисках утраченного величия. Иран, ядерное оружие и Ближний Восток"

Хомейни и Израиль

Иранские политики с удивлением обнаружили, что в мировом сообществе у них практически нет сторонников в войне с Саддамом Хусейном. Лишь Сирия поддержала Иран. Президент Хафез Асад сразу же осудил Саддама Хусейна. Ирония состояла в том, что в Ираке и в Сирии у власти находилась одна и та же Партия арабского социалистического возрождения и страны считались братскими, стоял вопрос об объединении. Но Саддама Хусейна и Хафеза Асада разделяли ненависть, соперничество и зависть. Вожди обеих стран обвиняли друг друга в различных преступлениях и подлых поступках. Асад публично сказал о Саддаме: «Палачу иракского народа мало того, что он убил десятки тысяч собственных граждан. Он намерен и в Сирии заниматься любимым делом – убивать и взрывать. С тех пор как он пришел к власти, он снабжает оружием сирийских преступников».

В 1983 году Андропов, который стал генеральным секретарем ЦК КПСС, и министр иностранных дел Громыко предприняли попытку помирить своих ближневосточных союзников – Ирак и Сирию. В Багдаде и Дамаске по личному поручению генерального секретаря побывал Евгений Максимович Примаков, директор Института востоковедения Академии наук СССР. Саддам Хусейн и Хафез Асад откликнулись на предложение Андропова, прислали в Москву своих министров иностранных дел. Переговоры при советском посредничестве проходили в одном из гостевых особняков на Ленинских горах. Два министра вообще не хотели беседовать друг с другом, разговоры шли через посредника – в этой роли обычно выступал Примаков.

Мириться не желали именно сирийцы. Примаков потом рассказывал коллегам, как он не выдержал и прямо спросил сирийского министра:

– Вы согласны, что необходимо обеспечить взаимодействие Сирии и Ирака? Пожалуйста, ответьте «да» или «нет».

– Нет! – сказал сирийский министр.

– Почему? – удивился Примаков.

– Потому что в Ираке диктатура, фашистский режим.

Сирия и Ливия перепродавали Ирану советское вооружение. Весь оставшийся от шаха авиапарк «боингов» был использован для организации воздушного моста из Сирии и Ливии: оружие, снаряжение и боеприпасы шли потоком.

Саддам Хусейн был возмущен действиями Асада. В августе 1980 года иракские войска штурмом взяли сирийское посольство в Багдаде под тем предлогом, что сирийские дипломаты снабжают оружием и взрывчаткой врагов режима. 12 октября Саддам приказал разорвать дипломатические отношения с братской Сирией. Иракская пресса обрушилась на Асада, обвиняя его в том, что во время Шестидневной войны 1967 года он без боя сдал израильтянам сирийский городок Кунейтру, а во время Октябрьской войны 1973 года – перепугался и запросил перемирия с израильтянами, и в том, что он участвовал в уничтожении палестинцев.

Хафез Асад обвинил Багдад в том, что, подписав соглашение с Ираном в 1975 году, иракские руководители отдали ненавистным персам часть арабской земли и предали «революцию в Арабистане» (то есть в Хузестане – южной иранской провинции, где говорят по-арабски). Асад говорил, что Саддам зря расходует силы и сражается не с тем противником. Все силы нужно приберечь для «святого сражения за Палестину». В реальности Асад больше всего опасался, что Ирак одержит победу над Ираном, и тогда Сирия окажется в ловушке между победоносным Израилем и победоносным Ираком, а обе эти страны не любят Асада. Чем злее становился тон иракской прессы, тем больше президент Асад рассчитывал на победу Ирана. Он надеялся, что Ирак потерпит поражение и будет обессилен войной, и тогда побежденного Саддама кто-нибудь свергнет.

Накануне нового 1981 года иранский министр иностранных дел Али Акбар Велаяти, хитроватый человек с жесткой полуулыбкой, прилетел к новым союзникам в Дамаск. Вечером в своем номере в отеле он посмотрел местное телевидение и был возмущен показом веселых программ. На следующий день он начал переговоры, выразив свое возмущение увиденным. Но это не имело значения. Хомейни демонстрировал циничный практицизм. Аятолла, всегда призывавший к искоренению социалистических идей, снабжал дешевой нефтью Сирию, где у власти находилась Партия арабского социалистического возрождения. В благодарность за поддержку иранцы продавали Сирии нефть на три доллара дешевле официальной цены, а один миллион тонн ежегодно Хафез Асад получал бесплатно.

Во время восьмилетней ирано-иракской войны химическое оружие использовалось больше десяти раз. Например, в феврале 1984 года иранцы наступали на Басру, и Саддам, чтобы удержать город, приказал стрелять артиллерийскими снарядами, начиненными ипритом. У иранских солдат не было даже противогазов. Через два года войска Саддама применили иприт и табун против иранских войск, чтобы помешать им захватить нефтяные месторождения в районе Киркука. Ирак не подписал Женевскую конвенцию о запрете химического оружия, производил его в больших количествах и уже использовал на поле боя. Отравляющие вещества легко производить. Практически любой фармацевтический завод может на том же оборудовании выпускать химическое оружие. Это очень дешевое оружие.

В 1988 году Саддам предупредил Хомейни, что обстреляет Тегеран боеголовками с отравляющим газом, а перед этим проведет бомбардировку города, чтобы в домах вылетели окна и газ отравил как можно больше людей. У Хомейни были основания воспринимать угрозы Саддама всерьез. Считается, что именно эта угроза заставила Хомейни 20 августа 1988 года признать резолюцию Совета Безопасности ООН № 598 и согласиться на перемирие с Ираком.

Метро в Тегеране строилось так, чтобы оно выдержало и землетрясение, и бомбардировку. Во время восьмилетней войны самолеты Саддама постоянно бомбили столицу Ирана. Метротоннели годятся и под бомбоубежище. Тегеранское метро собирались строить еще при шахе французы, а достроили сами иранцы. Первая линия столичной подземки ведет к гробнице имама Хомейни.

Я был на строительстве метрополитена и обратил внимание на то, что работающие там образованные специалисты резко выделяются среди иранской публики. В Иране сохранилось уважение к человеку с дипломом, к слову «инженер», вообще к немногочисленным обладателям высшего образования, которое прежде получали в основном за рубежом. Обращение «господин инженер» в Иране звучит не хуже, чем «господин доктор».

Война продолжалась восемь лет и кроме гибели людей не принесла ничего. Считается, что погибло около трехсот тысяч иранцев и примерно сто двадцать тысяч иракцев. Реальные потери, по-видимому, гораздо больше. Вдобавок обе стороны долго не могли обменяться пленными. Только после свержения Саддама, в апреле 2003 года, Ирану наконец передали тела восьмидесяти трех иранцев, погибших на иракской территории. А иранцы вернули Багдаду пятьдесят девять последних иракских военнопленных. Некоторые из них провели в плену двадцать лет.

Саддам поддерживал оппозиционную иранскую группу «Моджахеддин аль-Хальк» («Народные воины»), которая нашла приют в Ираке. Численность ее отрядов достигала пятнадцати тысяч человек. Время от времени они устраивали Тегерану какую-нибудь неприятность, что доставляло радость Саддаму. В 1992 году боевики «Моджахеддин аль-Хальк» захватили иранские посольства сразу в тринадцати странах.

Саддам неустанно давил своих шиитов, считая их внутренними врагами. Операцию против шиитов проводил генерал Мохаммад Хамза аль-Зубейди, который был заместителем премьер-министра, членом Совета революционного командования и командующим военным округом Центральный Евфрат. Он входил в ближайшее окружение Саддама Хусейна. Уничтожая шиитов, аль-Зубейди пускал в ход напалм, фосфорные и кассетные бомбы, химическое оружие.

Весной 2003 года, после второй войны в Персидском заливе, были найдены кадры, на которых видно, как аль-Зубейди сам расстреливает пленных. Тогда же в городах Эн-Неджеф и Кербела обнаружили несколько массовых захоронений. Среди жертв саддамовских спецслужб были опознаны родными сто восемьдесят два известных богослова. Людей ставили в ряд и расстреливали. Среди убитых были женщины и дети, в том числе восемнадцать родственников аятоллы Мохаммада Бакира аль-Хакима – религиозного лидера шиитов, нашедшего убежище в Иране.

Иранская авиация несколько раз пыталась разбомбить строящийся иракский ядерный реактор, но советские системы противовоздушной обороны надежно прикрывали «Озирак». Только один раз иранские «фантомы» прорвались к реактору, но причинили стройке лишь небольшой ущерб. Правда, французские и итальянские специалисты уехали домой, напуганные бомбардировками.

Саддам Хусейн создал самые мощные в регионе вооруженные силы. Его почти миллионная армия была четвертой по численности в мире. Но у него возникли проблемы с деньгами. Все нефтедоллары ушли на войну с Ираном. Внешний долг Ирака составил фантастическую сумму. Саддам решил поправить финансовое положение за счет соседнего Кувейта. Ирак должен был Кувейту, который помогал Саддаму, восемнадцать миллиардов долларов. Саддамом руководила логика уголовного преступника: зачем отдавать долг, если можно убить кредитора? С Ираном у Саддама вышла осечка. Воевать с Сирией он не решался, зная, что сирийцам на помощь придет Советский Союз. И он нацелился на Кувейт, маленькое и беззащитное государство, богатое нефтью. Так Саддам ступил на путь, который закончится его полным поражением, крушением режима и казнью.

Как и Ирак, Иран вышел из войны с разрушенной экономикой. Рухолла Хомейни сказал, что подписать мир с Саддамом Хусейном – все равно что выпить чашу с ядом. Но он смог выстоять в войне с Ираком, получив оружие у тех, кого считал своими злейшими врагами. Выяснилось, что оружие могут дать Соединенные Штаты и Израиль. На словах руководители Ирана проклинали Израиль. На практике – обратились к еврейскому государству за помощью, разумеется, умоляя хранить все в секрете. Хомейни произносил свои яростные антиамериканские проповеди, но нападение Саддама вернуло иранскую политику к циничному прагматизму.

В начале 1980 года Ахмед Кашани, младший сын аятоллы Аболь-Хасема Кашани, приехал в Израиль. Попросил продать запчасти для иранских истребителей. Премьер-министр Менахем Бегин дал согласие. Если Саддам Хусейн победит Иран, его не остановишь. Президент Ирака казался израильтянам куда более опасным безумцем, чем аятолла Хомейни, которого сильно недооценивали.

Администрация Джимми Картера выразила недовольство политикой Израиля: оружейная сделка подрывала попытки изолировать Иран. Но Картер в ноябре 1980 года проиграл выборы. После прихода Рональда Рейгана в Белый дом и освобождения американских дипломатов, взятых в заложники, возобновились и американские секретные поставки оружия Ирану. Американские игры с Ираном преследовали другую цель: установить отношения с умеренными политиками, которые придут к власти после смерти Хомейни. Почему-то считалось, что режим аятоллы – дело временное. В 1981 году Иран получил необходимые ему боеприпасы и запасные части к танкам, артиллерийские снаряды и модернизированные двигатели для истребительной авиации.

Аятолла Хомейни принял израильское и американское оружие, не побрезговал, хотя именовал эти страны «большим и малым сатаной».

По правде говоря, американских руководителей, как и советских, вполне устраивала ирано-иракская война. Два государства, опасных для окружающих, методично уничтожали друг друга. Но с 1981 года некоторые сотрудники администрации Рональда Рейгана в отличие от израильтян стали присматриваться к Саддаму Хусейну: может быть, этот человек менее опасен, чем аятолла Хомейни, и станет бастионом против распространения воинственного шиизма? Если Ирак проиграет войну, рассудили в Вашингтоне, аятолла Хомейни распространит свое влияние на весь Ближний Восток.

В 1982 году государственный департамент США, несмотря на возражения конгресса, вычеркнул Ирак из списка стран, поддерживающих терроризм. Еще через год американцы сняли эмбарго на поставку оружия в Ирак, введенное в 1970-х годах из-за того, что багдадские руководители давали приют палестинским террористам.

В декабре 1983 года в Багдад прибыл Дональд Рамсфелд, будущий министр обороны в правительстве Джорджа Буша-старшего. Он встретился с Саддамом, который очень хотел поладить с Америкой. В 1984 году были восстановлены дипломатические отношения, прерванные после арабо-израильской войны 1967 года. Некоторое количество американских бизнесменов отправились в Багдад вслед за американским послом и обнаружили, что Саддам, щедро тратящий нефтяные деньги, – выгодный партнер. Ирак получил возможность покупать военные материалы через созданную для этой цели чилийскую посредническую компанию.

Саддам и Хомейни конкурировали за возможность получать американское оружие. 9 июля 1985 года на встрече в западногерманском городе Гамбурге Мехди Каруби, министр иранского правительства и близкий к Хомейни человек, внушал западным партнерам: «Мы заинтересованы в сотрудничестве с Западом. У нас есть общие интересы. Поражение в войне с Ираком превратит Иран в сателлит Советского Союза. А Советский Союз – это наш общий враг. Мы боимся и Советского Союза, и левых в нашей стране».

Но у Соединенных Штатов возникла еще одна проблема. С помощью иранского Корпуса стражей Исламской революции в Ливане создалась шиитская боевая организация Хезболла. Она брала в заложники американцев, которые работали в Ливане. Это были преподаватели, священники и журналисты. Иран намекал, что уговорит Хезболлу отпустить заложников, если получит противотанковые ракеты. Министр обороны США Каспар Уайнбергер решительно воспротивился поставкам оружия Ирану. Но Роберт Макфарлейн, советник президента Соединенных Штатов по национальной безопасности, был авантюристом по натуре. Он явился в Пентагон уговаривать министра. Убеждал Уайнбергера, что это единственный шанс поладить с умеренными иранцами. «Единственные умеренные в Иране, – ответил Уайнбергер, – покоятся на кладбище».

Пользуясь неограниченным доступом в Овальный кабинет, Макфарлейн убедил в своей правоте президента Рональда Рейгана, который хотел освободить американских заложников, захваченных в Ливане. Первая партия противотанковых ракет – девяносто шесть штук – отправилась с тайного одобрения Соединенных Штатов из Израиля в Иран в конце августа 1985 года. 15 сентября второй транспорт с ракетами пришел в Иран. Через несколько часов американский заложник в Ливане был освобожден.

7 декабря 1985 года Рональд Рейган записал в дневнике: «Принял Дона Ригана (руководитель президентской администрации. – Л. М.), Каспара Уайнбергера, Бада Макфарлейна, Джорджа Шульца (государственный секретарь) и Mэхэна из ЦРУ. Обсуждали комплексный план, который может вернуть домой пятерых наших заложников и помочь тем чиновникам в Иране, которые хотят повернуть страну от нынешнего кризиса к лучшим отношениям с нами. Израиль продаст некоторое количество оружия Ирану. Когда они доставят оружие, наших заложников освободят. Оружие пойдет умеренным лидерам в армии. Мы затем поставим Израилю оружие взамен того, что они передадут Ирану. Никаких подарков: Иран платит наличными, Израиль тоже».

Рейган подписал секретную директиву «Вынужденный выбор», в которой говорилось, что продажа оружия Ирану соответствует интересам Соединенных Штатов. Пентагон получил указание тайно передать ЦРУ четыре с половиной тысячи противотанковых ракет, которые через Израиль пойдут Ирану, чтобы тот мог остановить наступающие иракские танки.

В Израиле Менахема Бегина на посту премьер-министра сменил куда более осторожный политик Шимон Перес. Но и он санкционировал тайные поставки Ирану. Мотором этих сделок был советник премьера по вопросам борьбы с терроризмом – бывший тележурналист Амирам Нир, опасно амбициозный человек. У него было жесткое красивое лицо. Его не портил даже искусственный глаз: он служил в танковых войсках и потерял глаз во время военных учений. Это обстоятельство вызывало симпатии всех зрительниц израильского телевидения, когда, уволившись из армии, Амирам Нир стал журналистом. Он был очень обаятелен и женился на одной из самых богатых невест Израиля – Джуди Мозес, дочери владельца крупнейшей газетной компании «Едиот Ахронот».

Израильское правительство, конечно же, знало, что новое иранское руководство, в первую очередь сам Хомейни, ненавидит еврейское государство. «Как только зародился ислам, – натравливал Хомейни свою паству, – он сразу же столкнулся с иудаизмом, и евреи первыми стали вести антиисламскую пропаганду, которая не прекращается до сих пор. Впоследствии христианские миссионеры еще более сатанинского свойства, чем евреи, проникали в мусульманские страны в качестве колонизаторов. Они готовили почву для уничтожения ислама…»

Но в Израиле по-прежнему исходили из того, что главный и самый опасный враг – это Ирак, поэтому надо помогать Ирану. Ирак был единственной арабской страной, которая отказалась в 1948 году подписать соглашение о перемирии с Израилем и постоянно угрожала уничтожить еврейское государство. Поэтому Израиль помогал и иракским курдам – в стремлении ослабить Ирак.

Израиль оказался первым государством, признавшим курдское национально-освободительное движение. Отношения с курдами завязались в 1964 году. Тогда Шимон Перес, заместитель министра обороны, согласился тайно встретиться с Камураном Али Бедир-Ханом, лидером курдов, который давно искал помощи у израильтян. Арие Элиав, энергичный заместитель министра индустриализации и развития Израиля, побывал в иракском Курдистане, чтобы определить, в какой именно помощи нуждаются курды. Сотрудничество с курдами было обоюдовыгодным. Курды передавали израильтянам информацию о состоянии иракской армии. Одна из самых ярких операций Моссада – угон иракского истребителя МиГ в августе 1968 года – была осуществлена с помощью курдов…

Иран нуждался в запасных частях и боеприпасах. Все это было на израильских складах. Но как отправить? На судах – слишком долго. Только на самолетах. В Иране этим занимался Садек Табатабай, дальний родственник Хомейни. Это он в начале апреля 1981 года обратился к португальскому торговцу оружием Жорже Пиньолу. Он владел компанией, зарегистрированной в зоне свободной торговли на британском острове Джерси (в проливе Ла-Манш), и охотно взялся быть посредником. Израильские летчики пилотировали самолеты с оружием до Кипра. В аэропорту Ларнака места за штурвалами занимали завербованные португальцем пилоты из Южной Африки и других стран.

Успешная операция с получением оружия из Израиля помогла карьере Садека Табатабая. Хомейни его приблизил, назначил заместителем министра внутренних дел, представителем в Ливане. Он помогал создавать Хезболлу, снабжал ее оружием. Это он приказал похитить двух израильских солдат, что привело к ливанской войне 2006 года.

В октябре 1981 года с помощью израильского оружия иранские войска перешли в контрнаступление, чтобы снять кольцо окружения вокруг Абадана. По некоторым подсчетам, в общей сложности Иран получил оружия на сто миллионов долларов.

О продаже израильтянами оружия стало известно после того, как в 1984 году один иранский летчик перелетел на своем истребителе F-4 «Фантом» в Саудовскую Аравию. В самолете нашлись части и приборы, которые американцы поставляли только Израилю, а тот передавал иранцам.

В Израиле существовало, условно говоря, проиранское лобби – военные и разведчики, действующие и отставные, которые при шахе сотрудничали с Ираном. Они верили, что и новые иранские лидеры, успокоившись, захотят вернуться к тесному взаимодействию с Израилем.

Один из президентов Израиля Моше Кацав и министр обороны (до этого начальник генерального штаба) Шауль Мофаз родились в Иране. Еще один начальник генштаба Дан Халуц – сын иммигрантов из Ирана. Когда Кацав работал в ООН, он развлекался тем, что на различных мероприятиях обращался к иранским дипломатам на фарси. Им запрещалось вступать в разговоры с израильтянами, поэтому они поспешно убегали…

При Хомейни Иран превратился в злейшего врага еврейского государства. А раньше иранский шах был, по существу, негласным союзником Израиля. Иран признал Израиль де-факто еще в 1950 году, вскоре после Турции. Тогда в составе политической разведки Моссад образовали отдел международных связей. Это подразделение превратилось в теневое министерство иностранных дел. Его задача состояла в том, чтобы поддерживать связи со странами, которые не могут устанавливать формальные отношения с Израилем, скажем, с такими мусульманскими странами, как Марокко и Индонезия. Самым важным из таких государств был Иран.

Вначале резидентуру Моссада в Тегеране возглавлял Макс Биннет, который очень умело работал в Египте. А после Синайской войны 1957 года между разведывательными службами Израиля и Ирана установились прямые отношения. В 1958 году Яков Карош, который до этого был резидентом Моссада в Париже, возглавил отдел международных связей Моссада и занялся почти исключительно иранскими делами.

В первый раз он встретился с генералом Бахтияром, начальником иранской спецслужбы САВАК, еще работая во Франции под посольской крышей. Весной 1959 года начальник военной разведки Израиля Хаим Герцог побывал в Тегеране по приглашению своего коллеги генерала Плави Киа, и они договорились о военном и разведывательном сотрудничестве.

Шаху нужен был ответ на иракские ракеты «Скад», купленные в Советском Союзе. Он попросил американцев продать ему «першинги». Президент Картер отказал, потому что они теоретически способны нести ядерные боеголовки.

Генерал-лейтенант Хассан Туфанян, заместитель военного министра Ирана, в 1977 году встретился с генерал-майором Эзером Вейцманом, министром обороны Израиля. Генерал Туфанян, отвечавший за закупки оружия, был близок к шаху. Израиль согласился разработать для иранцев ракету класса «земля-земля». Иранцы щедро платили, что позволяло израильской промышленности быстро создавать новые образцы оружия. В апреле 1977 года шах и тогдашний министр обороны Израиля Шимон Перес подписали договор о продаже оружия на миллиард долларов. Израильтяне стали строить ракетный завод на территории Ирана.

Хомейни, придя к власти, узнал об этом. Один из подчиненных Туфаняна генерал Мохаммад Антаземи решил выслужиться перед новыми хозяевами страны. Он привел стражей революции на конспиративную квартиру, где показал сотни страниц секретной переписки между Израилем и Ираном. Стражи отблагодарили его тем, что расстреляли…

Шахский Иран финансировал строительство израильского нефтепровода Эйлат – Ашкелон. Он соединил Акабский залив и Средиземноморье, что позволяло получить иранскую нефть, минуя уязвимый Суэцкий канал. Сделка была заключена во время визита представителя иранской нефтяной компании в Тель-Авив в 1957 году. Так начались поставки иранской нефти в Израиль. Трубу значительно расширили после переговоров тогдашнего премьер-министра Израиля Леви Эшколя с шахом в 1958 году.

Сотрудничество двух стран было «открытым секретом». Иран пользовался израильскими техническими и технологическими достижениями, особенно в сельском хозяйстве, в ирригации. Шах советовал своим министрам нанимать израильских специалистов. Израиль обучал иранских военных летчиков, парашютистов и артиллеристов.

Но Иран вел исключительно прагматическую политику. Не было места для такого понятия, как дружба с еврейским государством. Визиты официальных лиц держались в тайне. Когда глава израильского правительства Голда Меир прилетела в Тегеран на переговоры, то самолет сел ночью, чтобы никто ничего не узнал. В октябре 1971 года шах не пригласил премьер-министра Израиля на празднование 2500-летия Персидской империи, потому что тогда не приехали бы арабские политики.

Иранцы, как и израильтяне, чувствовали себя неуверенно в арабском окружении. Чем сильнее становился Иран, тем в большей степени он нуждался в поддержке арабского мира. Существовала только одна возможность отвлечь арабское недовольство от Ирана – канализировать всю ненависть в сторону Израиля.

Иранцы ездили в Израиль через Турцию. В аэропорту им не ставили въездной штамп в паспорт, так что считалось, что все время они пробыли в Турции. В 1970-е годы шестеро иранских дипломатов работали в Израиле на постоянной основе, но числились в составе иранского посольства в Берне (Швейцарии). В документах МИД Ирана Израиль фигурировал как «Берн-2».

Над миссией Израиля в Тегеране не поднимался израильский флаг, израильских дипломатов не приглашали на протокольные мероприятия. Израильским послом в Иран назначили Ури Лубрани, знатока арабского мира. До Тегерана он служил послом в Эфиопии. В нарушение дипломатического протокола ни один иранский чиновник не приехал его встречать в аэропорту. Три с половиной года он не мог попасть к шаху.

Военный атташе Израиля в Тегеране Ицхак Сегев вспоминал, как ему разрисовывали машину свастикой, писали на ней «Хайль Гитлер!». На базаре, если он говорил, что он из Израиля, торговец не хотел брать деньги из его рук. Но шах разрешил Еврейскому агентству открыть представительство в Иране, чтобы оно занималось эмиграцией евреев.

Падение шаха стало тяжелым ударом для Израиля. Сразу эвакуировали из Ирана полторы тысячи человек. В первые дни после отъезда Резы Пехлеви в Тегеране еще оставались тридцать четыре израильтянина – сотрудники посольства (во главе с послом Йосефом Хармелиным), резидентуры Моссада, Еврейского агентства и представительства авиакомпании «Эль Аль». Наверное, верили, что все так-то образуется.

Они собрались в трех больших квартирах. Двое иранских евреев приносили им еду и рассказывали свежие новости. Международный телефон еще работал, и они могли разговаривать с Израилем. Связывались с еще остававшимися на месте шахскими чиновниками. Те объясняли, что армия держит нейтралитет и вернулась в казармы.

10 февраля израильтяне отправили единственный самолет «Эль Аль», еще остававшийся в Тегеране. Через несколько часов толпа захватила здание посольства Израиля. Охрана была снята. Остававшиеся там сотрудники сожгли последние бумаги и ушли. Толпа разграбила посольство. Утащили все, что могли.

С балкона выступил Ясир Арафат. Он просил стражей революции разрешить вывесить палестинский флаг: «Теперь это будет палестинское посольство!»

Организация освобождения Палестины принадлежала к числу немногочисленных арабских союзников Хомейни. Палестинцы обучали первых бойцов из иранского Корпуса стражей Исламской революции на своих базах в Ливане. Когда Хомейни летел в Тегеран, он попросил Ясира Арафата о помощи. Арафат примчался 5 февраля с большой группой своих телохранителей, чтобы защищать Хомейни.

В квартире военного атташе собрались несколько израильтян. Вдруг у дома появился джип со стражами революции. Израильтяне взяли пистолеты и были готовы отстреливаться. Но те поднялись выше, где жил крупный офицер. Через пару минут появился хозяин дома с кучей полотенец. Он был уверен, что израильтян уже убили, и пришел вымыть пол. Вместо трупов он увидел обедающих израильтян и остолбенел.

Министр обороны Эзер Вейцман договорился с резидентурой ЦРУ, и израильтян вывезли из Тегерана на американских самолетах. Израильтяне почувствовали себя в безопасности, только когда самолеты сели во Франкфурте-на-Майне. 18 февраля 1979 года новый премьер-министр Мехди Базарган прервал все отношения с Израилем, прекратились продажа нефти и воздушное сообщение.

Не для всех приход Хомейни был сюрпризом. Моссад и французская Служба внешней документации и контрразведки – единственные, кто предупреждал, что трон шаха качается.

13 марта 1978 года самолет без опознавательных знаков приземлился на аэродроме на южном побережье Ирана. Пассажиров было двое. На посадочной полосе их ожидали взвод солдат и несколько мужчин в темных костюмах. Прилетели израильский посол Ури Лубрани и руководитель резидентуры в Тегеране Реувен Мерхав. Они отправились на встречу с шахом в его дворец. Привели к шаху только посла. После встречи Лубрани вышел разочарованный. Сказал резиденту: «Он оторвался от реальности. Живет в собственном мире. И окружен слугами, которые не говорят ему правды о положении в стране».

Израильтяне не знали, что шах еще и смертельно болен – рак распространялся по его телу. Шахский двор наслаждался прекрасной жизнью. В окружении шаха собрались сплошные гедонисты. Каждые две недели «конкорд» летал в Париж за деликатесами. В бутиках продавались новинки французских модельеров. К услугам людей с деньгами было полно французских проституток.

«Большая часть икры, которая продается на мировом рынке под видом русской, вывозится из Ирана, – с гордостью рассказывал шах. – Кто-то остроумно заметил, что осетры по идеологическим соображениям переселились с севера Каспийского моря к южным берегам. На самом деле задолго до русской революции эта рыба предпочитала жить и размножаться в теплых водах у иранских берегов Каспия».

Через два месяца израильский разведчик Элиезер Цафир прилетел в Тегеран. Он сменил Мерхава в роли руководителя тегеранской резидентуры. Мерхав передал ему ключи от автомобиля и уютной резиденции. Он находился в дурном расположении духа: «Я боюсь, что очень скоро наш друг превратится во врага, и у нас начнутся трудные времена. Я передаю вам Иран с тикающим взрывателем».

Военный атташе в Тегеране генерал Ицхак Сегев вспоминал: «Вокруг шаха остались одни глупцы. Они слепо верили в шаха и его власть. А шах уверенно повторял, что пережил уже восьмерых американских президентов». Шах перестал прислушиваться к советам, все решения принимал сам. Заседания кабинета превратились в фарс, там не обсуждались ключевые вопросы: национальная безопасность, нефтяная политика, военные расходы, ядерная программа. Несколько обеспокоенных иранских военных в августе 1978 года попросили генерала Сегева доставить в Иран легендарного израильского генерала Моше Даяна: «Шах им восхищается. Кто-то же должен сказать шаху, что происходит на улицах. А шах сидит на высоком стуле. И все ему говорят: да, да, да. Нельзя критиковать, нельзя ему ничего говорить…»

Моше Даян был в тот момент министром иностранных дел, но иранцы воспринимали его как военачальника, победителя в Шестидневной войне 1967 года. Он прилетел в Тегеран в парике, шляпе и черных очках. Сначала он встретился с начальником САВАК генералом Нематуллой Насири. «Мои люди говорят, у вас проблемы», – начал Даян. Насири улыбнулся: «Мой дорогой генерал, я не знаю, что вам докладывают ваши люди, но мы полностью все контролируем. Я бы хотел, чтобы вы говорили о том, что действительно волнует его величество – о войне между Эфиопией и Сомали». После встречи Даян удивленно заметил руководителю резидентуры: «Он и в самом деле ничего не понимает. Мы зря тратим время».