Текст книги "Пробуждение Рафаэля"

– Надо… позвонить ему… повидать его… – Думаю, лучше будет…

– Что?

– Не делать этого.

– Не говорить с ним? Не видеться?

– Он счастлив теперь…

Донна старалась удержаться, не стискивать кулаки под успокаивающей ладонью Шарлотты. Это больше напоминало прежнюю Шарлотту. Не жалуйся, держи себя в руках.

– …с Флавией, – выговорила она наконец.

– У них двое сыновей. Чудесные мальчишки. Он очень занят в университете, тем не менее находит время помогать и мне, и профессору Серафини.

Донна молчала, и Шарлотта спросила:

– Помнишь Серафини?

После долгого молчания Донна сказала:

– И всё же я не виню монсеньора Сегвиту, как тогда, когда ещё верила во всемогущество священников. Ему, наверное, не сказали, что… как там его, Бенни? Что замыслил Бенни. У монсеньора Сегвиты, возможно, были свои основания… Возможно, он остановил Бенни, не дал ему…

– Брат Сегвиты был одной из важных фигур в руководстве консорциума Нерруцци и пожертвовал Ватикану миллионы. Полиция подозревает, что твой монсеньор многие годы знал тайну Сан-Рокко и молчал.

– Подозревает?

– Он скончался от сердечного приступа вскоре после того, как Карло Сегвиту нашли повешенным под мостом.

Мягкий свет полной луны падал через окно на лицо Шарлотты, высвечивая тонкие морщинки на нём, похожие на сеть трещинок на фарфоре. Лицо, полное доброты и трудно доставшегося счастья, подумалось Донне. Она заметила на стене за спиной Шарлотты помещённый в рамку фотоснимок Рафаэлевой «Муты», странно расфокусированный, а может, сделанный с двойной экспозицией. Шарлотта, безусловно, в состоянии иметь лучшую копию, чем эта, – почему она держит эту? А может, это лунный свет падает так, что фотография кажется нерезкой. Нет, встав и подойдя рассмотреть её получше, Донна увидела, что, похоже, камера шатнулась в тот миг, когда щёлкнул затвор. Такой снимок мог быть сделан во время землетрясения, к тому же на всей поверхности виднелись линии крохотных точек.

– Это копия спектрограммы «Муты» в инфракрасном свете, сделанная монсеньором Сегвитой, – объяснила Шарлотта. – Он прислал её мне незадолго до своей смерти. И никакого объяснения, кроме записки со словами: «Религия, особенно католицизм, существует, чтобы предложить то, что не подлежит сомнению. Признайте, что служители Церкви виновны в человеческом грехе, и вы рискуете уничтожить великое дело». Предполагаю, он думал, что мне может понравиться свидетельство… Так что после того, как Ватикан забрал картину в свои хранилища, всё, что нам осталось, – вот эта копия, мои рисунки и фотографии, сделанные Паоло в процессе нашей реставрации.

Донна прикоснулась к точкам.

– Эти точки – частицы угля, оставшиеся на холсте, когда Рафаэль переносил на него первоначальный эскиз, – сказала Шарлотта. – По ним можно определить, как он изменил положение руки и головы.

– Это похоже…

– Да, на портрет двух разных женщин.

Луна скрылась за черепичной крышей дома напротив. Шарлотта в раме окна теперь была в глубокой тени – двухмерный силуэт. Чиароскуро, подумалось Донне.

Вокруг разлились тишина и тьма.

– Вы не боитесь, Шарлотта? После того как Прокопио доказал, что знает так много и многих может разоблачить, не боитесь, что люди, виновные в трагедии Сан-Рокко, вернутся?

– Вернутся? Да они никогда и не скрывались. Они всегда здесь. Мы видим их каждый раз, когда идём за кофе на пьяцца Репубблика. Но никогда не покупаем у них ни кофе, ни поленту, ни вино.

– Установили своё эмбарго? – не смогла сдержать улыбку Донна. Как это похоже на Шарлотту!

Покидая на другое утро Урбино, Донна намеренно выбрала не самую короткую дорогу и направилась на стоянку автобусов по тихим сводчатым галереям корсо Гарибальди под стенами дворца, где когда-то преследовала тень Муты. Дойдя до входа в спиральный пандус, она заметила, что теперь там появился автоматический лифт. Не желавшие тратить усилия и подниматься пешком могли воспользоваться им за ничтожную плату. Донна, из головы у которой не шёл вчерашний рассказ Шарлотты, предпочла идти пешком. На лестнице, кроме неё, никого не было, не считая смотрителя, всё того же нахохленного старика, что и семь лет назад, который шёл за ней следом. Не обращая внимания на его сердитое бормотание, она вела ладонью по надписям, нацарапанным на поверхности узких розовых кирпичей, ища одно имя. «Кто-то станет уверять тебя, что оно было там много лет, – сказала Шарлотта, – кто-то, что появилось только после суда. Смотритель жалуется, что это сделали вандалы – вырезали его на кирпичах, он не знает когда. Какова бы ни была правда, имя там есть, примерно на середине пандуса, в третьем снизу ряду кирпичей».

Габриэлла Бальдуччи, 1932 —

Она нашла его; больше делать ей здесь было нечего, и Донна спустилась по широким спиральным ступеням пандуса в город, на яркое солнце, оставив историю своего приключения в Урбино раскручиваться позади вместе со всеми другими городскими историями. Занимая место в автобусе, она думала о том, что сказала ей вчера вечером Нина: «Трижды в год Шарлотта оформляет витрины, и это всё. На Обретение Святых Мощей в четвёртое воскресенье октября, на Рождество и на Великую пятницу – но не чтобы славить Христа, как можно подумать. Шарлотта говорит, что это в честь Рафаэля, чтобы отметить его рождение и его смерть. Рафаэля, самого знаменитого сына Урбино, который умер в 1520 году в Великую пятницу на Страстной неделе, точно в день своего рождения тридцатью семью годами раньше и чья вера в человечество, по словам Шарлотты, есть единственное несомненное чудо, подлинность которого она может подтвердить».

От автора

Приношу извинения жителям Урбино и области Марке за то, что я придумала долину Сан-Рокко, как и различные памятники, подобавшие моему повествованию. Расследования, которые проводили Mani pulite («Чистые руки»), – реальный факт, и так же реальны Итальянский комитет по исследованию паранормальных явлений, дом Рафаэля в Урбино и его картина «Мута», однако профессор Серафини – фигура вымышленная, как не существует ни скрытого шрама на лице героини рафаэлевского портрета, ни шрама на репутации Урбино, хотя его стены действительно были заминированы во время Второй мировой войны отступающими немецкими войсками, а городская коллекция живописи была вывезена и хранилась за его пределами.

Выражаю особую благодарность Стефании Рамелли и Ренате Уарр за их консультации по итальянскому судопроизводству и селективному мутизму соответственно, а Ренате и за две прекрасные подаренные мне книги по коммуникативным расстройствам: «Селективный мутизм у детей» Клайва Болдуина и «Лингвистическое исследование афазии» Р. Лессера. Весьма полезны для меня оказались и другие книги: захватывающие дневники 1943–1944 гг. «Война в Аль д'Орсии» Айрис Ориго, «Марке, поговорки времён года» Дино Тибери, «Война в Италии, 1943–1944 гг.» Ричарда Лэмба, «История современной Италии» Пола Гизсборга и две книги Патрика Маккарти: «Кризис итальянского государства» и «Италия и её тревоги».

LESLIE FORBES

WAKING RAPHAEL

2003