Текст книги "Неизменный жребий"

10

Всю дорогу из клуба до дома Корнелия была мрачной и нахмуренной. Клиффорд поглядывал на нее, но не решался сильно отвлекаться от дороги. Он не пил, но устал, и старался как можно крепче держать руль и как можно внимательнее смотреть на дорогу.

– Ну вот мы и приехали. Спасибо, что довез. И вообще… Спасибо за вечер. Ты очень выручил меня в ситуации с моими родителями.

Захватив с заднего сиденья сумочку, Корнелия взялась за ручку двери.

– Подожди. Давай сперва поговорим.

– Прости. Я устала и хочу спать. Думаю, что и ты тоже. Поговорим завтра… если хочешь.

– Нет, это не может ждать до завтра, – решительно произнес Клиффорд.

– Я не хочу сидеть в машине и разговаривать, словно мы подростки.

– Но и отправиться куда-то снова, чтобы там поговорить, ты вряд ли захочешь.

– Ты совершенно прав.

– А мы не можем… выпить у тебя кофе? Извини, если я излишне навязчив, но…

– Кофе закончился, – холодно ответила Корнелия.

– Мне что, съездить за кофе?

– Не хотелось бы доставлять тебе лишних хлопот.

– Корнелия, что за глупости?

– Ладно, поднимайся, – решилась она, – но не обессудь: у меня только чай. Зеленый. И к чаю, между прочим, ничего нет.

– У меня в бардачке лежала большая шоколадка.

Корнелия пошарила в бардачке:

– Надо же… И правда. С миндалем.

– Видишь, какой я хороший гость? Выгодный. Так мы идем?

– Да.

Они поднялись наверх, вошли в тесную квартирку Корнелии.

Клиффорд чувствовал, как Корнелия напряжена. Воздух был словно наэлектризован. Даже не прикасаясь к ней, он понимал, что она дрожит. От холода? От злости?

Да что с ней вообще такое сегодня?

– У тебя очень мило, – сказал он, осматриваясь.

– Спасибо. Могло быть и просторнее. Но лучше я ничего не нашла за эти деньги.

– Все равно уютно. Вроде как ничего особенного ты и не делала, но… Отсюда не хочется уходить.

Корнелия уже исчезла на кухне.

Клиффорд прошел вслед за ней. Она сосредоточенно копалась в шкафчике, выбирая заварку.

– Тебе с лимоном? – безразлично поинтересовалась она.

– И сахаром. Спасибо.

Дождавшись, пока Корнелия разберется с заварочным и электрическим чайниками, он взял ее за плечи, мягко повернул к себе.

Она подняла на него свои голубые глаза, вопросительные… и обиженные.

– Корнелия, в чем дело? Ты сама на себя не похожа.

– Да, наверное.

– Все еще расстраиваешься из-за звонка своей мамы?

– Если честно, то звонок здесь не при чем.

– Тогда в чем же дело?

– Клиффорд, я не понимаю, зачем ты со мной возишься.

Он вскинул брови с недоумением, удивленно:

– Вожусь?.. Что за глупости?

– Что это была за девица там, в клубе?

Корнелия ревновала!

Клиффорда словно окатило горячей волной. Он не подал виду, но ему было очень приятно это услышать. Действительно приятно. До этого он сомневался в том, что Корнелия испытывает к нему что-то большее, чем дружеские чувства…

Хотя, если честно, все так запуталось. Прошло совсем немного времени с тех пор, как он впервые позвонил в дверь салона Корнелии. И вот он уже ужинает в доме ее родителей, улыбается ее сестре, а теперь находится у Корнелии в гостях. Ночью. Зашел на кофе, а получил чай с лимоном…

– Корнелия, я не думаю, что тебе интересно, кто такая Трейси.

– Вот, значит, как?..

– Я не это имел в виду. Она – просто знакомая. Таких студенток по клубам ошиваются тысячи.

– И эти тысячи одинаково красивы?

– При чем тут ее внешность?

– Ты явно не хотел, чтобы мы знакомились. Ты был недоволен, что она появилась. Давно ты ее знаешь?

– Корнелия! Прекрати! Я видел ее один-единственный раз в жизни, в этом же клубе!

– И что между вами было?

– В том-то и дело, что ничего. То есть… Мы просто обменялись телефонами, вот и все. Но она так мне и не позвонила. Корнелия, почему ты не хочешь понять, что Трейси мне больше не интересна?

– Да потому что она слишком красивая, вот почему!

Клиффорд засмеялся:

– Во-первых, красота – это еще не все! Во-вторых, Корнелия, ты тоже очень красивая девушка. Неужели никто тебе об этом не рассказывал?

– Может быть, есть еще и в третьих?

Корнелия заметно смутилась.

– Да. Есть. Похоже, все, что нужно Трейси – это проходы в самые модные ночные клубы. Чтобы кто-то угощал ее там и отвозил домой. Если это все, что ей нужно от мужчин… от новых знакомых… мне такие взаимоотношения не интересны.

– Ха! Однако если бы она поманила тебя, твой интерес тут же проснулся бы снова!

– Не проснулся бы.

– Почему ты так в этом уверен?

– Потому что в женщине мне важна не только внешность… И потому что мне давно уже нравится совсем другая женщина.

Корнелия затаила дыхание.

Она находилась так близко от Клиффорда… Воротничок его рубашки был расстегнут, под ним виднелось слегка загорелое тело. Сейчас, ночью, запах его парфюма почти не чувствовался. Зато от него пахло чем-то родным и одновременно с этим – обжигающим. Запах его кожи, чуть обветренные губы, пробившаяся после утреннего бритья щетина…

Никогда еще он не выглядел таким привлекательным для нее.

Никогда еще он не находился так близко.

Никогда еще они не оставались наедине…

Конечно, это было в салоне. Но там была работа, ее профессиональные обязанности, и все было совсем иначе… А здесь, сейчас – ночь, и он привез ее домой, специально для этого не пил, и никто не сможет их побеспокоить…

Если, конечно, никто не примется названивать ей на мобильный телефон.

Никогда еще Клиффорд, будучи так близок к ней, не казался таким далеким.

В сущности, что она о нем знала?

– Эта женщина совсем другая. Домашняя, уютная, нежная… Она заваривает невероятный чай с мятой и имбирем. Путает свое лицо с палитрой художника. Она ищет себя, не сдаваясь под грузом претензий своей семьи… Она очень необычна. Серьезно, Корнелия, я никогда и ни с кем не знакомился при более необычных обстоятельствах.

– А…

– Хочешь правду? Впервые я пришел к тебе в салон по чистой случайности. Корнелия, я не собирался ничего спрашивать ни у тебя, ни у карт… Но тогда лил сильный дождь. Мне некуда было деться.

– На соседней улице есть прекрасная кондитерская.

– Но откуда мне было об этом знать? Я спасался бегством от дождя. Что-то в тебе и твоем салоне зацепило меня… И, если совсем честно, я задавал вопрос о Трейси. Она дала мне свой номер телефона, записанный на подставке для пивной кружки. Я потерял его. Не знал, как ее найти, встречу ли я ее снова. И надо ли встречать? Я задал вопрос картам таро, не формулируя его вслух. Дальнейшее ты знаешь. И, Корнелия, твои таро ведь оказались правы! Я вновь столкнулся с Трейси, но теперь она мало волнует меня. Теперь у меня есть ты.

– А если она позвонит тебе? Ты ведь оставил ей свою визитную карточку!

Клиффорд пожал плечами:

– Пусть звонит. Какое это будет иметь значение?

– Значит, вот что означала пустая карта… – медленно проговорила Корнелия. – Что ничего быть не могло. Но почему ты оказался в моем салоне?

– Какая разница! По-моему, это уже совершенно неважно. Я благодарен и сломавшейся машине, и дождю, что он загнал меня к тебе. По-моему, ты попросту не о том думаешь, Корнелия.

– А о чем же мне думать?

– Я бы предпочел, чтобы ты вообще не думала, – серьезно сказал Клиффорд, взял лицо Корнелии в свои ладони и склонился к нему…

Он ощутил, как сильно она дрожит.

– Ты замерзла? – с удивлением спросил он.

– Не знаю. Да, наверное. Немного… Костюм оказался тоньше, чем мне думалось вначале. И к ночи похолодало… А еще это шампанское…

– Идем.

– Куда?!

– Тебе надо умыться.

– Я сама, – воспротивилась было Корнелия, но Клиффорд был непреклонен.

Он решительно подхватил девушку на руки и опустил ее уже на пол в ванной.

– Что ты делаешь?

Корнелия отбивалась… впрочем, не слишком сильно.

– Разденешься сама или тебе помочь? – уточнил Клиффорд, открывая кран с горячей водой на полную мощность.

– Я приму душ, когда ты уйдешь!

– Ясно, – вздохнул он и приступил к расстегиванию пуговиц на ее жакете.

– Прекрати!

На пол свалился топик на тонких бретельках. Оставшись в одном лифе, Корнелия инстинктивно прикрыла грудь руками.

Клиффорд опустился перед Корнелией на одно колено и крайне осторожно, один за другим стянул с нее чулки.

– Ну, ты забираешься в ванну сама или тебе продолжать помогать?

Она не ответила. Она глядела на него глазами, широко раскрытыми не то от ужаса, не то от восхищения.

– И этот макияж, – добавил Клиффорд, – кто же учил тебя краситься?

Размашистым движением он вытряхнул на ватный диск несколько капель лосьона для умывания. Очень бережно он протер нежную кожу Корнелии.

– Ай! Глаза щиплет!

– Ты знаешь, что выглядишь совершенно обворожительной без этой своей боевой раскраски племени сиу?

– Правда? – прошептала Корнелия.

– Именно, – кивнул Клиффорд, – такая нежная кожа, чувственные губы, такие мягкие, пастельные краски…

Губами он осторожно провел по шее Корнелии, почувствовал, как у нее перехватило дыхание, как она вздрогнула.

Но она не собиралась отстраняться.

Одной рукой он обнял ее за талию, пальцы другой запустил в шелковистые светлые волосы. Наконец он прижался губами к ее губам…

Сначала его поцелуй был осторожным, даже робким. Видя, что Корнелия не отодвигается, Клиффорд перешел к более решительным действиям. Он целовал ее и чувствовал, как растет его желание, он уже не мог довольствоваться малым.

Внезапно он почувствовал, как ладони Корнелии уперлись ему в грудь.

– Прекрати!

– Что такое?

– Я не могу перестать думать о Трейси, – призналась Корнелия.

– Ну, если я давно выкинул ее из головы, то ты и подавно можешь это сделать, – пошутил Клиффорд.

– Это не смешно! Почему ты сказал Рону, что я – твоя подруга, а Трейси представил меня, как свою знакомую по работе?

– Я…

– Признайся, что ты струсил!

– Корнелия, ты сошла с ума. Я просто… Я сказал так от неожиданности. Я вообще не хотел видеть ее за нашим столиком. Почему я должен посвящать ее в тонкости наших отношений? Ей нет и не должно быть дела до нас с тобой…

– А вот если бы я была на твоем месте, я бы сказала, что эта девушка – со мной. Чтобы Трейси сразу знала, что ловить ей тут нечего.

Клиффорд вздохнул:

– Корнелия… Знаешь, если бы я был на твоем месте, то я как минимум не стал бы мешать своему мужчине делать то, что он делает. Ей-богу, женщины – ужасно забавные создания! Ты думаешь о едва знакомой девице в тот самый момент, когда я не могу думать ни о ком, кроме тебя!

Не дождавшись ответа, он снова принялся целовать Корнелию.

Его губы скользили по ее лицу, вискам, шее, спускались к груди, его пальцы путались в ее шелковистых волосах… Его дыхание становилось все более прерывистым. Он крепко прижимал Корнелию к себе, стискивая в объятиях. Наконец она сдалась, не выдержав его напора, ее защита рухнула, и все стало неважным – ее ревность, его успех у ее родителей, даже то, что они так навязывали Клиффорда своей дочери…

Значение сейчас имели только чувства.

Чувства и ощущения. Эти ощущения с головой захватывали обоих, становились все более упоительными, обжигающими, непередаваемыми.

Клиффорд снова подхватил Корнелию на руки. Она еле успела выключить воду. Он прошел в спальню и бережно опустил свою хрупкую, почти невесомую ношу на широкую двуспальную кровать.

Он помог ей освободиться от остатков одежды – юбка, трусики… Еще раз подивился тому, какая она все-таки хрупкая. Но острое, раздирающее изнутри желание пересилило желание оберегать ее, помнить о том, что она уязвима и ранима.

Корнелия слабеющими пальцами возилась с пуговицами его рубашки. Клиффорд дернул воротник так, что одна из пуговиц отлетела и куда-то закатилась.

Свет люстры почему-то неприятно слепил глаза.

– Иди сюда, – Клиффорд поманил Корнелию под одеяло.

Она отрицательно покачала головой. В ней почему-то вдруг пропало всякое стеснение.

– Ты потрясающе выглядишь, – прошептала она, – кто бы мог подумать, что под деловым костюмом скрывается такое скульптурное тело.

– А ты, оказывается, разбираешься в мужчинах… испорченная девчонка, – поддразнил он.

– У меня давно этого не было, – прошептала она, – видимо, попадались не те мужчины.

– Не стану притворяться, будто расстроен этим известием. Но постараюсь быть осторожным. Не хочется делать тебе больно…

Клиффорд постарался ограничиться одними прикосновениями и ласками, пока не понял, что терпеть больше не в состоянии.

Он был так возбужден, что с легкостью вошел в свою партнершу. Она сдавленно простонала.

– Больно? – встревожился Клиффорд.

– Нет, что ты…

Его руки продолжали скользить по ее белоснежной бархатистой коже. Голова кружилась от пьянящих ощущений, смятение внутри нарастало. Подобный голод могло утолить только одно, и он двигался, стараясь, чтобы его темп не был слишком сокрушающим для Корнелии. Она стонала все более сладко, хоть и пыталась сдерживаться, прикусывая время от времени нижнюю губу.

Ее руки сжимали плечи Клиффорда, аккуратные ногти время от времени впивались в спину, но Корнелия даже не замечала этого, а если бы и заметила, то вряд ли что-то смогла бы с собой поделать.

Наконец у нее из груди вырвался глухой и протяжный вскрик. Корнелия запрокинула голову, напряглась, словно из последних сил, потом ее руки обмякли, кисти безвольно упали на подушку.

Клиффорд покрепче обнял ее, поцеловал в висок и тоже замер. Тишина в спальне прерывалась только сбившимся тяжелым дыханием.

* * *

Корнелия проснулась под утро, взглянула на часы и поразилась – не было еще и шести часов. Почему же ей не спится?

Клиффорд сладко посапывал рядом с ней, возвышаясь на двух подушках. Она с улыбкой поправила одеяло, которое почти целиком сползло на пол. А, ну конечно, вот почему она проснулась – замерзла. Под боком у Клиффорда было тепло, но не до такой же степени…

Корнелия нырнула обратно под одеяло и попыталась снова заснуть.

Прошло полчаса. Сон не шел к ней. Корнелия поняла, что, кажется, придется подниматься… Не валяться же просто так?

В ванной комнате она умылась, подняла валяющийся с вечера шелковый топик, отправила чулки в корзину с грязным бельем. Почистив зубы и причесавшись, она решила, что самое время выпить чаю.

Усевшись с горячей кружкой на подоконнике, она наблюдала за паром, поднимающимся с чайной поверхности. В кружке плавала мята. Корнелия перевела с мяты невидящий взгляд за окно.

Она провела необыкновенную, чудесную ночь с потрясающим во всех отношениях мужчиной. Почему же на душе так неспокойно? Почему у нее сосет под ложечкой? Неужели должно произойти что-то плохое?

«А кто сказал тебе, что должно произойти что-то хорошее? – осведомился знакомый голосок внутри. Он назойливо звучал прямо в голове у Корнелии, всячески привлекал к себе внимание и не давал покоя. – Разве ты забыла? Твои родители не дадут тебе спокойной жизни. Они не отцепятся так просто от тебя с Клиффордом».

Что значит – не отцепятся так просто?

А то и значит. Они не могут – просто не в состоянии – позволить дочери распоряжаться собственной жизнью. Они будут заманивать Клиффорда с Корнелией на ужин, восхвалять одного, принижать другую, тем самым считая, что оказывают дочери огромную услугу. Корнелия терпеть не могла, когда ей что-то навязывают.

Может быть, это она окажет Клиффорду огромную услугу, если избавит его от этого общества?

Ну, появился он там один раз, и что? Ну, допустим, он появится на ужине даже во второй раз. Наверняка у него есть занятия поинтереснее. К тому же…

«Что за ерунду ты несешь?»

Корнелия с тоской призналась себе, что да, она несет какой-то бред. Все дело в том, что она боялась. Она просто боялась того, что родительское вмешательство оттолкнет от нее Клиффорда.

А ведь ей было так хорошо с ним…

Она и сама в состоянии отказаться от этих отношений, только чтобы продемонстрировать родителям, что от их мнения больше не зависит!

Ей, конечно, придется нелегко. Будет трудно и больно, возможно, что это состояние продлится долгое время.

Неужели она настолько уязвима, что может позволить маме влиять на течение ее жизни? Неужели их мнение настолько неприемлемо, что она готова отыскать кого-то, от кого родители придут в ярость?

Отлично, она представит им какого-нибудь изгоя общества, наркомана, музыканта (это сейчас модно), услышит, что они больше не хотят видеть ни ее, ни это недоразумение, и преспокойно отправится восвояси наслаждаться обществом того, кого ее семейство оказалось не в состоянии принять…

Нет, это невыносимо. Даже мысли об этом невыносимы.

Выходит, что мама подтолкнула Корнелию к стремительному сближению с Клиффордом Стаффом. А теперь мамино же поведение и оттолкнет от него Корнелию?

Неужели нет выхода? Неужели нет какого-нибудь простого способа этого избежать? Может быть, она просто не видит решения проблемы, которое лежит у нее перед носом?..

Перед носом у Корнелии не было ничего, кроме чашки с чаем.

Ну, и карты таро, лежащие на краю подоконника…

Без единой мысли в голове Корнелия отставила чашку, соскочила на пол, вытряхнула из коробочки таро.

Можно ведь сделать расклад. Кто, как не она, сумеет истолковать выпавшие ей карты? Это ведь так просто. Можно сделать несложный расклад, четыре карты…

Руки уже привычно перемешивали колоду.

Корнелия переложила карты, потом потянула за краешек одну из них… Нужно было сначала запросить карты на предмет того, можно ли ей гадать?

Руки не шли.

«Ну же, давай, это ведь несложно», – подбодрила саму себя Корнелия.

Она не могла.

Не могла – и все.

Она не хотела знать, что должно случиться в будущем.

Клиффорд спрашивал таро о Трейси целых три раза, и все три раза ему выпадал пустой расклад. Ничего не изменилось от того, что он знал ответ. Все равно случилось то, что случилось.

Так какой прок ей, Корнелии, от того, что она будет знать свое возможное будущее?

Сапожник без сапог – усмехнулась она.

И успела убрать колоду таро вовремя – до того, как проснувшийся Клиффорд появился на кухне.

– Привет, красавица! – широко улыбнулся он. – Чего это ты вдруг вскочила?

– Не спалось, – созналась Корнелия. – Ты, наверное, голоден? Давай я что-нибудь тебе приготовлю.

– Да. Голоден. Ужасно. Но не в том смысле, какой ты вкладываешь в это слово… Если я еще не совсем замучил тебя, мы могли бы продолжить… удовлетворять аппетит.

Щеки Корнелии вспыхнули:

– Интересно, какой это аппетит ты имеешь в виду?

– Для начала я могу сделать тебе массаж. Для обострения тактильных ощущений и повышения восприимчивости, – предложил Клиффорд с лукавым огоньком в глазах. – А потом посмотрим…

Эпилог

И все-таки она пришла, эта самая очередная пятница.

– Мы приглашены, – в очередной раз повторил Клиффорд Корнелии. – Я думаю, будет правильно, если мы пойдем. Они все-таки твои родители. Они тебя любят, хотят тебя видеть.

Корнелия вяло пробормотала что-то невразумительное. После чего поднялась с диванчика и отправилась на кухню – отмывать поднос, вытряхивать заварочный чайник… Все равно пора было уходить из салона. Вряд ли кто-то появится, тем более, что и предварительной записи на этот вечер ни у кого не было.

– Я настаиваю, – Клиффорд поднялся и вышел на кухню вслед за Корнелией.

– Настаивать будешь в своем офисе, – пошутила она, – чтобы секретарша клала в кофе не две, а четыре ложечки сахара.

– Мне вообще не нужен сахар в кофе. А секретаря я держу для более полезных вещей. Собирайся, поехали.

– Я одета неподходящим образом.

– Глупости! Ты прекрасно одета.

На Корнелии было платье трогательного лавандового цвета на тонких бретельках, открывающее колени. Поверх платья – жакетик-болеро. Волосы были подняты наверх и впервые за долгое время уложены в изысканную прическу. Из макияжа – бледная помада и немного туши на ресницах.

Корнелия ощущала себя королевой и в зеркале видела королеву. Клиффорд смеялся, заявляя, что «помогает работать над ее стилем». В любом случае, это и работе Корнелии должно было пойти на пользу.

Но отправляться в таком виде к родителям Корнелия не хотела.

– Это будет означать, что я сдалась… Что я готова стать такой, какой они предпочитают меня видеть.

Клиффорд начинал терять терпение.

– Черт побери, женщина, ты, кажется, и отношениями со мной готова пожертвовать, лишь бы пойти наперекор своей родне. Хочешь, чтобы я проклял свой дар нравиться людям?

– Нет. Не нужно так говорить. Мы ведь, кажется, с тобой все уже прояснили…

– Да, но ты почему-то продолжаешь вести себя, как упрямый ребенок. Мы не заедем домой, чтобы ты переоделась в свои любимые вытертые джинсы. Корнелия, прошу тебя, будь собой. И только. Какая разница, кто и каким образом тебя оценивает?

Корнелия тихонько вздохнула.

Все это прекрасно звучало и на словах казалось очень легким, но осуществить это в реальной жизни было куда труднее.

– Ладно, Клиффорд, твоя взяла. Поехали. Но, чур, вино в магазине выбираешь ты.

– Разумеется. Что ты понимаешь в вине?

Она с подозрением взглянула на любимого:

– Шутишь?..

– Нет. Просто издеваюсь. Бегом, мы уже опаздываем.

Вечер начинался относительно спокойно.

Кора была чуть более оживленной и веселой, чем обычно. Корнелия отнесла это на счет того, что Клиффорд шутил в основном с ней. Подобное внимание от представительного мужчины девочке было в новинку. Она прямо расцветала и купалась в лучах внимания. При этом Клиффорд был почтительным – относился к ней, как к взрослой, иногда подливал немного вина в бокал… Вряд ли кто-то еще в этом доме воспринимал Кору всерьез.

Мама нажарила телячьих отбивных, сделала несколько видов салата. Корнелия не особо верила, что мать старается для отца. Это все было сделано скорее напоказ. Интересно, а что будет, когда здесь привыкнут к присутствию Клиффорда? Вернутся склоки за столом, пустопорожние споры, листья зеленого салата и китайская капуста в качестве основного блюда… Да, наверняка так и произойдет.

Но пока деликатно постукивали ножи и вилки, все перебрасывались вежливыми фразами. В этом относительном спокойствии время подошло к десерту.

– А что сегодня на десерт? – спросила Кора.

– Пончики с кленовым сиропом.

– У-у-у… да ведь они были позавчера.

Корнелия сказала поспешно, поднимаясь из-за стола:

– Мы привезли трюфели из французской кондитерской. Пойду, схожу за ними, я оставила их в холодильнике…

– Сиди, – вмешался отец, – сходит Кора. А у меня к тебе есть небольшой разговор.

Корнелия вопросительно взглянула на него:

– Что такое, папа?

– Я нашел тебе работу, – торжественно объявил он, – это прекрасная деловая возможность!

Корнелия побледнела.

– Что значит «нашел работу»? Папа, тебе отлично известно, что у меня есть работа. Я занимаюсь своим небольшим бизнесом…

– Как ты можешь говорить об этом, как о бизнесе? Не смеши окружающих.

– Ты один, наверное, к этому так относишься. И я никого не смешу.

– Не глупи. Я уже договорился.

– Как ты мог договориться на мой счет с кем-то, даже не спросив меня?

– Потому что я полагаюсь на твой здравый смысл. Корнелия, это компания моего старинного приятеля. Директору одного из направлений требуется ассистент. Работа с восьми до пяти, и оклад…

– Папа, я не желаю ничего слышать, – перебила его Корнелия.

– Дорогая, не груби отцу.

– Мама, но…

– Ведь он прав. Сама посуди, ну сколько еще ты сможешь продолжать заниматься своими картами? Ты становишься старше. Это было хорошо какое-то время, но ведь нужно делать карьеру?

– Для тебя, мама, это никогда не было хорошим занятием.

– Корнелия, упускать такой шанс – просто безрассудство. Понимаешь, человека без специального образования вряд ли возьмут на такое место с улицы…

– А я и не прошусь туда, – сердито ответила Корнелия, – и я не с улицы! Что мне делать в качестве ассистента?!

– Ты ведь владеешь компьютером. А они готовы учить, если увидят в тебе желание учиться… Приступать надо через неделю.

– Мне это абсолютно безразлично, – прервала отца Корнелия. – У меня нет желания! И мне это неинтересно! Я уже занимаюсь тем, что люблю. Когда вы это поймете?

Мама с расстроенным лицом повернулась к главе семьи:

– Я ведь говорила, не так ли? Я пыталась предупредить тебя об этом. Она непробиваема.

– Мне казалось, что она готова взяться за ум.

– Да, и об этом я тоже тебе говорила. Куда-то исчезли все эти потасканные вещи, безумный макияж. Наконец, рядом с ней появился достойный внимания мужчина… Но, кажется, она не ценит подобных подарков. Она не в состоянии измениться.

Корнелия беспомощно посмотрела на Клиффорда. Она уже не знала, как ей защитить себя. Все слова оказывались бесполезными, все доводы ничего не значили в глазах ее родителей.

Большие голубые глаза Корнелии налились слезами. Она сморгнула, и слезинка прочертила дорожку по ее лавандовому платью.

Чтобы не расплакаться прямо за обеденным столом, при всех, она торопливо поднялась и вышла из комнаты.

Некоторое время все молчали. Кора, появившаяся из кухни с подносом в руках, оторопела от немой сцены. Потом она осторожно поставила поднос в центр стола и села на свое место, с напряжением вглядываясь в лица окружающих.

Первым молчание нарушил Картер-старший.

– Простите нас, Клифф, – начал он, – иногда она бывает просто невыносима.

– А мне кажется, что Корнелия тут не при чем, – спокойно возразил Клиффорд.

– Это почему же?

– Давайте раз и навсегда расставим все точки над «i». Я никогда не буду вам союзником в попытке изменить Корнелию. Эта девушка дорога мне, и она нравится мне такой, какая есть. Другая мне и не нужна. Может быть, другая нужна вам… Имеете право. К сожалению, это будет уже не Корнелия.

– Но…

Клиффорд протестующе поднял правую руку:

– Я не перебивал вас. Я договорю. Если вам это интересно, то именно благодаря картам таро мы с Корнелией познакомились. Случайность это или нет, совпадение или нет, но таро помогли нам узнать друг друга лучше. Можно верить или не верить в гадания, я для себя до сих пор не решил, является ли ответ карт на вопрос подлинным предсказанием, но что вышло, то вышло. И я безумно жалел бы, если бы обстоятельства не привели меня к дверям салона Корнелии. Ей не нужна работа, которую вы предлагаете – зато она нужна тем людям, которым помогает. Ей не нужно меняться. Я люблю ее такой, какая она есть. Если это кому-то не по вкусу – что ж, такова жизнь. Но если надо будет, я увезу Корнелию из этого города, чтобы она смогла в другом месте заниматься любимым делом и чувствовать себя свободной. Свободной в том числе и от вас. Если она захочет вообще бросить работу – я поддержу ее в этом. Пусть только она будет счастливой. И не стоит думать, что ваши дети будут вам благодарны за подобные третирования.

– Мне кажется, вы вмешиваетесь не в свое дело, – покраснев, произнесла мама Корнелии.

– Может, и так, – согласился Клиффорд. – В таком случае прошу простить меня… в том числе и за эту маленькую речь. Но я уйду отсюда не один. Я уйду с Корнелией. Я женюсь на ней, и впредь никто не сможет обидеть ее. Никто… включая ее собственную семью.

– Мы всего лишь желаем ей добра.

– Позвольте ей самой решать, что станет для нее добром.

Кора смотрела на Клиффорда во все глаза.

Да, подобных отповедей их просторная гостиная не слышала очень и очень давно… а, может, вообще никогда.

Клиффорд нашел Корнелию в спальне Коры.

Она стояла, полускрытая занавесками. Казалось, что она просто глядит из окна на свет фонарей и фары проезжающих внизу машин, но Клиффорд увидел в ее руках скомканный бумажный платок. Он понял, что она плакала.

Развернув ее к себе, он бережно поцеловал ее и обнял за плечи.

– Что там? – хлюпнув носом, спросила Корнелия.

– Ничего особенного, – Клиффорд засмеялся. – Дошли до десерта. Тарелками никто не швырялся, не беспокойся.

– Я не знаю, когда это закончится. И кончится ли когда-то вообще подобное отношение ко мне…

– Думаю, что уже закончилось. Милая, не беспокойся, подобными вещами тебя больше никто не будет тревожить.

Корнелия взглянула на него с настороженностью:

– Что ты сказал? Что ты сделал?..

– Я сделал тебе предложение, – невозмутимо произнес Клиффорд.

– Что?!

– Предложение, моя милая, ты не ослышалась, – повторил он, целуя ее в нос.

– Я ничего не понимаю, – пробормотала Корнелия. – Ты сделал мне предложение… моим родителям? Ты попросил моей руки у родителей?! И что они ответили тебе? Отказали? Согласились… с бурей восторга?

– Нет. Я не просил у них ничьей руки. Я думаю, что такие взрослые люди, как мы с тобой, вполне способны решить вопрос с предложением сами. Должны же твои папа с мамой хоть когда-нибудь осознать, что ты – самостоятельный человек. И прекрасная женщина, – добавил он.

Корнелия неуверенно улыбнулась.

– Итак! Я хочу, чтобы мы разобрались с ситуацией, не сходя с этого места. Корнелия Картер, согласна ли ты быть Корнелией Стафф?

– Но… Но это так неожиданно! Ой… что я говорю. Ты…

– Может быть, и неожиданно. А, может быть, и нет – ведь прошло уже больше месяца со дня нашего знакомства. Разве не в этом настоящая романтика?

– Я не знаю, – прошептала Корнелия.

Клиффорд вздохнул, его распирало от лукавства:

– Хорошо. Как бизнесмен, я сделаю тебе предложение в практичной форме. Корнелия, будь моей женой. Ты сможешь сколько угодно жить в моей квартире, и это будет для тебя совершенно бесплатным! Да, и я обязуюсь регулярно покупать кофе.

– И чай?

– Разумеется!

– С имбирем, – засмеялась Корнелия, – ты редкостный негодяй!

– Согласен, – отозвался Клиффорд, – но мы в любой момент можем вернуться к романтике, если ты захочешь. Прости, это был экспромт, и я не подготовился, но мы можем прямо завтра отправляться за покупкой обручального кольца. Какое золото ты предпочитаешь? Розовое, белое? Жемчуг, бриллианты, бижутерию «Сваровски»?

– Тебе не удастся на мне сэкономить! – шутливо пригрозила Корнелия. – Но романтичный вариант и в самом деле нравится мне куда больше.

– Отлично. – Клиффорд неожиданно опустился на одно колено, даже не поправляя брючину, и поднес изящную кисть Корнелии к своим губам: – Благодарю тебя за согласие стать моей женой! Кстати, расскажи мне – ты намерена продолжать держать свой замечательный маленький салон? Или предпочитаешь переквалифицироваться в классические жены?

– Классические? Это как?

– Будешь встречать меня по вечерам с душистым мятным чаем и оладьями.

– Знаешь, – задумчиво проговорила Корнелия, – а ведь я тут поговорила кое с кем, пока ты внизу обескураживал моих родителей.

– Вот как? И с кем же?

– Мне звонила Беттина… В общем, одна из моих клиенток. Непростая, надо сказать… Так вот, она абсолютно счастлива. Я приглашена на свадьбу. В свое время я помогла ей сделать выбор между двумя женихами, она была не в состоянии определиться. Не помогал и расклад карт таро. А разговор со мной привел ее в чувство…

– И кого же она выбрала?

– Ни одного из тех, кто делал предложение на тот момент. Но я предложила ей обратить внимание на мужчин, которых ей самой захочется сделать счастливыми… Ее счастье было совсем рядом. Друг детства. Она сказала, что лучше него во всех отношениях нет никого. И она поняла, что искренне его любит… не так, как ей казалось долгие годы.