Текст книги "Неизменный жребий"

4

– Вы? – голубые глаза Корнелии широко распахнулись.

– Я, – сдержанно подтвердил Клиффорд.

– Я надеялась, что больше никогда вас не увижу, – объявила она, готовясь захлопнуть дверь прямо перед носом нежеланного гостя.

Клиффорд с риском для кожаного модельного ботинка, изготовленного на итальянском производстве вручную, подставил носок ноги под дверь.

– Прошу вас. Подождите. Дайте мне минуту. И я…

– И вы все объясните? – с усмешкой перебила его Корнелия. – К счастью, я не идиотка. К счастью, мне хватает того, что я вижу своими ушами и слышу своими глазами… то есть… я оговорилась. Впрочем, неважно. Что вы тут забыли?

– Вы совершенно правы, – со вздохом облегчения подхватил Клиффорд. Она сама подсказала ему нужную ему тему. – Корнелия, я… забыл у вас свой дипломат. Он мне гораздо нужнее, чем вам, поверьте.

– Не нужно пускаться в пространные объяснения. Мне чужого не надо. Иногда я могу не получить своего, но… это не значит, что я присвою чужой дипломат! Я вообще не люблю дипломатов. Где вы его умудрились оставить?

– Когда я садился в кресло, я опустил его рядом с собой. Практически в углу. Там полумрак, неудивительно, что вы сразу его не заметили… Вообще, Корнелия, хочу сказать, что вы чрезвычайно неосмотрительны. Мало ли – вдруг очередной визитер подложит вам бомбу.

Корнелия пренебрежительно передернула плечами.

– Кажется, вы пересмотрели новостей по телевизору. Этот квартал тих и спокоен, как старческий сон. Уже сотню лет здесь ничего не приключалось. Разве что вот мошенники забредали…

Укол был оправданным. Но Клиффорд все же счел возможным возмутиться:

– Я не мошенник! Я всего лишь…

– Не заплатили, – закончила за него Корнелия. – Вы ведь бизнесмен, так?

– Ну… так, – осторожно согласился Клиффорд, еще не понимая, куда блондиночка клонит.

– А что вы делаете с теми клиентами, которые, получив услуги в полном объеме, отказываются платить?

– Я подаю на них в суд, – пробурчал Клиффорд.

Классно она его подловила.

Корнелия гордо вскинула голову и пренебрежительно фыркнула:

– Стойте здесь. Сейчас я вынесу вам ваш дипломат. И убирайтесь. На все четыре стороны…

– Корнелия, подождите, – взмолился Клиффорд. – Простите… Выслушайте меня. Я хочу извиниться. Мне нужен еще один сеанс гадания. Подождите, не перебивайте! Я заплачу вам сразу. Немедленно. Не сходя с этого места. То есть до того, как вы начнете процедуру гадания. Корнелия, я заплачу вам за прошлый раз и за этот. Одновременно.

– А кто оплатит мой моральный ущерб? – съязвила Корнелия.

– Я заплачу вам двести фунтов, – хмуро сказал Клиффорд.

Это было на сорок фунтов больше, чем полагалось на самом деле.

– В чем причина? – Корнелия подозрительно взглянула на своего незадачливого визитера.

– О чем вы?

– Испугались? Или просто стало не по себе? С чего такая резкая перемена решения?

– Понял, что был неправ, – сухо ответствовал Клиффорд.

– А-а-а… А, может быть, просто очень хотите получить ответ на заданный вами ранее вопрос?

– Хочу, – признался Клиффорд.

– Признайтесь, в глубине души вы не верите во все эти штучки.

– Зачем же я тогда здесь?

– За портфелем, – хмыкнула Корнелия, – а, чтобы получить его, вы решили все-таки заплатить.

– Стал бы я тогда заказывать новое гадание!

Корнелия устало вздохнула:

– Ладно, чего спорить столько времени. Проходите. Уже знаете, куда. И заберите сразу свой портфель. Чай предлагать не буду, уж простите. Один расклад, да?

– Да.

Клиффорд со смущенным и даже немного виноватым видом протянул Корнелии купюры.

Она почти незаметным движением убрала их в кармашек джинсов.

Сегодня, отметил Клиффорд, она выглядит иначе, чем накануне. Волосы убраны назад, зачесаны в высокий хвост. На лице чуть меньше косметики – прозрачный блеск, оранжевые тени, тушь на ресницах. Оранжевый свитерок и темно-синие джинсы.

Честное слово, выглядит, как школьница. Неужели она совсем не думает о том, как выглядит в глазах своих клиентов? Или Корнелия внушает им доверие, выглядя так, как ей привычней?

Клиффорд уселся на уже знакомый ему диванчик.

Дипломат он переставил поближе к ногам, на свет. «Чего доброго, снова забуду его здесь», – подумал он.

Корнелия зажгла маленькую свечу.

Таким способом она выставляла своеобразную защиту.

Не то что бы она не слишком сильно доверяла Клиффорду. В глубине души она уже простила его. К тому же, кажется, парень явно раскаивался. Корнелия даже успела ощутить что-то вроде симпатии к нему.

Однако чистый горящий огонек не помешает. Будет сжигать ненужную энергию… если, конечно, таковая существует.

Корнелия улыбнулась про себя.

Она тщательно перетасовала карты. Это была та же самая колода, что и в первое посещение Клиффордом ее салона.

Вопросительно подняв глаза на Клиффорда, Корнелия вновь улыбнулась:

– О чем вы хотите спросить таро на этот раз?

Клиффорд размышлял лишь секунду:

– Я хотел бы задать тот же самый вопрос.

– Тот же самый? – озадаченно проговорила Корнелия.

– Да. Это ведь не запрещено, я думаю.

– М-м-м… нет. Вовсе нет.

Корнелия придвинула колоду поближе к Клиффорду.

– Вы уже не новичок. Знаете, что надо делать.

Он принялся перекладывать карты. Не торопясь, обстоятельно.

– Снова будете спрашивать таро, можно ли делать на меня расклад?

– Именно, – усмехнулась Корнелия. – И, кстати, каков ваш вопрос?

– Я ведь уже один раз не озвучил его…

– Понимаю. Предпочитаете держать при себе. Ну, хорошо! Давайте сюда колоду…

Корнелия проверила, какая карта оказалась последней.

– И вновь карты не имеют ничего против вас. Сейчас я перемешаю колоду, а вы вытянете ту карту, которая больше всего на вас смотрит.

– Они все не смотрят на меня, – с упреком произнес Клиффорд, – они ведь лежат рисунками вниз.

– Точнее, рубашкой вверх, – поправила его Корнелия. Она пододвинула к своему гостю кучку карт. – Прошу!

Пальцы Клиффорда коснулись карты, по внешнему виду ничем не отличающейся от нескольких десятков других карт.

– Дайте-ка, я посмотрю… – Корнелия потянулась к выпавшей карте.

Перевернула ее.

И замерла в недоумении.

Озадаченный возглас даже не вырвался из ее уст.

– Ну, что там такое? – Клиффорд с заинтересованным видом приподнялся на своем диванчике.

– Пустая карта, – прошептала Корнелия.

– Как? Опять?

– Угу, – она кивнула с расстроенным видом.

– И что же это значит?

– Ну, с прошлого раза ничего не поменялось. Так ведь? Вы задали тот же вопрос и получили тот же ответ. Выбирайте любое толкование. Вы не хотите на самом деле, чтобы о вас знали больше, чем положено. Информация закрыта от вас. Или спрашивать на эту тему просто нельзя.

– Чепуха какая-то, – пробормотал Клиффорд.

– Что, простите?

– Я говорю: это просто чертовщина, – повторил он уже громче.

Корнелия пожала плечами:

– Вряд ли я могу чем-то вам помочь в данной ситуации. И, заметьте, карты опять не сказали, что вам нельзя гадать…

– Да…

Она слегка подбоченилась:

– Что, может быть, вы хотите, чтобы я вернула вам деньги?

– Нет, почему же, – оскорбился Клиффорд.

– В прошлый раз вы именно так и сказали – я не получил ответ, так с чего я стану платить?

– Кажется, я уже извинился за прошлый раз… Но то, что второй раз выпадает одна и та же карта – к тому же пустая! – действительно странно.

Клиффорд поднялся.

– Что ж… мисс Картер… Спасибо, что уделили мне время. Надеюсь, я не слишком оторвал вас от вашей основной работы.

– Что вы, это и есть моя работа, – любезно ответила Корнелия. – А следующий клиент у меня будет только через полтора часа, если вы об этом…

Оставив деньги, взяв дипломат, для верности проверив наличие ботинок на ногах, пальто на плечах, Клиффорд распрощался с Корнелией, покинул ее салон и зашагал по направлению к тому месту, где припарковал свой автомобиль.

Он находился в озадаченном состоянии.

Давно его уже ничего так не озадачивало…

Особенно если учесть, что он не верил в мистику, магию, всяческие там предсказания и прочие женские развлечения.

Уже через несколько минут Клиффорд мысленно махнул на эту историю рукой и решил как можно скорее забыть ее.

Для этого было одно верное средство: с головой погрузиться в работу.

Чего другого, а этого добра у него всегда хватало с лихвой.

Оставшись в одиночестве, Корнелия еще сидела какое-то время перед догорающей свечкой.

Интересно, каким вопросом мучается Клиффорд?

Говорить не хочет. Расстраивается, что выпадает пустая карта. А она чем может ему помочь? Если бы она знала, что его тревожит, можно было бы более полно истолковать значение выпавшей пустой картонки… А так – не обессудьте.

Корнелия только сейчас почувствовала, что выжата, как лимон. Она опять настраивалась на сеанс, чувствовала свою ответственность… А от нее ничего и не зависело. Опять.

Постепенно силы и способность ясно мыслить вернулись к ней. Корнелия решила немножко прибраться. Из стенного шкафчика она извлекла пылесос, деловито пожужжала им, счищая пыль с кресел, паласа, с пола в прихожей. Потом тщательно протерла журнальный столик.

Корнелия не могла доверить убирать в своем салоне приходящей уборщице. Это было ее детище, здесь она чувствовала себя почти как дома. Не дома, нет… Но ни в одном офисе она не смогла чувствовать бы себя так уютно. Так… защищенно.

Корнелия еще помнила это место таким, каким оно было изначально. Когда-то здесь было кафе. Очень миниатюрное. Сложно было даже назвать это место кофейней. Крохотная прихожая с несколькими вешалками, совмещенный санузел с унитазом и раковиной под зеркалом, кухня. Маленький зал, в котором помещалось от силы четыре столика для посетителей. Самым престижным столиком считался тот, что стоял в эркере. Теперь эркер был закрыт плотной материей штор, а вместо столиков в помещении находились кресло для Корнелии и диванчик для посетителей. Корнелия постаралась придать салону немного загадочности, подразумевая восточный антураж.

Это кафе год от года приносило все меньше прибыли. Открывались новые торговые центры с изобилием ресторанчиков, кофейни сосредотачивались на улицах, привлекающих как можно больше людей.

Да и самой Корнелии становилось как-то не до посещения этого местечка. Но однажды она заглянула сюда по пути от подружки. Дверь, вопреки обыкновению, была закрыта. Корнелия почему-то замолотила в эту дверь – может, она просто захлопнулась?

Ей открыли. Но дверь была заперта не случайно. Хозяин как раз занимался тем, что вывозил мебель. Хотя вывозить было особо и нечего.

Слово за слово, Корнелия с хозяином кафе разговорились. Ему надоело биться за рентабельность и каждый день сводить концы с концами. Словно в ответ на его молитвы, ему подвернулась куда более выгодная должность. Он готовился приступить к работе начальником мексиканского ресторанчика в новом мега-молле.

– А что же будет с этим помещением? – спросила Корнелия.

Владелец закрывающегося заведения пожал плечами:

– Не имею ни малейшего понятия. А что? Почему ты интересуешься?

Корнелия поняла – может быть, это он, ее шанс попробовать осуществить не самую обычную, зато интересную идею, которая давно зрела у нее внутри невысказанной.

Она созвонилась с человеком, который изначально сдавал это помещение в аренду. Потом они встретились. Арендодатель, откровенно говоря, не пришел в восторг от того, что кафе закрывается. Снова сдать кому-то эту символическую «квартирку» было затруднительно. Для серьезного заведения она была слишком мала. Для магазина сувениров место было не слишком-то проходным… и так далее.

Поэтому, когда он услышал от Корнелии, что она готова попробовать ежемесячно обеспечивать ему арендную плату за это помещение, он пришел в восторг. Более того, на радостях (а, может, и за прекрасные глаза?) он скостил ей добрых двадцать процентов.

Корнелия надеялась, что сможет потянуть эту сумму. За первые три месяца она могла заплатить, даже не начиная работать. У нее были кое-какие сбережения. Сбережения состояли из подработок плюс денежные подарки от родственников время от времени. Корнелии, к счастью, не нужно было тратиться на официантов, повара, закупки изысканных сортов чаев, кофе, минеральной воды. Ей не нужно было платить поставщикам продуктов, пирожных, проходить санитарные проверки и так далее.

Корнелия искренне надеялась, что сможет выручать в месяц столько, сколько требуется для покрытия расходов на аренду, уплаты налогов, и еще немного сверх того…

Впрочем, от владельца кафе она все-таки унаследовала одну из расходных статей. На работе она не могла обходиться без хорошего, практически элитного чая. И кофе. Да, еще ведь были пирожные из ближайшей булочной…

Несколько таких вот пирожных в картонной коробке славного лимонного цвета дожидались на кухне. Корнелия планировала съесть эти пирожные с чаем при визите следующей клиентки. Это была не просто клиентка – это была подруга детства Корнелии. Иногда Корнелии казалось, что основную кассу ей обеспечивает именно эта подруга. А сколько посетительниц пришло в салон Корнелии именно по наводке этой подруги?

Корнелия взглянула на часики. Пора бы уже ей появиться.

В ожидании подружки она вытряхнула из чайничка старую заварку, вскипятила чайник и заварила свежий чай – молочный улун. Этот зеленый чай оставлял после себя очень приятное сладковатое послевкусие. Послевкусие почему-то было молочным. Молоко Корнелия не любила, а если точнее – то просто терпеть не могла. Зато молочный улун могла пить практически в любое время суток и в любых количествах. Пока влезало, конечно…

В дверь позвонили. Корнелия поспешила в прихожую.

На пороге действительно была Милли. Она тут же стряхнула свой полушубок с плеч, пристроила его на вешалку:

– Успели нападать дождевые капли. Ты представляешь?

Корнелия с улыбкой наблюдала за подругой:

– Разве ты не на машине? Неужели не судьба была взять зонтик?

Милли фыркнула:

– Как ты это себе представляешь? В шубке – и с зонтиком. Да, я на машине. Но, пока шла, успела чуть-чуть подмокнуть…

– Тогда проходи. У меня как раз готов горячий чай.

– А я как раз купила нам вкусненького к чаю.

На кухне Милли опустошила вместительный бумажный пакет. Она извлекла из него упаковочку миниатюрных пирожных с карамелью, заварные пирожные с миндальным кремом, шоколадное печенье в виде крупных стружек, марципаны в виде сочных ягод…

– Милли, ну, куда столько? – укоряюще заметила Корнелия, доставая большую керамическую миску для всей этой выпечки.

– Знаю я тебя, небось сидишь тут голодная весь день и даже не выйдешь пообедать…

– Обедать не выходила, да, – согласилась Корнелия, – но вдвоем нам все равно не осилить столько сладостей.

– Съешь завтра!

– Спасибо. До завтра все успеет пять раз испортиться.

– Корнелия, не изводи меня. Заберешь пакет с собой. Я даже не стану его выбрасывать. Вот, смотри. Кладу сюда. Ты только посмотри на себя! Худая, бледная, прозрачная. Как тебя можно не подкармливать?

Корнелия только вздохнула.

С добрыми намерениями некоторых людей она ничего не могла поделать.

Подруги разместились не в комнате, а на кухоньке. Корнелия болтала ногами, уютно устроившись на подоконнике с огромной чашкой дымящегося улуна. Рядом стояло блюдце, наполненное самыми разнообразными сладостями.

Гостье она уступила стул с высокой спинкой – единственное наследство от хозяина кофейни, которое он любезно оставил Корнелии «на удачу».

– И как твоя удача? – смеясь, поинтересовалась Милли.

Губы у нее уже были перепачканы кофейным кремом…

Корнелия вздохнула:

– Боюсь, что особо похвастаться нечем.

– Да? А почему так?

– Большого наплыва желающих узнать свое ближайшее будущее или сориентироваться в ситуации, нет.

– Как жаль. А Беттина звонила тебе? Я дала ей твой телефон. Мобильный, само собой. А также номер электронной почты.

– Беттина уже была здесь. Очень хотела совет таро по поводу своего предстоящего замужества.

– Да. Кажется, она до сих пор не может определиться с выбором потенциального кандидата в мужья…

– Именно так.

– Но она хотя бы осталась довольна?

– Да, – кивнула Корнелия, – мы с ней делали большой расклад.

– И к какому выводу она пришла?

– Главный ответ таро был: она – хозяйка положения. Хозяйка своей судьбы. Нужно всего лишь расслабиться. Нужно прислушаться к своим истинным пожеланиям.

– О-о-о, – с восхищением протянула Милли, а Корнелия посмотрела на подругу с доброй усмешкой:

– Ну и что, что карты дали ей ответ. Разве это сильно изменило ситуацию? Как у нее сейчас дела, ты не в курсе?

– Пока нет.

– Она смотрела на карты, как на чудо. Как на волшебную палочку.

– А разве это – не чудо?

– Нет, – покачала головой Корнелия, – Милли, это – информация. С которой тоже надо уметь работать. Мало лишь узнать значение выпавшей тебе карты. Чтобы сбылось предначертанное, нужно тоже что-то делать…

– Например?

Корнелия застонала:

– Боже, слишком много вопросов! Для каждого – свое дело. Вот ты – с чем ты пришла ко мне сегодня?

Милли беззаботно пожала плечами:

– Попить чайку. Поболтать.

– Значит, таро мы сегодня не занимаемся?

– Еще как занимаемся! – встрепенулась Милли.

– И о чем ты намерена сегодня спрашивать колоду?

– О… Знаешь, – протянула Милли, – папочка решил в очередной раз подкинуть своей дочке деньжат. Вот я и думаю: на что мне их потратить? Ну, то есть я уже решила, что, наверное, лучшим вариантом будет куда-нибудь съездить. Небольшое путешествие. Но вот куда? Сидней, Израиль, Барселона?

Корнелия молча закатила глаза.

У нее уже не оставалось слов. Подобные «запросы» от Милли не были редкостью.

Но ведь это клиент?

Да, клиент. Хоть и давняя подруга.

Она платит деньги, значит, она имеет право получить ответ на свой вопрос.

Можно, конечно, отказаться делать расклад на подобные ситуации. Но тогда Милли пойдет в другой гадальный салон. Где гарантия, что с нее там за эту ерунду не возьмут еще больше денег?

Это все равно что, работая гинекологом, отказывать приятельнице в очередном приеме лишь потому, что та слишком неразборчива в мужчинах и своих связях с ними…

Хотя иногда Милли спрашивала колоду действительно по делу… Но, на взгляд Корнелии, ее подруга все-таки придавала слишком большое значение тарологической мудрости. Нельзя же в своей жизни руководствоваться только этим!

– А хочешь, поехали со мной! – встрепенулась Миллисент. – Отдохнем, позагораем, походим по музеям! Вот и решится вопрос расклада! Куда тебе больше хочется?

– Милли, извини. Сейчас подобные поездки мне не по карману. Тем более что ты наверняка, по своему обыкновению, захочешь останавливаться в пятизвездочных отелях, есть в лучших ресторанах…

– Корнелия, ты ведь самостоятельная, обеспеченная юная леди! У тебя свое дело… свой бизнес. Неужели не найдется пары тысяч фунтов?

– Нет, Милли, – Корнелия покачала головой, на этот раз с грустной улыбкой. – Даже если сейчас мы с тобой проведем десять карточных раскладов, то это будет всего лишь восемьсот фунтов. И то я смогу найти им более полезное применение…

– Ну, как хочешь. – Милли пожала плечами. Выглядела она расстроенной и разочарованной.

– Может быть, в другой раз? Если дела будут идти значительно лучше. Может, на Рождество… Скажем, Прага? Или Амстердам.

– Может, тебе стоит давать больше рекламы? Газеты, радио, листовки в торговых центрах…

– Хорошая реклама тоже стоит денег, – грустно ответила Корнелия, – а я стараюсь, но я ведь раскручиваюсь не так давно.

– Ладно. – Миллисент одним глотком допила давно остывший улун, облизала пальцы, на которых оставался крем. – Пойдем гадать, раз ты не хочешь ехать со мной.

– Сначала вымой руки, – предупредила подругу Корнелия. – Сколько раз говорить? Мои карты не любят неряшливости.

– Ладно, ладно, я уже иду, не ворчи.

Корнелия быстро собрала остатки пирожных в бумажный пакет.

Получилась увесистая сумка, почти доверху набитая сладостями. Они как будто ничего не ели, и пирожных не убавилось вовсе.

5

Сегодня была пятница.

Для Корнелии вечер пятницы мог значить только одно – ужин в сумасшедшем доме.

Так она воспринимала родительский дом, который покинула вскоре после окончания колледжа.

Жаль только, что пока Корнелия не могла отказаться от традиции, которую ее родители сделали обязательной.

Каждую пятницу к шести часам родители ждали ее на ужин. Ждала и Кора, младшая сестренка, которая была младше Корнелии на семь лет.

Может, если бы не Кора, то Корнелия давно махнула бы рукой на родительские требования. В конце концов, она уже давно сама себе хозяйка. Родители не платят ни за ее учебу, ни за ее жилье. Она сама одевается, сама покупает себе косметику и лекарства. Сама себя кормит.

У нее даже есть свое дело. Словом, Корнелия уже достаточно самостоятельна, чтобы решать, куда и когда ей приходить, и приходить ли вообще…

Но была еще Кора.

Корнелия любила младшую сестренку. К сожалению, родители старались воспитывать ее в строгости. Не всякий раз Корнелии удавалось отпросить Кору на лишнюю прогулку, посиделки в кофейне или поход в кино.

«Пусть сидит, учится!» – неизменно следовало от матери.

Корнелия пожимала плечами.

Интересно, как мама представляет себе дальнейшую жизнь младшей дочери?

Как Кора сделает свой выбор, если не видит почти ничего, кроме школьных занятий и обилия уроков? Мать не довольствовалась тем, какие задания давали Коре преподаватели. Она вполне могла подкинуть дочери лишнюю книгу по теме, написать несколько новых задач, или даже велеть Коре читать тот раздел учебника, который они еще не проходили в классе.

Какой смысл в том, чтобы два раза проходить одно и то же? Один раз – дома, самостоятельно, а затем – еще раз вместе со всеми. Но мама считала, что так лучше усвоится материал. Это пригодится Коре на экзаменах, и так далее, и тому подобное.

Если бы кто-нибудь поинтересовался мнением Корнелии по этому поводу, то оно было бы следующим. Кора и так растет довольно замкнутой и стеснительной девочкой. Пожалуй, виной здесь и излишние шпыняния и наставления матери в том числе. Не мешало бы Коре побольше общаться со своими сверстниками в неформальной обстановке, а не сидеть над книжками с утра до ночи. Это еще не испортило ясного зрения и хорошей осанки Коры, но всему на свете ведь есть предел…

– Неформальная обстановка? Это какая? – недоумевала мама.

– Мама, вспомни, пожалуйста, свою собственную молодость, – устало вздыхала Корнелия. – Ты что, никогда не пропадала подолгу где-нибудь с друзьями?

Мать пожимала плечами.

– В вашем возрасте мне было не до глупостей, – холодно говорила она. – Нужно было штудировать юридическую литературу. А что касается всяких там обжиманий по углам и флирта, то с твоим отцом мы были помолвлены чуть ли не со школы.

– Знаю, знаю. О вашем браке договорились еще родители.

– Ну, не совсем так…

– А что, если бы у вас не было чувств? Вы все равно поженились бы?

– Родителям было виднее, что для нас лучше всего.

– С тобой совершенно невозможно разговаривать. Неужели непонятно, что у любого человека должно быть право выбора?

Отец, присутствуя при очередной перепалке подобного рода, снимал очки с растерянным и чуть виноватым выражением лица.

– Дорогая, но ведь мы с твоей мамой вполне счастливы.

Интересно, что еще он мог сказать?

Да, наверное, он был счастлив. Вполне счастлив.

В рамках своего понятия о том, что такое счастье.

Корнелия старалась поддерживать в Коре хотя бы вкус и интерес к жизни. Красивая и стильная девочка, в ее представлении, уже не тянула на заучившуюся «зубрилу».

А Кора была красивой. Может быть, ее внешность была чуть менее классической, чем у Корнелии, зато чуть более яркой. Эффектной. Большие голубые глаза, такие же, как у Корнелии. Но более темные, более русые волосы. Чуть более аппетитная и пышная фигурка.

Корнелия, когда ей позволяли собственные заработки, ходила с сестрой по магазинам. Она хорошо помнила свой выпускной костюм унылого коричневого цвета.

К сожалению, почти все, что Корнелия считала удачным, не проходило строгую процедуру цензуры у мамы.

Все кофточки были слишком яркими, вырезы – слишком откровенными. Это, конечно, было не так, но только не в маминых глазах.

Каблуки выше трех сантиметров клеймились в семье Картер позором. Юбки, которые доводилось носить Коре, Корнелии напоминали монашеские балахоны.

Корнелия недоумевала. Неужели мама всерьез полагает, будто, делая из дочери затворницу, она сможет уберечь ее от каких-то соблазнов? Скорее, наоборот! Чем больше что-то запрещается, тем больше к этому возникает интереса.

В разных закутках своего письменного стола и секретера Кора хранила блески для губ или тушь, которые время от времени дарила ей сестра. Хотя бы попадая утром в колледж, Кора могла слегка подкрашиваться и не чувствовать себя такой уж белой вороной или серой утицей.

Но мама регулярно проводила облавы. Все выглядело вполне невинным. Все было в рамках закона. Ее даже нельзя было уличить в шпионаже.

– Кора, я искала в твоем стеллаже справочник по арбитражу. Ты не брала его для подготовки к зачету?

– Мама, у меня нет такого предмета!

– Ну, мало ли… Я подумала: вдруг ты заинтересовалась этой деятельностью? Ты ведь моя дочь! У тебя мои склонности!

– Таких склонностей, как у тебя, у меня не доищешься, – робко возражала Кора, но ее слова оставались не услышанными. Зато обнаруженными частенько бывали карандашик для губ от «Герлен» или «диоровская» подводка.

Мама звонила Корнелии, разгорался очередной скандал. Выяснения отношений проводились вежливо и спокойно, не на повышенных тонах (Корнелия ведь и трубку могла бросить!), зато вымотать могли кого угодно.

– Мама, с чего ты взяла, будто это я «подбрасываю» Коре косметику? Она могла взять у подружек попользоваться.

– Нет у нее никаких подружек!

– Очень жаль.

– По крайней мере, таких, кто красился бы каждый день, как на работу, – сбавляла обороты мама.

– И ты считаешь, что это я постоянно снабжаю Кору косметикой.

– А откуда у шестнадцатилетней девчонки деньги на «Диор»?

– Мама, почему бы тебе не оставить меня в покое?

– Я ваша мать!

– Поэтому ты считаешь, что до старости будешь иметь право отчитывать меня? Кажется, в пятьдесят лет я дозрею до того, что смогу без разрешения носить мини-юбки?

Словом, Корнелия, если бы могла, под различными предлогами избегала бы семейных обедов.

Предлогов могло быть множество. Пошла на пикет в защиту собачьего приюта от застройщиков, желающих снести этот самый приют. Разве можно перенести пикет? Или благотворительная акция по высаживанию деревьев в сквере дома престарелых…

Но такие вечера были еще и лишней возможностью видеться с Корой.

Корнелия завернула в небольшой супермаркет по дороге к родителям. Положила в корзинку глянцевый девичий журнальчик с пробниками каких-то помад и шампуней – Коре будет приятно переключиться с бесконечной зубрежки на что-то более развлекающее. Потом отыскала в кондитерском отделе лимонный пирог. Если попросить упаковать его в обычную белую оберточную бумагу и отодрать ценник со штрих-кодом, то будет впечатление, что Корнелия сама хорошенько потрудилась над изготовлением этого пирога.

Два литра ананасового сока и кочан салата завершили вклад Корнелии в домашний ужин.

Она подозревала, что мать и без того уже настряпала нескончаемое множество блюд. Стол будет ломиться, но присутствующие будут страдать стойким отсутствием аппетита. Мать и в выборе блюд следовала скорее собственному вкусу, чем предпочтениям окружающих.

Тушеные и приготовленные на пару овощи. Рис. Салаты (вот для одного из них Корнелия и приготовила кочанный салат). Без пирога настроение у Корнелии было бы совсем уж безрадостным. А так – какая-никакая, но все же выпечка…

Дверь Корнелия не стала открывать своим ключом, позвонила, так как руки были заняты зонтом и пакетами.

Открыла Кора. Взвизгнула, радостно бросилась сестре на шею, словно и не знала о практически гарантированном приходе Корнелии.

– Держи, вот в этом пакете – журнал для тебя, – тихонько прошептала Корнелия. – Будет лучше, если мама не найдет его… Все равно бесконечные разговоры ни к чему не приведут.

– Спасибо.

– Боже, а что это на тебе за кошмарная одежда?

Кора саркастически усмехнулась:

– Это? Это «в меру парадный наряд для семейного ужина, не слишком вызывающий, не слишком строгий».

На хрупкой девочке была бордового цвета рубашка со слишком жестким воротничком. Черные бриджи. Даже туфли на ногах!

Это дома-то, в двадцатитрехградусную «жару», вызванную бесперебойно работающим отоплением.

– Кошмар, – прошептала Корнелия.

– А что делать, – Кора сегодня была настроена на философский лад, – я хотя бы могу радоваться за тебя, что ты живешь, как тебе нравится.

– Ничего, – в тысячный раз пообещала Корнелия, – вот станешь совершеннолетней – подыщем тебе какую-нибудь квартирку, будешь ее оплачивать и делать то, что заблагорассудится.

– А еще лучше – если я смогу поселиться вместе с тобой.

– Или вместе со мной, – согласилась Корнелия, – мама на кухне?

– Да. Но уже бегает взад-вперед с тарелками из столовой и обратно. Наверняка сейчас примется шуметь на меня, что я бросила помогать ей.

– Ладно. Давай-ка я отнесу на кухню и пирог, и сок. Может, и мне найдется, что помочь. Папа уже дома?

– Папа задерживается. Он звонил, сказал, что приедет, как только закончится совещание. Мама уже кипит.

– Закипает? – засмеялась Корнелия.

– Ага, рвет и мечет.

– Разумеется. Семейный ужин – это ведь святое… Интересно, а что было бы, если бы мне в какую-нибудь пятницу предстояло такое свидание, которое невозможно отменить?

– Мама поняла бы это свидание, разве что оно было бы назначено тебе самим принцем Уэльским.

– Безнадежно. Слушай, Кори, ты в самом деле не можешь переодеться? Выглядишь, как девочка из закрытого пансионата. Просто кошмар. Как насчет домашнего бирюзового костюмчика, который я дарила тебе на прошлое рождество?

– Исключено, – Кора грустно покачала головой.

Потом с одобрением, восхищением и завистью одновременно она оглядела сестру со всех сторон:

– Выражаешь свой протест?

– Нет, – Корнелия задрала нос. – Хотя, впрочем… да. Но это скорее ради тебя. На меня-то она никак не может повлиять, как бы ни старалась. Руки коротки.

Самым впечатляющим в вечернем наряде Корнелии были тяжелые и грубые, почти подростковые кожаные ботинки с нарочито вызывающей – розовой – шнуровкой.

Эта шнуровка, впрочем, гармонировала с коротким розовым пальто и коралловым блеском на губах Корнелии.

Под снятым пальто обнаружилась туника насыщенного оливкового цвета. Рукава были нарочито длинными, вырез – узким и глубоким, подол – асимметричным. Туника удачно гармонировала с колье, выполненном в виде грубой железной цепочки со звеньями разной формы и размера. К тунике отлично подходили потертые джинсы в обтяжку. Кое-где на коленях джинсы были даже порваны.

Кора поставила этому наряду девять баллов из десяти возможных. По мнению же Корнелии, любое модное жюри на показе сочло бы ее ансамбль дерзким, вызывающим, но и стильным, и продуманным.