Текст книги "Золушка вне закона"

Лесса Каури
Ласурские хорьки

© Л. Каури, 2016

* * *

До границы с Ласурией оставалось каких-то девять дней пути, когда Вителья Таркан ан Денец ощутила безотчетную тревогу. Стоя у засиженного мухами зеркала в комнатушке на втором этаже единственной таверны в этом богами забытом городишке, она рассматривала свое тонкое лицо, брови вразлет и зеленые немного раскосые, «рысьи», как говаривала ее мать, Софина Доли ан Денец, глаза. Но взгляд стремился к шее, охваченной Ожерельем признания, больше похожим на ошейник, что надевают волкодавам асурха – огромным песчаного цвета псам, свободно разгуливающим по его дворцу. За пять лет учебы в Королевском магическом университете имени драгобужского архимагистра – Драгодруга, Синих гор мастера – Вителья не нашла способа снять ожерелье без вреда для своих здоровья и жизни.

В памяти снова возникли залитые солнцем улицы Крей-Тона, столицы Крей-Лималля, по которым красавицы-жены проносили в закрытых паланкинах своих обожаемых мужей. Тонкие полотнища одежд очерчивали изгибы соблазнительных женских тел, открывая глазам зевак зачарованные Ожерелья признания – простые или украшенные чеканкой и драгоценными камнями, вязью слов любимых поэтов господина, изображениями его лучших жеребцов или дойных коров… Бесконечные вереницы покорно потупивших взор женщин снились Вите в первые годы университетской жизни каждую ночь, заставляя просыпаться с криком ужаса. Потому что в их череде всегда находилось пустое место – для самой Вительи Таркан, нареченной Третьей женой-на-ложе Первого советника асурха Самсана Данира ан Третока.

Советник был немолод, но полон сил и той ярости к жизни, что заставляет слуг падать ниц, врагов – бежать, а друзей – трепетать даже в приятных разговорах о любовных утехах и охоте. Этот вечно потеющий толстяк однажды появился в доме родителей Виты по приглашению отца – владельца двух сталеплавильных цехов и нескольких горнодобывающих шахт на границе Крей-Лималля и Драгобужья. С тех пор неприятный гость зачастил, а в один из визитов преподнес госпоже Софине Дали ожерелье для дочери. Отказать Первому советнику – все равно что отказать самому асурху! Родители были вынуждены согласиться на брак, хотя Вита, которой в ту пору исполнилось пятнадцать, отнеслась к жениху с откровенной враждебностью. Представить себя в его постели ей казалось омерзительнейшим из омерзительного, а носить рабский ошейник – унижением сродни публичной порке. К слову сказать, мать Виты такого украшения не носила: брак ее, в девичестве Софины Рю Кароль, ласурской графини, и Таркана Арина ан Денеца заключался по любви и полнился ею до сих пор.

Посовещавшись, родители сообщили уважаемому жениху, что желают ввести в его дом не просто красивую, но образованную жену, и спешно отправили дочь учиться в соседнюю страну – в один из лучших университетов на материке. Опекуном Виты стал друг ее отца, гном Тукотрин, Серой скалы мастер.

Ан Треток дал свое согласие, ведь жена-целительница лишь подчеркнет его высокий статус. Но, помня о своенравии девчонки, похожей на дикую лань, пожелал перед отъездом лично застегнуть на ее шее ожерелье, снять которое теперь мог только он, и активировать заклятье. После этого оставалось ждать, когда закончится обучение девушки. А ждать советник умел. Ждать и вожделеть, представляя, как через пять лет на его ложе возляжет не угловатый полный прелести подросток с острыми грудями и коленками, а расцветшая молодая женщина, чей сок еще не испит, а бутыль не откупорена. И тогда он, Самсан Данир, приникнув к источнику, будет пить из него долго и жадно… до тех пор, пока ему не надоест и не придет время брать четвертую жену.

Страшась собственной участи, Вителья университетские годы не торопила. От отца ей достался ум, от матери – красота, усидчивость и немалые способности к магии. Целительство ей удавалось: она с легкостью определяла местонахождение Источников Силы и, заимствуя их энергию, делилась ею с немощными и больными города Грапатука, в котором располагался университет. Уже с первого курса Вита подрабатывала помощником целителя в городских больницах и приютах. Однако душа жаждала большего – стать тем, кому никто не посмеет угрожать, кого никто не решится обидеть, – боевым магом. И однажды девушка собралась с духом: записалась на аудиенцию к ректору и получила разрешение посещать параллельный курс.

В то время как однокашники вовсю крутили романы и наслаждались раздольем студенческих лет, Вителья зубрила теорию, занималась дополнительно со старшекурсниками и младшими магистрами факультета боевой магии, допоздна засиживалась в библиотеках или тренировалась на учебной арене, до изможения бросая заклинания, становящиеся курс от курса все опаснее.

Полученные знания, а главное, умения действительно делали ее увереннее в себе. Хрупкая маленькая Вита не боялась поздними вечерами в одиночку ходить по улицам города: поджечь подошвы сапог хулиганам, наколдовать им на головы ведро горячей картошки или натравить пчелиный рой было для нее гораздо легче, нежели смириться с тем, что скоро придется стать Третьей женой – подумать только! – Первого советника. Близился выпуск, и юная волшебница становилась все молчаливее и мрачнее. Но незадолго до экзаменов она получила письмо от матери, которое все изменило.

«Моя девочка, – писала Софина Доли ан Денец, – мне невыносимо думать, что ты станешь женой против своей воли! Отправляя тебя в университет, мы с отцом надеялись, что Первый советник потеряет к тебе интерес и за пять лет обязательно найдет себе кого-нибудь на замену, ибо ложе важного вельможи не терпит пустоты. Однако ты оставила след в его сердце! Недавно Самсан Данир навестил нас и напомнил об обязательстве выдать тебя замуж, едва ты вернешься с учебы. Твои успехи в целительстве только порадовали его.

Витенька, отец не знает об этом письме. Он гражданин своей страны, сын своего народа, и нельзя винить его за это. Он поступит так, как велит ему долг, – отдаст тебя ан Третоку! Твои братья не станут препятствовать ему.

А я… Может быть, я делаю чудовищную ошибку, предлагая тебе выбор: вернуться домой или бежать в Ласурию. Надеюсь, что твое чутье подскажет правильный путь. Да поможет тебе Пресветлая, веру в которую я до сих пор тайно ношу в сердце, несмотря на пройденный обряд Пантеона!

Прилагаю к этому письму еще одно – моему старшему брату, графу Жаку Рю Каролю, с просьбой предоставить тебе убежище и позволить жить так, как хочет твое сердце. А мое обливается кровью оттого, что я могу больше никогда не увидеть тебя… Только пусть это никак не повлияет на твое решение, Витенька! Когда-то я последовала за Тарканом и не пожалела об этом. Но я могла выбирать, а тебя этого лишили законы страны, в которой ты родилась.

Я перевела некоторую сумму денег на твой университетский счет и другую, гораздо более крупную, на счет, открытый через подставное лицо в Королевском банке Вишенрога. Жак, с которым мы не теряли связи все эти годы, поможет тебе обустроиться на первых порах. Если ты выберешь стезю мага, было бы хорошо поступить адептом в один из ласурских орденов, дабы оттачивать навыки и заниматься научной работой…

Сожги это письмо, как только прочитаешь его! Не буду объяснять тебе, зачем это нужно. И помни: ты – моя единственная дочь, моя плоть и кровь, я люблю тебя и буду любить, даже если мы больше не свидимся. Твое счастье важнее моих слез по тебе, Витенька! С надеждой буду ждать от тебя весточку, если решишь бежать.

Целую тебя нежно, мое солнышко с рысьими глазами! Люблю тебя».

Письмо было настолько созвучно чаяниям Виты, будто она написала его сама. Со свойственным юности легкомыслием она отринула страх больше не встретиться с матерью и словно в омут нырнула в представившуюся авантюру. Будучи одной из лучших учениц курса, Вителья без труда добилась разрешения сдать выпускные экзамены на пару недель раньше, ссылаясь на приготовления к будущей свадьбе. А затем отбыла из университета в неизвестном направлении, заверив подруг, что уехала домой.

Она на самом деле проехала несколько переходов в сторону Крей-Лималля то с одним торговым караваном, то с другим, не привлекая к себе внимания: странствующие волшебницы не были редкостью для деловитого Драгобужья. А потом Вита в прямом смысле слова исчезла: пользуясь заклинанием невидимости, сменила караван и вернулась к перекрестку, где проходил тракт в Ласурию. Дороги избегала, шла лесом, а ночевала на деревьях: боялась не столько волков, сколько того, что уснет и не успеет разогнать их каким-нибудь заклинанием Школы огня. Ловкости девушке, выросшей с четырьмя братьями, было не занимать. Еду она покупала в попадающихся на пути деревеньках или охотилась сама: владеть луком Виту учил отец, которого сам асурх брал с собой пострелять озерных птиц.

Неудобство доставляла лишь… грязь. Простейшие бытовые заклинания избавляли от пыли на одежде и сапогах, но как образованной девушке позабыть о желании понежиться в теплой ванне, вымыть голову и умаслить волосы ароматными благовониями, надеть чистое? На тридцатый день пути волшебница сдалась. Остановилась в первом попавшемся городке с общественной мыльней, сняла в трактире номер подешевле, зато не скупилась на баню, выкупив на несколько часов отдельную купальню. Нынче утром она разглядывала себя в зеркале – розовую со сна, с блестящими вымытыми волосами, волной распущенными по плечам, и… беспокоилась, хотя сама не понимала почему. Очевидным было лишь то, что пора прикупить припасов в дорогу и поскорее убираться отсюда!

Тяжело вздохнув, волшебница достала из заплечной сумки свежую рубаху с длинными рукавами и высоким воротом на шнуровке – чтобы скрыть ожерелье. Привычным жестом скастовала заклинание чистоты на брюки, короткую куртку и сапоги и оделась.

Выстиранные с вечера предметы туалета, развешанные на спинке стула, были еще влажными. Поморщившись, Вита подсушила их с помощью облегченной версии заклинания, известного как «Буря в пустыне», аккуратно сложила и убрала в сумку.

Чувство опасности неожиданно стало таким явным, что по спине побежали мурашки. Была бы Вителья кошкой – зашипела бы и изогнулась, приготовившись к атаке.

Подхватив мешок, она бросилась к двери, распахнула ее и… впечаталась лицом в чью-то внушительную грудь. Девушку откинуло обратно в комнату, но на ногах она удержалась. Машинально вытянув правую руку перед собой, Вита вызвала на ладонь танцующий огненный шар.

Через порог по очереди быстро зашли пятеро мужчин, и в комнате сразу стало тесно. Высокий беловолосый оборотень метнулся к окну, осторожно выглянул.

– Какая красавица! – улыбнулся второй из вошедших – молодой парень с яркими карими глазами. Говорил он на фирли – наречии, распространенном и в Ласурии, и в Драгобужье. Вита знала этот язык: благодаря матери он был для нее родным наравне с крейским. – Если бы я проведал, что ты тут живешь, зашел бы скоротать вечерок!

– Помолчи, Фарки, – проворчал третий незваный гость, оказавшийся гномом, и, скинув капюшон, вежливо поклонился Вите. Из-за его плеча выглянул и сразу же спрятался еще один гном, совсем молодой. – Просим нас простить, госпожа волшебница, за причиненное беспокойство, но ваше окно очень удачно ведет наружу!

Окно действительно выходило на более низкий скат крыши над хозяйским хлевом, располагавшимся на заднем дворе. Прислушиваясь к звукам снизу – топоту подкованных сапог и грубым окрикам, – девушка лихорадочно соображала. Волшебница, путешествующая в одиночестве, могла бы послать в Про́клятую трясину любого любопытного, кроме официально облеченного властью лица, например офицера стражи, который имел полное право потребовать документы. Поэтому Вителье никак нельзя было попасться стражникам, нередко устраивающим облавы в придорожных трактирах.

Встретившись взглядом с пятым, до сих пор молчавшим незнакомцем, она сразу поняла, что вот его-то и следует считать первым! Высокий, широкоплечий и коротко стриженный мужчина был смугл, как креец, но на жителя Крей-Лималля походил лишь загаром. Он следил за ней, как за неведомой зверушкой, от которой не знаешь, чего ожидать – укуса или ласки. На мгновение Вита утонула в его темных, почти черных глазах. Он еще не произнес ни слова, однако девушка почувствовала: стоит позвать на помощь или еще каким-то образом обнаружить незваных гостей перед стражей – и он прикончит ее так быстро, что воспользоваться огненным шаром она просто не успеет!

И тогда волшебница пошла ва-банк. Запустила шар в сторону окна, заставив беловолосого оборотня отпрянуть в сторону, бросилась к оконной створке и, рывком распахнув ее, выскочила на скат крыши.

Мужчины последовали за Витой, которая, легко пробежав по скату, спрыгнула в стог сена и скатилась с него, как с горки. Все бы ничего, но второй гном, вылезая из окна, зацепился носком сапога за подоконник и с грохотом рухнул на крышу хлева. По лестнице тут же застучали каблуки, а через мгновение стражники ввалились в комнату и тоже полезли в окно, где застряли безнадежно, запертые друг другом.

– Топор, Руфусова борода, мечи топор! – закричал один из них.

– Каменная твоя голова! – сердито отвечал второй. – Что я тебе – осетр, метать?

Но топорик на коротком топорище – такими вооружались гномьи стражи – все же бросил.

Оглянувшись, Вита увидела, как, медленно и красиво вращаясь, топор летит в спину замешкавшегося из-за падения гнома. Лишь потом она поняла, что секунды в тот момент растянулись патокой, а она представила то, что могло случиться: как синеватое лезвие мягко, словно раскаленный нож в масло, входит между лопаток отчаянно улепетывающего коротышки. Резко выдохнув, волшебница сформировала магический щит, прикрывший чужую спину. Топор ударился об него, зазвенел и отскочил на край крыши, после чего полетел вниз. Спустя мгновение одна из гуляющих во дворе куриц приказала долго жить.

– Дайте пройти, каменноголовые! – орал между тем густой, судя по всему, офицерский баритон. – Упустите хорьков – не видать вам квартальной премии!

Стражники с энтузиазмом задергались, еще больше запутываясь в своих конечностях и топорных древках.

Что было дальше, Вита узнать не успела, потому что кто-то грубо забросил ее на плечо и огромными прыжками понесся прочь. «Хорошо, что я еще не завтракала!» – философски подумала она.

Спустя час безумного бега, во время которого девушка попеременно пыталась справиться с чувством тошноты, стуком челюстей, а также головной болью, «скакун» вдруг остановился и скинул ее на землю. Вителья тихо охнула, сев прямо на мягкую, усеянную сосновыми иглами лесную подстилку. Сбросивший ее оборотень опустился перед ней на корточки и, ухмыляясь, сукин кот, от уха до уха, поинтересовался:

– Эй, волшебница, жива, чай?

Вита очумело потрясла головой и, когда деревья вокруг нее перестали танцевать ригодон, обнаружила рядом с собой всех пятерых нечаянных спутников.

– Здесь наши пути расходятся, – тихо заговорил черноволосый, которого она уже записала в немые. – Ты спасла Виньо, мы помогли тебе – больше никто никому ничего не должен!

Виньо низко поклонился. Он действительно был молод: еще безбородый, зато огненно-рыжий, с косой толщиной в руку, перекинутой через плечо.

– Ну, это ты так считаешь, Ягорай, – проворчал первый гном. – А я перед вами, госпожа волшебница, в долгу! И о том не забуду! Жаль, я сейчас не в том положении, чтобы сполна расплатиться. Но ежели Руфусу и Торусу будет угодно свести нас – вы увидите, сколь далеко простирается благодарность Йожевижа, Синих гор мастера!

И он тоже церемонно поклонился.

Вита, хоть и сидела до сих пор, умудрилась, не теряя достоинства, поклониться в ответ.

– Погнали, – поднялся с корточек оборотень. – Судя по тому, что я слышал, патруль искал именно нас. Прикинув, в каком направлении мы будем двигаться, они перероют все местные забегаловки!

Черноволосый вожак бросил на девушку короткий взгляд, кивнул ей как давней, но неинтересной знакомой, развернулся и побежал прочь, словно и не было только что гонки по буеракам драгобужской лесополосы. Остальные припустили следом, и вскоре только разбросанные под деревьями сосновые иглы напоминали о том, что недавно здесь кто-то был.

Вителья наконец позволила себе выдохнуть. Наверное, она хорошо держалась, раз никто не догадался, как она испугалась, когда ее, хрупкую девушку, в лесу со всех сторон обступили здоровенные хорошо вооруженные мужики. Здесь кричи не кричи, колдуй не колдуй – не услышит никто, кроме дятлов, соек и поползней, пересвистывающихся в кронах деревьев! Поднявшись, волшебница отряхнула одежду и огляделась. Она понятия не имела, в нужной ли стороне оказалась или отдалилась от маршрута? Следовало вернуться к Ласурскому тракту, памятуя о словах оборотня: теперь стражники будут шерстить все придорожные заведения. Ладно, хоть удалось помыться впервые за тридцать дней!

Интересно, чем эти пятеро так не угодили местной власти? Они не походили на беглецов из страшного Гнилого лабиринта – так называли общетикрейскую каторгу, куда ссылали преступников со всего материка за тюремную подать – то есть плату драгобужскому королю. У каждого, кто хоть раз спускался в эти шахты по каменной лестнице в тысячу пятьсот пятьдесят шесть ступеней, появлялась аура обреченности, а у Витиных случайных попутчиков ее не было!

Об ауре Вителья знала от друга отца, господина Тукотрина, которому в молодости довелось поработать в Гнилом лабиринте мастером-изыскателем. Он многому там научился и заработал денег для открытия своего дела, но на его ауре так и остались следы уныния и тоски, хотя числился он вольнонаемным, а не – слава Руфусу и Торусу! – осужденным.

Поспешив уйти подальше, волшебница выбрала дерево с густой кроной и гладким стволом, не поросшим мхом и лишайниками. Такие лесные исполины, победившие жучков-короедов, болезни и время, росли на пересечении линий Силы, пронизывающих миры, словно нити искусного шитья на простом полотне. В местах схождения сразу нескольких линий находились Источники – мощные потоки магической энергии, используя которые маги могли совершать свои чудеса.

Вита всем телом прижалась к стволу, обняла его, как хотела бы обнять любимого, которого боги, кажется, вовсе не собирались ей давать! Из темного древесного нутра поднималось нечто обжигающее, застящее глаза – предтеча подключения к линии Силы. С ее помощью девушка собиралась определить, где находится: карта линий запечатлелась в ее сознании с шести лет – с того момента, как проявился магический дар.

Как Вителья и предполагала, она немного отклонилась от своего маршрута. Взяв правее, уже к вечеру можно вернуться к Ласурскому тракту. Но торопиться не стоило: лучше уж сделать крюк и обойти тот участок дороги, где еще могут оставаться разыскивающие «хорьков» стражники.

Благодарно погладив дерево ладонями, волшебница быстро пошла прочь. В ней плескалась энергия – сил хватит как раз до заката, а потом она позволит себе отдых.

На полпути Вита вспомнила, что из припасов у нее осталась черствая краюха и фляга с водой. Утром она собиралась купить у трактирщика продуктов: вяленого мяса, что не портится в пути, сухарей, сухофруктов, цукатов и баблио – знаменитых гномьих печений с грибами, сладких, сытных и не крошащихся. Но внезапно нагрянувшие визитеры нарушили все планы.

Она остановилась и прислушалась. Неподалеку журчал ручеек. Пройдя вдоль него несколько часов, Вита вышла к болотцу. Поросший камышом, рогозом и осокой водоем был полон живности – в нем плавали лебеди, вдоль берега прохаживались цапли, выглядывая особо голосистых лягушек – боролись за лесную тишину. Хлопнув в ладоши, Вита вызвала переполох в водном царстве и подбила двух жирных уток: со смачным звуком они шмякнулись в грязь. Пришлось подтаскивать птиц, используя заклинание переноса, и отчищать от глины тем же способом, что и одежду. К окончанию процедуры лежащие на траве утки выглядели весьма живописно: бурый цвет тушек оттеняла яркая, еще не утратившая блеска зелень головных перьев.

Привязав добычу к лямке мешка, Вита направилась вверх по течению ручья в поисках места для ночлега. Ей требовалась низина с чистой водой рядом, поэтому костер пришлось разложить под берегом, на отмели. Однако запалить его она не успела: вернулось давешнее чувство опасности. Чтобы не шуметь, Вита скинула лишнее, оставив только лук, перебралась на другой берег ручья и углубилась в лес. После утренних событий ее пугали вовсе не волки, но вскоре девушка заметила мелькнувший в сумерках бежевый косулий бок и вздохнула с облегчением: охотились не за ней, а всего лишь за дичью. Сплетя заклинание «Взора», позволяющее замечать скрытые предметы, волшебница увидела притаившегося за деревом лучника. Тот словно почувствовал, что за ним следят, и по-звериному повел головой, оглядываясь. Вита отпрянула. Он не мог ее видеть, но будто бы смотрел прямо на нее – черноволосый вожак той пятерки, названный Ягораем.

Косуля остановилась, прядая ушами и принюхиваясь. Магический «Взор» окутал ее мерцанием, и внутри телесного контура загорелась синяя звездочка, маленькая, но уже яркая, пока неподвижная, но живая! Дрогнула тетива. Вита машинально накрыла животное щитом, откинувшим смерть. Косуля совершила невероятный прыжок в сторону и исчезла под лесным пологом, уже наполненным тьмой.

Бесшумно отступив назад, девушка развернулась и… обнаружила перед собой Ягорая. От испуга она едва не подскочила, однако взяла себя в руки и окинула гостя высокомерным взглядом, стараясь походить на опытную волшебницу, каковой, конечно, пока не являлась.

– Пресвятые тапочки! – воскликнул черноволосый. – Какого демона ты решила испортить мне охоту? Или ты следишь за нами?

– Не слежу, конечно! – возмутилась Вителья. – Это вы все время перебегаете мне дорогу! Сначала из-за вас я лишилась завтрака, а теперь…

– …мы из-за тебя ужина! – довершил Ягорай.

– Прости! – Вита серьезно посмотрела на него. – Она ждала потомство…

– Ты о ком? – поднял брови черноволосый.

– О косуле!

– Ах, вот в чем дело… – В глазах собеседника впервые мелькнуло что-то человеческое. – Только вот теперь мы с тобой обречены на голодную смерть!

Если в его словах и была ирония, Вита ее не уловила.

– Я успела поохотиться, – не без гордости заявила она, – подстрелила двух уток! Могу поделиться.

– Делись, – холодно кивнул Ягорай.

Девушка поморщилась и направилась к своей стоянке. Ну вот как общаться с таким человеком? С тем же успехом можно поговорить… с камнем на дороге! Не укажете ли, достопочтенный булыжник, куда мне поворотить стопы: направо – к верной гибели, прямо – к призрачному счастью или налево – к нежданной любви?

Уток на стоянке не оказалось. Остальные вещи лежали нетронутыми. Вита растерянно посмотрела на спутника.

– Улетели, – без улыбки констатировал тот.

Волшебница отвернулась и принялась рыться в вещмешке, делая вид, будто проверяет, всё ли на месте. На глаза навернулись злые слезы: она решается на побег, покидает родину (возможно, навсегда!), мужественно сносит тяготы пути, самостоятельно охотится! Но какой-то неприятный тип одним словом – даже без оттенка насмешки! – перечеркивает все ее достижения, и вот она чувствует себя одинокой заблудившейся дурочкой.

– Ты направляешься в Ласурию, я не ошибаюсь?

Вита украдкой смахнула слезы и промолчала. Она не так глупа, чтобы выкладывать правду!

– Будем считать, ты сказала «да», – кивнул Ягорай. – Похоже, нам по пути. Присоединишься?

– В качестве кого? – насторожилась девушка.

Подстегнутая чувством опасности магия загудела в кончиках пальцев, заставляя их задрожать.

– Нашего мага пришлось оставить в Топо́вицах, оправляться от тяжелой лихорадки, а заменить его некем, – пояснил черноволосый. – Конечно, ты молода, но никого лучше мы не найдем. Составишь нам компанию до границы – всего-то несколько дней пути?

Городок Топо́вицы давно остался позади. Вита в него не заходила: она старалась не появляться в местах скопления стражников. Кроме того, там вполне могли оказаться шпионы Первого советника.

После случившегося в трактире спрашивать у черноволосого, какой дорогой они будут добираться до границы и как пересекать ее, было глупо. Вита и сама не желала бы попасться на глаза пограничным патрулям, а эта компания, похоже, уже не раз незаконно переходила драгобужские рубежи.

– У меня два условия, – наконец заговорила она. – Вы тайно переводите меня через границу и… не смеете приставать! Тогда в Ласурии мы расстанемся вполне довольные друг другом!

– Если я к тебе пристану, – неожиданно сверкнул глазами собеседник, – наше удовольствие будет не только обоюдным, но и сильным!

– Что-о-о? – возмутилась Вита.

Ягорай улыбнулся.

– Шучу, – пояснил он. – Спасибо, что не стала торговаться!

– Пожалуйста! – буркнула она и принялась собирать вещи.

Всего-то взять вещмешок и лук.

Черноволосый отобрал у нее мешок, закинул на плечо и пошел прочь. Она едва успела его догнать, пока он не скрылся в густом кустарнике.

Следуя за ним, волшебница сердито сверлила взглядом широкую спину, обтянутую черной кожей куртки. Ни одна ветка не смела шелохнуться, когда он проходил мимо, а Вита уже устала отводить их, чтобы не лезли в глаза и не цепляли волосы и рукава!

Вожак привел девушку к поросшим мхом утесам, трогательно склонившим головы на плечи друг другу. В расщелине, не образуя дыма, горел небольшой костер. Над огнем на распорках висел котелок, из которого аппетитно пахло пшеничной кашей.

Витин желудок жалобно мяукнул. Ягорай оглянулся и, кинув мешок в кучу других, скомандовал:

– Виньо, принимай еще одного голодающего!

Гном, сидевший на корточках у костра, вскочил, и Вителья наконец смогла как следует разглядеть его лицо: свежее, симпатичное, хоть и простоватое, с носом-картошкой, пухлыми губами, длиннющими рыжими ресницами и глазами цвета совершенно весенней голубизны. Кошевар молча поклонился гостье, преданно уставившись на нее. Волшебница поклонилась в ответ – гномы уважали церемонии едва ли не больше эльфов.

– Ох, ядры каменны, как хорошо, что Яго вас приветил, госпожа волшебница! – услышала она за своей спиной. – И нам польза, и вам – спокойствие в пути!

Вителья обернулась, узнав голос старшего гнома – Йожевижа, Синих гор мастера. Его она отчего-то была искренне рада видеть, хотя совсем не знала, как и остальных.

– Зови меня просто Зоей, почтенный мастер, – еще раз поклонилась она.

Не называть же свое настоящее имя!

– Тогда и ты зови меня просто Йожем, – ответил тот на ее поклон. – Присаживайся, каша готова. Я вот принес лесной земляники… Хоть и мала, но пахуча, как ароматная смола!

Он высыпал ягоды из широких, похожих на ковши ладоней в кашу, и из котелка пополз душистый аромат, а Витин желудок проскулил, как потерявшийся щенок.

Виньо прыснул в косу, но тут же засмущался. Сильно покраснев, положил угощение в походную деревянную миску и с поклоном протянул Вите. Вителья кашу приняла, поклонившись вновь. И подумала, что за время путешествия в компании гномов она привыкнет отвешивать поклоны по поводу и без.

Яго, наблюдающий за ними, как филин за игрищами мышей на полуночном снегу, вдруг насторожился и развернулся всем корпусом, положа руку на притороченный к поясу короткий меч.

Из леса к утесам одним прыжком выпрыгнул огромный снежный барс, несущий в пасти зайца и… двух уток!

Он брезгливо выплюнул их рядом с Йожевижем, улегся и принялся вылизывать морду и лапы.

– Да ты вор! – возмутилась Вита, догадываясь, что видит беловолосого оборотня в его звериной ипостаси. – Как тебе не стыдно!

Зверь смешно наморщил нос, выдув утиное перышко, а потом посмотрел на девушку и выразительно вывалил до земли ярко-розовый язык.

Волшебница прищурилась. Отмахнулась от соблазнительного запаха каши в миске, сосредоточилась и… метнула аккуратную молнию прямо оборотню под нос. Утки вспыхнули и мгновенно потухли. Но жженым пером завоняло с такой силой, что барс, подскочив на всех четырех лапах, стрелой унесся прочь.

– Самоопыление, хусним! – задумчиво произнес Йож. – Не повезло Дикраю!

– Самоопаление, – укоризненно поправил его черноволосый, подобрал тушки и передал гному. – Сегодня пируем! А где Фарки?

Йожевиж кинул обеих уток Виньо – ощипывать, а сам вытащил из-за голенища сапога нож и, принявшись за зайца, пояснил:

– За сухостоем пошел, скоро вернется…

Однако сначала вернулся оборотень – уже в человеческом обличье. Осторожно вышел из леса – Вита диву давалась, как подобная громада может двигаться настолько бесшумно, – принюхался, чихнул и уверенно подошел к костру. Утки жарились на самодельных вертелах, а заяц томился в котле, кашу из которого давно съели.

– Не делай так больше, волшебница! – погрозил он Вите пальцем, как маленькой. – Иначе я за себя не ручаюсь!

Она поднялась, вытянулась перед ним во весь небольшой рост, чуть ли на цыпочки не встала, стараясь казаться выше, и отчеканила, глядя в бледно-голубые наглые глаза:

– Никогда. Не смей. Трогать. Мои вещи. Понятно тебе?

Троица у костра уставилась на них с интересом. Лицо Виньо выражало явное восхищение.

Дикрай смерил Виту взглядом – от макушки до носков сапог, – задержавшись на высокой груди, тонкой талии, округлых бедрах, туго обтянутых походными брюками.

– И что. Ты. Мне. Сделаешь? – явно передразнивая, спросил он.

– «Школа огня – одна из самых древних и популярных магических школ боевого направления. Ее возникновение связывают с мистическими и сакральными страхами древних людей, возведенными ими в систему знаков и символов…» – процитировала Вита и пояснила слушателям у костра: – Это отрывок из вступительной статьи учебника для пятого курса высших магических образовательных учреждений, написанного одной из величайших волшебниц нашего времени, Ники Никорин, архимагистром Ласурии!

Дикрай фыркнул.

– «Система заклинаний является ступенчатой, – продолжила Вита, заложив руки за спину, – причем степень воздействия на объект при повышении ступени возрастает в геометрической прогрессии». Приведем простейший пример: заклинание, известное под названием «Молния»… Первую ступень я вам уже показала, на утках! – добавила она. – Ступень вторая… – И девушка легким движением руки подожгла одинокий куст шиповника. – Как вы видите, пламя, порожденное заклинанием, охватывает бо́льшую площадь и гаснет не сразу!

Виньо неожиданно поднял руку. Ну прямо как мальчишка в школе!

– Можно спросить, – залившись румянцем, сказал он. – А сколько всего степеней воздействия у заклинания «Молния»? – И поклонился.

Вита поклонилась в ответ и лаконично ответила:

– Пять.

– Ты собралась демонстрировать все? – заинтересовался Ягорай.

Дикрай почесал в затылке и сделал пару шагов назад.