Текст книги "891 день в пехоте"

На помощь братьям

Сентябрь 1944 г. В памяти советских воинов, участников Великой Отечественной войны, это пора тяжелых боев и блестящих побед нашей доблестной Красной Армии. На всем огромном советско-германском фронте от Кольского полуострова до Черного моря наша армия успешно наступала, громя оккупантов, очищая советскую землю, временно захваченную фашистскими ордами.

На южном участке, в полосе 3-го Украинского фронта, Красная Армия к сентябрю 1944 г. изгнала фашистских захватчиков с советской земли и приступила к выполнению великой освободительной миссии – оказанию помощи народам Румынии, Болгарии и Югославии в борьбе с немецко-фашистскими ставленниками, остатками гитлеровских войск на территории этих государств, в налаживании новой, счастливой жизни.

К началу сентября 1944 г. наша 61-я гвардейская Славянская Краснознаменная стрелковая дивизия форсировала Дунай в районе Исакча и вышла к румыно-болгарской границе в районе населенного пункта Владимирешты. То, что Красная Армия оказалась у границ Болгарии, не было счастливой случайностью или результатом легкой победы.

Прежде чем достичь границ Болгарии, советским воинам пришлось с боями пройти от берегов Волги до Молдавии, провести много оборонительных и наступательных операций, и особенно такую значительную как Ясско-Кишиневская, в результате которой была разгромлена в августе 1944 г. группа армий «Южная Украина», насчитывающая 900 тысяч солдат и офицеров, имеющая массу боевой техники. Войска шли пыльными дорогами Молдавии и Румынии, под палящим южным солнцем, после тяжких боев на Днестре. Тяжелым был этот путь, но мы знали, что он приближал нас к победе.

Какие мысли владели нами, советскими людьми, воинами Красной Армии, перед вступлением на землю Болгарии? Мы знали о вековой дружбе народов России и Болгарии, о той помощи, которую оказывали русские войска болгарскому народу в борьбе за независимость, в свержении иноземного ига. Мы знали о мужественной борьбе болгарских патриотов против фашизма в предвоенные годы. Мы знали о деятельности Георгия Димитрова, одного из руководителей Коминтерна, о симпатиях болгарского народа к русскому народу, к советской стране.

Но нам также было известно, что монархо-фашистский режим потопил в крови сентябрьское восстание 1923 г., о зверствах этого режима по отношению к прогрессивным деятелям Болгарии, о расстрелах тех, кто симпатизировал советской стране, о преследовании в Болгарии всех тех, кто ведет борьбу против фашизма за свободу и независимость своей Родины. Мы также знали, что монархо-фашистское правительство, по сути дела, отказалось от нейтралитета по отношению к Советскому Союзу, предоставив в распоряжение немецкого командования военные аэродромы, морские порты, стратегические материалы.

Обо всем этом мы знали и из довоенных публикаций в газетах, и из фронтовой печати. Так, во фронтовой, армейской и дивизионной газетах в конце августа и начале сентября было опубликовано много материалов о Болгарии – о ее географическом положении, о состоянии экономики, политической жизни при монархо-фашистском режиме.

8 сентября 1944 г. поступил приказ войскам 3-го Украинского фронта перейти государственную границу Болгарии. Мы были готовы к боевым действиям с остатками немецко-фашистских войск, с армией монархо-фашистского правительства. Но болгарский народ не собирался воевать с Красной Армией, а болгарская армия встала на сторону народа.

Когда мы перешли границу, жители первой стоящей на нашем пути деревни Пэруэл-Капрой ожидали советских воинов за околицей. Двое из селян, Иван Сметаша и Дарий Ковальчук, по старинному славянскому обычаю вручили гвардии майору И.П. Горбаконю, заместителю командира по политчасти одного из передовых отрядов дивизии, хлеб-соль как символ глубокого уважения.

Так встречали советских солдат на братской болгарской земле. Фото из архива «Красной Звезды».

Теплота встречи, искренность дружеских чувств, неподдельная радость по поводу прихода русских братьев, как говорили болгары, тронули нас до глубины души. Вокруг только и было слышно:

– Добро пожаловать, братушки, добре дошли, другари! Нас приглашали в дома, угощали болгарскими блюдами, персиками, виноградом, арбузами. Возле сельской управы собрались подводчики – подвозить бойцов и их снаряжение. В нашей дивизии в то время служил болгарин Божко. На приветствия болгар он отвечал на болгарском языке, он им рассказывал о Красной Армии, о жизни в Советском Союзе.

– Спасибо за добрые вести, – благодарили болгары гвардейца Божко.

Впечатления о встрече в Болгарии воинов Красной Армии хорошо описал солдат Георгий Малютин в письме своей жене в Воронеж:

«Особенно радостно нас встретили в Болгарии. Каждый человек, каждая семья выходила на улицу. Все кричали: «Братушки, братушки приехали, нас освободили от Гитлера». Немцы здесь тоже похозяйничали, увезли много скота, сырья, товаров. Но теперь гитлеровцам по рукам мы стукнули крепко, освободили родной нам народ от фашистов. Скоро и совсем добьем подлого гада».

Из письма Кузьмы Соляника своей жене Марии, проживавшей в то время в Чувашской АССР:

«Привет из Болгарии! Три раза я смотрел с болгарскими жителями наши советские фильмы. Знала бы ты, с каким восторгом болгары аплодируют, когда смотрят наши картины, когда слушают наши песни. Мария! В городе, где мы остановились, реют красные флаги, вывешены портреты Ленина, нашего главнокомандующего. Болгары смотрят на нас с любовью и уважением».

Встреча с послом Республики Болгария Майей Добревой. Минск, сентябрь 2004 г.

Несмотря на сильную жару, пыль и усталость от недавних боев и больших переходов, мы быстро продвигались вперед. На марше соблюдалась строжайшая дисциплина. Места, по которым мы проходили, были очень красивы. Лето было на исходе, краски лесов, покрывающих склоны гор, необычны. Созревали фрукты, часто встречались виноградники, покрытые то золотыми, то черными гроздьями. Народ всюду был приветлив, и мы, и встречающие нас болгары хорошо понимали друг друга.

Двигались мы по маршруту Ветреное, Шумен, Торговище, Котел, Сливен, Нова-Загора. На всем нашем пути мы встречали вооруженных людей – это были бойцы болгарских партизанских отрядов, участники антифашистской борьбы. Они, как и жители городов и сел, по которым мы проходили, восторженно встречали наши колонны, тепло нас приветствовали.

В городе Котел болгары встретили нас исполнением гимна Советского Союза, русских народных и советских песен. Они долго звучали над городом – пели и наши воины вместе с жителями города. Лучшего подарка для нас нельзя было и придумать.

Не менее теплой была встреча в городе Нова-Загора, вблизи которого дивизия стояла около месяца. Городской комитет болгарских антифашистов организовал для советских офицеров вечер дружбы, который прошел в очень теплой обстановке. В лагере под Нова-Загорой мы привели себя в порядок после тяжелых боев в Молдавии и трудного перехода по дорогам Румынии и Болгарии. Жители Нова-Загоры и окрестных деревень приходили к нам в лагерь, мы им рассказывали о довоенной жизни в нашей стране, оказывали помощь в налаживании новой жизни.

В октябре 1944 г. группу воинов нашей дивизии местные жители пригласили на свадьбу. Мне довелось возглавить эту группу. На свадьбе обстановка была настолько теплой и дружественной, что мы сразу почувствовали себя как дома, среди близких людей. Первый тост на свадьбе был провозглашен за Красную Армию, за советских воинов. Но самое интересное, что эта свадьба имела свое продолжение. А было это так.

В 80-х гг. прошлого века в 114-й школе города Минска был создан, не без моей помощи, музей болгаро-советской дружбы. В апреле 1984 г. в Минск приехала группа болгарских журналистов, их пригласили в этот музей. А мне предложили выступить перед болгарскими журналистами. Я рассказал о сентябре 1944 г., о нашем походе в Болгарию и о той партизанской свадьбе, на которой мне довелось побывать. Один из журналистов (позже я узнал, что это был Цвятко Генов, корреспондент болгарского журнала «Гражданская оборона») заявил, что у его внука 9 сентября 1984 г. свадьба, что он приглашает меня в Болгарию на эту свадьбу. Я с удовольствием согласился. Мы с ним оговорили все технические вопросы поездки. Он предложил мне написать воспоминания о походе в Болгарию, о встречах в Болгарии в сентябре 1944 г. Я выполнил его просьбу, написал воспоминания и еще три очерка о своих однополчанах под общим названием «Они освобождали Болгарию». Эти материалы были опубликованы в № 8 и № 9 журнала «Гражданская оборона» еще до моего приезда.

И вот в начале сентября 1984 г. я в Болгарии. Меня в аэропорту встретил Цвятко Генов, заехали к нему на квартиру, а затем в редакцию журнала. Коллектив редакции меня встретил очень тепло, я рассказал о себе, о своих однополчанах, о пребывании в Болгарии в сентябре 1944 г. В конце мне вручили журналы с моими статьями и гонорар. На эти деньги мы с Цвятко Геновым приобрели две путевки на автотур «София – Варна». Это было замечательное путешествие, мы пересекли всю Болгарию от Софии до Варны, были у памятника «Алеша» на Шипке, в Долине роз, купались в море. В те дни шла подготовка к празднованию 40-й годовщины освобождения Болгарии от фашизма.

Когда Цвятко говорил, что я – участник освобождения Болгарии, вокруг собирались люди, они меня приветствовали как самого лучшего друга. Через неделю мы вернулись в Софию и 9 сентября выехали в село на свадьбу, перед этим участвовали в торжествах в Софии.

Это было прекрасное мероприятие. Погода отличная, люди доброжелательные. На окраине села была установлена громадная палатка, у палатки – котлы для приготовления специальной болгарской пищи.

Меня радостно встретили, посадили на почетном месте. Я вручил молодоженам скромные подарки и поставил на стол две бутылки «Столичной» – в то время это была лучшая водка в Союзе. Все мужчины пожелали выпить «Столичной», чокнуться со мной. Образовалась ко мне очередь – все со своими рюмочками (правда, небольшими) стояли и ждали. Но все следили, чтобы я выпивал с каждым до дна. Веселье продолжалось до рассвета – оно осталось в памяти на всю жизнь. Так я побывал в Болгарии на двух свадьбах.

После 20 октября 1944 г. нам начали выдавать теплое зимнее обмундирование, приближалась четвертая военная зима. Вскоре мы стали грузиться в эшелоны и затем двинулись на запад. В те дни мы не знали, куда нас везут, но проехав Пловдив, а затем Софию, мы поняли, что нас везут туда, где гремят бои, что мы едем на фронт. В этот период нас передали из 37-й в 57-ю армию 3-го Украинского фронта.

Цвятко Генов и автор. Болгария, город София. 1984 г.

В Софии мы стояли недолго – несколько часов. Мы успели увидеть разрушения – воронки от бомб, сброшенных с американских самолетов, а также признаки новой жизни – красные знамена, бывших партизан с оружием, поддерживающих порядок в городе. Издалека увидели собор Александра Невского. Но вскоре поезд наш тронулся в путь, и так мы простились с Болгарией, со страной, нами освобожденной, приступившей к ликвидации последствий монархо-фашистского правления, к строительству новой жизни. Расставаясь с Болгарией, мы признавались ей в любви и надеялись, что нам доведется еще не раз побывать в этой стране, хотя уходили мы туда, где гремели бои, где добивали фашистского зверя.

Ветераны дивизии, участники освобождения Болгарии, переписываются с болгарскими ребятами, с местными обществами болгаро-советской дружбы, с национальным музеем в Софии.

Хочу закончить свои воспоминания о Болгарии обращением воинов 3-го Украинского фронта к героям Шипки.

Героям Шипки

от имени частей 3-го Украинского фронта победоносной Красной Армии

 
Вдали от русской матери земли
Здесь пали вы за честь отчизны милой.
Вы клятву верности России принесли
И сохранили верность до могилы.
 
 
Стояли вы незыблемей скалы,
Без страха шли на бой святой и правый.
Спокойно спите, русские орлы,
Потомки чтут и множат вашу славу!
 
 
Отчизна нам безмерно дорога,
И мы прошли по дедовскому следу,
Чтоб уничтожить лютого врага
И утвердить достойную Победу!
 

(Текст памятной плиты, установленной на Шипке в сентябре 1944 г.)

Здравствуй, Болгария! Так ты встречала советских воинов. Октябрь 1944 г.

Болгария, город Пловдив, 1984 г.

У памятника «Алеша». Второй ряд справа – журналист Цвятко Генов, рядом с ним – автор.

Встречи на югославской земле

Из Болгарии 61-я гвардейская Славянская Краснознаменная стрелковая дивизия выехала в конце октября 1944 г. Мы выгрузились из эшелона на станции Пирот и в пешем порядке двигались в направлении Белграда. Входили мы тогда в состав 6-го гвардейского стрелкового корпуса.

В городах, которые мы проходили, местные жители и партизаны, спустившиеся с гор, встречали нас очень тепло, как друзей, можно сказать – как родных. Жители стояли с цветами вдоль дорог, по которым мы проходили, на многих домах были надписи: «Живео освободителка Цревна Армия», «Живео друг Сталин», «Живео друг Тито». Теплоту встречи Красной Армии в Югославии хорошо описал в своем дневнике мой однополчанин Мамушкин Сергей Михайлович. Вот выдержка из его дневника:

«Мне пришлось видеть похороны нашего солдата – он погиб при разминировании моста. Таким похоронам позавидовал бы даже большой человек, а не рядовой солдат. Народ заполнил все улицы небольшого югославского городка, прилегающие к месту похорон. Могила вся была покрыта цветами. Все плакали – и молодые женщины, и пожилые, как будто хоронили своего сына или брата, а молодые парни стояли с торжественно поднятой рукой, сжатой в кулак».

Но в те дни произошло и печальное событие. 7 ноября 1944 г. колонна войск корпуса, растянувшись на многие километры, двигалась по горной местности, покрытой лесами. Было это в районе города Ниш. Вдруг послышался приближающийся гул большого количества самолетов, летящих на большой высоте в восточном направлении. Несколько самолетов отделилось от всей армады, они развернулись, снизились и начали расстреливать и бомбить нашу колонну.

Раздалась команда «Воздух», и мы все стали искать укрытие в стороне от дороги. Мы увидели, что на этих самолетах не было знакомых нам крестов – опознавательных знаков немецких самолетов. Позже мы узнали, что это были американские самолеты. Основной удар пришелся на голову колонны. Погиб командир корпуса генерал-майор Котов Григорий Петрович, кроме него еще 31 воин нашей дивизии, 37 было ранено.

В нашей дивизии еще от Дона в одну повозку был запряжен верблюд – и его достал осколок американской бомбы.

Прием в посольстве Сербии. В центре – посол Сербии Др. Сречко Джукин. Минск, октябрь 2006 г.

Как пишет в своей книге «Генеральный штаб в годы войны» генерал С.М. Штеменко, американские летчики приняли нашу колонну за немецкую, отступающую под ударами Красной Армии. Позже, 10 декабря 1944 г., в Софию прилетел американский генерал, который «выражал сожаление советскому командованию» в связи с эпизодом в ноябре 1944 г. Но погибших при налете советских воинов вернуть к жизни было уже нельзя.

Бои у озера Балатон. Венгрия

Продолжая движение по Югославии, мы к 20 ноября 1944 г. остановились примерно в 10 км от города Самбора. Началась подготовка к форсированию Дуная.

26 ноября. День был пасмурный, дождливый, поэтому работа на переправе шла круглосуточно – самолеты противника не показывались. Руководил переправой командир дивизии гвардии генерал-майор Лозанович.

За переправой сразу начиналось село Батино. Вдалеке были слышны отзвуки боя. Фронт проходил в те дни в 10–12 км от Батино по центру и в 18–20 км по флангам. Так мы оказались на территории Венгрии, последнего союзника фашистской Германии, четвертой страны, с территории которой мы изгоняли фашистскую нечисть.

К 7 декабря 1944 г. подразделения 187-го гвардейского стрелкового полка, в котором в то время я был комсоргом, вышли к южному берегу озера Балатон. Наступая вдоль берега озера, мы заняли населенный пункт Балатон-Керестур, но дальше продвинуться не смогли – противник получил подкрепление и организовал прочную оборону.

Немецко-фашистское командование понимало, что, заняв Балатон-Керестур, мы перекрывали железную дорогу, а также шоссе, связывающие центральные районы Венгрии, а Будапешт с богатыми сельскохозяйственными районами юго-западной Венгрии и главное – с Надьканижей – единственным источником венгерской нефти, который после потери румынского нефтеносного района Плоешти приобрел первостепенное значение. Кроме того, юго-западная Венгрия прикрывала районы Австрии, где были сосредоточены крупные военно-промышленные объекты, откуда был прямой путь в южную Германию.

Именно поэтому 9 декабря 1944 г. противник перешел в наступление. На нас двигались танки, наступала мотопехота. Мы не смогли организовать должного отпора – полк начал отступать. В этот момент я находился в расположении полкового взвода разведки. Кругом рвутся мины и снаряды, строчат автоматы и пулеметы. Полк дрогнул, и началась паника отступления.

Один из разведчиков сказал мне, что в конюшне стоят лошади под седлом. Мы бежим туда, выводим лошадей, вскакиваем в седла – и в галоп вдоль берега, на восток. Так мы проскакали километров 5–6, на нашем пути мост через канал, а на противоположном берегу стоят командир полка Г.И. Иванов, его заместители М.И. Жданов и Холодняк (как его звали – не помню), другие офицеры штаба полка. У всех у них в руках было оружие, они останавливали бегущих и организовывали оборону вдоль берега канала. Полк закрепился на восточном берегу канала, дальше немцев не пустили.

Оставление Балатон-Керестура дорого стоило нам. Были большие потери в людях, от должностей были отстранены командир дивизии и командир полка, другие старшие офицеры. В дальнейшем проверкой было установлено, что многие КП рот и батальонов располагались в винных погребах, что многие офицеры злоупотребляли дегустацией вин из бочек, которых в каждом погребе было много. По этой причине передовые подразделения прозевали начало атаки.

Так мы стояли в обороне на восточном берегу канала до конца марта 1945 г. Часто производились и нами, и противником огневые налеты, различные разведывательные операции. Затишья на фронте не было.

Особенно напряженное положение было на нашем участке фронта в феврале – марте 1945 г., когда противник начал свое последнее наступление во Второй мировой войне в районе между озерами Виленце и Балатон. Даже штаб 3-го Украинского фронта вынужден был сменить свое месторасположение – отойти за Дунай.

Если бы противник смог тогда сломить сопротивление войск 3-го Украинского фронта в районе города Секеш-фехервар, то наша 57-я армия, победоносно прошедшая свой боевой путь от Сталинграда до Венгрии, оказалась бы в окружении и что было бы тогда с нами – один Бог знает.

Но войска противника были буквально перемолоты частями и соединениями 3-го Украинского фронта. Наша армия была уже не та, с которой немецко-фашистские войска столкнулись летом 1941–1942 гг.

Нами постоянно велась разведка с целью выяснения сил противника. В середине января 1945 г. одна из групп разведчиков 187-го гвардейского стрелкового полка под командованием гвардии лейтенанта К.И. Данилова была направлена в тыл противника за «языком». С разведчиками пошла и Шура Глоба – санинструктор.

Действия разведчиков прикрывали пулеметчики гвардии старшего лейтенанта И.Н. Удовиченко, минометчики минометных рот батальонов, а также минометчики полковой минометной батареи под командованием гвардии капитана А.Ф. Витвицкого.

Выполнив задание, разведчики возвращались в свое расположение. При отходе был тяжело ранен командир группы разведчиков К.И. Данилов. Санинстуктор Шура Глоба оказала ему на нейтральной полосе первую помощь, а затем вынесла его с поля боя.

К концу марта 1945 г. части 2-го и 3-го Украинских фронтов после взятия Будапешта и разгрома немецких войск в районе Секешфехервара устремились на запад и по северному берегу озера Балатон.

Тогда и части 57-й армии, и наш полк получили приказ на наступление, на прорыв обороны противника. Она представляла собой эшелонированную линию, проходящую по господствующим высотам. В тылу обороны противник опирался на Балатон-Керестур, на железную и шоссейную дороги. Жилые дома в Балатон-Керестуре, здания торговых и промышленных предприятий были превращены в опорные пункты обороны, они были опоясаны проволочным заграждением и минными полями. Берег озера Балатон от устья канала в тыл противника был покрыт густой сетью проволочных заграждений и минных полей. В дзотах, оборудованных на берегу, располагались пулеметные расчеты.

Противник в этом районе имел значительные силы артиллерии: две батареи тяжелых орудий и батарея тяжелых минометов стояли на северной окраине Балатон-Уйлака, батарея 105-мм орудий – в Балатон-Сантдердь. В самом Балатон-Керестуре находились две минометные группы 81-мм минометов, одна из них располагалась за церковью, вторая в районе станции. На танкоопасных направлениях противник создал узлы противотанковой обороны, насыщенные артиллерией и фаустпатронами.

Офицеры 1-го СБ 187-го гвардейского СП: Зубенко П.И., Синявский Д., Анцелиович Л.С., октябрь 1944 г.

Наша оборона проходила по местности, для нас крайне невыгодной. Правый фланг упирался в берег озера Балатон, откуда всегда можно было ожидать высадки десанта противника. По берегу наша оборона простиралась на 12 км

на восток и не была сплошной, а на озере уже появился первый лед. Поэтому пулеметные точки и дозоры были выдвинуты с берега на лед озера. Неполная штатная численность в ротах вынудила командира полка гвардии подполковника А.А. Пронина организовать ночью патрулирование по берегу озера групп солдат и сержантов из хозяйственных и транспортных подразделений.

Левый фланг нашей обороны проходил по заболоченной местности, а центр – по каналу и плацдарму на левом берегу канала. Плацдарм был невелик – всего 350 м по фронту и 60 м в глубину. Сообщение с плацдармом осуществлялось только в темное время суток по мосту, по которому проходила шоссейная дорога, а позже – и по штурмовым мостикам, которые были построены нашими саперами под руководством инженера полка гвардии капитана Матвеева. Оборону плацдарма осуществляла 2-я рота 1-го стрелкового батальона гвардии капитана Березовского. Она была усилена станковыми пулеметами и ружьями ПТР.

Командир 187-го гвардейского стрелкового полка гвардии подполковник Пронин А.А. и замполит полка гвардии майор Жданов А.А.

Командир полка гвардии подполковник А.А. Пронин решил основной удар нанести по правому флангу противника, то есть по южной части Балатон-Керестура. В то же время было решено в тыл противника забросить на лодках по озеру Балатон десант автоматчиков с задачей: зайти в тыл противника и высадиться северо-западнее Балатон-Керестура у высоты 124; наступая в тыл противника, парализовать его действия, отрезав ему пути отхода, а в дальнейшем соединиться с подразделениями полка и с ними развивать дальнейший успех операции.

Десантная группа состояла из 40 человек, в нее отбирались добровольцы только из числа коммунистов и комсомольцев. Заместитель командира полка по политчасти гвардии подполковник Жданов совместно с заместителем командира полка по строевой части гвардии подполковником Холодняком беседовали с каждым солдатом и сержантом, отобранным в группу, а командир полка – с офицерским составом. Были созданы в десанте партийные и комсомольские группы.

Командиром десанта был назначен командир 3-го стрелкового батальона гвардии капитан Н.П. Руденский, его заместителем – гвардии лейтенант А.П. Дуганов, а заместителем по политчасти – гвардии лейтенант А.Е. Хмелев, комсорг 3-го стрелкового батальона.

За день до высадки гвардии подполковник Холодняк провел с составом десанта занятия в условиях, приближенных по местности и характеру обороны к тем, в которых предстояло действовать.

Командир 187-го гвардейского стрелкового полка гвардии подполковник Пронин А.А. и замкомандира полка гвардии подполковник Холодняк. Озере Балатон, январь 1945 г.

Начальник политотдела дивизии гвардии подполковник Оленчиков П.И. провел с составом десанта беседу, обратив особое внимание на то, что в составе десанта – лучшие комсомольцы и коммунисты полка, им доверено выполнение ответственной задачи.

Наступление было назначено на 29 марта 1945 г. В 20.30, с наступлением темноты, батальоны скрытно, с соблюдением строжайшей маскировки, стали выходить на исходный рубеж, в первую линию траншей.

Участники прорыва с удовлетворением отмечают умелые и отважные действия расчетов полковой артиллерии. Как только батальоны подошли к крайним домам Балатон-Керестура, часть орудий 45– и 76-мм батарей, которыми командовали гвардии лейтенант Горбачев и гвардии лейтенант Неделин, были переправлены через канал и вели огонь прямой наводкой по ожившим огневым точкам противника. Минометчики из минометных рот батальонов и из полковой батареи 120-мм минометов, которой командовал гвардии капитан А.Ф. Витвицкий, вели беспрерывный огонь по заранее намеченным целям на переднем крае и в глубине обороны противника.

Слаженность в действиях всех подразделений, участвовавших в прорыве, отважные действия десанта, высокий моральный дух солдат, офицеров полка обеспечили успех прорыва, захват Балатон-Керестура и выполнение последующих задач. Скрытное выдвижение на исходные рубежи, стремительность удара обусловили малые потери полка – 28 человек.

Так был завершен 187-й гвардейским стрелковым полком прорыв обороны противника на озере Балатон 29 марта 1945 г.

Взятие Балатон-Керестура открыло нам дорогу на запад. 3 апреля мы с ходу взяли Надьканижу и подошли к границам Австрии. К благодарностям Верховного Главнокомандующего за освобождение Морозовска, Славянска, Никополя, Николаева, Одессы, Бендер, за форсирование Дуная прибавилась благодарность за взятие Надьканижи.

Отражение контрнаступления немецко-фашистских войск под Балатоном 6—15 марта 1945 г.

Политработники 187-го гвардейского стрелкового полка. Сидят: замполит подполковник Жданов А.А., парторг Чураев Г.И. Стоят: агитатор полка Серебряный Г.И., комсорг Анцелиович Л.С.

Начальник политотдела 61-й гвардии стрелковой дивизии гвардии подполковник Оленчиков П.И., 1944–1945 гг.

Впереди была Австрия – пятая страна на славном боевом пути 61-й гвардейской Славянской Краснознаменной стрелковой дивизии, в которую мы вступили, обогащенные опытом боевых действий, уверенные в нашей Победе.

Вступление советских войск на территорию Австрии. Апрель 1945 г.

Медицинские работники 187-го гвардейского стрелкового полка. Сидят: начсанслужбы Кендень А.Л., командир санроты Сосонкин Н.З., врач Максимова А.Н., начштаба полка Квашнин; стоят: Шкурко, Дерябин. Осень 1944 г.

Мы подходили к логову фашистского зверя. До нашей победы оставалось менее 40 дней.