Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты"

И началась служба. <Стояли тысячи измученныхъ и мучимыхъ мущинъ и женщинъ, лишенныхъ человѣческаго образа и охраняемыхъ людьми въ мундирахъ съ тесаками, саблями и штыками, и для утѣшенія совершалась христіанская молитва – церковная служба, въ которой имъ, хотя и съ нѣкоторыми ограниченіями, позволялось принять участіе.>²³³233
  Взятое в ломаные скобки обведено сбоку чертой с пометкой п[ропустить].


[Закрыть]

Служба началась съ того, что дьячекъ, приготовивъ жаровню съ ладаномъ и горячую воду и доставъ изъ шкапа ризу, приготовилъ ее для священника. Потомъ онъ сталъ на клиросъ и началъ по старой, затасканной книгѣ²³⁴234
  Зачеркнуто: старательно, какъ можно скорѣе, выговаривать непонятныя cлавянскія слова.


[Закрыть] такъ скоро читать что то, что никакъ нельзя было понять, что онъ читаетъ. В извѣстныхъ мѣстахъ онъ махалъ рукою и кланялся, и всѣ арестанты дѣлали тоже. Въ серединѣ этого чтенія,²³⁵235
  Зач.: человѣкъ въ странномъ одѣяніи, молодой, здоровый,


[Закрыть] въ церковь вошелъ легкими быстрыми шагами священникъ съ длинными расчесанными волосами и²³⁶236
  Зач.: прошелъ


[Закрыть] мимо арестантовъ, кланяясь имъ и махая крестообразно рукой надъ тѣми, которые подходили къ нему, прошелъ²³⁷237
  Зач.: за перегородку. Человѣкъ этотъ, священникъ, которому предполагается получать прямо отъ Христа волшебный даръ прощать людямъ грѣхи и дѣлать изъ хлѣба и вина кровь и мясо,


[Закрыть] въ дверь, на которой, на голубомъ фонѣ, былъ изображенъ юноша съ длинными волосами и крыльями, за золоченую перегородку и тамъ сверхъ своего платья, шерстянаго кафтана съ широкими рукавами, надѣлъ еще парчевый фартукъ и тотчасъ же сталъ, махая рукой и кланяясь, бормотать какія-то непонятныя, какъ и дьячокъ, слова.²³⁸238
  Зач.: все это для того, чтобы произвести то удивительное дѣйствіе, которое называется проскомидіей и состоитъ въ томъ, что изъ воды и хлѣба дѣлается воображаемая кровь и тѣло. Нѣсколько разъ священникъ
  выходилъ изъ за перегородки въ двери, на которыхъ написаны молодые мущины съ крыльями, и на виду у всѣхъ бормоталъ и кланялся. Это называлось – проскомидія. Въ это время человѣкъ съ длинными волосами


[Закрыть] Потомъ онъ подошелъ къ столу, покрытому обшитымъ галуномъ чахломъ и, засучивъ рукава, влилъ прежде въ золоченую чашку воды и вина и потомъ, взявъ пять маленькихъ хлѣбцевъ, которые стояли на столѣ, и ножичкомъ началъ вырѣзать изъ нихъ кусочки и старательно раскладывать ихъ въ извѣстномъ порядкѣ на особенное блюдцо. Изъ перваго хлѣбца кусочекъ онъ положилъ въ середину. Кусочекъ этотъ означалъ агнца, изъ 2-го хлѣбца вынутый кусочекъ означалъ Божью матерь. Изъ третьяго²³⁹239
  Зачеркнуто: длинноволосый человѣкъ


[Закрыть] хлѣбца священникъ вынулъ 9 кусочковъ: одинъ въ честь Іоанна Предтечи, другой въ честь пророковъ, 3-ій въ честь Апостоловъ, 4-ый – Святителей, 5-ый – мучениковъ, 6-ой – Преподобныхъ, 7-ой – безсребренниковъ, 8-ой – Богоотца Іоакима и Анны и 9-ый – святаго дня.²⁴⁰240
  Зач.: и Василія Великаго


[Закрыть] Изъ четвертаго хлѣба священникъ вырѣзалъ еще больше кусочковъ для того, чтобы были здоровы православные христіане вообще и особенно тѣ, кто за это заплатилъ.²⁴¹241
  Зач.: Многіе арестанты платили за это.


[Закрыть] Изъ пятаго хлѣбца священникъ вынулъ тоже нѣсколько кусочковъ, для того что бы на томъ свѣтѣ спаслись тѣ, за кого заплатили деньги. Уложивъ всѣ кусочки вокругъ перваго, священникъ закрылъ всѣ ихъ тремя разными расшитыми салфетками.

Потомъ, когда все это было устроено, священникъ надѣлъ парчевый мѣшокъ съ дырой для головы и прокричалъ²⁴²242
  Зач.: «Благословенно царство отца и сына и св. духа, нынѣ и присно».


[Закрыть] что то непонятное; и тогда дьячекъ, вмѣсто того чтобы читать скороговоркой, какъ прежде, началъ, напротивъ, пѣть, такъ растягивая слова, что никакъ нельзя было понять, чего онъ собственно хочетъ. Кромѣ дьячка, также на распѣвъ растягивали слова выбранные для того арестанты.²⁴³243
  Зач.: И это пѣніе доставляло всѣмъ удовольствіе.


[Закрыть] Иногда пѣвцы замолкали, и тогда священникъ кричалъ изъ за перегородки непонятныя слова и²⁴⁴244
  Зач.: ему отвѣчали пѣніемъ еще болѣе непонятныхъ словъ. Иногда пѣніе останавливалось, и священникъ кричалъ что то тонкимъ голосомъ изъ за перегородки. Всѣ въ нѣкоторыхъ мѣстахъ, какъ священникъ такъ и присутствующіе, начинали особенно часто креститься и кланяться, и все сѣрое море арестантскихъ халатовъ усиленно колебалось, нѣкоторые даже становились на колѣни, гремя цѣпями.


[Закрыть] опять начиналось пѣніе. Потомъ, послѣ того какъ было прочтено изъ Апостоловъ и изъ Евангелія одно изъ самыхъ ненужныхъ и неимѣющихъ никакого отдѣльнаго значенія мѣстъ такимъ голосомъ, что ничего нельзя было понять, задернулась занавѣска, и священникъ что-то усиленно хлопоталъ за перегородкой, точно онъ натуживался. Хоръ же и дьячекъ запѣли самую непонятную, а если растолковать ее, то глупую пѣсню, и тутъ всѣ стали падать на колѣни и вздыхать. Вообще, какъ священникъ, такъ и начальство и всѣ присутствующіе, особенно усиленно начинали класть поклоны и махать рукой всякій разъ, какъ только священникъ показывалъ чашку съ виномъ и кусочками. Подразумѣвалось, что въ этихъ кусочкахъ была особенная сила, и что отъ того, что были произнесены извѣстныя слова и произведены извѣстныя дѣйствія, кусочки превратились въ тѣло, а вино въ кровь.

Потомъ, после многихъ²⁴⁵245
  Зачеркнуто: безумныхъ


[Закрыть] непонятныхъ криковъ священника о томъ, что Богъ не одинъ, а три, а все таки одинъ, онъ закричалъ что-то про двери и объявилъ, что хлѣбъ и вино стали кровью и тѣломъ. И хотя всѣ видѣли, особенно тѣ, которые глотали эти кусочки, и главное, священникъ, который всегда съѣдалъ ихъ и выпивалъ вино, что кусочки оставались кусочками и вино виномъ, предполагалось, что было чудо и что изъ хлѣба и вина стали тѣло и кровь. Потомъ священникъ объявилъ, что очень хорошо прославлять родившую Христа дѣвушку Марію, которая удостоена большей чести, чѣмъ какіе то херувимы, и большей славы, чѣмъ какіе то серафимы, именно за то, что она,²⁴⁶246
  Зач.: какъ-то


[Закрыть] не нарушивъ дѣвственности, родила Бога. Потомъ, послѣ многихъ еще такого же рода словъ, священникъ вышелъ съ прикрытой салфеткой золоченой чашкой, въ которой были положены всѣ кусочки, и всѣ упали на колѣни. Нѣкоторые же изъ арестантовъ, и въ томъ числѣ Дуничка, вышли впередъ, подошли къ священнику, и онъ сталъ имъ давать изъ ложечки въ ротъ по кусочку, тѣмъ, которые считались, по словамъ священника, святыми: святая – святымъ.²⁴⁷247
  Зач.: Въ числѣ такихъ святыхъ была нынче и


[Закрыть] Дуничка всегда говѣла, когда только могла, такъ какъ это доставляло ей случай повидаться съ мущинами и передавать имъ записки.²⁴⁸248
  Зач.: къ мурцовкѣ же, какъ она называла причастіе, она относилась самымъ скептическимъ образомъ.


[Закрыть] Потомъ еще покричали, попѣли, помянули Царя, его родныхъ, потомъ архіерея именно этого города и всякое начальство, и священникъ, выпивъ все вино, въ веселомъ расположеніи духа вынесъ золоченое изображеніе того креста, на которомъ вмѣсто висѣлицы казнили Іисуса Христа, и всѣ, сначала начальство и ихъ семьи, а потомъ арестанты, подходили и цѣловали это золотое изображеніе казни, a затѣмъ руку священника, который держалъ его.

Въ этомъ состояло христіанское богослуженіе, къ которому, для ихъ утѣшенія были допущены арестанты. И какъ ни нелѣпо, какъ ни кощунственно было это²⁴⁹249
  Зач.: торжественное приготовленіе мурцовки, какъ называла это Дуничка, которымъ подмѣнено было ученіе Христа, пришедшаго спасти людей отъ зла и научить ихъ братству, дать всѣмъ свободу; какъ ни нелѣпо само по себѣ было


[Закрыть] языческое идолопоклонство, это богослуженіе, оно, особенно здѣсь, въ острогѣ, поражало своей [не]цѣлесообразностью. Вѣдь нельзя же было здѣсь тѣмъ людямъ, которые сейчасъ находились възаперти, въ кандалахъ, подъ страхомъ плетей, открыть то, въ чемъ состоитъ ученіе Христа; нетолько нельзя было открыть, но надо было сдѣлать такъ, чтобы люди эти никогда этого не узнали. Вѣдь слишкомъ больно бы было этимъ людямъ знать, что всѣмъ имъ, людямъ, дано ученіе любви и братства, и есть такіе злодѣи, которые, противно этому ученію, мучатъ ихъ. Одно средство было не допустить до людей знанія смысла этого спасающаго родъ человѣческій ученія. И вотъ этимъ людямъ и предлагается это вѣками выработанное, грубое языческое поклоненіе отчасти идоламъ, отчасти волхованіямъ жрецовъ, которое называется христіанскимъ богослуженіемъ, вмѣсто того ученія братства, любви, непротивленія, за которое умеръ Христосъ.²⁵⁰250
  Зачеркнуто: И несчастные эти, обманутые люди вполнѣ увѣрены, что это единственный высшій законъ, данный людямъ Богомъ, и стараются и въ глубинѣ души не вѣрять въ него. Еще раньше после слов: обманутые люди зачеркнуто: въ своихъ позорныхъ одеждахъ съ бритыми половинами головъ, въ кандалахъ, махали руками и кланялись, и нѣкоторые испытывали при этомъ даже нѣкоторое умиленіе.
  Всѣ же почти, за рѣдкими исключеніями, считали, что дѣлать всѣ эти глупости необходимо и что тутъ есть что-то святое. Такъ думала и Маслова. Она крестилась и кланялась, и ей казалось, что она молилась. Обстановка церкви вліяла на нее, и ей даже казалось, что она умилялась, но въ головѣ ея не было никакой мысли.


[Закрыть] Большинство арестантовъ прямо не вѣрило въ то, что это законъ Бога, и только притворялись, что вѣрятъ. Малая же часть не то что вѣрили, а подчинялись производимому на нихъ гипнозу и даже умилялись, слушая, созерцая всѣ эти грубые обманы.

Маслова принадлежала къ первымъ. Она не вѣрила ни во что и крестилась и кланялась только потому, что всѣ такъ дѣлали, но оставалась совершенно холодной.

При выходѣ вахтеръ въ числѣ другихъ вызвалъ и ее, объявивъ ей, что къ ней посѣтитель и чтобы она шла въ пріемную.

Пришелъ начальникъ тюрьмы – толстый, румяный капитанъ съ орденами и нафабренными большими усами, и его жена въ шляпкѣ, и подростокъ дѣвочка, и маленькій мальчикъ въ матроской курточкѣ; пришли и еще два офицера и стали немного позади его, нѣсколько постороннихъ женщинъ, фельдшеръ и его жена, жены сторожей, потомъ дѣти и тѣхъ женщинъ, которыя шли за мужьями. Были и мущины, пришедшіе къ женамъ. Тутъ былъ мужъ Федосьи въ лаптяхъ, пріѣхавшій проститься съ ней изъ деревни. Сзади, направо за рѣшеткой, стояло море арестантовъ въ одинакихъ халатахъ, съ бритыми головами и въ кандалахъ. Налѣво были женщины въ такихъ же халатахъ и повязанныхъ на головѣ косынкахъ.

Церковь была выстроена въ острогѣ для удовлетворенія религіозныхъ требованій арестантовъ. Религія, которую исповѣдывали и арестанты и тѣ, которые содержали ихъ, была религія Христа, та религія, которая, по словамъ Христа, состоитъ въ томъ, чтобы не дѣлать другому чего не хочешь, чтобы тебѣ дѣлали, въ прощеніи всѣхъ, въ томъ, чтобы, не только не убивать, но не дѣлать насилія, не бранить никого, въ томъ, чтобы считать всѣхъ братьями, любить всѣхъ, даже враговъ.

И вотъ въ этой церкви для тѣхъ людей, которые были опозорены, измучены и не переставая унижаемы, оскорбляемы, мучимы, было устроено тѣми людьми, которые ихъ унижали, оскорбляли, мучали, слѣдующее христіанское богослуженіе.

Приходили въ эту церковь особенно для этого воспитанные и получающіе за это жалованье, особенно одѣтые люди и передъ всѣми зрителями производили воображаемое чудо, состоящее въ томъ, что нѣсколько кусочковъ бѣлаго хлѣба и полубутылка вина будто бы превращались въ кровь и тѣло давно уже умершаго человѣка и этимъ превращеніемъ содѣйствовали какъ тѣлесному, такъ и душевному здоровью всѣхъ, не только тѣхъ, которые глотали эти кусочки, но и присутствующихъ при этомъ, и преимущественно тѣхъ, имена которыхъ при этомъ произносились, и вмѣстѣ съ тѣмъ и спасенію всѣхъ умершихъ, особенно тѣхъ, имена которыхъ при этомъ произносились. Несмотря на то, что тѣ, которые глотали эти кусочки, очень хорошо знали, что превращенія никакого не совершается, предполагалось, что оно совершается невидимо и тѣмъ болѣе удивительно и доказываетъ справедливость, важность совершаемаго чуда.

Богослуженіе это происходило такъ. Прежде всего пришелъ дьячекъ и приготовилъ горячую воду, жаровню съ ладаномъ, хлѣбы, вино, досталъ изъ шкапа ризу и стихарь для священника и дьякона. Потомъ сталъ на клиросъ и началъ по старой, затасканной книгѣ такъ скоро читать славянскія молитвы, но такъ, что никакъ нельзя было понять, что онъ читалъ. Въ извѣстныхъ мѣстахъ онъ, не останавливаясь, махалъ рукою и кланялся, и всѣ присутствующiе дѣлали тоже. Въ серединѣ этого чтенія въ церковь вошелъ легкимъ, быстрымъ шагомъ священникъ съ длинными расчесанными волосами,²⁵¹251
  Зачеркнуто: и, проходя мимо арестантовъ, кланялся имъ и махалъ крестообразно рукой надъ тѣми, которые подходили къ нему,


[Закрыть] зашелъ черезъ дверь (на которой на голубомъ фонѣ былъ изображенъ юноша съ длинными волосами и крыльями) за золоченую перегородку. Тамъ онъ надѣлъ сверхъ своего платья – шерстянаго кафтана съ широкими рукавами – еще парчевый фартукъ и тотчасъ же,²⁵²252
  Зач.: махая рукой и кланяясь, сталъ бормотать какія то непонятныя, также какъ дъячекъ, слова, потомъ онъ подошелъ


[Закрыть] ставъ къ столу, покрытому обшитымъ галуномъ чехломъ, и, засучивъ рукава, началъ вырѣзать изъ бѣлаго хлѣба кусочки и раскладывать ихъ въ извѣстномъ порядкѣ. Всѣхъ хлѣбцовъ было пять. Изъ перваго хлѣбца онъ вырѣзалъ одинъ кусочекъ и старательно положилъ его въ самую середину… Этотъ кусочекъ долженъ былъ означать агнца, приносимаго въ жертву Евреями, и вмѣстѣ съ тѣмъ самого Христа. Подразумѣвалось, что изъ втораго хлѣбца вырѣзанный кусочекъ былъ вырѣзанъ въ честь Богородицы. Изъ третьяго хлѣбца было вырѣзано девять кусочковъ: одинъ – въ честь Іоанна Предтечи, другой – въ честь пророковъ, третій – въ честь Апостоловъ, четвертый – въ честь святителей, пятый – въ честь мучениковъ, шестой – въ честь преподобныхъ, седьмой – въ честь безсребренниковъ, восьмой – въ честь Іоакима и Анны, девятый – въ честь святого дня. Всѣ эти кусочки были положены кругомъ перваго. Изъ четвертаго хлѣбца вынуто еще больше кусочковъ въ знакъ здоровья православныхъ христіанъ вообще и особенно тѣхъ, имена которыхъ при этомъ произносятся.²⁵³253
  Зачеркнуто: Подразумѣвалось, что всѣ эти кусочки, послѣ того какъ они положатся въ золоченую чашку съ виномъ, разбавленнымъ водою, превратятся въ тѣло Христа и что тотъ, кто съѣстъ эти кусочки, получитъ отъ этого большую пользу. И вотъ приготовленіе этихъ кусочковъ, вкладываніе ихъ въ чашу и произнесенiе при этомъ различных непонятныхъ словъ и совершенiе различныхъ странныхъ тѣлодвіженій и составляло то, что выдавалось всѣмъ этимъ несчастнымъ, забитымъ, униженнымъ, закованнымъ въ кандалы братьямъ людямъ за христіанское богослужение.


[Закрыть] Изъ пятаго вынуто тоже много кусочковъ въ знакъ спасенія на томъ свѣтѣ тѣхъ, имена которыхъ тоже произносятся.

Передъ отъѣздомъ своимъ изъ города онъ выхлопоталъ у тюремнаго начальства переводъ Масловой въ отдѣльную камеру. Онъ думалъ, что ей тамъ будетъ лучше. Прислалъ ей туда бѣлья, чаю и книги. Книги были: Тургеневъ, «Отверженные» В. Гюго и Достоевскій.

Когда онъ, вернувшись изъ деревни, пріѣхалъ въ острогъ, Катюша встрѣтила его, какъ въ прежніе раза: сдержанно, холодно и застѣнчиво. Застѣнчивость эта еще увеличилась отъ того, что они были одни.

Когда онъ вошелъ, она лежала на постели и спала.

– Ахъ, вы? – сказала она. – Что же, съѣздили?

– Да, съѣздилъ, былъ въ Пановѣ и вотъ привезъ вамъ. Помните?

Онъ подалъ ей фотографическую карточку.

Она взглянула, нахмурилась и отложила въ сторону.

– Я не помню этого ничего. – А вотъ что напрасно вы меня перевели сюда.

– Я думалъ, что лучше: можно заниматься, читать.²⁵⁴254
  Зач.: – Нѣтъ я не читала. Скучно.
  Въ камеру вошелъ вахтеръ.
  – Наталья Курочкина пришла повидаться объ дѣлѣ.
  Нехлюдовъ простился, обѣщалъ провѣдать завтра.
  – Нѣтъ, вы почитайте.
  – Не хочется.
  – Попробуйте.


[Закрыть]

Она молчала.

– Что же, вы читали?

– Нѣтъ.

– Отчего же?

– Такъ, скучно.

Она не смотрѣла на него и отвѣчала отрывисто.

– Вы нездоровы, можетъ быть?

– Нѣтъ, здорова.

– Скоро теперь пойдетъ партія. Я бы желалъ, чтобы бракъ нашъ здѣсь совершился.

Она молчала.

– Что жъ вы думаете?

– Я ничего не думаю.

– Можетъ быть, я вамъ помѣшалъ?

– Нѣтъ, ничего.

– Ну, такъ прощайте. Я вижу, вы нынче не въ духѣ. – сказалъ Нехлюдовъ улыбаясь.

Она не отвѣтила на его улыбку улыбкой, и не успѣлъ онъ выйти въ дверь, какъ она, подложивъ руку подъ щеку, опять легла на кровать.

– Зачѣмъ думать о прежнемъ, Катюша. Помнишь, мы съ тобой говорили о Богѣ. Вѣришь ли ты въ Бога?²⁵⁵255
  Зачеркнуто: что Богъ милосердъ.
  – Прежде вѣрила.
  – И теперь вѣришь. Такъ вотъ Богъ видитъ наши души и хочетъ отъ насъ только того, чтобы мы были добры, чтобы мы служили Ему. И какъ только мы станемъ на этотъ путь, такъ все прошлое уже прощено. Давай жить такъ, для Бога. Я хочу такъ жить, но хочу жить такъ съ тобой.
  Она долго молча смотрѣла на него.
  – И за что вы меня такъ любите? – вдругъ сказала она.
  – За то что виноватъ передъ тобой.
  Она протянула руку и схватила его руку. Ему показалось, что она хотѣла поцѣловать ее. Онъ отдернулъ ее, но она упала опять на столъ и заплакала. Онъ нагнулся къ ней и поцѣловалъ ее въ голову.
  Это была первая минута пробужденія Катюши. Но пробужденіе это не дало успокоенія. Напротивъ, она теперь начала мучаться больше, чѣмъ прежде. Мысль о томъ, что Нехлюдовъ, женившись на ней, погубитъ свою жизнь, страшно удручала ее.


[Закрыть]

– Какой Богъ? Нѣтъ никакого Бога, – съ злобой вскрикнула она. – И все вы притворяетесь. Вотъ когда вамъ нужна была я, тогда приставали; погубили – бросили. Ненавижу я васъ. Уйдите вы отъ меня. Не могу я съ вами быть. Я каторжная. Мнѣ хорошо. А я вамъ мука. Перестаньте вы меня мучить.²⁵⁶256
  Зач.: Нехлюдовъ молчалъ.
  – Чтожъ вы ничего не говорите? – вдругъ спросила она.


[Закрыть]

Бога? Какого Бога? Вотъ вы бы пожили такъ, какъ я жила у крестной, когда рожала, а вы въ мундирѣ щеголяли, за другими женщинами бѣгали, развращали. А я, больная, безъ хлѣба была. Ты мной хочешь спастись. Ты мной въ этой жизни услаждался, мной же хочешь и на томъ свѣтѣ спастись. Противенъ ты мнѣ, и очки твои, и плѣшь твоя, и жирная, поганая вся рожа твоя! Уйди, уйди ты! – Она вскочила, потрясая руками, съ искаженнымъ лицомъ. – Ха, ха, ха, ха! – захохотала она истерическимъ хохотомъ и упала на постель.

Нехлюдовъ ничего не говорилъ и ждалъ, чѣмъ это кончится. Онъ подошелъ къ ней близко и послѣ колебанія, дотронуться до нея или нѣтъ, робко положилъ ей руку на голову. Она отстранилась отъ него:

– Оставьте, оставьте, пожалуйста! Пожалуйста, уйдите. Нехлюдовъ молча вышелъ.

До отъѣзда партіи Катерина прожила въ лазаретѣ и оказалась очень хорошей сидѣлкой. Передъ самымъ отъѣздомъ Нехлюдовъ опять повторилъ ей свое предложеніе, но она еще рѣшительнѣе отказалась.

Рано утромъ начались приготовленія и прощанія, и въ 8 часовъ всю партію повели на вокзалъ и посадили въ вагоны съ рѣшетками.²⁵⁷257
  Зачеркнуто: Нехлюдовъ поѣхалъ съ этимъ же поѣздомъ.


[Закрыть]

Нехлюдовъ проводилъ ихъ и черезъ недѣлю, окончивъ дѣло Натальи, поѣхалъ за ними.

Переѣздъ по желѣзной дорогѣ, на пароходѣ и потомъ шествіе по этапамъ, въ особенности это шествіе по этапамъ, и притомъ на каторгѣ, представляли новыя и все новыя и такія ужасныя подробности, которыхъ онъ никогда не могъ бы себѣ представить. Ужасно было то, что были собраны люди не болѣе безнравственные, чѣмъ всѣ остальные (въ этомъ, чѣмъ дальше онъ вращался между ними, тѣмъ больше убѣждался), не безнравственные, но болѣе впечатлительные, страстные, чѣмъ большинство. Были собраны эти люди, наложено на нихъ клеймо позора, т. е. отнято отъ нихъ самое сильное, сдерживающее людей свойство – стыдъ (каторжнику уже нечего стыдиться), потомъ всѣ поставлены въ самыя трудныя для человѣка условія полной праздности и отданы въ полную безконтрольную власть самыхъ грубыхъ людей, начальниковъ, которые, отчасти въ виду огражденія себя отъ отвѣтственности, отчасти по нравственному невѣжеству, грубости природы и упоенію властью, выработали среди себя ужасающіе по жестокости пріемы обращенія. И этимъ своимъ обращеніемъ еще болѣе внушаютъ несчастнымъ подвластнымъ имъ людямъ полное отрицаніе какого бы то ни было сдерживающаго начала, полную распущенность нравовъ.

Подъ тѣмъ страшнымъ давленіемъ нужды, страданій, угрозъ, подъ которымъ находились всѣ эти люди, они всегда были въ томъ положеніи, въ которомъ находится человѣкъ, который горитъ или тонетъ. Человѣкъ, самый нравственный, когда горитъ или тонетъ, наступитъ на другаго человѣка, схватитъ его за волосы. Точно также и всѣ эти несчастные. Они такъ измучены, что они безъ зазрѣнія совѣсти дѣлаютъ то, что на волѣ считали бы немыслимымъ.

Начальники обирали деньги, принадлежавшіе преступникамъ, отнимали пожертвованное, заставляли на себя работать, крали на одеждѣ, на пищѣ, на дровахъ, на лѣкарствахъ, моря ссылаемыхъ холодомъ, дурной пищей, черезсильной работой. Били, насиловали, распоряжались всѣми подвѣдомственными, какъ своими рабами. И дѣйствительно, это были полные рабы тѣхъ, кому они поручались. Какъ только люди дѣлались острожными, каторжными, такъ они отрѣзались отъ всего міра и дѣлались добычей своего ближайшаго начальника.

Интересы заключенныхъ и пересылаемыхъ всѣ сводились только къ тому, чтобы обманомъ, лестью, хитростью избавляться отъ давленія начальства, по крайней мѣрѣ смягчать это давленіе и развлекать свою праздность и наслаждаться.

Странно сказать: главная, если не единственная цѣль несчастныхъ – это наслажденіе, но это такъ: они стараются наслаждаться виномъ, табакомъ, игрою, пѣснями, тщеславіемъ, молодечествомъ и, главное, развратомъ. На это направлены всѣ ихъ усилія.

Въ Тюмени, гдѣ партія стояла полтора мѣсяца и гдѣ смотритель острога былъ особенно ласковъ съ Нехлюдовымъ и опять устроилъ Маслову сидѣлкой въ больницу и гдѣ Нехлюдовъ свободно ходилъ въ камеры и въ коридоры острога, онъ видѣлъ ужасающія сцены. Острогъ былъ весь пропитанъ тифозной заразой. Больница была полна, и больные лежали по камерамъ. Тутъ же шла игра въ карты, пьянство и ужасный противуестественный развратъ.

Нехлюдовъ никогда не могъ забыть то, что онъ видѣлъ въ первый день своего посѣщенія Тюменьской тюрьмы. Первое время его принимали за какого нибудь присланнаго отъ высшей власти чиновника, и смотритель величалъ его «ваше сіятельство», надѣвалъ шашку и самъ водилъ его по камерамъ. Потомъ уже узнали на каторгѣ про него, что онъ частное лицо, и перестали оказывать ему уваженіе.

Но въ Тюмени онъ еще считался важнымъ лицомъ. Въ особенности въ Тюмени считали Нехлюдова важнымъ лицомъ потому, что губернаторъ былъ ему знакомый человѣкъ, очень добрый и любитель спектаклей, остротъ, анекдотовъ и игры въ винтъ. Нехлюдовъ обѣдалъ у него. Несмотря на дальній Сибирскій городъ, все у Губернатора было очень элегантно; жена его, милая хозяйка, хорошенькая женщина, sur le retour,²⁵⁸258
  [в летах]


[Закрыть] весело шутила съ Нехлюдовымъ и хотѣла засадить его на другой дам[скій] столъ въ винтъ. Былъ ужъ готовъ столъ съ четырьмя свѣчами и новой колодой атласныхъ картъ. Но Нехлюдовъ отказался, желая воспользоваться разрѣшеніемъ посѣтить острогъ.

– Ну, все равно, пріѣзжайте ужинать, – проводилъ его Губернаторъ, не вставая изъ за стола. Губернаторша же дала ему виноградъ и грушу, чтобы онъ зналъ, что у нихъ въ Сибири живутъ какъ люди.

Подъ вліяніемъ этого впечатлѣнія изящества и избытка, главное – свѣта Нехлюдовъ пріѣхалъ въ острогъ. Смотритель тотчасъ же повелъ его наверхъ.

Какъ только отворили дверь, такъ Нехлюдова охватилъ удушающій запахъ человѣческихъ испражненій, полутьма, – горѣла одна²⁵⁹259
  В подлиннике, перед словом: одна слово: она, очевидно по описке написанное вместо слова: одна и по рассеянности не зачеркнутое.


[Закрыть] коптящая лампа, – и послышались пѣніе и крикъ, ругательства. Онъ вошелъ прежде всего²⁶⁰260
  В подлиннике, после слова: всего повторено слово: вош[елъ].


[Закрыть] въ мужскую пересыльную. Когда отворили дверь, ѣдкій запахъ еще усилился, и лампа, казалось, горѣла еще тусклѣе. Въ самомъ коридорѣ, прямо на полъ, мочились два человѣка въ рубахахъ и порткахъ, съ бритыми головами, въ кандалахъ. Смотритель крикнулъ на нихъ, и они, какъ виноватые, вернулись и легли на свои мѣста. Нехлюдовъ былъ въ серединѣ, арестанты лежали или должны были лежать голова съ головами. И въ небольшой камерѣ ихъ было человѣкъ 40. Всѣ мѣста были заняты. Вонь была ужасная. Всѣ вскочили, какъ только вошелъ смотритель. Въ числѣ этихъ былъ Алексѣй. Нехлюдовъ передалъ ему полученное отъ жены извѣстіе и деньги, которыя взялъ смотритель. Потомъ пошли въ верхній этажъ. Въ одной изъ камеръ пѣли пѣсни, такъ что не слыхали грохота двери. Смотритель постучалъ въ дверь.

– Я те запою. Смирно.

Пошли дальше. Нехлюдовъ попросилъ не шумѣть и позволить ему посмотрѣть въ оконце. Смотритель позволилъ.

И тутъ то онъ увидалъ ту ужасную сцену, которая навсегда осталась у него въ памяти. Въ номерѣ было человѣкъ 20. Двое ходили въ своихъ халатахъ, босикомъ, не глядя другъ на друга, быстро-быстро взадъ и впередъ, какъ звѣри въ клѣткѣ; одинъ былъ черный, похожій на цыгана, другой – маленькій человѣчекъ, рыжій, уже не молодой и бритый.

Вправо стоялъ противъ угла съ иконой старикь съ бѣлой бородой и истово молился, кланялся въ землю, крестился и шепталъ что то. Потомъ рядомъ съ нимъ двое у наръ съ крикомъ играли въ карты. Нѣсколько человѣкъ окружали ихъ. Играющіе хлопали руками и произносили какія то отрывочныя слова.

– А чортъ тебя задави. Обдулъ, – сказалъ одинъ изъ играющихъ, въ рыжихъ усахъ, съ злымъ лицомъ. – Ну, жена, маршъ спать! – крикнулъ онъ, ложась на нары, на блѣднаго малаго, который стоялъ въ числѣ смотрѣвшихъ на игру.

Всѣ захохотали. Мальчикъ снялъ халать и направился къ нарамъ. Нехлюдовъ постучалъ и попросилъ отпереть камеру, чтобы переговорить съ этимъ мальчикомъ. Онъ былъ приговоренъ къ поселенію за воровство.

Пользуясь своимъ вліяніемъ, Нехлюдовъ попросилъ смотрителя перевести мальчика въ другую камеру.

– Къ ребятамъ, – посовѣтовалъ помощникъ.

Они вошли къ ребятамъ. Это были одутловатые, бѣлые, съ безсмысленными глазами мальчики, отъ 15 до 18 лѣтъ. Ихъ было 4.

Такіе же сцены и лица видѣлъ Нехлюдовъ во все время своего путешествія и все больше и больше ужасался и укрѣплялся въ своемъ рѣшеніи открыть это людямъ, выяснить ту безумную жестокость, которая совершалась этими воображаемыми возмездіями, устрашеніями, обезвреживаніями, переправленіями.

Чѣмъ больше онъ углублялся въ этотъ міръ, тѣмъ больше онъ центръ тяжести его интереса переносилъ изъ Масловой къ общему вопросу и ко всѣмъ этимъ страдающимъ и развращающимъ людямъ. Тѣмъ болѣе, что Маслова все болѣе и болѣе успокаивалась въ работѣ ухода за больными и отвыкала отъ прежнихъ привычекъ. Вино она совсѣмъ оставила, не наряжалась болѣе, но продолжала курить. Мысль о бракѣ съ нею совершенно оставлена была Нехлюдовымъ, но онъ всетаки твердо рѣшилъ не оставлять ее до конца, какого конца, онъ самъ не зналъ. Жизнь его была такъ полна, что онъ не думалъ о концѣ.

Конецъ же насталъ очень скоро и совершенно неожиданный для Нехлюдова. Въ числѣ каторжныхъ въ N былъ политический каторжный Аносовъ, одинъ изъ тѣхъ политическихъ, вступившихъ въ заговоръ по молодости, по энергичности, по желанію отличиться, съ которыхъ вся эта напущенная на нихъ революціонность сходитъ, не оставляя ни малѣйшаго слѣда. Теперь, послѣ каторги и ссылки, онъ совершенно освободился отъ напущеннаго на себя революціонерства и не могъ даже подумать, зачѣмъ оно ему. Онъ былъ полонъ жизни, энергіи и добродушной веселости. Онъ не отрекался отъ своего революціонерства, но не нуждался въ немъ.

Онъ заболѣлъ нарывомъ на ногѣ и, поступивъ въ больницу, познакомился съ Катюшей, влюбился въ нее и, ничего не желая знать объ ея прошедшемъ, рѣшилъ жениться на ней.

– Что же, любишь ты его? – спросилъ Нехлюдовъ.

– Не то что люблю, a мнѣ жалко его.

По окончаніи срока каторги Катюша съ мужемъ поселились въ уѣздномъ городѣ. Онъ кормится землемѣрствомъ. У ней ребенокъ. Нехлюдовъ простился съ ними и живетъ въ Москвѣ, весь поглощенный составленіемъ записки, которую онъ хочетъ подать Государю, о необходимости уничтожить всякое уголовное преслѣдованіе и замѣнить его нравственнымъ образованіемъ массъ. Статья, которую онъ напечаталъ въ журналѣ объ этомъ, – о томъ, что уголовное право есть только пережитокъ варварства, была вся запрещена и вырѣзана изъ журнала. Книга его о томъ же была сожжена. Будущее покажетъ, какая будетъ судьба его записки.

27 Августа 1898.²⁶¹261
  В подлиннике явно по рассеянности написано: 1899.


[Закрыть] Л. Т.