Текст книги "Джейк"

Глава 25

Джейк оглядел маленькую долину. Это было мирное место. Крохотный ручеек лениво струился по дну долины. Трава по пояс колыхалась под теплым ветерком. Склоны холмов, поросшие соснами и кедрами, давали тень и прохладу в самую жаркую погоду. Стадо разбрелось по долине и паслось на сочной траве. Мальчики по трое несли караул, сменяясь каждые три часа. Остальные дремали в тени, ловили рыбу в ручье или охотились для забавы.

Безмятежные восемь дней промелькнули незаметно, но Джейк поправился после ранения. Пора было двигаться дальше.

– Восхитительно, правда? Так и хочется остаться здесь навсегда.

Джейк обернулся и обнаружил, что Изабель последовала за ним. Лучше бы она этого не делала. Одно осознание ее близости заставляло хотеть обнять ее и заниматься любовью, пока он не забудет весь мир и причины, по которым не может предложить ей свою руку и сердце.

– Чет удивительный организатор, – сказала девушка. – Он все сделал сам.

– Хотел бы я знать, как он уговорил Уорда караулить в очередь со всеми другими.

– Уорд предложил сам – тогда в каждой смене будет равное число дозорных.

– Этот человек – очень опытный наездник, хотя и старается казаться кем-то другим.

– Он сказал, его отец был ковбоем.

Они разговаривали, стараясь не касаться того, о чем – и оба это сознавали – им нужно поговорить. От этого было ничуть не легче. Лучше сделать это сейчас и покончить со всем.

– То, что ты сказал мальчикам прошлой ночью, действительно, было любезно.

– Это не больше того, что они заслужили. Я не имел бы ничего, если бы не они.

– Но предложить им доли в стаде…

– Мне кажется, это только честно.

– Они просили меня передать, что не возьмут. Джейк посмотрел на Изабель.

– Почему?

– Полагают, что не сделали ничего, за что бы ты не заплатил им.

– Я хочу, чтобы ты поговорила с ребятами.

– Я согласна с ними. Загнали в угол.

– Что собираешься делать дальше?

– Завтра тронемся в путь. Военный форт всего в двух перегонах отсюда.

– Я имею в виду, когда продашь стадо. Теперь добрались до главного.

– Заплачу каждому, как и обещал. Вы с Уордом можете доставить их в Санта-Фе.

– Ты не поедешь?

– Нет.

– Почему?

Он может и сказать, может быть, Изабель поймет.

– В Санта-Фе моя мать.

– Чудесно. У тебя будет возможность повидать ее после стольких лет.

– Я не хочу ее видеть.

– Ты помнишь, что сказал Мэтту? Если он будет хранить ненависть в себе, она убьет его.

– Ты не знаешь, каково это, когда родная мать бросает тебя.

– Джейк, я потеряла свою семью и была в сиротском приюте. Это нелегко, но, в конце концов, можно справиться.

– Но все твои умерли, а не ушли.

– Ты не можешь изменить то, что случилось, но можешь покончить с его властью над тобой. Съезди проведать мать, освободись от ненависти и страха, которые погубят тебя, разрушат все, что могло бы быть у нас обоих. Все равно, когда-нибудь тебе придется с ней встретиться.

– Нет, не хочу. И не собираюсь встречаться с ней, говорить или даже думать.

– Что в таком случае будешь делать?

– Вернусь в Техас за другим стадом. Неплохо бы стать профессиональным гуртовщиком.

– Кто это?

– Человек, который ведет стадо на рынок. Я смогу дать работу нескольким мальчикам.

– А Вилл и остальные?

– Ты и Уорд сможете позаботиться о них.

– Уорд и я? Почему ты думаешь…

– Я видел вас вместе. Ты всегда говорила, мальчикам нужен дом, надежное окружение, отец и мать. Я им этого дать не могу. У меня нет дома и нет жены. Вы с Уордом будете прекрасной парой. Кроме того, он нравится мальчикам.

– Ты можешь иметь жену, если захочешь.

– Есть только одна женщина, которую я хочу.

– И кого же, Джейк?

– Тебя, будь я проклят! Ты это знаешь. Зачем заставила меня сказать это?

– Потому что ты никогда не говорил этого прежде. Иногда я не была уверена.

– Как ты можешь сомневаться? Я хочу тебя так сильно, что не могу спать.

– Джейк, ты можешь иметь меня. Все, что нужно сделать, это попросить.

– Все не так просто, и ты знаешь это. Ты не можешь выносить мой образ жизни, а я не выношу твоего. Мы не прожили бы и недели, не начав спорить обо всем, от подъема в четыре утра до того, что я буду являться к столу, воняя потом.

– Я не…

– Ты сказала в первый день, что я ниже, чем грязь. Я не поднялся с тех пор ни на волос.

– Джейк, не держи это против меня. Теперь я думаю по-другому.

– Так ты думаешь сегодня, но изменишь свое мнение достаточно быстро. Моя мать изменила.

– Джейк, твоя мать – не единственная женщина на свете. Ты действительно веришь, что я сделаю что-то подобное по отношению к тебе?

– Как ты не можешь понять? Моя мать не хотела делать того, что сделала. Но иначе поступить не могла. Жизнь здесь доводила ее до сумасшествия. То, что она была прикована к трем мужчинам, делало все еще хуже. Ты будешь прикована к двенадцати.

– Сейчас все по-другому.

– Нет, не по-другому. Я наблюдал за тобой и Уордом. Ты оживляешься, как василек под весенним дождем, когда появляется он. Вы говорите об одних и тех же вещах, смеетесь над одним и тем же. Вы оба одного круга. Вы не такие, как я, и никогда не будете такими.

– Джейк, послушай…

– Нет! Я думал об этом, пока чуть не помешался. Пытался придумать, что могу сделать, чтобы создать тебе другие условия. Здесь нет выхода. Я все равно хотел бы жениться на тебе все равно, даже несколько месяцев вместе лучше, чем ничего. Но знаю, ты все равно уйдешь, и я не вынесу этого. Не смогу смотреть в твои глаза и видеть, как они становятся все холоднее с каждым днем. Я не вынесу ощущения, что твое тело коченеет, когда я подхожу к тебе, не смогу видеть, как ты отворачиваешься, когда я вхожу в комнату. Каждый день, просыпаясь, я буду бояться, что это последний день, когда я вижу тебя. Я не вынесу этого.

– Джейк Максвелл, как ты смеешь стоять передо мной и рассуждать, что я брошу тебя и мальчиков только потому, что это сделала твоя мать! Мне все равно, что тысячи других женщин поступали так. Что заставляет тебя думать, что я собираюсь быть похожей на них?

– Это сделаешь не ты, Изабель. Это заставит сделать твое воспитание. Здесь нет ничего, что ты любишь.

– Здесь есть ты. Будут мальчики.

Джейк не смог бы вынести, если бы она сказала, что ее будут удерживать только мальчики.

– Моя мать имела двух сыновей, но этого оказалось недостаточно.

– Я не твоя мать.

– Конечно. Ты гораздо красивее. Я не смогу смотреть, как ты вянешь и сохнешь от непосильного труда.

– Не говори глупостей. Люди не сохнут от этого.

– Женщины сохнут. Я видел это и не могу сделать подобного с тобой.

– Ты ничего не делаешь со мной. Я хочу быть твоей женой, хочу быть рядом с тобой. Мне все равно, что при этом я немного загорю на солнце.

– Не только. Это…

Изабель недоверчиво смотрела на него.

– Ты не собираешься менять свое решение? Вот сейчас я говорю, что люблю тебя, хочу разделить твою жизнь, дать дом мальчикам, может быть, даже иметь собственных детей, и на все это ты твердишь, что я подожму хвост и сбегу только потому, что так поступила твоя мать?

– Изабель, ты найдешь дюжину мужчин, которые будут просто счастливы жениться на тебе и стать отцом ребятам. Если ты дашь Уорду хоть полшанса, бьюсь об заклад, он…

– Да заткнись ты. Я слушала твой вздор и больше не могу слушать. Мне нравится Уорд, но я не люблю его. И он не любит меня. Мы просто старались заставить тебя ревновать. По-видимому, напрасные усилия. Я уже нашла мужа, который мне нужен, и идеального отца мальчикам. Это ты. Мальчики привязаны к тебе, и я люблю тебя – дура я этакая. Понимаю, тебе было ужасно больно, когда твоя мать ушла, но это произошло двадцать лет назад. Ты не можешь разрушить свою жизнь.

– Я этого не делаю. Просто реально смотрю на вещи, которые нельзя изменить.

Изабель вцепилась в Джейка, словно он был гусем, которого она собиралась ощипать. Обвила руками его шею, пригнула голову, прижалась всем телом и крепко поцеловала. Колени Джейка подогнулись. Как он может поступать правильно, когда Изабель решила дать ему то, что он хочет больше всего на свете?

Невозможно не ответить на ее поцелуй, невозможно не прижаться к ней. Невозможно не хотеть ее так сильно, что тело дрожит от желания. Так легко уступить…

Огромным усилием Джейк заставил себя сжать плечи Изабель и отстранить ее.

– Нет, – он говорил хриплым шепотом, почти невнятно. – Я не позволю тебе погубить свою жизнь.

– Это моя жизнь, – голос Изабель был хриплым от страсти. – Я сама решаю, что с ней делать.

– Не со мной. Сейчас ты согласна, но как только вернешься в Остин, поймешь, что я прав.

Рот Изабель превратился в тонкую гневную линию, руки сжались в кулаки.

– Я надеялась заставить тебя передумать, но ты упрямее, чем я считала. Что ж, я тоже упряма. Я подожду. Ты можешь слоняться здесь, проливая слезы и жалея самого себя, но не слишком тяни, иначе я приду за тобой. И ты не получишь мальчиков – ни одного. Мужчина, который боится взглянуть в глаза собственной матери, не годится, чтобы быть главой дома, полного подростков. А сейчас я забираю мальчиков в Санта-Фе. Они примут ванну и купят приличную одежду. Хочу съесть что-нибудь, приготовленное не мной, а другими. И если ты скажешь хоть слово, что это делает из меня горожанку, я прогоню фургон прямо по тебе.

Изабель повернулась и с гордым видом пошла прочь. Через несколько ярдов остановилась и обернулась.

– Ты носишь мое клеймо, Джейк Максвелл. Просто помни об этом, когда передумаешь и приедешь в Санта-Фе.

Джейк знал, что не передумает. Если он не сможет смотреть в лицо Изабель, любящей его, он еще больший трус, чтобы встретиться с женщиной, которая предала его и оставила шрам, не заживающий до сих пор.

Сердце буквально разрывалось в груди, когда Джейк смотрел вслед Изабель и мальчикам, уезжающим в сторону Санта-Фе. Он даже представить не мог, что сказать «до свидания» будет так трудно. Изабель не позволила оставить ни одного из мальчиков – если они ему нужны, придется приехать в Санта-Фе.

Вот так-то.

В Нью-Мексико его больше ничего не держит. Он продал стадо, даже нашел покупателя на фургон для продуктов и запасных лошадей. Он получил больше денег, чем рассчитывал, может вернуться в Техас и нанять новую команду, чтобы собрать остальных коров, может купить другое стадо, другое ранчо, вообще – делать все, чего душа желает. Теперь, когда Руперт мертв и его обращение с Перри Хольстидом стало известно властям, вряд ли фермеры будут докучать ему.

Но ни одна из возможностей его не привлекает. Джейк не сможет ступить на ранчо, не вспомнив об Изабель и мальчиках. Оказывается, деньги и успех значат не так много. Конечно, он делал это для себя, но теперь, разделив все трудности с Изабель и ребятами, не может считать только своим успехом.

Он убеждал себя, что принял правильное решение. Почему же чувствует себя так ужасно?

Потому что трус. Трусы всегда чувствуют себя отвратительно, так как не могут выносить собственной трусости.

Во время войны его наградили за храбрость. Почему же сейчас он чувствует себя как трус?

Ответ прост – боится позволить себе любить, позволить поверить. Настолько боится неудачи, что отказывается от своего шанса на счастье.

Но никакого шанса нет. Он прекрасно знает, что будет потом. Только отсрочит неизбежное. Однако сам он очень изменился. Почему подобное не может произойти с Изабель?

Он изменился? В чем изменился? Он хочет Изабель. Даже согласен жениться на ней. Нет, он ХОЧЕТ жениться, и это гораздо более серьезно, чем физическая потребность. Джейк не может представить себе дальнейшую жизнь без Изабель. Ее свежий вид, строгая фигура, безграничная энергия, потребность в нем объединились, чтобы заставить его ощутить себя другим человеком.

Изабель может спорить с ним по любому поводу, может быть упрямой, как лонгхорны. Может заставить его изменить многие привычки, но она так же необходима для его счастья, как холмы Техаса, бывшие его домом с самого дня рождения. Для него нет ни капли смысла возвращаться в Техас, если Изабель не с ним.

Ему нужны и мальчики. Не только как помощники. Они помогли заполнить дыру внутри его, вызванную потерей семьи. Обожание Вилла все еще заставляет Джейка чувствовать себя неловко, но ему нравится, когда малыш рядом.

Мэтт больше говорит, Пит больше не стремится убить Хоука, Чет превращается в замечательного лидера, и Брет может научиться верить, что его не предадут снова. Он не знает, как меняются Бак и Зик, у них свои, глубоко спрятанные обиды, но Шон, Люк и Дрю чувствуют себя просто прекрасно.

Что они почувствуют, когда Изабель скажет – Джейк не вернется?

Ему стало смешно. Как безапелляционно Изабель объявила свои условия. Она не спрашивала его, а просто поставила перед фактом, приняла решение. Он может согласиться с ней или нет. Но у этой женщины точно есть характер.

Почему он не видел этого раньше?

Потому что был слишком занят, принимая решение за других. На все имел готовый ответ.

Но теперь у него нет ответа. Он поклялся никогда не жениться, никогда не вверять женщине свою любовь. И был уверен, что ни одна изысканно воспитанная женщина не сможет быть женой ковбоя. Теперь ни одно из решений не устраивает его.

Он позволил гневу на мать, своему состоянию боязни измены дать эти клятвы. То же самое может произойти снова, если не избавиться от груза прошлого.

Он не может жить без Изабель. И каждая минута только подтверждает это. Отчаяние охватило Джейка при мысли, что она ушла из его жизни навсегда. Ради шанса вернуть Изабель можно пойти на что угодно.

Джейк подобрал седло и направился к лошади. Он поедет в Санта-Фе. За Изабель. Но есть еще одна женщина, которую нужно повидать прежде всего.

Джейк направился по последнему адресу матери, но в доме сказали, что она с сыном в городе. У нее зеленый фургон. Джейк не может пропустить ее – она единственная женщина в Санта-Фе, которая в белых перчатках правит зеленым фургоном.

Первым Джейк увидел мальчика. Он был так похож на его старшего брата, Дэвида, что Максвелл почти перестал дышать. Конечно, это невежливо, но чем ближе он подъезжал, тем упорнее разглядывал мальчика. Дэвиду было двадцать четыре, когда его убили, но Джейк хорошо помнил, каким тот был в шестнадцать. Мальчик казался точной копией Дэвида.

Этот мальчик – сводный брат Джейка.

Подъехав к фургону, Максвелл остановился.

– Здравствуй. Я ищу твою мать.

– Она в магазине.

– Я подожду. Меня зовут Джейк, а тебя?

– Курт.

Джейк понимал, что смущает мальчика, но не мог перестать пристально разглядывать его. Узнав, что у него есть сводный брат, он был в шоке, а его сходство с Дэвидом потрясло его.

– Сколько тебе лет?

– Шестнадцать.

Он родился всего лишь через три года после того, как мать ушла. Джейк представил, что мальчик получил всю любовь и все утешение, в которых было отказано ему и Дэвиду, и задрожал от гнева, кипевшего в душе почти двадцать лет.

Максвелл оглянулся, когда смущение на лице Курта сменилось улыбкой облегчения. По дощатому настилу шла женщина.

– Это моя мама, – Курт выпрыгнул из фургона. Джейк спешился и завязал поводья вокруг столба.

– Этот человек ищет тебя, – сказал Курт матери. Та передала сыну свертки и повернулась к Джейку.

– Здравствуйте, я миссис Стюарт. Чем могу быть полезна?

Джейк пристально смотрел на женщину, стоящую перед ним. Нет, она не была похожа на его мать, какой он ее помнил. Выглядела гораздо старше, чем представлялось – волосы совершенно седые, лицо в глубоких морщинах. Но морщины не заслоняли прекрасные глаза, казавшиеся огромными на ее лице. Она была одета со вкусом, скромно и дорого. Шею обвивала бирюза в серебре.

Что поразило Джейка больше всего – мать, казалось, была в мире с собой, спокойна и владела своими чувствами. Не было ничего от той неистовой энергии, того отчаяния, которые помнил Джейк.

Он ждал, что почувствует горечь, презрение, отвращение, но это было все равно, что злиться на незнакомого человека. Эта женщина не была его матерью, которую он помнил.

Он перестал дрожать. Появилось странное чувство, что он перешел в какой-то другой мир. Все казалось нереальным.

– Вам плохо, мистер… Простите, не знаю вашего имени.

– Нет, нет, все в порядке, – услышал Джейк свой голос, звучавший как бы издалека. – Просто не знаю, что сказать. Я Джейк, ваш сын.

Глаза женщины расширились от удивления, она побледнела. Потом печальная улыбка озарила ее лицо.

– Благодарение Богу! – произнесла она тихо. – Я молилась, чтобы ты пришел.

Джейк нашел Изабель и мальчиков в таверне. Они составили вместе три стола и сидели так тесно, что касались друг друга плечами. Побеленные стены отражали свет нескольких фонарей, свисающих с толстых черных балок, тянущихся вдоль потолка. Фонари освещали лица гораздо ярче, чем лагерные костры за пятьдесят две ночи на тропе.

Джейк остановился за дверью, наблюдая. Они были совсем не похожи на кучку бродяг, которых он протащил семьсот миль по одному из наихудших мест Юго-Запада. Все приняли ванну, подстригли волосы и оделись в новую одежду. Соломенно-белокурые волосы Мэтта и Вилла и угольно-черные Хоука сверкали. Дрю, одетая в новое платье, выглядела женственно.

Комната просто трещала от их энергии. Джейк слышал голоса Пита и Вилла, повышенные в споре – сколько он таких уже решил? – и знал, что очень хочет быть частью их буйной несдержанности. Просто быть рядом с ними – одно это заставляло ощущать себя более живым. Позднее еще будет много лет для мира и покоя.

Изабель выглядела прелестно. Джейк не знал, как это возможно – может быть, это те самые накрахмаленные белые блузки, – но она не была похожа на женщину, которая только что пересекла пустыню, приготовила на открытом огне сотню обедов, провела фургон через реки и горы. Она была такой женственной, такой скромно-элегантной, такой совершенно красивой, что тело Джейка напряглось только от мысли коснуться ее щеки или поцеловать в губы.

Максвелл был дураком, думая, что она не вынесет его жизни. Она прошла через худшее и все-таки выглядит замечательно. Даже если ему придется идти за ней до Саванны, он не может позволить ей уйти.

– Джейк! – взвизгнул Вилл, как только Максвелл прошел через дверь. Мальчик буквально пролетел через комнату, ухватил Джейка за руку и потянул к столу. – Тебе нужно торопиться. Изабель хочет основать ранчо и не собирается отдавать его тебе.

Джейк посмотрел на Изабель. Их взгляды встретились, девушка побледнела. Джейк рассмеялся. А что еще он мог сделать – вернулся туда, где его место, к Виллу и остальным мальчикам, к Изабель. Все будет хорошо. Он просто чувствует это.

– Как ты думаешь, – он взглянул на Вилла, – если я найму всех ребят, она объединит свое ранчо с моим?

– Дрю не пойдет. Она клянется, что останется только с Изабель.

– Ну, она еще маленькая девочка. Может быть, мы сможем похитить ее.

– Не знаю. Мэтт говорит, нельзя обижать девочек.

Джейк подошел к столу, не спуская глаз с Изабель.

– Как вам мое предложение? Сможете объединить свои дела с моими?

– Я искренне на это надеюсь, – сказал Уорд, которому определенно стало легче. – Мне придется помочь ей, если вы этого не сделаете.

Изабель была непреклонна.

– Это зависит от того, что вы предложите.

– Сложновато. Не возражаете, если я присяду, пока буду объяснять?

– Возьмите мой стул, – предложил Чет.

– Почему бы вам не сесть поближе? – спросил Джейк. – Это касается всех.

Они так шумели, что привлекли внимание публики. Люди улыбались Джейку, вероятно, думая, что происходит что-то вроде воссоединения семьи.

Так и было.

– Во-первых, – продолжил Джейк, когда все мальчики приготовились слушать, – я хочу вернуться в Техас и собрать еще одно стадо. Если покупать хорошее ранчо, нужно больше денег, чем у меня есть.

– Откуда возьмутся коровы? – спросил Уорд.

– У меня на ранчо их еще много. Не думаю, что фермеры по-прежнему будут докучать нам.

– Где вы покупаете новое ранчо? – спросила Изабель.

– Я еще не решил, но мы можем договориться об этом.

– Мы?

– Да, мы.

Прекрасные глаза изучали его лицо. Джейк улыбнулся, надеясь, что она найдет ответ, который ищет. Изабель тоже улыбнулась – натянутая, но все-таки улыбка.

– Что еще? – спросила она.

Джейк обвел взглядом внимательные юные лица, окружающие его.

– Я хочу усыновить вас всех.

Вилл взвизгнул и кинулся к Джейку, перебираясь через Чета, чтобы добраться до него.

– Я говорил Мэтту, что ты усыновишь нас! Я сказал это сто лет назад!

Какое-то время у Джейка ушло, чтобы утихомирить Вилла и устроить его в своих объятиях.

– Я понимаю, кто-то из вас может не захотеть, чтобы его усыновили, но прежде чем принять решение, нужно подумать вот о чем. Вы – несовершеннолетние, вас в любое время могут забрать от меня. Но если вы будете моими законными сыновьями, то сможете оставаться со мной, сколько сами захотите.

– Вам не разрешат усыновить меня, – возразил Зик. – Белые люди не могут усыновить черного парня.

– Я найду способ. А ты, Хоук, можешь перестать делать вид, что тебя здесь нет. Я намерен усыновить и тебя. И не думай, что сможешь ускользнуть. Я пока еще лучше иду по следу, чем ты.

И тут Хоук улыбнулся. Впервые. Джейк не думал, что такое вообще возможно.

– Вы собираетесь предложить усыновить и меня? – спросил Уорд.

– Помня о том, как я с вами обращался, удивляюсь, что вы спрашиваете, даже в шутку.

– Но я…

– Я хотел бы, чтобы вы поехали с нами, пока не решите, чем хотите заняться. Вы чертовски хороший наездник, хотя и пытаетесь это скрыть. Мальчикам нужен кто-то, кто займется их царапинами и сломанными костями, а Изабель нужен человек, с которым она может поговорить, кто знает, как ведут себя цивилизованные люди. Может быть, вам удастся научить этому и меня, и мальчиков.

– Вы понимаете, ваш план зависит от…

– Я знаю точно, от чего он зависит, – Джейк повернулся к Изабель. – Он зависит от согласия Изабель быть моей женой.

– Она согласится, – пропищал Вилл. – Она целую вечность влюблена в тебя.

– Если ты не возражаешь, Вилл, на такой вопрос я предпочла бы ответить сама.

– Но вы же сказали мне, что любите его?

– Я знаю, что сказала, но существует многое другое, кроме этого.

– А-а, вы имеете в виду секс. Пит мне все рассказал об этом.

– Нет, не секс, – Изабель покраснела. – И если ты хочешь, чтобы я тебя усыновила, нам придется серьезно обсудить, что маленьким мальчикам следует говорить в обществе, а что – нет.

– Вроде секса?

– Совершенно верно. – Ох!

– Иди сюда, отродье, – Мэтт выдернул младшего брата из объятий Джейка. – Я заткну тебе рот грязным носком, пока ты не расстроил все дело.

– Я ничего не расстраиваю! Она сказала… Мэтт ладонью закрыл Виллу рот.

– Исчезайте, пока можете, – сказал Уорд Джейку. – Обязуюсь не позволить этой стае пойти по следу.

– Накормите их. Счет я оплачу. Джейк вышел из комнаты за Изабель.

– Куда мы пойдем?

– Думаю, лучше всего в мою комнату.