Текст книги "Жемчуг Падуи"

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Застыв на месте от удивления, София отстраненно подметила, что Стефан завел мотор катера и пустил его по тихим водам венецианского канала.

Крепко держась за поручни, девушка продолжала ощущать прикосновение его губ к своим губам. Растерянный взгляд на зеленоватую муть за бортом – и мятежные мысли спутали все в дотоле безоблачном сознании девушки, испуганной темными тенями, отбрасываемыми на воду внушительными строениями чужого города.

Что означал этот беззаботный поцелуй? В полном смятении София надеялась скрыть от Стефана свои чувства. Внутренне безоружная" перед ним, она боялась обнаружить это. И впервые в своей жизни девушка ощутила острую ревность ко всему, что было в прошлом этого мужчины, что было спрятано от нее. Все эти тайны представали перед ее мысленным взором почему-то в прекрасном и пугающем образе маркизы д'Орсини, о роли которой в жизни Стефана Софи не знала ничего, но которая казалась молодой англичанке необъяснимо опасной.

И в мгновение ока сладость от мимолетного поцелуя сменилась ревнивой горечью подозрений. София явственно почувствовала, как яд страха проник в самое сердце.

Девушка тяжело вздохнула, и сквозь оглушающий рокот мотора Стефан расслышал этот безысходный вздох. Он оглянулся на свою гостью и задорно улыбнулся ей, чтобы тотчас вновь сосредоточиться на маневрах в узких каналах.

Этот беглый дружеский взгляд был слабым лекарством против страха, но позволил Софии понять, как сильно она зависит от его глаз. И девушке показалось, что она бессильна бороться с собственной слабостью. Осталось лишь положиться на спасательный круг рекомендаций, которыми ее щедро одарил Дэйвид Рентой, и кинуться в пучину сражения за свою любовь хоть с самой красавицей маркизой д'Орсини…

Это был момент отчаяния и неизъяснимой сладости. Это был момент, когда София поняла величайшую разницу между нежной привязанностью и безудержной страстью…

Стефан подал девушке руку и помог сойти на причал.

– Ты выглядишь слегка удрученной. Прости, если виной тому мой нахальный поцелуй. Поверь, я не хотел расстроить тебя.

– Я не расстроена… Не извиняйся, – смущенно призналась София.

– Понимаю… Это усталость. Тебе нужно как следует отдохнуть.

– Должно быть, ты считаешь, что я повела себя глупо, упорно отказываясь принять твое приглашение поселиться в Палаццо?

– Ты из тех женщин, которые испытывают непреодолимую потребность расставлять все точки над «i»? Любишь полную ясность и не выносишь загадок и тайн?

– Это так плохо? – удивилась молодая англичанка.

– Мы в Венеции, София. В городе, где дома утопают в воде, где время плавно течет, не оставляя сожалений. В этом городе условности внешнего мира бессильны, поэтому нужно просто отбросить их и насладиться красотой этого утекающего соблазна, этого подрагивающего на воде великолепия…

София заворожено слушала сочную речь с очаровательным акцентом.

– Я лишь хочу быть честной, – виновато призналась она.

– Порой движение ресниц правдивей всяких слов. В наше время женщины перестали любить свою правду, а с мужской правдой обращаться не научились.

– Шовинистическое замечание, – колко заметила девушка.

– Только для тех, кто относит себя к толпе, – обидно резко высказался Стефан. – Добро пожаловать! – вмиг исправив положение, радушно пригласил он гостью в Палаццо дель Фортуна.

София робко ступила на мрамор пола.

– Ты в моем мире, София… Что скажешь?

– Твой мир бесподобен. Как давно построен дворец?

– В первой половине четырнадцатого столетия, имели место и более поздние перестройки… Этот Палаццо – одно из самых выдающихся строений Венеции.

– Не сомневаюсь в этом.

– Главный вход поразил бы тебя еще больше, но мы им почти не пользуемся в последнее время, за исключением особых случаев, которые бывают не столь часто, как в старину, с ее балами и пышными раутами.

Распространяясь о своем наследии, Стефан не сразу заметил, в каком невероятном смятении пребывала его гостья в эту минуту.

– Что-то случилось? – обратился он к ней с изумлением.

София застыла на месте, испуганно озираясь вокруг. Он не мог знать, какое странное чувство захватывало ее в свои тиски. С каждым мгновением, с каждой воспринятой деталью София до нервической дрожи утверждалась в сознании, что все ей знакомо, что однажды ей доводилось бывать в этих великолепных апартаментах, вслушиваться в монотонную музыку шагов по мозаике мраморного пола и пугаться шуршащего в портьерах эха.

– С тобой все в порядке?

– Странно… Все так странно. Я знаю, что не могла бывать здесь прежде, и все же…

– Что?

– Мне все знакомо. Я узнаю этот дом.

В этот момент в его глаза заглянуло заходящее червонное солнце. Зрачок Стефана вспыхнул и тут же погас, когда он заговорил:

– Тут нет ничего странного. Отличные фотографии этого интерьера напечатали несколько журналов, когда реставрация дворца была завершена. Возможно, они попадались тебе на глаза, только ты не придала этому особого значения, – рационально разъяснил хозяин Палаццо.

– Пожалуй, ты прав, – разочарованно произнесла София.

В ее воображении уже успела поселиться идея о прошлых жизнях, одна из которых могла протекать в этих стенах. Поэтому объяснение Стефана показалось ей чересчур пресным, лишенным всякой поэзии.

– Ты собираешься поселиться в холле? – шутя поинтересовался он.

– Нет, – покачала головой София.

– Тогда пойдем… Это главная лестница южного входа.

– А сколько вообще существует входов в этом дворце?

– Пять, если считать вход из сада, но поскольку, выходя из Палаццо, приходится неизбежно пользоваться катером, то мы держим открытым преимущественно южный вход, наиболее удобный для причаливания… Чао, Роберто! Это синьорина Джордан, она поживет в Палаццо дель Фортуна.

Софию не покидало ощущение таинственных сходств и совпадений. Стефан поздоровался с седовласым господином, который идеально подходил под красочное описание итальянского визитера ее отца, произведшего неизгладимое впечатление на миссис Калдвелл.

Роберто галантно кивнул Софии.

– Роберто, пришли, пожалуйста, кого-нибудь, чтобы подняли багаж мисс Джордан в комнату для гостей, – распорядился Стефан и, вновь повернувшись к изумленной Софии, пояснил:

– Как ты, наверное, уже догадалась, это крыло – для слуг Палаццо. Тут проживает уже не первое поколение преданных людей. Сейчас их число не столь велико, как во времена расцвета нашей династии… А вот, обрати внимание на главный вход.

Холл главного входа производил, без преувеличения, впечатление храма. Он рождал благоговейное чувство к высочайшему мастерству воздвигших здание людей. Величественная роскошь и чистейший вкус отличали его.

– А это бальный зал, – сказал Стефан. София уже не ощущала усталости, ее вытеснил восторг.

– Я знала, что дворцы маленькими не бывают. Но не ожидала таких головокружительных размеров.

– Посмотрим, что ты скажешь ночью, когда все пространство утонет во мраке, скудно освещенное зловещим лунным светом.

– Я включу электричество, – парировала его предостережение София. – А в наше время устраиваются балы?

– Значительно реже, но случаются. На моей памяти в этом зале они проходили дважды. Первый раз – когда я был ребенком, а второй раз – на мой двадцать первый день рождения. Тогда весь дворец до рассвета был залит огнями и полон людей. Музыка, болтовня, танцы, фейерверки… Так веселится венецианское высшее общество.

– Хотела бы я это видеть, – мечтательно произнесла София.

– Однажды увидишь, – уверенно пообещал он ей. – В память о моей тетушке я бы хотел устроить бал-маскарад.

– А когда бывает традиционный венецианский карнавал?

– Перед Великим постом. Он длится около десяти дней. Его участники наряжаются в карнавальные костюмы и обязательно надевают маски. Кульминация празднества приходится на вторник на Масленой неделе, с присущим ей безудержным бальным весельем, грандиозной факельной процессией гондол вдоль всего Гранд Канала и фейерверком над Сан-Марко, – нараспев произнес Стефан и замолчал, увидев седовласую женщину с теплым взглядом темно-карих глаз.

Тут же перейдя на итальянский, он радостно сказал:

– София, дорогая моя, позволь представить тебе мою экономку, Розу Понти. Она и ее супруг Роберто, которого ты могла видеть несколько минут назад, служат в Палаццо дель Фортуна уже более тридцати лет.

– Добро пожаловать, синьорина Джордан. Ваша комната уже готова. Могу я вас проводить?

– Благодарю, Роза. Я сначала покажу гостье дворец, – заявил хозяин.

– Да, синьор Стефано. Вы будете ужинать в обычное время?

Стефан переадресовал вопрос гостье:

– Наверное, ты проголодалась?

– Ну… – замялась молодая англичанка.

– Я лишь подумал, что, поскольку это твой первый визит в Венецию, ты хотела бы посмотреть на ночной город?

– Конечно. Но если у вас заведено ужинать в определенное время, не стоит нарушать традицию, – дипломатично ответила девушка.

Стефано помедлил и, обратившись к Розе, произнес:

– Если вам не трудно, предупредите, пожалуйста, Анджело, что мы поужинаем в городе.

– Будет сделано, синьор Стефано, – с большим достоинством произнесла женщина и добавила, прежде чем удалиться:

– Синьорина Джордан, если вам понадобится помощь, обратитесь ко мне, и я пришлю вам горничную.

– Спасибо, Роза, – поблагодарила девушка.

– Анджело – сын Розы, – пояснил Стефан. – Здоровенный парень, один из лучших поваров Венеции… А сейчас я собираюсь провести тебя по Палаццо, чтобы ты могла ориентироваться и не заплутала ненароком.

– Как считаешь нужным, – смирилась все же порядком утомленная впечатлениями и новыми лицами София.

– Начнем с главного…

– Постой, – остановила его девушка. – А откуда твоя экономка узнала, что я буду здесь жить?

– Во-первых, комната для гостей всегда готова на всякий случай, а во-вторых, я попросил Роберто отнести туда твои вещи, – легко объяснил Стефан и начал экскурсию:

– Это гостиная нижнего этажа. Она очень красива, как ты сама можешь убедиться. Используется она скорее как официальная приемная, нежели как комната для вечеров в обществе близких людей… Все жилые апартаменты оборудованы современной техникой, встроенной в старинные ниши. Это позволяет совмещать комфорт и элегантность. Мой дядюшка Паоло постоянно занят модернизацией жилого пространства, оснащая его последними техническими новинками.

– Твой дядюшка…

– Я говорю о нем в настоящем времени лишь по старой доброй привычке. Чуть не ввел тебя в заблуждение. На самом же деле дядюшка Паоло умер за полтора года до смерти тетушки Франчески… Идем дальше… Картины, с которыми тебе предстоит работать, я покажу только завтра, на свежую голову, – невзначай напомнил Стефан своей гостье о цели ее прибытия. – У нас есть центральное отопление, но зимними вечерами мы не прочь разжечь огонь в камине.

– В такую жару трудно представить, что в Венеции бывают зимы.

– Бывают, и весьма ощутимые, особенно когда с Адриатики веют промозглые ветры. Но и в этом многие находят свою прелесть и особую романтику. Есть любители, которые приезжают в Венецию только зимой… А теперь я отведу тебя в твою комнату. Ты сможешь освежиться и переодеться, прежде чем мы отправимся ужинать.

– Было бы неплохо, – с облегчением вздохнула София, для которой последние мгновения экскурсии по дворцу показались нескончаемым испытанием.

– Пятнадцати минут тебе хватит? – расстроил ее своим вопросом Стефан, но она сдержалась и с улыбкой ответила:

– Более чем достаточно.

Оказавшись по другую сторону двери, девушка пришла в неописуемый ужас. Что можно успеть за четверть часа?

София рывком распахнула свой чемодан… На одно обдумывание наряда может уйти полдня. Она выдернула из массы платьев серебристо-оливковое, достала изящные босоножки, состоящие из тонкой паутинки кожаных ремешков, приготовила миниатюрную сумочку… Она разложила все это на кровати и пристрастно посмотрела, сознавая, что на сомнения и эксперименты времени нет.

София достала банные принадлежности, включила душ, нырнула под плотную струю и вмиг ощутила бодрящее прикосновение воды к утомленному телу. Капли, бегущие по ее лицу, неожиданно напомнили о быстротечном поцелуе, напомнили о Стефане, и София почему-то смутилась своей наготы… Девушка быстро почистила зубы.

Менее чем за десять минут ей предстояло стать блистательной. Жизнь бросала вызов.

София взяла фен. Держа его одной рукой, другой она выпотрошила косметичку и принялась наносить быстрый, но эффектный макияж. Переусердствовать было нельзя, но и выглядеть небрежно ей не позволял элегантный дух Венеции и воспоминания о маркизе д'Орсини.

Уложив высушенные волосы в «ракушку» на затылке, она высвободила несколько вьющихся прядей на висках, что придало ее облику юный и задорный вид. Она внимательно всмотрелась в зеркало и удовлетворенно заметила, что тушь, нанесенная с рекордной поспешностью, легла без комков, тени тщательно растушеваны, а характерно изогнутые брови не выглядят нарочито. Она несколько раз мазнула блеском по губам и буквально нырнула в тонкое белье и шелковое платье. София брызнула из пульверизатора духами, когда в дверь постучали. Она лениво сказала:

– Открыто… – И села на край постели, застегивая на щиколотке босоножки.

София подняла глаза и увидела в дверном проеме Стефана, свежего, в элегантном костюме, с хорошо уложенными волосами и ослепительной улыбкой.

– Готова? – спросил он ее.

– Как видишь, – ответила довольная девушка.

– Ты выглядишь ослепительно, но…

– Что не так? – взволнованно поинтересовалась София.

– Не желаешь распустить волосы?

– Ты думаешь?

– Попробуй.

– Ну, хорошо, – сказала она, завела руки за голову и, вынув из прически шпильки, встряхнула головой.

Шелковистые пряди медленно растеклись по плечам и спине. Стефан зачарованно наблюдал эту грациозную сцену. Девушка встала навстречу ему, и он благоговейно уступил ей дорогу со словами:

– Нас ждет водное такси.

– Я бы предпочла пройтись, – вдохновленная своей маленькой победой, сладко прошептала София.

– Как пожелаешь, – склонил он голову и нежно шепнул: – У нас много общего, ты так не считаешь?

– Возможно, – неопределенно ответила она и обворожительно улыбнулась, слегка прищурившись.

Впервые в жизни София подумала, что общение мужчины и женщины – игра. И эта игра начинала ее затягивать.

– Если бы я мог следовать своим пристрастиям, то непременно принялся бы изучать археологию, историю, культуры разных народов. Я завидую тебе немного. Ты все время имеешь дело с прекрасным, тогда как мне приходится заниматься куда более прозаическими вещами. Так случается, когда нужно продолжать дело дедов и отцов. А с другой стороны, я из тех людей, которым не на что жаловаться.

Молодая англичанка терпеливо слушала. Стефану польстило ее вежливое внимание. Он улыбнулся и сказал:

– Прежде чем мы решим, куда идти, я бы хотел узнать твои пожелания.

– Площадь Сан-Марко, конечно же… – как нечто само собой разумеющееся выдала София.

– И конечно же, аперитив во «Флориано», – продолжил в ее интонации Стефан. – А потом я поведу тебя в мой любимый ресторанчик.

– Это чудесно! – воскликнула София, которая уже не чувствовала себя прежней. С ней произошли удивительные изменения. Именно это она прочла в его глазах.

– И мы пойдем извилистой старинной дорожкой, пересекая ажурные мостки над темными водами узких каналов. Я хочу провести тебя по городу моего раннего детства, София, – воодушевленно проговорил Стефан. – Площадь Святого Марка! – торжественно объявил он через несколько минут.

– Самая красивая площадь в мире! – восторженно отозвалась София.

– Самая интригующая, – осторожно поправил ее Стефан.

– Интригующая? – заинтересовалась девушка.

– Именно, – кивнул он. – Несколько веков здесь проходили бои быков и разгуливали свиньи, устраивались театрализованные представления и торжественные процессии, неистовствовали карнавалы и развертывались пиршества… И сколько с этим связано историй, тайн и загадок! Площадь Сан-Марко – сердце Венеции, легенда старой Италии, жемчужина Западного мира… Что будешь пить? Джин с тоником или «Манхэттен»?

– Не уверена, что вполне понимаю, о чем идет речь. Я не очень люблю спиртное, – неохотно ответила София, располагаясь за столиком под летним тентом знаменитого заведения «У Флориано».

– Должен заметить, тебя это отлично характеризует, София. И все же мы не можем просто посидеть и уйти. Надо что-то заказать.

– Белое вино, пожалуйста.

– Отличный выбор, – оценил Стефан и отослал официанта с заказом.

Столик сервировали очень изящными бокалами, в которые налили золотистое вино.

– Как на твой вкус? – поинтересовался Стефан, когда София сделала долгий пробный глоток.

– Отменно, – блаженно произнесла девушка.

– Уверена? – прищурился он.

– Абсолютно… А ты думаешь иначе?

– Нисколько, дорогая София. Я полностью разделяю твое мнение относительно вина, как и всего остального. Мне очень приятно соглашаться с тобой, – заявил Стефан, и София зарделась.

Она отвела в сторону глаза и некоторое время развлекалась, наблюдая за элегантными венецианцами и небрежно одетыми туристами с фотокамерами, затем произнесла:

– Любить Венецию несложно. Но жить в Венеции, должно быть, не легко.

– Зато как приятно возвращаться сюда, особенно сознавая, что этот город – твой родной дом… Еще вина или пойдем поужинаем?

– Пойдем поужинаем, – сказала София.

– Карло уже дожидается нас…

ГЛАВА ПЯТАЯ

У входа в ресторан их радушно поприветствовал приятный господин с черными как смоль курчавыми волосами.

– Стефано! Рад видеть тебя! – зычно воскликнул он.

– Рад видеть тебя, Карло! – в тон ответил Стефан.

Двое мужчин крепко обнялись, словно старинные друзья.

Стефан Хэвиленд по-хозяйски обхватил Софию за талию и обратился к ней:

– Дорогая, позволь представить тебе моего хорошего друга и настоящего волшебника Карло Верди… Карло, эту фею зовут София Джордан.

– Как же! – Карло кинулся лобызать смущенную фею. – Стефано рассказывал мне о вас. Я восхищен, синьорина Джордан. Стефано говорил, что вы красавица, но мне кажется, он многое утаил.

– Вы очень любезны, – опасливо произнесла молодая англичанка, не зная, как следует отвечать на столь преувеличенные комплименты.

– Я оставил столик для вас, – громогласно объявил Карло. – Но позвольте обслужить вас сегодня как моих особых гостей… Стефано, София, добро пожаловать ко мне в сад. Вам понравится.

– Ужин на улице? – удивилась девушка.

– Под звездным небом, дорогая София! – заманивал Карло. – И вы наверняка знаете толк в дарах моря.

– Вы угадали, – отозвалась София.

– Я не угадал, я знал это… Такая изысканная дама, как вы, должна понимать в хорошей кухне.

– Я стараюсь, – вновь сконфузилась девушка.

– Замечательно! Это просто замечательно, Стефано, что ты привел именно ко мне сказочную фею, и делай это почаще, тогда я еще сильнее буду любить тебя! – фонтанировал комплиментами Карло Верди. – И я хотел бы порекомендовать вам сегодня нечто особенное. Наш повар словно ждал вашего прихода, дорогая София, и превзошел сам себя.

– Мы попробуем все, – согласился Стефан, и Карло удалился.

– Такое чувство, что меня контузили. Сердце выпрыгивает из груди, в ушах стоит страшный звон, – рассмеялась София, когда вновь осталась со Стефаном наедине.

– Это скоро пройдет. Традиционные последствия итальянского гостеприимства. Это особый талант Карло – превращать обычный ужин в настоящую феерию. К тому же я успел ему сказать по телефону, что это твой первый визит в Венецию.

Стефан усадил Софию за стол, накрытый под огромными южными звездами, налил вина в красивые бокалы и произнес тост, который привел девушку в замешательство:

– За нас, дорогая! За успех новых отношений!

За ужином они говорили очень мало. София не могла отделаться от странного ощущения, которое преследовало ее с того самого мгновения, как в отеле ей отказались предоставить номер.

Ей не на что было жаловаться. В Палаццо дель Фортуна она устроилась как принцесса. И все же беспокойство поселилось в ее душе. И она не могла его прогнать, как ни хотела.

Заметив ее задумчивость, Стефано спросил за чашечкой кофе:

– Я надеюсь, ужин не разочаровал тебя?

– Все было исключительно. Я никогда не получала от еды такого удовольствия, – признала девушка.

– Удовольствие от еды, помноженное на удовольствие от твоего общества, заставляет меня думать, что это самый счастливый вечер в моей жизни, – горячо произнес Стефан.

– Ты часто бываешь в этом ресторане? – сменила тему София.

– Я приходил сюда еще юношей, когда им владел отец Карло. Именно здесь я выпил свой первый глоток кьянти.

– И тебе он понравился?

– Я притворился, что понравился… Но моя тетушка Франческа догадалась по легкой гримасе, что я почувствовал в действительности, поэтому, когда отец Карло удалился, она быстренько позволила мне заесть неприятный привкус. Помню, я подумал тогда, что никогда в рот не возьму спиртного.

– Ты очень любил свою тетю? Ты так тепло о ней отзываешься…

– Доброй, с легким нравом, остроумной и правдивой женщиной была моя тетушка. Порой деловая, порой легкомысленная, порой мечтательница. Нежная, заботливая, гостеприимная, обожающая всех своих близких, зла ни на кого не державшая. Сколько я ее знал, тетушка всегда была улыбчивая и спокойная. Такая, какой и следует быть настоящей женщине в моем представлении. И, конечно же, я очень скучаю по ней.

– Что ее интересовало?

– Она очень любила настоящую литературу и музыку, отлично играла на фортепиано и хорошо разбиралась в живописи.

– У твоих тети и дяди были дети?

– Только дочь Джина, ныне маркиза д'Орсини.

– Маркиза д'Орсини – твоя кузина? – с непринужденной улыбкой уточнила София, в то время как все внутри нее торжествовало. Это многое объясняло, хотя далеко не все исключало. – А когда вы были детьми, то часто играли вместе… – осторожно предположила влюбленная девушка.

– Отнюдь, – рассмеялся Стефан. – Между нами пропасть, София. Она значительно старше и всегда указывала мне мое место. Когда я вырос и это различие перестало быть столь очевидным, мы немного сблизились, у нас появился шанс узнать друг друга… О чем ты задумалась, София? – растормошил он затихшую и отрешенную спутницу.

– Объясни мне, – тихо произнесла она. – Если Джина дочь твоих тети и дяди, то почему Палаццо дель Фортуна унаследовал ты, а не она? Надеюсь, это не слишком дерзкий вопрос, – поспешила оговориться София.

– Фамильное владение должен наследовать кровный родственник. Предпочтительно мужского рода. До меня это была собственность тетушки Франчески, и если бы у нее родился сын, то дворец перешел бы к нему. Когда Паоло встретил тетушку Франческу, он уже десять лет вдовел. Он был красив, чрезвычайно обворожителен, она просто не могла не поддаться его обаянию. Джина его дочь от первого брака. Тетушка официально удочерила ее, став женой дяди Паоло. К сожалению, влюбиться в этого человека оказалось куда проще, чем ужиться с ним…

– Твоя тетя поладила с Джиной?

– Увы… Тетушка Франческа старалась. Но Джина в принципе была против нового брака своего отца и категорически отказывалась принимать мачеху. В ней говорили и ревность, и обида за мать, которую, как ей казалось, отец предает, женившись на другой женщине… В конце концов, устав от нескончаемых сцен, Паоло отослал Джину в элитную школу для девочек, и моя тетя возражать не стала. Она всегда производила впечатление несчастливого человека. Я с детских лет испытывал к ней жалость, хоть и тщательно скрывал это.

– А когда Джина стала старше, ее отношения с мачехой не наладились?

– Они стали цивилизованней, но принципиально не изменились. Джина по-прежнему ни во что не ставила мнение тетушки Франчески, а тетя не могла понять мотивацию своей падчерицы. Они достаточно долго прожили под одной крышей, но сторонились друг друга. Это был единственный способ избежать новых конфликтов. Когда случались выходы в свет, они вели себя благоразумно. Но близости между ними не было никогда… Джина ни в чем не нуждалась. Она привыкла к роскоши, отец всегда давал дочери все, чего она только ни желала. Болезнь отца стала для Джины проблемой, и она, недолго думая, приняла предложение маркиза д'Орсини…

– Ты хочешь сказать, твоя кузина вышла замуж по расчету?

– Это вызывает у тебя негодование? – нахмурился Стефан.

– Прости, – осеклась София. – У меня нет права ее судить.

– Брось, – улыбнулся он. – Ты сказала то, что думала. Не извиняйся. А сама ты не веришь в брак из практических соображений?

– Нет, – чистосердечно откликнулась девушка.

– У тебя есть причины для такого мнения? – серьезно спросил ее Стефан.

– Я не представляю, как супруги могут быть счастливы друг с другом без любви!

– А по-твоему, любовь – это непременно счастье? – усмехнулся он. – Только тот, кто никогда не любил, может думать о счастье в любви. Любовь порой может быть мучительной. А вот Джина, с ее практическими соображениями, скорее станет счастливой с человеком, который может ей дать достаток, чем с тем, который лишит ее душевного покоя. Маркиз оплачивал ее счета, и это все, что от него требовалось. Однако собственных денег у него было немного. И его семья невзлюбила Джину. И теперь ей кажется, что она совершила ошибку. Но вовсе не потому, что вышла не по любви, а потому, что просчиталась. Кроме того, маркиз на тридцать пять лет старше Джины и страшный распутник. Всем было понятно, что она сделала глупый выбор. Но на нее тогда словно затмение нашло. Титул, обходительность, заоблачные перспективы… Но все изменилось, лишь только они стали жить вместе. А разводы в Италии – дело особо хлопотное…

– Очень грустно это слышать. Чем бы она ни руководствовалась, жаль, что с ней такое произошло, – задумалась София.

– Многие люди считают, что она это заслужила. Спасибо, что думаешь иначе, – искренне поблагодарил ее Стефан. – И я с тобой согласен. Джина не пыталась убедить маркиза в своей бескорыстности, а вот он сильно постарался, чтобы внушить тогда еще молоденькой девушке, что ее ждет сказочная жизнь. Впоследствии же он повел себя как мерзавец. Обращался с ней так, словно купил ее. Восемь лет она была вынуждена мириться с его бесконечными неприкрытыми изменами. А он прекрасно знал, что не может быть ничего более оскорбительного для такой гордой женщины, как Джина. А потом… – затянул паузу Стефан, внимательно глядя на Софию. – Потом наш маркиз неожиданно умирает. Так наступило долгожданное и тем не менее такое нечаянное освобождение. Никто не стал винить Джину, когда она буквально воспрянула после его смерти. Но тут судьба нанесла ей очередной удар. Кузина так рассчитывала унаследовать дворец д'Орсини. А оказалось, что маркиз своим завещанием отписал ей лишь скудное содержание и право на проживание в фамильном дворце до конца жизни. А в случае повторного брака она лишится и того, и другого… Иначе говоря, он обрек мою дорогую кузину на поиски нового богатого мужа, – иронически окончил свое повествование Стефан.

– И это после всего, что ей пришлось перенести за восемь лет жизни с этим извергом?! – недоуменно воскликнула девушка.

– Ты думаешь, наша Джина не способна учиться на своих ошибках? – недобро ухмыльнулся Стефан Хэвиленд. – Ты права, София. Она из тех, которые не учатся, сколько бы их ни била судьба. Им проще считать тумаки и злиться на весь мир, чем сделать над собой усилие и отбросить собственные заблуждения. Она искренне верит, что в следующий раз ей повезет… А теперь скажи мне, София, – наклонился Стефан к девушке. – Ты смогла бы выйти замуж ради денег?

София недоумевающе посмотрела на его очень серьезное лицо. Она даже не искала правильный ответ, просто не могла понять, почему вообще возник этот вопрос. Ей нужно было знать, случаен он или имеет для Стефана глубокое значение.

– Я никогда не задумывалась над этим, – смущенно проговорила София.

– Но ты не ответила, – настаивал Стефан и еще сильнее подался вперед, вглядываясь в лицо собеседницы.

– Я убеждена, что любовь в браке необходима.

– Любовь или романтика? – допытывался Стефан Хэвиленд.

– Если не любишь, то зачем вообще жениться?! – отчаянно воскликнула девушка.

– Но любовь не может гарантировать ничего. То, что ты будешь принимать за любовь, улетучится в два счета, и останется одно лишь разочарование. Возможно, в браке важнее достичь понимания, поддерживать друг друга, быть близкими по духу. И тогда брак не станет тяжелой ношей, даже когда новизна романтических отношений отойдет на второй план.

– Ты веришь в это? – растерянно спросила София.

– Тетя Франческа верила. Потому и вышла замуж за красавца Паоло, с которым ей было сначала хорошо, легко, весело… Но этого оказалось недостаточно. Именно из-за отсутствия уважения и взаимной предупредительности их отчуждение стало непреодолимым. Но, наверное, я не совсем правильно сужу о ситуации. Видишь ли, София, Паоло как любой компанейский человек не знал меры в питье. Однажды, напившись, он упустил из внимания тот факт, что женат совсем недавно. Он решил прояснить свои права на Палаццо дель Фортуна и на Жемчуг Падуи – фамильную реликвию, переходящую из поколения в поколение. Моя тетя, будучи женщиной правдивой и стойкой, ясно дала ему понять, что в случае ее смерти он не получит ни дворец, ни сокровище. И тогда она узнала, что ее чудесный Паоло, весельчак и джентльмен, досадно просчитался, женившись на ней. Он, конечно же, протрезвев, всячески отрицал это, но, поняв, что тетушка не собирается изменять завещание в его пользу, уехал и взял Джину с собой… Правда, потом вернулся. Очень скоро… И опять принялся переубеждать тетю Франческу. Но она, надо отдать ей должное, при всей своей любви к этому человеку, не отступила ни на йоту. Она сдерживала огонь с обеих сторон. Во-первых, тетушка всячески противостояла его корысти и старалась придать их отношениям дружеский характер, во-вторых, она достойно отражала нападки семьи, которая изначально не желала принимать Паоло в свои члены, а после таки требовала развода. Но Франческа не развелась с ним, она дала ему второй шанс. Она приняла его и Джину обратно. Потому что брачные клятвы не были для нее пустым звуком. Откровенно говоря, Паоло повел себя разумно. Он не стал больше настаивать на своих притязаниях. Порой они казались счастливой парой… Он стал требовать другого… Чтобы она родила ему ребенка – сына, который смог бы унаследовать главные достояния нашей семьи…

– А твоя тетя не хотела иметь детей? – не уставала удивляться София.

– Очень хотела. Но этого не происходило, и тогда она, мудрая женщина, сочла, что такова Божья воля…

– Она так просто смирилась с этим?

– Любое преодоление стоит огромных усилий духа. Наблюдая за ней, трудно было сказать, насколько тяжело она переживает свою неспособность иметь от Паоло детей. Но у тети Франчески было одно невероятное качество. Она никогда не роптала и видела Божий промысел во всем. Она была глубоко верующим человеком… Но Паоло не смирился. Когда их многочисленные попытки зачать ребенка не увенчались успехом, он принялся винить тетю. Принуждал к мучительным медицинским процедурам. Он, словно одержимый, не слушал ее возражений. Но впоследствии оказалось, что проблема вовсе не в тете Франческе. Именно Паоло не мог иметь детей. Он стал отцом Джины в молодые годы, после чего нездоровый образ жизни либо другие причины повлекли за собой бесплодие. Этот диагноз лишил его последней надежды завладеть дворцом. Паоло не потребовалось много усилий и времени, чтобы превратить этот брак в нечто совершенно непотребное. Пожалуй, только Роза и Роберто могут доподлинно знать, как тетушка Франческа ограждала своего падшего мужа от общественного порицания. Его пьянство стало тяжелой болезнью, он начал стремительно деградировать. Он громил мебель, скандалил и угрожал, но тетя выстояла и не уронила себя. А после его смерти сказала мне, что Палаццо дель Фортуна всегда был обителью счастья и обязательно станет ею вновь, а испытания посылаются для того, чтобы научиться ценить простые вещи и доброту людей…