Текст книги "Пофигист и записки рыжего Льва"

Записка шестая «День мастерства»

«День мастерства.

Сегодня я хочу сделать подарок маме на день рождения. Я знаю, что она давно просит у отца какую-то скамеечку для работы на грядках. Я помню, как она говорила отцу, что скамеечка должна небольшая, невысокая, неширокая, легкая, удобная и крепкая, чтобы спина не болела, колени не пачкались. Отец сделал уже не одну скамейку, но все они никак не вписывались в мамины требования. Первая скамейка была очень высокой, вторая сильно широкой, третья вообще не такая. В результате у нас есть скамейки для отдыха, для обеда, просто посидеть или встать, чтобы дотянуться до яблока.

Я провел небольшое расследование и выяснил, что скамейка должна помещаться между грядками, и быть невысокой, чтобы с нее было удобно возиться в земле. На очередных выходных я подошел к отцу с вопросом:

– Папа, можно взять твои инструменты?

– Бери. А тебе зачем? – сначала согласился, а потом решил полюбопытствовать отец.

– Обещай маме ничего не говорить, – сказал я полушепотом, прежде чем раскрыть свою истинную цель.

– Хорошо. А что так таинственно? – спросил отец.

– Я хочу сделать подарок на день рождения. Помнишь, ты делал скамейку, но мама все забраковала? – продолжал полушепотом объяснять я.

– Ну да. Как такое забыть, – сказал отец и ухмыльнулся.

– Вот я, кажется, понял, какую скамейку мама хочет, – продолжал я, а сам почувствовал себя каким-то тайным агентом, готовившим тайную операцию.

– Ну, ты смелый, хвалю. Решился на такое безнадежное дело. Молодец! – вдруг сказал отец, подняв обе руки вверх, как бы показывая свое восхищение и одобрение.

Я взял инструменты и закрылся в мастерской. Сначала я все разметил и подготовил для распилки. Мама позвала на обед. За обедом я и отец несколько раз переглядывались. Отец как будто специально вылавливал моменты, когда мама не видела, чтобы показать мне вверх поднятый большой палец или подмигнуть, или указательным пальцем прикрыть рот. Мне хотелось хохотать, потому что было в этом что-то детское наивное, но, в то же время, веселое. Эх, родители, как дети, честно слово.

Вдруг мама сказал:

– Лева, что делаешь после обеда?

Отец тут же ответил:

– Он мне помогает, инструменты чистит, точит. Что-то у меня ножовка затупилась, а надо бревна пилить, дрова заготавливать. Может, я чем помогу, дорогая?

– Да, нет. Я думала, Лев захочет к соседу дяде Вове сходить. К нему внук приехал. Вместе на рыбалку сходили бы, – стала говорить мама. Предложение было заманчивым, но у меня работа, а времени мало.

– Нет, мам, как-нибудь в другой раз, – сказал я.

– Мы, потом, вместе на рыбалку сходим. Правда же, Лева? – спросил отец, будто пытаясь успокоить меня. Но для меня сделать подарок для мамы важнее, чем провести время на рыбалке. День рождения один раз в году, а рыбалка сколько хочешь.

После обеда я продолжил свою секретную операцию. Я возился долго, помню, некоторые доски даже испортил, они получились разного размера. Не заметил, как стемнело, а я еще не закончил. Решил оставить на следующий день, чтобы на свежую руку, ногу, голову еще раз все перепроверит и докрутить.

Дома, я узнал, что отец весь день оправдывался перед мамой. Она ругала его за то, что он так утруждает меня, практически обрек меня на рабство и не давал моему молодому организму отдыхать и наслаждаться детством.

Мне пришлось успокаивать обоих. Маму от беспокойства за мое детство, отца от пережитого маминого бунта. Когда все улеглись, я никак не мог уснуть. В голове рисовалась скамейка, в уме я все складывал дощечки, скреплял, представлял разные варианты. В результате нашел самый подходящий и уснул. Утром, прежде чем пойти в мастерскую, я сказал маме, что очень люблю возиться с инструментами и хочу продолжить сегодня вчерашнюю работу, и никто меня не переубедит в обратном.

Наконец-то работа была закончена. Я надежно спрятал скамеечку в мастерской и довольный отправился в огород. Там уже созрела клубника. Вкусная ягода с грядки как хорошая награда для мастера.

День рождения мы праздновали на даче. И в самый разгар праздника я притащил свою скамейку. Мама увидела ее и на мгновение остолбенела. Она взяла скамеечку в руки и стала неторопливо разглядывать ее со всех сторон.

– Это же то, чего я хотела, – наконец-то сказала мама. Пока она молчала, я от волнения вспотел. Мне не хотелось, чтобы моя работа отправилась к папиному скамеечному набору.

– Спасибо, мой золотой, – сказала мама и бросилась меня обнимать. Потом она резко повернулась к папе и укорительно промолвила:

– Вот, какую я просила уже не один год. Учись у сына. Все мои пожелания учел. Какая прелесть, моя табуреточка, – мама все смотрела на подарок и радовалась, как ребенок новой игрушке. Не беда, что скамеечка вдруг стала табуреточкой, главное, чтобы она соответствовала всем маминым требованиям».

После прочтения я снова принялся размышлять. Как можно променять рыбалку на какую-то табуретку? Хотя, раз мама так счастлива, значит оно того стоило. Я вот как-то решил полочку повесить в ванной. Ну как решил, скорее, пришлось, так как был жестоко обманут. Мама просила отца, а он на меня свалил. Я отнекивался, но отец привел веский аргумент. За полочку обещал мне новую компигру прикупить. Ну, я прикинул, думал, что за ерунда – полку приколотить. Это я уже потом в процессе начал соображать, что тут просто приколотить не получится. Стены в ванной обложены кафельной плиткой. Это я теперь знаю, что надо было сначала дырки вымерить, сверлом по намеченному просверлить, а потом уже туда саморезы вкрутить. А до этих знаний я действовал на свое усмотрение. А так как меня сложно назвать мастером хотя бы на одну руку, то и усмотрение мое было далеко не мастерское. Я наковырял таких дырок, что пришлось разводить цемент и их заделывать. В ванной на стене до сих пор два серых пятна красуются. А полочку отец приделал, причем по моим подсказкам. Он, хитрый, мои ошибки учел, и уже по-научному сделал.

Я с тех пор дал себе слово, что к инструментам не прикоснусь, чтобы маму не расстраивать. Так что моя фирма «Косой глаз, кривые руки» заказов больше не принимает.

Опять в комнату ворвалась мама и прервала размеренный ход моей жизни.

– Митя, там сосед дядя Ваня к тебе пришел. Выйди, пожалуйста.

– Ко мне? – спросил я, а сам даже предположить не мог, кто такой дядя Ваня и что ему нужно было от меня.

Я вышел, дядя Ваня сидел на кухне, в руках у него был новый смартфон.

– Митька, – сказал он, завидев меня.

– Мне тут сын вот этот марафон подарил, – сказал дядя Ваня, затем вытащил из нагрудного кармана маленький кнопочный телефон и взял в другую руку. Дядя Ваня большой мужик с густыми усами, с носом как большая картошка, которая прилипла к круглому лицу. А глазки у него маленькие, но выразительные. В этом момента, когда дядя Ваня сидел с двумя телефонами в руках, они выражали какое-то недоумение.

– У меня уже сто лет вот это маленький. Мне он нравится, и в карман помещается и звенит громко. Но в последнее время стал барахлить. А сын, возьми и купи мне этот марафон, – начал свой рассказ дядя Ваня издалека. Я заметил, что чем старше человек, тем рассказы у них шире. Молодежь так не разговаривает.

– Он мне говорил, что этот марафон, как маленький планшет, что ли? А я почем знаю, что такое планшет этот. А он говорит, что планшет – это как маленький компьютер. Так, что получается этот марафон – правнук компьютера? – говорил дядя Ваня и глядел на гаджеты в руках, а в последний момент перевел взгляд на меня. Его маленькие глаза в этот момент как-то расширились. Казалось, их переполняло много чего. Там было и удивление, и непонимание, и много вопросов, но ни одного ответа.

– Ну, получается, что так, – ответил я. Мне совсем не хотелось вдаваться в тонкости различий этих достижений техники, тем более перед дядей Ваней. Это как играть на скрипке в курятнике.

– Ну, вот. Как мне перенести всех мужиков из этого моего телефона в этот мафон. Я уже некоторых забил. Но это, же, сколько мне еще забивать мужиков нужно, чтобы все они в этом мафоне оказались.

Я слушал дядю Ваню и невольно улыбался, а в душе я можно даже сказать хохотал. Если не знать о чем идет речь, могло показаться, что дядя Ваня – серийный убийца.

– Давайте, всех ваших мужиков переброшу, – сказал я и вышел с телефонами дяди Вани к себе в комнату.

Вдогонку дядя Ваня крикнул:

– И девчонок из отдела кадров тоже надо.

– Я все контакты сразу перекину, – ответил я.

На все про все у меня ушло минут пять. Когда я вернулся, на кухне сидел дядя Ваня. Перед ним стояла кружка чая и печенки. Увидев меня, он опешил:

– Что не получилось?

– Все готово, – тихо сказал я, а сам в душе ликовал в предвкушении остолбеневшего дяди Вани от удивления и восхищения.

– Как все? – заикаясь, спросил дядя Ваня, и стал беспорядочно нажимать на новый смартфон.

– Как тут, где тут, да чтоб тебя. Прикоснуться не возможно, вылазит какая-то фигня. Да не то. Ну, елки пали. Да как же, – говорил дядя Ваня, склонившись над смартфоном. Потом не выдержал и сказал:

– Митька, помоги.

Я показал, куда нужно нажать, и через два клика перед взором ошеломленного дяди Вани предстал весь список контактов, собранных за долгие годы общения по старому телефону.

– О, да тут их до фига. О, даже Любка есть. Я уже не помню, когда последний раз ей звонил. Работали раньше вместе. Потом она на Сахалин умотала на заработки. А это, что за Саня Саня? Кто это? А, это Сан Саныч. Это сын его забивал как Саня Саня…

Я ушел, оставив дядю Ваню на кухне, который с нескрываемым удовольствием рассматривал список своих контактов. Неудивительно, ведь в старом крошечном телефоне он мог видеть только первые три буквы первых трех контактов, а тут весь список большим шрифтом на большом экране, поневоле залюбуешься.

Через некоторое время, я слышал, как мама провожала дядю Ваню. Перед уходом он крикнул из коридора.

– Митька, спасибо. Ты прямо как хорек настоящий.

Дверь захлопнулась. Несмотря на то, что меня после моих трудов назвали хорьком, я не обиделся, ведь я понимал, что дядя Ваня под хорьком подразумевал хакера. Ну, тяжело ему было все эти айтишные словечки запомнить.

Тут меня осенило: «Так, стоп. Полчаса назад я думал, что ничего не умею. А сейчас, стал сомневаться». Я в принципе, неплохо разбирался в компьютерной технике. Мне, кстати, информатика давалась легче всего. Ко мне даже отличники за помощью обращались. Просто, мне, всегда казалось, что это проще пареной репы. «А может быть, у меня способности?» – промелькнула мысль. «Да ну, таких как я хорьков вагон и маленькая тележка», – следом мелькнула другая.

Записка седьмая «Генеральная уборка»

На следующий вечер я продолжил чтение «Записок». Это стало для меня уже какой-то вечерней традицией. Я будто общался с автором, даже спорил с ним. Можно было, конечно, и одноклассника Серегу в гости позвать. Но только с ним так поспорить не получилось бы. Он всегда говорит много, будто сам с собой беседует, слово некуда вставить. Да и темы у него, мягко говоря, странные, то фильм какой-нибудь пересказывает, то хвалится, как нокаутировал какого-то тролля из компигры, будто подвиг какой совершил. А этот Лева какой-то другой, несовременный что ли, но пишет интересно.

«Генеральная уборка.

Сегодня у нас генеральная уборка. Мама, как всегда, главная. В этот день она находит много работы, так много, что одной ну никак не справиться, поэтому и других озадачивает. Отец не очень любит такие уборки, но смиряется и покорно выполняет все мамины поручения. Не сказать, что я люблю генеральные уборки, но участвую с удовольствием. Мне нравится, что мы работаем все вместе. Приходится много работать, двигаться, что тоже важно для физического развития. Странно, что от тренировок так не устаешь, как от уборки дома. Но это тоже важное дело, хотя бы для того, чтобы маме помочь. Мама говорит, что генеральная уборка нужна для чистоты в доме, чтобы квартира не превратилась в свинарник. Правда, я не наблюдаю какой-либо грязи дома, или хоть малейшего намека на превращения его в свинарник, но мама замечает то, что мы с отцом в упор не видим.

В этот раз я решил помочь маме как никогда раньше, я пообещал прогенералить свою комнату. Тогда мама перечислила все, что нужно для этого сделать. С первой же минуты ее напутствия, я понял, что мне нужна ручка и блокнот, чтобы ничего не упустить. В общем, нужно вытереть пыль везде, и снаружи шкафов и внутри, половик не только пропылесосить, но и вытрясти, вымыть пол даже под столом, помыть окна и рамы, вытрясти все одеяла, подушки и матрас.

Немного отдышавшись после пережитого шока от услышанного перечня дел на сегодня, я спросил:

– А что у нас уборка будет продолжаться целую неделю?

На что мама мне ответила:

– Это дела на сегодня. Что не справишься?

Я, конечно, уже пожалел, что сам вызвался на такое, но отступать не хотел. Я сказал:

– Все нормально, справлюсь. Просто спросил на всякий случай.

Когда зашел в комнату и огляделся вокруг, немного стало страшно. Но тут я представил себя участником компьютерной игры. Швабра, пылесос и тряпка – это оружие, которое поможет победить в этой игре.

Я взял тряпку и начал тереть ей мебель. Открыл шкаф, даже из тумбочки все ящики повытаскивал и внутри все промыл. Мытье окон, надо сказать, тот еще экстрим. Оказалось, что я боюсь высоты. Когда стекла высохли, я понял, что этот уровень я не прошел, пришлось вернуться и все заново вытереть. Почувствовал, что выдохся, а мне еще нужно было половики вытрясти и полы помыть. Я собрал свой половичок и вышел с ним во двор, выколотил его хорошенько. Потом притащил покрывало и подушки. Одеяло вытряс, подушкам намял бока. Пришел в комнату и осознал, что пылесосить-то ничего не надо, вся пыль выколочена. Я взялся мыть полы. Я надел тряпку на швабру и начал возить ее по полу. Пол стал мокрым, как после дождя. Я выжал тряпку сильнее и снова повозюкал ее пол. Вроде стало сухо. Тут зашла мама:

– Ну что, как дела. Мы с отцом уже заканчиваем. Может, тебе помощь нужна?

– Нет, я все. Осталось половики расстелить, – торжественно ответил я.

– Молодец, а ты за тумбочкой и столом вымыл, а то там пыль скапливается, может годами лежать нетронутая.

– Вымыл, – сказал я, а сам, как только мама вышла, бросился отодвигать тумбочку и стол. И, правда, там пыль аж комками лежала. Я быстро ее собрал, а затем вытер пол. Все задвинул обратно, половик расстелил. Все-таки мама была права, генеральная уборка это вещь. Как стало чисто, свежо, и казалось, светлее. Теперь в своей комнате я главный по генеральной уборке».

Мое удивление и возмущение вдруг зашкалило. Вот чудило, сам на генеральную уборку напросился. Я нахожу кучу причин, чтобы только не убираться в квартире, даже у себя в комнате. Что я только не придумывал, чтобы смыться, когда намечалось что-то подобное. Я и в магазин за хлебом ходил, а сам в интернет кафе прятался. Там весь день просидел, потом по пути домой булку хлеба купил. Дома рассказывал, как я только в магазин вошел, и тут ворвался грабитель, приказал всем лежать не двигаться, потом приехала милиция, вела переговоры. Грабитель оказался несговорчивым, долго ни на что не соглашался. Потом его скрутили, нас выпустили, но домой не отпускали, показания брали, как у свидетелей. В общем, такое наплел, что чуть сам не поверил. А один раз притворился больным, да так скулил, что не то что меня работать не заставили, а еще в постель уложили, и сама мама еду ко мне носила. Потом несколько раз заглядывали, все спрашивали, не нужно что-нибудь еще. В общем, прикольно было. Жаль, что больше одного раза не прокатит.

Я так думаю, что уборка в доме – женское дело. Правда, я еще не понял, в чем состояло мужское дело, но точно знал, что не уборка. Да и зачем на нее время и силы терять? Я только иногда по настоятельному требованию мамы немного прибираюсь. Ну как прибираюсь, сверху пыль погоняю, да полы посередине мокрой тряпкой намочу, чтобы дольше сохло, ну, типа вымыты. Мама заглянет, мокрый пол увидит и поверит.

Правда, когда переезжать стали, вещи вытаскивали, мебель переставлять начали, тогда все мое вранье наружу вылезло. За годы псевдоуборки столько пыли и грязи накопилось, что ее можно было ведрами выносить. И откуда она вообще берется? – вот в чем вопрос. Говорят из космоса. Вот если бы ученые научились пыль отгонять, то какая хорошая жизнь настала бы.

Получается, что предыдущий хозяин свою комнату вычистил и теперь моя задача простая – не загадить ее. Ладно, так уж и быть, буду пол мыть не только посередине.

Записка восьмая «День, когда я влюбился»

Ну, вот и настал тот день, которого я совсем не ждал. Завтра первое сентября. Начинался девятый класса, по окончании которого нас ждало ГИА. Насколько я понимал, это как ЕГЭ после одиннадцатого, только за девять классов. Так что в этом году обещалось попотеть над книжками больше обычного. Я хотел после девятки поступать в колледж, но родители подбивали меня в институт, и даже аргумент веский привели: «Студентов в армию не забирают». Так это только пять лет отсрочки, а там все равно забрали бы. Так что я решил подумать, идти мне в школу после девятого или нет.

Наступило утро, я нарядился в новый костюм и вышел из дома. Подходя ближе к школе, сердце застучало чуть сильнее обычного. Во дворе школы уже столпились дети, все классы выстраивались в линейку. Я ускорил шаг, не хотелось опаздывать в первый учебный день. Я заметил знакомые физиономии своих одноклассников. Среди них я искал ее, Машку. Когда нашел, сердце мое вздрогнуло. Она казалась высоченной, как сотовая вышка. Я вздумал улучшить момент и пройти с ней рядышком, чтобы сравниться. До дрожи в коленках боялся, что окажусь ниже ее. Хоть мама говорила, что я тоже за лето вытянулся. Вообще, все немного изменились, вытянулись как подсолнухи. Одна только Ленка – кувалда, и так была на бочку похожа, а тут уже не бочка, – целая цистерна.

Завидев меня, пацаны начали улыбаться, я в ответку тоже изобразил на лице приветственную радость.

– Привет, Митя, – начали наперебой здороваться со мной пацаны. Мы, как водится, пожали друг другу руки. Все о чем-то галдели, каждый наперебой рассказывал что-нибудь о себе любимом. Я молчал и делал вид, что слушал, а сам втихаря поглядывал на Машку. Мне казалось, что она стала еще красивее. Что-то появилось в ней невыносимо притягательное, аж, глаз не отвести. Другие девчонки обступили ее. Они о чем-то хихикали, и мне вдруг захотелось к ним.

Когда началась линейка, я стоял среди пацанов, а Машка была среди девчонок. Я немного протиснулся поближе к ней. И, о чудо, Машка была ниже меня ростом. Для начала неплохо. Хотя зачем мне это надо было знать? Сложно было объяснить.

После линейки все отправились в класс. Наша классная руководительница стала объяснять что ждет нас в этом году и как важно хорошо сдать выпускные экзамены. Затем она предложила на выбор факультативы. Машка выбрала какой-то научно-исследовательский школьный центр, куда мне дорога точно была закрыта. Я записался в группу робототехники.

Первый день прошел спокойно, расслаблено. Правда, училка по литре успела надавать на дом такую кучу заданий, словно кроме литературы в школе ничего не изучали. В общем, начался учебный год, только держись.

Первая школьная неделя тянулась нудно и медленно, так, что я уже мечтал о каникулах. Но пока кое-как дождался выходных. Все выходные я почему-то вспоминал Машку, и хотел снова ее увидеть.

В понедельник я вернулся из школы в настроении цвета ночи. И главное, я сам себе удивлялся, что я так взбеленился. Ну, хихикала Машка не перемене с каким-то прыщем из параллельного класса. Мне то что. Но когда я их видел вместе, что—то или кто-то внутри просыпалось и начинало кукожиться. Я от этого уже ничего не мог видеть и слышать, только чувствовал, как злостью наполнялось сердце, словно ванна кипящей водой. Еще немного и я затопил бы всю школу. В тот момент меня лучше было не кантовать, потому что за себя не отвечал, вернее за того чувака, который во мне просыпался. И так хотелось подойти к этому Машкиному ухажеру и стереть с его лица эту улыбчонку, мерзкую и противную. Стоял такой довольный, когда с моей Машкой любезничал. А она тоже была хороша, с кем попало хихикала. И о чем они там только разговаривали, что у обоих радости полные щеки.

Ко всему ко прочему он ее после школы провожал. Я специально за ними проследил. До самого подъезда ее довел. И главное, сразу не разошлись, постояли и опять о чем-то беседовали, будто в школе не наболтались. Он, наверное, думал, что она его к себе домой в гости пригласит, но обломался. Ха-ха. Что она совсем дура что ли. Она – дура только наполовину.

Я решил и на следующий день снова за ними проследить.

Хотя зачем мне это надо было? Я же сам перед Машкой нос воротил. А с другой стороны, почему какой-то прыщ из не нашего класса наших девчонок кадрит. Пусть из своего класса с кем-нибудь любезничает. Что у них в классе своих девчонок что ли нет. Зачем, он к нашим лезет, да не кабы к кому, а именно, к Машке. Я, может быть, сейчас нос ворочу, а завтра сам ее до дома провожать буду. Хотя, что я себя обманываю, я как ее увижу, так во мне опять что-то или кто-то просыпается и начинает мне спину холодить и ноги подкашивать. Блин, что же делать? Что-то надо делать. А то не успеешь оглянуться, как Машка и в другой класс переведется. А мне что от этого? Ну, переведется и переведется, с глаз долой из сердца вон. Нет, что себя обманывать, нравится мне Машка и никакой другой девчонки мне не надо.

А как хорошо было раньше, Машка дружила только с девчонками, а я тайный влюбленный, ходил с видом равнодушного павлина, и думал, что так будет всегда. Что же делать? Тут я решил поискать у Левы, что-нибудь про любовь в его «Записках». И нашел страницу под заголовком «День, когда я влюбился».

«День, когда я влюбился.

Иногда по утрам я встречаю Вику, и мы вместе гуляем по двору. Я иду рядом с ней, впереди бежит беззаботный Тодик. В такие моменты я ощущаю себя счастливым человеком, которому повезло встретить красивую девушку и быть ее другом. Я часто предлагал ей встретиться вечером, иногда она соглашалась. Тогда мы снова гуляли с Тодиком. Со временем я стал замечать, что в течение дня часто вспоминаю о Вике. Вспоминаю моменты, когда она смеялась над моей шуткой, смотрела мне прямо в глаза, сказала приятное слово, даже ощущаю ее приятные духи, вижу милую улыбку и слышу звонкий голосок. Если я не вижу ее хотя бы день, то начинаю скучать и думать о ней еще сильнее. Постепенно на смену воспоминаниям приходят мечты. Вечером, перед тем как погрузиться в пучину снов, я представляю Вику рядом с собой на крутой яхте, или в машине. Неважно где, главное, что она всегда рядом. Я везу ее в прекрасные дали, а она смотрит на меня, как принцесса на принца глазами полными любви и преданности.

Мы были друзьями и больше ничего. Но я мечтал о любви. Я хотел ходить с ней за ручку, обнимать ее за стройную талию, целовать ее малиновые губы. Я очень этого хотел, и я даже знал, что она мне позволит себя любить, а может быть даже влюбиться в меня. Но я понимал, что это только мечты. Ах, если бы у меня было время, я бы все сделал, чтобы мечты стали явью. Как все-таки приятно любить, добиваться любимой, делать все, чтобы она улыбалась. Как я этого хотел и завидовал тем, у кого на это было время. Если всю жизнь потратить на любовь, то тогда можно будет сказать, что ты был самым счастливым человеком на земле. Я думаю, что смысл жизни мужчины в женщинах. Все, чего мужчины добились, все чего достигли, все ради женщин и только для них. Ради любви к женщинам, ради любви женщин.

Но я все равно счастлив, пусть это недолго, но я хотя бы понял, какого это любить и быть любимым. Да, я влюбился, и ради этой любви, я останусь для нее только другом. Хочу, чтобы она вспоминала меня как друга, хорошего и верного, а не как, человека, который сначала влюбил в себя, а потом разбил ее сердце. Вика, спасибо, что ты встретилась мне и подарила счастье, будь самой любимой и самой счастливой на свете. Я этого очень хочу».

Прочитав, эту записку я толком ничего не понял. Возникло много вопросов. Почему, если у них все так хорошо, он отказывается от продолжения отношений. Раз девчонка позволяет, то, как говорится, бери, пока дают. Странный какой-то этот Лев. Любит, а сам дальше гуляний с Тодиком дело не доводит. Ему что 99 лет, что совсем не осталось время на любовь. Хотя, я эксперт в этом деле так себе. Сам с Машкой с первого класса вместе учусь, а ни разу даже портфель не предложил ей понести. И чего я жду, когда Машке и мне будет 99 лет?

Тут меня осенило, что надо что-то делать, что-то надо делать. Машка красивая, и понятно, что на нее скоро все прыщи слетятся. Один вон уже пристал, не выведешь. Но надо вывести. Надо, наконец, показать ей, что я, вообще-то первый в нее влюбился.

А если засмеет, ведь, когда она рядом, я превращаюсь в клоуна – недатепу? А если не засмеет, и все у нас будет чики? Надо рискнуть. Но как-то страшно. А чего боюсь? Боюсь опозориться. И что позорного в том, чтобы подбросить ей записку и пригласить в парк на встречу. А если не придет? Ну, тогда и буду локти кусать и думать, что делать дальше. Да, ладно, что-нибудь придумаю. Я мучился сомнениями. Я изрядно устал и решил отвлечься. Уставился в интернет, в поисках чего-нибудь новенького. Но там было все по старенькому. Одни сплетничали о других, другие обвиняли третьих. Что-то мне в последнее время стали напрягать все эти детсадовские разборки наших так называемых звезд. Да и что мне до их проблем, когда своих хватает. Я не знал чем заняться. Настроение на нулевом уровне, даже в компигру резаться было неохота. Тогда я решил почитать Левкины мемуары.