Текст книги "Третий поцелуй"

– Нет, но…

– Вот и славно. Вашей подруге не попадет, – обрадовался Мэтт и сел верхом на маленький стульчик, показавшийся под ним совсем игрушечным.

Он вытянул вперед длинные ноги, продемонстрировав подошвы неприлично дорогих ботинок.

Внутри Брук клокотало возмущение. Да как он посмел прийти к ней на работу?!

– У меня сейчас занятия.

– Привет, ковбой, – повернулся Мэтт к Джеффри. – Как твои дела?

Маленький мальчик смотрел на Мэтта, как на ожившего героя романа Майна Рида.

По Мэтт не был героем романа, всего лишь скромным собственником сети магазинов, раскинувшейся по всей стране. Он занимался розничной торговлей одеждой, обувью, продуктами питания и маслом. Мэтт продавал и покупал компании с такой же легкостью, с какой люди берут книги в библиотеке. А женщин, судя по заголовкам газет, он менял еще чаще, чем нижнее белье.

Но с маленьким осиротевшим мальчиком он вел себя совсем иначе.

– Извини, что прерываю, но мне бы хотелось поговорить с доктором Уотсон. Всего на минуту.

Мальчик едва заметно кивнул. Ну и ну! Сердце Брук чуть не выскочило из груди. Невероятно! Она работала с Джеффри вот уже в течение шести месяцев, и все безрезультатно, никакой реакции с его стороны. Многие ее коллеги давно бы сдались. Но в комнату ввалился Мэтт Каттер, и дело сдвинулось с мертвой точки. Ребенок вряд ли был смущен, не говоря уже о каких-то более сильных негативных эмоциях. И что за парень этот известный ковбой? Неужели прекрасный принц в залихватски сдвинутой на затылок шляпе?

Женщины рядом с Мэттом вели себя просто неприлично: вились вокруг него, старались ублажить, покупали газеты, журналы, ждали новостей по телевизору с его участием. Но она-то не относится к числу поклонниц Мэтта Великолепного.

Наверное поэтому небольшой прогресс в работе с Джеффри ее скорее разозлил, чем обрадовал.

– Что вы читаете? – спросил Мэтт, перевернув лежавшую на коленях у Брук книгу к себе и дотрагиваясь при этом до ее бедра. Словно электрический заряд пробежал по телу женщины. – Хмм. Выглядит интересной. Но карнавалы и цирки предназначены маленьким детишкам, а не взрослым парням. Как ты, Джеффри.

Волна протеста поднялась внутри Брук, особенно после того, как она заметила расширившиеся глаза Джеффри.

– У меня дома есть одна книга, – продолжал Мэтт, – и держу пари, она тебе понравится. Она о ковбоях и лошадях. Хочешь, я буду иногда приносить ее?

И снова едва заметный кивок.

Пораженная Брук смотрела, как много успел сделать Мэтт за несколько минут своего пребывания здесь. Она была раздражена и сбита с толку, но вместе с тем восхищена и удивлена. Появился прогресс, появилась надежда. Интересно, как это Мэтту удалось?..

Бросив взгляд в сторону миссис Моррис, питавшей пристрастие к ярким стеганым жилетам, которая уже маячила в дверях комнаты, Брук наклонилась к мальчику.

– Сейчас я должна идти, Джеффри, но обещаю вернуться через день. Хорошо? – Никакого ответа.

Стараясь сохранить полученный результат, Брук слегка дотронулась до плеча ребенка. – Я принесу тебе книжку про ковбоев, если хочешь.

Брук выпрямилась, недвусмысленно давая понять Мэтту, что пора и честь знать. Подхватив портфель и книжку, она попрощалась с Джеффри.

Заметив, что многоуважаемый господин президент двинулся за ней, Брук гадала, что бы сделал Мэтт с сиротским приютом: купил бы и организовал поле для гольфа? У важных людей всегда свои планы.

Обернувшись, чтобы еще раз ободряюще посмотреть на своего маленького пациента, Брук заметила, как Мэтт плетется за ней и с нескрываемым удовольствием поглядывает на… некоторые прелести. Вместо раздражения, девушка почувствовала законную гордость: как же, сам Мэтт Каттер, предпочитающий актрис и моделей, то есть женщин с потрясающими внешними данными, обратил свой благосклонный взор в ее сторону.

Женское тщеславие было удовлетворено читающимся в глазах Мэтта желанием, но на этом все закончилось. Потому что сама Брук не только не хотела Мэтта, по и, пожалуй, испытывала к нему антипатию.

– До свидания, доктор Уотсон, – сказала миссис Моррис. – Увидимся в среду.

– Да-да, конечно. – Усилием воли Брук сосредоточилась на том, что ей говорят. – Если будут какие-то изменения у Джеффри или вдруг понадобится моя помощь, сразу звоните.

– Разумеется. До свидания, мистер Каттер.

Ждем вас в любое время.

Мэтт остановился и трепетно пожал руку пожилой женщине. Брук изо всех сил старалась удержаться в рамках приличий и не глазеть в их сторону. Затем он небрежно кивнул секретарше и одарил своей знаменитой улыбкой таращившихся в его сторону, как будто им больше нечем было заняться, женщин.

– Приятно было увидеться, дамы, – махнул он им рукой.

Приятно? Совсем нет. Как ему удалось очаровать целый приют? Брук толкнула дверь и вышла под палящее солнце. Переступив через бордюр, они направились к парковке. Убедившись, что приличное расстояние отделяет их от здания, Брук возмущенно заявила:

– Да что вы о себе думаете? Прервали занятие, вмешались в…

– Минуточку, – защищаясь, поднял руку Мэтт. Миссис Моррис уверила меня, что время занятия истекло. И она уже шла за Джеффри – хотела отвести его в класс. Я просто вошел первым. – Мэтт ухмыльнулся, но Брук стояла твердо, как скала. И даже еще больше рассвирепела. – Какая милая дама эта миссис Моррис, – продолжал заливаться соловьем Мэтт, то ли не замечая настроения Брук, то ли сознательно его игнорируя. – Была настолько любезна, что даже показала, где вас искать, и объяснила, что мое вторжение не навредит, ведь Джеффри никак не реагирует на внешние раздражители. Глубокая морщина прорезала его лоб. – А что случилось с этим парнем?

– Во-первых, неэтично разглашать тайны своих пациентов. Во-вторых, это не ваше дело. – Брук скрестила руки на груди. Техасское солнце нещадно пекло, и по ее спине потекла струйка пота. Или это Мэтт виноват?.. – Да, кстати, раз уж вы здесь.

Насчет этих проклятых башмаков…

– Эй, Золушка, полегче. Сегодня я не принес ни хрустальных туфелек, ни модных ботинок – вообще никаких призов. Но, чтобы добиться вашей улыбки, я готов поискать. – Подтверждая свои слова, Мэтт похлопал по карманам. – Ничего нет, но в следующий раз обязательно прихвачу дюжину роз.

Определенно, Брук не хотела от этого мужчины ни роз, ни других подарков.

– Объясните, пожалуйста, одну вещь. Ради чего вы здесь? – Она ждала. Он смотрел. Не просто смотрел, а ласкал взглядом, заставляя Брук чувствовать себя свободной и желанной. Она таяла под его взглядом, ощущая невероятное возбуждение. Почему она не почувствовала себя оскорбленной? И не отвесила обидчику звонкую оплеуху? И думала только о прикосновении этих твердых мужских губ? Брук должна бежать от этого мужчины, и чем быстрее, тем лучше. – Ну? – Брук переминалась с ноги на ногу.

Под ставшим вдруг ледяным взглядом Брук чувствовала себя как на рентгене. Было ужасно неловко.

– Как насчет спокойного местечка, где мы сможем поговорить с глазу на глаз? – спросил Мэтт.

– А как насчет объяснений сегодняшнего вторжения? Мы будем стоять па жаре, пока вы вразумительно не растолкуете конечной цели ваших действий.

– Могу предложить что-то более комфортное.

– Например, ваш дом? – съязвила Брук, чувствуя себя мухой, которую зазывает в гости гостеприимный паук.

Уголки его губ дернулись, в глазах появилась смешинка, отчего девушке стало еще неуютней.

– Ну, если вы так на этом настаиваете…

Брук задрала подбородок.

– У меня нет ни времени, ни желания стоять здесь и развлекать вас разговорами о погоде и прочей ерунде. Или говорите, или я попрошу меня извинить. Она демонстративно посмотрела на часы. – У меня назначена еще одна встреча.

– Поверьте, я здесь не для того, чтобы болтать о погоде. – Взгляд Мэтта вновь яснее ясного говорил о его намерениях. Он обжигал и вселял в Брук беспокойство.

– Тогда для чего, мистер Каттер?

– Мэтт.

Но Брук не хотела думать об этом мужчине иначе, как о мистере Каттере.

– Мистер Каттер, из-за вас я опоздаю.

– Конечно, – протянул Мэтт, засунув пальцы за ремень и заставив Брук постыдным образом глазеть, как изгибается молния па его джинсах, подчеркивая некоторые особенности мужской анатомии. Да она просто потеряла разум! – Я приношу свои извинения за то, что так грубо нарушил ваши планы. Я могу вам позвонить и предложить…

– Я не хочу, чтобы вы звонили. Пожалуйста, не надо…

– Вы не оставили мне выбора, – резко бросил Мэтт. – Какую вы предпочитаете свадьбу?

Брук явственно ощутила, как на нее опрокинули ведро ледяной воды.

– Что?

– Не настоящий брак. По расчету. Временно.

Брови Брук поползли вверх, но зато она смогла водрузить на место отвалившуюся челюсть.

– Это нужно понимать как предложение руки и сердца?

– Возможно.

Брук энергично встряхнула головой, чтобы несколько облегчить работу мысли. Наверное, она ослышалась. Но в любом случае у нее абсолютно нет времени для участия в этом дурацком спектакле.

– У меня нет времени па ерунду. – Брук решительно направилась к своей машине. – До свидания, мистер Каттер.

– Подождите, – устремился за ней Мэтт. – Выслушайте до конца.

– Зачем?

– Это очень важно.

Брук улыбнулась, будучи не в состоянии поверить в такой поворот судьбы (или внезапно развившуюся у нее болезнь, сопровождаемую галлюцинациями). Сам Мэтт Каттер просит ее о чем-то?

– Ладно, мистер, я вас слушаю. Вы решили пожертвовать сиротскому приюту миллион долларов?

– Если это заставит вас согласиться – да.

– Вы серьезно? – удивилась Брук.

– Абсолютно, – подтвердил Мэтт, сдвигая шляпу па затылок.

Ох, если бы его слышали мама или Пегги… Что бы они посоветовали? «Хватай его в охапку и никогда не отпускай»?

Да что же здесь происходит? Похоже на сказочную историю или воплотившиеся в жизнь необузданные фантазии. Но не Брук. Скорее ее матери.

Или Пегги.

Почему-то Брук не могла оборвать этот разговор и отвернуться, дав достойный ответ. Она могла только глупо смотреть па мужчину, захваченная врасплох, ошеломленная, потрясенная.

– Вы опоздаете на свою встречу, доктор.

– Да… точно, – очнулась от транса Брук, доплелась до своего серого «форда», начала было шарить по карманам в поисках ключей, но вовремя вспомнила, что оставила окно в машине открытым, чтобы жаркое техасское солнце не превратило салон в мини-крематорий. Открыв дверь, она скользнула на противное горячее сиденье. Как истинный джентльмен, Мэтт захлопнул дверь, наклонился к окну и улыбнулся так, что у Брук перехватило дыхание:

– Подумайте об этом леди. Я буду рядом.

Глава 3

Рядом. В голове Брук билась только одна мысль – о близости Мэтта. О его прикосновении.

Стоп. Он же никогда до нее не дотрагивался!

Ах нет, дотрагивался. При первой встрече Мэтт снимал мерку с ее ноги. От воспоминаний о массаже ступни Брук разом стало трудно дышать и неудобно сидеть. Нет-нет, оборвала она приятные мысли, это были прикосновения исключительно на деловой основе, ничего личного. Вот это правильно!

– Ты решила? – Фелиция Уотсон Хоулбрук Роберте Эванс и прочая, и прочая, сидя в кресле, небрежно потягивала белое вино.

Погруженная в раздумья Брук не сразу поняла, чего от нее хотят. Решила что? Выходить ли за Мэтта Каттера? Ну, не стоит серьезно думать над его предложением. Наверное, реализуя какой-то план, Мэтт немного отклонился от заданного пути или в одночасье сошел с ума. И ему нужна не невеста, а курс психотерапии. Вообще-то Брук еще не встречала мужчины, не нуждающегося в курсе лечения у психотерапевта.

– Брук?

– А?

– Обед, – Фелиция постучала наманикюренными ногтями по кожаной обложке меню. – Ты что-нибудь выбрала? – (Например, Мэтта Каттера? Хорошенькое дельце. Мать и Пегги уже потеряли всякую надежду выдать Брук замуж.) – Ты изучаешь меню уже добрый час. Пора определиться.

Вообще-то Брук не прочитала ни одной строчки.

– А ты что выбрала, мам?

– Я буду рыбу.

– Звучит неплохо, – согласилась Брук, не имея особого желания есть вообще.

Сделав заказ, Фелиция откинулась в кресле и адресовала дочери один из своих взглядов.

– Итак, как ты провела пятницу?

Так, насколько Брук знала свою мамочку, это не праздный вопрос. Фелиция никогда не задавала необдуманных вопросов: каждый ее шаг был точно просчитан. Некоторое время назад она всерьез обеспокоилась дальнейшей судьбой дочери, поэтому теперь активно выступала в роли свахи.

– Вероятно, работала, – сообщила Брук, обводя взглядом шикарный ресторан. Дорогая одежда посетителей и уровень обслуживания подтверждали статус этого заведения. Мысли ее внезапно повернули в другое русло. Чем сейчас заняты ребята из приюта? Уже пора ужинать. По понедельникам в их меню входили сосиски, фасоль, вишневое желе и чипсы.

Едва заметная морщинка залегла между тщательно выщипанными, подкрашенными бровями Фелиции. Ее четвертый муж расстался со многими тысячами долларов, чтобы избавить супругу от этих досадных напоминаний о возрасте. Но Фелиция никогда не беспокоилась о деньгах. С капиталами многочисленных мужей она могла позволить себе вести безбедное существование. Последним приобретением светской львицы стал огромный особняк, стоимость которого превышала миллион долларов. Мелочи, вроде бриллиантов, «мерседесов» (и, что скрывать, – пластических операций), Фелиция даже не вносила в графу расходов.

– Ты не должна упускать этот шанс.

– Кого теперь, мама? – вяло спросила девушка, уже предчувствуя намечающуюся экзекуцию.

– Прекрасного мужчину, которого я встретила в магазине нижнего белья.

– В каком?

– А какая, собственно, разница?

– А такая, что мужчина, отправившийся в магазин только за нижним бельем, почти наверняка испытывает затруднения в определенной сфере.

– Брук!

Брук пила воду и жалела, что не заказала чего-нибудь покрепче. Вечер обещал быть долгим.

– Мама, я уже много раз говорила, что не намерена посвящать себя поискам мужа.

– Ерунда. Ты должна. А он просто душка. Проводил меня до машины, донес пакеты с покупками.

Брук, едва сдерживаясь, старательно намазывала маслом булочку. Когда-то давно она совершила ошибку, поддавшись на уговоры матери, и отправилась на свидание с одним из кандидатов. С тех пор Фелиция при каждом разговоре вворачивает:

«Ах, если бы ты дала Стерлингу хоть один шанс…»

– Да, и теперь я понимаю, почему ты не намерена. – Фелиция покрутила сережку и убедилась, что все бриллианты чистой воды на месте. – Особенно после прошедших выходных.

В голове Брук прозвучал сигнал тревоги. Только не это. Мама знает.

– Не могу поверить, что ты, вернувшись домой, сразу же мне не позвонила. Я узнаю о жизни собственной дочери от посторонних людей. Мне позвонила Лиз после десятичасовых новостей. Разумеется, я ответила, что это не могла быть моя дочь. Что тебе делать в таком магазине? Но она была непреклонна. Потом, немного поразмыслив, я поняла, что ты пошла в магазин не за джинсами или ботинками. Ты искала мужчину. – Фелиция победно улыбнулась, поделившись столь важным умозаключением, и отпила еще вина. – Мэтт Каттер. Теперь он попался. Я обязательно расскажу в клубе, как моя дочь смогла поймать самого богатого холостяка в Техасе. Все умрут от зависти. – (Брук молчала, будучи не состоянии выдавить из себя хоть слово.) – Теперь попятно, – продолжала разглагольствовать Фелиция, – почему ты не желала встречаться с мужчинами, которых выбрала твоя мать. Ты ведь и сама смогла найти недурного кандидата. – Она поставила локти на стол, нарушив одно из незыблемых правил в своей жизни, и наклонилась поближе к Брук. – Расскажи о Мэтте, возбужденно потребовала она.

– Да с чего ты взяла, что я его поймала? Или могу это сделать? – возмутилась Брук (почти искренне).

– Детка, ты можешь получить любого мужчину.

Пора тебе это осознать.

– Если загоню его в ловушку?

– Ловушка, – усмехнулась Фелиция, – это твоя внешность. Просто покажи мужчине свое желание доставить ему удовольствие. Хоть раз в жизни оденься так, чтобы вызвать у мужчины желание.

– Знаешь, мама, многие женщины живут вовсе не для того, чтобы развлекать мужчин и доставлять им удовольствие.

Взмахом руки Фелиция отмела возражения Брук, сочтя ее точку зрения вульгарной и недостойной внимания.

– Расскажи мне о Мэтте Каттере. Или он предпочитает, чтобы его называли Мэтью?

– Нечего рассказывать, – вздохнула Брук, в очередной раз подумав о его предложении. По некоторым очень веским причинам она не торопилась делиться с матерью этой новостью. Пикантные подробности сразу бы стали известны в радиусе 500 миль . – Хотя выглядит он потрясающе. К тому же учтив и галантен.

– И богат, ты хочешь сказать, – продолжила Фелиция, для которой главным достоинством мужчины были его деньги. Что самое странное, она никогда не была удовлетворена. Чем больше у нее было денег, тем больше ей их хотелось. – И будет прекрасным мужем, – добавила она, втыкая вилку в жалкие листики салата, слегка сдобренные маслом (дама всегда крайне трепетно относилась к объему своей талии). – Вы прекрасная пара.

– Почему ты так говоришь? – не выдержала Брук. По ее мнению, они с Мэттом были абсолютными противоположностями: люди из разных социальных слоев, преследующие различные цели в жизни, встретившиеся исключительно по воле случая. И эта встреча совершенно ничего не значит.

Интересно, а почему у тебя сердце замирает при каждой мысли о нем?

Не правда!

Правда-правда.

Фелиция отложила вилку в сторону и наградила дочь взглядом, означавшим «а теперь послушайте меня, юная леди!».

– Ты должна уйти с работы.

Брук в ужасе смотрела на мать.

– Но почему? Я люблю свою работу. Это не просто работа, это моя жизнь. Моя страсть. Мое предназначение, в конце концов.

Фелиция выглядела так, словно только что отобедала блюдом из тараканов.

– Страсть хороша для фильмов и романов. Мне неприятно думать, что каждый раз ты отправляешься в это унылое место, чтобы решать проблемы сопливых ребятишек.

– Ты имеешь в виду больницу и сиротский приют?

– Именно. Ты становишься мрачной и угрюмой.

Поверь, никому не нужна угрюмая жена.

Брук вытаращила глаза. Интересно, Мэтт рассуждает таким же образом? Но он смотрел на Джеффри с сочувствием, на его лице не отразилось ничего негативного. А позже он с большим участием расспрашивал ее о маленьких пациентах.

Более того, Мэтт пообещал пожертвовать миллион долларов приюту, если Брук согласится выйти за него, точнее, поучаствовать во временном проекте. Неужели деньги для него так мало значат, что он готов рассыпать их вокруг, как конфетти?

Или для него это способ облегчить совесть?

Но все это неважно. Брук сомневалась, что она еще когда-нибудь увидит Мэтта, хотя он и обещал быть поблизости. Подобные ему мужчины дают обещания так же, как другие люди варят кофе, – совсем не задумываясь над своими действиями. Так что его обещание стоит столько же, сколько и предложение о замужестве, – ровным счетом ничего.

– Мама, не очень увлекайся. Я не уверена, что еще хоть раз увижу мистера Каттера. – Брук была абсолютно уверена в том, что говорит.

– Почему нет? Поверь, в богатого мужчину можно влюбиться даже еще быстрее, чем в бедного.

– И очень быстро разлюбить, не так ли? – чуть не заскрипела зубами Брук. – Да я вообще не хочу влюбляться.

– Ерунда. Ты не понимаешь, от чего отказываешься, – пояснила Фелиция, покрутив вокруг пальца новое обручальное кольцо. – Браки заключаются на небесах.

– А, наверное поэтому ты столько раз разводилась!

– Ну… – поджала губы Фелиция.

– Прости, мам. Я не хотела тебя обижать. Но пойми, я не хочу выходить замуж, тем более за Мэтта Каттера.

Лгунья!

– К вам пришли, доктор Уотсон. – Голос Дженнифер по интеркому звучал, как всегда, официально.

Брук внимательно изучила поверхность стола.

– Я что-то не вижу папки с историей болезни этого пациента. Можешь сначала принести ее?

– Это новенький, – объяснила Дженнифер.

Брук не любила начинать встречу, как следует не подготовившись.

– Сначала мне нужна папка. Как его имя?

– Мэтью Каттер.

Сердце Брук на мгновение остановилось, а затем бешено застучало. Что он здесь делает? Принес ботинки? Или пришел еще раз сделать предложение?

Да нет, покачала головой Брук. Скорее всего, они просто не поняли друг друга. И Мэтт хочет стать ее мужем – неважно, временным или постоянным, – не больше, чем она его женой.

Вот так неприятность.

Головная боль и куча проблем.

Брук поднялась с места и подошла к двери: при такой работе очень важно иметь отдельное помещение. Она не знала, что за игру затеял Мэтт, но играть в нее в любом случае не собиралась. Перед тем, как взяться за ручку, она еще раз себя осмотрела и попыталась придать лоск костюму при помощи единственного средства, имеющегося в распоряжении, – собственных рук.

Ох, ну почему она не послушала Фелицию и не купила пару приличных туфель! Ведь сейчас придется сидеть, поджав ноги под стул. А на что похожи ее руки! Можно подумать, что она подрабатывает посудомойкой в какой-нибудь китайской забегаловке А что с макияжем? Брук помнила, что успела с утра подмазать губы (стоя в пробке), но это все.

Милочка, ты спятила? Ведешь себя так, будто собралась на встречу с Прекрасным Принцем!

Если быть точной – с королем. Обувной промышленности.

Кем бы он ни был, это самый красивый мужчина из тех, что видела в своей жизни Брук.

О чем ты думаешь?

А проблема в том и заключается, что она не думает. Она реагирует, как озабоченная девочка-подросток, взволнованная возможностью встречи с Рикки Мартином. О том, что сделает эта озабоченная девочка, увидев Рикки в пределах досягаемости, Брук даже боялась подумать. Поэтому решила избавить окружающих от эпатажной сцены, проведя некоторые аналогии. Она высунула голову за дверь и позвала:

– Дженнифер. Избавься от него…

И тут же осеклась. Чуть в стороне стоял Мэтт и довольно ухмылялся. Проклятье!

– Интересно… – снисходительно протянул он. – И по какой такой причине вы спешите от меня избавиться? – Через приоткрытую дверь он ловко проскользнул внутрь кабинета и с видом праведного негодования начал излагать следующие мысли:

– Я же действую, как и было обговорено. Не изменил ваших планов – потому что заранее попросил аудиенции через секретаршу. И, – он выразительно посмотрел на часы, напомнив этим Брук сцену недельной давности на парковке у сиротского приюта, – следующий час принадлежит мне.

Брук поперхнулась. Целый час наедине с Мэттом Каттером! Сердце опять бешено заколотилось, и она обхватила себя руками в надежде, что так его слышно не будет. Возмутительно, что присутствие обыкновенного мужчины так разлагающе на нее действует.

– Чего вы хотите?

Мэтт лениво привалился спиной к предусмотрительно закрытой двери.

– Мне кажется, этот вопрос был решен еще во время прошлой встречи. Я хочу… то есть нуждаюсь в вас.

.Желудок Брук сжался и стремительно ринулся вниз. Она не могла себе даже представить всей серьезности положения. И уж тем более предположить свою чрезмерно бурную реакцию. О, черт.

Мэтт перегнулся через стол.

– Позвольте мне объяснить. – Превосходно. Мало того, что он отгородил Брук от внешнего мира свои телом, так еще и собирается обсуждать ее дальнейшее существование, как будто это обычная деловая сделка. – Когда мы впервые встретились, вы что-то обронили о тайных мечтах вашей матушки – пресловутой женитьбе. Это позволило мне предположить, что брак поможет вам решить, по крайней мере, одну проблему.

– А вы что, сваха? Брак не деловое соглашение.

И не решит он моих проблем, скорее только создаст новые.

И она совсем не хочет замуж за Мэтта. Замуж нет, а вот временное соглашение – может быть, и да.

– Мы заключим фиктивный брак.

Брук не могла поверить, что она спокойно, рассудительно говорит с этим мужчиной о возможном браке. Наверное, совсем разум потеряла на работе.

Чтобы почувствовать себя уверенней, она решила взять принятый между врачом и пациентом тон.

Все, Мэтт не привлекательный мужчина, а обычный парень, пришедший на прием к психологу.

– Почему вы хотите жениться, мистер Каттер?

– Мэтт. А я и не хочу. Просто предлагаю заключить обоюдовыгодную сделку.

– У вас есть какое-то предубеждение против брака?

– Вовсе нет. Если я встречу нужную женщину в нужное время, непременно сделаю ей предложение. Но в настоящее время я не могу себе этого позволить. Самая главная женщина в моей жизни будет… – словно тень легла на мужественное лицо Мэтта. Голубые глаза потемнели от сдерживаемой боли.

– Ревновать? – подсказала Брук.

– Будет счастлива. Это ее последнее желание.

Девушка почувствовала неловкость. Кажется, Мэтт Каттер куда лучше, чем она думала. Брук всегда гордилась своим умением распознавать даже малейшую ложь. Мэтт не обманывал и нисколько не преувеличивал, и это делало ему честь. Брук инстинктивно почувствовала, что предмет их разговора имеет для него большое значение.

– Кто же она?

– Моя бабушка. – Мэтт отвел взгляд, чтобы скрыть таившуюся в нем боль. Ни к чему афишировать свою уязвимость.

Когда он снова поднял голову, то уже превратился во всем известного Мэтта Каттера – решительного, волевого, сильного человека. Но и доли секунды хватило, чтобы Брук пожелала никогда больше не видеть его в таком состоянии.

– Она умирает. – Несмотря на кажущуюся твердость, в голосе Мэтта прозвучала нотка отчаяния.

– Из-за чего?

– Из-за всего и ничего. Ей восемьдесят восемь, поэтому особый диагноз не требуется. Она просто тает на глазах.

Брук понимающе кивнула.

– Что говорят врачи?

Дернувшийся уголок рта лучше всяких слов сказал Брук, что это самая больная тема.

– Что она может умереть ночью. Или в следующем месяце.

– Или в следующем году?

– Маловероятно. Моя бабушка очень решительная женщина. Она уже готова к смерти и вряд ли станет ее откладывать.

Брук вцепилась руками в стул. Несомненно, его аргументы были убедительны, а поступок благороден. Но стоит ли ей соглашаться на это абсурдное предложение?

– Но почему я?

– А почему нет?

– Это не ответ.

Мэтт обогнул стол и рывком поднял Брук на ноги. Прежде чем она успела вымолвить хоть слово, он обнял и прижал ее к себе. Волна возбуждения накрыла Брук, лишив всякой воли и заставив подчиняться только желаниям тела. В голове была только одна мысль – о сильном теле Мэтта. Наверное, она такая же сумасшедшая, как и он.

– Ты желанна. Сексуальна. Успешна.

Протест замер в горле Брук. Ее частенько описывали как интеллигентную, разумную девушку, ну и немного симпатичную. И она совершенно обоснованно гордилась этими качествами. Так почему же слова Мэтта заставили ее покраснеть, как школьницу?!

Он слегка дотронулся до нежной кожи ее лица, пропустил сквозь пальцы тяжелые пряди волос.

Брук едва не застонала. Ну почему ей так хочется верить каждому произнесенному им слову?! Почему ей так хочется, чтобы их губы соприкоснулись?

И почему, почему ему так нравится ее мучить?

Можно было бы просто поговорить об условиях соглашения, не прибегая к таким интимным и выбивающим из колеи методам воздействия.

Мэтт положил руки ей па плечи и, слегка подтолкнув, усадил на стул. Склонившись прямо к лицу и глядя в глаза Брук, он прошептал:

– А еще умна и добра. Я думаю, ты поймешь мои затруднения.

Брук с шумом выдохнула. У нее начиналась головная боль. Кажется, врожденная интеллигентность сослужит ей плохую службу.

Мэтт сделал шаг назад и присел па краешек стола.

– Кстати, наша сделка будет работать и на тебя.

Брук не могла не согласиться с этим утверждением, хотя озвучивать свои мысли не стала. Уже в течение недели Фелиция пребывала в состоянии экстаза, совершенно избавив дочь от очередных «интересных» знакомств. Нет, Брук очень любила свою мать, но сватовство ее терпела с трудом. А тут намечаются несколько месяцев, а может быть, даже и лет спокойной жизни. Тишина и покой. Просто божественно.

Ой, как интересно получается. Стоит только посмотреть на проблему с точки зрения Мэтта, как та становится легко решаемой. Что-то сомнительно…

– А откуда тебе известно, что будет работать на меня? Ты же ничего обо мне не знаешь. – Брук решила, что после случившегося продолжать говорить «вы» просто смешно.

– Не совсем так. Я знаю, ты альтруистка, совсем не жадная до денег. – Мэтт ухмыльнулся. – По крайней мере, для себя.

Он полез в карман и достал связку ключей.

– Фургон для дамы. Это вместо твоего автомобиля, помнишь? Ты просила фургон… Вот он.

– Для тебя это так просто?!

– Деньги имеют свои плюсы.

И минусы тоже Брук схватила ключи. Почему она чувствует себя так, будто только что продала душу дьяволу?

Ведь Мэтт мог превратить обмен машины в шоу, сделав его достоянием общественности. Его имиджу это пошло бы только на пользу. Но он не сделал.

– Спасибо, – просто сказала Брук. – Дети из приюта тоже благодарят тебя.

– Не стоит. – Он приподнял ее подбородок. – В тебе есть восхитительная черта – ты не думаешь о себе. Деньги интересуют тебя только как способ улучшить качество жизни несчастных, обездоленных детей. Поэтому я предлагаю тебе то, что не предложу ни одной из знакомых женщин.

– Стать миссис Мэтью Каттер?

– Получить доступ к моему банковскому счету.

– Звучит так себе.

– Так уж устроен мир. Но ты можешь измениться, и все же я надеюсь, что ты вернешь обручальное кольцо с такой же легкостью, как и призы в магазине.

Брук ослепительно улыбнулась.

– Вот теперь я поняла.

– Так ты согласна?

– А сколько это может продлиться?

– До… – голос Мэтта предательски задрожал, и он не смог выговорить до конца фразу. – Месяц.

Может, и два. Как получится.

В этот момент Брук мучилась сомнениями, задавать ли ей еще один вопрос. В данной ситуации он выглядел бы, мягко говоря, некрасивым. Но, подумав о Джеффри и других детях из приюта, решилась:

– А ты серьезно говорил о пожертвовании для приюта в случае моего согласия?

– Если это останется между нами.

– Тогда заметано. – Брук протянула руку, дабы скрепить только что заключенную сделку, в глубине души надеясь, что не совершает роковой ошибки.

Мэтт крепко сжал ее руку и вдруг дернул на себя. Не ожидавшая ничего подобного, Брук налетела на него всем телом. Как громом пораженная она приоткрыла рот, чем и воспользовался Мэтт, впившийся в ее губы жадным поцелуем.

Его тело было твердым, как камень. Брук чувствовала теплые и мягкие прикосновения его губ и таяла под ласками его сильных рук. Что ей оставалось делать, кроме как обнять Мэтта и теснее прижаться к желанному телу?!

Но Мэтт прекратил поцелуй прежде, чем она успела полностью им насладиться (что весьма обидно), и ухмыльнулся, ускорив пульс Брук до ста ударов в минуту.

– Деловые соглашения скрепляются рукопожатием. Временные – вроде нашего – исключительно поцелуями.