Текст книги "Жена для вождя-дракона"

Глава 21

Конечно, когда они проснулись, разговор начался не сразу. Гор и Алира были слишком молоды, их слишком тянуло друг к другу. Просыпаясь, Алира ощутила на губах влажные страстные губы дракона, и словно бы перешла от сна к неге и блаженству его поцелуев.

– Я долго любовался тобой и ждал, когда проснешься… – хрипло прошептал дракон, дразня дыханием и губами ее ухо. – Но больше я не могу…

Заснула Алира прямо в платье, и теперь дракон быстро и ловко освобождал ее от одежды под ее нетерпеливые стоны и вздохи. Потом его губы и руки скользили везде, опять с жадностью изучали ее тело уже в который раз за эти сутки. Но на этот раз он брал ее долго, тягуче, растягивая наслаждение, словно боялся, что это может быть в последний раз. Снова наполнял ее собой – и на этот раз особенно глубоко, особенно полно.

Чуть позже они позавтракали, и только, когда Алира опустошила свою тарелку до конца, дракон, наконец, согласился выполнить свое обещание. Алира нетерпеливо заерзала, хоть ей почему-то стало тревожно. Она даже подумала, хочет ли знать все… Может быть, дракон не зря скрывал от нее что-то?!

– Первое – ты должна понять, что правду о тебе не должен знать никто. Иначе ты поставишь себя под удар. И меня тоже, – весьма строго сказал дракон.

– Я знаю, что значит хранить секреты! – искренне ответила Алира. После такой преамбулы Гора, холодные мурашки пробежали по спине, но ей подумалось, что, раз какая-то опасность (в дополнение к Бэрду) действительно существует, то она просто умрет от тревожной неизвестности, если откажется узнать. Нужно узнать, и пережить, принять всю опасность, что кроется в их будущем.

Гор чуть усмехнулся.

– Хотя на самом деле твоей жизни как раз никто из них не будет угрожать. Может быть, для тебя все окажется не так и страшно …

А дальше Алира услышала совершенно удивительные вещи. Вещи, которые переворачивали ее представления о самой себе. Из обычной городской девушки среднего сословия превращали в загадочную сущность, чуть ли не богиню. Ту, кем мечтает обладать не один Гор, а каждый дракон на свете. И которую могут отнять у Гора, если узнают о ее существовании.

Алире представилось, что за нее идет череда драконьих поединков, и она достается не любимому, а просто главному победителю. Он этой мысли в груди зародилась паника.

За прошедшие сутки она приняла Гора своим мужчиной, ей хотелось быть с ним, и ни с кем больше! И после этого оказаться в объятиях другого, незнакомого и нелюбимого дракона казалось подобным смерти.

– Но что же нам делать?! – спросила она.

Гор ободряюще сжал ее руку.

– Любовь моя, моя адори, – начал Гор. А Алире вспомнилось, как он шептал в пылу страсти это слово. Вот, значит, в чем дело! Только в ее восприятии она навсегда остается в значении «любимая, подходящая мне, моя истинная», а не просто слово, чтобы называть девушек, способных сходиться с драконами, дарить им высшее наслаждение и рожать им детей.

– У меня есть следующих план. Пока, чтобы не привлекать к тебе лишнего внимания – даже у степи есть глаза и уши – мы оставим все, как есть. Ты – моя единственная и избранная наложница, не более того. И ты будешь при мне постоянно. Через несколько дней я слетаю и пройду Испытание, вернусь и женюсь на тебе – пока что по законам кочевников. А потом… мы не отправимся в Золотой город. Мы улетим прямо на юг, и я займу свое место защитника. Никого не удивит, что я захотел взять жену с собой. Там мало драконов, мы сможем скрывать твою сущность. А потом… Алира, у нас ведь будут дети. И когда ты будешь беременна от меня, даже Золотой дракон вряд ли посмеет попробовать отнять тебя. Думаю, он согласится одобрить наш брак – это требуется по драконьим законам – и тогда ты будешь моей женой по праву, никто не посмеет претендовать на тебя. Я предлагаю так. Если, конечно, ты не хочешь попробовать… общение с другими драконами. Вдруг кто-то понравится тебе больше меня… – с горькой усмешкой закончил он.

– Нет, что-то! – искренне воскликнула Алира и заметила, как разгладилась внезапная складка у него между бровей, он улыбнулся. – Но, Гор… Вчера я была невинной девушкой и… просто девушкой. А теперь… Подожди! Я должна уточнить! – она нервно рассмеялась. – Ты хочешь жениться на мне?

– Да, если ты захочешь, – глядя ей в глаза сказал Гор. – Как насчет того, чтобы стать моей женой? Не наложницей, ни рабыней – женой, единственной и любимой.

Он крепче сжал ладонью ее ладонь и смотрел на нее ищуще, словно бы проникая в нее янтарным огнем своих необычных глаз.

– Я… не знаю…. Я… не ожидала… Да, хорошо! – Алира выпрямилась и ответила ему ласковым взглядом, понимая, что ее смятение – пытка для него. – Я стану твоей женой. Все равно без тебя мне не будет жизни даже в городе. Нигде.

Напряжение, сводившее скулы Гора, разжалось. Алира улыбнулась про себя. Он явно боялся рассказывать ей все это. Боялся, что она захочет познать других драконов. Боялся, что она откажет ему в отместку за то, что он не рассказал ей все сразу. Боялся, что она подумает, будто…

А ведь это действительно может быть и так! Неприятное чувство, досадное, как заноза все же родилось при этой мысли, отравляя установившееся между ними доверие. И словно в подтверждение ее тревоги, Гор произнес:

– Очень хорошо. Ведь брак защитит тебя от чужих посягательств. К тому же, чем дольше мы будем вместе, чем сильнее буду становиться я. Я смогу отстоять наш союз на любом поединке, даже с Золотым змеем. Адори дает дракону особую силу…

Что-то лопнуло внутри у Алиры. Она почувствовала, что если не спросит, не произнесет это – то роковой яд сомнения отравит всю их дальнейшую жизнь.

– Ты поэтому захотел меня, да? Потому что я – адори, потому, что со мной ты обретешь силу, могущество и, может быть – особую власть!

– Проклятье! – прошипел Гор в сторону. – Так и знал, что ты это подумаешь!

– Я знаю, что ты боялся, что я так подумаю! Но прошу тебя – скажи мне честно! Я должна знать! Гор, прошу тебя… Если я понравилась тебе только, потому что я – адори, то я… должна хотя бы знать это!

* * *

Гор помолчал. Конечно, слова Алиры ранили его. Не только потому что получается, она сомневалась в его самых искренних чувствах. Но и потому что она все же попала в точку. Еще совсем недавно он и сам не мог понять точно, тянет его к ней, потому что она адори, или потому что просто она… его женщина, его единственная.

Теперь он знал ответ. Она нужна ему, потому что она – это она. Но ведь порыв приблизить ее ради всех преимуществ, что дает союз с адори, у него был.

Он выдохнул. Выбрал путь полной откровенности – значит, иди по нему до конца.

Но поймёт ли? Простит ли!

Потерять Алиру сейчас, когда они вместе, когда она согласилась стать его женой, казалось немыслимым. Чем-то, с чем он никогда не сможет смириться. Чем-то, что сожжет его изнутри, если случится.

– Алира, послушай… Ты очень понравилась мне с самого начала. Я захотел одновременно и спасти тебя от жестокой участи, и обладать тобой. Меня потянуло к тебе в тот самый миг, когда тебя кинули передо мной, и ты маленькая и гордая изо всех сил пыталась подняться. Потом я узнал, что ты адори. Получил объяснение нашему влечению, и, да, я решил, что не могу упустить такую ценность, слишком многое ты можешь мне дать. Но… поверь и тогда я думал о тебе тоже, о том, что вряд ли ты захочешь стать призом в состязании незнакомых тебе драконов и достаться тому, кто посадит тебя под замок! Не мог этого позволить! А потом… мне все стало ясно. Мне стало наплевать на природу моих чувств, их причину и объяснение. Понял, что просто… полюбил тебя. И неважно, кто ты… Тебе решать, как судить меня. Просто знай, что я… считаю тебя своей единственной парой и люблю только тебя.

Он замолчал, словно в груди вдруг закончился воздух. Чувствовал себя опустошенным. Никогда еще Гор не произносил таких речей, не говорил женщине подобного. Несмотря на свое милосердие, он все же больше полагал, что женщины созданы не для слов, а для другого, вполне конкретного дела. Произносить подобные вещи было странно, даже утомительно. Непривычно говорить о своих чувствах, открывать душу девушке.

Алира молчала, опустив взгляд. И Гор напрягался все больше.

– Так что же, все?! Ты считаешь, что из-за тех мимолетных мыслей мы должны расстаться? Свадьбы не будет?! Проклятье, Алира, скажи что-нибудь!

– Да нет же! – Алира подняла на него полные светлых слез глаза. – Я… понимаю тебя. Я просто… Просто так много этого всего… Я не знаю, что сказать. Я просто люблю тебя, ты тоже мой единственный мужчина!

Она резко поднялась на ноги, шагнула к нему и обняла, положила голову ему на грудь.

– Теперь мне все ясно. Прости, что сомневалась. Наверно, я просто глупая городская девушка…

Гор улыбнулся, с наслаждением закапываясь пальцами в ее волосы. Все у него внутри расжалось. Ему показалось, что только сейчас, наконец, все стены между ними сломаны.

Только сейчас.

– Ты моя маленькая, глупая и умная городская невеста.

* * *

Первые дни после первого визита друзей Камира еще испытывала дикое отвращение к Горду. Ей хотелось прибить его прямо сейчас, не думая о последствиях, в голове мелькали мысли, что она она может придушить его цепями, это несложно. Горд же почти не разговаривал с ней, лишь давал поручения, уходя на работу, и каждый день по несколько раз использовал ее тело.

Конечно, теперь у Камиры было зелье, она почти не боялась забеременеть. Но терпеть все, как есть, становилось все сложнее. Она чувствовала себя грязной, напичканной спермой этого грубого мужика. К тому же грязной она и была. Он не мылся сам и не расковывал ее, чтобы дать возможность помыться, хоть Камира и просила.

Видимо боялся.

Ощущение, что от нее воняет, что она сама стала, как уборщик навоза, просто добивало красивую и чистоплотную Камиру.

Вначале он был настолько ей гадок, что она даже не думала о том, чтобы найти с ним общий язык. Но, в очередной раз сунув нос себе подмышку и поморщившись, Камира решила, что нужно перешагнуть через отвращение и гордость. Но как ей найти «путь к сердцу» этого мужика?

Камира вздохнула. Молить она его не сможет, слишком унизительно. Остается один, хорошо знакомый ей способ.

Горд пришел в середине дня со своей лопатой. Теперь, когда лагерь переместился к реке, проблем с водой было еще меньше, и Камира поморщилась про себя: мог бы окунуться в реку, прежде, чем идти трахать жену. Ведь днём он всегда приходил, чтобы разочек овладеть ею.

Ни слова не говоря, он привычно расковал ее ноги, блестнул глазами, велел лечь и полез расстегивать ее рубашку. Когда перед ним открылся вид на упругие холмы Камиры, он разве что не закапал слюной. Вот ненасытный дьюк, подумала Камира. Ничего, на этом мы и сыграем…

Он принялся мять ее грудь, все больше возбуждаясь, потом потянулся, чтобы спустить штаны.

– Стой, я хочу не так… – неожиданно ласково и томно произнесла Камира.

– Что? – рука Горда остановилась, и он в полнейшем недоумении уставился на нее.

– Я хочу не так, и ты тоже… – продолжила она, томно глядя на него из-под опущенных ресниц, облизала губы. Мягко перехватила руку уборщика и провела ею по своей груди снизу-вверх, задевая соски, одновременно выпустила вздох, похожий на стон.

Такого удивления в лице Горда она еще не видела… А в следующий миг он часто задышал и кинулся на нее, явно возбудившись так, что вот вот спустит на пол.

– Стой, – вновь ласково прошептала Камира, чуть отстранила его рукой – от удивления он не сопротивлялся. Внутренне сжимаясь от отвращения, приподняла его рубаху, заскользила ладонями по животу, спускаясь к его восставшему орудию, погладила яички, поперебирала их, провела пальцами по вонючему стволу, мягко сжала его, одновременно учащая свое дыхание.

Горд завис над ней, тяжело дыша. Камира надавила на его грудь, заставила перевернуться, и вновь морщась от отвращения, заключила его ствол в рот. Буквально спустя минуту непривычной ему ласки Горд с рычанием кончил, обильно извергаясь Камире в рот. Потом долго в немом изумлении смотрел на нее.

– Теперь ты сделай мне приятно, – сказала Камира, снова взяла его за руку и провела ею по своему животу, спуская вниз. Горд ответил с энтузиазмом. Когда женщина перед ним стонала, кричала его имя и изгибалась навстречу его пальцам, он возбудился снова, и вскоре опять взял ее. На этот раз Камира тщательно изображала ответное влечение.

Впрочем, да, похоже, ей удалось научить этого мужлана, как руками сделать ей приятно, один грязный быстрый оргазм у нее был.

Когда все закончилось, Горд долго лежал рядом и странно смотрел на нее.

– Ты это нарочно, чего ты хочешь? – спросил он.

– Да, нарочно, – доброжелательно улыбнулась ему Камира. – Я люблю секс. И раз я твоя жена, хочу получать удовольствие от секса с тобой. Ты ведь… очень хорош в этом деле… Такой сильный, у тебя такой мощный меч страсти… Ты можешь делать мне очень хорошо. И это приятнее, чем иметь бревно, согласись.

Горд долго смотрел на нее, потом кивнул.

– Кажется, ты не врёшь. Ты развратная, это все знают.

– Даа… – потянувшись, как дикая кошка, ответила Камира и искоса поглядела на него: – Хочешь, чтоб у нас всегда было так?

Горд кивнул.

– Тогда натаскай воды и дай мне помыться. И я могу… помыть тебя, тебе понравится.

– Тогда ты меня убьёшь! Я не дурак!

– Да нет же, милый, – улыбнулась Камира. – Я тоже не дура. Если я убью тебя, то меня сразу казнят. А я хочу жить, и жить хорошо. Раз я твоя жена, надо, чтоб мне было хорошо с тобой.

А про себя она подумала, что убьет его, но только потом…

– Ладно, женщина! – неожиданно быстро согласился Горд.

В этот же вечер Камира смогла помыться, переодеться в чистое платье. Конечно, ей пришлось помыть и своего муженька, как обещала, но это была необходимая жертва…

С тех пор Горд приковывал ее за ногу только, когда уходил на работу. А спустя еще несколько дней вообще перестал это делать.

Глава 22

Время после того, как племя перешло к реке, запомнилось Алире, как самое счастливое.

Здесь было красиво, широкая Берелла, что протекала через весь континент, неспешно несла свои воды к морю. По берегам раскинулись пышные луга, весной они затоплялись, влага впитывалась в почву, и это позволяло району вокруг реки оставаться благодатным и полным жизни, в отличие от других, выжженных солнцем, частей степи. Кое-где на берегах даже росли небольшие рощи, тенистые и душистые.

Между Алирой и Гором теперь царило полное согласие. Он учил ее языку степняков, учил скакать на лошади, катал по реке на лодке – оказывается даже они были у кочевников. А их вечера и ночи были полны разговоров по душам и глубокой нежной страсти.

Лишь одно омрачало эту идиллию – оба знали, что вскоре Гору нужно будет улететь на несколько дней. И оба опасались этого. Алира боялась так и не изловленного Бэрда и других неведомых опасностей. Да и просто оставаться без Гора среди степняков казалось страшным, несмотря на нынешнее ее высокое положение. Гор же опасался за нее. Но все также считал, что отправиться в Золотой город с ним, означает добровольно отдаться в руки жаждущих адори драконов.

А еще… Алира знала, что каждый дракон проходит Испытание, что ничего страшного там не должно случиться. Но… что творится на Испытании было тайной, покрытой мраком. Молодые драконы понятия не имели о предстоящем. А прошедшие Испытание – были связаны нерушимой клятвой молчания.

Об этом Алире рассказал любимый, и порой ей становилось тревожно. Вдруг на этот раз, когда Испытание будет проходить Гор, случится нечто непредвиденное?!

Вдруг что-то случится с ним!

Алире виделось, что какие-то другие, злые драконы запирают его в подземелье и годами держат на хлебе и воде. Или он пытается пройти по веревочке над бездной, полной огня, и срывается в нее…

Гор смеялся, если она рассказывала о своих опасениях, обнимал ее и заверял, что ничего подобного никогда не было. И ни один дракон еще не провалил Испытание.

Вернее, провалить его было можно. Но со второго, тем более – с третьего раза – его проходили все! Гор же и без крыльев считался талантливым, сильным и умным драконом. Все были уверены, что уж он-то точно справится с первого раза.

Время шло, и роковой момент приближался. Алира заметила, что Гор все чаще поглядывает на небо, не летит ли его брат.

И брат действительно прилетел.

В вечер перед назначенным днем.

В закантных лучах вдруг пронеслась бордовая тень, начала приближаться… Вскоре раздались восторженные крики кочевников – совсем, как тринадцать дней назад…

Алире показалось, что время сделало круг.

Сердце ее громко забилось.

– Уйди в шатёр, – коротко сказал Гор, быстро став жестким и собранным. – Я хорошо замаскировал твою сущность. Но не стоит попадаться ему на глаза. Я встречу брата и приду к тебе ночью, – мягче закончил он.

Алира мимолетно ободряюще сжала его ладонь и с тревогой, бьющейся в горле, ушла в шатёр.

* * *

Да, Гастор не выдержал. Эти тринадцать дней он провел, как на иголках. Даже работать ему было сложно.

Проклятая воительница вспоминалась ему постоянно. Утром, когда мужское естество восставало, и прежде он призывал наложницу, чтобы удовлетворить его в начале дня, теперь он видел перед глазами изгибающиеся на нем сильное смуглое тело, и как на яву слышал ее стоны, что уносились в небо той ночью.

Днем перед глазами вставало скуластое лицо с чуть-кривой усмешкой… Она смотрела на него и мешала работать.

Проклятье!

О том, что творилось ночью, Гастор и вовсе вспоминал с содроганием. Ведь ночью он… мечтал. Как человеческий юнец.

Он мечтал о том, как заберет строптивую девушку, унесет в свой дворец в Золотом городе. Как она – стройная, знойная, восхищенная – будет ходить по залам, восторгаясь великолепием, какого прежде не видела.

Конечно, он поможет ей стать воином высокой стражи, несмотря на угрозы, которыми приструнил ее той ночью. А он, проходя в Золотой дворец, будет гордиться ею, эффектной, вытянувшейся в струнку, в блестящем облачении почетных воинов. А каждый вечер она будет возвращаться в его дом, улыбаться своей кривоватой улыбкой, разделяя с ним трапезу, стонать под ним ночью так, как только она может. Голос ее страсти казался теперь Гастору самой прекрасной музыкой на свете.

Мечтал он и ощутить на своей шее ее гибкое тело, эту невесомую, но сладкую ношу. И уже сейчас предчувствовал, как будет ревновать, что позади нее сядет Гор и обретет возможность обнимать ее сзади.

Но Гастор не только мечтал. Его острый ум подсказывал, что победа близка. Может быть, нужна еще одна ночь, чтобы Камира сдалась, но так или иначе, она подумала, и ее расчетливый разум подсказал, что быть с Гастроном – самое выгодное для нее. Он ведь прикоснулся к ее душе, знал, что искреннюю страстность она совмещает с холодным и расчетливым умом. И этим великолепна!

В общем, Гастор не выдержал и прилетел раньше, рассчитывая как раз на еще одну победную ночь, после которой неукротимая воительница должна будет упасть ему в руки.

Обменявшись с Гором традиционными приветствиями на глазах у восторженных степняков, Гастор не стал долго ходить вокруг да около.

Посмотрел в глаза брату.

– Я хочу снова позвать ту девушку, брат.

Во взгляде Гора сверкнуло что-то странное.

– К сожалению, это невозможно, брат. Я выдал ее замуж.

– Что?! – переспросил Гастор.

А в следующее мгновение с ним случилось то, чего его холодный разум никогда прежде не позволял. Его кулак словно бы сам по себе с силой вписался в челюсть Гора.

Гор хорошо держал удар, даже не дрогнул. А Гастору немного полегчало… Не хватало только одного, чтобы вся эта злость на самого себя за тринадцать дней томления и на Гора за то, что сломал его планы, вышла наружу.

На мгновение они встретились глазами, и, кажется, брат понял. Да и не мог он на глазах у своих людей оставить безнаказанным такое оскорбление – будь ему Гастор хоть старшим братом, хоть кем.

Спустя еще миг кулак Гора впечатался Гастору в скулу, а дальше была подсечька Гастора, и два дракона в человеческом обличье покатились по земле, нанося друг другу удары. Периодически вскакивали на ноги и дрались стоя, пока в очередной раз кто-то из них не умудрялся повалить второго, а второй не делал ответную подсечьку.

Обрадованные степняки собрались кругом, раздавались восторженные крики, многие делали ставки. Несмотря на то что Гор еще не был крылатым, а, значит, должен был быть слабее, немало степняков поставили на него, они безоговорочно верили в своего вождя.

На самом деле такие драки случались и между драконами – подобно состязаниям степняков они считались демонстрацией молодецкой удали и силы. Никто не удивился. Подумаешь, два брата решили встретить друг друга дружеской перепалкой, а заодно порадовать подданных Гора драконьим состязанием.

Лишь самые внимательные замечали, что драка была настоящей. И что Гор почему-то действительно ничем не уступает Гастору – ни силой, ни ловкостью, ни скоростью реакции.

Братья мутузили друг друга долго, поднимая облака пыли, пока не устали.

В конце концов победитель так и не определился. Драконы устало откнулись на землю и смотрели друг другу в глаза. Гастор был удивлен тем, что теперь Гор совсем ни в чем не уступал – если не использовать магию, конечно. А до того, чтобы разить брата, еще не прошедшего Испытание, магией или ментальными ударами, Гастор никогда бы не унизился. Это дело чести. Дерись так, как противник может ответить тебе на равных или почти на равных.

А еще он был благодарен Гору, что тот помог ему выпустить все напряжение и разочарование. Нужно сначала узнать, что там произошло у него с Камирой, а потом уже мстить… или не мстить. Острый разум Гастора вновь обрел способность здраво оценивать ситуацию.

– И как это ты умудрился набраться такой силы? – с усмешкой спросил Гастор у брата.

– Тренировка, – непринужденно пожал плечами Гор и добавил серьезно. – Пойдем поговорим, брат. У меня не было цели отнять у тебя вожделенную женщину. Тебе стоит узнать правду, прежде, чем судить.

– Да, стоит, – коротко ответил Гастор и вслед за братом поднялся на ноги.

Заметив, что у драконов «ничья», и что они больше не собираются бороться, кочевники разочарованно вздыхали, спорили, как теперь делить поставленные деньги, и неохотно расходились.

* * *

– … Ее поступок достоин смерти – ты знаешь. Сговор с чужаком лучшего не заслуживает. Но я сохранил ей жизнь. Как получалось. Оставить безнаказанной я ее не мог, – закончил Гор.

Внутри у Гастора неприятно звенела натянутая струна боли. Он знал, что брат рассказал ему все или почти все.

Теперь, когда он осознавал, что значит бредить женщиной, понимал брата хорошо. Он сам точно не пощадил бы того, кто посягнул на жизнь этой женщины. Он не мог осуждать Гора.

Но боль была такой, словно внутри у него поворошили раскаленным прутом, и остался звенящий страданием шрам. И особенно больно и противно было от двух осознаний.

Первое из них – он ошибся в воительнице. Нарисовал себе образ, которого не было. Он думал, что она дикая, необузданная, расчетливая, но у нее… есть честь – стержень, знакомый и драконам, и воинам. А она оказалась… подлой.

А второе… на все это Камира пошла сразу после ночи с ним. Она без сомнения сплела план, чтобы заполучить другого дракона – Гора. Страсть и близость с Гастором не выгнали из ее сердца желание получить вождя.

Проклятье! За это Гастор был готов придушить ее своими руками!

Подлая дрянь! И по ней он страдал столько дней, о ней мечтал ночами, не мог овладевать другими женщинами, казавшимися пресной лепешкой после горячих ласк Камиры… Томился по подлой похотливой бабе-степнячке! Это даже смешно!

– Кто ее муж? – коротко спросил Гастор.

Несмотря на прилив злости на Камиру, ему было не все равно. Мысль, что теперь ее каждую ночь имеет другой мужчина причиняла дополнительную боль. Пожалуй – самую мерзкую и липкую. Гастор знал, что люди называют это чувство ревностью.

– Уборщик навоза, какой-то Горд, – ответил Гор. – Этим все сказано.

– Ясно, – коротко ответил Гастор.

Что же… Его страстная воительница оказалась низкой похотливой бабой. И ее трахает такой же низкий грязный мужик. Больно. Части Гастора хотелось избавить Камиру от этой участи. В конечном счете – просто убить, чтобы она не мучилась, и чтобы не принажлежала другому. Но красный дракон не собирался идти на поводу у этого чувства.

Ему больно. Но вскоре это пройдет. Дракон не может долго увлекаться одной человеческой женщиной. Тем более, если знает, что эта женщина – непокорная низкая тварь.

Он потерпит. Он сможет это. Завтра улетит обратно в Золотой город, унося на шее брата, и, наконец, нормально займется делами. Потом призовет своих девушек, обделенных его вниманием последнее время, выпустит пар… Насладится теми, кто предпочитает его всем остальным, кто предан ему, кто живет в его дворце для его наслажения.

– Ясно, – повторил Гастор. – Я одобряю твое решение. Только брат… – Гастор чуть усмехнулся. – Кто же та, кого ты так бережешь? Может быть, наконец, покажешь мне ее?

– Это возможно, – серьезно ответил Гор, но Гастор всем своим естеством ощутил, насколько брат не хочет показывать ему свою избранницу.

Ревнует.

И теперь Гастор мог понять его. Получи он свою Камиру, не окажись она низкой тварью – и ему хотелось бы спрятать ее от всего мира. Он не сделал бы этого, зная свободолюбие воительницы. Но хотел бы! И уж тем более не пожелал бы, чтоб на нее обращали внимание другие драконы.

– Но не хочешь показывать? – вполне доброжелательно, с пониманием спросил он. Правда подумал, что за этим нежеланием Гора прячется еще что-то, какое-то скрытое напряжение. Ладно. Неизвестная девка – точно не повод ссориться с братом.

– Не хочу, – спокойно ответил Гор. – Понимаешь, девушка чуть не погибла, ее чуть не убил дикий кочевник. Она до сих пор потрясена и побаивается других мужчин – кроме меня. А уж еще одного дракона точно испугается. Мне не хотелось бы завтра оставить ее в панике и страхе.

– Ладно, – усмехнулся Гастор. – Но, надеюсь, я все же увижу когда-нибудь твою пассию.

– Хорошо, – непринужденно кивнул Гор, а Гастор ощутил, что внутри брата разжалась напряженная, тугая струна.

Что ж ты так носишься с этой девкой, подумалось ему. Неужели влюбился, как человеческий мальчишка? Вот как он, Гастор, сам…

Гастору стало противно и он предпочел переключиться на деловые вопросы – что творится на южной границе, сколько времени Золотой дракон даст Гору, чтобы завершить вопросы с племенем и прочее.

А то проклятая воительница так и лезла в голову. Его буквально бросало в жар при мысли, что сейчас ее, возможно, имеет грубый мужик, пользуется ее прекрасным телом, достойным самых жарких и изысканных ласк…

Тьфу. Главное не сорваться и пойти посмотреть на нее. Иначе – Гастор знал это – он может сорваться, забыть свое отвращение к совершенному ею.

* * *

В тот день Горд закончил работу раньше обычного. Когда он пришел искупанный, от него не несло ни потом, ни навозом, Камира порадовалась. Она ощущала даже специфическую гордость, что смогла приучить это примитивное существо к чистоте и нормальным человеческим повадкам.

Ссориться с ним в ближайшее время она не собиралась, поэтому повела себя, как прилежная жена – поставила перед мужем тарелку с похлебкой и пиалу с кумыром. Они молча ели. Все же говорить с ним было абсолютно не о чем.

Камира, прищурившись, наблюдала за ним, разглядывала.

А ведь теперь чистенький, причесанный (и постриженный ею) он выглядел не так коряво, как прежде. У него было сильное тело, недостаток роста компенсировался крепкими мускулами – как у дикого зверя, отличающегося не красотой, а силой.

– Скажи, почему ты занимаешься этим? – осторожно спросила она. – У тебя сильное тело и ты не глуп. Ты не хотел заняться чем-то другим?

– Хотел, – подняв взгляд из тарелки с супом, ответил Горд.