Текст книги "Бренд. Повод для убийства"

Глава 60

Утром, в восемь, Азаров связался с Игорем и попросил их с Мариной приехать к нему в рекламное агентство для важного разговора. О чем будет разговор, Марина догадывалась, а Игорь сразу сказал:

– Он предложит тебе уехать. Спрятаться, скрыться…

– Ты так считаешь? Думаешь, опасность осталась?

Игорь ответил вопросом:

– А что, разве нет? Они обязательно предпримут еще одну попытку, пытаясь добиться цели…

– Считаешь, убийцу не поймают? – Марина еще на что-то надеялась.

– Не знаю… Хотелось бы, конечно, чтобы поймали. Только Говорова и Костина это не остановит. Наймут другого… Или – других…

– Почему ты говоришь мне об этом? – удивилась Марина. – Мне и без того тошно…

– Я хочу, чтобы ты реально оценивала ситуацию… И не считала себя неуязвимой…

Он подошел к Марине и нежно обнял ее:

– Милая, я люблю тебя… И боюсь потерять…

– Ладно, – Марина решительно высвободилась из его объятий и стала наливать кофе. – Давай, не будем об этом…

Завтракали они в молчании и так же – почти не разговаривая – собирались. Марина достала из шкафа нарядный жакет из каракульчи, для зимы он был легковат, она носила его в межсезонье, но дубленка, хотя и подсохла за ночь, была в пятнах, с которыми вряд ли справится и химчистка.

– В машине не замерзнешь, – заметил Игорь. – Ты Вячеслава предупредила, чтобы не приезжал?

– Предупредила… Он, по-моему, обрадовался…

– Конечно! – заметил Игорь. – Кому охота возить женщину, на которую идет охота…

– Это ты – о себе? – съехидничала Марина.

– А то!

Игорь улыбнулся. Марина повеселела: если тебе дано жить, надо радоваться! Это, конечно, была всего лишь бравада, никакой радости на самом деле она не испытывала.

Азаров ждал их. Нервничал.

– Ну что, друзья, – сказал он. – Рад вас видеть! Присаживайтесь… Длинные разговоры вести не будем – времени у нас мало…

Ни Марина, ни Игорь вопросов задавать не стали.

– По моей информации, вчера все-таки удалось задержать нескольких человек, которые могут быть причастны к убийству Серегина… Могут быть причастны! Но могут и «не быть», если следствие не найдет убедительных аргументов… Так что ситуация для вас, Марина Петровна, продолжает оставаться опасной. Я бы даже сказал – крайне опасной… Я договорился со следователями – вам разрешили уехать. Скорее – рекомендовали уехать во избежание новых инцидентов. Думаю, Игорь должен отправиться с вами. Твои дела, Игорь, могут подождать!

Он сказал это твердо, даже с вызовом. «Неужели думал, что Игорь будет возражать? – подумала Марина и тут же сообразила: – Он просто дает ему понять, что его дела он берет на себя…»

– Понятно, – Игорь, как Марина и предполагала, не собирался спорить.

– Билеты для вас уже куплены, – сказал Азаров. – Для начала – в Вену… Вот билеты, вот деньги… Паспорта у вас с собой? Визы еще действительны?

– Конечно, – ответил Игорь. – Я взял документы. На всякий случай…

– Хорошо. Домой заезжать вам незачем… Что нужно, купите на месте… И последний вопрос. Марина Петровна, кого вы оставите в журнале на время вашего отсутствия?

– Ольгу Слуцкую, – без колебаний ответила Марина. – Лиза еще не готова, не вошла в курс дела…

– Договорились. Игорь, машину припаркуй возле офиса. В аэропорт вас отвезет мой водитель на моей машине. Как устроитесь, сообщите… Будьте осторожны. Не забывайте, как они выследили отъезд Серегиных…

Он помолчал, потом заметил:

– Кажется, все… Вам пора.

Азаров пожал руку Игорю, подошел к Марине.

– Спокойнее, Марина Петровна… Думаю, мы скоро решим все ваши проблемы… И мои – тоже… – добавил он.

– Не будем загадывать, Семен Аркадьевич… Но в это хочется верить…

Игорь взял билеты, и они ушли.

…К вечеру Марина и Игорь были уже в Вене, а утром следующего дня – в Париже. Игорь повез Марину в квартиру на окраине города, которую он снимал, когда бывал в Париже. На счастье, она оказалась свободной.

Примерно два года назад Марина провела здесь ночь – свою первую ночь с Игорем. Тогда она тоже бежала из Москвы, сюда послали ее те, кому она мешала, кто ее и преследовал. Правда, она не знала – даже и не догадывалась – об этом…

Квартира, судя по всему, долго пустовала. Пахло застарелой пылью. Хозяйка, к которой Игорь ходил договариваться, долго извинялась по этому поводу, говорила, что ему надо было бы позвонить, тогда она навела бы порядок заранее. Принесла им чистое постельное белье и полотенца. Удивилась, почему они без багажа.

– Он еще не пришел, – объяснил Игорь. – Мы сейчас за ним поедем, а вы здесь все успеете убрать.

Марина и Игорь знали французский, правда, оба говорили с большим акцентом. Впрочем, хозяйка их хорошо понимала. В отличие от многих она прекрасно относилась к русским, ценила их щедрость и неприхотливость. Может, ей просто везло с постояльцами…

Надо было позавтракать и купить хотя бы самое необходимое – у них не было с собой даже зубных щеток. Ехать за покупками в центр, в большие универсальные магазины, было рискованно – еще встретишь кого-нибудь из знакомых. Русские любят Париж, особенно те, кто, как и Марина, занимаются модой, и вероятность нежелательной встречи была высокой.

Игорь решил взять напрокат машину, опять же в целях безопасности. Через пару часов они уже разъезжали на «Пежо», не новом, конечно, но опрятном, ухоженном. Они без труда купили дорожный чемодан, сумку, джинсы, свитеры и майки, кое-какое бельишко и, разумеется, зубные щетки, пасту, мыло, шампунь – мелочи, без которых не обойтись. Игорь предлагал купить Марине дубленку, но она отказалась. Надо было экономить деньги – кто знает, сколько времени им придется пробыть в бегах…

Обедать решили дома. В ближайшем магазинчике купили кофе, сыр, хлеб, салаты и пару пирожных – Марина обожала настоящие «наполеоны», хотя Игорь считал, что в Москве они гораздо вкуснее… Одно из пирожных, как позже выяснилось, оказалось с сюрпризом – в нем была запечена крохотная – с мизинец высотой – фарфоровая фигурка католического монаха. Марина посчитала это добрым знаком, фигурку вымыла и поставила в спальне на туалетный столик, возле зеркала.

Хозяйка постаралась – их маленькая двухкомнатная квартира была отмыта, проветрена. Возле камина лежала связка дров, и хотя в комнате было тепло, Игорь решил разжечь камин. Марина не спеша разбирала покупки, снимала упаковку, отрезала этикетки и раскладывала вещи на полках старинного гардероба с зеркалом – этот ореховый шкаф был главным украшением их квартиры. Два огромных кресла и небольшой круглый стол с бархатной скатертью, для экономии места задвинутый в угол, тумбочка с телевизором – вот все, что смогло разместиться в крохотной комнатушке. В спальне, кроме кровати и туалетного столика был еще письменный стол небольших размеров. Обычно Игорь здесь работал, но в этот раз работы не предвиделось.

Марина разобрала вещи, оглядела их убогое, но все-таки странно привлекательное жилище.

– Норка какая-то, – заметила она. – Хорошо, что с окном…

– А мне нравится, – отозвался Игорь. – Может, потому, что норка… Мне здесь уютно… Ничто не мешает работать…

Он поправил дрова в камине.

– Видишь ли, когда-то нашей хозяйке принадлежал весь этот четырехэтажный дом… Потом муж умер. Его болезнь разорила семью, теперь у нее осталось несколько квартир, которые мадам сдает по весьма умеренной цене… Обстановка старомодная, но мне это как раз и нравится… Обратила внимание, какой здесь лифт?

Лифт, как и все в этом доме, был миниатюрным: два человека умещались в нем с трудом. Но он был прозрачный – стены образованы изящными решетками, дверь собиралась гармошкой, а ручка была такой красоты, что хоть сейчас в музей…

Огонь в камине разгорелся, Марина устроилась в кресле рядом с Игорем и завороженно смотрела на пламя. Они сидели молча. Так молчать могут только те, кто понимает друг друга без слов…

… Постепенно они привыкли жить уединенно. Они запрещали себе все, ради чего люди стремились в столицу моды, роскоши и изящного вкуса. Не ходили в музеи, не посещали театры и выставки, не ходили по роскошным магазинам, которыми славится Париж. У них здесь было много друзей – они избегали встречи с ними, не звонили даже. Прогулки по улицам и улочкам Парижа – самое сладостное развлечение туристов – они заменили поездками на автомобиле. Обедали каждый раз в новых кафе, покупали продукты там, где на них не могли обратить внимание. Даже от жакета из каракульчи, в который Марина была одета в день отъезда из Москвы, она решила отказаться – он был слишком изысканным и приметным. Купили стеганую куртку с капюшоном, чтобы не выделяться в толпе…

Вначале новый образ жизни, который они для себя установили, тяготил и удручал их. Было в нем нечто если не замкнуто-тюремное, то уныло-тревожное и даже противоестественное. Ограничения в городе, не знающем запретов, казались чрезмерно жесткими. Да и что могло случиться с ними здесь, где принято гулять ночами, где именно с сумерками только и приходит та пьянящая и бесшабашная свобода, ради которой сюда стремятся люди из самых далеких уголков мира…

Вестей из Москвы не было. Что там происходило, они не знали. Отсутствие событий и даже информации о событиях вначале тревожило Марину, она хотела обзавестись компьютером, чтобы выходить в Интернет, но Игорь стал возражать, и Марина отказалась от этой идеи. Лениво текущая жизнь начинала им надоедать. Особенно тоскливыми были вечера. Когда им становилось совсем уже невмоготу, Игорь садился за руль и они отправлялись в центр, из окна автомобиля наблюдая за тем, как живет вечно веселый и праздничный город. Эти поездки без цели в какой-то мере снимали нервное напряжение, правда, ненадолго…

О том, что заставило их уехать из Москвы, первые дни старались не говорить, хотя и Марина, и Игорь постоянно думали об этом, переживали и мысленно анализировали события, приведшие к ужасной смерти Николая Андреевича. «Он умер вместо меня», – эту фразу Марина повторяла так часто, что однажды Игорь оборвал ее:

– Хватит мучить и себя, и меня…

– Я обязана ему жизнью… – возразила Марина.

– Обязана. И что теперь?

Марина растерянно сказала:

– Не знаю… Я ничего не могу изменить… Только сохранить память о нем…

– Значит, что-то ты все-таки можешь сделать, – поддержал ее Игорь.

Может быть, просто решил ее успокоить, отвлечь от тяжелых и мрачных мыслей.

Несколько дней они не возвращались к этой теме.

В один из уныло спокойных вечеров Игорь спросил:

– Знаешь, Марина, в чем наша с тобой ошибка?

Он сказал «наша», хотя было ясно, что Игорь ни при чем, он был в стороне, а действовала только Марина – на свой страх и риск.

– И в чем же?

– Мы недооценили своих противников…

– Я тебе говорила… – Марина не хотела обсуждать эту тему. – Когда Серегин рассказал мне о том, как бандиты взяли в заложники Ирину и Зою…

– Рассказывала, можешь не напоминать, – обиделся Игорь. – И все же ты решила организовать всю эту шумиху в прессе!

– Ну и что? Без этой – как ты говоришь – «шумихи» следствие совсем бы зачахло…

– С тобой говорить… – Игорь вздохнул.

Разговор прекратился.

После этой неудачной беседы они предпочитали обсуждать исключительно далекие от этих событий темы…

Чаще всего говорили о моде. Марину, как и раньше, волновало то, почему российские модельеры, по ее мнению очень талантливые, никак не могут вписаться в мировую моду. Их идеи остаются невостребованными и на рынке роскоши, и на прилавках прет-а-порте. Объяснять это отсутствием легкой индустрии было бы слишком просто и, может быть, неправомерно – русские авангардисты сумели оказать влияние на мировую моду, хотя их модели вообще не тиражировались и тем более никогда не становились модой улиц… Игорь видел причину в глобализации всех процессов, происходящих как в моде, так и в культуре. Стремление сохранить самобытность, к которой мы так стремимся, по его мнению, и является главным препятствием на пути к мировому признанию. Это и к литературе относится, и к искусству, разумеется. Марина отчасти соглашалась с ним. Но считала, что трансконтинентальные корпорации, формирующие глобальный рынок и культуры и моды, не позволят никаким национальным объединениям – пусть и достаточно мощным – занять ниши, на которые они сами претендуют. Отсюда и вся эта попса – в любой сфере, от телевидения до литературы, от музыки до моды. Прибыли и сверхприбыли стали целью и смыслом того, что еще недавно считали культурой, а теперь – и не знаешь, как это назвать…

Они это обсуждали сто раз, спора не получалось – да и какой мог быть спор, если они смотрели на мир примерно с одних позиций. Даже и когда речь заходила о будущем, в котором, как им казалось, моду, вещи, искусство вообще будут создавать «люди мира», «земляне», говорящие на одном языке. «И одеваться они будут в соответствии с общепринятым вкусом», – утверждал Игорь. «Значит, как сейчас, – подхватывала его мысль Марина. – Но, надеюсь, им хватит вкуса не отказываться от достижений мировой культуры…» Но этот вывод ни на чем серьезном не основывался, он казался банальным, в нем не было остроты открытия. Но разве можно утверждать, что будет именно так, а не иначе? А вдруг при всеобщности экономических и политических интересов так называемые «земляне» почувствуют вкус именно к эстетической самобытности культур разных народов, и это станет своеобразной компенсацией других, более существенных утрат…

– Если какие-то народы еще останутся, а не будут жить в резервациях, – как всегда, Игорь нашел, как охладить чрезмерный Маринин оптимизм.

И все же фантазии на темы будущего в какой-то степени помогали Марине и Игорю отвлечься от сиюминутного настоящего, забыть недавние события, которые явно имеют продолжение, им пока не известное. Они ждали, когда Азаров с ними наконец свяжется, но боялись даже думать об этом. Жить в «норке» было неинтересно. «Покой», обрести который мечтают многие, оказался скучным…

…Азаров позвонил утром. Игорь еще был в душе, и Марина взяла его мобильный. Голос Семена Аркадьевича был веселым.

– Приветствую вас, Марина Петровна! Как настроение? Не надоело ли вам прохлаждаться в Париже?

Он задавал вопросы, не дожидаясь, когда она ответит на них.

– Игорь-то где?

– В душе, – сообщила Марина. – А что, Семен Аркадьевич, есть новости?

– Новости есть… Говоров и Костин арестованы. Можете возвращаться…

Надо было кричать «ура!», бросать в воздух чепчики… Марина же – онемела, никак не могла ни понять, ни тем более оценить информацию. Наконец она робко спросила:

– Что, дело закончено?

– Нет, Марина Петровна, нет! Дело только начинается… Многое предстоит выяснить. И прежде всего – кто, кроме Серегина и Ершова, стали жертвами рейдеров… Не исключаю, что удастся вернуть настоящим хозяевам если не собственность, которую у них отняли, то хотя бы средства, способные компенсировать утраченное…

– Даже так? – спросила Марина, она все еще пребывала в растерянности.

– Ну это в лучшем случае, – Азаров снизил пафос, с которым он только что говорил. И уже буднично заметил: – Не сразу, не сразу, Марина Петровна, но к этому все идет…

Марина пообещала, что они вылетят в Москву ближайшим рейсом, и Азаров, попрощавшись, повесил трубку. «Можно возвращаться», – Марина никак не могла привыкнуть к этой мысли. Она ждала этого момента, мечтала о нем, и вот теперь…

– Кто это звонил? – спросил Игорь, выйдя из душа.

– Азаров. Велит возвращаться. Говорова и Костина арестовали, – ответила Марина, разом изложив все новости.

Она продолжала готовить завтрак – делала бутерброды, наливала в высокие бокалы холодный апельсиновый сок, выкладывала на тарелку круассаны.

– Домой! – воскликнул Игорь. – Возвращаемся!

Он подхватил Марину на руки и закружился по комнате, едва не опрокинув тщедушный обеденный стол, который занимал едва ли не все кухонное пространство…

– Домой… – выдохнул он, отпустил Марину и сразу заторопился.

– Я еду за билетами, потом сдаю машину… – говорил он. – А ты собираешь вещички…

– Но сначала давай позавтракаем, – остановила его Марина. – Когда еще мы сможем поесть – неизвестно…

– Известно! – радовался Игорь. – Мы будем обедать в самолете…

– Если удастся купить билеты, – пыталась охладить его Марина.

– Билеты обязательно будут! Разве ты не чувствуешь – наша жизнь меняется… Черная полоса закончилась…

Марина боялась даже думать об этом, чтобы не сглазить.

Глава 61

Уже на другой день они были у Азарова. Семен Аркадьевич встречал их радушно – с объятиями и поцелуями. Он держался как победитель – возможно, он и был им. Марина так и не узнала, что именно Азаров предпринимал для разоблачения хозяев «Эндшпиля». Скрытность – а может быть, привычная осторожность – удерживали его от любых проявлений хвастовства, которое обычно свойственно людям, одержавшим победу. Он предпочитал говорить лишь о результатах, да и то с оговорками.

– Говоров и Костин арестованы, но следствие не завершено, – сразу же сообщил Азаров. – Это процесс длительный, сами понимаете… Рейдерские манипуляции хозяев «Эндшпиля» доказать будет непросто, а вот их причастность к убийству Серегина подтвердил тот, кто стрелял… Убийца сидит и дает показания…

– А кто стрелял в Ершова, выяснили? – нетерпеливо спросила Марина.

– Этого я не знаю, – раздраженно ответил Азаров.

Марина не могла понять, чем вызвано его раздражение – может быть, убийство Ершова не задевало интересов Азарова и потому не волновало его?

Азаров поспешно свернул разговор, словно опасался новых вопросов. Пожелал Марине успехов, сказал, что номер о яппи, который вышел в ее отсутствие, ему понравился.

– Хотя я так и не смог понять, почему ваш автор – Суржиков, если я не ошибаюсь, пишет о Говорове и Костине с какой-то грустью, даже с сочувствием, – сказал он. – Как о больных…

– А они и есть больные! – воскликнула Марина. – Могу даже сказать, как называется эта болезнь…

– Не надо, Марина Петровна, – холодно остановил ее Азаров.

Марина растерялась. Ее поразил его тон. Она хотела что-то объяснить, возразить, поспорить… Но Азаров попросил Игоря остаться, и Марина поняла, что ей пора уходить.

В редакции Марину уже ждали – в вазе на ее столе стояли свежие цветы. Радостная, если не сказать – счастливая – Леночка наотрез отказывалась говорить о том, откуда она узнала о возвращении Марины.

– Мы все вас так ждали, Марина Петровна, – суетилась Лена. – Вот номер вышел… А в этих папках то, что писали о вас за время отсутствия…

Марина, обиженная разговором с Азаровым, постепенно оттаивала. Папки с газетами сразу отложила в сторону, возвращаться в прошлое ей не хотелось. Свежий номер журнала стала листать нетерпеливо – так ведет себя человек в первые минуты, когда пытается понять, насколько удачно или неудачно реализован его замысел.

– Можно войти? – в кабинет заглянула Ольга Слуцкая. – Нас здесь много…

Вслед за ней вошли и другие сотрудники редакции. Они улыбались, явно были рады Марининому возвращению. Расселись вокруг стола, на своих привычных местах. И посыпались вопросы: где была Марина Петровна, как себя чувствует, знает ли о том, что убийца Серегина пойман, в «Эндшпиле» прошли обыски, Говоров и Костин арестованы… Марина не успевала отвечать, но журналисты «Воздуха времени» и не ждали ответов – спешили сами рассказать о том, чем жили, из-за чего переживали в то время, пока она отсутствовала…

Именно такой встречи Марина ждала – сумбурной, радостной. То, чего она не получила при разговоре с Азаровым, на что, скорее всего, и обиделась…

Из массы всевозможных подробностей, связанных с расследованием убийства Ершова и Серегина, Марину поразило лишь несколько. И прежде всего то, что убийцей оказался один из охранников клуба «Сновидения» – она так и предполагала. Как писали в газетах, его подвела излишняя самоуверенность: он не пытался скрыться на автомобиле, не торопился даже избавиться от пистолета, из которого стрелял. Просто смешался с толпой, неторопливо вернулся на место службы и сел ужинать, не предполагая, что его будут искать здесь – в двух шагах от места преступления… Кроме того, есть предположение, что именно он убил и Ершова, пока, правда, это только предположение… Неожиданно нашли свидетеля подготовки взрыва Марининой машины. Им оказался известный артист, выгуливавший во дворе свою собаку… Говорят, он дал показания, которые помогли задержать преступника – кстати, тоже связанного с ночным клубом «Сновидения»…

Обсуждали – правда, мимоходом – вышедший номер журнала. Хвалили Миронова, Суржикова, но подробный анализ сделанного отложили до ближайшей летучки.

Как только сотрудники ушли, Марина позвонила Магринову.

– Ну что, вернулась? – спросил Александр Иванович дружелюбно. – Соскучилась без новостей?

– А ты как думаешь? Самый бездарный отпуск, который только можно вообразить! Еще и в Париже…

– Многого я тебе сказать не могу. Сама понимаешь, тайна следствия…

– Но хоть что-то… Кто убил Павла Ершова, известно?

– Известно-то известно. Только доказательств пока маловато, хотя это всего лишь вопрос времени… Доказательства будут.

Он помолчал. Марина не торопила.

– Во многом ты, подруга, оказалась права. Извини, если что не так… Дилетанты, знаешь ли, надоели! К тебе это не относится…

– Может, встретимся? – предложила Марина.

– Не теперь. И держись, пожалуйста, подальше от наших дел. Я понятно говорю?

– Понятно.

– Сам тебе позвоню, договорились?

Он повесил трубку.

Марина, которая готова была вновь погрузиться в свое беспокойное расследование, неожиданно почувствовала себя в какой-то странной пугающей пустоте. Дело, мучившее ее последнее время, теперь ведут другие, она больше не нужна им… «Пусть будет так! – решила она. – Буду заниматься модой…» Правда, энтузиазма она не почувствовала.

Тут позвонил Игорь – словно угадал ее настроение. Пригласил на показ мод, который обещал стать сенсационным.

– Ты, конечно, пойдешь, – заявил он безапелляционно. – Нас будут ждать, я договорился…

– Ну раз договорился, то, конечно, пойду… Надо только домой заехать – переодеться…

– Заезжай! Какие проблемы… Теперь тебе ничего не угрожает!

– Я за тобой заеду, ты будешь дома?

– Нет, приезжай на показ…

Они встретились в новом музыкальном театре, где стилист со звучным псевдонимом Пылающий Айсберг, широко известный в узких кругах, решил отметить десятилетие своей творческой деятельности. Публика была избранная. Лица узнаваемые. Все с подарками и цветами. Пылающий Айсберг, в миру – Петр Ивантеев, встречал гостей в новом имидже. Романтическая прическа, белоснежная шелковая рубашка с бантом на груди, вместо пиджака – черное норковое пальто в пол – хорошо хоть не белое, множество золотых цепей на груди и огромная камея на шубе…

– Как мы несовременны! – шепнула Марина Игорю. – Пока наш стиль определяют такие стилисты, наша мода обречена… Ты не считаешь?

– А может, он просто опережает время? – с ехидством ответил Игорь. – Ты же знаешь, опережать время так же плохо, как отставать от него. В первом случае – ты рискуешь оказаться непонятым, во втором – никому не нужным…

– По-твоему, я просто не в состоянии его понять? – засмеялась Марина. – Может, скажешь, я ему завидую?

– Конечно, завидуешь! – продолжал ехидничать Игорь. – Но, как известно, лучше быть объектом зависти, чем предметом сожаления…

– Цитируешь Раису Кирсанову, – заметила Марина. – Ты что, виделся с ней?

– Виделся. Наш питерский проект почти готов…

– Надо же! И когда ты успел?

– Пока ты расследованием занималась… Кстати, ты зря на Азарова надулась. Если бы не он, убийц вряд ли поймали бы…

– Что ты говоришь!

Они пошли в зал. Показ уже начинался.

… Полгода спустя Марина увидела в газете сообщение о том, что суд приговорил бизнесменов Эдуарда Говорова и Олега Костина к четырнадцати годам лишения свободы. За организацию убийств, мошенничество, финансовые махинации – много чего за ними числилось. Марина выбросила газету в корзину. Она не хотела ни вспоминать, ни думать об этих людях. Хорошо, что она долго их не увидит.