Текст книги "Открой"

Я закатила глаза.

Глава 4 Презентация альбома

Возможно, мои инстинкт самосохранения подсказывает мне, когда лучше выплеснуть свои лишние эмоции, чтобы в нужный, ответственный момент собраться и почувствовать себя уверенно, поплыть, как корабль по воде, с расправленным парусом.

По старой доброй традиции был заказан лимузин, который мчал меня на презентацию, бороздя город, пересекаемый хайвеями, шестирядными шоссе без перекрестков…

Я написала Майку сообщение, что выехала в сопровождении Валентино и Дэна, который уже приехал к Вэлу, чтобы охранять меня на презентации. Валентино раз сто за утро прокукарекал:

– lapresentazione! – и еще какие-то слова на итальянском.

Я уже смеялась во все горло.

В ответ от Майка мне пришло только: «Ну надо же…»

Я решила выпить совсем чуть-чуть, для храбрости, чтобы появится без курьеза, но с красивым блеском в глазах, и опрокинула только бокал шампанского. К тому же, Валентино шипел мне на ухо:

– Abbastanza, abbastanza… («нужно, нужно»…)

На мне было бледно-розовое романтическое платье в бальном стиле с пышной юбкой и с длинным шлейфом, спереди короткое, сзади длинное. Лиф платья с чашечками, красиво расшитыми стразами, приковывал внимание к моей груди. Пикантность платью прибавляли драпированные цветы, оформленные из сетчатой и капроновой ткани в виде роз разных размеров. Бледно-розовые туфли на шпильке… Волосы красиво убраны в сдержанную прическу, только несколько рыжих локонов были выпущены, придавая образу игривость.

Я приехала, словно на вручение «Оскара» или «Пальмовой ветви», и пахло от меня моими духами «16 S.D.» Я была счастлива.

Сначала появились мои туфли, нога, вторая, в то время как звуки от вспышек папарацци уже скрипели в ушах. Где-то играла музыка. Я увидела знакомые мужские туфли из крокодиловой кожи и подняла глаза. Это был Валентино, обежавший машину вокруг, чтобы подать мне руку.

– Прибыл какой-то музыкальный канал, – шепнул Валентино.

Не успела я пройти и несколько шагов, ко мне подошла девушка с микрофоном и, поздоровавшись, сделала мне приятный комплимент.

Я растворилась в улыбке, поправила прядь волос и погладила Валентино по плечу. Я не знала, что она появится, но это было ожидаемо, а значит, проиграно в моей голове за 20 минут до появления.

– А это, как вы все знаете, известный и всеми обожаемый Валентино, и на мне – его творение. Скоро он представит нам свою первую коллекцию, в которую войдет это платье!

Меня снова стали фотографировать, но уже с Вэлом…

Вспышки, вспышки, вспышки, которые рассредоточивали мое внимание, музыка… Мы вошли в «Вебстер-холл» под руку с Валентино, который, проводив в меня в главный зал, устремился к знакомым и незнакомым лицам, жаждущим его «неприкосновенных объятий» и утонченного черного юмора. (О да-а-а, я в восторге, что похожа на какую-то русскую сумасшедшую…)

Меня снимали фотографы, и многие долго провожали взглядом, но я никого не замечала. Я смотрела на Валентино сквозь толпу, как его целуют, не прикасаясь губами, и совсем забыла, зачем я здесь. Клатч завибрировал, прислоняясь к бедру. Я достала из клатча телефон. Голос Майка из трубки пытался перекричать общий шум топы, и мне потребовалась минута, чтобы разобрать его слова:

– Я в гримерке, иди сюда, давай уже!

Потом он выругался. Дэн поплелся следом. Я направилась в гримерку одновременно с боем часов, установленных прямо на сцене, где планировалось выступление группы Майка «Черный понедельник». Бой часов призывал ко всеобщему вниманию, но сменился мгновенной тишиной и открытием банкетной части. И снова заиграла фоновая музыка.

Переплыв коридор в сопровождении огромного Дэна, я попала в гримерку с зеркальными потолками и стенами. За спиной, барабанные доли отбивались с нарастающей силой, синкопы размазывались металлическими вениками, мне становилось весело. Я немного расслабилась.

Я увидела Майка и японца в одной комнате, а также еще 10 человек в свободном парении душ, подчиненных визажистам, и буквально замерла. Посмотрев в зеркало, я увидела себя в розовом потрясающем платье. Господи, я была такой красивой! Увидела также Майка и Сьяго в стильных костюмах с большим количеством тяжелых аксессуаров, и все, оторвавшись от своих дел и увидев меня в зеркале, обратили на меня свое внимание. Мне казалось, я разливалась духами. Я почувствовала себя цветком, и это заставило меня улыбнуться.

– Привет, мальчики, вот она я, во сколько начало?

Майк открыл рот, но тут же опомнился:

– Уже через 20 мин. А ты выступаешь с нами… – тут он смачно сглотнул, – примерно через 30.

– Отлично, пойду выпью что-нибудь для смелости, – сказала я, поправляя шлейф.

– Подожди! – крикнул Майк, и Сьяго обернулся на него. – Не уходи, пусть сюда принесут!

– Дэни, принеси… будь другом, а то она в шлейфе еще, не дай Бог, запутается и упадет. Кто потом с нами петь будет?

* * *

А в зале люди, услышав знакомую музыку, замерли, позвякивая бокалами… На сцене включился дополнительный свет, и музыканты один за другим поднялись на сцену, и барабанщик вновь начал отстукивать ритм палочками. Рядом со сценой был подготовлен вип-отсек со столами и закуской для представителей шоу-бизнеса. Презентацию открыли последним хитом альбома, на который недавно сияли клип.

Затем появился потрясающий Майк и бархатно замурлыкал, обнимая стойку микрофона, как пьяную девушку. Девушки-селебрети и поклонницы запищали. Я смотрела только на него, посасывая вишенку, вынутую из коктейля, остальное для меня стало несущественным. Сверху возвышался экран, где крутились по очереди два последних клипа: наш клип с Майком «Одинокая луна» и песня «Три дня». Я стояла в гримерке и наблюдала он-лайн трансляцию с экрана. Майк пел с душой, срастаясь с нотами и звуками в одно целое, мне хотелось прижать его к себе и не отпускать. Душевная баллада меня очень растрогала. Волоча подол платья за собой, я вышагивала взад и вперед, пока не назвали мое имя.

Несколько сотен человек взорвали клуб радостными возгласами и аплодисментами, что меня чрезвычайно смутило. Я забыла про мурлыкание Майка и залилась краской, поднимаясь на середину подиума.

Я поблагодарила за внимание к моей персоне и вступила а-капелльно:

– Золотой вечер разгонит все мысли…

Майк подхватил:

– Сколько людей во всем ищут смысл…

Снова была моя строчка:

– Солнце растает, и лишь завтра вернется…

Со словами «вернется» я услышала, как Сьяго начал подыгрывать мне одной рукой на рояле.

– Что будет дальше, чем все обернется?

В конце этой фразы начали вступать все инструменты, и зрители, которые сидели за столами, пережевывая разные вкусности, начали вскакивать с мест и улюлюкать.

Это были запредельные эмоции, мне хотелось, чтобы эти мгновения длились вечно, чтобы никто никуда не спешил, чтобы никто не делал никаких выводов, а просто наслаждался моментами жизни, как сейчас…

Песня закончилась, я собрала кучу цветов и удалилась за кулисы, чтобы переодеться в другое платье, а этот шедевр отдала ассистенту Валентино. С ним ничего не случилось, оно было по-прежнему красиво, только немного пахло моими духами. Затем я тихо вернулась в зал и приземлилась на виду за столиками, смотреть оставшуюся часть шоу. Хотя кто-то знакомый дергал меня по плечу и шутил, отвлекая, я не обращала ни на что внимания, кроме сцены, как заколдованная.

Горячий, сексуальный, вспотевший Майк, притопывающий ногами и набрасывающийся на микрофон, и нежные пальцы Сьяго, касающиеся клавиш, строгая осанка и длинные волосы, завязанные в креативную бульку на затылке. Еще через час музыка стихла. А я продолжала сидеть за столиком. Гости медленно таяли, как свечи, Майк поцеловал меня и пошел в гримерку. Я опустила глаза, но почувствовала, как кто-то стоит рядом. Это был Сьяго, глаза его горели. Наши глаза встретились, и я встала со стула и обернулась. Вокруг никого, кроме нас не было. И свет от прожекторов освещал лучами оживающие куски полумертвого помещения.

Я хотела что-то сказать, но он поднес палец к губам:

– Тс-с, не надо, не люблю не нужных слов. Ты прекрасна.

Он наклонился, чтобы взять со стола тарталетку с икрой и подул на мои пряди волос, чтобы оголить плечи.

– Теперь ты заешь, где меня найти, – почти без эмоций выдавил он и, еле коснувшись плеча пальцем, направился в гримерную комнату.

Прошло несколько минут, и я отправилась вслед за ними. Время было позднее. Мне казалось: если я выйду на улицу, меня поглотит тьма.

Я так хотела их обоих, что меня ломало, раздирало на части. Мне хотелось уехать и побыть одной. Войдя в гримерку, я увидела их двоих, смеющихся и разговаривающих друг с другом, и у меня перехватило дыхание, «мое отражение» подошло к Майку и, обращаясь ко всем, сказало:

– Вы были все так хороши, я вас от души поздравляю! – на этом месте я выдавила улыбку и, выдержав паузу, поймала: «Спасибо, Саманта!» и прошептала Майку: – Я сегодня очень устала, мне нужно побыть одной, можно, я прошу тебя, не обижаться на меня? – и тыкнула своим пальчиком ему в грудь, надув по-детски губки.

– Побыть одной? Сколько? – Майк, словно большая обезьяна, выгнул грудь колесом.

– Сегодня… – сказала я, удаляясь, немного пьяная, и размахивая ключами от машины. – Дэн, останься. Даже не смей! Мальчики, хорошего вечера, отрывайтесь! У меня завтра репетиция.

Но Майк пошел в мою сторону и взял меня за руку, вслед за ним шел Дэн.

– Я тебя не отпущу.

Потом он обнял меня, но мои руки были опущены, он не видел, как я смотрю на Свято, а он – на меня.

– Отдала быстро ключи сюда, вот так! Ладно, мы поехали, – он помахал рукой всем и снова взял меня за руку.

И мне это понравилось на мгновенье я обрадовалась, что мы уйдем вдвоем. Я сжала его руку, и мы пошли на выход. Он сделал выбор за меня сам. Иногда очень сложно остановиться и действительно быть с единственным мужчиной, быть верной себе и своим желаниям одновременно.

«Со мной должен быть сильный мужчина, а это Майк», – рассуждала я по дороге, икая. Он шел впереди и тянул меня за собой. Я облизнула губы на ветру, и он засмеялся, я тоже. Буквально за какие-то пару минут моя меланхолия исчезла. Я смотрела в глаза мужчине, который вез меня домой, который точно знал, чего хочет, и я чувствовала его любовь не на словах, а на деле. Он не разрешал мне грустить. В эти минуты весь настрой вечера стал противоположным. Я улыбнулась и обняла его, и мне наконец-то стало легко.

– Ты была сегодня прекрасна. Ты очень красива. Я счастлив.

Мы спустились вниз по серой винтовой лестнице и сели в машину. Майк, не выпивший ни грамма, сел за руль, а я пыталась запихнуть себя в корвет, немного покачиваясь и икая. Улица блестела после дождя, рекламные щиты горели, люди вдалеке шумели, недалеко от нас, на углу 34-й улицы, возвышалась Эмпайр Стейт Билдинг.

– Как мне хочется снять эти туфли!

– Как мне хочется снять твои трусы!!! Белла Рагацца!

Я вспомнила про нашу поездку в Италию, и мы оба засмеялись.

– Хочу видеть твоего Нептуна!

* * *

Молли спала на чудо-перинке. Я насыпала ей новой еды и поменяла водичку. Когда я прикоснулась к ней, она тихонечко заурчала во сне, и мне стало так хорошо!

– Я бы хотел, чтобы мы слетали с тобой в Азию через выходные. Как ты на это смотришь?

– Да, прекрасно. Я уже не раз была в Азии, и очень хочу снова открывать ее. Это было бы круто, я бы тебя удивила там.

– Правда?

В ответ я лишь закусила губу и подмигнула.

Глава 5. Теплые чувства

* * *

Мне снилось, что я раскачиваюсь на качелях обнаженной: вверх-вниз, вверх-вниз, сначала – широкие взмахи, затем быстрее и быстрее, словно я бегу от себя. Я смотрела вверх перед собой и видела облака. Я смотрела вниз и не видела ничего, кроме тумана. Качели продолжали раскачиваться с большой скоростью, и мне стало страшно. Неведомая сила раскачивала их. Хотя глаза мои были прикрыты, я начала дрожать, все сильнее впиваясь ногтями в деревянные столбы, я почувствовала, как новые витки цветов поднимаются вверх, кустовые розы неестественным образом покрывали столбы, прикасаясь к моим пальцам, образуя украшенную арку. Я чувствовала, что падаю, и стебли обвивают меня за талию, удерживая меня; ладони, покрывающиеся потом, ослабевают. Затекшие мышцы судорожно напряглись еще раз, и пальцы разжались. Я начала резко падать, ощущая тяжесть своего тела под давлением воздуха. Испуг был настолько велик, что я не смогла закричать, только сердце выпрыгивало из груди.

В это время мое тело, спящее на кровати, стало лихорадочно трястись в конвульсиях, и Майк обнял меня, всем телом прижимая к себе. Он знал, что всё это пройдет, просто нужно обнять меня и погладить по голове.

Он разбудил меня через пятнадцать минут своими нежными поцелуями, во мне бушевало пламя, ненасытное пламя, которое разливалось по всему телу, по всему животрепещущему организму, заканчивая веснушками на моем лице.

* * *

Позвонив своему старому гению по информационным технологиям, я задалась целью узнать более подробную информацию о Сьяго и Майке, потому что мне надоело иметь дело с людьми, о которых ни черта не знаю, и доверять им свои сокровенные секреты или желания. Я предложила Тайлеру большую сумму за конфиденциальность, но он был рад просто быть мне полезен. Я не знала, могу ли я кому-то доверять на сто процентов, но другого выбора у меня просто не было. С Тайлером мы познакомились еще в актерской школе, он учился на другом факультете, на специалиста по спецэффектам (VFX-специалист), позже он занялся IT-разработками. Так случилось, что наши дороги пересекались, и мы несколько раз позже вместе пили кофе и болтали… Он – пепельный блондин с бледной кожей, похожий на альбиноса, с естественным светлым цветом глаз и тонким носом. Я продиктовала ему данные и попросила узнать любую содержательную информацию. Для меня это было очень важно, и я не считала это вторжением в частную жизнь.

На прошлой неделе мне удалось слетать в Мадрид в музей изобразительного искусства и вживую вдохновиться красивыми картинами испанских художников, а также в национальный музей романтизма в Мадриде. Потом я встретилась с адвокатом по вопросу наследования квартиры тети Розы.

Тетя Роза умерла и оставила мне квартиру. С одной стороны, я была тронута ее поступком и опечалена ее смертью, но с другой – даже не знала, хочу ли я иметь какое-то отношение к этой квартире, потому что, если быть честной, то мне все время хотелось убежать из нее.

* * *

Был ливень… в это время я читала книгу, а Майк вкусно жевал курицу, приготовленную мной, и кожа его была, словно кожа ангела, и на нее красиво падал свет. Чтение перебивали мои мысли о том, что мне чего-то не хватает.

– Мой бог Нептун, накажи, накажи меня! – попросила я Майка, взирая на него с обожанием, но он посмотрел на меня, как на душевнобольную, а я отправила чипсину из большой миски в рот и продолжила мысленно: «Свяжи меня, сделай мне больно. Я думала, я умею иначе, но боюсь, что нет. Или все это я сделаю с тобой, буду нежно гладить тебя, овладевая тобой, твоим разумом, телом, сознанием, я хочу полной власти, полного контроля». Глаза мои блестели, и я запихнула в рот еще одну чипсину – они были рифленые и очень вкусные.

Я не могла сказать Майку вслух многое. Мою голову посетила другая странная мысль, которая показалась мне совершенной. Мои ключи от машины сами прыгнули мне в руки, кожаные цепи и плетки я нежно сложила в багажник, обвязав все черной лентой, страхи, подчиняющиеся разуму, я спрятала под вызывающий макияж.

«Туман окутал меня полностью, дышать было всё труднее и самое ужасное, я не боялся смерти, я боялся что не найду тебя», – прокручивались снова и снова слова Майка из заметки «Сон». Эти воспоминания разозлили меня, и я захлопнула багажник резким движением.

Пока я дошла до гаража, я промокала насквозь, нескончаемый ливень размыл весь мой путь и все сомнения, в дрожащих руках я держала мокрый клочок бумаги, на котором был написан адрес Сьяго будто чужим неразборчивым почерком, но это был мой почерк, строчки были начирканы правой рукой, хотя я привыкла писать левой, в спешке, будто под дулом пистолета. Промокшие кожаные штаны срослись с телом, сочные вишневые губы желали свежих поцелуев и даже немного припухли, белая рваная майка прилипала к телу, гром, молния сопровождали меня.

Зазвонил мобильный… это была Инкери. Она что-то кричала мне, но я ничего не могла расслышать и сбросила звонок. На экране высветились пропущенные сообщения от Майка. Вечером мы должны были лететь в Японию, но до вечера оставалось еще целых семь часов. Захотелось курить.

* * *

Я позвонила, но никто не ответил. Я позвонила снова, но меня опять встретила тишина. Мокрая и уставшая, я села возле двери и стала ждать, зная, что нужно скоро возвращаться к Майку и чемоданам.

Время шло, а я по-прежнему сидела с поджатыми коленями и закрытыми глазами у дверей Сьяго… я точно знала, что он придет, и совсем не думала о времени. Сквозь первую фазу сна я услышала, как кто-то поднимается по лестнице. Скорее всего, он заметил меня раньше, чем я его, и успел сделать невозмутимое лицо, будто совсем не удивлен или даже безразличен, из-за этого мне захотелось сделать еще больше то, ради чего я приехала.

– Войдешь? Или так и будешь сидеть на полу? – Сьяго повернул в замочной скважине ключ на несколько оборотов, и дверь распахнулась. – Когда я говорил, что ты знаешь, где меня найти, я имел в виду студию, выступления, а не сидеть и ждать меня под дверью, даже не спрашиваю, где нашла адрес…Кофе?

– Да, ристретто, пожалуйста…

Сьяго вопросительно посмотрел на меня, будто я попросила у него дохлую мышь, но поплелся заряжать кофемашину. В его квартире было очень чисто, я старалась сконцентрироваться, но меня отвлекал минимализм. Все было слишком безукоризненно, этот perfection ассоциировался у меня с некой патологией или паранойей.

– Эти две недели мне было невероятно скучно, хотя я общалась с людьми и развлекала себя, слетала в Мадрид, но ничего не помогало…

– Что, Майк больше не веселит тебя? Сэм, может, у тебя депрессия?

– Нет.

– А что тогда? Почему ты всё-таки здесь?

– Я не знаю. Почему ты так спокоен? Ты знал, что я приду?

– Да.

– Ну, вот я здесь. Может, ты знаешь, что я скажу?

– Нет, не знаю, все зависит только от тебя.

Я расслабилась, сделала пару глотков кофе и вспомнила, что не покормила Молли.

– То есть, по-твоему, мое присутствие в твоей квартире никак не связано с твоими действиями или бездействиями?

– Возможно.

Я посмотрела на майку, которая прилипла к моему мокрому телу, и засмущалась.

– Раньше бы это тебя не смутило.

Я заметила, что мы разговариваем на равных впервые.

– А где пианино? В твоей квартире нет пианино? Это как-то странно…

– Возможно, это действительно странно, но я недавно переехал и хочу купить в новую квартиру новый инструмент, тот, о котором давно мечтал.

Я заметила, как он улыбнулся, и я тоже улыбнулась.

– Наверное, мне пора, – я решила, что мне нужно уйти, – мы просто поболтали, как будто мы соседи, и мне стало хорошо, и я, наверное, пойду…

– Хорошо, – сказал Сьяго и тоже улыбнулся. – Я был рад тебя видеть.

Я допила кофе, поставила на стол кофейную чашечку и, позвякивая ключами, вышла из квартиры.

– Спасибо!

Лицо под макияжем немного горело из-за сложного грима, который мне накладывали в «Синих ведьмах». Он вызвал небольшое раздражение.

Может, если бы Сьяго швырнул меня на кровать, как тогда в отеле, я бы не сопротивлялась?

А в это время Майк сидел за столом, спиной к окну и с немым выражением лица вертел в руке листок.

* * *

Это был чистый лист бумаги, и он был не ничем не заполнен, я с ним поздоровался. Я почти поклонился ему мысленно, ибо он был безгрешен и был готов принять в себя мои грешные мысли. Нежно погладив листок, словно девушку перед сексом, я стал мысленно выводить на нем свои настоящие страхи и мечты, свою давнюю боль и страдания, жившие до этого лишь в моем сознании, подсознании и воображении, а также в пределах комнаты доктора Рея. Я понимал Саманту как никто другой, мне были абсолютно понятны ее душевные переживания, хотя меня не травмировали телесно, но я не мог поделиться с ней своей печалью и ненавистью к себе. Я не хотел отвратить от себя человека, который был мне так дорог. Время шло, я взрослел, но мне будто по-прежнему было пять лет, как и в тот день, когда погибла моя сестра. В тот день моя жизнь остановилась вместе с ее жизнью, когда я не смог ее спасти. Лишь тело мое осталось на земле. Ее прекрасный голос, трансформирующийся в ужасные вопли, звал меня на помощь, умолял меня, будто я мог быть ее богом, и в моих силах было спасти ее, а я не смог. Последнее, что я видел, как горели ее волосы, как я набрасывал на нее одеяла – сначала одно, потом второе, но крики не прекращались, и я тоже плакал, я рыдал и кричал от страха. Наверное, соседи услышали крики и вызвали спасателей, я не помню, как именно я покинул комнату во время пожара. Но после того как огонь был полностью потушен, я вернулся и простоял над обгоревшей кроватью на коленях еще несколько часов, так и не сумев открыть одеяло, под которым уже не было обгоревшего тела. Я был маленький, но понимал, что она больше не засмеется. Моих родителей поглотили горе и отчаяние, но они нашли в себе силы не считать меня виноватым, они считали виноватыми себя. Когда детям говорят, что нельзя играть с огнем, они не понимают, как это серьезно. Эйприл было весело смотреть на пламя свечи и греть свои руки, потому, что в доме было очень холодно. Её свеча опрокинулась на пол, сначала загорелась кружевная старенькая скатерть, затем кусок горевшей скатерти оторвался и упал на подол платья Эйприл. Когда я вошел, было уже слишком поздно. Но я не могу себя простить до сих пор. А может, я просто пытаюсь себя успокоить? Может, я смог бы ее спасти, если как-то иначе среагировал, может, я неправильно все сделал? И я виноват, что отвлекся, когда она играла. Она была так на меня похожа…

Моя семья всегда была бедной и неизвестной, поэтому это событие, так же как и недолгая жизнь моей сестры, осталось лишь в наших сердцах. Мы переезжали с места на место, и никто не знал, что когда-то у меня была сестра, что в нашей семье есть такая большая потеря.

Майк снова посмотрел на белый лист, смял его и отшвырнул через левое плечо так, что он ударился о стекло.

* * *

Когда я вошла, увидела, что Майк молча сидит за столом и смотрит на пол, где валяются пустые скомканные листы. И на мгновенье мне показалось, что Сьяго с Майком поменялись телами. Стемнело, но дождь по-прежнему стучал в окно, будто напрашиваясь в гости.

Наши чемоданы были собраны, но настроение было пасмурным и вполне соответствовало погоде. Вспомнив про Молли, я почти подпрыгнула и стала собирать ее вещи и аксессуары, пока она чавкала едой и высовывала розовый язычок. Мы решили не оставлять ее Ники, а взять с собой. Погладив плечи Майка, я спросила его, не хочет ли он отменить поездку, но он отрицательно помотал головой, словно собака, отряхивающаяся от воды, размахивающая ушами.

Я была рада, что не изменила Майку, и отметила, про себя, что, возможно, мы могли бы стать друзьями со Сьяго… тайными друзьями, но потом, по-женски, мысленно отрицательно и печально покачала головой.

– Мне звонила Инкери, она неважно себя чувствует, не могла тебе дозвониться, просила отпуск на пару дней, пока мы в отъезде. Я взял на себя ответственность отпустить ее.

– Хорошо, дорогой, давай выпьем кофе, может, покормить тебя чем-нибудь сладеньким?

Майк слегка рассмеялся, и мне полегчало.

Несколько раз в день я пила свои таблетки и по совету своего врача купила комплекс витаминов для себя и Майка, иногда заставляя его принимать их, как маленького ребенка. Это стало какой-то ролевой игрой, будто я мама, он ребенок. Мы смеялись, и ему нравилось, что я забочусь о нем. Он это чувствовал. Еще ему нравилось, когда я готовлю его любимые блюда и создаю уют.

* * *

Пока мы паковали вещи в машину, я заглянула в багажник, вытащила оттуда плетки и кое-что еще и запихнула быстренько в чемодан, который снова положила в багажник, рядом с гитарой Майка, которую он все время возил с собой, как бродячий музыкант. Левински был за рулем, с ним сидел Майк, а я с Молли была на заднем сидении. Пока мы ехали в аэропорт, мне показалось, что я видела настоящих шлюх на Ленокс Хилл, хотя в последнее время их появление на улице в свете ярких фонарей было редким явлением.

По дороге в аэропорт Майк несколько раз просил Левински остановиться на перекур, было видно, что он что-то прокручивал в голове, о чем-то сильно переживал, еще он был таким уставшим, эти синяки под глазами придавали ему болезненный вид. А я коварно размышляла о своем плане.

В аэропорту Нарита нас встретил Хироми, он помог организовать нам не только достойный трансфер до отеля, но и спланировал всю нашу трехдневную поездку в Японию. Это был не первый визит в эту прекрасную страну для меня и для Майка, но первый совместный. Я приезжала сюда ранее по работе на фотосессию, а у Фёрга было турне по азиатским странам. Сейчас у нас наконец-то появилась возможность лучше узнать страну. Мы ближе познакомились с элементами чайной церемонии, нам помогли правильно попробовать это восхитительный напиток. Затем, во второй половине дня, облачившись в японское кимоно и сокутай, мы отдохнули в СПА-центре, окунувшись в мир средневековой Японии. Мы приняли расслабляющие процедуры, снимающие стресс и усталость, а также процедуры в горячем песке. Позже вернулись в гостиницу «Шангри-Ла», где нас уже ждали наши чемоданы и Молли в соседнем номере с Левински, которую я перенесла в наш вместе с ее вещами. Я изучала узор стен номера, словно маленький ребенок, периодически подходя к окну и приоткрывая ротик от захватывающего вида Токио. Город меня завораживал, и номер… шторы оливкового цвета, кожаные кресла, золотая люстра со свечами, и красивый Майк, поглядывающий на меня, стоявший посреди комнаты в синем костюме. Не разбирая чемоданов, мы приняли душ и свалились на кровать смотреть японские мультики по детскому каналу, наше поведение не соответствовало шикарным апартаментам, мы дурачились, словно пятилетние дети. Мы смеялись, поедая разные вкусняшки, а позже включили музыку, поймали волну на знакомом языке и стали петь.

– Майк, я бы хотела поработать над сольным альбомом, как ты считаешь, у меня может получиться? Я просто очень увлечена музыкой, мне это очень нравится…

Я ожидала, что Майк, как всегда, зальется истерическим смехом, но он лишь улыбнулся коварно и нежно погладил меня по ноге.

– Думаю это очень хорошо. Странно, что Инкери не предложила тебе эту идею.

Мы закрыли тему так же внезапно, как и начали, и я продолжила медленно танцевать, тем временем Майк переключил свое внимание на меня и активно переходил к действиям.

Отвлеченно перелистывая в голове названия фильмов, в которых мне посчастливилось уже сыграть, пока Майк гладил мои ноги, я вспоминала имена своих героинь, а также актеров, со многими из которых мы перекочёвывали из фильма в фильм, завязывая прочные связи. Возможно, у нас было что-то общее, раз нас приглашали в одни фильмы, возможно, стиль… или чувство юмора и, конечно же, любовь этих режиссеров к нам. Я пыталась посчитать количество фильмов, значимых для меня, их оказалось уже больше десяти, один из которых дал мне номинацию на «Оскар», плюс театральные постановки… а также мое недавнее предложение озвучить один мультперсонаж. Идея мне очень понравилась…

Мы планировали найти какой-нибудь интересный ресторан и посмотреть на яркий Токио снаружи и почти решили покинуть отель, но внезапно Майк передумал и предложил полчаса посидеть на 28 этаже в Piacere, где нас ждала не только японская, но также итальянская и европейская кухня.

Майк снова надел свой потрясающий синий костюм, не похожий на его повседневную одежду, поцеловал меня в шею, я привела растрепанные волосы в порядок, сделав воздушную укладку и надела нежное летящее платье пастельного цвета в пол, и мы, взявшись за руки, пошли к лифту.

Он чувствовал, как я нервничаю, потому что в ресторане нас ожидала незнакомая публика, но он напомнил мне, что публика такого класса ведет себя сдержаннее, нежели подростки, отпихивающие друг друга в очереди за автографом и ожидающие тебя на выходе из кафе. Но, несмотря на это, мы не остались без внимания: нам вынесли фирменное блюдо, которое презентовал повар ресторана, и люди, сидящие в залах в солидных костюмах, эстетично захлопали.

Затем мы вышли на улицу и просто пошли по улицам, осматривая огни и странных прохожих, большинство из которых были в масках и с разноцветными волосами: розовыми, фиолетовыми, красными…

Мы остановились у одного из небоскребов, потому что пошел дождь, и на наших лицах отражался закат, огни, свет и тени мелькали, и Майк поцеловал меня… сначала в губы, а затем коснулся локонов волос.

– На твоем лице – золотая пыль…. И ты вся такая золотая…

– Это вовсе не пыль, это пудра…

– На тебе – золотая пыль, а в венах – сладкая боль!

Эта фраза покорила меня, и у меня потекли слезы…

– Я напишу эту песню для тебя, и ты ее споешь, Дэвис! Это будет твой первый хит!

На следующий день мы прибыли в Киото на летающем «Мерседесе», за рулем был Хироми. Очень хотелось проехаться в Синкасэне, но этот вариант был, к сожалению, не для нас. Мы посетили замок «Нидзё», сад камней, храм Рё-андзи и Золотой павильон (храм Кинкакудзи). А затем самостоятельно прошлись по кварталу гейш.

Квартал Гион является наиболее известным кварталом гейш в Киото, именно там мы увидели чайные дома «тяя», танцы и песни в исполнении загадочных и романтичных гейко (в Киото так называют гейш) и совсем юных майко. Вечером всю улицу Ханамикодзидори освещают фонари, висящие возле каждой двери домика. Это очень милое зрелище. Ощущения, которые мы испытали там, были очень сильными и необычными. Мне даже не с чем было их сравнить. Странный мир, глубокий мир и волнительный покой.

На третий день, мы поднялись с нашим сопровождающим к Храму чистой воды – Киомидзудэра и вернулись в Токио на летающем «Мерседесе».

– Я сто лет не ездил на поезде, – даже немного с грустью сказал мне Фёрг.

– Я тоже.

Мы летели до Токио и молчали, иногда перебрасываясь парой фраз. Мне казалось, что мы летим в комете.

Майк завязал свои волосы в хвост, которые сильно отрасли за последние месяцы, точно Сьяго, и погладил меня по спине… Я на секунду задумалась, что он стал похож на Кипера.

– Саманта, ты помнишь, перед поездкой ты застала меня за странным занятием, когда я разбрасывал скомканные листы?

Я, соглашаясь, покачала головой и облизывала фисташковое мороженое…

– Не делай так, я возбуждаюсь, а сейчас я разговариваю с тобой серьёзно!