Текст книги "Открой"

В этот самый момент я ощутила себя в своей тарелке и почувствовала сильнейшую энергию людей, которая слилась в единый поток и двигалась в нашу сторону. Так на проходе, словно на прибывшем пароходе, мы стояли минут десять, наши друзья, знакомые и те, с кем еще нам не довелось лично познакомиться ранее, все были рады нашему приходу, они были словно встречающие родственники на родине. Майк всматривался в лица и смеялся, зачем-то поглаживая свой кожаный пояс. В толпе он искал своего друга Стивена, но никак не мог его рассмотреть. Я смотрела на него, и мне казалось, что он знает здесь всех, все тянулись к нему обниматься, что меня немного смущало, особенно когда к нему стали прикладываться Одри, Дина Вуд и сверкающая полуголая дива Ванила. Я тоже рассмотрела некоторых своих знакомых. Одним из них был мой друг актер Рон Тилл, который поднимался со мной в кино на огромном золотом воздушном шаре в фильме «Удар», известный татуировщик под псевдонимом Зебра из-за болезни витилиго (одним из симптомов болезни является выцветание определенных участков кожи, особенно сильно это видно у темнокожих). Еще были другие актеры, игравшие в сериалах, один пластический хирург, у которого я однажды консультировалась, а также там была та самая Ким, что была моей тайной. Я заметила ее последней, и у меня свело челюсть, но она просто подмигнула мне и стала вытаскивать из домика мою Молли. Я не могла сдвинуться с места, и Майк подумал, что мне плохо.

Наконец-то мы добрались до кухни. Я расставила для единственной хозяйки «Ракушки» мисочки и наполнила их водой и паштетом и отпустила ее погулять.

Вдруг снова раздался голос, и все снова вздрогнули:

– Кстати, в доме первый пушистый участник, просьба не наступить ей на хвост.

Голос умолк, я засмеялась.

В гостиной были большие окна с красивым видом на пляж, а стены модно разрисованы граффити… морская тематика.

– Боже, как чудесно! Детка, ты только посмотри! Какая крутая идея!

– О-о-о-о-о-о-о! – друг Фёрга, выскочив, откуда-то чуть не сбил Майка с ног.

– Прости, чувак, я застрял в туалете!!!

Майк заржал, как конь.

Когда мы разговаривали с организаторами, они рассказали нам, что мы имеем право рекламировать свой товар на проекте и за это нас не оштрафуют. Поэтому когда Ким вызывающе понюхала меня и сказала, что я очень вкусно пахну, я улыбнулась, опустив скромно накладные ресницы, и вынула из клатча свои духи в форме темно-красной английской розы с золотой надписью «16 S.D.»

– М-м-м…

– Именно так! Я горжусь ими. Эти духи скоро будут доступны для продажи.

– Боже, как красиво! Когда?

– Уже вначале следующего месяца.

– А дизайн сама придумала?

– Да, я делала эскизы.

– А почему 16? А-а-а, я помню, у тебя день рождения 16 числа.

Я достала духи, вверху розы была волшебная кнопка, при ее нажатии выскакивала палочка, которой наносились духи, и прикоснулась к ее шее легким движением.

У Майка, Зебры и Стивена, которые наблюдали за этим, отпали челюсти, и, вероятно, потекли слюни.

– Волшебно, Сэм.

Позже, посмотрев на правый угол, я заметила большую камеру и мысленно улыбнулась, что делаю все правильно: я здесь, помимо прочего, и для продвижения своих идей, своего бренда. С помощью этого проекта можно раскрутить все новые линии, только делать это нужно ненавязчиво, не все сразу. Мы сели за стол. Здесь было уютно и атмосферно. Эти граффити очень сильно вдохновляли. Я поставила большой красный чайник, чтобы все окунулись в домашнюю атмосферу. Когда чай был готов, Стив взял пульт и нажал кнопку. Из ничего появилось голографическое изображение, управляемое голосом.

Изображение в виде помощника-проводника «Русалки» любезно продемонстрировало нам плавающий график встреч «Ракушки», который можно было редактировать и также отправлять он-лайн запросы на новые встречи. Это было похоже на календарь старой доброй Outlook-почты, но в улучшенном виде, голографическое изображение придавало фантастический вид.

Зебра сидел за столом и делал свежие наброски для тату на бумаге, Майк и Стивен оживленно болтали, размахивая руками, я вспомнила про те места, где нет камер, и повела туда Ким. Придя в место, помеченное крестиком на моей карте, я хотела обратиться к ней с просьбой, но она перебила меня:

– Не волнуйся, я знаю, что у вас с Майком серьёзно.

Я засмеялась… и мне стало легче дышать. А еще хотелось убежать к океану и искупаться, но это были только мечты…

* * *

Вечером в «Ракушке» была вечеринка по случаю дня рождения невероятного актера Джонни Мура. В этот день дом был заполнен звездами, традиционная часть была запланирована в «Ракушке», а немного позже часть «ракушечных» выплеснулись на большой пикник на берегу океана вместе со съемочной бригадой, которая заменила незаметные камеры звездного дома.

– Представляешь, сейчас весь Нью-Йорк завален сугробами!

– Да… – мечтательно сказал Майк, начало января. – Ну, океан все равно холодный…

На пляже собрались гости звездного дома, другие остались в доме на встречах. Расскажу в двух словах о тех, кто пошел с нами.

Сам Джонни Мур, великий актер нашего времени – высокий, статный, усатый дядечка в пляжном гавайском костюме. Это был его день, и он все время улыбался. За его плечами было участие в десятке картин, и он был кумиром для миллионов поклонников.

Ким – супермодель: прекрасные ноги, красивое лицо. Не раз была на обложках многих глянцевых журналов, дважды была на обложке Vogue.

Стивен – барабанщик легендарной группы «А piece of skin» («Кусочек кожи»), безбашенный, яркий взрослый мальчик, не выпускающий из рук сигареты.

Одри – известная телеведущая музыкального канала, пышногрудая дама, вечно сияющая стразами. Она смотрела на Майка, не отлипая, и меня от нее тошнило так же, как и от Ванилы.

Диана Вуд – поп-певица, стройная, немного депрессивная, не давно вышел ее новый альбом под названием «Тени».

Ванила – скандальная дива, заядлая тусовщица светских вечеринок, модель, дочь известного бизнесмена. Вызывающая девица.

Зебра – особенный татуировщик, владелец тату-салона, среди его клиентов много звезд.

Рон Тилл – актер, сыгравший в десятке фильмах, известность пришла с ролью в фильме «Непослушный», которую он сыграл в 5 лет.

Эндрю Рассел – пианист, очень компанейский парень, гастролирующий по всему миру с большими концертами.

Бирн (Ворон) – иллюзионист ирландского происхождения, ставший нашим другом на проекте.

Джефф Хэнкок – визажист мирового класса с нестандартным мышлением и владелец своей марки косметики.

Эрик Кросс – комедиант, гастролирующий со своим шоу по городам Америки.

Джошуа Кинг – писатель любовных романов и его жена Сара Кинг, известный дизайнер мужской одежды и обуви.

Патрик Лемм – фотограф. Его снимки украшают модные журналы. Первый фотограф, с которым я работала. Благодаря Лемму, у меня появилось шикарное портфолио, с которым я полетела в LA.

* * *

На пляж доставили большой черный рояль, за него красиво сел Эндрю Рассел в роскошном сливочном костюме. Волосы были зализаны назад, красные лакированные ботинки сверкали. После традиционного «Хэппи бездей» он сыграл красивые классические мелодии для поднятия настроения, а затем мы все начали играть в игру «Угадай мелодию». И когда кто-то угадывал мелодию, мы пели все вместе эту песню. Было очень весело. Это продолжалось около часа – что-то вроде культурной программы.

Потом кто-то отчаянный побежал купаться, а кто-то решил перекусить.

Мы лежали на привезенных диванах потерто-золотого цвета, а на песке были разложены пурпурные покрывала, на которых стояли корзинки. В них были фрукты, хлеб, соки, вино и готовый соблазнительный шашлык в специальной неостывающей посудине.

Кто-то умудрился взять с собой даже кашу, кто-то каким-то образом притащил самокрутки с марихуаной и, чтобы не попасть под камеры, прятался в недоступных местах.

Мы смотрели на океан, Майк гладил мои волосы, и я рассказывала ему, как недавно ездила с Генри в Кент.

* * *

Кем были мои мама и папа, Генри рассказал мне сразу, в тот самый день, когда мы приехали с Майком впервые, но это меня так шокировало, что я не могла ни с кем поделиться и говорить об этом. Лишь спустя несколько месяцев я решила посоветоваться с Генри Кендалом, стоит ли делать информацию публичной или нет.

Дело в том, что моя мама и папа для многих были известными личностями. Оба вращались в области искусства, и, например, работы мамы знала даже я и восхищалась ими, когда еще и представить себе не могла, что она моя мама. Работы папы я, к сожалению, не знала – так мало интересовалась архитектурой.

Итак, всё по порядку…

Генри сопровождал меня по длинному холлу, прихрамывая. Затем он подошел к одной из дверей и приоткрыл комнату, Майк в это время сидел еще в библиотеке. Я несмело шагнула внутрь. На стене висели те самые бабочки, на крыльях которых (на самой пыльце) были сделаны картины, сделавшие маму знаменитой. Сначала я не поняла, что это комната моей мамы, и кто она. Я подумала, что кому-то из Кендалов нравятся работы этой художницы, которую знали как Софи. Но, переведя взгляд на другую стену, я увидела ее портрет и смущенно стала рассматривать его… Я всматривалась и понимала, что ее лицо становится мне немного знакомым… Ее брови и кончики ушей, торчащих из-под каштановых волос – и я наконец-то вспомнила, что она похожа на ту женщину, фото которой стоит в рамочке у меня на столе, вместе с папой, которого я также не знала, но подсознательно не поверила в это…

– Ты больше похожа на отца, очень похожа.

– Мама?! Она была моей мамой? – уголки моих губ нервно задергались. – Да?

– Да-а-а-а, – неторопливо, хриплым голосом сказал Генри. – Твоя мама, твоя… здесь, теперь она навсегда здесь… она жила почти до свадьбы с Эйданом… в Англии… – имя Эйдан он произнес еле слышно, но я была так сосредоточена, что слышала каждый шорох.

– А еще есть фото?

– Да, есть.

– Папа тоже сюда приходил?

– Да…

Он повернул во второй блок комнаты, оформленной в нежные постельные тона, и достал большой альбом. Когда я взяла его в руки, мне казалось, что я уменьшилась, как Алиса в Стране чудес. Включив лампу и старый проигрыватель, он ушел за очень крепким кофе, громко шаркая ногами и постукивая палкой.

Я боялась искать какую-либо информацию о своей семье. Мне было страшно. Я боялась сильных эмоций, которые могли сокрушить меня, поэтому я смотрела на единственное фото, стоявшее на моем столе, и думала, думала, думала…

Итак, Генри вернулся с Майком, и Дороти подала нам ирландский кофе с алкоголем на серебряном подносе. Майк, шокированный не меньше меня, потирал ладони и осматривал все вокруг. Дедушка открыл фотоальбом на первой странице, и я увидела красивое семейное дерево, оно было сфотографировано. Оригинал, скорее всего, также существовал и находился, возможно, даже в одной из комнат этого дома. В дерево, как обычно, были вставлены фотографии и нужные имена. Оно было внушительное, большое, и я ощутила, как по моей спине бегут громадные мурашки… А ведь это были только родственники мамы! Рассмотрев Генри и его жену, имя которой я еще не знала, я увидела имена Розы и Софи. Нежно пройдясь пальцами по фото своей матери, я заплакала. Но, боясь залить бесценный альбом слезами, я подумала о хорошем и прекратила плакать. У меня была лишь одна фотография мамы и папы, которую я бережно хранила. А тут – столько фотографий… Листая альбом, я боялась дышать. Досмотрев альбом, я оторвала взгляд от фотографий и наконец-то заметила, что Генри и Майк о чем-то беседуют…

Перебив их, я спросила, как познакомились мои родители. Оказалось, что они познакомились в ресторане The Loebboathouse в Центральном парке, который находится в 15 минутах от моей квартиры… И я там, конечно, была, и не раз, но моим любимым рестораном все-таки оставался Bouley. Я немного зависла в воспоминаниях.

Тем же вечером, блуждая по дому, я долго боялась ложиться спать. Мне часто казалось, что я в любой момент проснусь и увижу Кипера и темную комнату. Наверное, это может показаться смешным, но я очень часто боюсь, что все это просто сон, а там была моя реальность, та реальность. Просто я не могу забыть эти дни. Никак не могу… И Майк в последнее время – его волосы отросли, как у Кипера… и он стал завязывать их резинкой. Тут я вспомнила про Сьяго: у него тоже длинные волосы, и мне стало еще больше не по себе. Может, я притягиваю в свою жизнь тех, кто похож на Кипера?! (Но, вспомнив мои рассуждения про «Ракушку» и совпадения и ответ Майка, я поняла, что это просто паранойя.)

Когда я легла спать в тот день, это был первый день в доме моей мамы, меня обнимал любимый мужчина, и я почувствовала, что внутри меня появляются защита и спокойствие. Я не одна.

Перед отъездом я оглядывала красивейшие дома, частично покрытые красивым плющом, черепица крыш была разноцветной от розовых, зеленых до преобладающих темных оттенков, коричневые окошки и прекрасные сады – все было сказочно.

* * *

В «Ракушке»

Вечером мы старались быть вместе со всеми, а не сами по себе, мы с Майком сочиняли песни, дописали мелодию и слова к «Золотой пыли» для меня, и несколько песен Майк сочинил для нового альбома. Во время «музыкальных оргий» все часто собирались вокруг нас и тискали Молли, которая всегда была рядом, больше всего на проекте мы сдружились с Вороном, который показывал всем волшебные трюки. Он мечтал о собственном шоу на телевидении, поэтому проект был ему нужен, это был его звездный час. Патрик Лемм делал потрясающие фотопроекты, чаще работал с Ким, и их совместную работу даже опубликовали в новом номере журнала Vogue. Каждый участник был чем-то занят… А вечером многие собирались в гостиной или за кухонным столом.

За наше участие боролись наши поклонники с помощью голосования. Велись рейтинги.

У нас с Майком были очень хорошие шансы задержаться в этом месте подольше. В среду вечером, после чаепития, Майку пришла в голову идея записать на студии песню, которую он сочинил на проекте и снять на нее клип вместе с участниками проекта, инвесторы откликнулись положительно. Для этого была организованна поездка в одну из студий Лос-Анжелеса вместе с операторами. Песню разделили на партии, чтобы участники проекта могли принять участие в масштабном проекте. Она называлась «Если бы не ты». Удивительно, что только Майку пришла в голову идея такого рода. Я очень им гордилась.

Каждый пропел свою партию, и со счастливыми лицами все вывались на улицу LA. Воздух был достаточно теплым, и очень хотелось, есть, мы ехали между сверкающими небоскребами, полированным гранитом к себе в «Ракушку» для большого обеда. Я заметила, что на этой неделе почему-то хочется есть больше, чем обычно.

Мне очень понравилось, как я спела в студии свой кусочек, и я ждала с нетерпением, когда смогла бы записать свою песню в NY. А еще мне очень захотелось научиться играть на гитаре, причем на электрогитаре. Я сказала об этом Майку, и он стал учить меня зажимать лады, скользить пальцами по грифу, расслаблять руки и закреплять их в правильном положении… Музыка давала мне какое-то новое ощущение свободы. Ему нравилось, что я интересуюсь музыкой, – это нас еще больше сближало.

Ким проводила со мной много времени в простом общении, и оказалось, что она довольно интересный собеседник. Почему раньше мы с ней так не разговаривали – я не знаю. А еще нас обеих сильно раздражала Ванила. Также я скучала по девочкам, с которыми я играла вместе в последнем фильме. Они звонили мне, иногда собираясь все вместе, и перебивали друг друга, чтобы рассказать мне что-то интересное. Я очень по ним скучала. На проекте у нас был спортзал, мы с Майком стали ходить туда в одно время, после тренировок сил не оставалось ни на что. Мы пили молоко с ломтиками сыра и шли спать.

* * *

Видеоклип «Если бы не ты» состоял из разных нарезок тёплых взаимоотношений участников проекта друг к другу, взглядов, обнимашек, а также их интервью, посвященных семьям, и дублей, где кто-то рассматривал семейные фотографии и т. д.

На досъёмку материала был выделен целый день, когда нас не просто снимали невидимые камеры, а вплотную за нами бегали видеооператоры, и сценаристы почти диктовали нам, что мы должны делать. И хотя съемочный процесс был по жизни моей стихией, и я уже давно научилась не замечать камеры, работая на них, обниматься на людях с человеком, к которому испытываешь глубокие чувства, мне не очень хотелось. Майк же, наоборот, был очень открыт к таким действиям, его глаза блестели, и он был счастлив. За спинами видеооператоров бегали звуковики, сценаристы, стилисты, визажисты… Закат во время съемок на пляже таял, но было очень влажно и дул ветерок, я заставила Майка накинуть кофту крупной вязки. Где-то вдали сёрфингисты, словно дельфины, рассекали волны.

* * *

К концу первой недели Ворон пригласил нас в гости в прекрасную Ирландию.

– М-м-м, а куда именно? Я был только в Дублине, – сказал Майк.

– Я приглашаю вас в Уэксфорд, покажу невероятно живописные места, познакомлю со своей женой, покажу дом, расскажу про эльфов, напою «Элем», – Ворон засмеялся, и мы с радостью согласились.

Майку звонила мама и всегда передавала мне привет. Мы обсуждали возможную поездку в Ирландию, Фёрг рассказывал мне о своем предстоящем туре по Европе. Он также волновался, нашел ли Джей нового клавишника и как тот успеет выучить всю программу. Джей уверил его, что нового клавишника зовут не азиатским именем, и что он уже разучивает весь материал вместе с наставником.

Мне очень хотелось побыть с Майком больше наедине, как в поезде, сбежать с ним к океану, на пляж, который был совсем рядом, и все, кроме телешоу, располагало к интимным мыслям. Наша страсть в поезде была крышесносной, из-за боязни камер на проекте мы вели себя скромнее.

В четверг, в беседе с Джеффри, мне удалось рассказать на шоу о своей новой линии губных помад, которые не так давно вышли на американский рынок. Все линии и продукты были отмечены брендовыми инициалами и цифрой 16.

«16 S.D.»

Они были очень необычными и двусторонними. Дизайн флаконов был сделан в готическом викторианском стиле. Во флаконы бледно-розового цвета был вплетен темно металлический вензельный плющ: с маленькой бронзовой стрекозой для черно-зеленой помады, с бабочкой – для красно-золотой и с жуком – для серебристо-фиолетовой. Все это было сделано под старину и напоминало при темном освещении ржавчину. Очень стильно. Эти помады были произведением искусства. Флакон духов «16 S.D.» в виде темно-красной английской розы с металлическими листьями, был разработан вместе со мной лучшими специалистами. Духи относились к единой линии класса премиум. Помимо этого, более доступной по цене была другая линия, вышедшая в продажу полгода назад, рассчитанная для среднестатистического покупателя, но не менее изысканная.

В этот пакет входили туалетная вода унисекс в стильном флаконе бирюзового цвета с бронзовыми листьями для мужчин и женщин, также обвитая металлическим плющом по диаметру флакона, и помады семи классических оттенков – красного, розового, бледно-розового, телесного, цвета шоколада, сливового, кораллового, также с инициалами S.D.b бронзовых флаконах.

* * *

– Майк, представь, если бы мы с тобой работали в офисе, только подумай: вставать каждое утро в 5, 6 или 7 утра, завтрак и обед строго по расписанию. Хотя я занимаюсь своей линией (парфюмерия, косметика). Но сейчас уже я не так хочу вдаваться в подробности денежных расчетов и т. д. Эти цифры, форкасты немного угнетают меня… Хороню, что у меня есть Питер.

– Думать по расписанию, – завис Майк.

– Аха-ха-ха, да, думать по расписанию.

– Жить по расписанию…

– Ну, жить по расписанию – это и к нам относится.

– Но мне кажется, сидеть, например, в одном месте по 8 часов я бы не смогла. Невозможно быть каким-то менеджером, мне кажется.

– М-м-м… секретарша?

Я закатила глаза, и Майк шлепнул меня по попе. Я увернулась, и милый ободок с розами съехал набок.

Наши мысли прервали сигнальные звуки. Сначала мы не могли понять, откуда они доносятся, потом увидели, что «ракушечные» прилипли к окну.

* * *

К звездному дому подъехал сверкающий фургон, весь облепленный стразами. Майк и несколько других мужчин прыснули, а Ким взяла меня за руку, и мы побежали на улицу. Машина припарковалась почти у дома на специальной площадке, остановилась, и из нее заиграла музыка. Мелодия была очень знакома, но я никак не могла вспомнить, откуда я ее знаю. Ким подсказала мне, что эта музыка обычно играет во многих музыкальных шкатулках, но тоже не знала ее названия. Затем приоткрылось окно, и из щелочки начали вылетать мыльные пузыри. Через минуту их были тысячи, и они были повсюду.

На улице сбоку стояли операторы и снимали все, что происходит вокруг. Мы заметили новое движение: по песчаной тропинке очень медленно двигалась машина в нашу сторону, она была очень большая и ярко раскрашенная, а на верхнем ярусе сидели люди. Машина припарковалась рядом со сверкающим серебристым фургоном, и мы поняли, что на машине сидят цирковые артисты и мимы. Каждый был занят своим делом и не обращал на нас никого внимания. В это время и мужчины наконец-то вылезли из «Ракушки». Мы все будто попали в детство. Одна из цирковых артисток занималась тем, что наносила клоуну грим, они смеялись и шутили, другие артистки вплетали себе украшения в прически, некоторые умудрялись даже делать растяжки в странных гуттаперчевых позах, а усатый мужчина в черном костюме жонглировал шариками. Все были одеты в яркие и сверкающие наряды, мы ожидали, что вот-вот начнется представление.

На стоянке было достаточно много свободного места. Через минуту с машины по лестнице спустились двое мужчин в гимнастических костюмах с огромным свертком и стали расстилать его по земле. Этим свертком оказался красный ковер с серебряными нитями. Расстелив его, мужчины стали выполнять акробатические движения, и люди в машине, как по команде, обратили на нас внимание. Все работало по четко спланированной схеме. В одно мгновенье открылись двери обеих машин и музыка стихла. Артистка с белокурыми волосами завершила грим клоуна, он взял в руки рупор и спустился по лестнице. Обогнув гимнастов, он заговорил в рупор:

– Здравствуйте, обитатели звездного дома «Ракушка», радуйтесь: к вам приехал цирк «Легендарные звезды Аризоны»!

В это время Лемм вернулся с фотоаппаратом и начал делать снимки.

Снова зазвучала музыка, и все по очереди стали спускаться для выступлений. Выступив, вставали с другой стороны площадки и поддерживали своих цирковых коллег.

Для полного погружения в этот мир мне не хватало шатров, воздушных шаров и слонов, но машина была такой большой неспроста. После выступления гимнастов и акробатов снова вышел клоун с рупором и подошел к сверкающей машине. Приоткрыв ее, он вытащил охапку воздушных шаров и раздал девушкам, затем снова открыл ее, и публика удивленно заметила мороженщика, клоун выступал также в роли ведущего и представил новое мороженое в форме ракушки, немного похожее на рожок. Мы все захлопали в ладоши. Я про себя отметила, что это отличный маркетинговый ход.

Клоун вежливо пригласил всех желающих подойти и отведать новое лакомство, а сам ушел к другой большой машине. Там происходило какое-то движение, и я услышала странное фырканье.

Майк постучал меня по плечу, и я увидела, как из этой машины – видимо, там стоял вольер – выводят маленького слоника. Мы все зааплодировали, он покрутил хоботом обруч, и его снова подняли в машину.

Все номера были очень яркими и хорошо отрепетированными, было очень весело. Мы забили холодильник ракушечками из мороженого, а дом – шариками и вернулись провожать артистов. Цирк уехал, другие «клоуны» остались и пошли пить кофе. Я была под впечатлением, но все равно не могла забыть про свое легкое недомогание.

Мы нарядились как рок-звезды и пошли к океану. Именно там я «легонечко» рухнула на Майка, и мы вернулись в дом.

* * *

Я старалась не употреблять алкоголь на проекте: нужно было очистить организм, и выглядеть красиво, а также после случае в Нью-Йорке я хотела быть хорошей. Поэтому я очень удивилась, когда вначале следующей недели пребывания на проекте я проснулась с тошнотой и слабостью. В этот день я ничего не сказала Майку, лишь Ким заметила, что меня слегка покачивает, но я уверила ее, что все в порядке. Во вторник мне стало немного лучше, и подумала, что просто отравилась на проекте. «Странно, что одна, – подумала я, – тем более что здесь потрясающие повара». Но в среду мне снова стало плохо, и я потеряла сознание рядом с Майком. Он позвал врача, и нас отправили в закрытую комнату от камер, где меня ожидали врачи. Стены были белыми, рамы были белыми, халаты были белыми, и цветы на окне тоже были белыми. Мне это напомнило больницу, в которой я лежала после освобождения.