Текст книги "Открой"

Глава 7. Волк-одиночка

Вернувшись, я сразу побежала к соседке Нике Морейра за Молли. Молли узнала меня, но была сильно обижена, или это была моя паранойя, но мой пушистый комок счастья снова был со мной.

По все стране активно шла подготовка к Хэллоуину. Это было после празднования моего дня рождения и дня рождения Майка – 16 и 20 октября. Майк изменился и стал меньше разговаривать со мной, а потом и вовсе улетел на гастроли в Калифорнию, оставив меня одну после этой поездки.

Окунув себя в мой мир, он отстранился от меня, молча и без объяснений. Пару дней я металась, как в клетке. Сердце стучало, как при острой сердечной аритмии, меня тошнило. Меня начала обволакивать паника. Я почувствовала, что опять одна. В эти дни я пересматривала любимые клипы, и именно в этот период времени мне пришла в голову идея записать сольный альбом.

На меня снова посыпались предложения сниматься. Я прошла кастинг на фильм, завлекающий уже одним названием: «Соблазн по найму», а Майк по-прежнему был в гастрольном туре. Но я чувствовала, что что-то не так.

Для этой роли имиджмейкеры занялись моим перевоплощением в роковую женщину, создали образ женщины, которая умеет всё и даже больше. А мне хотелось только спать, спать, спать… и депрессия обволакивала меня.

* * *

Прошла еще неделя, у Майка была возможность прилететь ко мне, и не один раз, но он предпочел этого не делать, удостоив меня парой писем с ожиданиями и томлениями встречи. Но они были искусственными, как искусственные цветы. А я ненавижу искусственные цветы.

…Были хотя бы эти письма, и я заставила себя вернуться. Барби была занята, и я поняла, что мне необходимо вытаскивать себя из болота самостоятельно. Я снимала стресс шоппингом, купила себе новый вместительный шкаф и бесчисленное количество крутых платьев и брендовых шмоток, туфель и шляп и начала готовиться к новой роли.

Прошло еще несколько месяцев. Благодаря новой роли, для меня открылся мотомир, адреналин, настоящая скорость – всё то, что очень сильно отличалось от космовождения. Это были совсем другие, ни с чем не сравнимые ощущения. И мне они очень нравились. Я первый раз села на «железного коня», который имел свой характер и свою душу. Мне многое рассказывали о мотоциклах и о жизни байкеров, но я никогда не думала, что мои руки будут сжимать руль мотоцикла. Но сев за руль, я поняла, что хочу научиться им управлять.

…«Audaces fortuna juvat» («Удача сопутствует смелым») – эти латинские буквы были выбиты на груди моего партнера по фильму, соблазнительному и коварному Тому, ставшему популярным после фильмов «Удавка» и «Яд отряда кобры»… Он был учтив, но холоден, скрытен и загадочен, хотя его немногословность при личном общении цепляла меня больше всего. Его характер и манеры отличались от других мужчин, с которыми я когда-либо встречалась. Мне это было в диковинку. Он притягивал меня, как магнит – его щетина, его татуировки, его немногословность и отсутствие Майка в моей жизни последние месяцы.

Отношения с Майком скатывались в пропасть, и я начала сомневаться в том, что все это не было игрой. Будто кто-то начал резать невидимые нити крепко-завязанного узла. Поэтому я, по-прежнему вытаскивая себя из «болота», решила пофлиртовать с Томом. В результате он пригласил меня после нашей постельной сцены в фильме выпить кофе. Мы сидели и молчали, мне хотелось понять, расшифровать его… А он только смеялся про себя – ему это было не интересно. Он даже не пытался меня заинтересовать. Единственное, чего он, возможно, хотел – это секс.

От Майка пришло сообщение, что он хочет взять таймаут в отношениях из-за гастролей и его личных проблем, и для меня это означало, что это конец, что я психологически не могу больше доверять ему.

Единственной, кто меня поддерживал, была Ника, которая заходила ко мне в гости.

* * *

Мои глаза в очередной раз пробежались по выбитым латинским буквам на его груди, и я снова улыбнулась. В голове прокручивалась та самая песня на французском языке, что засела в голове еще неделю назад и будто прилипла жвачкой намертво. Лёд в бокале растворился и смешался с остатками виски и яблочным соком. Всё было настолько естественно и прекрасно, что даже молчание не заставляло задуматься о чем-то лишнем. Кожа горела, его бедра покрылись испариной, и божественный запах сандаловой палочки сводил меня с ума. Один момент запомнился мне больше всего: в порыве страсти, он зажал мой рот ладонью и увидел, что мои глаза смеются, в ответ его зрачки расширились, и он удивленно улыбнулся мне в ответ. Именно этой брутальности я ждала от Майка. Его сладкие губы целовали мою шею, сильные руки обвивали талию, и еще я любовалась его ресницами.

Это был единственный раз, когда у нас был секс. Съемки закончились – и он исчез. И мне бы его забыть, но я хотела его прикосновений, хотела быть с ним, чтобы он снова погладил меня по голове и обнял, я вышла с ним на связь сама, и это было моей ошибкой. Мы встретились, выпили кофе, он раскуривал тонкие сигары, мы прогулялись по парку, не прикоснувшись, друг к другу ни разу, и навсегда разошлись. Во время прогулки я испытала невероятный дискомфорт и после этого долго не могла прийти в себя. Этот человек вызывал у меня странные смешанные чувства: мне хотелось быть с ним и мне хотелось его избить так, чтобы он сопротивлялся, держал мои руки за спиной и целовал меня. Я старалась забыть все его слова и стереть его из памяти.

Помимо Тома, съемки над фильмом открыли мне мотомир. Я окончила базовый курс вождения, пролистала теорию, купила себе права и SUPERLOW – Harley-Davidson. Конь не был самым лучшим и дорогим, но он запал мне в душу. Затем продолжила курс по городу с инструктором… Этот адреналин, когда открывается газ, и ты, словно ракета, летишь вперед, – просто потрясающе. Купленные права не спасали меня от некоторых ошибок, которые я еще допускала, и инструктор почти орал на меня, что мне нельзя водить категорически, что я смертница и у меня не всё в порядке с головой, что мне нужно найти мужика и рожать детей. Но мне было всё равно, что он орал, мне нравилось, с каким темпераментом он это делал. Он восхищенно смотрел на меня и отчаянно махал кулаками, рассекая воздух. А я улыбалась. Мне уже больше не хотелось искать никакого мужика. Я устала от поисков любви, я устала от своих мыслей. И мне нравилось быть рядом с моим инструктором, просто быть рядом и слушать, как он на меня орет, потому что остальным было на меня плевать. На днях я прокатила его на своей «Ламборгини», и Кит стал не много привыкать ко мне.

Я перестала созваниваться с тетей, и она звонила мне всё реже и реже. Я отправляла ей деньги на счет молча. От наших бесед я чувствовала себя только хуже. И без звонков я чувствовала себя виноватой.

* * *

Открыв почту, я увидела непрочитанное письмо от Майка и закрыла, пересилив себя. Прошла еще неделя, и я понимала, что мне нравится мой инструктор Руди Кит. Мне нравилось называть его Кит. Он всё время подшучивал надо мной и передразнивал… в точности, как Майк, когда мы были еще друзьями, когда мы… я произнесла слово «мы» и, отвернувшись, заплакала. Такой же высокий, как Майк, с ямочками и умным, цепким взглядом, с небольшой щетиной… Но он был другим человеком. Я посмотрела на руки Кита и поняла, что мне нужно принимать решение: либо мы прощаемся, либо сейчас едем ко мне. И он, как назло, улыбнулся и повернулся ко мне.

В мире, где машины перебазировались в воздушное пространство, на дорогах всё больше и больше становилось байкеров. Сев за руль, я показала Киту знаком садиться за мной, и он, на удивление, нежно шлепнулся сзади без ехидных комментариев. Убрав подножку, я повернула ключик зажигания, выжила сцепление, включила волшебную кнопочку и открыла газ. Харлей зарычал, я тоже… и Кит на эмоциях прохрипел:

– Давай!

Я медленно стала отпускать сцепление, и мы плавно рванули вперед. Это было как оргазм, только непрекращающийся… эйфория… мы не успели даже надеть экипировку, хотя без нее было запрещено и опасно, но мне было совсем не страшно. Кит резко обнял меня захватом, и я наклонила корпус вперед, выжала сцепление и щелкнула ногой, включив вторую передачу и осознала, что счастлива… и эта свобода перекрывала мои душевные мытарства.

Этот год был успешным для моей карьеры, и деньги потекли ко мне рекой, хотя я никогда о них не мечтала – я просто хотела заниматься любимым делом и быть счастливой. И сейчас радость заполняла меня полностью. Мне хотелось, чтобы дорога не заканчивалась, и Кит не переставал меня так крепко сжимать.

НИЧТО несравнимо было с этими моментами, как и полеты на космомобиле. Мы мчались по эстакаде, Кит периодически кричал мне сквозь ветер:

– Тормоз!!! Сцепление! Не наклоняйся!

На третьей передаче, со скоростью двести двадцать километров в час, сжимая меня обеими сильными руками, он повторял мои движения… И вдруг нежно отодвинул мои развевающиеся волосы набок и зашептал мне в ухо своим хрипловатым низким голосом, от которого у меня была дрожь в коленках:

– Девочка, расслабься, расслабь руки…

Я лишь покрутила шеей влево и вправо.

Мы съехали с эстакады и повернули во двор. Была какая-та совсем незнакомая улица, дома… Дрожь не прекращалась. Мы остановились.

– Пересаживайся.

Я остолбенела.

– Я сказал: пересаживайся назад. Не надо сейчас со мной спорить! – сказал Кит достаточно сдержанным тоном.

Его глаза горели, пламя бушевало. Наши глаза встретились. Он сел вперед и мне пришлось сесть сзади. Недолго думая, я нежно обняла его, и мы куда-то поехали. Теперь всё было у него под контролем, и мне это не нравилось и нравилось одновременно. Мне казалось, что, в отличие от меня, он знает, куда мы едем, и знает, что он делает.

Я поняла, что мой план поехать ко мне из-за моей дрожи провалился, и я просто наслаждалась этим ощущением.

На мне были короткие голубые джинсовые шорты и майка, удобная обувь без каблуков. Кит был в серых потертых джинсах и белой футболке с драконом, на ногах были специальные байкерские ботинки… а на черном поясе поблескивали металлические пряжки. Зеленые глаза хитро блестели, темные волосы были убраны в хвост, сквозь щетину пробивались ямочки.

На моем тюнингованном «Харлее» Кит врубил радио. Мы продолжали движение, набирая скорость, Кит щелкал передачами и посматривал в зеркала. Ди-джей девушка что-то очень быстро пробормотала, и мне показалось, что она назвала мою фамилию, но ветер усилился из-за скорости, и я подумала, что я ошиблась. Но вдруг рука Кита потянулась к ручке громкости и вывела звук на максимум.

– Еще раз повторяю для тех, кто присоединился к нам в данную минуту: песня, которую вы сейчас услышите уже обрела своих фанатов, и сегодня она стартует в нашем топ-хите. Неожиданный дуэт – Майк Фёргисон и Саманта Дэвис с песней «Одинокая луна».

– Вот черт!!! – вырвалось у меня из груди.

Я сама не понимала, что я ощущала в эти секунды, я начала истерически смеяться и увидела в зеркало, что Кит растянул губы в ослепительной улыбке, и я поняла, что ощущаю радость! Несмотря на то, что я чувствовала, что Майк предал меня, мне его очень не хватало. И в этот прекрасный, трогательный момент на скорости триста километров в час как будто Майк был тоже рядом с нами. Я слышала его голос и свой и наблюдала за улыбкой Кита в зеркале. Это было потрясающе!

Скорость была запредельная, дорога пустая, и я начала впиваться ногтями в бока Кита. Он снизил скорость, мы въехали в какой-то двор, повернули к гаражам, один из них автоматически открылся, и мы просочились в него.

– Пока тут постоит! – сказал Кит про мотоцикл.

Я прореагировала молча, находясь еще под впечатлением. Снова тряслись колени, и взгляд был одурманенный.

Он подал мне руку, и мы вошли в подъезд многоэтажного дома, поднялись на лифте на двадцать восьмой этаж.

Он открыл свою квартиру и пригласил меня войти внутрь. Квартира была очень стильной и полностью отражала его вкус: красивый декор, много брутальных фишек и пару разбросанных вещей.

– Кофе будешь? – резко спросил Кит.

Я отрицательно помотала головой, рассматривая шкуру медведя.

– Раздевайся! – сказал мне Кит уже спокойным тоном, глядя не на меня, а в окно, будто предлагая мне бутерброд.

«По крайней мере, будет что вспомнить одинокими бессонными ночами, – подумала я. – О чем думал Майк, когда решил так поступить со мной?»

Недолго думая, я расстегнула и сняла шорты, потом майку и осталась в нижнем белье.

– Не останавливайся, продолжай.

Оторвавшись на секунду от окна, он оценил меня в нижнем белье, ехидно улыбнувшись, снова высунулся в окно. Я швырнула в него майку и подняла бровь.

– Может, ты сам снимешь боди?

Он подошел ко мне вплотную, крепко обнял, понюхал мои волосы и свалил на диван.

– Дэвис, я говорю, ты слушаешь только меня, ясно?

Мне казалось, что это какая-то ролевая игра, и мне это нравилось. Мои глаза радостно сузились, и он облизал мою шею.

– Я не расслышал ответа.

– Ясно, – мне казалось, что еще чуть-чуть – и у меня начнется истерика, я и хотела этого и нет одновременно.

– Умница.

Он был в меру груб, но очень силен и активен. Это было даже лучше, чем я себе фантазировала, ощущения просто неземные.

После секса он отвез меня домой и сразу назначил мне свидание.

На следующий день я поехала в салон перекраситься и снова стала рыжей, вернула свой цвет волос. Как будто во мне что-то щелкнуло, мне стало очень легко, дышать стало легче.

Я сидела в своей любимой позе, скрестив ноги, и просматривала почту, теребя и закручивая рыжие локоны…

От Майка снова пришло очередное бессмысленное письмо. Он писал их как монологи, общаясь с самим собой и совсем не чувствуя своей вины. В последнем письме было поздравление с попаданием нашей песни в несколько топ-хитов. Фоном играла романтическая музыка. Я полила свои прекрасные розы и стала одеваться на раннюю утреннюю пробежку. Прочитав на ночь умную книжку по психологии, я хотела провести новый день по-новому, с новыми мыслями. Я хотела изменить себя, потому что хотела освободиться. Теперь я должна была применить полученные знания на практике и перестать идеализировать всё на свете. Нет ничего идеального, так же как и идеальной мысли…

Но вечером я села за руль «Харлея» и уронила байк вместе с собой. И, естественно, кроме «черепашки» защиты на мне никакой не было. Я не могла встать сама, и прохожие вызвали «скорую», из которой я позвонила Левински. Инкери ничего не знала. Мне очень повезло: я всего лишь сломала руку и ободрала лицо – слава Богу, поверхностно, врачи сказали, что обойдется без швов и шрамов. Кожу прочистили, замазали мазью и залепили пластырем, с рукой было сложнее… «Хорошо, что не левая», – подумала я и снова улыбнулась, как дура. Мне также повезло, что в ДТП никто, кроме меня, не пострадал, и это, естественно, сразу же просочилось в СМИ. Видимо, Инкери и Майк сразу узнали, но мне было все равно.

Вечером я снова встречалась с Китом, мы ужинали на летней веранде, поедая греческий салат с омлетом. Неожиданно он положил свою руку на мою… И в это время зазвонил мой телефон. Это была мой менеджер Инкери. Она разговаривала со мной напрямую, никогда не врала мне, всегда советовала, как лучше для меня, и к ней я старалась прислушиваться, но перед этим обычно ей приходилась выслушивать очередной эмоциональный всплеск. В этот раз она призналась мне, что с ней связался Майк и предложил снять совместный клип на нашу песню. Это было странно. Я не хотела при Ките говорить об этом и предпочла встретиться с ней позже, чтобы выслушать её и не принимать решение сгоряча»… вот это была новая Саманта. Через пять минут я перезвонила Инкери и попросила приехать ее в то место, где мы ужинали с Китом. Кит собирался по делам, и я могла спокойно поговорить с ней об этой ситуации.

На этот раз мой менеджер превзошла себя и позвонила мне за десять минут до начала встречи со словами: «Я не одна», – и повесила трубку.

Не показав испуга, я поцеловала Кита на прощание и смотрела, как он пошатался к выходу своим накаченным телом в джинсовой упаковке с гербом и надписями.

Через пять минут я осознала, что сижу, как мраморная статуя, и не могу пошевелиться. «Она приедет не одна… – вертелось у меня в голове. Вариантов, кроме Майка, и быть не могло. Но почему-то я не возражала. Я сидела со сломанной рукой и с пластырями на лице и ногах.

Вряд ли кто-то может себе представить падение с мотоцикла, не ощутив это на собственной шкуре. Коронная фраза, что вся жизнь проносится перед глазами, ничего не значит в действительности. Это просто замызганные слова. Ты просто ощущаешь охуенный страх и что ты разъебешься на хрен, твою мать, – и все тут. Какая жизнь? Ты не успеваешь ни о чем подумать. Поэтому люди, потерявшие своих близких в экстремальных ситуациях (при авариях, терактах, любой быстрой внезапной смерти), если вы думаете, что у них есть время подумать о вас… Вы заблуждаетесь.

После реабилитации я вспомнила, что мои родители погибли в автокатастрофе, и поняла, что в эти мгновения их жизнь принадлежала только их страху.

Накрасив губы поярче – так, на всякий случай, – я продолжала сидеть, хлопая глазами. Солнце выжигало лицо, и я чувствовала, как горели мои волосы… К горлу подступал ком, и его хотелось зажевать салфеткой, ноги и рука болели… мысль о предстоящей встрече сжигала меня. Мне принесли мохито, я начала жадно посасывать трубочку, как моя героиня, соблазняющая Тома…

Как я и думала, Инкери приближалась к моему столику вместе с Майком, и глаза её были опущены. Видимо, ей было стыдно. Он тоже выглядел весьма растерянным, что, наоборот, придавало мне больше силы и собранности. Я расслабила плечи и мирно поздоровалась с обоими:

– Вечер добрый…

Я решила говорить первой, поднеся ко рту тоненькую сигару, я достала брутальную зипповскую зажигалку и прикурила, у обоих отвалилась челюсть от того, как я выглядела, от моего гипса, лица и моего поведения, и они, видимо, забыли зачем пришли на встречу.

– Заказывайте, всё что хотите, я угощаю! – с налетом пафоса, еще в образе, медленно произнесла я, растягивая слова.

Майк наконец-то улыбнулся и даже не спросил, как я умудрилась сломать руку.

– Я очень рад, что ты согласилась встретиться, мы с тобой не чужие люди, ты не берешь трубку, не отвечаешь на письма, это был единственный способ увидеть тебя.

– Не гони, Майк, не строй из себя пай-мальчика.

Инкери позвала официанта, и непьющая мадам заказала себе вина, Майк сказал, что за рулем, а я могла позволить себе всё. Время шло, Инкери отпила полбокала, посмотрела, и спокойно сказала:

– Давай по делу. Во-первых, ты не сказала мне, что упала с мотоцикла. Я прочла это в статье желтого журнала и не могла поверить своим глазам. Как надолго твой гипс?

Я приступила ко второму мохито, махнула им обоим рукой с уже отсутствующим лицом.

– Да-а-а-а, давайте снимем клип. Все скоро заживет. Во сколько приехать и куда? Я жду тогда информацию и т. д. Распланирую всё, как ты любишь.

Позвав официанта, я расплатилась и сказала, что спешу, осушила залпом коктейль и растворилась в безмолвии.

Инкери:

– Господи, она совсем неуправляемая…

Майк вскочил с места и схватил меня за здоровую руку, я вырвалась, бросив:

– Увидимся!

Побежала со слезами навстречу Левински, который стоял вместе с телохранителем и осуждающе смотрел на меня.

* * *

Мне нужно было себя срочно занять, и я приступила к изучению «Вавилона» – этот язык признали единым и он вводился во всех государствах очень быстро. Было странно, что английский терял свои позиции в мировом господстве. Это напоминало новую волну армагеддона. Многие люди, понтуясь, вводили новые слова в свой англоязычный лексикон уже на улицах, на встречах. И это как-то забавно воспринималась на слух. Некоторые плевались. Мне, например, он совсем не нравился. Я включила вечерние новости, и там показывали нашу «королеву». После избрания Нгуен Лим мир сходил с ума, и каждый – по-своему. Было много протестов оппозиции, а также митинги в ее поддержку. Я почти не интересовалась политикой, глобальными изменениями, катаклизмами и даже о всяких ноу-хау обычно узнавала от друзей. Я жила в своем мире. И мне нравилось то, что шло испокон веков: обычные газеты, шуршащие книжки, классические тенденции в разных аспектах… поэтому я выключила телевизор и стала делать зарядку. Осталось ввести единую валюту и отменить все визы к чертовой матери! Господи, надеюсь, все это временно.

Моя кошечка сладко спала на подушечке, я поменяла ей воду и насыпала свежего корма. В этот момент раздался звонок в дверь. На пороге стояла моя соседка Ника с коробкой домашнего печенья и вином, радостно улыбалась. Я знала, что она сегодня зайдет, и очень по ней соскучилась. Мы подвинули два кресла, выключили комедию и принялись смеяться и болтать, как обычно. Я поймала себя на мысли, что давно не смеялась.

– Что у тебя с Майком, рассказывай!

– Я не знаю. Он попросил взять паузу в отношениях, и меня это подкосило. Потом начал заваливать меня письмами, теперь хочет, чтобы мы снимали совместный клип, и говорит, что я его игнорирую. Он ведет себя как маленький ребенок.

– А в чем проблема? Может, эта пауза, которую он просил, уже закончилась? Или ты думаешь, что у него кто-то появился?

– У меня появился, но я пока не воспринимаю это серьезно, а по Майку душа болит. А вдруг он снова от меня отвернется?

– Ой, да кто от тебя отворачивается, человек, может, просто захотел побыть один! А ты сразу – паники да истерики.

– Я запуталась.

– Скажи что-нибудь новенькое!

– Ты вредина!

Мы снова засмеялись.

– У тебя как?

– У меня всё как всегда: Итан. Всё стабильно, иногда даже очень. Ты же знаешь Итана – еще тот зануда, не любит ничего менять, с трудом его уговариваю попробовать что-то новое, открывать мир с ним сложно. Он привык к тому, к чему только привык он, всё время занят и всё время уставший. Мне кажется, он уставший уже когда просыпается.

Посмотрев фильм, мы решили прогуляться по парку.

Поговорив на отвлеченные темы, мы остановились у статуи ангела на фонтане перед входом в Террасу Bethesda и замерли, как лошади, смотревшие в одном направлении, молча.

– Катастрофа для Кита – сезон дождей. Все занятия срываются, все мотоциклисты ругаются и плюются в статусах социальных сетей.

– Ты совсем помешалась на мотоциклах.

– Они мне по душе. Я сама не думала, что меня это так затянет.

– Ты права-то хоть получила?

– Да, получила… права получила и Кита впридачу. Я не знаю, что конкретно к нему чувствую.

– Меньше думай.

– Одно знаю точно: я его хочу. А Майк намного сильнее и глубже. Но я боюсь ему верить.

– Ты боишься верить всем, ты не веришь даже себе. Я не понимаю, как можно быть таким успешным человеком и всего на свете бояться?

– Ты правда считаешь, что я всего боюсь?

– Да, я не первый день тебя знаю. И сколько я тебя знаю, ты находишься в постоянном напряжении и в недоверии к окружающему миру.

– Мне нужно побыть одной, дорогая, – я поцеловала Ники и, будто спасаясь бегством, поспешила в другую сторону, хотя мы жили с ней в одном доме.