Текст книги "Открой"

– Нет. А в школе у тебя было много друзей?

– Девочки меня не очень любили, я больше общалась с мальчиками.

– Ты была общительной?

– Думаю, да…

– А на самом деле?

– Когда мне хотелось веселиться, мальчики были не против, что я с ними играю.

– А в остальное время?

– А в остальное время я предпочитала быть одна.

– А ты хотела дружить с девочками в школе?

– Даже не знаю, если подумать, то они мне были не очень интересны. Мне нравилось слушать музыку и танцевать, да… я была увлечена музыкой. Особенно мне нравился Майкл Лоуи. Ну, думаю, он всем нравился. Могу сказать, что была в него влюблена многие годы.

– А почему он тебе нравился?

– Мне нравился его эксцентричный образ, его сила, его глаза.

– А музыка?

– И музыка, конечно. Он экспериментировал в разных направлениях: соул, индастриал, джангл, рок и все это вместе…. Многие музыканты до сих пор преклоняются перед ним. Он еще жив – и это прекрасно.

– Мне он тоже нравится. Значит, просто тебе нравилось заниматься тем, что тебе близко.

– Вы думаете, я рак-отшельник? Возможно. Но я общаюсь со многими людьми, меня это не напрягает, если это не занимает большую часть дня. Мне просто необходимо личное пространство и время для уединения. А подруга в детстве у меня была и есть… со времен балетного класса. Мы дружим с тех самых пор.

– О-о-о… Это очень здорово. Ты почти ничего о ней не рассказываешь.

– Наверное, потому что у нас с ней все хорошо. Мы не ругаемся.

– Просто, возможно, ты замкнулась в себе еще в раннем возрасте, до темной комнаты?

* * *

Я проснулась от нежного поцелуя Майка, за которым последовал завтрак в постель под классическую музыку.

Немного понежившись в постели, мы приняли вместе ванну, после чего Майк сказал:

– Саманта, я подготовил для тебя сюрприз, но ты должна мне покорно довериться и не задавать вопросов.

Затем он завязал мне глаза и начал шуршать какими-то предметами, как будто что-то разворачивая… Мне казалось, что он достанет плетку или что-то в этом роде для экспериментов. Но нет: он начал во что-то меня одевать, то и дело приподнимая мне то руку, то ногу, затем попросил аккуратно встать с постели, на которой я все это время лежала, чтобы натянуть что-то, похожее на корсет, и завязать шнуровку. Я была в восторге от самого процесса.

– Теперь можешь сесть.

Он аккуратно поддержал меня за локоток, и я мягко присела в ожидании.

Шаги удалялись, я сидела не подвижно, как кукла. Прошло минут десять, потом открылась входная дверь, Майк что-то у кого-то забрал и со словом «спасибо» снова закрыл её. Его шаги приближались по направлению ко мне, и мой слух обострился. Он поцеловал меня в губы и снял черную ленту с моих глаз.

Предо мной предстал Майк в невероятном костюме старых времен и учтиво поклонился. Я посмотрела на себя вниз, и увидела, что мое платье цвета шампанского выполнено строго по той же моде. Длинный шлейф и отделочные кружева цвета слоновой кости отличались от карамельного оттенка платья, и от талии платье было невероятно пышным. Он что-то держал за спиной, помогая мне встать, затем притянул меня за талию к себе и из-за спины выхватил как шпагу английскую розу Claire Austin, которой провел по моим губам. Затем дерзко притянул меня к себе и, как обычно, шлепнул по попе.

– Скажите, мисс Дэвис, не будете ли вы так любезны составить мне компанию?

В ответ я улыбнулась и сделала подобие реверанса. Майк был неотразим, моё сердце часто билось.

Я завершила образ несколькими деталями и макияжем, и мы спустились вниз, где нас ожидали телохранитель, золотая карета с тройкой белых лошадей и десятки поклонников. Мы раздали несколько автографов, сфотографировалась с фанатами, и тройка умчала нас в известный ресторан, арендованный на несколько часов.

* * *

Через несколько дней мы навестили прекрасную женщину Мелоди, маму Майка, с которой я познакомилась впервые. Я очень долго не знала, что подарить ей на день рождения, но потом по счастливой случайности меня занесло на выставку одного художника, где очень понравилась картина, выполненная в ярких красках большими мазками. Это был сюрприз, о котором я не рассказала даже Майку и была очень рада, когда картина им обоим понравилась. Мне было приятно.

Глава 2. Хэллоуин в Беркшире

* * *

Я решила, мы решили… отметить Хэллоуин у Генри. Майк обещал прилететь после обеда, а я вылетела первым рейсом к дедушке, домой… Как только я зашла в дом, почувствовала, что что-то не так: двери были открыты, и в холле витал какой-то странный запах, запах сырости… и еще было очень холодно и жутко, сквозняк приводил в движение шторы, легкие предметы… Было ощущение присутствия кого-то чужого, незнакомого! Я почувствовала, как онемела нижняя часть моей спины и похолодели руки. Я вошла в библиотеку и увидела множество летучих мышей, привязанных к потолку, мертвых летучих мышей с открытыми ртами, из которых что-то торчало. Я шагнула вперед и поняла, что около десятка растерзанных книг валяются на полу и на журнальном столе. Мне стало жутко. Я стала звать Генри, но никто не откликался на мой голос. Я набрала номер Майка, но он был недоступен. Царила тишина, мертвая, холодная тишина, только ветер, как невидимый дух, сопровождал меня по пятам. Я медленно подошла к висящим летучим мышам и вытащила первый скомканный листок бумаги, на нем было написано красными красками или даже кровью: «Н», я вытащила второй кусок мятой бумаги из пасти второй потрепанной мыши и боязливо распрямила. Раскрывая рты, я всё больше и больше бледнела, пока не собрала часть текста в мозаику… передо мной лежали четыре мятых клочка бумаги, на которых было написано: «HELL». И в ту же секунду распахнулось ставни настежь, распрямленные бумажки взлетели и закружились надо мной в вальсе, точно по волшебству, и резко упали на пол, будто чей-то мятежный дух просквозил мимо меня, и поразил всё током, распавшись на невидимые молекулы. Как мне захотелось провалиться сквозь землю и исчезнуть из библиотеки, одновременно с моим возникшим желанием на пол упала одна из летучих мышей, и я вылетела из библиотеки, как пробка из бутылки, и побежала прочь из ворот поместья в неизвестном направлении.

Руки были уже ледяными, а лицо белым-белым. Я бежала и кричала, как ненормальная, «странные английские люди» лишь озирались на меня, что-то бубня себе под нос.

Я решила отдышаться, перевести дух и села на лавочку в парке. Через какое-то время маленькие дети, в странных шляпах, стоявшие за деревьями начали тыкать в меня пальцами. Они жутко шептались и краснели, пока один из мальчиков не осмелился подойти ко мне и спросить. Действительно ли я та самая Саманта Дэвис? И что я делаю в графстве Беркшир? Я скривилась в улыбке, но мальчики не унимались.

– А есть ли у вас конфеты, мисс Дэвис?

* * *

Через пару минут я услышала звонок, который раздался из моего маленького синенького клатча, покрытого стразами. Это звонил телефон. Майк спросил, где я. И я растерянно ответила, что сижу на скамейке, пытаясь успокоится, а местные ребятишки тыкают в меня пальцами и просят конфеты.

– Вернись назад, не будь маленькой девочкой! Это розыгрыш!

Я открыла дверь, чтобы зайти в главный дом с опущенными от страха глазами и тут же ошарашено отпрыгнула, потому что Майк и Генри прокричали: «Сюрприз!» Я заулыбалась сквозь зубы, но в душе возненавидела их за такие шутки. Наверное, я выглядела как глупенькая пятилетняя девчонка. И чья это была идея? Сразу откуда-то возникла и Дороти, и все встало на свои места.

Оказалось, если бы я открыла все бумажки, то собрала бы слово «Хэллоуин». И мне захотелось открутить головы главному Кендалу и Майку.

* * *

Милая Дороти накрыла на стол, зажгла свечи и позвала всех нас.

Дороти, Дороти… крючковатый нос, пухлые губы и седые волосы, затянутые в аккуратный пучок. «Действительно ли Дороти просто служанка в этом доме?» – задумалась я на мгновенье… заколдованный странный персонаж.

Проказник дед Генри вместе со смеющимся Майком откупорили охлажденное вино «Божоле Ренье» и разлили по бокалам, пока я ковырялась в своих мыслях. Сервировка стола была празднично традиционной: стол был украшен тыквами с вырезанными рожицами, в которых горели свечи. Мы ели блюдо из мяса птицы, красиво украшенное овощами. Я старалась, есть немного, потому что предстояла ночь поедания яблок. В библиотеке всё вернулось на свои места, было тепло и чисто, пахло книгами, как и раньше, и ничто не напоминала ужас с летучими мышами, подвешенными за лапы. Запах сырости тоже исчез. Майк привез нам костюмы из Нью-Йорка.

Я переоделась в костюм ведьмы, вытащила из рюкзака костюм вампира для Майка, и стала накладывать грим: мертвецки белое лицо, черные тени и разводы, похожие на трещины, рыжие начесанные волосы, как пакля, торчащие во все стороны, и кривовато обрисованные темно-фиолетовые губы.

Мои руки были такими холодными, и голова сильно кружилась – скорее всего, было низкое давление…

– Улыбнись, дорогая! Ты ужасна! – Майк стоял с фотоаппаратом и ржал, как конь.

Я стояла напротив старинного зеркала и корчила рожицы. Словно в заколдованном замке, «дети подземелья» преклонялись тьме, вспоминая призраков.

Оставив Молли на Дороти, мы попросили Левински отвезти нас в Гилфорд.

Глава 3. Возвращение Сьяго

* * *

Мы вернулись в Америку после сумасшедшего уикенда в Италии. Майк выступал в Милане. Также мы были в Риме. В Италии было очень красиво. Мне очень понравилась архитектура и еда, а Майк на память сделал себе большую татуировку.

* * *

Я увидела его случайно, именно в тот момент, когда он устал ждать, когда же я обращу на него свое внимание, потому что пообещал себе, что не будет навязывать мне своих чувств.

Каждое утро в последние полгода его начинались с молитвы увидеть меня. Он был у меня под носом целых пять месяцев и терпеливо выжидал, когда же я приду на концерт или репетицию Майка, займу лучшее место и рассмотрю всех музыкантов группы повнимательнее. Это был его единственный способ привлечь мое внимание, зацепить меня, потому что его жизнь без меня стала бесцельной.

В тот день, как назло, пошел дождь, и я зачем-то вспомнила его, и как он целовал мои мокрые волосы. Мне стало не по себе оттого, что воспоминания о японце поглотили меня моментально и прожгли изнутри, добравшись до щек. Я вспыхнула.

Прошла пара часов после моего позднего завтрака, и я решила поехать к Майку на репетицию. Съемок в этот период у меня не было.

Шел сильный дождь, и небо затянулось серыми тучами, даже яркие рекламные щиты наводили грусть. В перерывах между пробами захотелось посидеть одной и поплакать, но вместо этого я вышла из ванны, закрыла окно и надела кружевное черное белье. Затем натянула кожаные обтягивающие штаны, нарисовала роковые стрелки и выпила пару бокалов крепкого французского вина.

Закрыв глаза, я тут же вспомнила ужин с Майком во Франции в ресторане La Fermette Marbeuf. Пожалуй, это самый красивый ресторан на свете, который часто вспоминаю, поднося французский напиток к губам. В тот день мы просто собрались и сбежали из Америки в Париж. Это был ужин в прекрасном ресторане с расписными потолками и ночь в незабываемом отеле, также оформленном в стиле арт-нуво, который располагался в самом сердце Парижа, напротив сада Тюильри и Лувра. Роскошь, великолепие и шик – вот чем покоряла меня Франция снова и снова. Франция, я люблю тебя!

* * *

Накрученные локоны красиво лежали на рваной майке, перстни украшали руки. Остался последний штрих, и я нанесла пару капель «Диора» на шею и запястья.

Инкери очень беспокоилась о моей безопасности и почти насильно приставила ко мне охрану. Моей огромной тенью, сопровождающей меня всюду, уже давно стал Дэн, невозмутимый и неразговорчивый, совсем лишенный чувства юмора.

Я покинула апартаменты, Левински и Дэн сидели впереди в машине, а я, неуютно сжимаясь и кутаясь в длинный кардиган, смотрела в левое окошко. У подъезда меня ожидала куча фанатов, которых не было видно из окна. И сейчас, облепив машину, они нервно дышали на стекла. Наверное, это некрасиво, но они меня раздражали своими преследованиями. Их становилось все больше и больше.

Мне было неприятно, что меня контролируют, от этой безопасности я еще больше чувствовала себя не в своей тарелке.

Я вылезла из машины, ветер стал трепать мои рыжие локоны во все стороны. Левински остался в машине, а большой Дэн продолжал преследовать меня по пятам, потому что даже здесь толпились подозрительные люди.

Это была живая репетиция, с живыми музыкантами, в большой репетиционной базе. Я зашла в зал, в котором умещалось больше тридцати человек. Внутри все гремело и дрожало, я попросила Дэна погулять пару часиков. Проскользнув внутрь, я нашла идеальное место, где мое присутствие не было особенно заметным, и затаилась, наслаждаясь игрой и перебранками крутых мужиков.

Я застала момент разучивания новой песни: музыканты разучивали свои партии и, собирались вместе, чтобы собрать отдельные мелодии в единую песню. Майк просматривал нотные листки и текст песни, иногда дирижируя и покрикивая на барабанщика Джорджа, а затем – на гитариста Люка, который выделывал экспериментальные витки, отличающиеся от оригинальной партии. Да, Майк – особенный музыкант, он един со своей командой. Майк будто был менеджером, и все его беспрекословно слушались.

– В общем, репетируйте с Чарльзом, – он постучал по стеклу пальцами, демонстрируя жестами, что Чарльзу пора вернуться на свое место. – Господи, Сьяго, что ты там играешь?!

На секунду я остолбенла, мои глаза устремились вслед за поворотом головы Майка к пианисту, и я обомлела. Черные красивые глаза распахнулись в сторону Майка, и закрученная на голове булька из длинных волос качнулась вместе с движением головы. Это был Сьяго!

Как такое возможно? На мгновенье мои мысли превратились в туго натянутые канаты, и сердце забилось часто-часто.

Я резко набрала в легкие воздуха и неожиданно поперхнулась, громко раскашлявшись. Не замечавшие меня до этого мгновения музыканты устремили на меня удивленные взгляды.

– О, Саманта, золотце, как неожиданно! – произнес Майк, и моё тело вздрогнуло еще сильнее. Я помахала рукой в знак приветствия и, не замечая реакции Сьяго, выскочила, чтобы откашляться и постучаться головой о стену.

Майк выполз вальяжной походкой из зала, словно мартовский кот, растрепал и без того торчащие в разные стороны волосы и, заметив меня в холле, обнял сзади, поцеловал в шею, и я обмякла, почувствовав себя такой маленькой, будто передо мной стоит не мужчина, а возвышается императорский форум Рима. Я слегка вздрогнула и отстранилась. Все было крайне нелепо. В одно мгновенье будто большие невидимые песочные часы перевернулись и зависли в воздухе.

Выходя из душного накуренного помещения, я ни на секунду не забывала о Сьяго. Его силуэт нарисовался у дверного проема с сигаретой и с острым взглядом в нашу сторону. Майк помахал ему рукой, и мы сели в машину.

Я не могла оторваться от японских глаз и просто закрыла свои, отвернувшись в другую сторону. Фёрг потряс меня, как грушу, и закурил в салоне машины.

Через минуту вернулся Дэн.

– Левински, отвези нас в лавку мороженого шоколадной фабрики Jacques Torres! Это в Dumbo, 62 Water Street, Brooklyn!

– Господи, Саманта, там же такая пробка!!! – пробурчал Левински.

– Отвези, отвези, – прохрипел Майк и подмигнул мне. – Лететь сейчас нельзя. Не та погода…

Дэн и Левински заулыбались, как два дебила.

* * *

Мы тронулись, Я продолжала его обнимать, чувствуя его запах, уже ощущая себя такой виноватой, будто уже откусила яблоко, предложенное змеем-искусителем. Мне захотелось плакать, потому что когда я увидела Сьяго, я его захотела, но вместо этого я истерически смеялась над шутками Фёрга. И, снова закрывая глаза, я вспоминала поцелуи Сьяго, как проклятое наваждение. Он понял, что я сразу его узнала, но почему-то мне не пришло в голову то, что это совпадение слишком подозрительное и оно не случайно.

Мы сидели за столиком в лавке и сладко хрустели, откусывая от вафельного рожка кусочки, покрытые мороженым. Мне нравились разные вкусы, и сейчас мой выбор остановился на орехе и землянике, а Майк выбрал шоколад и банан.

Майк испепелял меня взглядом, и я обняла его.

Ночью я никак не могла уснуть, полив все свои цветы, я вышла на балкон и стала всматриваться в ночное небо. Стало голодно, и я поплелась к холодильнику мимо спальни. На кровати, абсолютно голый, царствовал прекрасный Фёрг, в лунном свете его прекрасная подтянутая попа соблазняла на легкие прикосновения, а чуть выше, на пояснице, красовалась новая татуировка: Нептун в морской раковине и кусочек океана. Майк несколько раз сладко вздохнул во сне, и я, оживая, словно статуя, направилась в сторону кухни. Очень хотелось овощей с мясом, и я разогрела себе рагу с кусочками свинины и, разложив еду красиво на тарелочке, полила нежным соусом. Кушать захотелось еще больше, и меньше чем через пять минут тарелка уже блестела в мойке.

После душа я снова полюбовалась звездами – они были огромными, и вернулась к попе Майка. Мои поглаживания поднимались выше и выше. Майк проснулся и тяжело застонал, не переворачиваясь. Прошло еще какое-то время, я продолжала издеваться, пока Фёрг не выдержал и резко, кувырком повернулся так, что я оказалась висеть вниз головой, зажатая в его крепких руках, волосы мотались по полу. Я теряла рассудок. Я любила, когда он овладевал мной.

* * *

Всё утро я посвятила домашнему хозяйству и приготовлению домашней выпечки. Нарядившись в весьма пикантный фартук прислуги и убрав волосы наверх, я лепила из песочного теста замысловатые узоры для фирменного кекса, напевая любимую песенку Майка.

Погода налаживалась, и солнце святило прямо в глаза. Вспоминая про Сьяго, я убеждала себя, что он всего лишь мимолетное увлечение, о котором мне следует забыть. Мои чувства к Майку становились крепче, и я чувствовала себя любимой им. Ночь с Майком снова перевернула песочные часы, и песок быстро посыпался.

– Ох, Сэм! Вкусно пахнет!

На меня надвигался Майк – он очень радовался, когда я готовила.

Кухня превратилась в место для утренней услады. Позже, все перепачканные в остатках муки, мы пошли принимать душ. Молли несколько раз чихнула, и я обеспокоенно посмотрела на нее: носик был мокреньким.

Кекс, украшенный вишенками-близнецами, с заварным кремом сверху понравился даже мне, несмотря на то, что я очень строго оцениваю свои кулинарные способности.

* * *

– Сегодня у меня интервью, и еще мне срочно нужны новые туфли и брючный костюм.

– Уже сотые? – с издевкой спросил Майк. – Хочешь, чтобы я поехал с тобой?

– Ни в коем случае, дорогой, со мной поедет Валентино. Он заедет в четыре, чтобы сделать из меня куклу.

– Я буду мешать?

– Нет, если не будешь потешаться…

– Над кем? Над тобой или Валентино?

Мы оба построили друг другу гримасы, и я стала делать зарядку по особой программе, выработанной специально для меня моим новым тренером. А после этого мы сели пить зеленый расслабляющий чай в ожидании Валентино.

Последний месяц Майк работал над новым альбомом с группой и участвовал в программах на ТВ и на радио. У меня тоже был насыщенный график, и так получалось, что виделись мы нечасто, хотя и жили вместе.

Валентино приехал в шелковой гавайской рубашке, весь такой внезапный – то грустный, похожий на венецианскую куклу, то радостный и откровенный…

Он шутил, и строил глазки моему Майку, и крутился, точно заводная юла, заставляя меня ощущать разные эмоции от ненависти до поклонения, словно античному божеству и несравненному таланту.

Интервью состоялось. Я поблагодарила всех и уехала. Просматривая его, я была довольна собой и своими ответами, я много смеялась, была открытой и вела себя непосредственно.

* * *

Запись нового альбома Майка Фёргисона и его группы подходила к концу, велась подготовка к съемкам клипа, и Майк был взвинчен и плохо спал.

Долгая дискуссия по поводу названия альбома и выбора песни для клипа на тот день не закончилась единогласным решением, и Майк с уехал из студии на нервах. Ему хотелось просто ехать и ехать по асфальтированной дороге, пустым закоулкам все дальше и дальше, бесцельно, пока его менеджер Джей молча курил травку, пуская облачка к потолку в студии и громко смеялся.

Наш совместный дуэт тоже входил в этот альбом, и для презентации альбома готовился совместный номер.

Мне хотелось обнять Фёрга, но успокаивать его было – как гладить тигра против шерсти: обычно его это раздражало, а раздражение передавалось мне. Так что, когда он сказал, что покатается на машине, я сказала себе: «Пусть катается, пусть выпустит пар…» Когда мне нужно было выпустить пар, мой «Харлей» стоял в гараже рядом с красным «Ягуаром». Но в последнее время я заглядывала в него, только чтобы посмотреть, полюбоваться, пофантазировать – и сердце билось чаще. Садиться за него мне в последнее время не разрешалось – всё после моего падения, тем более что я еще не чувствовала себя хорошим пилотом.

Спустя неделю название альбома было обнародовано, и запущена пиар-кампания в масс-медиа: группа «Черный понедельник», название альбома – «Три дня».

Песня «Три дня» действительно была хитовой, в ней было всё, и она была из тех песен, которые становятся классикой – балладный рок.

В то время как Майк участвовал в фотосессии с группой, у меня были встречи и заключение новых контрактов по моей косметической линии. Это было просто потрясно!

* * *

В связи с запуском новой коллекции помад заключались новые договора и подписывались примыкающие к ним дополнительные соглашения, а также сертификаты и другие документы. На большую часть документооборота я сделала права подписи для своего нового помощника по делам бизнеса – Питера Пола, а также наняла ряд новых сотрудников для повышения уровня продаж «брендовой монстроиды» духов, символом которых стала роза с цифрой «16 S.D.».

Остальные, самые важные документы на данный момент я подписывала сама, некоторые штамповала факсимильной печатью, отслеживая графики, маржу и все такое. На собственном опыте, не без помощи, конечно, профессиональной поддержки, я узнавала, что такое цифры и как «держаться на воде», даже имея финансовые возможности. Для меня как для человека, не имеющего финансового образования, это казалось невероятно сложным занятием.

Мне стало интересно разобраться в чем-то самой. Когда есть собственный бизнес, думаешь о том, сколько нужно вложить в различные проекты, чтобы получить максимальную прибыль с минимальными издержками. Много подводных камней и сложных подсчетов, затрачивающих много времени, а также изучения маркетинговых ходов. Процесс поглощает тебя, особенно если бренд расширяется, и ты хочешь знать какие-то детали. Я понимала, что как только я получу новый долгосрочный контакт на съемки, мне придется остаться в тени. Но сейчас у меня действительно было время на все это. Ни один из предложенных проектов мне не нравился на данный момент.

* * *

Многолетняя работа на съемочной площадке и яркий свет повлияли на мое зрение. После посещения окулиста я купила линзы и капли для увлажнения глаз. Очень непривычное ощущение – надевать линзы, особенно первые две недели. Но с этим можно было справиться, это не смертельно, и темные очки я стала носить чаще. Также мне предложили сделать операцию.

Инкери с моего согласия предложила мою кандидатуру на кастинг в одном мюзикле. Роль была комедийная, яркая и не очень большая, но мне очень понравилась идея, и я решила пойти на кастинг ради удовольствия. Также я была приглашена в утреннее шоу на главном канале страны к Бобу Вербессему. Моя жизнь была наполнена яркими событиями.

Тем временем в разгаре были съемки клипа Майка и его группы, в котором также как и другие члены команды, принимал участие Сьяго…

Большое количество человек, точно муравьи, кружились в павильоне, где был выставлен готовый постамент для импровизированной сцены.

Мальчики сидели у гримеров с закрытыми глазами и хихикали, как школьники. Мне казалось, Сьяго втерся в доверие Майку и подтрунивал над ним, возможно, самоутверждаясь таким образом.

Клип, по моему мнению, получился трогательным и чересчур «сопливым» – это было либо сильное веяние Сьяго, либо видение режиссера, который не снимал этой группе клипы ранее и будто никогда их не видел в принципе. Весь концепт поменялся. Может, это, конечно, мне все казалось, но я ни с кем это не обсуждала. Сьяго смотрел на меня в упор и не замечал.

Но в целом клип был отснят и отправлен в монтажную мастерскую.

Все партии фортепьяно в альбоме Майка играл Сьяго. Странно было слушать партию Сьяго и голос Майка одновременно – что-то невообразимое творилось в моей голове. Но это было очень красиво. «Конский хвост» стал нравиться мне все больше и больше, скажу больше: мое сердце трепетало, и, возможно, его коварный план был обречен на успех. Но, несмотря на растущие чувства к Сьяго, сильная влюбленность в Майка не проходила, наоборот, в наших отношениях появились новые ноты пикантности. И все время рядом с ним я была в возбуждении, и все время хотела его. С чем это можно было сравнить? Если бы мне нравился яблочный джем, и я решила добавить в него апельсиновый… Еще Майк все время посещал тренировки, и от его тела можно было сойти с ума.

На презентацию альбома Майка «Три дня» мне было велено явится, и, когда-то мечтая об этом, я и подумать, не могла, что моя реакция на приглашение на презентацию вызовет дрожь и подгибание коленок.

Я не знала, как остаться собой, что делать, и как поведет себя Сьяго, как будет вести себя Майк, и что вообще может случиться на нашем совместном выступлении. Мне хотелось забиться куда-нибудь в угол и сидеть, молча, пока каждый из них по очереди не погладит меня по голове и не скажет, что все будет хорошо. Но я продолжала смеяться и фантазировать! На нервах я набрала номер Рея и скинула. Снова набрала – и снова скинула. Потом пошла в ванну. Майка дома не было. Зазвонила «ракушка», и я осторожно взяла ее в руки, но это был не Рей, а Барби.

– Барби… как ты мне нужна…

– Ты мазохистка, Сэм, – сказала Барби. – Ничего не случилось, а у тебя снова крышу сносит. Тормозни, пока не поздно, а то поезд сойдет с рельсов.

Её реплика только разозлила меня. Я сказала, что перезвоню ей, но так и не перезвонила. «Барби заботят только Бен и домашние хлопоты», – ворчала я себе под нос. Я представила Барби за плитой, готовящей котлетки, и притупила взгляд.

Я чувствовала одно: что давно так не «горела», а точнее, не «сгорала». Я не знала, плохо это или хорошо – точно сравнить белое с черным. Я закурила.

На следующий день я встретила своего друга Лили около аэропорта, который прилетел ко мне из LA, чтобы поднять мне настроение, он прилетел на высоченных каблуках!!! Его модельная карьера не сложилась, он был очень хорошим стилистом и визажистом. И друг он тоже был хороший. Он всегда поддерживал меня, и, чтобы развлечься сегодня, мы пошли в салон дизайнерских шляпок, где я выбрала себе несколько весьма экстравагантных. Было много шуток и черного юмора, и мне действительно немного полегчало. Лили сказал мне «брать обоих парней» и не париться. Я рассмеялась. Утром мне позвонила Инкери и сообщила, что я получила роль ведьмы в мюзикле «Синие ведьмы», и это означало, что я вернулась на несколько месяцев на Бродвей.

Тем временем пробежала еще одна неделя, а презентация была запланирована на завтрашнее число.

До презентации я никого не хотела видеть, мне нужно было «переспать» со своими мыслями одной и отправиться в салон с самого утра. Я позвонила Валентино и сказала, что утром приеду к нему сама. Мне нужно было как-то справиться со своим волнением. Майку пришлось соврать, сказать, что я полечу к Барби, а от нее сразу поеду на презентацию. За Молли остались присматривать Майк и клининг-леди.

* * *

Мое утро началось со звонка на телефоне «Тишина Бетховена» в известной мне гостинице «4 сезона» – ноги сами привели меня туда. Ночью, пешком, заблудшая душа в длинной мантии с капюшоном, словно вампир, тихо вошла в ресторан, где когда-то работал Сьяго. То, что я была одна, свободна и смогла раствориться в ночи, сделало эти мгновения незабываемыми. Без охраны, без водителя. И все было будто вчера: в ресторане было так же шумно, но даже в огражденной вип-зоне почему-то я сидела так тихо, что мне казалось, что люди слышат, как я жую, и тело мое было парализовало.

Почему я так тщательно старалась вспомнить прикосновения его пальцев, его ускользающую улыбку? Чтобы забыть? Мои мысли прервала официантка, как раз в тот самый момент, когда к горлу подступил ком. Я уставилась на ее униформу. Есть совсем не хотелось, и я аккуратно сложила вилочки крест-накрест. Поправив рыжые локоны, торчащие из-под капюшона, и тихо удалилась, отчебучив пару слов на вавилонском. Ватными ногами я зашла в ту самую ванну… В том же самом номере, с тем же самим видом… и заплакала. Боже, как я сама себе не нравилась в таком виде! Я себя ненавидела. Я считала себя глупой и жалкой.

Утром меня разбудил телефон. Я все еще находилась в ванне, мне показалось сложным вылезти из нее ночью, было просто страшно, и, вся в слезах, я уснула, прижимая к сердцу телефон. На экране высветилось имя «Валентино» и время 12.45, с опухших губ слетел лишь вздох и матерные слова.

В таком виде Вэл меня еще не видел. Когда я сняла капюшон и темные очки, Вэл выругался.

На вопрос: «Сколько ты вчера выпила?» – я показала ему рукой: 0, и он испугался еще больше. Впервые за много лет мы немного поговорили по душам… Мне пришлось вкратце рассказать, что со мной происходит. После чая и двойных доз примочек из волшебных трав мое лицо стало мне более знакомо. Еще полчаса он дал мне полежать на синем диване в прихожей.

– Валентино, мне нужно красивое платье, платье…

Валентино ходил медленно, будто раздумывая, разжигая во мне огонь.

– Мы никуда не поедем. Я хочу тебе кое-что показать.

Прошло еще пять минут, и я увидела на столе пачку сигарет с зажигалкой и спонтанно закурила. Вслед за шумом последовала картина, как Вэл выкатывает длинную вешалку на колесиках, покрытую какой-то фиговиной, под которой была спрятана какая-то одежда.

– Твои размер меры примерно совпадают с размерами моделей, с которых я снимал мерки.

Я улыбнулась, как ребенок. Настроение стремительно улучшалось.

– Это моя первая коллекция, я решил заняться дизайном, видишь ли… Сейчас, секунду…

И действительно, еще мгновение – и из-под фиговины что-то появилось.

– Я работал над ней полгода, вдали от посторонних глаз.

– Уау!!! Валентино! Это великолепно! Господи, как красиво!

– О-о-о, еще! Я вспомнил одну русскую. Она сумасшедшая, вы с ней очень похожи. Вы бы поладили!