Текст книги "Пока огонь не поглотит меня"

– Я и не собирался, – качаю головой и ставлю пустой бокал на столик. Хватит. На сегодня хватит алкоголя.

– И каков план?

– Он не изменился, Джо. Но изменились обстоятельства. Мы не знаем, что ещё она скрывает. Мне необходимо больше страданий, огромной боли и слёз. Я хочу знать, что ад она уже видела. Хочу быть уверен, что моего огня не испугается. Оставлю её себе, изумительный голос, – спокойно отвечая, поднимаюсь с софы.

– Шекспир заговорил в тебе.

– Это была твоя идея, – напоминая, направляюсь к двери.

– Я лишь намекнул, но ты сделал всё сам. И всё же, Ред, подумай. Просто обдумай иной вариант. Где она больше не будет страдать, а на самом деле обретёт свободу.

– Ей не нужна свобода, какую ты описываешь, Джо. Она не из тех женщин, которые смогут без мужчины. Она как воск, из неё можно лепить всё, что захочется. Любому, – останавливаясь, оборачиваюсь к брату.

– Ошибаешься, Ред. Ты уже сделал много ошибок с ней, и сейчас то же самое. Она из тех женщин, которые не терпят соперниц, не терпят измен, и не желают терпеть навязанную волю. Филиппу удалось подавить её, но не силой, а чем-то иным. А вот у тебя этого нет. Нет власти над ней, и она не покорится.

– Ты сомневаешься в моих умениях?

– Что ты, я сомневаюсь в том, что ты знаешь, каково это – быть сумасшедшим не только от страсти, но и от привязанности. Оберегай её, ведь я всегда рядом. И мы проверим, что для неё на самом деле важнее. Ты или я? Разные миры.

– Ты не напугал меня, только подогрел желание быть ещё безумнее. Хотя я бы предпочёл, чтобы она выбрала тебя. Ведь я предложить ничего не могу, даже себя. Ты верно сказал, меня не существует.

– Но порой каждый мужчина желает выйти из тени. Это бывает раз. Не упусти свой шанс, брат, стать полноценным.

– Глупости. Я доволен своей жизнью. Я в ней счастлив.

– Конечно, Ред, конечно. Красивая ложь для самого себя. Это будет довольно увлекательно, советую тебе запастись терпением и собрать все силы, ведь Санту ты так и не узнал.

– Но у меня достаточно времени, чтобы сделать это. Не так ли? Пока ты будешь вести дело о разводе, я буду находиться в ней. Она тесная, вкусная, и она сожжёт тебя заживо, потому что ты не я. Хорошей ночи, Джо, с бумажками. Жаль, что постель согреть некому для тебя, – и всё равно последнее слово за мной.

Пусть едко, обвинительно и обидно, но я поставил точку. Это было, есть и будет. Другому никогда не позволю свершиться. Я всё знаю про себя и каков я на самом деле. Мои демоны. Мои страхи. Моя страсть. Нет, чувства были когда-то в прошлом, они же и умерли вместе со мной. Вернулся чудовищем и таким же предпочитаю быть. Ведь это не предполагает юлить и обманывать. А безразлично относиться к ощущению и переживаниям других. Может быть, у меня нет больше желания быть кому-то нужным. Это опасно. В первую очередь для меня.

Вхожу в свою спальню и, сбрасывая халат, забираюсь в постель. Ещё рано, я не усну. Поэтому есть время подумать. Ложусь на бок и подпираю голову рукой.

Ты прекрасна. Я видел много женщин, пробовал их, любил, ломал, сжигал, выбрасывал. Но ты… как умудрилась попасть сюда? Зачем так честно признаёшься в своей слабости, ты же заведомо проигрываешь? Санта, сладкая моя, нельзя так. Я тебе враг, пойми это. Догадайся, что я ничего хорошего не принесу. Боль. И будет хуже, чем с ним.

Хочу ли я этого для тебя? И да, и нет. Выбор. Снова выбор, но чаша весов давно уже всё решила. За тебя. За меня. За будущее.

– Ты будешь свободна, сладкая, – шепчу тебе на ухо и притягиваю к себе. Ты так доверчиво прижимаешься, трёшься носом о мою щёку и сопишь. Глупая и сладкая. Сочетание несочетаемого, потому что больна. А я желаю ещё обжигающе.

– Я вырву победу, но не бойся, ты под моей защитой. Иначе я не умею. Ты теперь моя ответственность. И ты в моих руках. Ты. Моя, – беззвучно смеюсь. Подкладываю под голову ладонь и довольно смотрю в потолок, обнимая тебя. Горячая. И я снова хочу тебя. Завтра, Санта, завтра мы начнём новый этап в твоей жизни. От меня тебе уже не убежать.

Глава 24
Санта

Слабая тошнота – первое, что ощущаю, когда сон исчезает из разума. Сухость во рту и лёгкая боль где-то внизу живота. Менструация? Рано, наверное, ещё рано, но не комфортно, чтобы вновь нырнуть в бездну. Открываю медленно глаза и осматриваю высокий, расписанный тёмными мазками потолок, которого не помню. Пальцами ощущаю нежную поверхность шёлковой простыни и моё обнажённое тело. Полностью. Я не сплю так, всегда ночная сорочка, пижама, трусики. Никогда не разрешалось снимать всё, даже во время смутных воспоминаний о близости с Филиппом.

Невольно издаю стон и приподнимаюсь на локтях. Моргаю, пытаясь понять, что происходит. Не знаю, где я нахожусь, и всё такое незнакомо знакомое. Странное. Камин, полыхающий огнём и создающий мягкий свет, мебель в стиле барокко, столик, диванчик, кресла, шкаф. Веду взглядом и пробегаю мимо кресла с мужчиной, отмечая, что тёмные шторы я уже где-то видела. Всё внутри просыпается, как только осознание момента, который я легко пропустила, приносит страх.

– Доброго пробуждения, Санта, – этот голос… низкий, немного грубый, хриплый, словно ледяное прикосновение к моему сознанию.

Мужчина поднимается с кресла и медленно обходит кровать, пока я хватаюсь за одеяло и натягиваю его до подбородка. Он мне кого-то напоминает, но я слишком слаба, чтобы вспомнить точно. Сердце набирает обороты, когда этот человек опускается на кровать и поворачивается ко мне.

Шумно втягиваю воздух. Его лицо… боже, какие ужасные шрамы изрезают левую часть щеки и тянутся по шее под ворот тёмно-бордового халата. Они блестят, они уродливы и так знакомы. Пугает ли меня это? Нет, но душа летит куда-то в пятки, а по спине бегают мурашки. Глаза, серьёзные и тёмные напряжённо наблюдают за мной.

Сглатываю, но слишком сухо в горле, чтобы это сделать.

Ред. Не могу отвести взгляда от его лица. Откуда столько шрамов? И на кого он похож? Что я здесь делаю полностью обнажённая? Куда вновь завела меня жажда плыть в иллюзии?

– Как себя чувствуешь? Наверное, голова болит. Возьми, прими таблетку, она снимет спазмы, – мужчина левой рукой, где тоже виднеются полоски из шрамов, тянется к тумбочке с моей стороны и передаёт мне таблетку и бокал с водой.

С опаской принимаю из его рук пилюлю и спасительную воду. Не свожу с него глаз, пока Ред, да, это точно он, поднимается, на секунду отворачивается и идёт к шкафу. Я не собираюсь позволять опоить меня, отчего страх, подобный прошлому, отвергает даже мысли о помощи. Сжимаю в руках таблетку, не позволяя себе её выпить, но опустошаю бокал с водой. Спасение. Сильное похмелье или же до сих пор алкогольное опьянение? Не понимаю.

– Я до сих пор под властью своего сумасшествия? Мне… мне лучше лечь, чтобы оказаться в доме Рейчел… да, тебя не может существовать, – шепчу, чем привлекаю его внимание. Поднимает голову, и на его губах играет усмешка.

– Я дам тебе возможность вспомнить, чем закончился вчерашний день. Надень, можешь пройти в ванную. У тебя есть пять минут, а затем мы поговорим и обсудим дальнейшие планы, – на одеяло, которое я сжимаю одной рукой, ложится шёлковый халат красного цвета. Перевожу с него взгляд на Реда, а затем обратно. Я не желаю вспоминать… отчего-то страшно, и знаю, что будет плохо. Мне. Внутри. Разорвёт всё к чертям, лучше головная боль. Она хотя бы проходит.

– Отвернись… отвернись, пожалуйста, – сдавленно прошу я. Но Ред складывает руки на груди и не собирается подарить мне минуту, чтобы мои щёки не полыхнули от смущения.

– Я видел тебя обнажённой. Не один раз. И к тому же в моей жизни нет места стеснению, сладкая. Не стоит волноваться об этом. Окажи мне честь, позволь насладиться твоей безупречной кожей, – облокачивается рукой о высокое резное подножье кровати.

– О, господи, – жмурюсь, шумно выдыхая. Этого ещё не хватало. Нет, не говори мне, что между нами что-то было. И говорить не надо, я сама вспоминаю.

Не смотря на наглого и слишком порочного мужчину, под одеялом натягиваю халат. Нахожу карман и бросаю туда неиспользованную таблетку. В ответ на мои резкие и быстрые действия слышу смех. Тот самый смех, обижающий меня и раздражающий ещё больше в данную минуту. Мне бы убежать, скрыться от картинок, окрашенных в красные оттенки грехов. А вместо этого тело не желает подчиняться, его бьёт слабой дрожью. Похмелье. Я хорошо знаю эти чувства, и сейчас всё то же самое. Но не перед ним… нет не хочу быть перед ним вот такой. Страшной, помятой и потерянной.

Поднимаюсь с постели и оступаюсь. Ещё бы немного и упала, если бы меня не подхватили за локоть и не помогли устоять. И это так пагубно. Моментально я вдыхаю аромат Реда, и воспоминания ярко врываются в голову. Его губы. Алкоголь. Непонимание происходящего. Желание. Секс. Последнее вызывает бурную реакцию между бёдер, и они непроизвольно сжимаются.

– Тише, сладкая. Я помогу, – ласково шепчет мужчина. Чёрт, да я словно не в себе. Его голос отдаётся в груди быстрым сердцебиением. Близость, рука на талии и тепло, исходящее от него, буквально зажигают все доступные и не скрытые халатом участки кожи. Я краснею, пока Ред ведёт меня по большой и просторной спальне, где витает аромат чего-то острого и специфичного. Открывает мне дверь и отпускает.

– Не задерживайся, я жду тебя, чтобы всё обсудить, – подталкивает к тёмному пространству, и через секунду оказываюсь в небольшом по сравнению со спальней помещении. Свет горит над головой, бегло осматриваю обычную ванную комнату.

Теперь у меня есть несколько минут, чтобы зажмуриться и перебороть стыд внутри. Боже, как я могла? Да, виню себя за секундный порыв. Виню за то, что мне было хорошо. Мне было чертовски хорошо. Так хорошо мне не было ни разу с Филиппом. Точнее, с последним мне было больно, всегда, а с Редом хорошо. И хочу ещё. Это ужасно, но внутри словно что-то сломалось, разорвало цепь из брачной клятвы, и породило сумасшествие. А если до сих пор пьяна, и это лишь моя фантазия? Если Рейчел… как мне удалось уйти от Рейчел? Как она выпустила меня? Боже мой! Я больна. Определённо больна, раз нахожусь в незнакомом месте, голая и в чужом женском халате. Чей это халат? Какой женщине принадлежал? Или же принадлежит?

Вихрь самых различных мыслей разрывает голову. Мне нужно успокоиться, не паниковать, а лучше выпрыгнуть в окно, чтобы не мучиться. Быстро подхожу к раковине и достаю таблетку. Маленькая желтоватая. Нет, я доверяю Реду больше, чем Филиппу. Но если учесть, где я и что со мной было, то лучше не доверять никому. Бросаю таблетку в раковину и включаю воду. Умываюсь ледяной водой, чтобы прийти в сознание. Не удаётся. Мне страшно, страшно сходить с ума. Ведь всё это невероятно. Я не могла изменить мужу… нет, меня не волнуют его чувства, но осознание того, что позволила себе, приводит в недоумение. И что теперь делать? Говорить с ним, пока действие алкоголя не закончится, и Ред не исчезнет, а я не окажусь в психиатрической клинике? Или лучше вернуться к Рейчел и покаяться? Самой пойти и вылечить пагубную привычку? А, может быть…

– Хватит, сладкая, не изводи себя, – неожиданно в отражении рядом с моим лицом появляется другое. Обезображенное. Вздрагиваю, пытаюсь что-то сказать, но только наблюдаю, как Ред выключает воду и, подхватывая полотенце, обтирает моё лицо.

– Подожди… стой, – отмахиваюсь от него и отступаю. В удивлении приподнимает брови, а я не могу отвести взгляда от его шрамов. Откуда? Почему он такой? Боже, какие глаза.

– Удобнее…

– Нет, – выставляю руку вперёд, отчего взгляд мужчины становится суровей, даже злее. – Скажи мне, я пьяна, да? Или же мне вкололи что-то, и я уже в психушке? Скажи мне, я совсем больна?

– Санта, да, ты больна, – кивает он, но ловлю его весёлую улыбку. – Но не тем, чем думаешь. Я живой и существую. Вчера мы провели очень интересную ночь, и теперь все пункты вычеркнуты. Продолжим в спальне?

Протягивает мне руку. Бросаю на неё взгляд и киваю. Лучше идти за ним, иначе одна свихнусь. Ред ведёт меня обратно и указывает на сервированный столик, где дымится заварочный чайник, накрытые стеклянным куполом блюда. Он помогает мне сесть и сам располагается напротив. Недалеко горит камин, в воздухе витает спокойствие, и я оказываюсь в другом мире. Неожиданно для себя даже расслабляюсь.

– Итак, моё имя Джаред Эйнсли. Мне тридцать четыре года, как и моему брату-близнецу Джоршуа. Ты же Санта Ричардсон, но мне нравится больше Блейз. Пламя. Как и ты, – улыбается, пока я приподнимаю брови от такой вступительной речи.

– Я не выдумка и не иллюзия, хотя, признаю, что такое практиковал. Мне пришлось, ведь тогда ещё я не имел представления о том, что творится в твоей голове.

– Рейчел убеждала меня, что я выдумала тебя.

– Так и предполагалось. Когда ты была здесь в последний раз, то мне пришлось вколоть тебе снотворное, после твоего побега и обморока. Не волнуйся, оно никак не скажется на твоём здоровье. Его прописывают при плохом сне и навязчивом чувстве плохого. Я забрал телефон и письма. У тебя не должно было остаться ничего, напоминающего о том, что ты знала меня.

– То есть ты заведомо хотел моего сумасшествия? – Обиженно поджимаю губы и отворачиваюсь.

– И нет, и да. Я хотел и хочу тебя, наше общее сумасшествие, но остальное вышло из-под контроля. Ты решила улететь, и Джо попросил Мэтью привезти тебя сюда. Там тоже всё пошло кувырком, а закончилось тем, что я насладился страстью твоего тела. Конец мне нравится больше, чем середина. Сейчас на часах четыре часа дня, и ты позавтракаешь, затем соберёшься и съездишь к сестре. Объяснишь ей, что пока ещё задержишься в Дублине, избегая упоминаний о разводе, о твоём месте жительства, и о том, что я всё же существую. Потом жду тебя обратно, – с каждым его уравновешенным и даже безэмоциональным словом я всё сильнее злюсь.

– Как ты всё идеально решил за меня, – фыркая, поворачиваюсь к нему.

– Ты этого пока не умеешь, так я помогаю, – врезать бы по его улыбающимся губам.

– А что если не хочу? Не желаю оставаться здесь. Не желаю видеть тебя, когда знаю, что ты чуть не превратил меня в полоумную! Ты хоть понимаешь, через какой ад я прошла? Ты хоть понимаешь, насколько это страшно?! Чёртов похотливый… – пока говорю, привстаю с кресла и указываю на него трясущимся пальцем. Он откидывается на спинку и ещё смеет смеяться. Да я убью его сейчас! Убью!

– Продолжай, мне очень это нравится, – разрешение, которое слетает с его губ, буквально вызывает желание визжать. Бросить в него чашкой или лучше чем-то потяжелее.

– И тебе не стыдно? Не стыдно вот так играть с разумом другого человека? Да кто ты, чёрт возьми, такой?! Как ты… ненавижу тебя, – выскакиваю из-за стола и всплёскиваю руками.

– Прекрасно, а ты меня так возбуждаешь.

– Я думала – тебя нет! И Рейчел убедила меня! Боже, ты хоть понимаешь… ты понимаешь, насколько это жестоко? За что? Почему я? Не желаю здесь находиться. Верни мои вещи, и я немедленно поеду домой, – требую, пока он сидит и потирает подбородок. Его не трогает, как мне обидно, как неприятно внутри от его действий. А я же… мне страшно сойти с ума. Мне очень боязно стать больной. Жестокий. Чёрствый. И сейчас безумно сексуальный.

– Нет.

– Прости? – Задыхаясь от гнева, переспрашиваю его.

– Нет. Но ты продолжай шоу, сколько экспрессии, сколько страсти. Какой характер, сладкая. Жаль не знал о представлении, заказ бы розы, – делает взмах рукой. Он издевается, как обычно. Он именно так поступает, чтобы довести меня до пика.

Прищуриваюсь и не позволю ему получить желаемое.

– Что ты хочешь от меня, Ред?

– Для начала, позавтракать. А остальное я тебе уже рассказал. Ты моя, Санта, и ты остаёшься здесь, пока мы не соберём больше сведений для твоего развода.

– Ты так решил, но я с тобой не согласна, – качаю головой, хотя сопротивляться бесполезно. У меня вновь нет права голоса. Меня даже не спрашивают, не думают о том, что я чувствую. И как мне с этим жить? Как принять то, что происходило на кровати, стоящей недалеко от нас? Как принять тот факт, что уродливые шрамы на мужском лице меня привлекают больше, чем должно? Я даже не смотрю на другую сторону его лица, а только на ту, которая изрезана нитями и выпуклыми мазками.

– Хорошо. Твои предложения? – Концентрирую взгляд на его зелёных глазах, да я помню теперь этот цвет и открываю рот, чтобы выставить претензии. Но, ни одной.

– Ну же, сладкая, я готов обсудить это.

– Я…я была пьяна и приехала сюда, точнее, меня привезли сюда…

– По твоей просьбе, – подсказывает Ред, свободно наливая себя чай.

– Но я была пьяна.

– Слабое оправдание. Ты хотела этого. Когда ты пьёшь, ты честна с собой. Ты принимаешь себя такой, какая ты есть. И это больше прибавляет плюсов к моему решению, чем к твоим аргументам. Есть ещё что-то?

– Да, да, есть. Я думала, ты иллюзия. Если бы я знала, что ты существуешь, а не являешься игрой моего воображения, то никогда бы не позволила случиться тому, что произошло, – победно улыбаюсь, ведь я нашла самое лучшее объяснение для него.

– То есть ты жалеешь о том, что отдалась мне? О том, что умоляла меня любить тебя? И о том, что требовала вычеркнуть, цитирую «третий чёртов пункт»? – Отпивая из чашки, поднимает бровь в ожидании ответа.

– Да. Жалею. Жалею даже о том, что ты позвонил мне.

– Не тебе, а Рейчел.

– Но я взяла трубку.

– Я не могу видеть на расстоянии, сладкая. И всё это, Санта, настолько глупо и отнимает у нас время, которое мы могли бы занять иным, что мне скучно. Если тебе будет легче, то я понимаю, насколько ты сейчас поражена происходящим, возможно, ещё не осознаёшь всего происходящего. А, возможно, тебе доставляет наслаждение ругаться со мной, чтобы испытать вновь палитру чувств и возбудиться. Но предлагаю оставить всё так, как есть. Я сдаюсь, а ты присядь и выпей чай. Сегодня Мёрл заварила невероятно ароматный, с мятой.

Поражаюсь тому, как он красиво держит себя в руках. Да-да, именно красиво. Я завидую его выдержке, завидую терпению, я… кажется, принимаю поражение. Насуплено подхожу к своему креслу, но Ред качает головой.

– Что нет? – Недовольно спрашиваю его.

– В моей спальне нет ни стыда, ни скованности, ни жалости. Это место, где ты вольна делать всё, что хочешь, сладкая. И моё условие, точнее, одно из правил – обнажённое тело. Сними халат.

– Что? Ты серьёзно? – Недоумённо шепчу я.

– Вполне. Я слишком люблю женское тело, а когда оно обнажено это вызывает самые приятные ощущения. Будь любезна, разденься, – мой рот от шока приоткрывается. Нет, он не может требовать этого, ведь это просто вульгарно. Раздеться и быть голой, сидеть и пить чай? Что за извращение?

– Но ты-то в халате?

– Это легко исправить, – одним движением развязывает пояс и обнажает верхнюю часть тела.

Наверное, быть обескураженной больше нельзя. Но меня словно по затылку ударили, пока разглядываю широкую грудь, где продолжается рисунок из шрамов. Он так красив, я понимаю, насколько это неправильно, но ничего не могу с собой поделать. Этот мужчина, невероятно красив в своём уродстве. Мои руки сами тянутся к поясу и развязывают его. Шёлковая ткань падает к ногам, и я остаюсь обнажённой. На мужских губах играет соблазнительная улыбка, а глаза вспыхивают, пробегаясь по моему телу и останавливаясь на груди. Чёрт, я ощущаю покалывание внизу живота и томительное… очень томительное желание.

– Прекрасна, сладкая моя, ты так прекрасна, – встаёт, отчего его одежда остаётся на кресле. А я не могу отвести взгляда от его глаз. Протягивает мне руку, и я хватаюсь за неё. Это безумие. Так не должно быть, мои решения уже давно забыты, как и мысли, как и стыд. Всё забыто, когда мои соски прикасаются к его телу и твердеют.

– Вряд ли мы будем завтракать, – шепчет Ред.

– Тогда что мы будем делать? – Так же спрашиваю его и облизываю губы.

– Узнавать друг друга, – немного подаётся вперёд. Я ожидаю поцелуя, но мужчина рукой смахивает всё со стола. От жуткого грохота я подпрыгиваю и с ужасом наблюдаю, как вся посуда, изысканная и фарфоровая, теперь представляет собой осколки недалеко от нас. Еда разбросана. Но мне не дают даже возмутиться такому отвратительному отношению к дорогим вещам, как сажают на столик.

– Покажи мне, сладкая, как ты возбуждена, – Ред возвращается в кресло.

– Что? – Ловлю его взгляд и бегаю по лицу.

– Я хочу, чтобы ты дотронулась до себя. Поделись со мной своим сумасшествием, Санта. Мы здесь одни, оба больны одним и тем же. И если ты хочешь, чтобы я влюблялся только в тебя, то тебе придётся работать. Над собой и надо мной. Что скажешь?

– Это шантаж, к тому же я замужем.

– Второе опустим, это нелепо в данной ситуации. А вот первое, возможно. Сейчас я не готов говорить с тобой серьёзно. Мне мало. Я хочу тебя, но сначала ты сама должна захотеть себя.

– Это обязательно? А ты… ну ты не можешь? Или… чёрт, кажется, я сейчас со стыда сгорю, – сильнее сжимаю бёдра и кусаю губу. Это ведь невероятно. Это грязно, но уж очень его голос туманит мой разум.

– Сгорай, сладкая моя. Гори, чёрт возьми, не сдерживай себя, – встаёт и оказывается так близко.

– Никакого стыда. Тебе точно нечего стыдиться, Санта, – подхватывает мои руки и кладёт их на мои плечи.

– Ты чувствуешь, как нежна эта кожа? – Ведёт к груди и сжимает её вместе с моими руками.

– Ты чувствуешь, насколько упруга плоть? Чувствуешь, как изнывает твоё тело от ласки? – Ниже, ещё ниже, пока не достигает бёдер.

– Наслаждайся, сладкая моя. Наслаждайся нашим общим безумием. Покажи мне, – касается моих губ своими, оставляя лёгкий поцелуй, пока раздвигает мои ноги.

– Я хочу тебя. Безумно хочу тебя, но не могу позволить себе этого. Пригласи меня. Заставь забыться и отдаться тебе полностью. Обрети власть надо мной, Санта. Овладей моим сознанием, сожги его, оставив лишь желание и твой образ. Сожги нас, – отпускает мои руки, но я хватаюсь за Реда.

– Я не знаю… не знаю как, – быстро шепчу я, вновь покрываясь краской. Изумление. А затем такое удовольствие появляется в его глазах, от которого моя голова идёт кругом.

– Чувствуй, сладкая моя, чувствуй. Ты умеешь чувствовать глубже, чем другие. Тебе это необходимо, поверь, когда-нибудь это станет спасением, – мягко улыбается и проводит пальцем по моим губам.

– Делай то, что ты хочешь. Здесь, в моём мире, не существует рамок и ограничений. Нет осуждения, нет давления. Только свобода. Так гори, Санта, – его палец остаётся на моей нижней губе.

– Всё, что хочу? Буквально всё? – Едва могу выговорить, ощущая, как невидимые тяжёлые верёвки, удерживающие меня, расслабляются.

– Всё. Буквально всё. И я твой, полностью, – смотрю, как двигаются его губы. Манящие. Гипнотизирующие.

– Тогда научи меня. Научи, как это быть твоей, – прошу я.

– Всё, что пожелаешь, сладкая моя, – с этими словами накрывает мои губы в жадном, обжигающем поцелуе. И я отдаюсь ему. Отдаю всю себя полностью. Это такое наслаждение знать, что никто не скажет «грязно», «не прикасайся», «не сейчас», «я устал от тебя». А сейчас моя иллюзия – то, что делает меня другой, в моих руках.

И я не желаю больше быть куклой, марионеткой, только исчезнуть. Пусть поглотит огонь, и я, наконец-то, буду жить.

Губы Реда опускаются ниже, ласкают ключицы. Закрываю глаза и улыбаюсь, с радостью принимая всё, что он может мне показать. Даже давление внутри, пустота и жажда большего, болезненного отступают, открывая передо мной двери в другую сказку. Порочную. Извращённую. Доступную.

– Наблюдай, сладкая, – щипает за сосок, отчего вздрагиваю и распахиваю глаза.

Как только наши взгляды встречаются, его язык оставляет мокрый мазок на соске. Оу. Это просто великолепно. Словно током бьёт каждым прикосновением. Сжимает руками мою небольшую грудь и сдавливает её, отчего соски выпирают, и его зубы играют то с одним, то с другим. Смотреть на это так же возбуждающе, как и чувствовать. Намокать. Ёрзать. Подставляя под его рот грудь. Сильно. Жёстко. И нежно.

Я больше не могу терпеть, сдерживать стон и выдаю себя. Пусть видит, пусть знает, что мне нравится. Я податлива. Сейчас его. Пусть делает, что хочет, но сорвёт с меня темноту.

Ред опускается поцелуями ниже. Никто. Ни разу. Филипп никогда не был таким. Чувственным. Властным. И в то же время полон ласки. Откидываю голову, когда его язык ласкает клитор. Кровь моментально закипает. Руками сжимаю столик и шире расставляю ноги. По всему телу не прекращая, проносится дрожь. Снова и снова. Я подаюсь навстречу его губам, блестящим от моей влаги, когда Ред выпрямляется. Его язык заменяется пальцами, тут же врывающимися в меня. Издаю стон, обрывает его поцелуем. Целую его словно сумасшедшая, пока он двигает рукой. По позвоночнику летит огонь и весь сосредотачивается внизу. В тугой узел сворачивается и по новой кружит в моём теле. Сумасшедшая. Больная. Порочная. И это так незабываемо.

Чувствую, что ещё немного, и меня разорвёт. Вот-вот. Не могу контролировать себя, сил нет, только одно желание внутри. Ещё больше, чем раньше. Голод. Невероятный голод, не дающий даже дышать.

Неожиданно, когда я была едва на пике, рука Реда исчезает.

– Нет…

– Тише, продлим удовольствие, – шепчет он. Резко, что я не могу даже понять, как так получилось, уже оказываюсь лежащей на столе грудью. Мои ноги так и стоят на полу.

– Ред… пожалуйста, – молю я.

Клитор с сильнейшей силой пульсирует, мне хочется самой завершить всё. Но как только тянусь рукой, то по ней ударяют и хватают за запястья, фиксируя их на пояснице.

– Я сказал – продлим. Терпи, сладкая. Гори, – поворачиваю голову и вырываю его глаза, безумные с расширенными зрачками. И всё. Погибаю. Тело трясёт, а он медленно изводит поцелуями, не позволяя шевельнуться. Ощущаю, как его член оказывается у меня между бёдер и, едва дотрагиваясь, скользит по моим складкам.

– Боже, – выгибаюсь, пытаясь как-то сильнее надавить на пульсацию. Но нет, смеётся, хрипло. Проникает своим дыханием под мою кожу, разнося по венам экстаз. Наркотик.

– Ещё немного. Остынь, чтобы увидеть нечто другое, – шепчет он, покрывая мою шею поцелуями. Затем спину, вдоль позвоночника. Отпускает затёкшие руки, и я хватаюсь ими за стол.

И, кажется, сейчас закричу от обиды. Оттого что до сих пор невероятно возбуждена, и не будет конца этому. Но как только желаю поддаться эмоциям, с громким криком подаюсь вперёд, от того, что наполняет меня. Резко. Болезненно. Сжимаюсь внутри, задыхаюсь. Глаза моментально наполняются слезами. Нет, не потому, что не хочу этого, реакция организма на насилие. Но и это не оно. Игра. Его игра. И, чёрт возьми, теперь мне она нравится.

– Вот так, чувствуй, сладкая. Сама контролируй, – Ред поглаживает мои ягодицы, предлагая быть главной. И я осторожно двигаюсь. Немного вперёд и назад, пока всё растягивается внутри. Распирает и приносит теперь наслаждение. Животное наслаждение от совокупления. Он только распаляет меня, то сжимая ягодицы, то раздвигая их.

Начинаю быстрее двигать бёдрами, больше ничего не понимаю. Это словно другой мир, где ты горишь. Сжигаешь все мосты и корчишься от иных, более сладких мук. Они затмевают разум, они подсказывают, как это быть свободной. В мыслях. В движениях. В сердце.

Звук стучащего о пол стола, моих стонов, плоти бурлит вокруг меня алой лавой, заполняя тело силой. Пока в один момент Ред что-то делает со мной, я ощущаю давление в другой дырочке. И это буквально сносит крышу. Хватает меня грубее за волосы и тянет к себе.

– Ещё быстрее, сладкая, иначе мне придётся остановиться, – шепчет Ред, кусая мочку уха.

И я не понимаю откуда, то подаюсь назад, то вперёд. Мне жарко. Я вся мокрая, и даже не представляла, что моё тело может так изогнуться. Его пальцы сильнее сжимают волосы, причиняя боль, но она настолько губительно вкусная, что я взрываюсь. В одну секунду рассыпается восторг на кристаллы в моём сознании. Меня трясёт изнутри, пока кричу его имя. Мне хорошо, я наслаждаюсь сильнейшим потоком энергии, которая врывается в моё тело. В моё сердце. И казалось бы, всё. Можно отдохнуть, усталость наваливается, но Ред не позволяет перейти в другое состояние. Он продолжает входить в меня, уже не заботясь ни о том, что его зубы кусают мою шею, причиняя слабую боль, что его пальцы резче наполняют другую дырочку, а меня не может отпустить оргазм. Он такой сильный, продолжительный. Я пульсирую изнутри, ощущая каждую фрикцию, слыша его тяжёлое дыхание с привкусом мяты и остроты. Наверное, я могла бы умереть, но таю, растекаюсь в его руках, словно воск. И так по кругу. Это происходит, не прекращаясь, изводя меня, снова и снова принося наслаждение, пока рука Реда не опускается вниз, и он не надавливает на клитор, ритмично потирая его. Тройное воздействие на моё тело, это слишком много. Извиваюсь от подступающего желания рвать. Кусать. Целовать. Заниматься сексом. Сердце болит от сильных ударов, а кислорода мало, и всё резко прекращается. Ноги дрожат и больше не держат, когда Ред подхватывает меня за талию и падает вместе со мной в кресло. Пытаюсь отдышаться, как-то прийти в чувство, но сил нет. Мы оба мокрые. Я сижу на его коленях, ощущая мягкий член на ягодице. Я даже слышу стук его сердца. Живого сердца. Не выдуманного. Он реален. Мой Ред реален, и я сейчас совершила самое страшное в своей жизни. Захотела изменить мужу и сотворила это. И мне тоже мало.

– Молодец, – мягкий поцелуй в мою щёку заставляет нехотя открыть глаза и повернуться к Реду.

– Это… мне хорошо, – признаюсь я шёпотом.

– Будет ещё лучше, когда ты начнёшь делать то, что рождается в тебе. Не контролировать себя, а только получать удовольствие. Отдохни, я приму душ, – снимает меня с колен и пересаживает в своё кресло.

Сквозь приоткрытые глаза наблюдаю, как мужчина поднимает с пола свой халат и обходит осколки. Он скрывается за резной дверью, оставляя меня одну. Другая клетка. Но мне в ней прекрасно. Господи, я никогда не испытывала столько положительных эмоций разом. Это невероятно. И хоть тело устало, а дыхание до сих пор сбито, я ощущаю прилив сил. Я чувствую себя такой могучей.

От своих мыслей тихо хихикаю и поднимаюсь. Приходится держаться за столик, чтобы дойти до валяющегося халата и накинуть на себя.

Пока Ред в душе, у меня есть возможность осмотреть всё. Хотя бы понять и принять, что я нахожусь не в фантазии. Даже ущипнула себя. Спальня настолько изыскана, что это удивляет меня. Он же говорит, что небогат. Но чтобы содержать такое место нужно много денег. Очень много. Тем более иметь шофёра, как и покупать фарфоровую посуду.

Моё внимание привлекает что-то белое, лежащее прямо возле двери. Подхожу к ней и опускаюсь на пол. Конверт. Бросаю взгляд за спину, чтобы проверить, нет ли Реда, и вскрываю его. Он не заклеен, а там лежит лист, сложенный втрое.