Текст книги "Пока огонь не поглотит меня"

«Милый, я так скучаю. Ты обещал мне эту ночь. Сегодня моя очередь обладать тобой. Больше не могу удовлетворять себя сама. Сожги меня, любимый. И я жду приглашения.

Твоя сладкая Мейя»

Всё туманится перед глазами, а по груди ударяет сильнейшим молотом из боли и предательства. Видимо, мне суждено проживать повторяющийся ад с каждым мужчиной, которого встречаю.

Глава 25

– Да? – Поворачиваюсь на звук шагов и отрываюсь от составления букета на обеденном столе. Один из охраны направляется ко мне и молча, кладёт белый конверт на отполированное дерево.

– Что это? – Сухо спрашиваю его и подхватываю белую розу, чтобы добиться нужной композиции.

– Для мистера Ричардсона. Лично.

– Хорошо, – закатываю глаза и отдаляюсь, чтобы лучше осмотреть букет.

Прекрасно. Именно такой должен быть сегодня. Филипп любит всё светлое, нежное, как и я сама. Очень приятно получать утром подарок в виде новых серёг-капелек из бриллиантов. В последнее время муж буквально заваливает меня подарками, отчего я ещё больше люблю свою жизнь.

Обычно корреспонденцию забирает Филипп утром, когда уезжает на работу. И этот конверт невольно, но заставляет рассматривать его. Что это? Без обратного адреса, марок или же печатей. Он пустой.

Оглядываюсь, чтобы убедиться, что нахожусь одна. Беру конверт и вскрываю его. Внутри лежит обычный, белый лист с каким-то текстом. Я не читаю чужие письма, но ведь это послали моему мужу, и, значит, будет правильно, если я узнаю об этом. Ведь между нами нет тайн.

Приняв решение, уверенно раскрываю лист.

«Милый, я так скучаю. Не могу больше ждать тебя. Ты не появляешься уже третий день, и мне так неприятно знать, что ты с ней. С этой сухой и холодной стервой, твоей женой, твоей «идеальной Сантой»! Ты же её не любишь! Она не нужна тебе, а со мной ты уже месяц встречаешься, изменяешь ей, мы летаем в путешествия, и я не хочу больше этого терпеть. Я хочу быть законной женой. Твоей женой, любимый. Получи развод от неё, ты же обещал. Я люблю тебя, Филипп. Люблю тебя и буду ждать сегодня. Подарок был изумителен. Я буду сегодня только в нём. Обнажённая и в бриллиантах.

Твоя красавица»

Лист падает из рук. Закрываю рот ладонью, чтобы не закричать. Как такое может быть? Он изменяет мне? Изменяет каждый день на протяжении месяца и спит со мной в одной постели? Ублюдок! Ведь ещё два месяца назад у нас была годовщина свадьбы. Первая годовщина, которую мы провели вместе. И он был рядом, всегда рядом, шептал о любви. А сейчас… господи, я убью его. Убью этого урода.

И я буду ждать его. В этом идеальном доме, где теперь всё пропитано предательством. Почему? Ведь я была для него лучшей. Я стремилась к этому, и он мой муж.

Меня изводит ожидание, в котором я уже собрала вещи, чтобы уехать к сестре и к родителям. Да, конечно, жаль прощаться с роскошью, но никогда не позволю так оскорблять моё достоинство. Оно ещё есть. Никогда. И он тоже об этом должен знать!

Мечусь по спальне, пока не слышу звук, подъезжающей к дому машины. Допиваю из горла бутылку вина и швыряю её в стену. Вот теперь ты ответишь, урод. Это я подам на развод, не ты. Не дождёшься, и твоя сука тоже.

– Любимая, – приторно-сладкий голос ещё больше распыляет ярость по моим венам, подпитанным градусом.

– Ублюдок, – шиплю я, смотря на Филиппа. Теперь вижу, что он точно был не на работе. Пиджак свисает с руки, рубашка сверху расстёгнута, и нет галстука. Его глаза полны удовлетворения, да и сам он весь расслаблен. Он спал с ней сегодня! Спал!

– Что за новости, милая моя? Снова выпила? – Усмехается муж, бросая пиджак на кровать.

– Я сейчас расскажу тебе о новостях. Ты изменяешь мне. Вот, – бросаю в него комок из бумаги. Но он даже не двигается.

– Да, и что дальше? Да, – смеётся, словно не разрушает нашу жизнь таким едким признанием. Шокировано смотрю на человека, которому отдала всё. Для которого была другой, лучшей. А он… боже, это так гадко.

– Я ухожу. Мы разводимся, – не в силах терпеть насмешку над столькими годами, беру чемодан и качу его к двери.

– Хорошо, любимая. Конечно, – пропускает меня. И это ещё больше унижает. Не оправдывается, не пытается удержать, ничего. Лишь спокойно наблюдает за мной.

Слёзы скапливаются в глазах, когда прохожу мимо него. И не успеваю схватиться за ручку, как получаю удар по голове. Всё плывёт, охаю и оступаюсь. Тупая боль не позволяет вздохнуть.

– А теперь слушай сюда, сука. Снова за старое? Сколько раз мы будем это проходить?! – Крик Филиппа врывается в мою звенящую голову, а мужчина, ставший чудовищем, хватает меня за волосы и с силой прижимает лицо к полу ногой.

– Отпусти… мне больно, – с плачем пытаюсь оторвать его туфлю от щеки, но он грубее надавливает, желая раздавить.

– Никогда, моя «идеальная супруга». Если и уйдёшь, то в мир иной, – шипит и тащит за собой. Я не могу сконцентрировать зрение, оно плывёт, а ещё слёзы не позволяют даже думать разумно. Внутри лишь страх. И я его уже переживала. Я чувствую, как адские муки подбираются ближе к моему рассудку.

– Хотела идти? Иди! – С этими словами я лечу с высокой лестницы. Каждый удар приходится на разные части тела. Рёбра. Голову. Колени. Локти. От жуткого ощущения боли кричу, пока не оказываюсь внизу. Во рту кровь, голова тяжёлая, а тело, словно желе. Возможно, я что-то сломала.

Но поднимаюсь на дрожащих руках, смутно видя кровь, капающую из носа на белый мрамор.

– Ну что, сука, понравилось? – Кричит Филипп, медленно спускаясь по лестнице.

У меня есть лишь мгновение, чтобы избежать новой порции издевательства. Я не узнаю этого человека. Он всегда был другим. Но сейчас ничего нет внутри, кроме желания, бежать. Плевать, в каком я состоянии. Во мне появляются силы ползти, пока по дому разносится его смех. Всё становится тёмным, кровавым и смертельным. Я не хочу умирать… не хочу. И есть лишь одна возможность спастись – уехать. Схватить ключи от его машины и уехать. Но я не умею водить, хотя пытаюсь. От страха руки трясутся, и я вижу, как Филипп не спеша направляется к машине. Вытираю разбитый нос и завожу «Мерседес». Вспоминаю, как он переключает передачи, и нажимаю на газ. Резко, что машина с визгом стартует. Впереди ворота и они закрыты. Они закрыты, а я сильнее нажимаю на газ. У меня нет вариантов, как надавить на педаль тормоза. Сильный грохот, и по моей груди, и по голове бьёт что-то, забирая меня с собой… и там должно быть хорошо…

Слеза скатывается по лицу и капает на лист, который держу в руках. Мой ад, который ещё ярче представляется в голове с появлением другого мужчины, не причиняет боли, а только разочарование. Почему же я позволила так с собой поступать? Почему осталась в тот момент? Почему? И за что Филипп так меня ненавидит? Почему я?

Звук шагов сзади отрывает меня от утопичных мыслей. Поворачиваюсь и словно в замедленной съёмке наблюдаю, как Ред протирает полотенцем волосы, а другое обмотано на бёдрах. В свете огня камина его тело кажется ещё сильнее, ещё краше, ещё уродливее. Шрамы отражаются блеском на одной стороне, а вторая идеальная. Безумная. Лаконичная. И даже такие мужчины имеют возможность подавлять внутри надежду. А что я хотела? Любви до гроба? Нет, я никогда об этом не думала. Богатства? Именно к этому и стремилась. Так вот сейчас имея всё, я не желаю ничего.

Ред подходит ко мне и переводит взгляд на лист, который держу в руках.

– Это тебе, – протягиваю ему послание, сопровождая бесцветным голосом. Пусто так. Пока не больно.

Напряжённо берёт из моих рук и открывает. Пробегается глазами и сжимает губы в одну линию. Ударит? Плевать. Это я уже проходила. Насилие стало тем самым адом, который я принимала покорно. Но не сейчас. С меня довольно.

– Я не разрешал тебе читать мою корреспонденцию, – сухо отчитывает.

– Мне и не нужно твоё разрешение, чтобы знать правду, – обхожу его, как хватает за локоть. Смотрю на дверь, ведущую в ванную, и ничего. Действительно, ничего, кроме полного непонимания, как теперь относиться ко всему, что творится вокруг меня.

– Я предупреждал тебя…

– Верно, предупреждал, – согласно подтверждаю, и его рука ослабевает. Поворачиваю голову и вижу в темноте зелени глаз ожидание взрыва. Нет.

– И я не имею никаких претензий, милый. Ты лишь любовник, не более того, – отступаю вбок от него, ещё больше удивляясь тому, что сотворила с собой.

– Также думаю, это понадобится тебе вскоре для другой, – развязываю халат и снимаю его.

– Пусть его почистят. Твоей сладкой Мейе будет неприятно, если она увидит пятна спермы, после секса со мной, – опускаю халат из рук, и он летит на пол между нами. Напряжение, которое с каждой секундой накаляется, не даёт замёрзнуть. Не позволяет опустить голову и сгореть со стыда от наготы. Нет, я смотрю в его глаза, и сердце сжимается от мук.

Молчит, и мне не нужны слова. Он не из тех, кто оправдывается. Не из тех, кто лжёт. Не из тех, кто обещает будущее. Нет, я это знала. Должна была знать, хотя не желала. И в эту минуту ясно осознаю, что Ред, действительно, моя иллюзия. Пусть существующая в реальном мире за пределами алкогольного дурмана, но фантазия. А я никогда не умела мечтать правильно.

В молчании направляюсь в ванную и закрываю за собой дверь. Слёз больше нет, только хочется сорвать кожу и смыть с себя жизнь. Просто окунуться с головой под ледяные капли и исчезнуть. Путь унесут боль и сожаление. Но нет, это настоящий мир, где мысли не исчезнут, а будут подавлять ещё больше. С силой раздавливая достоинство, унижая глубже. Наверное, я влюбилась. А может быть, хотела бы влюбиться в такого мужчину, с которым не страшно. Но именно боль от понимания, что меня никогда не будет достаточно для одного мужчины, вызывает агонию. Внутри. Тихую. Невидимую. Но такую мощную. Я, действительно, превратилась в вещь, использованную вещь. Что ж, я это заслужила. Сама хотела. Распишись, Санта. Твои желания исполнены. Только вот джинн жесток.

Обматываюсь полотенцем и выхожу из ванной комнаты. Ничего не изменилось. Всё так же задвинуты шторы, потрескивает камин, и Ред находится здесь. Стоит у постели, явно ожидая меня.

– Где моя одежда? – Сухо интересуюсь у него.

Взглядом показывает на кровать. Прохожу к ней и бегло осматриваю предложенный наряд. Нет, это не моё. Но я покорно беру трусики из тонкой материи красного цвета и натягиваю их. Вешаю полотенце на спинку кровати. Затем бюстгальтер того же оттенка, что и стринги.

– Без возмущений? Без крика? Без требований? – Едко подаёт голос, когда сажусь на постель, чтобы надеть носки.

– Верно. Ты, видимо, забыл, что я валютная шлюха. Теперь же полноценная блядь. Ты трахаешь меня, и ты же одеваешь. Ты приказываешь, и ты же оплачиваешь моих косметологов. Я привыкла. Без возмущений. Без крика. Без требований. Ты тот, кто пользуется мной, а я же держусь на плаву. Такая правда моего мира и моего отношения ко всему, – застёгиваю джинсы и подхватываю свитер тёмно-бордового цвета с высоким горлом.

– Я не собираюсь платить тебе за секс.

– Уже это сделал, сладкий, – усмехаясь, поправляю волосы и опускаюсь, чтобы надеть ботинки.

– Это забота о твоём здоровье, Санта. И не называй меня сладким, – фыркает, точно злится. А мне это и надо. Хочу, чтобы и он чувствовал себя использованным, как я.

– Сладкий, неужели, тебе так претит это, сказанное моим голосом? Отчего, милый? Потому что не нравится быть на одном уровне со мной? Или же ты не разрешаешь мне это делать по той причине, что сладок ты можешь быть только для одной? – Ехидно поддеваю его и выпрямляюсь.

– Прекрати, Санта, – предостерегает.

– Что именно, сладкий? Одеваться или находиться здесь?

– Ревновать. Я не приемлю этого, – цедит сквозь зубы, а я ощущаю власть. Ту самую власть, которая появляется с новой связью. Порочной. Пошлой. Унизительной.

Улыбаясь ему, делаю шаг и дотрагиваюсь до щеки, изрезанной шрамами. Дёргается. Едва заметно, но я чувствую это.

– Милый, ревность появляется только тогда, когда рядом с тобой не шлюха. А я же именно она. Хорошо развлечься, сладкий, со следующей, – мягко целую его в губы, хотя мне больно. Да, именно больно, что не верит, я другая. Иная, возможно, глупая, но он со мной. Он моя фантазия, а не кого-то ещё.

Не отвечает даже, вызывая горечь во рту.

– Моя сумочка, – отхожу от него и протягиваю руку.

Молча, нагибается и поднимает её с пола, а также кожаную куртку. Передаёт мне и наблюдает.

– Лучше взорваться, Санта. Для тебя это лучше.

– Ты не волнуйся, сладкий. Взорвусь, но не рядом с тобой. Может быть, я найду другого, более разборчивого, чем ты, – дарю ему улыбку и обхожу, чтобы навсегда уйти отсюда.

– Ты должна сказать Рейчел всё, что хочешь. Но не упоминать обо мне и Джо. Она обязана прикрывать тебя от Филиппа, – летит в спину, когда я берусь за ручку двери.

– Хорошо.

– И я жду тебя здесь. Ты вернёшься сюда. Поняла меня, Санта?

– Мы все чего-то ждём или кого-то, Ред. Но это не означает, что наши мечты исполнятся именно так, как мы хотим. Жди, сладкий, жди, – с этими словами выхожу за дверь и тихо закрываю её.

Теперь я точно знаю, что не смогу вернуться. Меня не волнует больше будущее, свобода или же развод. Меня волнует моё сердце. Меня волнует то, кем я стала и почему позволяю так с собой обращаться. Я не желаю больше быть податливой, слабой и идеальной. Я хочу пробовать другое, хочу жить так, как подсказывает мне интуиция. И плевала я на деньги. Я их всегда найду. У меня осталась красота, которая до сих пор имеет цену. К тому же сейчас я окончательно потеряла достоинство, оставив его где-то на полу в тёмной спальне.

– Добрый день, мисс Блейз, – меня приветствует шофёр и открывает дверь машины.

– Добрый день, Мэтью.

Бросаю последний взгляд на мрачный, давящий замок личного чудовища, которое я впустила в свою жизнь, и отворачиваюсь.

Удивительно, что только сейчас во мне бушует возмущение. Оно слабое, но есть. Наверное, мне бы следовало ударить его, но разве имею право. Нет, он предупреждал. И эта записка, воспоминания, жестокость… почему я забыла об этом? Почему же? Алкоголь? Видимо, да. Но должны же, были остаться шрамы или что-то ещё, данные, где я лежала в больнице. Невозможно продолжать жить после таких увечий. Я попала в аварию, упала с лестницы, наверное, были переломы. Они не могли исчезнуть. Как? Как Филиппу удалось всё скрыть? Боже, так хочется себя пожалеть, хотя даже этого сделать не могу. Я заслужила. Не жертва, а осознанная дура. За глупостью всегда следует расплата. И она продолжается и в эту минуту.

– Мисс, с вами всё хорошо?

Поворачиваю голову к шофёру.

– Нет, со мной никогда не было всё хорошо. И не будет, я проблемная.

– Если хотите, можете поговорить со мной. Я умею слушать, – мягко предлагает Мэтью.

– Нет, я бы предпочла помолчать. Пережить всё в себе.

– Хорошо, но в молчании можно запутаться ещё сильнее.

– Пусть и так. У меня нет сил говорить, обсуждать, думать, плакать. Ничего нет, – вновь перевожу взгляд на пейзажи, мелькающие за окном. Мэтью больше не донимает предложениями, итог обсуждения которых он точно передаст братьям. Нет, мою душу они не узнают. И о чём изнывает сердце тоже. Я и так дала им слишком много, чтобы извести меня. Хватит.

Машина останавливается у дома сестры, а я пока даже не знаю, что сказать ей. Как убедить в том, что она всегда была и будет частью моей жизни. Хорошей жизни, где я видела радость.

– Мэтью, у меня есть к вам просьба, – произношу я, когда шофёр открывает мне дверь, и я выхожу из автомобиля.

– Какая?

– Мой чемодан. Он у вас?

– Нет, мисс, я передал его ночью Реду.

– Понятно, – поджимаю губы и вздыхаю.

– А вы могли бы привезти его сюда? В дом Рейчел? – Спрашиваю его с надеждой, смотрю в карие глаза, добрые и тёплые, ожидая помощи.

– Хм, я сделаю всё, что смогу, – натягивает улыбку.

– Спасибо. За всё спасибо, Мэтью.

Только желаю обойти его, чтобы направиться по дорожке в дом, как он преграждает путь, и его рука поднимает мою. Удивляюсь и встречаюсь с ним взглядом.

– Мисс Блейз, вы должны знать, что это не делает вас краше, – его пальцы медленно стягивают с руки обручальные кольца и кладут на ладонь.

– Вы никогда не были замужем.

От его фразы всё внутри замирает.

Глава 26

– Что вы имеете в виду? – Шёпотом спрашиваю мужчину, продолжающего держать мою руку с кольцами на ладони.

Странный человек, немного грубые черты лица смягчаются, он старше братьев, но отчего-то ближе мне. Возможно, потому что понимает всё без слов, не давит и позволяет самой принять решение.

– Я имею в виду то, что вы не понимаете, каково на самом деле замужество, мисс Блейз. Вы не миссис, вы именно мисс. И вы должны для начала думать о себе, а потом уже о ком-то другом. Если вы хотите обрести свободу, то вас никто не держит. Вы знаете выход, только нужно увидеть его. Позвольте себе забыть обо всём и подумать о собственной душе и спокойствии. Неважно, что станет для вас свежим вздохом, оно должно помочь вам. Вы подавлены, изнурены и сейчас явно переживаете сложный период не в событиях, а своих чувствах.

С минуту смотрю в его глаза и улыбаюсь ему.

– Вы добры ко мне. Почему? Чтобы убедить меня, что лучше выбрать Реда?

– Нет, мисс Блейз, – качает головой и отступает от меня.

– Тогда почему?

– Потому что я не вижу причин относиться к вам иначе. Женщина сама по себе существо ранимое и нежное. Настоящая женщина выглядит, как вы. Думает, как вы. Терзает себя, как вы. И задача моя, как мужчины, не поклонника или же наставника, не дать вам потерять этих качеств. Редко когда женщина признаётся в слабостях, позволяя другим видеть их как на ладони. Редко она подтверждает, что всего лишь женщина, и не меряется силой с мужчиной. Это и нравится мне, так сохраните себя, мисс Блейз. Любым способом.

– Вы знаете, да, что я не собираюсь возвращаться? – Прячу кольца в задний карман джинсов.

– Да. Поэтому вам нужен чемодан. И я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь.

– Но вы должны быть на их стороне. Вы ведь работаете на Эйнсли, – удивлённо напоминаю ему.

– Нет, я на них не работаю. Я просто остался с ними, потому что мы знакомы с раннего детства. Я помогаю им, но всегда поступаю так, как считаю нужным. В данном случае вы слабы против них. И вам не следует доказывать им или кому-то ещё, что это не так. Я же, в свою очередь, поддержу вас, потому что именно вы нуждаетесь в мужской поддержке. А сейчас идите, вам предстоит серьёзный разговор. И советую, вспомнить, чему вы научились за время, пока вас называли миссис. Это вам поможет, – подмигивает мне и огибает машину. Останавливается у водительской двери.

– Я вернусь за вами, мисс Блейз. Дождитесь меня.

Киваю ему и непроизвольно проникаюсь его нежностью, которую он подарил незнакомому человеку. Это странно так. В мире не осталось, как мне казалось, людей способных сопереживать, как Мэтью. Оказывается, нет. Я тоже много ошибалась в жизни, и сейчас мне так хорошо осознавать, что не права была. Это придаёт сил, чтобы двигаться дальше.

Машина уже давно скрылась из виду, и я направляюсь к дому Рейчел. Она, наверное, будет в полном шоке. Но ввиду того что я вспомнила, теперь уверяюсь с каждым днём, что Филипп представляет опасность не только для меня, но и для моей семьи. Я обязана уберечь сестру.

Открываю дверь, которая даже не заперта. Жуткая и знакомая вонь от перегара ударяет в нос, и моментально нахожу Рейчел, валяющейся на диване. Вокруг неё какие-то обёртки, две пустые бутылки. Одна из-под красного вина, другая из-под пива. Качаю головой, и, если честно, радуюсь, что не жажду выпить. Надраться и отключиться, как она. Сейчас в моём разуме другие проблемы, я переключилась с алкогольной зависимости на душевную.

Тихо подхожу к дивану и собираю фантики от конфет, бутылки и недопитый бокал. Отношу всё на кухню и наливаю ей воду, затем подхватываю таблетки от головной боли и возвращаюсь.

– Милая, – ласково провожу ладонью по щеке Рейчел. Она что-то бурчит, я громче зову её, и после этого распахивает глаза. Удивление, непонимание и прострация. Именно так чувствуешь себя, после выпитого. Ты не понимаешь, кто ты и зачем живёшь, где ты и смысл, вообще, дышать.

– Санта? – Хрипло отзывается.

– Прими, станет легче. По опыту знаю, – улыбаюсь ей, и сама открываю рот сестры, вкладываю таблетки и помогаю запить их. Когда воды не остаётся, отставляю стакан, и жду реакции. Она последует, но заторможено. Пару-тройку минут необходимо, чтобы мозг начал работать.

– Что… ты не в Лондоне? – Садится ровнее, трёт лицо и протирает заспанные глаза.

– Нет. Если я туда поеду, то ты узнаешь об этом первой. Я пока в Ирландии.

– Но… ничего не понимаю. Почему? За что ты так со мной? – В карих глазах собираются слёзы.

– Прости, но я должна была уйти, – отвожу взгляд, потому что не помню, что я ей сказала. Но по словам, Мэтью, я была ужасной, значит, и с ней поступила довольно подло.

– И теперь вернулась сюда, в этот ужасный дом? По какой причине? Снова с подачками? – Обиженно произносит она.

– Нет, прости и забудь об этом. Я здесь для другого, должна тебе объяснить всё и уйти, – качаю головой и встаю. Отчего-то легче говорить, когда тело свободно в движениях. Нервничаю. Кусаю губу, выбирая вариант, с которого начать.

– И? Что ещё придумаешь…

– Не надо. Я не больна, Рейчел. Верить ты можешь и должна только мне. Если тебе скажут что-то другое, возможно, Филипп, передаст что-то от меня, то никогда, – указываю на неё пальцем, – никогда не верь этому. Не слушай его. Только я сама буду ставить тебя в курс происходящего. Ты обязана дождаться моего слова, и ничьего больше. Поняла?

– А как же Ред? – Ехидно спрашивает меня, принося вновь укол оттого, что поняла ранее по поводу этого эпизода моей жизни.

– Никак. Его не существует, ты права. Мне было так удобно, но, – делаю паузу, – сейчас я в здравом уме, и говорю о том, что никого нет, только я. И сейчас мне предстоит попросить тебя об услуге.

– Что ещё?

– Если будет звонить мой муж, то соври, придумай что-то, но не говори ему, что меня здесь нет. Помоги мне в последний раз, и я обещаю, что больше обо мне ты не услышишь. Как и о моих проблемах. Хорошо? – С напряжением смотрю на недоверчивое родное лицо. Нет, этого мало.

– Я не желаю больше быть той, кого ты видела. Это ужасно, не так ли?

– Отвратительно, – подтверждает она.

– Отлично. Ты тоже не хочешь меня знать такой, верно?

– Определённо.

– Тогда выполни мою просьбу, идёт? Я сама всё решу. А ты, ни в коем случае, не ведись на рассказы Филиппа, никогда. Подумай в этот момент о себе и вспомни тот случай на ужине, где он предлагал интимную связь. Он полон лжи, а я не дам причинить тебе зла. Поэтому не спрашивай меня о большем, я не скажу. Только пообещай – выполнить всё так, как я прошу.

– То есть, после того, как довела меня до слёз, выставив буквально нищей, да ещё и желающей тебя использовать. После твоего стервозного поведения по отношению ко мне, когда я приняла тебя и верила, ведь ты моя сестра, а ты плюнула в мою душу. После всего ты хочешь убедить меня, что вправе просить что-то? – Повышает с каждым словом голос, а затем издаёт стон, видимо, от головной боли.

– Хорошо. Раз так, то, значит, буду ещё честнее, – глубоко вздыхаю и жду, пока Рейчел придёт немного в себя и продолжит метать молнии в мою сторону.

– А ты умеешь это? – Ехидничает, массируя виски.

– Ты никогда не была мне хорошей сестрой, как и я тебе. Нас никто не воспитывал, родители занимались собой, поддерживая нетрадиционные понятия о семье, хотя дали нам всё. Я не виню их и тебя, как и себя. Это прошлое. Ты пользовалась моей популярностью, и сама помогала сбегать из дома, чтобы познакомиться со старшими братьями моих друзей. Я же использовала тебя, как прикрытие, хотя ты думала, что я ничего не понимаю. Но сейчас, Рейчел, у меня нет никого роднее тебя. И я желаю тебе только добра. Да, я бываю стервой, такой научила меня быть ты, как и неправильный пример нашей семьи. Но я другая, так позволь мне быть собой.

Наверное, я слишком жестока, раз краска спадает с лица сестры, а губы подрагивают от подбирающихся рыданий. Но это единственный способ заставить её принять мою позицию, услышать меня, в конце концов.

– Как ты можешь…

– Как? Легко. Не строй из себя жертву, Рейчел. Тебе не идёт, как и мне. Ты же сильная женщина, ты именно такой хотела предстать передо мной. Но всё это ложь. Ни ты, ни я не обладаем достаточной силой, чтобы бороться с пороками. Разве это плохо? Нет. Хотя пороки бывают разными, и я хочу вычеркнуть некоторые из своей жизни, чтобы прекратить соревнование между нами. Ты завидовала мне, а я тебе. Но хватит. Мы сёстры, милая, ты есть у меня, а я есть у тебя. Ты права, родителям на нас плевать, они выпустили нас из гнезда, но я сломала крылья, а твои атрофировались. Так давай же вместе узнаем, что такое свобода. Ты и я, – подхожу к Рейчел и присаживаюсь рядом. Вижу настороженность в её взгляде, недоверие и обиду. Это пройдёт, пусть немного поплачет, но сделает так, как я прошу. Без этого не уйду.

– Я не хочу, чтобы ты работала виртуальной шлюхой. А ты не хочешь, чтобы я была богата. Да?

– Ты можешь быть какой хочешь, – фыркает она.

– Честно? – Прищуриваюсь, выпытывая из неё взрыв. Теперь понимаю, о чём говорил Ред. Она должна взорваться, чтобы довериться. Как я. Эмоциональный выплеск, затем разум сможет принимать всё так, как мне будет удобно. Именно таким способом этот чёртов Джаред заполучил моё согласие. Вот же умный козёл.

– Хорошо. Ты самовлюблённая дрянь, думающая только о себе. Припёрлась в мой дом, вся такая трогательная, хотя жаловаться тебе не на что. О да, я завидовала тебе. Но сейчас, ни капли. Ты больна, психически свихнулась от алкоголя, и всё из-за денег. Сказать, что я ненавижу тебя, ещё как! Сейчас я готова ударить тебя! – Вскрикивает Рейчел.

– Прекрасно. Есть что-то ещё? – Копирую интонацию Реда, и это точно попадает по сестре.

– Что-то ещё? Много! Я не хочу быть хуже тебя! Я старше, должна подавать пример! Но где я и где ты? Мне никогда не быть такой красивой, хитрой и сукой одновременной. Я не умею вертеть людьми, как ты. И не хочу, потому что ты это самое ужасное, что я знаю. Ненавижу! Ты перевернула мою жизнь вверх дном! То Филипп ублюдок! То появляется какой-то Ред! Ты обманываешь меня! Но, знаешь, Санта, хватит! Достаточно! Проваливай из моего дома! – Толкает меня в плечо, отчего немного подаюсь вбок.

Прекрасно. Мне неприятно это слушать. А когда правда и настоящие чувства людей были приятны? Никогда. Но лучше так, чем ей будет плохо.

– Хорошо, я уйду, после того, как ты скажешь мне, что согласна прикрыть меня, – поднимаюсь с дивана и поправляю сумочку на плече. Рейчел дышит быстро, её лицо раскраснелось, ещё немного и она начнёт визжать от моего спокойствия. Знала бы она, как это сложно. Неимоверно сложно держать себя в руках.

– Если это сделает так, что я тебя никогда не увижу, то да, – резко отвечает.

– Спасибо тебе. И всё равно я люблю тебя, Рейчел. Никому не верь, кроме меня. Я тебя не обману, обещаю. Когда-то нужно стать сестрой, и я только сейчас понимаю, что написанные сказки на то и выдуманные, там нет места эмоциям и настоящей жизни. Спасибо, родная моя. Береги себя.

Разворачиваюсь, чтобы уйти, как слышу тихий голос Рейчел:

– Неужели, тебя не оскорбили мои слова, Санта? Неужели, не причинили боли?

– Нет, потому что ты моя сестра. И ты должна была когда-то это сказать. Я хочу быть свободной от прошлого. А руины мне не нужны, только благородная почва. Я наконец-то знаю, как её сотворить. Мне не больно, ведь боль – это лишь новое напоминание о том, что неверные мысли и поступки не дадут двигаться дальше. Нет, милая, я ни капли не обижена, потому что тех, кого мы любим, всегда прощаем. Я позвоню, а ты не поддавайся иллюзиям.

На этом достаточно, сестра и так не в лучшем состоянии, после алкогольной ночи, так ещё и мои слова. Она их обдумает, примет, и потом я свяжусь с ней. Начну строить новые отношения. Настоящие.

Бреду по улице вниз и обдумываю варианты дальнейших планов. Да, я привыкла быть всегда рядом с тем, кто решит мои проблемы. Другого не видела и не училась. А сейчас мне придётся сделать крутой поворот, чтобы самой руководить своей жизнью. Я должна, иначе не вырвусь. Никогда не вырвусь из ада, где терпение насилия стало привычным.

От сигнала клаксона вздрагиваю и останавливаюсь. Знакомая машина паркуется у бордюра, и я ожидаю, когда ко мне выйдет Мэтью. Меня не особо интересует, как он нашёл меня. Но он вовремя.

– Мисс Блейз.

– Удалось? – Без предисловий спрашиваю его.

– К сожалению, нет. Теперь и мне запрещено входить на территорию Джареда. Помимо этого, дверь закрыта.

– Понятно. Значит, вещей у меня нет, – цокаю я.

– Вы можете вернуться сами, но я бы не советовал.

– Я и не собираюсь. Скажите, если я вас попрошу отвезти меня в одно место, об этом узнают Эйнсли?

– Нет, мисс, только с вашего разрешения.

С минуту смотрю в его глаза, получая подтверждение в его взгляде. Я верю ему. Отчего-то просто так верю. Интуитивно.

– Хорошо. Тогда в аэропорт.

Кивает и открывает мне дверь машины. Странно, что эта идея появилась в голове. У меня есть возможность скрыться и подумать одной, вспомнить всё, что происходило. Всё, что я запрятала глубоко в сознании. И я уверена, теперь уверена точно, что найду ответ. Но мне нужно время. Я не понимаю пока, отчего так резко всплывают разные воспоминания, ужасные и гадкие, где я терпела сильную физическую и душевную боль, но они есть. Я это уже пережила и теперь готова узнать саму себя и причину, почему продолжала находиться с Филиппом. Насколько сильно бы я не любила деньги, но то, что он делал со мной, не стоило этого. Даже для меня. И я обязана уловить эти моменты в одиночестве. Никто другой не прочтёт моих чувств, лишь я. Значит, и надеяться должна только на себя, а не на мужчин, использующих меня как вещь.

– И куда вы решили отправиться? – Интересуется Мэтью, помогая выйти из машины у здания аэропорта.

– У меня сейчас открыта виза в Америку. Как и Европа для меня позволительна. Для начала направлюсь в Испанию, найду маму, и она поможет. Хотя бы это даст мне возможность увидеться с ней, – чётко отвечаю ему.

– Филипп знает, где находятся ваши родители, мисс Блейз. А когда до него дойдёт информация, что вы улетели, то быстро отыщет вас.

– Вы правы. К сожалению, правы. Тогда куда? Америка слишком прозаична, и он знает, что я люблю её. Мне нужно место, где он никогда не начнёт меня искать, – бросаю на мужчину взгляд. Идёт рядом, словно защищает от взглядов людей.

– Ирландия. Вы ненавидите эту страну, насколько я понял. И здесь достаточно мест, чтобы скрыться. И не светиться в числе авиапассажиров. Список вылетевших тоже можно достать, особенно при его деньгах, – его слова заставляют остановиться и внимательно посмотреть на Мэтью.