Текст книги "Пока огонь не поглотит меня"

Глава 11

– Что за цирк ты там устроила? – Взрывается сестра, как только мы переступаем порог дома.

– Я говорила правду, – мрачно отзываясь, подхожу к дивану и плюхаюсь на него.

– Он был там, Рейчел. Вот, – копаюсь в сумочке и достаю записку. Протягиваю ей, с недоверием разворачивающей и читающей послание.

– Он сказал, что первый пункт можно вычеркнуть. А это о прикосновениях. Он это сделал, он дотронулся до меня, но я не давала согласия. Он подослал ко мне адвоката, и тоже без моего ведома! Он был там, Рейчел! Я не могла придумать его руки. Он даже массировал моё тело иначе, чем эта Дина, – добавляю я.

С лица сестры сходит злость, и оно приобретает удивлённое выражение, когда она поднимает на меня взгляд.

– Яйца лепрекона, – шепчет сестра, а я триумфально улыбаюсь.

– Он был там, но больше меня удивляет, как он попал в это заведение? Это странно, не находишь? То есть эта Дина знала, что он придёт. Поэтому ушла за маслом, но при этом уверяла меня, что это была она. Чушь, – принимаю из рук Рейчел записку и кладу её обратно.

– Может быть, договорился. Боже, да какая разница! – Она взмахивает руками и садится напротив меня на столик.

– Ты хоть понимаешь, насколько это неподобающе для меня? В какое положение он меня поставил? Да он не имел права этого делать!

– Как ты поняла, что это был он? Ну кроме слов? Ведь ты лежала, пока он делал массаж? – Словно не слыша моих слов, интересуется сестра.

– Я не знала, что это он. Сначала, подумала, что это Дина. А потом… – перевожу взгляд за её спину, и вновь всё ярко представляется в разуме.

– Потом?

– Его руки были такими нежными, и одновременно он знал, куда надавить пальцами. Он двигался медленно, а моё тело… что-то произошло. Я даже больше не могла думать, как будто отупела. Только поддавалась под его давлением, предлагая усилить напор. И это так отвратительно, – ловлю блестящий взгляд сестры и тяжело вздыхаю, вновь покрываясь краской.

– Тебе понравилось?

– Мне неприятно признаваться, но да. Такого массажа я ни разу не получала, понимаешь? Может быть, их ароматические свечи наслали на меня какой-то наркотический эффект, но явно не по своей воле моя кровь закипела. Господи, я до сих пор чувствую его пальцы там, – закрываю лицо руками, пытаясь спрятаться от стыда и лёгкого покалывания между бёдер.

– Знаешь, я думаю, ничего страшного не произошло, – выдаёт сестра.

– Что? – Недоумённо раскрываю руки и смотрю на неё во все глаза.

– Да, – кивая, поднимается со столика и отходит от меня. – Он в плюсе, ты в плюсе. Всё хорошо. При этом он помогает тебе, хоть и проявляет настойчивость.

– Хорошо?

– Ага. Мужчина полностью свихнулся на тебе и играет. Это лучшее, что они могут. Так что мой совет – наслаждайся, – с улыбкой произносит она.

– Ты в своём уме? Забыла, что я замужем? – Возмущаясь, подскакиваю с дивана.

– А ты забыла, что своими рогами уже всю крышу мне изрезала? – Ехидно напоминает она.

– Нет, но я всё ещё замужем, и это… всё это мне не нужно, Рейчел. Я не просила ни помощи, ни этих прикосновений, ни записок, не слежки! Не просила и не желаю этого, – дёргаю головой, словно это поможет мне убедить сестру в своих словах.

– Тогда у меня есть несколько возражений.

– Попробуй, – складываю руки на груди.

– Первое, он тебя не насиловал, не настаивал на том, чтобы ты немедленно опустилась на колени и начала сосать.

– Рейчел!

– Второе, он без лишних слов нашёл лучшего адвоката и сделал тебе офигенный массаж, за который ты даже не платила.

– И третье, что-то непонятное это возбуждение, милая. Он возбудил тебя, и твоя киска намокла.

– Не называй влагалище киской, – кривлюсь я.

– Хорошо, твой чихуахуа не залаял, когда его приласкали. Так лучше? – Подавляя смешок, произносит она.

– Ни капли, – стараясь не улыбнуться, качаю головой.

– И его следующий пункт – твой вкус. Ты хоть понимаешь, что мужчина готов опуститься на колени, чтобы лизнуть тебя? Этого мало кто хочет, а у него даже пунктик есть! Чёрт, Санта, не будь дурой хотя бы сейчас!

– То есть я должна смиренно принимать эти унизительные правила и терпеть этого человека лишь потому, что он без моего разрешения устроил мне встречу с адвокатом?

– Нет, ты можешь принимать их гордо и ломаться, как последняя идиотка, не дав ему шанса показать себя. Он мужчина, ты женщина, которая никогда не знала, что такое оргазм. Так поймай его, пусть он не будет единственным мужчиной, пусть потом ещё будет десять, двадцать, хоть сто. Но ты узнаешь, что такое настоящая жизнь в красках. А не в фальшивых улыбках и в бумажках, которыми себя окружила.

После её слов повисает молчание, в котором я ищу веские аргументы, чтобы возразить, но лишь обиженно поджимаю губы.

– Он не заставляет, Санта. Он предлагает, и ты всегда можешь отказать. Пусть всё идёт так, как сейчас. Посмотри, вдруг тебе, действительно, понравится, ведь его прикосновения у тебя не вызвали рвотного рефлекса. Нет, я толкаю тебя к нему, я толкаю тебя жить. Выбраться из кокона, в котором ты привыкла существовать. Но лишь тебе решать – что ты хочешь. А Филипп, да пошёл он к своим шлюхам. Ты должна тоже увидеть, что не всем мужчинам наплевать на то, сухая под ним женщина или пылает от желания, – добавляет она.

– Но я не могу, понимаешь? Внутри не могу, потому что удерживаю себя в приличных рамках. А как же совесть? – Шепчу я.

– Приличия давно стали для тебя пустым звуком, Санта, раз ты вышла замуж за деньги, а не за человека. Да и совестливостью ты никогда не отличалась. Но ломать себя не нужно, просто посмотри немного глубже в себя и пойми, куда ты хочешь идти. Назад или вперёд. Сейчас ты стоишь, даже не двигаешься, и я хочу, чтобы твоя жизнь стала такой же яркой, какой ты была раньше. Не ты изменилась, а тебя подогнали под рамки идеальной куклы. Если тебе хочется быть такой, то я не против. И я пошла собираться на шоу, – Рейчел чмокает меня в щёку.

– Мы туда, действительно, идём? – Со стоном поворачиваюсь к ней.

– Ещё бы. Конечно, да. Мне очень интересно, чем закончится эта история. А произошедшие события обещают довольно возбуждающее представление, – смеётся сестра и исчезает в коридоре.

Почему она так легко может рассуждать по поводу измены, да даже обычных прикосновений и другого мужчины? Я не умею так. Для меня запрещено. Всегда был только Филипп. И я его изумительная жена, которой он гордится и в то же время изменяет ей.

Боже, я запуталась и теперь совершенно ничего не могу сообразить. Как реагировать? С одной стороны, да, признаю, это было просто невероятно для меня. Но с другой, я не знаю этого человека, не видела его, боюсь последствий и ужасаюсь своим мыслям, которые уже шепчут «рискни». А я страшусь. Никогда не была трусихой, стала такой с мужем, и причин нет. Устала от этой игры, которую ведут со мной. Устала быть всегда ведомой, не имеющей права голоса. Это так неприятно и обидно, что во мне видят лишь неживой субъект, которым можно помыкать. Хочется быть иной, обрести характер и прекратить сглатывать обиду. Да и, в конце концов, я ни разу за всё наше знакомство с Филиппом не чувствовала своё тело так ярко, как сегодня. Даже больше, я никогда не чувствовала себя желанной женщиной, да и просто женщиной рядом с ним. Только идеальной женой.

Нет, это не значит, что я соглашусь со всем, что сказала Рейчел. Но я посмотрю, что будет дальше, потому что в данный момент я не имею понятия, как мне быть.

Вхожу в комнату и моментально направляюсь в душ, чтобы смыть с себя приторный аромат масла, хочу стереть его прикосновения. Его! Это настолько же глупо, насколько моё желание не признавать того, что понравилось. Вот так просто. Мне понравилось, и всё. Но даже в мыслях страшно произносить это, словно меня подслушают, и будет хуже. Я опасаюсь, что Филипп узнает, не верю в то, что он так легко отпустил и продолжает жить и развлекаться. Но, может быть, всё же, я придумала себе опасность. Вдруг её нет? Алкоголь – вот таким образом повлиял на мой мозг, и теперь я боюсь всего, даже своей тени. Дома такого не было, а вот без него, без мужа, я ощущаю невидимую нить, которая сильно оттягивает меня назад. Нет, это не любовь и преданность, вера в лучшее или другая глупость, это словно канат, которым обвязано всё тело. Толстые и тугие верёвки, не позволяющие двигаться свободно и дышать полной грудью. Даже себе сложно объяснить это состояние. Оно угнетает.

Выхожу из ванной и обтираю волосы полотенцем. Не стоило пить вино на завтрак, потому что сейчас меня сильно клонит в сон, да и при этом безумно хочется есть. Направляюсь на кухню, слышу приглушённую музыку из спальни сестры. Открываю холодильник, рассматривая практически пустые полки. Только кастрюля со спагетти, хлеб, бутылочки с молочным коктейлем и яйца. Всё. Надо бы купить что-то, только я готовить не умею. Беру одну из бутылочек и залпом выпиваю, лучше бы туда добавить что-то крепкое, к примеру, ликёр. Но нет, хватит думать о дурмане, в котором мне будет хорошо. Для начала, следует пережить вечер.

Возвращаюсь к себе и падаю на постель. Глаза сами закрываются, и я нахожусь в сладкой дремоте, пока жужжание не врывается в сознание. Сонно ищу источник шума, оказавшийся в тумбочке, и по обыкновению провожу с закрытыми глазами по экрану.

– Да, – переворачиваясь на бок, подавляю зевок.

– Приятно слышать, что ты отдыхаешь, – раздаётся мужской голос. Непроизвольно улыбаюсь ему и подтягиваю ноги к груди.

– Мне понравился массаж, и я ещё сплю, – шепчу я.

– Прекрасно. Очень лестно слышать, что наслаждение получил не я один. Какие планы на этот вечер?

– Есть предложения? – Приподнимаю один уголок губ, пока разум медленно просыпается, а я всё произношу на автомате.

– Даже так? У меня множество предложений. Возьми телефон, он тебе понадобится. До встречи, сладкая моя.

– Угу.

Быстрые гудки, и я кладу телефон под подушку, устраиваясь удобнее. Улыбаюсь, пока последние его слова прокручиваются в голове, и замираю, когда осознание резко и быстро разрушает всё спокойствие.

Распахиваю глаза и сажусь на постели. Отбрасывая подушку, вижу подтверждение, что всё произошедшее не сон, и я… боже, да я флиртовала, согласилась и была довольно приятной с этим человеком! Чёрт возьми!

Но в следующий момент меня остужает какая-то апатия, и нежелание больше бороться накрывает, отчего я укладываю подушку обратно и падаю на неё. Смотрю в потолок, не представляя, на что согласилась, и что будет сегодня ещё. Кажется, я не доживу до завтра. Слишком многое происходит со мной, больше чем за последние годы жизни. И мне так всё равно. Действительно, всё равно, я не чувствую себя ни человеком, ни женщиной, только куском дерьма, который никому не нужен. Мне плевать на всё, что со мной сделают. Пусто внутри и безрадостно.

– Ты совсем с ума сошла? Машина приедет через двадцать минут, Санта! – Крик сестры не приносит даже удивления. Спокойно перевожу на неё взгляд и бегло осматриваю её в коротком платье с укладкой и макияжем, полностью готовую к чему-то грандиозному.

– Быстро собирайся! Если не выйдешь, за волосы потащу, – угрожая, хлопает дверью, а я вновь возвращаю своё внимание на полоток.

Никто не считается с моим мнением. И я привыкла к этому, потому что через несколько минут, как робот поднимаюсь, достаю красивое нижнее бельё, элегантное платье. Направляюсь в ванную, чтобы нанести макияж и расчесать короткие волосы, не желая их приводить в порядок. Я ничего сейчас не чувствую, как будто не я это. На автомате одеваюсь, собираю свои вещи в сумочку и кладу туда телефон. Набрасываю накидку и выхожу из спальни.

– Наконец-то, я так голодна. Поужинаем и повеселимся, – меня встречает Рейчел, подходя к двери.

– Там ещё девочки будут, я вас познакомлю. Они работают в той же порноиндустрии, что и я, поэтому не обижай их, – продолжает болтать, пока я иду за ней к подъехавшему такси.

Её трёп такой же бесцветный, как и всё вокруг. Голова шумит, а горло дерёт от сухости. Мыслей нет, только печаль разрастается внутри грязным пятном. И мне не хочется анализировать, думать, спорить, возражать. Ничего.

Мы входим в бар, где грохочет музыка. Сестра показывает билеты, и нас ведут к одному из столиков во втором ряду. Здесь одни женщины. Меня знакомят с девушками разных возрастов, но я даже имён их не запоминаю. Смотрю в предложенное меню и делаю заказ – салат и бокал вина. Не понимаю, что со мной происходит, ведь шутки девочек очень смешные, а я не улыбаюсь искренне, только жду, когда всё завершится. Нет, не это. Не глупое представление с полуголыми мужчинами и свистом зала, не безвкусный и жирный салат, как и бокал вина. Я жду чего-то непонятного. Словно чувствую приближение катастрофы, которая обязана случиться со мной. Мне не страшно. Меня не трясёт от возбуждения. Ничего. Прямая линия в сердце и никаких эмоций.

– Я пойду, хорошо? – Тихо подаю голос на ухо сестры.

– Уже? Но только середина шоу! – Удивляется она, поглядывая на сцену.

– Голова болит, и очень устала, – монотонно отвечаю ей.

– Ладно. За меня не волнуйся, мы будем веселиться.

Внимание Рейчел тут же переключается на полностью голого стриптизёра, двигающего бёдрами. Она переговаривается с подругами, а я здесь лишняя. И меня это не обижает, наоборот, даёт возможность убежать и остаться одной.

Выхожу на холодный воздух, закутываясь в накидку, и бреду по улице. Я понятия не имею, в какой части города нахожусь, да и хорошо так. Потерялась среди людей и не желаю искать убежище. Если бы у меня был шанс исчезнуть, провалиться сквозь землю или же раствориться в воздухе, я непременно бы им воспользовалась сейчас.

Полностью поглощённая своими мыслями и улыбаясь им, я не замечаю, как недалеко останавливается машина, и за мной следуют. Я не слышу ничего, кроме собственного стука сердца, спокойно и мирно живущего внутри.

– Мисс Блейз, – передо мной вырастает мужчина. От испуга и неожиданности вскрикиваю и останавливаюсь. Моргая, поднимаю голову, встречаясь с улыбкой, явно несвойственной мужчине.

– Миссис Ричардсон, – автоматически поправляю его, приходя в себя от потрясения.

– Как вам будет угодно, – склоняет голову и указывает рукой в сторону дороги.

Оборачиваясь, вижу чёрную иномарку и теперь вспоминаю, чего я ждала. Вот этого. Встречи, от которой кровь стынет в жилах, и разум теряет все ориентиры, покорно сдаваясь.

Кивая, прохожу к машине. Передо мной открывают дверь, и я опускаюсь в тёмный, приятно пахнущий кожей салон. Открываю сумочку и достаю телефон, где виден один пропущенный вызов от него. Я не слышала, честно не слышала, потому что музыка гремела или же я просто не хотела.

Безынтересно смотрю впереди себя, даже не спрашивая, куда меня везут. Всё равно. Этого было не избежать, только сейчас я понимаю, что мужчина, преследующий меня, так легко позволивший себе дотрагиваться до обнажённой кожи, не отступит. Лучше идти добровольно, потому что отчего-то я знаю, как страшно бывает насилие.

– Вам просили передать, – когда машина останавливается, водитель протягивает мне конверт.

Беру его, надо мной включают свет, чтобы я смогла разглядеть внутри конверта карточку дымчато-серого цвета с выбитыми цифрами, без надписей, названий, похожую на кредитку. И всё, никаких слов, напутствий, чего-то ещё. Вот так. Карточка и полная безысходность.

– Вам туда, – мужчина указывает на тёмную дверь, над которой светится надпись. Похоже на клуб, это уже не удивляет.

– Спасибо.

Выхожу из машины и направляюсь к заведению. Видимо, здесь камеры, потому что едва я подхожу к двери, как она открывается, выпуская грохот музыки, крики и шум. Я была права. Это клуб. Самый обычный клуб, куда ходят выпить, потанцевать, найти заболевания на одну ночь.

Показываю карточку, и охранник головой подзывает девушку, бегло осматривающую меня и расплывающуюся в улыбке.

– Следуйте за мной, – приглашает рукой в тёмное пространство, где сверкают разноцветные лучи. Мы проходим мимо компании ребят разных возрастов, и идём дальше. Скорее всего, это вип-зона, где отдыхают наиболее приличные люди, хотя заболевания у всех одинаковые, какая разница. Я даже не обращаю внимания на посетителей, а просто следую за девушкой. Мы минуем ещё один зал и выходим в коридор, где множество дверей, затем спускаемся. Словно улей. Порочный и громкий улей.

– Вам сюда. Хорошего вечера, – она открывает самую угловую дверь на нижнем этаже и впускает меня.

Как только дверь за ней закрывается, я оказываюсь в темноте, где слышна музыка, более спокойная, но ритмичная. Когда глаза привыкают к мраку, я могу разглядеть, что справа от меня стекло, за которым горит приглушённый бордовый свет, и никого нет. Поворачиваю голову, замечая небольшой круглый столик, где одиноко поблескивает бокал.

Мне не страшно идти к нему, потому что я знаю, что в бокале вино, и оно для меня. Всё здесь и сейчас происходит для меня и без моего разрешения. Да и разве это теперь что-то значит? Нет. Поэтому лучше выпить, чтобы подлить алкоголя в мою застывшую кровь, хоть немного оживить себя, но ничего не происходит.

Я не знаю, как долго сижу одна, смотря на пустой бокал, который кручу между пальцами. Как загипнотизированная не могу отвести взгляда, и жду. Улавливаю какое-то движение впереди и поднимаю голову. За стеклом становится оживлённо. Пара – мужчина и девушка буквально не отрываются друг от друга, позволяя себе целоваться на публике.

Мой рот от удивления приоткрывается, и я выпрямляюсь, садясь ровнее. Хочется крикнуть им: «Найдите другое место! Как ни стыдно?!». Но я, молча, наблюдаю, как мужчина с силой ударяет партнёршу о стекло. Это заставляет вздрогнуть и подскочить, пока она ему жадно отвечает.

Что это за место такое?

Не понимая, куда я угодила, двигаюсь спиной туда, где расположена дверь, чтобы сбежать и не видеть этого отвратительного шоу, как догадываюсь, устроенного для меня. Гадко! Противно! Меня сейчас стошнит от этого.

Берусь за ручку, чтобы вылететь отсюда пулей и больше никогда не отвечать ни на звонки, ни на другие послания извращенца, притащившего меня сюда.

– Вряд ли ты выйдешь отсюда без моего разрешения, – раздаётся из темноты насмешливый голос, и всё внутри ухает вниз.

Глава 12

Мне, наверное, показалось. Но я так и стою, держась за ручку, чтобы не упасть. Колени дрожат, пока я пытаюсь сообразить, что делать дальше. Бежать – самый верный вариант, но… вот «но» и заставляет меня где-то найти уверенность и бесстрашие, а, может быть, глупость, чтобы отпустить опору и обернуться.

– Ты здесь? – Тихо спрашиваю темноту, пока за стеклом полностью поглощённая друг другом пара переходит к более открытым ласкам, срывая с себя одежду.

– С того момента, как ты вошла, – отзывается он.

Сердце в одну секунду оживает и бьётся в страхе, возможно, это что-то другое. Но оно сходит с ума, пока я вглядываюсь в помещение, облизывая сухие губы.

– Скажи им остановиться, – указываю рукой на стекло, не желая туда смотреть. Как же гадко.

– Никогда, моя сладкая Санта, – улавливаю звук медленных шагов где-то сбоку или же перед собой, не знаю, начинаю паниковать.

– Никогда я не прикажу остановить страсть, бурлящую по венам людей. Неужели, тебе не нравится искреннее преклонение перед наслаждением? – Ехидно и насмешливо интересуется темнота, так и не приблизившись ко мне достаточно, чтобы я поверила в присутствие ещё одного человека здесь.

– Неужели, это должно нравиться? Пусть занимаются этим дома, но не на людях! Это отвратительное поведение! – Возмущённо возражаю я и получаю в ответ низкий смех, за который хочется ударить. Он вновь насмехается, издевается, и я сама угодила в этот капкан.

Понимание всего резко наваливается на моё сознание, и меня скручивает от страха, куда я угодила. Поворачиваюсь и дёргаю ручку, чтобы открыть дверь, но она не поддаётся. Стучу по дереву, кричу, с каждой секундой умоляя выпустить меня из этого ада. Но ничего, лишь смех стихает, а в следующий момент мою руку, ударяющую по двери, накрывает другая. Я замираю, а сердце оглушительно отдаётся в ушах.

– Тише, сладкая моя, не надо бояться. Если тебе не нравится, то мы это скроем, – как только слова прозвучали, рука исчезает, и с потолка медленно спускается тёмная ткань, с каждым разом закрывая стекло, за которым творится разврат.

– Выпусти меня… Рейчел думает, что я дома, и, если меня не будет… – мои сбивчивые угрозы, которые я тихо мямлю, прерывает самое неожиданное и нелепое предложение во всём мире.

– Потанцуй со мной.

– Что? – Переспрашивая, прижимаюсь спиной к двери.

– Кто-то занимается любовью, а кому-то остаётся танцевать, потому что его партнёрша сейчас слишком напугана своими мыслями и пока не может быть честной с собой. Так что ей необходимо время, танец поможет.

В кромешной темноте, где я ничего не вижу, ощущаю, как дотрагиваются до моего плеча и снимают сумочку. Дёргаюсь от этого и упрощаю лишение меня всего, что могло бы мне помочь. Господи, да я готова упасть на колени и молить об освобождении. Меня до ужаса, до ледяного пота пугает происходящее, а ещё больше – человек, аромат которого становится ярче. Странный и глубокий.

– Тебе не стоит бояться меня, Санта, как и своих желаний. Пойдём, – чувствую, как меня берут за руку, и я иду на несгибающихся ногах. Не смея ни возразить, ни кричать, ни просить о чём-то. Я просто иду.

– Перчатки, – шепчу я, двигая пальцами по прохладной кожаной поверхности.

– Предпочитаю, чтобы мои руки всегда были тёплыми. Женщины любят горячие прикосновения, намного больше, чем ледяные, – останавливаясь, мягко объясняет мужчина.

Каким-то странным образом музыка становится немного громче, и он обнимает меня за талию другой рукой.

– Чёрт возьми, ты настоящий, – обескуражено произношу шёпотом, словно только сейчас до меня доходит, что мужчина живой. Тот самый человек, который изводил меня, пугал и ещё недавно видел обнажённой, возбудил и теперь же спокойно двигается, имитируя светский танец.

– Своевременное замечание, Санта. Ты приходишь в себя, – тихо смеётся он, когда мои ноги останавливаются, и я вырываю руку из его. Он замирает, пока моя ладонь ложится на тонкую ткань, скорее всего, рубашки, ощущая под ней упругие и сильные мышцы. Она двигается дальше, достигая ворота и расстёгнутых пуговиц на шее. Я веду пальцами выше по щеке со щетиной и касаюсь густых волос. Пока это происходит, я не дышу, может быть, не замечаю, потому что шокирована.

Я изучаю незнакомца и ловлю себя на мысли, что наслаждаюсь его волосами до плеч. И вновь кладу руку на грудь, где равномерно и успокаивающе бьётся сердце.

– Боже… ты… я… – не могу сформулировать ничего вразумительного, но глаза непроизвольно наполняются слезами, ведь я радуюсь, что это происходит со мной. Он есть. Он существует, и он рядом. Не делает ни единой попытки оборвать мои прикосновения, возмутиться или же накричать, склонить меня к ужасающим фантазиям, да и, вообще, он просто позволяет.

– Как тебя зовут? – Прочищая горло, спрашиваю его и останавливаю ладонь на плече. Высок, Филипп ниже его. И аромат у него так отличается от того, что отравил меня. Он словно успокаивает, обещает тишину и улыбку, без слёз и страхов. Он манит, напоминая огонь, которого я никогда не боялась.

– Ред, – отвечает он.

– Ред? – Издаю смешок.

– При рождении мне дали имя – Джаред. Но я предпочитаю Ред, и никак иначе.

– Ред, – повторяю я, выдыхая его имя, наслаждаясь, как оно мягко слетает с моих губ.

– Продолжим? – Он подхватывает мою руку, возобновляя медленные движения танца.

– Почему так темно? И почему эти люди за стеклом позволяют вести себя так неподобающе? – Шёпотом спрашиваю его.

– Темнота позволяет узнать намного больше, чем свет. В темноте ты чувствуешь всё острее, ярче и дольше. В темноте время останавливается. Ночь никогда не сможет сравниться с днём. Она королева, позволяющая нам, её подданным, превращаться в тех, кого мы прячем днём. Люди, они именно это и делают.

– А если скрывать нечего?

– Каждый что-то скрывает, поверь мне. Я наблюдаю это слишком часто, чтобы не знать наверняка. Даже ты, – делает паузу, пока я пытаюсь хотя бы немного угадать его внешность.

– Особенно ты, Санта.

Я не знаю, что ему ответить, потому что он прав. Да и, вообще, сложно соображать, когда ты танцуешь в темноте с человеком слишком странным и незнакомым.

– Я замужем, – зачем-то напоминаю ему.

– Мы исправим это недоразумение. Джо уже начал работать над делом, – спокойно произносит он.

– Зачем? Я не понимаю, зачем тебе это? Ведь вокруг достаточно женщин, свободных женщин, которых ты можешь иметь.

– А ты наблюдательна, – хмыкает Ред. – Но мне нужна особенная.

– И это я? – Недоверчиво усмехаюсь.

– Для меня, да. Меня мало интересует внешняя красота, больше меня возбуждают минусы. Уродство, которое есть в людях. К примеру, алкоголь. Ты хоть знаешь, как выглядишь, когда наслаждаешься каждым глотком? Знаешь, насколько меняется выражение твоего лица, имитируя блаженство? Это видение ярко врезалось в мою память, и я легко могу представить тебя в постели. И я хочу наблюдать это бесконечно, пока иллюзия не исчезнет.

– Ты долго за мной следишь, – делаю я вывод, хотя неприятно, что мужчина обсуждает мои плохие стороны, а вот то, что подарила природа, его не трогает. И это ещё одна причина, по которой я продолжаю танцевать.

– Достаточно, чтобы понять, чего я хочу. Решения принимаются за секунду. Это или «да», или «нет». Но никогда отрицание не превращается в согласие, сколько бы времени ни прошло. Нужна лишь секунда, в которой всё меняется.

– То есть ты за секунду решил, что хочешь меня? Вот так легко и просто? Без сомнений, без угрызений совести, что можешь разрушить брак? Без вопросов, и, не зная человека, его мыслей и желаний, ты решил за меня? – Останавливаясь, поджимаю губы.

– Верно, потому что я знаю, что ты сама не умеешь принимать решения. Хотя хочешь этого, но тебе не хватает веры в свои силы. А разрушать то, чего никогда не было – неверное описание происходящего. Я помогаю тебе найти себя, и понять то, что ты скрываешь вот здесь, – продолжая сжимать мою руку, чувствую, как касается пальцем груди в области сердца.

– А если там ничего нет? Только продажная шлюха, которая, действительно, уродлива и неприглядна? Если ей не нужна твоя помощь, а она только играет с тобой? Что ты скажешь на это? – Зло цежу я.

– Я скажу, что это будет увлекательное сражение, потому что она слепа. Она не видит ничего, кроме нескольких ошибок, которые ей помогают продолжать жалеть себя, – тихо смеясь, отвечает.

И это даёт толчок внутри показать ему всё, на что я способна. Показать в этой темноте, кто я есть на самом деле.

– Ты богат? – Интересуюсь я.

– Нет.

– Тогда ты мне неинтересен. Что ты можешь предложить? Массаж? Так я его могу купить, как и любого красивого мужчину, если он мне будет нужен, – дёргаюсь в его руках, и он моментально выпускает меня. Слишком быстро, позволяя отойти на шаг с гадкой улыбкой на губах.

– Твои фразы возвышенны, и на них ведутся только, действительно, глупые дурочки, готовые поверить в красивую сказку. А я могу о ней рассказать много, потому что сказка не имеет продолжения, дальше начинается уродливая красота богатства. Так что же ты молчишь, Ред? У тебя нет ничего, что меня бы возбудило до такой степени, чтобы я решилась оставить свою прекрасную жизнь. А ради тебя, ради этой интрижки, которую ты расписал за меня, я не собираюсь разрушать идеальный брак, – ставлю точку и триумфально улыбаюсь.

– Все сказала? – Спокойно спрашивает, чем выводит меня ещё больше.

– Нет.

– Продолжай, я сегодня свободен и весь твой, – насмешливо предлагает, словно его не трогают чудовищные слова, от которых любой бы мужчина рассвирепел.

– Ты боишься выйти на свет, потому что тогда женщина поймёт, что ты ничего из себя не представляешь. Сколько тебе? Сорок? Тридцать? В таком возрасте все нормальные мужчины уже живут настоящей жизнью, имеют жён, детей и счастливы. Выходит, ты предлагаешь фальшь, уверяя, что она прекрасна, когда сам не имеешь силы или же чего-то ещё, чтобы остаться с одной навсегда, – замолкаю, понимая, что, скорее всего, я перешла границы приличий, но не могу остановиться. Меня злит, возмущает и подбрасывает ещё дров, в кипящий огонь адреналина, то спокойствие, с которым этот странный человек сносит оскорбления.

– Бинго, Санта, ты попала в точку. Я не нормальный мужчина, не готов обременять себя одной женщиной, чтобы вести заурядный образ жизни. Он не для меня, как и не для тебя. Есть что-то ещё? Ты выпустила дым, который с каждым разом нравится мне всё больше и больше? – Голос появляется позади меня, и я поворачиваюсь на него.

– Я не собираюсь тратить на тебя своё время. Ты этого недостоин. Выпусти меня немедленно и верни мою сумочку, она стоит больше, чем ты, вообще, видел, – протягиваю руку, гордо задирая подбородок, но, чёрт возьми, меня трясёт. Такая напряжённая тишина, образовавшаяся вокруг меня, давит и приводит к ещё большей панике.

Стою, как полная идиотка, в темноте с протянутой рукой и, кажется, проходит десять минут, ноги затекают, и появляется желание кричать. Действительно, завизжать от такого отношения.

– Ты можешь уйти в любую минуту, – вновь за спиной. Оборачиваюсь и разглядываю темноту.

– Но для начала, найди дверь, – смех наполняет разум. Он настолько обидный, что я срываюсь на бег и ударяюсь о тонкую материю. Стекло. Быстро иду по ней вправо, где должна быть стена и дверь. Но ничего. Шершавая краска, и я готова визжать от отчаяния и издевательства надо мной.

– Холодно, очень холодно.

– Я готова придушить тебя! Да кто ты такой, чёрт бы тебя побрал? Ты не смеешь меня удерживать здесь! Не смеешь смеяться надо мной! Не смеешь! – Кричу так громко, что звон отдаётся в ушах, и меня даже ведёт в сторону. Быстро дышу и ударяю кулаками по стене, не позволяя себе слёз.

– Сладкая моя, ты вольна уйти в любую минуту, главное – найди выход.

– Включи чёртов свет, и тогда я найду его. Включи свет, – шиплю я, зло смотря впереди себя.

– Нет, так намного интереснее, – смеётся. Ублюдок! Козёл! Ненавижу! Всех мужчин ненавижу! Ненавижу то, что они думают, что умнее нас, женщин! Ненавижу, что они всегда сильнее и готовят ловушки, в которые мы по незнанию попадаем! Ненавижу их! Всей душой ненавижу!

Я даже не замечаю, как начала колотить стену, сильнейшими ударами ладоней. Пинать её и шипеть, как гадюка. И я продолжаю это делать, выплёскивая всю ненависть, пока не приходит обида. Она разъедает всё внутри, опускает достоинство… выбрасывает его из души и оставляет только безвыходное положение, где хочется сесть на пол и плакать. Долго и горько, проклиная, и себя, и решения, и всё вокруг.