Текст книги "Непорочная белизна"

Глава 3

Хоуп обнимала его, что-то шептала ему, пыталась заставить его говорить. Если бы она смогла разбудить его и дать выпить немного кофе, горячий напиток и кофеин в немалой степени способствовали бы приведению его в нормальное состояние. Но попытка влить обжигающий кофе в человека, едва ли находящегося в сознании, была чревата тем, что он мог либо обжечься, либо захлебнуться.

Он вновь тяжело застонал и резким, прерывистым дыханием попытался вдохнуть немного воздуха. Его голова судорожно дернулась, и полотенце упало со лба. Теплая ткань впитала влагу с его волос; они были темными и в мерцании огня, казалось, переливались всеми оттенками бронзы. Хоуп вновь обернула полотенце вокруг его головы – она не хотела, чтобы была потеряна даже малейшая частичка драгоценного тепла, с таким трудом отвоеванного ею у стужи. Она вновь провела ладонями по его щекам, лбу.

– Проснись, милый. Открой глаза и поговори со мной, – шептала Хоуп ему; сама не осознавая того, она старалась говорить как можно нежнее, чтобы пробудить в нем силы и заставить его разговаривать с ней. Тинк насторожил уши. Ведь он привык, что такие нежные интонации в ее голосе обычно предназначались ему. Он подвинулся ближе к ногам незнакомца и, ворочаясь, устроился там. Возможно, он чувствовал исходящий от них холод сквозь одеяло, и, наверное, это ему даже было приятно после жары камина. Но как знать, быть может, что-то иное заставляло его согревать своим теплом человека. Хоуп хвалила Тинка и говорила ему о том, какой он хороший пес.

Периодическая конвульсивная дрожь начала усиливаться. Тело человека судорожно дергалось, кожа покраснела, а мышцы сводила судорога. Зубы начали стучать. Хоуп старалась сдерживать эти движения, осознавая, какую боль он сейчас испытывает. Незнакомец стонал, тяжело дышал, даже попытался свернуться в клубок, но Хоуп крепко его держала.

– С тобой все будет в порядке, – продолжала она говорить ему, – проснись, пожалуйста, открой глаза.

Невероятно, но он послушался и с трудом разомкнул веки. Взгляд был туманным, несфокусированным. Веки вновь сомкнулись, темные ресницы опустились. Он обхватил ее руками и вцепился в нее мертвой хваткой, отчаянно пытаясь согреться ее теплом. По его телу вновь пробежала волна непроизвольной дрожи. Все его мышцы были напряжены.

Она опять стала шептать ему что-то успокаивающее, нежно массируя его плечи, прижимаясь к нему как можно плотнее. Определенно, его кожа казалась сейчас гораздо теплее. А ей было жарко Тело покрылось потом от напряжения и оттого, что она была завернута в теплое одеяло. Хоуп чувствовала смертельную усталость, но мысль, что этот человек может умереть у нее на руках, если ей не удастся согреть его, придавала ей сил.

Наконец он немного расслабился под ней. Судороги больше не пробегали по его телу, но дыхание по-прежнему было тяжелым и прерывистым. Незнакомец беспокойно ворочался и беспрестанно сбрасывал полотенце с головы. Похоже, оно раздражало его, и Хоуп приподняла голову незнакомца и подложила полотенце под нее.

В самом начале, когда положение незнакомца пугало и требовало неотложных действий, Хоуп не обращала внимания на свои ощущения. Но сейчас она все больше и больше осознавала те эмоции, которые пробуждало в ней его обнаженное тело. Он был высок и прекрасно сложен. Его грудь была покрыта великолепной курчавой порослью, а под кожей бугрилась мощная мускулатура. И сейчас, когда его лицо приобрело нормальный здоровый цвет, она обнаружила, что он был еще и красив Хоуп поняла, что ей пора подниматься. Она мягко отодвинулась от него, пытаясь встать Но он застонал и, задрожав, прижал ее к себе еще крепче. Хоуп решила расслабиться.

Дрожь была уже не такой сильной. Он судорожно сглотнул и облизнул губы Глаза открылись, но через мгновение закрылись вновь. Казалось, что он просто дремал. Он согрелся, и Хоуп уже не беспокоилась за его жизнь. Теперь ее мышцы начали дрожать от усталости. Решив немного отдохнуть, она тоже закрыла глаза.

Время шло. Наполовину уснувшая, пригревшаяся, почти не чувствующая от усталости собственного тела, она не могла сказать с уверенностью, прошла минута или целый час. Он провел рукой по ее телу и обхватил ладонью ягодицу. Потом, сделав неуловимое движение, оказался между ее раздвинутыми бедрами. В следующий момент он мягко проник в ее лоно.

Все произошло настолько стремительно, что Хоуп не успела опомниться. Незнакомец перевернулся, подмяв ее под себя на одеяле, и, оказавшись наверху, стал совершать короткие резкие толчки, с каждым разом проникая все глубже и глубже. После пяти лет воздержания это причиняло ей боль, тем более что его мужская плоть была довольно-таки внушительных размеров. Ошеломленная и растерянная, Хоуп отвечала ему встречным движением бедер и почувствовала, как он достиг самых сокровенных глубин ее женского естества. Она вскрикнула, застонала и выгнулась навстречу пронзившему все ее тело наслаждению.

Не было ни ласк, ни утонченной прелюдии к акту любви. Он просто начал совершать резкие толчки, прижав ее к полу весом своего мощного тела. А она обвила его руками и ногами и почти неосознанно отвечала ему. В мягком свете огня Хоуп видела его лицо; широко открытые небесно-голубые глаза были по-прежнему затуманены; похоже, он так и не отдавал до конца отчета своим действиям, повинуясь исключительно животному инстинкту, который пробудило в нем прекрасное женское тело.

С точки зрения исключительно физических ощущений удовольствие, которое Хоуп получала, было не сравнимо ни с чем, испытанным ею ранее Она чувствовала каждый дюйм его гладкой твердой плоти, которая двигалась внутри ее. С каждым мгновением ее возбуждение нарастало, наслаждение охватывало все ее существо. Ее тело было горячим, дыхание – прерывистым. Хоуп испытывала блаженство, которое вот-вот должно было закончиться взрывом экстаза. Она изо всех сил обхватила его ягодицы, заставляя его проникнуть в нее настолько глубоко, насколько это было возможно, и стонала от неземного наслаждения, нараставшего с каждым мгновением Незнакомец издал хриплый стон, его тело судорожно дернулось в пароксизме страсти. Брызнуло горячее семя, и Хоуп растворилась в ощущении бурного оргазма, который, казалось, продолжался целую вечность.

Незнакомец обмяк, тяжело дыша, его мускулы подрагивали. И, дрожа всем телом, она обхватила его руками и крепко прижала к себе.

Трудно поверить, но они уснули. Усталая, но умиротворенная, Хоуп чувствовала, как блаженная дрема смежает ее веки, но не могла противостоять этому. Его тело безвольно лежало на ней, он уже спал. Она коснулась его щеки, откинула прядь его темных волос со лба и погрузилась в сон.

* * *

Ее разбудил какой-то неясный шум. Хоуп попыталась шевельнуться, но ее мышцы занемели, а тяжелое тело прижимало к полу Смущенная, она сначала подумала, что все это ей снится. Не может же она лежать раздетой на полу с незнакомым мужчиной, тоже абсолютно голым!

Но Тинк дремал на своем привычном месте, а завывающий ветер и приглушенный свет масляных ламп напомнили ей об урагане. Все встало на свои места.

И в тот же момент она почувствовала, что незнакомец тоже не спит. Он лежал неподвижно, но каждая его мышца была напряжена, а его плоть, по-прежнему находившаяся внутри ее, увеличивалась в размере с каждой секундой.

Если Хоуп была всего лишь смущена, нетрудно было представить, насколько растерян и потрясен был незнакомец. Она ласково провела рукой по его спине, ощущая под ладонями напрягшиеся мышцы.

– Я не сплю, – прошептала Хоуп, а ее нежные прикосновения говорили ему, что она была с ним, потому что ей самой этого хотелось, и что все было в порядке.

Незнакомец поднял голову, и их глаза встретились. Ей стало не по себе, когда она взглянула в эти голубые глаза, в которых отражались непреклонность его характера и полное понимание ситуации. Хоуп смутилась. Она покраснела и чуть не простонала вслух. Что она должна была сказать мужчине, которого она видела впервые и рядом с которым лежала раздетая?

Он провел пальцем по ее губам, потом ласково погладил по горячей щеке.

– Ты хочешь, чтобы я остановился? – услышала она его шепот.

В первый раз все произошло неожиданно, но Хоуп всегда была предельно откровенна с собой и признала, что тем не менее получила огромное наслаждение. Однако в этот раз они оба полностью осознавали, что делали. Она не стала анализировать или задумываться, какой дать ответ, она просто дала его, – Нет, – прошептала Хоуп, – не останавливайся!

Он поцеловал ее нежно и осторожно, как будто между ними ничего до этого не было. Он ласкал ее так, словно они занимались любовью в первый раз. Наконец ее рот жадно раскрылся навстречу его губам, и языки соприкоснулись. Руками он осторожно ласкал ее грудь, изучая, какие прикосновения ей наиболее приятны, отчего ее соски мгновенно затвердели. Он гладил ее живот, бедра, ягодицы, начал массировать ее сверхчувствительный бутон, заставляя его набухать, а тело выгибаться навстречу его дарующим наслаждение рукам. Он застонал, когда она приняла его в себя еще глубже. На мгновение ей показалось, что она умрет от этой сладкой пытки еще до того, как его орудие страсти начнет двигаться внутри ее. Но тем не менее она наслаждалась этим мучительным ожиданием и не торопила его. Она не осознавала, насколько ее тело изголодалось по любви мужчины. Даже невеселые размышления Хоуп в ванне не подготовили ее к тому, чтобы полностью отдаться своим чувствам. Она наслаждалась каждым прикосновением его рук, каждым его поцелуем, изо всех сил прижимаясь к его мускулистому телу, с нежностью отвечая на его ласки, пытаясь хоть как-то отблагодарить его за то наслаждение, которое он ей дарил. И, судя по его страстным стонам, ей это неплохо удавалось.

И наконец пришло время, когда им уже не нужны были нежные прикосновения, когда в окружающем мире потеряло значение все, кроме дикой страсти обладания. Хоуп полностью отдалась своим чувствам, забыв про все на свете. Сейчас только ее тело имело значение, и она полностью растворилась в своих ощущениях. Сквозь дымку неги она услышала его страстный шепот:

– Дай мне снова почувствовать это…

Он с трудом сдерживался, и когда Хоуп начала испытывать сладкие судороги своего третьего оргазма, незнакомец издал беспомощный звук, и его тело конвульсивно дернулось на ней.

В этот раз она не позволила себе расслабиться и заснуть. Незнакомец нащупал ее руку и сжал ее пальцы в своей крепкой ладони.

– Скажи мне, что случилось? – произнес он наконец низким и ровным голосом. – Кто ты такая?

От знакомства в подобной ситуации Хоуп невольно смутилась. Она снова покраснела.

– Хоуп Бредшоу.

Синие глаза взглянули ей в лицо.

– Таннер. Прайс Таннер.

Огонь в камине затухал, и необходимо было подкинуть поленьев. Но расхаживать голой в присутствии незнакомого мужчины было почти невозможно для нее. Хоуп осмотрелась вокруг в поисках пижамы и, смутившись окончательно, поняла, что, прежде чем надевать ее, ей необходимо было принять ванну.

Он проследил за направлением ее взгляда, но в отличие от Хоуп не испытывал ни малейшего смущения. Поднявшись с пола, он взял несколько поленьев и подкинул их в огонь. Хоуп не преминула воспользоваться возможностью хорошенько оглядеть его с головы до ног. Она осталась довольна тем, что увидела. Каждым дюймом его тела. Отблески огня падали на его широкие плечи, мощную грудь и великолепно развитые мышцы. Прайс Таннер. Она повторила про себя его имя, наслаждаясь тем, как четко и выразительно оно звучало.

Тинк выглядел слегка недовольным, видимо, оттого, что его сон потревожили. Он поднялся и фыркнул на незнакомца, но сразу же завилял хвостом, как только Таннер наклонился и погладил его.

– Я помню, как лаяла собака, – сказал он.

– Он услышал тебя раньше, чем я. Его зовут Тинкербел, можно Тинк.

– Тинкербел?

– Просто веселый глупый пес, который считает, что Господь создал мир для его удовольствия.

– Может быть, он и прав, – ответил Прайс, оглядывая комнату. – Сколько я уже здесь нахожусь? Она посмотрела на часы. Полтретьего.

– Два с половиной часа.

Слишком много всего случилось за столь короткий промежуток времени. Но ей казалось, что прошел максимум час.

– Я втащила тебя в дом и сняла с тебя одежду. Ты, наверное, вошел в озеро, потому что ниже пояса был весь мокрый. Я вытерла тебя и завернула в одеяло.

– Да, я помню, как зашел в воду. Из-за этой пурги ни черта не было видно.

– Просто чудо, что тебе удалось добраться до базы. А почему ты шел пешком? Ты попал в аварию? И вообще, что ты делал в такую погоду на улице?

– Я пытался добраться до Бойсе. Мой «шевроле» съехал с дороги, лобовое стекло разбилось, и поэтому я не мог оставаться в машине. Я знал, что где-то рядом должна была быть база, и у меня был компас. Так что, как видишь, у меня не было другого выбора, кроме как постучать в твою дверь.

– Ты живое чудо, – восхищенно сказала Хоуп. – По всем законам логики ты должен быть уже мертв.

– Но благодаря тебе я жив.

Прайс опустился на одеяло и растянулся на нем. Он поп" мал локон ее светлых волос, нежно потрепал его и аккуратно пригладил.

– Как я понимаю, когда ты залезла под одеяло, чтобы отогреть меня, ты не ожидала, что я запрыгну на тебя, едва придя в сознание. Скажи мне честно, Хоуп, ты хотела этого?

Она прокашлялась.

– Я.., я не ожидала этого. – Она коснулась его руки. – Я хотела этого. Неужели ты не понял? Успокоившись, он прикрыл глаза.

– Я, признаться, очень смутно все помню до того момента как пришел в себя, лежа на тебе. Или, если быть точнее, я помню, что делал и чувствовал, но не уверен, чувствовала ли ты то же. – Он положил руку ей на живот и медленно провел по направлению к груди. – Я подумал, что я просто, наверное, потерял голову, очнувшись рядом с обнаженной кареглазой красавицей.

– Точнее, я была не рядом с тобой, а на тебе. – Хоуп снова покраснела. – Это был лучший способ тебя согреть.

– И он сработал, – сказал Прайс, и впервые за все это время на его лице заиграла улыбка.

У Хоуп перехватило дыхание. В этом человеке была какая-то грубоватая привлекательность. Она встречала куда более интересных мужчин; Дилан был красивее – такая чистая, классическая красота. Но то, что видели глаза, и то, что чувствовало сердце, – это две разные вещи. Никогда и ни к кому она еще не чувствовала такого сильного сексуального влечения. Хоуп снова захотела заниматься с ним любовью, но все же вовремя остановила себя, вспомнив, что он прошел через тяжелейшее физическое испытание.

– Хочешь кофе? – торопливо спросила Хоуп, поднимаясь на ноги. Она держала в руках свою пижаму, старательно избегая его взгляда. – Или перекусить? Вчера я приготовила большую сковородку мяса. Или, может, ты хочешь принять горячую ванну? Бойлер подключен к генератору, и у нас полно горячей воды.

– Звучит неплохо, – сказал он, тоже поднимаясь. – Я хочу все. – Он протянул руки и обнял ее, повернув лицом к себе. Наклонившись, он одарил ее еще одним нежным поцелуем. – А еще я хочу снова заняться с тобой любовью, если ты, конечно, не возражаешь Никогда с ней не происходило ничего подобного. Хоуп посмотрела на него. Сердце вновь бешено забилось в груди, и она поняла, что не сможет отказаться. Пока продолжается буран, она и Прайс Таннер будут вместе. Кто знает, может быть, такой возможности больше уже не представится.

– Мне бы тоже этого хотелось, – наконец смогла произнести она.

– Может быть, лучше на кровати, а не на полу? – Он провел пальцем вокруг ее соска, отчего тот мгновенно увеличился и затвердел.

– Наверху. – Она кивнула, указывая глазами на второй этаж. – Там тепло, потому что горячий воздух от камина поднимается вверх. Правда, я не смогла тебя туда поднять и потому положила около камина.

– А я и не жалуюсь. – Прайс потянул из ее рук пижаму, и та мягко упала на пол. – Знаешь, если поразмыслить, то пока можно обойтись без кофе и мяса. Впрочем, как и без ванны, если мы, конечно, не будем принимать ее вместе.

Хоуп об этом не думала, хотя звучало это весьма заманчиво. Упав в его объятия, она забыла обо всем на свете, кроме того неземного волшебства, которое дарили друг другу их тела.

Глава 4

Утром Хоуп проснулась рядом с Прайсом и еще долго лежала и смотрела, как он спал. Никогда у ее тела не было ощущения столь полного удовлетворения. Она не пыталась разобраться, откуда взялось такое сильное сексуальное влечение к человеку, о котором она не знала ничего, кроме его имени, а просто с благодарностью приняла этот подарок судьбы От тепла его тела постель казалась уютным гнездышком, которое так не хотелось покидать. Тем более что прохладный воздух в комнате подсказывал ей, что огонь в камине давно погас.

Какое счастье лежать рядом со спящим мужчиной и слушать медленный и глубокий ритм его дыхания! Ей хотелось Прижаться к нему, но она боялась его разбудить. После того Как Прайс чуть не погиб от мороза, он провел ночь, которую, пожалуй, нельзя считать отдыхом в полном смысле.

Его сильная рука лежала поверх подушки, и Хоуп увидела на ней темные кровоподтеки. Вдобавок ко всему он еще и попал в аварию. Удивительным было не то, что он сейчас спал, а то, откуда в нем было столько энергии этой ночью.

Она принялась изучать другие доступные ее взору детали. У него были красивые, темные и густые волосы с оттенком бронзы, наверное, оттого, что он проводил много времени на солнце. Во сне его лицо было повернуто к ней, и Хоуп улыбнулась – ей захотелось провести пальцем по его переносице, высокой и слегка искривленной, наверное, в результате какой-то драки. У него был большой красивый рот с мягкими губами и волевой подбородок. Милый, грубоватый, привлекательный, но не красивый, как она заметила и раньше. От одного только взгляда на него у нее перехватывало дыхание.

Ее так сильно тянуло к нему, что кружилась голова. Хоуп уже забыла, что такое страсть, какой она бывает сильной. Встреться она с Прайсом при обычных обстоятельствах, он все равно понравился бы ей, но не было бы этой всепоглощающей физической тяги друг к другу, возникшей между ними. Возможно, она даже не показала бы ему, что он ей нравится. Однако этот вынужденный контакт их обнаженных тел установил между ними связь еще до того, как Прайс пришел в себя. Хоуп массировала его тело, изучила всю его кожу – от грубоватой щетины на щеке до мягкой бархатистости на предплечьях. Ее соски возбуждались, касаясь его груди, их ноги переплетались, и, хотя у нее и не было никаких сексуальных намерений, она не могла не чувствовать, насколько взволнована его близостью. Хоуп не позволяла себе об этом думать, но все же, надо признать, она была возбуждена до предела.

Это сексуальное желание нельзя было объяснить лишь тем, что она давно не занималась сексом. Хоуп думала так сначала, но теперь знала наверняка, что причина была в другом. Ведь теперь можно было сказать, что ее эротические желания удовлетворены, но, несмотря на это, ее по-прежнему влекло к Прайсу. Они великолепно подходили друг другу в сексуальном плане. Казалось, их тела были созданы специально для того, чтобы доставлять друг другу максимум удовольствия.

Наверное, с Прайсом происходило то же самое. Ведь он был не просто уставшим, он был изможден борьбой с ураганом, находился на грани жизни и смерти и все равно вновь и вновь любил ее, а его руки буквально дрожали от возбуждения, когда он ложился рядом с ней.

Тихо и осторожно Хоуп вздохнула.

По-прежнему выл ветер, сотрясая стены дома. За окном не было ничего, кроме бесконечной непроглядной белизны. Пока бушевал ураган, никто не мог ворваться в их мир – он безраздельно принадлежал лишь им двоим.

Как много может изменить всего один день! Еще вчера она была охвачена ужасом при мысли, что уже никогда не будет счастлива, что все ее мечты о семье и детях так и останутся мечтами. И вот Прайс Таннер ворвался в ее жизнь вместе с бураном, и мгновенно будущее стало светлым и многообещающим.

Он был помощником шерифа. Прайс сказал, что направлялся в Бойсе. Может быть, он родом оттуда. Во всяком случае, он знал, что здесь находится база, а это значит, он знаком с этим районом и, возможно, даже из этих мест. Она спросит, когда Прайс проснется.

Однако не стоит особо надеяться на продолжение их отношений. Сблизившие их обстоятельства были чрезвычайными, и, возможно, как только погода улучшится, он продолжит свой путь и забудет о ней. Хоуп осознавала это с самого начала и все же решилась пойти на этот риск. Что теряет она, женщина, у которой никогда не было любовников, кроме собственного мужа, и единственный друг которой – верная собака?

Если их отношения перерастут в постоянные, она, конечно, будет невероятно счастлива. Она не решалась произносить про себя слово «любовь», ведь как она могла любить человека, которого почти не знала? Конечно, он был нежным и щедрым любовником, кроме того, он продемонстрировал тонкое чувство юмора – она ценила оба эти качества и все же опасалась воображать, будто кто-то из них был влюблен.

Но больше всего Хоуп боялась забеременеть. Она была полноценной, здоровой женщиной, Прайс был не менее полноценным мужчиной, и время было самым что, и на есть подходящим. Пять раз за ночь он испытал оргазм, все пять раз внутри ее, при этом у них не было никаких гормональных, химических или еще каких-нибудь средств защиты. Осознавать это было настолько эротично, что она вся затрепетала от желания.

Сегодня утром, когда прошел стресс критической, ситуации и сознание прояснилось, Хоуп стала раскаиваться в содеянном. А если Прайс женат? Правда, у него не было кольца, но это еще ничего не значит. Хоуп сжалась от мысли, что спала с женатым человеком, и пыталась не думать о том, как больно ей будет узнать, что он всего лишь неверный муж. Но даже если допускать, что он холост, горькая правда заключалась в том, что она не имела права предпринимать такой шаг без его согласия. Он тоже не поинтересовался вопросом предохранения, но ведь он прошел тяжелейшее испытание, и его можно простить за то, что его беспокоили другие проблемы, как, например, проблема выживания.

Хоуп чувствовала себя так, как будто украла у него право выбора. Если она и вправду забеременеет, то он может разозлиться на нее, и будет совершенно прав.

Растить ребенка одной будет нелегко, если, конечно, зачатие произошло. Если бы у нее было время об этом подумать, вряд ли она стала бы рисковать. Но Прайс не дал ей на это времени. И сейчас она не знала, радоваться ли ей или печалиться, если ребенок станет результатом их любви. Отцу это, конечно, не понравится, но он ее любит, да и Хоуп не была, в конце концов, подростком, не способным воспитать дитя. Естественно, она предпочла бы быть замужем, но время уходило, и Хоуп решила воспользоваться случаем, который ей предоставила судьба.

Осторожно, чтобы не разбудить Прайса, она соскользнула с постели. Бедра подрагивали, и тело ныло где-то глубоко внутри. Первые шаги дались с трудом – давно не получавшие такой нагрузки мышцы не хотели слушаться. Она тихонько собрала одежду и на цыпочках вышла из комнаты.

Тинк выбежал из кухни навстречу хозяйке, всем своим видом показывая, что он давно уже хочет есть, но прощает ей все за счастье находиться с ней в одной компании. Хоуп положила ему еды и сразу пошла разводить огонь. Дрова превратились в красные угольки, и весь дом промерз. Лучина мгновенно занялась от горячей золы, и Хоуп аккуратно положила на каминную решетку три полена. Затем она поставила кофе и, пока тот готовился, пошла в ванную комнату отца и встала под душ. Слава Богу, у них была горячая вода – холодной она бы не выдержала!

Душ немало способствовал восстановлению ее жизненных сил. Чувствуя себя гораздо лучше, Хоуп надела теплые брюки, большую фланелевую рубашку, две пары шерстяных носков и направилась на кухню, чтобы выпить первую за сегодняшний день чашку кофе.

С чашкой в руках она вошла в гостиную, чтобы вытереть следы, оставшиеся на полу с прошлой ночи, и привести в порядок одежду Прайса.

Лучшим способом просушить ее было развесить вверху на перилах, где было теплее всего. Хоуп повесила его куртку на спинку стула и поставила ботинки у огня, поскольку их было высушить труднее. Остальную одежду Хоуп забрала наверх. Пока вещи сохли, нужно было подыскать Прайсу что-нибудь из одежды. Он был слишком высоким для вещей ее отца, а, из одежды Дилана остались только две рубашки, которые она носила сама.

Хотя однажды отец купил пару черных теплых штанов, на которых был явно указан неверный размер – они были на несколько дюймов длиннее, чем надо. Можно было вернуть покупку, но бензин обошелся бы дороже самих штанов, так что он просто убрал их куда-то в свой шкаф. Прикидывая, что бы еще предложить Прайсу, она подумала о теплом балахоне большого размера, который когда-то носила.

Развешивая его одежду, Хоуп обнаружила на левой штанине дыру. Присмотревшись, она увидела вокруг нее темное бурое пятно, как будто то, что стало причиной разрыва, вызвало еще и кровотечение. Но она раздевала Прайса и видела, что он не был ранен. Хоуп нахмурилась, рассматривая пятно, пожала плечами и повесила штаны на перила, Чего-то не хватало. Она посмотрела на форму, и вдруг ее осенило: а где же пистолет? Он потерял его где-то? Но кобуры тоже не было. Неужели Прайс снял пистолет с кобурой и оставил в машине? Бессмыслица какая-то. Бумажника тоже не было, но это еще можно было понять. Он мог выпасть в любой момент опасного путешествия сквозь снежный буран; он мог быть даже в озере.

Что ж, отсутствие пистолета было маленькой загадкой, решение которой Хоуп пришлось отложить до пробуждения Прайса. В доме становилось теплее, кофе был готов, а она была голодна.

Внизу Хоуп снова проверила, не заработал ли телефон, но трубка по-прежнему не издавала никаких звуков. Она включила радио, но не услышала ничего, кроме треска и шума. Учитывая погоду на улице, она ни на что другое и не рассчитывала, но всегда проверяла на всякий случай.

Ружье стояло у двери, где она его и оставила. Хоуп разрядила его и поставила на место в комнате отца, пока Тинк не опрокинул его хвостом.

С чашкой горячего кофе она пошла наводить порядок в гостиной. Одеяла и полотенца она сложила в прачечной, чтобы постирать их, как только дадут электричество. Затем вытерла следы на полу от вчерашних луж.

– Мне показалось, я чувствую запах кофе. Она подняла голову. Прайс стоял возле перил второго этажа, его волосы были взъерошенными, глаза еще не полностью открылись после сна, а на щеках и подбородке начала пробиваться щетина. Голос был хриплым, и Хоуп подумала, не простудился ли он.

– Я принесу тебе чашечку, – сказала она. – Здесь слишком холодно, чтобы ходить без одежды.

– Ну тогда, я думаю, мне лучше остаться здесь. Я пока еще не готов снова замерзать.

Он улыбнулся ей и нагнулся, чтобы погладить Тинка, который взбежал вверх по лестнице, как только услышал его голос. Хоуп пошла в комнату отца и долго рылась в шкафу, пока не нашла длинные теплые штаны. Потом она отыскала нижнее белье и пару теплых охотничьих носков, но, как ни пыталась, не могла найти теплый балахон, который, как ей казалось, должен был быть где-то здесь. Это был серый балахон с эмблемой университета штата Айдахо, и однажды она "надевала его с леггинсами. Но балахон был до того велик, что Хоуп просто тонула в нем. Куда же она его дела?

Собрав все найденные вещи, Хоуп пошла на кухню и налила чашку кофе. Потом отнесла все наверх. Весело пляшущий в камине огонь уже нагрел второй этаж. Дверь в ванную была открыта: Прайс принимал душ. Хоуп поставила чашку на край ванны.

– Твой кофе.

Он отодвинул занавеску душа и высунул голову. По его лицу стекали ручейки воды.

– Не могла бы ты подать его мне? Спасибо. Прайс сделал большой глоток и глубоко вдохнул, наслаждаясь тем, как горячий напиток согревал его кровь.

– Я принесла тебе кое-какую одежду. Надеюсь, ты не будешь против, если я тебе предложу нижнее белье моего отца.

– Я-то не против, самое главное, чтобы он тоже не возражал. – Голубые глаза посмотрели на нее поверх чашки. – Ты знаешь, я рад, что это белье твоего отца, а не мужа. Я, как правило, стараюсь не заводить романов с замужними женщинами, а ты как раз та женщина, с которой мне бы очень хотелось завести роман.

– Я вдова. – Хоуп замолчала. – Утром у меня были похожие мысли насчет тебя. Я имею в виду то, что даже не спросила, женат ли ты.

– Нет. Я разведен. Детей у меня тоже нет. – Прайс сделал еще один глоток кофе. – А где твой отец? – спросил он как бы между прочим.

– Он навещает своего брата в Индианаполисе. У дяди Пита был сердечный приступ, и папа поехал к Нему. Его не будет еще неделю.

Прайс улыбаясь вернул ей чашку.

– Как ты думаешь, а ураган будет продолжаться еще неделю?

Хоуп засмеялась.

– Сомневаюсь.

Она заметила синяки на его запястьях.

– Черт. Ну по крайней мере сегодня я точно не смогу уехать. Хотя мне следовало бы известить кое-кого о своем местонахождении.

– Не выйдет. Телефон не работает, я только что проверяла.

– Ну что за невезение! – Голубые глаза Прайса сверкнули, когда он задергивал занавеску душа. – Отрезан от всего мира, наедине с очаровательной блондинкой! – Из-за занавески донесся мотивчик какой-то веселенькой песенки.

Хоуп самой захотелось петь. Она прислушались к завываниям ветра, надеясь, что ураган продлится еще несколько дней, прежде чем Таннер сможет уехать. Внезапно кое-что пришло ей в голову.

– Кстати, ты не ранен? Прошлой ночью я не заметила на твоем теле никаких повреждений, но твоя форма порвана, и на ней пятно крови. По крайней мере мне показалось, что это кровь.

Прошло несколько секунд, прежде чем он ответил:

– Нет, я не ранен. Я не знаю, что это за пятно.

– А где твоя кобура и пистолет? Ты не помнишь, что с ними случилось?

Снова последовала пауза, а когда он заговорил, его голос звучал как бы приглушенно:

– Скорее всего оставил их в машине.

– А зачем ты вообще снял портупею?

– Сам не знаю. А кстати, у тебя есть какое-нибудь оружие дома, кроме винтовки, которую я видел прошлой ночью?

– У меня есть пистолет.

– А где ты хранишь его?

– В тумбочке около кровати. А что?

– Возможно, не только меня захватил буран и заставил искать убежища. Осторожность никогда не повредит.