Текст книги "Непослушные принцессы"

Маргарет так больше и не вступила в брак. Когда молодость закончилась, начались проблемы со здоровьем. Алкоголь стал ее главной бедой. В конце семидесятых ей поставили диагноз – алкогольный гепатит, но пить принцесса не бросила. В 1985 году ей вырезали часть легкого, но Маргарет, если верить Би-Би-Си, продолжала курить. В 1994 году она пережила инсульт, в 2000-м – транзиторную ишемическую атаку сердца. Принцесса ослепла на один глаз и не могла больше передвигаться самостоятельно, только в инвалидной коляске. Маргарет умерла 9 февраля 2002 года в возрасте семидесяти одного года.

В течение восьмидесятых и девяностых годов ХХ века принцесса оставалась любимой мишенью для нападок со стороны прессы. В «Прайвэт Ай»[50]50
  «Прайвэт Ай» – английский сатирический журнал.


[Закрыть] ее обычно величали «царственная карлица», намекая на ее низкий рост. Даже когда принцесса не вставала с постели, а ее смертный час был не за горами, в одной бульварной газете писали: «Она испорчена и плохо воспитана. За годы жизни она выпила достаточно виски, чтобы открыть собственный ликероводочный завод».

Пресса обходилась с Маргарет грубо и несправедливо, но и сама принцесса ничего не делала, чтобы улучшить отношение к себе со стороны широкой общественности. «Ее жалели, но она ничего не делала, чтобы себе помочь», – писала особа, вхожая в королевский дворец. Даже в зрелом возрасте принцесса не исправилась. Подруга писала о ней в своем дневнике: «Она, и это мы все прекрасно понимаем, надоедлива и избалована, ленива и раздражительна. У нее нет цели в жизни, нет вообще никаких интересов». Несчастная и не знающая, куда приткнуться, Маргарет и впрямь очень много пила. Женщина легко выходила из себя и сердилась по пустякам. Она часто находилась в хмуром расположении духа и демонстрировала свое недовольство окружающим. Иногда на принцессу находили приступы гнева, что воспринималось общественностью не особенно благосклонно.

Впрочем, случалось, что Маргарет проявляла завидную доброту к окружающим. Она всегда помнила, когда у кого день рождения, и неизменно посылала подарки. Иногда лучшая сторона ее характера производила яркое впечатление на окружающих. Так случилось во время дипломатической поездки на небольшой полинезийский островок Тувалу. Сопровождающая принцессу фрейлина сильно пострадала от укусов местных насекомых. Принцесса уложила больную в комнате, предназначавшейся для нее самой, и стала лечить укусы. Она знала множество уловок из арсенала «идеальной домохозяйки». Например, как приготовить особенно вкусную яичницу-болтунью, добавив сырое яйцо незадолго до того, как сковородку снимают с плиты. Еще ей нравилось, когда люди вокруг нее ведут себя «нормально» и не особенно выказывают свое почтение к титулованной особе. Несмотря на легкомысленность и любовь к спиртному, к своим официальным обязанностям Маргарет относилась со всей серьезностью. Она даже капитулировала перед решением нации, отказавшись выходить замуж за своего избранника, а затем оставалась в браке с человеком, с которым, была бы ее воля, развелась бы намного раньше.

Жизнь принцессы Маргарет, что ни говори, не удалась. Ей никогда не поручали ничего серьезного. Всю свою жизнь принцесса служила всего лишь «запасной частью», декорацией к монархии. Такое неопределенное положение оставляло ей достаточно свободного времени, чтобы впутываться в неприятности. Ситуацию усложняли папарацци, этот новый выводок журналистов, которые были куда проворнее и пронырливее своих предшественников. Теперь каждый поступок Маргарет становился достоянием общественности, что было просто невообразимо в прошлом. Она стала легкой добычей радикальных политиков, желавших упразднить монархию и распоряжаться королевскими доходами. На королеву нападать было бесполезно. Корона на голове Елизаветы Второй сидела так же прочно, как ее любимая шляпка-таблетка. А вот нападки на оскандалившуюся родную сестру королевы – это совсем другое дело.

Жизнь Маргарет описана в многочисленных анонимных биографиях, включая «Ее королевское высочество, принцесса Маргарет, или Жизнь, которая не сложилась» и «Маргарет. Трагедия принцессы». Хотя страницы этих изданий пестреют инсинуациями, непроверенными слухами и клеветой, названия этих книг, по крайней мере, соответствуют действительности.

Три принцессы, отказавшиеся от короны ради любви

Частично трагедия жизни принцессы Маргарет объясняется ее неспособностью отказаться от титула, привилегий и причастности к светской жизни королевской семьи ради мужчины, которого она любила. Но были и такие принцессы, кто смог поступить иначе.

Будучи внучкой королевы Виктории, Патриция отказалась от титула, выйдя замуж за простолюдина. Впрочем, хотя никто больше не называл ее принцессой, молодая женщина не была изгнана из королевской семьи Великобритании. Ее приглашали на официальные приемы, и она не утратила своего места в линии престолонаследия. После свадьбы принцесса стала леди Патрицией Ремзей, женой офицера военно-морского флота. Умерла она в 1974 году.

Таиландская принцесса, дочь короля Пхумипона Адульядета, лишилась своего титула, после того как в 1972 году вышла замуж за простого американца. Со своим будущим мужем принцесса познакомилась во время учебы в Массачусетском технологическом институте, где получила научную степень по биохимии. После двадцати шести лет совместной жизни их брак закончился в 1998 году разводом. После этого Уболротана вернулась на родину, в Таиланд.

Будучи дочерью японского императора Акихито, принцесса Саяко отказалась от титула и привилегий, выйдя замуж за простолюдина в ноябре 2005 года. Теперь ее зовут просто Саяко Курода. Ей пришлось сдавать на водительские права и учиться делать покупки в супермаркете. Саяко потеряла причитающееся ей как члену императорского дома право на денежное содержание. В качестве компенсации, впрочем, ей выплатили приданое в размере одного миллиарда двухсот миллионов долларов.

Сумасшедшие. Принцессы, которые, скорее всего, страдали безумием или были близки к этому

Анна Саксонская
(23 декабря 1544 – 18 декабря 1577)
Принцесса, у которой изо рта шла пена

Германия, Нидерланды, две комнаты в Дрездене

В 1561 году Вильгельм Первый, принц Оранский, отправился на рынок невест искать себе новую жену. Первая его супруга, богатая наследница, умерла в 1558 году, и знатному голландскому аристократу Испанской империи не помешал бы новый брак для упрочения собственного политического влияния.

Принцесса Анна Саксонская, дочь покойного курфюрста Морица Саксонского и племянница здравствующего саксонского владетеля, была идеальной кандидатурой на роль жены. Она получила хорошее воспитание и имела обширные связи. Правда, красавицей ее никто бы не назвал. Анна Саксонская прихрамывала, спинной хребет у нее был немного искривлен, а лицо было «апоплексического цвета», то есть неестественно красное. Но какое это имело значение, учитывая деньги и родственные связи?

Незадолго до того как Вильгельм и Анна впервые встретились, одна из фрейлин предупредила тетю Анны о том, что, если девушке не понравится жених, на ее послушание и согласие на брак рассчитывать не стоит. «Фройляйн ни за что не убедишь сделать что-нибудь, к чему у нее не лежит душа». Это не было преувеличением. Даже в то время иметь дело с принцессой было трудно. Впрочем, только после замужества все увидели, насколько непросто с ней ужиться.

Детство Анны трудно назвать легким. В девять лет она лишилась отца, в одиннадцать – матери. Девочку воспитывали тетя и дядя, унаследовавший титул курфюрста Саксонии. С детства у Анны сложилось впечатление, будто она является центром вселенной. При этом никто ее по-настоящему не любил. Родители не простили Анну за то, что она не родилась мальчиком. Девочка росла замкнутой, в изоляции от остального мира. Эти обстоятельства усугубили ее врожденную склонность к агрессии и эгоцентризму. Семья видела один способ «лечения» психологических проблем Анны – выдать ее поскорее замуж и сделать головной болью кого-нибудь другого.

Когда Анна и Вильгельм впервые увидели друг друга в его родном Нассау, жениху исполнилось двадцать восемь лет. Он был признанным главой дворянства Нидерландов. Со стороны семнадцатилетней Анны это была любовь с первого взгляда. Тревога о том, что она не позволит отвести себя к алтарю, исчезла, сменившись обеспокоенностью иного толка. Анна, упрямая в своем мнении и до крайности самовлюбленная, по уши втрескалась в Вильгельма. В течение нескольких часов после его отъезда она написала ему три любовных письма. Пламя ее мгновенно возникшей страсти, без сомнения, питалось возражениями, которые имелись у кое-кого из ее родни, отчаянной потребностью в любви, которой она была обделена, и тем обстоятельством, что Анна была совершенно безумна.

Вильгельм был занят другими делами, поэтому ограничился тем, что ставил свою подпись под любовными посланиями невесте, которые за него сочинял его брат и лучший друг Луи. Несмотря на то что принц пользовался эпистолярными заготовками, его желание вступить с Анною в законный брак было подлинным. Ее богатство и положение в обществе делали женитьбу на ней весьма и весьма привлекательной. Свадьба состоялась в августе 1561 года. Праздновали знаменательное событие целую неделю. Кроме всего прочего в программу входили рыцарский турнир и церемония публичного освидетельствования вступления брака в силу. Во время этого милого обряда развеселые гости вели жениха и невесту в спальню, под сальные шуточки укладывали их в постель и ждали, хихикая за дверью, когда свадьба подойдет к своему логическому концу. Пять с половиной тысяч гостей выпили три тысячи шестьсот ведер вина и тысячу шестьсот бочонков пива. Во время свадьбы Вильгельм признался тете Анны, что он предпочел бы, чтобы его молодая невеста больше времени уделяла танцам и французским романам, а не шитью и религиозному образованию. Супруга курфюрста была скандализована и заявила, что подобное образование не довело бы Анну до добра.

Ее племянница и впрямь плохо кончила, но танцы и французские романы в этом не были повинны. К 1565 году, по прошествии четырех лет брака, все хорошее, что у них прежде было, пошло прахом. Все, начиная от аристократа и заканчивая последней домохозяйкой из Антверпена, называли Анну «домашним проклятием» Вильгельма. Один из биографов принца Оранского, писавший в сороковых годах ХХ века, заявлял, что «даже самые злейшие враги Вильгельма, которые ни перед чем не останавливались, чтобы очернить принца, не находили добрых слов в защиту его жены».

С высоты ХХI века ясно, что Анна была психически больна, а огромное количество алкоголя, который она употребляла, а также высокое общественное положение усугубляли ее состояние. Из плаксивой меланхолии Анна мгновенно впадала в беззаботную веселость. Женщина часто угрожала покончить жизнь самоубийством. Она время от времени запиралась в своих покоях, ни с кем не разговаривала, ничего не ела, а только слонялась из угла в угол. Иногда Анна приходила в бешенство и в сопровождении компании «непотребных» подруг отправлялась в Спа, город, расположенный к юго-востоку от Льежа. Там она тратила огромные суммы денег, которых у нее не было, а когда муж требовал, чтобы она возвращалась домой, вопила, что Вильгельм хочет ее отравить. Когда Анна была дома, она так третировала детей мужа от первого брака, что ему пришлось отослать их подальше от мачехи.

Анна была той еще пропойцей. Однажды, когда во время одной из своих последних беременностей она пребывала в замке, принадлежащем ее семье, женщина устроила истерику гостям, которые пытались помешать ей напиться. Даже в те времена, когда женщины обычно пили алкоголь во время беременности, родственники Анны испугались того, что пьяное забвение, в которое она впадала, может навредить плоду. Анне, впрочем, было все равно. Она потеряла двух детей через несколько дней после родов. Третий ребенок, сын, выжил, но мать не проявляла к нему никакой привязанности. Несмотря на все свои причуды и неспособность быть хорошей матерью, Анна исполнила свой долг и родила Вильгельму пятерых детей.

Кроме всего прочего, эта женщина отличалась патологической ревностью. Она любила закатывать скандалы и намекала на то, что Вильгельм замешан в каких-то порочных, возможно сексуальных отношениях с собственным братом. Один граф вспоминает, как Анна во время вечерней трапезы только то и делала, что пилила мужа за то, что она называла его «незнатным происхождением». Исчерпав эту тему, Анна перешла к половой несостоятельности Вильгельма. После подобного рода выходок женщина впадала в раскаяние и со слезами на глазах принималась вымаливать прощение у своего мужа, который прекрасно знал цену всем ее извинениям.

К 1568 году поведение Анны стало невыносимым. Кажется, она прониклась подлинной ненавистью к мужу, который, надо отдать ему должное, много раз пытался найти с ней общий язык. Однажды, когда, пребывая в Кельне, Анна пустилась в очередное сумасбродное мотовство, прибыл гонец с письмом от ее супруга, в котором ей настоятельно рекомендовалось вернуться домой. Женщина на глазах у толпы зевак разорвала бумагу в клочья, начала топтаться по ним ногами и орать, что пусть лучше ее муженек сдохнет и его закопают, чем она вернется к нему.

После рождения последнего ребенка Анна полностью порвала с Вильгельмом. Она завела шашни с Йоханнесом Рубенсом, адвокатом средних лет, который к тому же был женат и имел детей. В 1571 году эту парочку однажды застукали на горячем в окрестностях Кельна. Хотя Анна с самого начала отрицала свою измену, доказательства против нее быстро множились. Она забеременела от любовника. Рубенс во всем сознался, и тогда Анна закатила одну из своих фирменных истерик, призывая Вильгельма по праву супруга убить и ее, и ее любовника. Рубенса, как и следовало ожидать, подобного рода перспективы не обрадовали. Его жена, как ни странно, принялась умолять принца Оранского сохранить жизнь ее непутевому муженьку.

Вильгельм сохранил жизнь обоим. В конце концов, отправлять саксонскую принцессу на плаху, какой бы сумасшедшей она ни была, было неразумно с политической точки зрения. Что же касается помилования Йоханнеса Рубенса, то искусство находится в неоплатном долгу перед принцем Оранским, так как этот адвокат со временем станет отцом фламандского барочного художника Питера Пауля Рубенса. Адвокат и его великодушная жена воспитали дочь Йоханнеса от Анны. Представляется маловероятным, что у этого ребенка было счастливое детство.

Анне, впрочем, посчастливилось меньше, чем ее любовнику. В 1571 году Вильгельм с ней развелся, и больше они не виделись. Развод остался в тайне, а заботу об Анне взяли на себя члены ее семьи. Безумие женщины принимало угрожающие формы. Теперь Анну ни на минуту не оставляли без присмотра. С 1572 года местные священнослужители дважды в неделю читали ей проповеди, надеясь на то, что божественное вмешательство может воспрепятствовать женщине следовать тем порочным путем, который она выбрала. В соответствии с понятиями тех лет ее воспринимали как грешницу, которая «добровольно упорствует в своем пороке». К концу жизни с ней обращались так же, как принято было обходиться с другими умственно больными людьми: насильственная изоляция, содержание в отвратительных условиях и ежечасное обращение к религии.

В 1575 году Анну перевели в дрезденский фамильный замок. Ее содержали в двух комнатах, окна которых были заложены кирпичом. В двери было проделано зарешеченное окошко, через которое подавали пищу. Нет ничего странного в том, что состояние больной только ухудшилось. Анна постоянно жаловалась на то, что ее морят голодом, и в огромном количестве потребляла оливковое масло по одной только ей ведомой причине. Женщину мучили галлюцинации. Анна впадала в бешенство, утверждая, что окружающие замыслили ее убить, что она умертвила своих детей, а ее дочери спят с собственным отцом. С пеной у рта она невнятно бормотала полную бессмыслицу, «словно сумасшедшая». В 1576 году Анна напала на местного жителя с ножами, «свирепствуя, словно одержимая». Она умерла в 1577 году в возрасте тридцати трех лет.

Как ни печально, но кое-кто из детей Анны, судя по всему, унаследовал толику ее безумия. Не исключено, впрочем, что на их психику разрушительно повлияла обстановка, в которой они росли. Особенно не повезло младшей дочери Вильгельма и Анны по имени Эмилия. Когда она сошла с ума и начала кричать на кого-то невидимого, ее пришлось арестовать. Она несколько раз пыталась совершить самоубийство, прежде чем умерла в 1629 году.

Три безумные принцессы и одна, которая, судя по всему, сумасшедшей не была

Анна Саксонская была, без сомнения, не единственной принцессой в европейской истории, нуждавшейся в принудительной госпитализации. Из-за того что ограничений на браки между кровными родственниками в королевских домах Европы практически не существовало, врожденные психические заболевания цвели буйным цветом. Привилегированное общественное положение, когда все время находишься на виду, этому только способствовало. Но не все, кого считали сумасшедшими, на самом деле были психически больными. Безумие, кажется, имеет свои привилегии.

Принцесса Александра Амалия, дочь баварского короля Людвига Первого, единственная из его детей никогда не состояла в браке. Отец отклонял кандидатуры потенциальных женихов, ссылаясь на хрупкое здоровье дочери, но болезни принцессы имели не только физическую природу. В возрасте двадцати трех лет симпатичную черноволосую принцессу видели осторожно идущей на цыпочках по коридорам королевского дворца. На вопрос встревоженных родителей Александра Амалия отвечала, что в детстве она проглотила огромный стеклянный рояль. Если она натолкнется сейчас на что-то твердое, рояль разобьется и она умрет от потери крови.

«Стеклянная мания» была часто встречающимся симптомом меланхолии. В XIX веке до возникновения научной психологии этим термином называли широкий диапазон различных психических расстройств. Больные иногда считали, что части или даже все их тело состоит из этого материала. В XIV столетии, например, Карл Шестой Французский уверял, будто внутренние органы у него из стекла. Чтобы обезопасить их, он приказал пришивать железные «ребра» к его одежде.

Странности принцессы Александры этим не ограничивались. Она одевалась во все белое и маниакально придерживалась чистоты. Вид кое-каких предметов и некоторые запахи вызывали у нее нерациональное беспокойство. Ходили слухи, что она считает, будто у нее в голове есть диван. Известно, что в 1850 году принцесса лечилась в санатории для душевнобольных в Германии. Бульшую часть взрослой жизни она провела в женском монастыре, где ее возвели в сан аббатисы, скорее всего, из-за высокого социального положения. Впоследствии Александра Амалия стала детской писательницей. Она умерла в 1875 году в возрасте сорока девяти лет.

Двадцать девятого декабря 1610 года граф Дьёрдю Турзо во главе фаланги солдат ворвался в небольшой замок на северо-западе Венгрии. При обыске был обнаружен труп недавно умершей молодой женщины. Все ее тело покрывали синяки, порезы и следы от веревок. В подземной темнице солдаты нашли еще одну женщину, которая находилась на пороге смерти из-за нагноения многочисленных ран. Были и другие пленницы. Тридцатого декабря граф в торопливо написанном письме, адресованном его супруге, сообщал, что «эта чертовка держала их взаперти, для того чтобы пытать».

«Чертовкой» была графиня Елизавета (Эржйбет) Батори, венгерская принцесса, одна из самых влиятельных аристократок Европы XVI века. Как гласит легенда, эта убийца верила, что, купаясь в крови юных девушек, она сможет вернуть себе молодость. Скорее всего, это просто выдумки, но Елизавета, без сомнения, была жестокой, аморальной и безумной.

Количество убитых ею женщин и девушек точно не установлено. Их били, кусали, жгли огнем, резали, морили голодом и заставляли стоять в ледяной реке посреди зимы. Четверо слуг и служанок, проходящих по делу в качестве ее сообщников, на допросе сознались в том, что принимали участие в убийстве разного числа женщин – от тридцати шести до пятидесяти. Впоследствии свидетели изменили это число на шестьсот пятьдесят, хотя, судя по всему, это преувеличение.

То, что Елизавета смогла убить столько женщин и так долго оставаться безнаказанной, уму непостижимо. Впрочем, надо иметь в виду, что взаимоотношения между разными социальными группами в Венгрии того времени были крайне неравноправными. Господа имели много власти и мало обязанностей по отношению к своим слугам. Зависимого человека казнили за воровство, в то время как аристократ, убивший простолюдина из низших слоев общества, выходил сухим из воды. Жестокость по отношению к своим слугам проявляла не одна Елизавета. Представители правящего класса могли приказать жестоко выпороть человека за незначительные или даже воображаемые проступки. К тому же власть и влияние Елизаветы немногим уступали королевской.

В обычной жизни Эржебет Батори была любящей, заботливой матерью и сильным игроком на политической арене даже после смерти мужа, жестокого графа Надашди. Кажется, об убийствах, совершаемых графиней, стало известно только в 1609 году, когда Елизавета принялась за женщин благородных кровей. Большинство жертв графини, чьи имена упоминаются в свидетельских показаниях в суде, были родственницами Елизавете по крови или через мужа. Хотя репутация у нее была ужасная, нехватки в девушках благородных кровей из обедневших семейств у графини не было: непрекращающиеся войны привели к тому, что во многих семьях были дочери, выдать замуж которых не представлялось возможным.

Несмотря на страшные обвинения, не говоря уже о политических силах, заинтересованных в ее смерти, Елизавета избежала суда. Трех ее слуг-сообщников казнили. Та же судьба постигла местную ведьму, оказывавшую графине услуги. Суд не вынес никакого решения по делу графини. Ее наказанием занялись члены ее же семьи. Елизавету замуровали в спальне ее замка, оставив небольшое окошко, через которое передавали пищу. Она умерла 21 августа 1614 года.