Текст книги "Непослушные принцессы"

Линда Родригес Мак-Робби
Непослушные принцессы

© Linda Rodriguez McRobbie, 2013

© DepositРhotos.com / Gromovataya, обложка, 2014

© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2014

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2014

Никакая часть данного издания не может быть скопирована или воспроизведена в любой форме без письменного разрешения издательства

Переведено по изданию: McRobbie L. R. Princess Behaving Badly: A Novel / Linda Rodriguez McRobbie. – Philadelphia: Quirk Books, 2013. – 288 р.

Введение
Однажды давным-давно…

Любая девочка хоть разочек в своей жизни притворялась принцессой.

Линда из «Зверя» Алексы Финн

Так уж и любая? Не уверена.

Когда я сама была маленькой девочкой, я не хотела быть похожей на принцессу. Не подумайте, что я была пацанкой или кем-нибудь в этом роде. Просто принцессы меня не занимали. Я любила лошадей, особенно крылатых… а еще единорогов… Крылатый единорог составлял предел моих мечтаний. Впрочем, во времена моего детства диснеевские принцессы еще не превратились, как в наши дни, в сверкающих на солнце дурочек пастельных тонов. Тогда можно было быть маленькой девочкой и не подражать слепо Белле, Ариэль или Золушке. (В том случае, если мы имеем дело с «боевой» девчонкой, выбор ограничен Мулан и Меридой.)

В наши дни одержимость принцессами стала в головках многих девочек настройкой по умолчанию. В 2000 году компания Уолта Диснея решила раскрутить на рынке своих ланеглазых героинь полнометражных мультипликационных фильмов под собирательным именем «принцессы». С этого момента начинается распространение эпидемии. «Принцессы» на данный момент являются самым успешным брендом среди товаров, рассчитанных на девочек, не достигших тринадцатилетнего возраста. В 2012 году эта медиафраншиза, созданная компанией Уолта Диснея, стала в Соединенных Штатах наиболее прибыльной, далеко обогнав «Звездные войны» и «Улицу Сезам». За год на международном рынке компания заработала на «принцессах» более четырех миллиардов шестисот миллионов долларов. Если прибавить к этому родственные бренды, такие как «Барби. Принцесса и поп-звезда», наборы зеркал для настоящей принцессы от «Мелиссы и Дуга», бессчетное количество украшенных блестками розовых футболок с принцессами, то становится понятно, что именно социологи и встревоженные родители называют «индустриальным комплексом принцессы».

В своей замечательной книге «Золушка съела мою дочь» (издательство «Харпер Коллинз», 2011 год) Пегги Оренштейн исследует одержимость девочек «симпатичненькими розовыми» нарядами принцесс. Кроме всего прочего, она беспокоится из-за того, что игры в принцесс порождают в душах девочек далекие от реальности надежды относительно своей грядущей женской красоты, а еще ограничивают формирование эстетических вкусов розовым или алым бальным платьем. В результате из маленьких девочек вырастают самовлюбленные, эгоистичные девушки. Я придерживаюсь того же мнения. Хотя пока еще нет прямых доказательств того, что всеобщее помешательство на принцессах способствует завышенной или заниженной самооценке девочек, но, как по мне, это культурное явление вносит в их души незаслуженное чувство превосходства и мнимое ощущение власти, проистекающей не из добрых дел, ума или хороших лидерских качеств, а из физической привлекательности, богатства и наличия поблизости сильных мужчин. Культура «принцесс» навязывает девочкам иллюзорные представления о том, как с ними должны обращаться в жизни, что имеет настоящую цену и к чему женщины должны стремиться в этой жизни.

Конечно, большинство маленьких девочек, вырастая, понимают, что жизнь состоит не из одних лишь пышных нарядов, крестных фей и прекрасных принцев, но фантазии насчет того, чтобы и самой стать принцессой, прочно остаются в их головках. История Кэтрин Миддлтон, красивой «девушки, живущей по соседству» из простой семьи, которая в апреле 2011 года вышла замуж за франтоватого принца Уильяма, похожа на сказку. Конечно, по рождению она никакая не принцесса, но теперь по праву носит титул герцогини Кембриджской. Даже репортаж со свадьбы выглядел как взятый из диснеевских мультфильмов эпизод. Я бы не удивилась, если бы увидела щебечущих синешеек, несущих в своих клювиках шлейф платья Кэтрин. Бульварные издания всего мира неплохо подзаработали на распространении двухмерного и до слащавости умильного образа «принцессы» Кэтрин, забывая о горькой судьбе предыдущей британской принцессы, начало истории которой тоже походило на сказку. Светловолосая голубоглазая Диана также была Золушкой, и ее сходство с героиней мультфильма не ускользнуло от внимания прессы. Подлинная история принцессы Дианы, впрочем, состояла из брака по расчету, супружеской неверности мужа, слухов о ее собственных изменах, проблем, связанных с нерегулярным питанием и излишней популярностью, жалких заигрываний с британскими средствами массовой информации и случайной смерти во время попытки удрать от папарацци. Не такой должна была стать сказочная жизнь, на которую все надеются.

Возможно, наилучший способ обезопасить других от неоправданных ожиданий заключается в том, чтобы рассказать им о настоящих принцессах и их далеко не сказочной судьбе. Многие принцессы оказывались в безнадежной ситуации. Так, к примеру, Софию Доротею Целльскую заставили выйти замуж за человека, которого она называла «свиным рылом», за мужчину, который бил ее, изменял ей, а когда она отплатила мужу той же монетой, запер в замке как узницу и продержал там более трех десятков лет до самой смерти Софии. Другие, как Анна Саксонская, страдали серьезными психическими заболеваниями, вызванными ограниченным генофондом, что столь же опасно, как и абсолютная власть.

Но некоторые принцессы находили в себе силы изменить свою судьбу. Китайская императрица У доказала, что принцессы могут быть такими же готовыми на все последователями политических принципов Макиавелли, как и принцы. Другие, например Сара Уиннемакка, использовали свои титулы, как подлинные, так и мнимые, для привлечения внимания общественности к важным вопросам. Третьи хотели одного – веселиться напропалую. Так, к примеру, американка Клара Уорд, одна из так называемых «долларовых принцесс», бросила своего не особенно прекрасного принца и сбежала от него со скрипачом-цыганом. А еще среди них были и такие, которые принцессами на самом деле не являлись, например Карабу и Франческа, работница фабрики, полька по национальности, которая выдавала себя за спасшуюся Анастасию Романову.

Исторические принцессы были способны на великие и ужасные поступки. Они принимали опрометчивые решения и совершали роковые ошибки. Они любили не тех мужчин, или слишком много мужчин, или вообще никого не любили. Они были женщинами, которые лгали, убивали, использовали секс в качестве оружия или одевались как представители сильного пола, для того чтобы заполучить власть в мире мужчин. Они не боялись запачкать руки, даже обагрить их кровью. Эти женщины были обыкновенными людьми, но слово «принцесса» с множеством его оттенков часто добавляло глянцу к их человеческой сущности.

Описывая судьбу каждой из женщин, о которых вы прочтете ниже, я постаралась избавиться от мифа и представить их образы как можно более близкими к действительности. Но история достоверна настолько, насколько правдивы были те, кто ее записывал. В случае, когда речь идет о женщине, сомнения в достоверности удваиваются. Я постаралась опираться в своей реконструкции на наиболее достоверные источники, но, как всегда, когда пишешь о прошлом, приходится считаться со слухами и гипотезами.

Вот вам истории о реальных принцессах и реальных женщинах. Они, возможно, и жили давным-давно, но их истории далеко не всегда заканчивались счастливо.

Воительницы. Принцессы, которые проявили себя на полях сражений

Альфхильда
(V столетие н. э.)
Принцесса, ставшая предводительницей морских разбойниц

Ледяные воды Балтийского моря

Принцесса Альфхильда стояла перед непростым выбором. Достойный во всех отношениях мужчина в конце концов преодолел глухую оборону ее отца и посватался к ней. Претендента на ее ложе не обезглавили и не отравили. Она могла выйти замуж за этого молодого человека и наслаждаться спокойной жизнью, как принято было среди девушек ее круга, или расстаться с жизнью принцессы и стать предводительницей морских разбойниц.

Угадайте, какой выбор она сделала.

Единственная дочь заботливого до крайней степени короля гётов[1]1
  В тексте оригинала ошибочно указан родственный гётам народ готов. (Здесь и далее примеч. пер., если не указано иное.)


[Закрыть] Сиварда, маленькая Альфхильда, была воспитана девочкой скромной и целомудренной, патологически целомудренной. Когда рядом с ней появлялся мужчина, она «укрывала свое лицо краем накидки», дабы не вызывать видом своей красоты у него приступа похоти.

У Альфхильды было достаточно оснований с такой тщательностью оберегать собственную девственность. Ее история изложена в «Gesta Danorum» («Деяниях датчан»), многотомном труде историка XII столетия Саксона Грамматика, написанном на латыни. Если верить хронисту, девственность была чуть ли не единственным достоянием Альфхильды. Но закрывание лица являлось лишь одной из множества хитростей, к которым девушка прибегала для того, чтобы не подпустить к себе мужчин. По словам Саксона Грамматика, король Сивард сделал все, на что только способен отец симпатичной девочки-подростка, обладающий властью.

«Он содержал дочь под постоянным присмотром и подарил ей двух змей. Король надеялся, что когда они вырастут, то смогут защитить ее целомудрие. С такой опасной преградой немыслимо было сунуть свой нос в ее опочивальню. Король также повелел, чтобы каждый, кто попытается туда войти, тотчас был обезглавлен, а его отрубленная голова была надета на кол и выставлена на всеобщее обозрение. Страх, вызванный этими распоряжениями, охлаждал пыл излишне страстных молодых людей».

Нашелся, правда, один молодой человек, пылкость которого не остудили все эти преграды. Он посчитал, что «опасность делает попытку еще благороднее». Звали его Альф. Был он сыном датского короля Сигара. Однажды Альф ворвался в спальню к Альфхильде. Одетый в окровавленную шкуру животного (должно быть, он хотел свести этим рептилий с ума), Альф убил одну змею, запустив раскаленным докрасна слитком железа ей в пасть. Вторую змею он убил более традиционным способом, проткнув ей горло копьем.

Хотя сноровка, с которой молодой датчанин расправился с пресмыкающимися-телохранителями, произвела на Сиварда должное впечатление, король решил сделать Альфа своим зятем, только если Альфхильда «примет свободное и обдуманное решение» в его пользу. Храбрый искатель ее руки, который только что убил ее любимых домашних зверушек, также произвел на девушку благоприятное впечатление, а вот мать Альфхильды настоятельно посоветовала дочери «хорошенько подумать», не особенно «очаровываться пригожестью» жениха и не забывать «о добродетели».

Поколебленная в своем мнении мудрым советом матери, Альфхильда решила, что Альф не мужчина ее мечты. Вместо того чтобы выйти за него замуж, девушка оделась в мужскую одежду и во главе команды, состоящей из таких же девушек, как она, занялась морским разбоем.

Почему Альфхильда ступила на путь пиратства, неизвестно. Саксон Грамматик ничего не говорит о мотивах ее поступка. Также непонятно, откуда появилось «множество таких же девушек», которые присоединились к ней. Несмотря на необычное решение, принятое принцессой, сюжет об Альфхильде кое в чем типичен для исторического фольклора той эпохи. Подчеркнуто щепетильное отношение к девственности и чрезмерные меры по ее охране, исключающие даже тень какого-либо «веселья», соответствуют реалиям и этическим ценностям Древней Скандинавии. Этот мотив можно встретить и в других окрашенных романтизмом легендах и сагах, повествующих о девах-воительницах, которые предпочли швейной игле меч.

Саксон Грамматик, хоть и не объясняет причину поступка Альфхильды, заявляет тем не менее, что, хотя в прошлом девы нечасто выбирали «жизнь морских удальцов», уникальным это явление не было. Появлялись и другие девы, писал он, которые «питали отвращение к рутине дней» и меняли свою природную «мягкость и легкомысленность» на щит и меч. Они делали себя «бесполыми» и «вместо веретена брали в руки копье». «Они нападали на мужчин, выставив перед собой жала своих копий. В их взорах пылала ненависть. Они думали только о смерти, позабыв о развлечениях». Этим девам, по словам Саксона Грамматика, приходилось вести себя подобно мужчинам и скрывать свои красивые лица от взора ничего не подозревающих представителей сильной половины человечества, дабы не разжечь в их сердцах похоть. Мысль о том, что необузданная мужская страсть могла быть достаточным поводом для того, чтобы женщина взяццлась за оружие, кажется, не приходила в голову автору «Деяний датчан».

В любом случае из Альфхильды получилась грозная пиратка. Учитывая то, что для удачного морского разбоя одной абордажной сабли и повязки на глазу недостаточно, причина ее успеха сокрыта во глубине веков. На подробности Саксон Грамматик очень скуп. Несмотря на довольно снисходительные замечания насчет дев-воительниц, хронист считает, что «деяния Альфхильды превосходят доступные обычной женщине». Вместе со своими боевыми подругами принцесса добыла несметные сокровища. К ней присоединился еще один корабль, команда которого на этот раз состояла целиком из мужчин. Викингов восхитила красота и «крутизна» Альфхильды. Через некоторое время под ее началом находилась целая флотилия кораблей, которая нападала на суда, плавающие вдоль побережья Финляндии.

Но лихие времена подходили в концу. Альфхильда совершенно сбросила со счетов упрямство отвергнутого ею убийцы ее домашних зверушек. Альф не забыл целомудренной красавицы и пустился на ее поиски, «совершив множество плаваний» по покрытым льдом морям и время от времени участвуя в сражениях с викингами. Однажды недалеко от побережья Финляндии его корабль встретился с целой флотилией пиратских судов. Воины Альфа были против того, чтобы нападать на превосходящие их силы викингов, но принц воскликнул, что для него «будет стыдом, если кто-то расскажет Альфхильде о том, что он отступился от ее поисков, испугавшись нескольких кораблей». Какая ирония!

Разгорелось морское сражение. Датчане среди всеобщей резни успевали дивиться тому, что «у их недругов такие гибкие конечности и такая грация во всем теле». Альф вместе со своим побратимом Боргаром заскочили на один из вражеских кораблей и ринулись на корму, «убивая на своем пути всех, оказывающих сопротивление». Боргар ударом сбил шлем с одного из викингов. Альф, к своему глубочайшему изумлению, увидел красавицу Альфхильду, «деву, которую он искал на море и на суше, подвергаясь стольким испытаниям и опасностям».

В этот миг Альф понял, что «должен воевать не оружием, а поцелуями, должен отложить в сторону свое грозное копье и вести себя учтиво». Одним из учтивых поступков принца было то, что он «избавил» Альфхильду от пропахшей путом мужской одежды и уложил к себе в постель. На этом карьера морской разбойницы закончилась.

Язык, которым Саксон Грамматик описывает возвращение Альфхильды к жизни принцессы, говорит нам о многом. Он пишет, что Альф «страстно ее обнял», «распорядился, чтобы она сняла с себя мужскую одежду», а после этого «зачал с ней дочь». Чего хотела сама Альфхильда и как относилась к тому, что ее «карьере» морской разбойницы пришел конец, неизвестно. Хрониста ее мнение не интересует. Из используемой им лексики видно, что у Альфхильды не было другого выхода. На этом заканчивается история принцессы-пиратки в изложении Саксона Грамматика.

Рассказ хрониста о добродетельной принцессе, ступившей на путь морского разбоя, может быть, а может и не быть правдой. Не надо забывать, что «Gesta Danorum» – исторический труд, в котором помимо вполне реальных конунгов и героев фигурируют великаны, ведьмы и драконы. В любом случае судьба Альфхильды, ставшей девой-воительницей, основывается на существовавшей в действительности традиции, независимо от того, жила ли такая девушка когда-то на белом свете. Позже ученые рассматривали множество исторических легенд, собранных Саксоном Грамматиком, в качестве подспорья для лучшего понимания раннесредневековой скандинавской культуры.

Чему эта легенда должна была научить грядущие поколения, чьи дети будут слушать рассказ об Альфхильде, собравшись у очага бесконечной в Скандинавии зимней ночью, трудно сказать. Современной читательнице может показаться несправедливым то, что «подвиги» Альфхильда променяла на мужчину и семейную жизнь. Как можно быть матерью и женой после того, как ты стала пираткой? Не стоит судить о легенде с позиций феминизма XXI века. Не надо забывать, что Саксон Грамматик писал свою интерпретацию истории Дании семь веков спустя после смерти легендарной Альфхильды.

Под пером хрониста сага об Альфхильде, которая сама по себе имела многосотлетнюю языческую предысторию, испытала сильное влияние христианских представлений о роли полов в общественной жизни. Альфхильда скромна и целомудренна, но при этом, в соответствии с легендарной традицией, умело обращается с мечом и боевым топором, как и приличествует деве-воительнице. Альфу пришлось побороть ее воинственность, чтобы стать достойным ее. В конце легенды все складывается как нельзя лучше: оставив жизнь «морской разбойницы», Альфхильда становится женой и матерью. Саксон Грамматик не скрывает негативного отношения к подобного рода воинственным девам, больше места уделяя в своем труде не истории, собственно говоря, Альфхильды, а критике дев-воительниц.

Так что в определенном смысле рассказ об Альфхильде является сказкой поучительного содержания, во многом напоминающей «Золушку» и «Белоснежку». Вот только здесь больше сумасбродства… и змей.

Пинь-Янь
(600–623)
Принцесса, возглавившая армию

В одиночку с порочным императором не справиться. Будучи дочерью военачальника, Пинь-Янь прекрасно это понимала. Когда ее отец и брат с оружием в руках сражались против императорской армии, она не сидела без дела, рискуя стать военной добычей. Пинь-Янь собрала и возглавила собственную армию в количестве более чем семидесяти тысяч воинов. С помощью дочери отец захватил трон и стал основателем новой династии, время правления которой считается «золотым веком» в истории императорского Китая.

Кстати говоря, в то время Пинь-Янь не исполнилось еще и двадцати лет.

Пинь-Янь была дочерью генерала Ли Юаня, гарнизонного командира, под началом которого находились значительные военные силы. Приходясь дальней родней правящему императору, Ли Юань не особо горел желанием становиться одним из лидеров повстанцев, но, будучи влиятельным, честолюбивым и могущественным человеком, генерал не мог не оказаться на подозрении у страдающего паранойей императора Ян-ди из династии Суй.

Даже в наши дни Ян-ди считается одним из самых жестоких злодеев в китайской истории. Ради того чтобы занять престол, он убил собственного отца. Став императором, Ян-ди разбазарил деньги и военную мощь страны в безуспешных попытках завоевать другие страны. То, что осталось от государственной казны, он истратил на грандиозное строительство, которое должно было прославить его в веках. Когда деньги иссякли, Ян-ди поднял налоги, которые оказались просто непосильными: после поголовной мобилизации всех пригодных к воинской службе мужчин работать в поле стало почти некому. В 613 и 614 годах прокатилась волна восстаний. Первыми выступили голодающие крестьяне, но вскоре к мятежу присоединились недовольные феодалы и чиновники. Испугавшись, Ян-ди принялся заключать в тюрьму или казнить всех, кто казался ему неблагонадежным.

Император уже давно подозревал Ли Юаня, и на то имелись свои причины. Тот был честолюбивым генералом, под началом которого находилась большая армия. Но еще более тревожным являлось то обстоятельство, что, как передавали, у Ли Юаня под левой рукой было родимое пятно в форме дракона – явный признак того, что ему на роду написано стать императором. В 615 году подозрения Ян-ди укрепились, когда на улицах городов начали распевать песенку, в которой говорилось, что будущего императора будут звать Ли. Имя это было очень распространено в Китае. Песенка могла означать просто смену императоров, но Ян-ди имел достаточно оснований полагать, кем окажется этот Ли.

В 617 году император приказал заключить Ли Юаня в тюрьму по обвинению в том, что его поймали во время прелюбодеяния не с одной, а с двумя императорскими наложницами. Такое преступление каралось смертью. Вскоре, однако, Ян-ди отменил свой приказ – со всех сторон наступали войска мятежников, и ему нужна была помощь генерала. Теперь перед Ли Юанем встал выбор: либо он открыто присоединится к мятежу, либо императорская паранойя рано или поздно его погубит. Генерал выбрал путь мятежа.

Заручившись поддержкой соседних тюркютов, Ли Юань собрал армию в тридцать тысяч бойцов. С гонцами он передал секретные послания своему сыну Ли Шими́ню и зятю Цао Шао, мужу Пинь-Янь, раскрывая в них свои планы. Положение Пинь-Янь и ее мужа было довольно шатким. Они жили при императорском дворце, где Цао Шао был командиром императорской стражи. Муж рассказал жене о своем намерении сбежать к бунтовщикам. При этом Цао Шао выразил опасения насчет ее безопасности. Его страхи были небезосновательными. Ян-ди вполне мог взять Пинь-Янь в заложницы и даже, желая отомстить ее отцу и мужу, пытать ее. Эта женщина была не из тех, кто падает в обморок, терзается сомнениями и ждет до тех пор, пока ее не бросят в темницу. Она заявила, что сама позаботится о себе. Цао Шао сбежал из дворца, а Пинь-Янь поступила так, как обещала.

Она отправилась в поместье, расположенное в провинции Ху и принадлежащее ее семье. Там Пинь-Янь обнаружила, что война и сильная засуха довели местных жителей до голода. Тогда она приказала открыть двери своих амбаров для голодных народных масс, чем сразу же заслужила их благодарность. Они стали ее должниками. Умный ход для человека, которому вскоре нужно собирать собственную армию.