Текст книги "Российский колокол № 5–6 (36) 2022"

Глава двенадцатая

«Человек болен, – вскипало в голове у Широкорада, – человеку нужно в подполье, где он только и может постичь весь ужас своего я… Нет, не белые лазаретные простыни нужны человеку, а именно уединение, подполье. Чтобы от-колотиться в лихоманке, в трясовице. А отколотившись, не оставить других… Ходить за ними, за болезными… Отдать всё всем…»

Александр Иванович потёр виски, но чужое, отрывочное никуда из горящей его головы не делось: «… все таковы, а стало быть, не стоит и исправляться!.. Что может поддержать исправляющихся? Награда? Вера? Награды не от кого, веры – не в кого… Ещё шаг отсюда, и вот крайний разврат, преступление… убийство… Тайна».

– Достоевскому пеняли, – помрачнел Широкорад, – болезненные, мол, произведения. А он возражал: «Но самое здоровье ваше есть уже болезнь. И что можете знать вы о здоровье?»

Старший мичман сказал это и подивился своему разбитому голосу. Но ещё более подивился он Шабанову, его неожиданному явлению.

– Вам что, Александр Иваныч, худо? – встревожился Рифкат Глаза Широкорада лихорадочно блестели, он глядел на моряка так, словно забыл, кто же перед ним стоит.

– Может, чем подсобить? – не отступал Шабанов.

– Нет-нет, Рифкат, не нужно, – отозвался наконец Александр Иванович сипло. – Я в порядке, благодарю!

– Тогда это… меня за вами Пальчиков послал. Сказал, что вы на обходе – электродвигательный отсек проверяете.

– Ну… А где он сам?

– Возле турбинного сидит, стережёт.

– Кого стережёт? – с трудом глотнул Широкорад.

– Да электрика… Тот ведь в восьмой турбинный отсек сунулся, и мы с мичманом Пальчиковым тоже… Хотели, значит, изловить… Но дверь водонепроницаемая не отдраивается… Зараза!

– Не понимаю, какого электрика?

– А-а-а… Это мы так с Николаем Валентинычем прозвали нашу галлюцинацию, этого желтяка. Он ведь только в электродвигательный и турбинные отсеки ходит. А больше никуда… Ну, вы-то и сами знаете…

– Знаю… За мной, Рифкат! – приказал старший мичман. И хотя предстоящее дело уже целиком захватило его, но прыгнула мысль о том, что болезнь из голоса исчезла, отлетела и глотать стало легче.

Широкорад решил даже опробовать голос и окликнул вахтенного:

– Мытасик, не спать!.. Вихор золотистый – на место приладить… Чтоб было поприглядистее!

– Как можно на вахте спать, товарищ старший мичман? – выскалил заячьи зубы матрос.

– Борь, ты не всхлипывай бесслёзно! А давай, давай работай! – Ага.

– Не «ага», а «так точно»! – сказал Широкорад, и в глазах его что-то метнулось.

– Так точно! – вытянулся Мытасик.

– Ну всё, моряк – с печки бряк… Служи! Я – в восьмой, турбинный.

… В турбинный отсек шли, придерживая слова.

Шабанов нервно кусал губы.

Широкорад же, казалось, следил только за серебристой стрелой, летящей по тёмно-вишнёвому циферблату: «Две минуты приговорены… Ещё две. Одна… А что мы вообще знаем о времени? Ничего. Время не наблюдается. Разве что измеряется… Ну да, да, физика определяет время как "то, что измеряется часами". И это всё! Мы просто подсчитываем такие события, как тиканье часов… Сам Эйнштейн сетовал, что разделение между прошлым, настоящим и будущим – всего лишь иллюзия, хотя и убедительная…»

– Так ты подумал о контрактной службе? – всколыхнулся вдруг Широкорад. – Остаёшься?

– Не могу, Александр Иваныч. Ну вот правда, не могу… Наталию Салимджановну расстрою… Любит она меня, шамаханочка…

Рифкат попытался найти ещё какое-нибудь сравнение, но не сумел и поэтому сказал просто:

– И я очень, ну очень люблю её… Она, знаете, какая? – Шабанов зажмурился. – На эксперта-криминалиста учится… А глаза – во какая синь!.. Я, как вернусь домой, тоже в милицию поступлю. А может, и на КамАЗ… У меня же и батя, и мать, и дядя Абак там. Они ведь завод этот строили… Он и мне, в общем-то, не чужой: я на КамАЗе практику проходил, когда учагу оканчивал.

– Хороший ты, Рифкат, парень! – снова глянул на часы Широкорад. – Нежидкостная натура…

Пальчиков, заслышав знакомые голоса, облегчённо вздохнул: уж очень неуютно чувствовал он себя перед задраенной дверью восьмого отсека. Николая Валентиновича пробирало, как на крепчайшем ветру. Руки и ноги стыли. А вид был такой, будто мичман молитвенно просит: «Ну, смелее, смелее! Вывози, Пресвятая Матерь!»

– А, это вы! – Пальчиков постарался придать своему голосу варварское спокойствие, но не преуспел.

– Да, Николай Валентиныч, – растерянно отозвался Шабанов, – это мы.

– Приветствую! – сказал Широкорад так, словно и не заметил жалкого состояния своего подчинённого.

Старший мичман дал Пальчикову время, чтобы тот смог немного прийти в себя. Осмотрел водонепроницаемую дверь – сильно била в глаза белая краска. Тронул кремальерный затвор – не поддался. И только потом спросил:

– Ну так что, бдите?

… Николай Валентинович, вполне овладев собою, докладывал деловито и даже бойко. И наконец подытожил: «Вот как-то так!» А подытожив, вдруг обессилел и беспомощно затеребил сталисто блестевшую фляжку. В голове его варилось: «Хоть то славно, что не мне теперь принимать решения…»

– Что это у вас там, вода? – приковался взглядом к фляжке Широкорад.

– Как?..

– Я говорю: что у вас там?

– Ди… дистиллированная вода.

– Лейте её на кремальерный затвор!

Широкорад объяснил, зачем это нужно, как-то уж больно мудрёно. Да и объяснение больше смахивало на заклинание. Николай Валентинович понял только, что Страж Порога (так отчего-то Широкорад называл их гостя) сначала подвергает человека испытаниям, а потом приобщает к неведомому миру. И надо окропить дверь водой (вода – символ определённой энергии), принести какую-то жертву (обряд жертвоприношения), вкусить пищу. Это – причащение, инициация. Если человек проходит её, то действительно как будто посвящается во что-то. При этом важно сохранять бодрствование. «Посвящение всегда сопряжено с бодрствованием, как физическим, так и духовным. Если не рассматривать это буквально, то становится понятно, что речь идёт о присутствии духа, о ясности внутреннего зрения. То есть надо не просто действовать, а помнить себя и осознавать, что делаешь…»

– Я-то думал, только в сказках подобное случается, – сказал Пальчиков, опорожнив фляжку.

– Признаться, я и сам так полагал, – усмехнулся Широкорад. – А тут всё перевернулось с ног на голову. Ну чем не магия реальной жизни?

Старший мичман вдруг погасил свой острый взор и скомандовал:

– Николай Валентиныч, будьте наготове! Я открываю дверь. – Широкорад отёр ладонью пот с лица и прибавил: – Рифкат, ты тоже приготовься!.. Открываю на счёт «три»…

Дело, что называется, обделано было кругло.

Водонепроницаемая дверь разинулась и пропустила моряков в восьмой отсек. Они вошли туда, и никто их не проглотил. Никто.

– Збруев! – окликнул вахтенного Широкорад. – Михаил Александрыч, вы ничего странного не замечали? Может, кто входил?

Мичман Збруев, сидящий за пультом паротурбинной установки, напряжённо поглядел своими маленькими ожившими глазками и сказал:

– Никак нет, Александр Иваныч, не замечал. И за время моей вахты никто не входил… А что, что-то случилось?

– Я, признаюсь, не понимаю… – заозирался по сторонам Пальчиков.

Пояснить что-либо старший мичман не успел – всех охватила какая-то погребная сырость. Широкорад поёжился и просипел:

– Михаил Александрыч, вы занимайтесь, а мы пока осмотрим отсек… Всё – работаем!

Но не прошло и полутора минут, как Широкорад позвал Пальчикова с Шабановым:

– Идите сюда!

А когда они обступили его, то с расстановкой проговорил:

– Сбежались. Я тоже сбежался. Кричали. Я тоже кричал… Овально круглившееся лицо Шабанова округлилось так, как никогда. Пальчиков же и вовсе натянул глупо-вопросительное выражение.

«Не физиономии, а знаки вопросов… Гримасничают от напряжения», – Широкорад собрал мысли и приказал сам себе не тянуть с объяснениями.

– Пренеприятное известие… Обратимый преобразователь левого борта накрывается. Что скажете, Николай Валентиныч?

– Похоже на то… Я слышу какой-то странный звук.

– Вот и я слышу. И, как шутит наш никогда не унывающий доктор Радонов, сей факт… Ну, то есть о преобразователе… да… сей факт с сияющим лицом вношу как ценный вклад в науку…

И вдруг голос старшего мичмана перекрыл вой. Свирепый, дикий. И тут же – хлопок в щите управления.

«Всё, обратимый в отключке», – придавило Широкорада.

Александр Иванович качнулся к переговорному устройству, включил его и доложил на пульт ГЭУ об аварийной остановке обратимого преобразователя левого борта. А убедившись в том, что очень обстоятельный оператор Теперик и теперь всё понял правильно, поспешил на пульт.

В этой-то спешке и вывернулись у Александра Ивановича мысли о Недошивкине – операторе пульта дистанционного управления электроэнергетической системы ПЛ «Кама».

«Какой же Недошивкин всё-таки молодчина! Как быстро произвёл переключения в основной силовой сети… Мы же столько раз в Палдиски, в нашем учебном центре, "репетировали" подобное… И вот сейчас Витя, обычно стеснявшийся своих длиннющих рук, сделал этими руками всё, что нужно…»

– Не постеснялся! – выдохнул облегчённо старший мичман и ускорил шаг. Александр Иванович был готов к непростому разговору с начальством: он успел осмотреть обратимый преобразователь и подумать, как действовать.

Обсуждение случившегося с командиром БЧ-5 механиком Метальниковым и командиром электротехнического дивизиона Драгуном заняло примерно минут девятнадцать. Побелев лицом, Широкорад вернулся в отсек, оглядел всех и сказал сухо:

– Командир корабля в курсе, механик ему ситуацию уже обрисовал. Как и полагается, в работу введён обратимый преобразователь правого борта. Вот так!

– Александр Иваныч… А что нам-то делать?

– Своевременный вопрос, Николай Валентиныч, очень своевременный. Проблема-то аховая! Поэтому переодеваемся, готовим инструменты. Я всех инструктирую и – за дело! Будем разбираться… По всем признакам, полетел кормовой подшипник… Кстати, дополнительный комплект подшипников у нас имеется… Механик позаботился… Я ведь ему ещё перед боевой службой, когда мы были на контрольном выходе в море, докладывал, что с подшипником этим какие-то нелады. Не так работал он, что ли… Не знаю, точно не скажу, но нутром я чувствовал, как он временами сбоит… Редко… Словно промельк…

– Понятно… Вы хотите ремонтироваться здесь, а не на базе…

– Вот именно, дорогой Николай Валентиныч, очень хочу. Ведь нельзя же полагаться только на преобразователь правого борта… Возьмите во внимание то, что мы – в Атлантике, на боевой службе… А до наших берегов ещё идти и идти…

– Значит, будем ремонтироваться! – воодушевился Шабанов. – Я-за!

– Тогда так… Заданье дано – за гусли, други! Попляшем-потрудимся…

– А где же… э-э… Страж Порога? Не помешает?

– Тише, Николай Валентиныч! – Широкорад тронул усы и улыбнулся. – А то ещё воротится…

– Тьфу-тьфу, – икнул от неожиданности Пальчиков, – тьфу…

– Не надо, – голос старшего мичмана звучал участливо, – ну не надо… Вы же не жалкий трусишка, не ребёнок. Да и потом, мы часто встречались с нашим гостем и ни разу не встретились… Так что держим краснофлагий строй!

– Александр Иваныч, а крошечку хоть какую-то нельзя ли подержать во рту? – ввернул Шабанов.

– Принято: подержать во рту крошечку! Сейчас же загляну на камбуз… А то получается – в тесноте, да не обедал.

– Спасибо! Вы поняли многое лучше других.

– А по-моему, я всё ещё ничего не понимаю, Рифкат.

И тут одна совсем несвоевременная идея вдруг захватила Широкорада, он похлопал Шабанова по плечу и вышел из отсека. И пока шёл на камбуз, крутил эту идею и так и сяк. А потом ещё и тихонько запел:

– Заколите всех телят – аппетиты утолят…

Продолжение следует…

Алексей Яковлев

Поэт, публицист, автор и исполнитель песен. Родился в 1981 году в Москве. Окончил Московский международный университет. Один из основателей поэтической группировки «Общество Вольных Кастоправов», создатель сайта литературного медиа-альманаха «Кастоправда» (www.kastopravda. ru). Подборки стихов входили в лонг-лист премии «Дебют» (2003–2005), сборник проекта «Сговор» (2020), антологию «Современный русский верлибр» (2021). Автор поэтических книг «Частности лёгкой жизни» (2005), «Какие ещё вопросы?» (2013), «Небось» (2016). Стихи переводились на английский, немецкий и польский языки.

Встретимся в телепортере

Фраза «встретимся в телепортере» появилась не случайно. Долгие века о телепортере ровным счётом ничего не знали. Легенды и мистические традиции утверждают, что вместо телепортеров могли использоваться нужные заклинания, могущественные предметы или определённые «места силы». О чём речь, первым догадался таинственный и магический по своей сути герой человеческой истории Чарльз Форт. Тот самый, что яростно и безапелляционно клеймил прогрессивную науку во времена её истинного расцвета, на рубеже XIX и XX веков, работами вроде «Книга проклятых», «Внемли» или «Магия повседневности». В 1931 году, как скромно упоминает «Википедия», в одном из своих трудов, посвящённых описанию странных и загадочных событий, происходящих тем временем на планете, этот Чарльз Форт впервые открыто заявляет о телепортации – феномене, объединяющем необъяснимые случаи спонтанного перемещения материи в пространстве.

Для представителей официальной науки, которых Форт именовал не иначе как сектантами, это была бомба, заложенная в самое сердце прогресса. Весь XX век человечество пыталось разгадать тайну телепортации. Учёные потревожили даже фотоны, заставив их преодолевать материальность медной пластины и расписываться о прохождении препятствия на фотоматериале, доказав тем самым мнимость как таковую. Но и столь серьёзные эксперименты не приближали возникновение телепортера. Поэтому фантазии о нём сами по себе имели взрывной эффект. Если фантастический роман обходился без упоминания о телепортации, то чаще всего был заурядной поделкой с потугой на нудный реализм. С одной стороны, многие весомые аргументы Форта оказались в разделе fiction, с другой – о телепортации и телепортере в начале 20-х годов третьего миллениума от Рождества Христова сложилось устойчивое представление: будто это некий аппарат, благодаря которому можно мгновенно перемещаться из одной точки в другую. А значит, встретиться на пути нет никаких шансов.

Доподлинно неизвестно, кто первый придумал столь изящное прощание и подразумевал ли он и в самом деле невозможность увидеться, странствуя посредством телепортации. Но говорят, что был один чувак, из уст которого фраза «встретимся в телепортере» могла означать и нечто иное. Джон Ветров, бродячий философ забытых переулков и полуподпольных богемных вечеринок, утверждал, что встретить кого-то в телепортации – большая удача и что однажды ему повезло и он смог выбраться из телепортера.

«От греческого "теле" и латинского "портаре", – гнал Ветров, – произошло это слово. Что значит "далеко нести". Форт писал ясно и открыто о таинстве перемещения тел. Однажды войдя в телепортер, сразу понимаешь, что главное – выбраться. Возможно, относительно наблюдателя телепортация иной раз и происходит мгновенно и тогда появление кого-то или чего-то фиксируется единомоментно в разных точках пространства. И то, впрочем, с большим допущением в атомарном времени. Телепортация – самый лёгкий и быстрый способ для перемещения? Фигня! Телепортация – это путь…»

Когда Джон Ветров уходил, бросая на прощание «встретимся в телепортере», никто не знал, вернётся ли он и знает ли о телепортации хоть что-то. Бывало, он набивал целый рюкзак, запихивая в него тёплые вещи, сухое горючее, гречку, сигареты и книги. Говорят, впрочем, что уходил он обычно, ничего не взяв, забывая или нарочно оставляя всё, кроме небольшой наплечной сумки, содержимое которой всегда было разным.

«Встретимся в телепортере!» – Ветров просто открывал дверь и исчезал. Не оставляя никакой уверенности в том, куда направляется и что имеет в виду. Как, впрочем, и в том, а не является ли порог, через который он только что переступил, тем самым телепортером, за которым странствия только начинаются.

Елена Трухан

Родилась и живёт в городе Новокузнецке Кемеровской области. Выпускница филологического факультета Томского государственного университета. Работает в Литературно-мемориальном музее Φ. Μ. Достоевского заместителем директора по научной работе.

Публиковалась в столичной и региональной периодике («Литературная Россия», «Мир музея», «Библиополе», «Неизвестный Достоевский», «Мир Севера», «Огни Кузбасса», «Кузнецкий рабочий» и др.). Автор трёх книг.

Член Союза писателей России, руководитель новокузнецкого филиала Кемеровского отделения Союза писателей РФ с 2019 года.

Felicia
(миниатюры)

Чувства

Две птички с оранжево-коричневыми хвостиками, напоминающие воробьев, нежились в дождевой луже.

Я смутила их своим вниманием.

До чего же пугливы и неуловимы наши чувства, ловкими птицами прошмыгивающие в заросли времён!

Отпустить благословляя

Крестики берёзовых серёжек незаметно опустились на твою голову, словно благословение на дальний путь, который неизбежен.

В листопаде кружащихся лет будь счастливо, Божье дитя, как та земля, по которой ступаешь лёгкими уверенными шагами.

Глядя на берёзовые крестики, понимаешь, что значит отпустить самое дорогое.

Путешествия

Райские птицы эстетического наслаждения щебечут на холсте разноцветными акриловыми голосами. Тропические бабочки захватывающих мыслей и диковинных фантазий порхают по комнате.

Самое сокровенное всегда сокрыто от непричастных. Только Мастеру под силу впустить прохожего в неведомую страну собственного творчества.

Жаль, что в эру душевного эксгибиционизма ценятся лишь сумрачные путешествия по чужой подноготной.

Неграмотные

Дождик чертит косые штрихи на стекле, будто силится передать что-то судьбоносное.

Я не понимаю его.

Вот так из-за нашего невежества остаются в стороне и бездарно гибнут многие непрочитанные знаки.

Лавочка

В жарких пыльных джунглях города спасительна лавочка под тенистым карагачом.

Муравьи текут по извилистым морщинам тёплого ствола. Мгновения сочатся сквозь воронку вечности. Тишина внезапно проглатывает индустриальный гул.

Как всё-таки важно ощущать твёрдые тылы!

Волосок

Твой ультрамариновый волосок заплутал в прожорливой утробе пылесоса.

Вот и всё, что осталось от тебя: долгих разговоров за чашкой чая, поздних возвращений, бесконечных конспектов и мудрёных книг, от запаха духов и тюбиков тёмной помады, внезапно нахлынувших откровений и слёз, от дерзких мечтаний, обернувшихся реальностью…

Пожалуй, я не права. Волосок не заблудился, а зацепился, напружинился и выстоял, как тонкая прочная нить неразрывной материнско-дочерней связи.

Лечебная горечь

В пору разлук, разочарований и утрат целительна горечь пыльцы долгожданного одуванчика.

Минули одиночащие холода, гулкие ветры увлекли к северным широтам бесконечно тягучие ночи, а заодно апатию, дурные вести и неверие в собственные силы. И, пробив мёрзлую землю и мёртвую траву, лучезарно возгорелись трудолюбивые одуванчики.

Их крохотные бархатные песчинки, уцелевшие на пальцах, – как искры надежд на воскресение к новой жизни.

Литературная гостиная

Николай Куклев

Писатель, автор более двадцати книг, академик Европейскои академии естественных наук, член-корреспондент Петровской академии наук и искусств.

Родился 11 мая 1937 года в с. Рыбное Вольского района Саратовской области.

С 1959 по 1962 год учился в Саратовском училище культуры, по окончании которого работал директором Дома культуры. С 1965 по 1997 год проживал в г. Мытищи Московской области, работал учителем, директором школы. Окончил заочно МГОУ, факультет географии. Избирался действительным членом Географического общества СССР.

В 2002 году основал Российскую академию научного христианства, является её президентом и профессором.

С 2003 года проживает в г. Балаково Саратовской области.

Имею слово сказать…

Мы теперь дети Божии; но ещё не открылось, что будем.

Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему,

потому что увидим Его как Он есть.

Шн. 3:2

Если от любви до ненависти один шаг, то от атеиста до верующего вообще полшага. Но это при условии, если взять Новый Завет Христа и почитать его… «атеистически», то есть с привлечением тех базовых научных знаний, которыми владеет всякий атеист. Что и произошло лично со мной, атеистом, когда я впервые взял в руки этот удивительный документ. Это было более тридцати лет тому назад. И первое, на что я не мог не обратить своё «атеистическое» внимание, были настойчивые слова Христа: «Исследуйте Писания!» (Ин. 5:39). Так я стал исследователем этого документа с точки зрения наук современного естествознания. И с первых минут понял, что Христос, ведя речь об Отце, Сыне и Духе, имел в виду… Атом Водорода, Фотон и ту Информацию, которую переносит фотон по полю Вселенной.

По современным представлениям, Атом Водорода – это физико-химическая система, состоящая из атомного ЯДРА, несущего положительный электрический заряд, и ЭЛЕКТРОНА (заряд – «минус»), который находится в тонком концентрическом шаровом слое.

Как видим, модель очень простая, но она… ЖИВАЯ, ибо ПУЛЬСИРУЕТ, что делает её уникальной среди прочих систем такого уровня (атомов) в Мироздании. Вернее, пульсирует его электронная оболочка. При этом, когда она сокращается, выделяется (излучается) квант света – Фотон. А когда, напротив, расширяется, фотон поглощается извне, благо на один нуклон приходится более двадцати миллиардов фотонов.

ФОТОН – самая маленькая и распространённая частица материи, именуемая светом. Он не имеет электрического заряда (заряд – «ноль») и массы и не распадается спонтанно в вакууме, так как стабилен. В отличие от других частиц, обладает двумя свойствами – является и частицей, и электромагнитной волной.

А ещё я понял, что вступаю в долгую и изнурительную борьбу за познание и принятие Христа «как Он есть» (1Ин. 3:2), а не как Его принимает этот мир. И я не ошибся: пока острой борьбы нет, но есть ГЛУХОЕ МОЛЧАНИЕ как церкви, так и научного сообщества в целом, чтобы меня и мои научные труды НЕ ЗАМЕЧАТЬ. То есть повторяется ситуация двадцативековой давности, когда Христос, желая донести Свои научные знания до людей своего времени, встретил упорное сопротивление церкви и её тёмной, неграмотной паствы. Наука тогда лишь зарождалась. И тогда Христос вызвал огонь на Себя. С Ним были лишь Его верные ученики – небольшая группа апостолов.

Возникает вопрос: ПОЧЕМУ такое тупое, настойчивое игнорирование этой правды? Тем более ныне, в эпоху научно-технического прогресса и информационных технологий? Ведь на дворе не первый, а XXI век. Скорее всего, это страх и зависть. Страх научного сообщества – не навредить религии, а в России – РПЦ, дабы не задеть её амбиций на провозглашение себя «помазанником» Божиим. И, конечно, зависть так называемой официальной науки, что не она, обвешанная всяческими званиями и регалиями, открыла «научного» Христа, а простой учитель, мало кому известный писатель. А как же – на всё воля Божья?

Напомню, Христа предали первосвященники, и не абы как, а «из зависти» (Мф. 27:18; Мк. 15:10), что «ЗНАЛ ВСЁ» (Ин. 6:68; 7:15; 21:17; 16:30). А «всё» – это от элементарных частиц до галактик. И что только атом Водорода является источником ПЕРВОРОДНОГО Света (фотонов), а Свет – носителем Информации, которая путём чудодейственного преображения становится материальным «телом» Мироздания – галактиками, звёздами, планетами, веществом, химическими элементами, молекулами и атомами. Элементарные частицы в этот список не входят, ибо не имеют ни спектров излучения, ни спектров поглощения. Отсюда выражения: «Я – свет, который на всех. Я – всё: всё вышло из меня и всё вернулось ко мне. Разруби дерево, я – там; подними камень, и ты найдёшь Меня там» (Фома, 81); «Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни» (Ин. 8:12); «Без Меня (Света. -Н. К.) не можете делать ничего» (Ин. 15:5); «И Слово (Информация. -Н. К.) стало плотию» (Ин. 1:14).

Разумеется, прямо о Своих научных знаниях Христос говорить не мог – это противоречило взгляду церкви на устройство мира. Поэтому Ему не оставалось ничего другого, кроме как ВУАЛИРОВАТЬ их под притчи, метафоры и иносказания. В этом состоянии они и дошли до нашего времени, и это заслуга церкви, которая тогда располагала бо́льшими возможностями письменного слова и просветительства, нежели светские институты. Помогла и вуаль, которой она явно соблазнилась, где не надо ломать голову над истинным Словом Христа, а лишь принимать Его на веру. Что мы наблюдаем и ныне, посещая храмы и приходы, где вместо того, к чему призывал Христос – ИССЛЕДОВАТЬ Писания, происходит произвольное, а точнее сказать буквальное и примитивное их толкование, не идущее далее той вуали, под которой скрыта более серьёзная, фундаментальная Информация. Именно эта Информация в сумме всей Вселенной и есть ИСТИНА, ради которой и приходил Христос в этот мир: «Я на то родился и на то пришёл в мир, чтобы свидетельствовать об истине» (Ин. 18:37).

Но как Ему было сообщить об этом людям Своего времени? Как было доказать, что ОТЦОМ всего и всех во Вселенной является именно это чудо – ВОДОРОД? Такой уровень знаний был для людей тогда непостижим. Их вера в Бога строилась, как ныне говорят, на виртуальности, где не надо было вдаваться в подробности канонов церкви. А тут – БОГОСЛОВИЕ, да ещё на НАУЧНОЙ основе! Мыслимо ли?

Хорошо известно, что Христос всё-таки пытался донести до людей Свои знания. Своим ученикам Он, как сказано, «наедине изъяснял всё» (Мк. 4:34). А перед тем как умножить хлеба, когда собралось несколько тысяч человек, шачалучить их много» (Мк. 6:34). И учил, конечно, не образно, а на основе наук естествознания, иначе бы не рассаживал их рядами по пятьдесят и сто, да ещё на зелёной траве: «И велел народу возлечь на траву» (Мф. 14:19); «Тогда повелел им рассадить всех отделениями на зелёной траве. И сели рядами по сто и по пятидесяти» (Мк. 6:39); «Было же на том месте много травы» (Ин. 6:10). Почему именно рядами и почему именно на зелёной траве? Намёк на зелёную часть спектра – 500–565 нанометров? И зачем, когда люди насытились, заставил собрать остатки хлеба в корзины и посчитать их? Что имел в виду, когда потом, слыша разговор учеников Своих о хлебе, упрекал их: «Как не разумеете, что не о хлебе сказал Я вам?» (Мф. 16:11)? Если не о хлебе, то о чём?

А о чём вот это: «От Него исходила сила и исцеляла всех» (Лк. 6:19)? Какая сила, в чём измеряется, в каких единицах, частотах? Если в частотах, то способна ли современная цивилизация определить их для «настройки» и введения живого, но больного, немощного организма, как электронного прибора, в режим исцеления? Не тут ли ответ на вопрос: почему Христос – Спаситель? Если это не намёк на новые, неизвестные технологии, то что?

А как понимать вот это: «Отец, пребывающий во Мне, Он творит дела» (Ин. 14, 10)? Это ли не о Водороде и водородных связях, без чего невозможна конструкция живой материи?

А превращение воды в вино – разве не тайна? Если вино – спиртосодержащее вещество, то каким образом к химической формуле воды (Н₂O) Он добавил С₂O₄, чтобы получить спирт (С₂Н₆O)? При этом сказано: «Было же тут ШЕСТЬ (выделено мной. -Н. К.) каменных водоносов» (Ин. 2:6). О чём число шесть? Оно повторяется в документе много раз. Намёк на бензольное (ароматическое) кольцо?

А число двенадцать, которое в Завете повторяется тоже множество раз – о чём? Не намёк ли на Углерод – биогенный химический элемент, без которого тоже, как и без водородных связей, невозможно функционирование живой материи?

А это не удивляет: «Когда же Иисус вкусил уксуса (на кресте распятия. – Н. К.), сказал: совершилось!» (Ин. 19:30)? Что совершилось? Что произошло в Его организме? И при чём тут именно уксус?

Неужели не интересно хотя бы попытаться разгадать эти и другие тайны? Лично мне не только интересно, но и любопытно, и я старательно занимаюсь этим увлекательным исследованием.

Непонятливым поясняю: Я НЕ ПРОТИВ ВЕРЫ В БОГА, тем более что я верю в Него осознанно, как учёный, и даже не против религии как мировоззрения. Я против того, что под Именем Бога – детская, наивная сказка и забава НИ О ЧЁМ, а также чудовищная ложь и дикий вымысел о том, чего в природе не существует вообще – Информации БЕЗ СОДЕРЖАНИЯ!

Я против извращения Христа как носителя НАУЧНОЙ Информации, НАУЧНЫХ знаний, где Бог и Отец Вселенной – это реальная сила, созидающая материальное, а не виртуальное «тело» Вселенной. Этим Богом и Отцом может быть ТОЛЬКО ВОДОРОД – самая совершенная система, «питающая» своей универсальной «пищей» всех и всея в Мироздании – СВЕТОМ. О чём и говорил Христос: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5:48). Но Его не слышали, даже не пытались понять. И такая глухота к истинным знаниям Христа сохраняется ныне – Его не слышат ни религия, ни «официальная» наука. Это признак СИСТЕМНОГО кризиса современного мировоззрения, и это тормозит поступление не только новой, но и НОВЕЙШЕЙ Информации в интеллектуальные «кладовые» человечества. Это диалектика, и её законы никто не отменял…

Какой вывод? Пока религия искажает научную суть учения Христа, наука будет всё время оглядываться на неё, как на «страшилище» (Змея Горыныча), способное уязвить её в своих просчётах и промахах. При этом даже не подумает, что данные неудачи исходят из постоянного присутствия ВИРТУАЛЬНОГО Бога в головах учёных – выдуманного детища церкви и религии. Это парадокс современности, где всякий идущий за плугом оглядывается, а оглянувшись, проводит кривую борозду – с огрехами, ибо сказано: «Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающий назад, не благонадёжен для Царствия Божия» (Лк. 9:62).

Вот такая «картина маслом», как говорил один из героев современного детективного фильма. И он, увы, прав. Потому что данная картина, написанная одним и тем же «художником», одним и тем же «маслом» – а речь идёт о ЕДИНОМ устройстве мира, Вселенной, – не может и не должна восприниматься разумным человеком двояко – научно и религиозно, ибо это признак его умственного недуга – раздвоения личности. Лично я категорически против такого дуализма. Это развращает человека, уводит его сознание в сторону от реальности – в область спиритизма, мистики, виртуальности, сказочности. Он теряет чувство сопричастности к силам природы, ощущение себя её частью, утрачивает уверенность, силу, делает ошибки, мечется в решении даже самых незначительных задач. И что самое удивительное – это происходит с участием той самой силы, которая его, такого человека, и развращает, а потом и утешает – в лице самой религии!

Задумаемся, почему он, человек, приходит в религию не в начале, а в конце своей жизни? Потому что она ждёт, когда тот намучается за жизнь, набегается в поиске Истины (знаний), измотает силы от раздвоения личности, которое она сама же навязывает ему – вот такого она потом и принимает в свои «утешительные» объятия. Подло? А почему бы и нет! Если существует Добро, то почему бы не существовать и Злу? Присутствие Зла в Добре делает Добро ещё добрее! Так и религия: посылая человека по заведомо ложному пути в познание и исследование мира, она же в конце его и принимает. При этом лукаво говорит: «Ну что, убедился, чадо, что мир – НЕНАСТОЯЩИЙ?»