Текст книги "Никогда не лги леди"

– Что случилось, милорд? – спросил он участливо. – Что-то не так?

Нэш развернулся и пристально взглянул на слугу:

– Гиббонс, в этом ящичке лежало несколько писем от моего кузена Владислава. Вы, случайно, не знаете, куда они пропали?

Камердинер покачал головой:

– Понятия не имею, милорд.

Маркиз помрачнел.

– Вот видите, что творится в моем доме, когда Суонна нет рядом!

– Это были важные письма, милорд?

Нэш пожал плечами:

– Да нет, пожалуй. Но я собирался написать ему в ближайшее время. Владислав стар и болен. У него подагра.

– Его письма служили вам напоминанием о том, что вы должны написать ему, милорд? О, не беспокойтесь, я не позволю вам забыть о вашем намерении.

– Спасибо, Гиббонс, – кивнул Нэш. – Я был бы искренне признателен вам, если бы вы напомнили мне об этом.

Услышав шорох у двери, они обернулись и увидели вошедшего в комнату слугу.

– Вас хочет видеть молодой человек по фамилии Уэскот, милорд, – доложил он. – Он ждет внизу.

– Уэскот? Какой еще Уэскот? О черт! – Нэш взглянул на часы. – Вернон, я совсем забыл!.. Через час я должен встретиться с братом в клубе «Уайтс». Что надо этому парню? Он не сказал о цели своего визита?

– Нет, милорд, – ответил Вернон, переминаясь с ноги на ногу. – Но… он плохо выглядит.

– Он болен?

– Я этого не знаю, милорд, но он выглядит так, как будто всю ночь плакал.

– Плакал?! – Нэш закатил глаза. Эти слезливые, хлюпающие носами Уэскоты изрядно надоели ему. – Похоже, это Божий промысел, Вернон. Господь послал мне этих Уэскотов в наказание, решив раз и навсегда отбить у меня охоту садиться за карточный стол.

– Он сказал, что отнимет у вас не больше десяти минут, милорд, – сказал слуга. – Мистер Уэскот действительно очень плохо выглядит.

– Я уже понял это, Вернон, – проговорил Нэш. – Проведите его в библиотеку и принесите ему чаю… Или, может быть, чего-нибудь покрепче.

Вернон вышел из комнаты, и маркиз последовал за ним. Они спустились на первый этаж. Через минуту слуга ввел Мэтью Уэскота в библиотеку, где его уже ждал хозяин дома. Нэш заметил, что молодой человек был смертельно бледен, щеки же его покрывала щетина. Судя по всему, Уэскота только что выпустили из тюрьмы, где содержались несостоятельные должники.

Оказалось, что Уэскот вовсе не собирался предъявлять Нэшу претензии.

– Я пришел поблагодарить вас, лорд Нэш, – промолвил молодой человек.

– Садитесь же, – сказал маркиз. – Позвольте узнать, за что вы благодарите меня?

– За то, что вы были добры к Анне, – ответил Уэскот, осторожно присаживаясь на край дивана. Казалось, он был готов в любой момент вскочить на ноги и рассыпаться в извинениях. – Анна – это моя жена. Она заходила к вам недавно поздно вечером.

Нэш по-прежнему стоял посреди комнаты.

– Да, я помню ее визит. А вот вам не следовало приходить сюда. Я выполню обещание, которое дал вашей жене.

– Но вы можете не утруждать себя, – промолвил Уэскот. – Я пришел, чтобы сообщить вам об этом.

– Я вас не понимаю. – Нэш нахмурился. – Если вы полагаете, что вам удастся уговорить меня вернуть вам мельницу, то вы жестоко ошибаетесь…

– Нет! – вскричал мистер Уэскот. – Упаси бог! Предложение, которое вы сделали моей жене, было в высшей степени великодушно. Я знаю, что не заслужил этого. Но… но боюсь, у нас не будет ребенка.

– Как так? – удивился Нэш.

– Анна заболела, – с усилием проговорил Уэскот. – Это я во всем виноват. Если бы я не проигрался в пух и прах, меня бы не посадили в долговую тюрьму, а ей не пришлось бы бродить под дождем в холодную погоду.

У Нэша сжалось сердце, когда он вспомнил дрожавшую от холода и сырости, продрогшую до костей молодую женщину, долго стоявшую на пороге его дома. Теперь он сожалел о том, что не дал ей согреться и не напоил ее бренди. Правда, он нанял для нее кеб, но это, как оказалось, не спасло бедняжку от болезни. Прогулка под дождем закончилась плачевно для беременной женщины.

В библиотеку вошел Вернон с подносом в руках. На нем стояли чашки, чайник и графин с бренди. Вероятно, Уэскоту сейчас не помешал бы хороший глоток спиртного. Но Нэш в этот момент думал только о несчастной Анне.

– Значит, она потеряла ребенка? Именно это вы хотели сообщить мне?

– Да, она металась в жару. Бедняжка не выдержал такого напряжения. Так сказала повитуха. – Уэскот достал из кармана носовой платок и громко высморкался в него. – Но я благодарен вам, Нэш, за то, что вы наняли для нее кеб и отправили ее к Гарольду. Если бы не вы, я скорее всего потерял бы ее.

– Значит, Анна серьезно больна? – спросил маркиз. Он не понимал, почему его так волнует судьба этой женщины.

Уэскот кивнул:

– Два последних дня она находилась на грани между жизнью и смертью. Никто не верил, что она доживет до утра. Но слава богу, сегодня жар внезапно спал. Однако мы боимся говорить ей о том, что она потеряла ребенка.

– Мне очень жаль, – пробормотал Нэш. – Ребенок… насколько я знаю, должен был вот-вот появиться на свет…

– Да, он прожил несколько минут… – Уэскот вздохнул. – Это был красивый мальчик. Мы назвали его Гарольдом, в честь кузена Анны. Мы молились о том, чтобы он выжил, но его шансы были слишком… – Молодой человек разрыдался.

Нэш присел за столик и налил в чашку бренди.

– Выпейте-ка вот это, старина, – сказал он. – Вы должны взять себя в руки. Плачем вашей жене не поможешь.

Уэскот кивнул и, взяв чашку, сделал несколько глотков.

– Вы правы, – сказал он. – Прежде всего я должен дать себе слово никогда больше не садиться за карточный стол. Азартные игры не для меня.

– Вы правильно сделаете, если откажетесь от них, – согласился Нэш. – Игрок строит свою жизнь на слабостях и невезении других. Ваши слабости довели вас до беды, Уэскот. Из-за них ваша жена тяжело заболела. И теперь, чтобы спасти ее и самого себя, вам нужно быть сильным.

Уэскот едва заметно улыбнулся. Потом вдруг спросил:

– Вы всегда говорите людям правду в глаза?

– А какой смысл скрывать ее? Вы, Уэскот, находитесь сейчас в ужасном положении.

– Нет, милорд, я самый счастливый человек на свете, – заявил Уэскот, вставая. Нэш тоже поднялся. – У меня есть жена. А плачу я из-за того, что жалею ее. Но я верю, что у нас еще будут дети, много детей. Когда Анна немного поправится, я скажу ей это.

– И правильно сделаете, – одобрил его намерение Нэш. – Несмотря на хрупкое телосложение, вашей жене не занимать ума и силы духа. Думаю, вам следует в дальнейшем прислушиваться к ее советам.

Уэскот протянул маркизу руку.

– Спасибо вам, лорд Нэш, – сказал он. – Прошу прощения, но мне надо вернуться к Анне.

Они направились к выходу.

– Что вы собираетесь делать дальше, когда ваша жена поправится? – спросил Нэш. – Вернетесь в Йоркшир?

Молодой человек смутился.

– Нет, мне стыдно возвращаться домой. Отец не простит мне того, что я проиграл мельницу. Он боялся, что я спущу наследство, доставшееся мне от деда, и его худшие опасения, к сожалению, подтвердились.

– В таком случае куда же вы направитесь?

– Назад в «Спитфилдз», – застенчиво улыбнувшись, ответил Уэскот. – Гарольд любезно предложил мне работу в своей лавке, и я искренне благодарен ему за это.

Значит, Уэскот был готов освоить профессию зеленщика? Нэш с изумлением посмотрел на своего гостя.

– Подождите-ка минутку, – сказал он, направившись к письменному столу.

Возможно, в будущем он пожалеет о том решении, которое принял сейчас неожиданно для себя, но Нэш не мог поступить иначе. Порывшись в ворохе бумаг, маркиз извлек наконец расписку Уэскота и снова подошел к двери.

– Вот, возьмите, – сказал он, протягивая расписку молодому человеку.

Уэскот взглянул на него недоверчиво.

– Нет, – заявил он. – Я не хочу это брать.

– Надеюсь, вы говорите правду. Ваше нежелание брать расписку свидетельствует об искреннем раскаянии и намерении исправиться.

Уэскот взял расписку и с решительным видом сунул ее в карман сюртука Нэша. Однако маркиз снова достал ее.

– Возьмите, я прошу вас. Возьмите ради жены. Не совершайте во второй раз глупость из-за своей гордыни, Уэскот. Неужели вы хотите, чтобы Анна стала женой зеленщика? Вы же знаете, что она заслуживает лучшей судьбы.

Уэскот молчал, понурив голову.

– Берите расписку, – настаивал Нэш. – Ради Анны, ради будущих детей. Но если вы снова сядете за игорный стол, то я жестоко накажу вас.

– Хорошо, я возьму расписку, – сказал наконец Уэскот. – Спасибо, сэр. Анна будет благодарна вам. Даю слово, что я покончил с игрой.

Уэскот ушел, а Нэш еще долго стоял на пороге библиотеки в глубокой задумчивости. Бедная, бедная девочка… Она была такой милой, такой хрупкой. Покидая дом маркиза, Анна Уэскот была полна надежд на счастливое будущее. Но ее надеждам не суждено было осуществиться. Один неверный шаг, одно роковое стечение обстоятельств, и вся жизнь может перевернуться. «Какая она короткая и хрупкая, человеческая жизнь», – думал Нэш. Ему было жаль Анну Уэскот… и жаль свои потраченные впустую годы.

Но больше он не будет зря растрачивать свою жизнь. Нэш решил, что постарается разумно распорядиться тем временем, которое ему было отпущено. И теперь понял, что должен сделать. Он должен жениться на Ксантии Невилл!

Вообще-то это была безумная идея. Решение принять легко, но как его осуществить на деле?

Нэш сел на диван и налил себе в чашку бренди. Выпив залпом полчашки, он взглянул на графин. Ему должно было хватить этого количества, чтобы прийти в себя. А когда он проспится, все странные идеи и безумные мысли, терзающие его, развеются как дым.

Впрочем, нет, решение изменить свою жизнь не было спонтанным, оно зрело у него все последнее время. И спиртное не сможет заглушить голос проснувшегося разума. Чего он испугался, собственно говоря? Ему хватит силы духа для того, чтобы пережить унижение в том случае, если Ксантия Невилл не согласится стать его женой.

Нэш старался сейчас не думать о том, что Ксантия, по существу, уже отвергла его. Но он прекрасно понимал: ее ответ на предложение руки и сердца был предопределен. И конечно же, ей нравился тот образ жизни, который она сейчас вела. Значит, существовал только один способ завоевать мисс Невилл: надо было сделать ей выгодное коммерческое предложение, от которого она не смогла бы отказаться. Ведь Ксантия – деловая женщина, и коммерческие интересы для нее превыше всего. Но что же ей предложить? Ведь у нее и так уже имеется весьма доходная компания морских перевозок…

И тут Нэша осенило. Брайервуд! Ведь это одно из лучших поместий Англии. Оно приносило огромную прибыль. Тысячи акров плодородных угодий, лесозаготовки, система каналов, известняковые карьеры, угольная шахта, мельницы, каменоломня – просто настоящее сокровище! А он, Нэш, передал все это огромное хозяйство на попечение пожилого управляющего. А может, вверить Брайервуд заботам Ксантии? Пусть управляет им и ведет хозяйство так, как считает нужным, а потом передаст поместье в наследство их общим детям.

Нэш не был уверен, что ему удастся осуществить свой хитроумный план, но он решил попробовать.

Отодвинув в сторону чашку с бренди, маркиз вышел из комнаты и направился к лестнице.

– Гиббонс! – крикнул он, поднимаясь в свою спальню. – Приготовьте мои сапоги и лучший костюм для верховой езды!

Гиббонс не заставил себя долго ждать. Однако маркиз отверг тот костюм, который выбрал для него камердинер.

– Нет, мне не нравится коричневый цвет этого сюртука, – заявил Нэш. – Это не одежда, а какая-то половая тряпка. Принесите темно-синий сюртук и белоснежную рубашку к нему.

Гиббонс с покорным видом снова поплелся в гардеробную. Несмотря на свою болтливость и бесцеремонность, он хорошо знал, когда ему можно говорить, а когда лучше молчать, набрав в рот воды. Когда камердинер принес темно-синий сюртук, Нэш выбрал к нему сапоги. А затем маркизу показалось, что шейный платок, который завязал ему Гиббонс, слишком блеклый. Ему хотелось надеть что-нибудь поярче.

Через полчаса маркиз наконец оделся и приказал подвести к крыльцу верховую лошадь из конюшни. Сев в седло, он отправился навстречу своей судьбе.

Приехав в особняк Ротуэлла, маркиз узнал, что Ксантии нет дома, и ужасно расстроился. Его провели в кабинет. Слуги сообщили гостю, что лорд Ротуэлл с радостью примет его, и это несколько озадачило маркиза. Его настораживали слова «с радостью». Поджидая хозяина дома, Нэш думал о том, что Ксантия довольно необычная женщина. Она рано вставала, не залеживаясь в постели, как другие светские дамы, и с увлечением занималась коммерцией.

Наконец дверь распахнулась, и в кабинет решительной походкой вошел барон Ротуэлл. Однако на лице его не было особой радости – он хмурился и, судя по всему, чувствовал себя не очень хорошо. Глаза Ротуэлла были налиты кровью.

– Добрый день, Нэш. – Барон прямиком направился к буфету. – Выпьете со мной?

– Нет, благодарю вас. Для меня еще слишком рано. Я встал пару часов назад.

– А я еще не ложился, – сообщил барон, поставив на письменный стол стакан с бренди. – Присаживайтесь, Нэш. Зачем пожаловали? Насколько я понимаю, это не просто визит вежливости.

– Честно говоря, я хотел повидаться не только с вами, но и с вашей сестрой. Я совсем забыл, что она обычно проводит весь день в своей конторе.

– Вот именно, дорогой мой. Если вы хотели застать ее дома, вам нужно было встать на рассвете.

И тут Нэш с удивлением обнаружил, что не может найти подходящих слов для того, чтобы начать тот разговор, ради которого приехал сюда. От того, что ответит ему сейчас лорд Ротуэлл, во многом зависела судьба Нэша.

– В конце недели я устраиваю домашний праздник, – проговорил он наконец. – Праздник состоится в моем поместье на юге Гэмпшира. Я понимаю, что мое приглашение несколько запоздало, и все же я хочу спросить вас, не желаете ли вы вместе с сестрой принять участие?..

Выражение лица Ротуэлла было непроницаемым.

– Мы с вами едва знакомы, лорд Нэш.

– Позвольте быть с вами откровенным, Ротуэлл. Я в первую очередь желал бы видеть в своем поместье вашу сестру. С ней я очень хорошо знаком, но, боюсь, было бы неприлично, если бы она поехала в Гэмпшир одна, без сопровождения родственников. Особенно учитывая мою дурную репутацию.

Ротуэлл взял со стола перо и стал нервно поигрывать им.

– Благодарю вас, Нэш, за то, что вы печетесь о добром имени моей сестры. Но позвольте напомнить вам: совсем недавно вы просили у меня разрешения ухаживать за ней. Я не дал своего согласия, и Ксантия одобрила мою позицию. Может быть, у вас появились причины надеяться на то, что ее мнение относительно ваших притязаний изменилось?

– Нет, но во время редких встреч с ней в последнее время мне было очень приятно ее общество. И я подумал, что мисс Невилл пошел бы на пользу короткий отдых вдали от суеты Лондона. Мы устраиваем домашний праздник в честь дня рождения моей мачехи. В поместье живут мои сестры, с которыми мисс Невилл могла бы познакомиться и найти общий язык.

– Судя по всему, у вас грандиозные планы, – пробормотал барон.

– Нет, все будет просто, по-домашнему, – делая вид, что не понял его намек, сказал Нэш. – Никаких пышных торжеств. Мы устроим праздничный ужин, скромный бал и пикник. Большинство гостей прибудут не раньше субботы. Но я был бы очень признателен вам, если бы вы с сестрой оказали мне честь и приехали за день или два до начала праздника. Скажем, в четверг. Вы согласны?

Ротуэлл отложил в сторону перо и поднял глаза на гостя.

– Спасибо за приглашение, лорд Нэш, но сначала я должен узнать мнение сестры на этот счет. И если хотите, то я поделюсь с вами теми соображениями, которые возникли у меня, пока я вас слушал.

– Да, конечно.

– Ксантия – это самое дорогое, что у меня есть. Я не знаю истинных целей, которые вы преследуете, приглашая нас в свое поместье, Нэш, но предупреждаю: я не позволю вам играть чувствами моей сестры. Если вы разобьете ей сердце или с ее головы упадет хоть один волосок, я выпущу вам кишки.

Нэша было нелегко запугать, но от тихого и спокойного голоса Ротуэлла у него мурашки по спине пробежали.

Барон улыбнулся.

– Ваше приглашение остается в силе, Нэш, или вы уже передумали приглашать нас? – осведомился он.

– Нет, не передумал. Я буду рад видеть вас.

– Ладно, хорошо, – буркнул Ротуэлл и сделал глоток бренди. – Нам еще надо будет согласовать эту поездку с Шарпами. Вы же знаете, что Ксантия сейчас является компаньонкой леди Луизы?

– Я думаю, ваша сестра заслуживает того, чтобы вести самостоятельную светскую жизнь, Ротуэлл. И вам следует позаботиться об этом.

Барон ненадолго задумался, потом кивнул:

– Возможно, вы правы. А пока я обещаю вам прислать ответ сразу же после того, как моя сестра вернется домой. Это произойдет где-то после пяти.

Нэш встал и, попрощавшись с хозяином, вышел из кабинета.

После ухода гостя Ротуэлл долго мерил шагами комнату, время от времени прикладываясь к бокалу с бренди. В конце концов, приняв какое-то решение, он подошел к столу и написал несколько строчек на листе самой дорогой бумаги. Запечатав письмо, позвонил в колокольчик.

– Приготовьте экипаж для поездки в Суффолк, – приказал он Трэммелу, когда тот явился на его зов.

– Слушаюсь, милорд. Какой экипаж изволите выбрать – двухместный или большую карету?

– Двухместный. Но он не для меня. Сам я в четверг отправляюсь в Гэмпшир.

– Будет исполнено, милорд. Могу я узнать, для кого предназначен двухместный экипаж?

– Для моей тети, леди Бледсо. Я написал здесь, на письме, ее адрес. Кучер должен передать ей это послание лично в руки, дождаться, когда тетя соберет вещи в дорогу, а потом отвезти ее к дочери на Гросвенор-стрит.

– Вы имеете в виду дом леди Шарп, милорд?

– Ну да, тетушку должны доставить к леди Шарп, ее дочери.

– А если… если она не пожелает ехать в Лондон, милорд?

– О, я уверен, что она не станет упрямиться, – ответил Ротуэлл, снова потянувшись к бокалу. – На этот раз тетя Оливия поступит правильно и не будет вести себя как законченная эгоистка.

Глава 12. Чаепитие в Гэмпшире

Прижавшись лбом к оконному стеклу кареты, Ксантия смотрела на аккуратные домики с побеленными стенами, мимо которых они проезжали. Карету трясло и качало. Тем не менее Ксантия упорно смотрела в окно, стараясь отвлечься от тревожных мыслей.

После страстной ночи, проведенной в постели с Нэшем, она три дня ничего не слышала о нем. И все это время ужасно переживала. Она не могла сосредоточиться на работе, все валилось у нее из рук. Тем не менее ей приходилось вывозить Луизу в свет. Ксантия сопровождала ее на бал, на чаепитие и на музыкальные вечера, но думала она при этом совсем о другом, так что потом даже не помнила, с кем говорила, что надевала и кого видела. Она напряженно ждала следующего шага Нэша – если, конечно, он вообще был намерен продолжать отношения с ней.

И вот наконец Нэш снова дал о себе знать, и теперь она тряслась в карете, направляясь в Гэмпшир. Нэш пригласил ее к себе в поместье, – но теперь уже не тайно, а вполне официально, в качестве гостьи. Ксантия ехала на празднование дня рождения мачехи маркиза. Похоже, что на торжество были приглашены только самые близкие и дорогие друзья семьи. Неужели Нэш причислял ее к этому кругу?

Хотя Киран был мало знаком с маркизом, он настоял на том, чтобы они приняли его приглашение и отправились в Брайервуд, родовое поместье Нэша. Поведение брата показалось Ксантии более чем странным. Он сам принял все меры для того, чтобы эта поездка состоялась. Киран написал письмо тете Оливии и вызвал ее в Лондон. Ксантия до сих пор не знала, что было в том послании.

Брат и сестра уже пять часов находились в пути, но до поместья Нэша было еще далеко. Ксантия сидела как на иголках. Радость в ее душе сменялась страхом, а страх – нетерпением. Как Нэш будет вести себя с ней на глазах у родных и гостей? Что за женщина его мачеха? Найдет ли она общий язык с сестрами Нэша? Впрочем, какое это имело значение?..

А вдруг пойдут слухи, что они с Нэшем – в близких отношениях?

У Ксантии упало сердце. Она снова попыталась сосредоточиться на проплывавших за окном пейзажах, чтобы отвлечься от тревожных мыслей. Внезапно она увидела стоявшую в отдалении старую церковь. Ее островерхий силуэт четко вырисовывался на фоне безоблачного неба. Из арочного дверного проема вышла толпа одетых в черные одежды джентльменов и направилась вниз по склону к расположенному у подножия холма кладбищу. Четверо несли гроб. Это была похоронная процессия.

Кучер попридержал лошадей, как того требовал обычай, и карета замедлила ход.

– Ты что-то загрустила, Ксантия, – сказал Киран. В дороге он рассеянно листал журналы, исподволь наблюдая за сестрой. – Надеюсь, я не совершил ошибки, настояв на этой поездке?

Ксантия робко улыбнулась.

– Нет, не беспокойся. Это похороны настроили меня на печальный лад. Видишь вон то кладбище? Там кого-то хоронят.

– Ах вон оно что… – Барон выглянул в окно, пытаясь разглядеть похоронную процессию, но карета уже миновала церковь и кладбище. – Я заметил, что ты ерзаешь на месте, как нетерпеливый ребенок в предвкушении чего-то необычного. Это заставило меня вспомнить те дни в далеком прошлом, когда мы вместе с Люком, принарядившись, отправлялись в воскресенье в Бриджтаун на воскресную службу.

Ксантия вздохнула.

– У меня такое чувство, что мы находимся в пути уже несколько недель, – посетовала она. – Ну почему Англия так велика и безлюдна? Почему путешественнику здесь так холодно, одиноко и неуютно?

Киран отвел глаза от окна и рассмеялся:

– Что ты такое говоришь, Ксантия? Англия – очень небольшая страна. Я понимаю, что ты привыкла к расстояниям и климату Барбадоса, но мне кажется, что ты сейчас чем-то встревожена.

Поплотнее запахнув кашемировую шаль, лежавшую у нее на плечах, Ксантия снова отвернулась к окну, за которым теперь проплывали плодородные поля Гэмпшира. Немного помолчав, она вдруг спросила:

– А что было в том письме, которое ты отправил тетушке Оливии? Почему ты умалчиваешь об этом?

– Я не делаю из этого никакого секрета. Я написал тетушке Оливии, что ей нужно срочно приехать в Лондон и взять под опеку Луизу. К тому же Памеле тоже нужна ее помощь и участие. В конце концов, она носит под сердцем внука тети Оливии, и та должна проявить заботу о ней. Тетушка не умрет, если проведет неделю в Лондоне.

– И ты уверен в том, что тетя Оливия приедет? Мне бы очень не хотелось подводить бедняжку Луизу.

– Она обязательно приедет, можешь не сомневаться в этом, – заверил сестру Киран. Достав из кармана часы, он взглянул на циферблат. – Вероятно, она уже приехала. Тетя Оливия живет не так уж далеко от Лондона.

Ксантия зевнула и пробормотала:

– А мне почему-то кажется, что ты заставил ее приехать с помощью… какого-то шантажа.

– Шантажа? – переспросил барон после некоторого колебания. – Чем же я мог шантажировать ее?

Откинувшись на спинку сиденья, Ксантия внимательно взглянула на брата, сидевшего напротив.

– Понятия не имею, – сказала она. – Но я знаю, что тетушке Оливии нет ни до кого дела, она любит только себя. Чтобы заставить ее приехать в Лондон в разгар светского сезона, нужно сотворить настоящее чудо.

Киран усмехнулся и снова погрузился в чтение журнала. Ксантия же натянула плед, прикрывавший ее ноги, до самого подбородка и, поудобнее устроившись на мягком сиденье с высокой спинкой, закрыла глаза. Карету слегка покачивало, и вскоре она задремала под мерный стук копыт. Ей снился Нэш, он был в том же маскарадном костюме, что и на балу у леди Картселл. И он шел по какому-то длинному темному коридору.

Ксантия проснулась в тот момент, когда карета въезжала в ворота.

Это было массивное сооружение из внушительных каменных столбов, увенчанных бронзовыми соколами, сжимавшими в когтях золотые сферы. Киран с интересом разглядывал их, когда карета замедлила ход.

– Представляю, как Нэш взбирается на эти колонны и собственноручно полирует вычурные фигурки на их вершине, – проговорил он с усмешкой.

Ксантия в растерянности взглянула на брата:

– Значит, мы уже приехали?

Барон кивнул:

– Да, приехали. И скоро ты наконец увидишь лорда Нэша, дорогая моя.

Но, увы, он ошибался.

– Мне ужасно жаль, но маркиз задержался в дороге, – бодрым жизнерадостным голосом проговорила леди Нэш, встречавшая гостей у крыльца.

Хозяйка повела их в дом, и Ксантию поразила широкая каменная лестница, ведущая к массивным дверям, а также роскошный холл с мраморными стенами и позолоченным декором.

– Тони до самого последнего момента не знал о том, что Джефферс умер. Вы можете себе представить? – без умолку тараторила леди Нэш.

Киран наморщил лоб.

– А кто такой этот мистер Джефферс, мэм? – спросил он.

Леди Нэш с улыбкой сложила руки в почти молитвенном жесте.

– Это наставник моих сыновей, – снова защебетала она. – Прекрасный, высокообразованный человек. После увольнения он переехал в Бейсингсток и там умер. Я заметила, что такое часто случается.

– Прошу прощения, мэм, – промолвил Киран, не успевавший следить за полетом ее мысли. – Что именно часто случается?

– Я говорю о том, что слуги, много лет прожившие в семье своих господ, уволившись, часто вскоре после этого умирают. – Леди Нэш поджала губы, как будто это обстоятельство являлось для нее личным оскорблением. – Из-за этого странного совпадения возникает множество неприятностей. Приходится устраивать похороны, а порой и участвовать в них… Тони и Стефан, ну, маркиз Нэш… они не могли уклониться от печальной обязанности отдать последний долг своему старому наставнику. Тем более что Бейсингсток находится на пути в Брайервуд. Надеюсь, вы меня понимаете?

– Очень хорошо понимаю, мэм, – ответил барон, хотя это вряд ли от него требовалось (у леди Нэш была привычка задавать вопросы и тут же отвечать на них).

– Ах, вы, наверное, смертельно устали с дороги! – радостно воскликнула хозяйка. – Сейчас я распоряжусь, чтобы вас проводили в ваши комнаты. А потом девочки хотят выпить с вами чаю, мисс Невилл. Ну и с вами, конечно, лорд Ротуэлл!

По холлу сновали слуги, переносившие багаж гостей на второй этаж, хотя никто не просил их об этом. Ксантия видела, как ее дорожный несессер исчез в недрах этого огромного дома. Увидит ли она его когда-нибудь снова? У нее не было однозначного ответа на этот вопрос.

В холле стоял еще чей-то багаж – дорожный сундук и два кожаных саквояжа. Но казалось, что до этих вещей никому не было никакого дела.

– Я вижу, что приехали еще какие-то гости, – заметил Ротуэлл. – Может быть, вы попросите слуг сначала позаботиться об их багаже. Мы с сестрой никуда не спешим.

На лицо леди Нэш набежала тень.

– О, это вещи Дженни, – ответила она. – Они стоят здесь уже несколько часов. Она такая милая, но ужасно нетерпеливая и излишне энергичная. Сейчас Дженни отправилась на конюшню, чтобы проследить, правильно ли поставили ее карету. Она любит, чтобы все было сделано так, как она считает нужным. А слуги всегда все путают, не так ли?

Воспользовавшись тем, что леди Нэш сделала паузу, Ксантия задала наконец мучивший ее вопрос:

– Простите, мэм, но кто такая Дженни?

Хозяйка дома снова оживилась.

– О, это моя дражайшая невестка, – защебетала она. – Настоящая красавица! Вы с ней знакомы? Ах, конечно же, нет! Большую часть года она живет или в Брайервуде, или во Франции. Дженни считает политику, которой занимается Тони, скучнейшим делом. Она обожает Париж. Дженни отчаянная модница, ее появление в Лондоне всегда производит фурор. А вы следите за модой, мисс Невилл? О, я вижу, что следите. Дженни обязательно расскажет вам о том, где можно купить или сшить самые модные наряды.

Показывая Кирану и Ксантии отведенные им комнаты – две спальни, соединенные общей гостиной, – леди Нэш не умолкала ни на минуту. Невиллы узнали, что сейчас в моде была завышенная талия, пышные рукава и обрамленные перьями крохотные шляпки, размером с блюдце. Леди Нэш поинтересовалась, нравятся ли мисс Невилл маленькие шляпки, и тут же высказала предположение, что, наверное, не нравятся, поскольку у Ксантии слишком длинные волосы.

Кивая и любезно улыбаясь, Ксантия обошла элегантно обставленные комнаты, предоставленные хозяйкой дома в их распоряжение. Она заметила, что из окон открывался прекрасный вид. Леди Нэш тем временем продолжала задавать вопросы и отвечать на них. Слуги уже успели перенести весь багаж гостей и теперь готовили им горячие ванны.

И тут леди Нэш, с упоением рассказывавшая о том, как много новых сумочек накупила Дженни во время своей последней поездки на континент, внезапно умолкла на полуслове и начала в растерянности озираться.

– О!.. – воскликнула она с таким видом, как будто потеряла какую-то очень ценную вещицу и никак не может ее найти. – А куда девалась ваша горничная?

Ксантия почувствовала, что краснеет.

– У меня нет горничной, – призналась она. – Обычно мне прислуживает какая-нибудь из наших служанок. Мне, наверное, следовало привезти с собой одну из них?

Глаза леди Нэш округлились, она в изумлении таращилась на гостью.

– О боже, конечно же, нет! У нас много служанок – десять или двадцать.

– У вас двадцать служанок?.. – переспросила Ксантия.

Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Чтобы содержать в чистоте и порядке такой огромный дом, требовалось много слуг.

Леди Нэш с улыбкой закивала:

– Да-да, конечно. Я попрошу миссис Гарт прислать вам несколько служанок, и вы выберете ту, которая вам больше понравится. Их всех зовут Полли, и у них ужасно грубые руки, поэтому предупреждаю вас, не позволяйте им прикасаться к чулкам.

– О, пожалуйста, пришлите только одну, этого будет вполне достаточно, – взмолилась Ксантия. – Или вообще никого не присылайте, я прекрасно обойдусь без посторонней помощи.

– Ну хорошо, как хотите. Мы будем сегодня пить чай в Китайском салоне. Эта комната расположена по левую сторону от холла. Надеюсь, вы присоединитесь к нам?

– Спасибо, мы придем, – пообещала Ксантия.

Леди Нэш расплылась в широкой улыбке и наконец, весьма довольная собой, удалилась из апартаментов, отведенных гостям. Напоследок она сказала, что Ксантия может не стесняться и чувствовать себя как дома. Как только дверь за ней закрылась, Киран выбежал на середину гостиной и пробормотал:

– О боже, мне срочно нужно выпить. Как ты думаешь, в этом буфете есть бренди?

Ксантия рухнула на стул, чувствуя смертельную усталость.

– Не знаю, Киран. Посмотри сам. Я как выжатый лимон, у меня нет никаких сил… Леди Нэш ужасно утомила меня.

– Эта женщина любого может с ума свести, – проворчал барон, направляясь к буфету. – Но по-моему, она совершенно безобидное создание. Ее главный порок – любопытство. Она едва сдерживала себя, чтобы прямо не спросить нас о скандальных подробностях всей этой истории.

Ксантия посмотрела на брата с удивлением:

– Какой еще истории?

Ротуэлл усмехнулся:

– Ей не терпится узнать, что связывает тебя с ее пасынком. Держу пари, что ты первая женщина, которую Нэш пригласил в свое поместье. Возможно, она уже гадает, не станешь ли ты в скором будущем новой леди Нэш.