Текст книги "Никогда не лги леди"

Глава 16. Развязка, последовавшая в Париже

Вопреки календарю в Париже стояла летняя духота. В больнице Салпетриер дурно пахло и нечем было дышать. Стоявший у окна лорд Нэш разглядывал зеленые лужайки и старался не обращать внимания на жуткие стоны и крики, эхом разносившиеся по гулким коридорам.

Дверь за его спиной открылась, и Нэш явственно услышал свое имя, которое выкрикивал визгливый женский голос. Однако дверь тут же закрыли, и крики стали не такими пронзительными.

Плеча Нэша коснулась чья-то рука и он, обернувшись, увидел перед собой священника.

– Добрый день, святой отец.

– Как вы чувствуете себя, сын мой? – спросил отец Мишель. – Вы, наверное, очень устали?

– Со мной все в порядке, но, конечно же, вы правы, я действительно устал. Как я понимаю, графиня никак не может забыть мое имя?

Священник едва заметно улыбнулся.

– Да, она постоянно повторяет его. Ее припадок продлится еще какое-то время. Но не беспокойтесь, она связана.

– Связана?

– Да, санитары связали ее, чтобы она не причинила себе вреда. Будем надеяться, что ее пыл скоро остынет.

Нэш нахмурился.

– Помолитесь за нее, святой отец.

– Хорошо, я буду молиться за нее и за вашу родственницу, милорд.

– Спасибо, – кивнул Нэш.

– Проводите меня в часовню, милорд. Я вижу, что вас одолевают тяжелые мысли.

Они повернулись и зашагали по длинному коридору.

– Я слышал, комиссар полиции освободил вашу родственницу, – сказал отец Мишель.

– Да, по моему ходатайству мне отдали ее на поруки.

– Вам повезло, лорд Нэш. Франция проявила милосердие.

– Да, но мне пришлось заплатить за это.

– Понимаю.

– Как вы думаете, святой отец, графиня действительно психически нездорова или только притворяется? – задал Нэш давно мучивший его вопрос. – Мне показалось, что она сохраняет ясность мысли.

– Некоторые утверждают, что поступки графини свидетельствуют о ее психическом нездоровье. Как может дама, занимающая высокое положение в обществе, пойти на преступление, будучи в здравом уме? – в задумчивости пробормотал священник. – И все же я считаю, что ее безумие не является следствием болезни.

– Но ее заперли в палате для душевнобольных, – заметил маркиз.

Священник улыбнулся.

– Да. Им заплатили за это.

– Ах вот как? Это сделал супруг графини?

– Лучше лежать в лечебнице, чем сидеть в тюрьме. В лечебнице крысы не такие большие и шустрые.

Нэш не разделял мнения священника. Он находился в Париже уже две недели, и у него было время и возможность убедиться в том, что больница Салпетриер кишела паразитами и грызунами.

Дойдя до конца коридора, они спустились по лестнице к выходу и вскоре оказались на залитом солнцем больничном дворе.

– Спасибо вам за то, что согласились в мое отсутствие присматривать за графиней, святой отец, – сказал Нэш, остановившись посреди дорожки, ведущей к часовне.

– Не стоит благодарности. Мой долг помогать людям.

– Как вы думаете, долго продлится ее болезнь?

Священник пожал плечами.

– Сифилис – непредсказуемый недуг, сын мой. Слава богу, что графиня оказалась здесь, а не в сырой тюремной камере.

– Вы правы.

Священник похлопал маркиза по плечу.

– Но мне кажется, милорд, что графиня не доживет до Святок. Ее организм истощен, она находится на грани безумия. Судя по всему, ее конец близок, сын мой. И супруг графини это знает.

Нэш еще больше помрачнел.

– По-моему, Монтиньяк не слишком-то огорчен болезнью жены.

– Монтиньяк – развратный человек, милорд. Его пороки являются следствием слабости плоти. Он отравляет все, к чему прикасается. Ваш брат должен держаться подальше от него.

Нэш усмехнулся.

– Выходит, графиня все же успела распространить сплетни? Она получала большие деньги за то, чтобы держать рот на замке.

– Да, я слышал о любовных письмах, – с сочувствием глядя на Нэша, промолвил священник. – Очень неприятная история, которая может положить конец политической карьере вашего брата, милорд. Более того, насколько я знаю, в Англии мужчинам, вступившим в противоестественную связь, грозит смертная казнь.

– Какие бы чувства мой брат ни испытывал к Монтиньяку, я твердо знаю, что он не писал ему любовных писем, – заявил Нэш.

– Я вижу, вы – хороший брат и не жалеете денег для того, чтобы уладить неприятности, возникающие у ваших родственников, – сказал священник. – Не волнуйтесь, слухам, которые распространяет графиня, никто не поверит. Ведь у нее сифилис, она болтает нечто бессвязное.

Нэшу вдруг захотелось рассказать отцу Мишелю всю правду. В конце концов, он был священником, и перед ним можно было раскрыть душу.

– Графиня потребовала огромную компенсацию за свои услуги. – Нэш понизил голос: – Она заявила, что ее муж придет в ярость, если заметит, что она выкрала у него любовные письма Тони. Но затем она, конечно, добавила, что желает нам с братом добра, что хочет спасти Тони. Но, по существу, это был шантаж.

– Я сомневаюсь, что граф был непричастен к нему.

– Боюсь, вы правы. Через некоторое время она намекнула мне, что у Монтиньяка есть еще несколько писем. Скоро мы увидим, решится ли граф самостоятельно продолжать эту опасную игру. Но теперь он будет иметь дело с моим братом. Пусть они сами разбираются.

– Ваш брат разорвал… эти противоестественные отношения?

– Он клянется, что да. Если же он обманывает меня, то пусть пеняет на себя.

– Умные люди учатся на ошибках других, а дуракам, чтобы хорошо усвоить урок, нужно непременно набить себе шишки, – с грустью в голосе проговорил священник. – Я надеюсь, сын мой, что ваш брат раскается и отвернется от порока. От этого зависит спасение его души.

Нэш промолчал. У него не было желания обличать и осуждать Тони. Он сам был грешным человеком.

– Спасибо вам за все, святой отец, – поблагодарил он священника. – Мне пора. Завтра утром я отплываю в Англию.

– Счастливого пути, сын мой, – улыбнувшись, сказал отец Мишель.

Услышав скрип двери, Ксантия обернулась и увидела Гарета.

– Отойди от окна, Ксантия, – сказал он, – ты простудишься.

– Нет, я наконец-то привыкла к холодному климату Англии.

– И все же тебе нужно согреться. Я опасаюсь за твое здоровье. Я сейчас велю мистеру Бейкли принести тебе чаю.

– О, это было бы неплохо.

Ксантия отошла от окна и, сев за стол, стала перебирать бумаги.

– Ты виделся с капитаном Рэнглом? – спросила она. – Мне нужен его отчет о расходовании денежных средств.

Гарет в изумлении взглянул на Ксантию:

– Но он же сам заходил вчера в контору и отдал отчет тебе в руки. Неужели ты забыла?

Ксантия провела ладонью по лбу:

– Ах да, конечно! Послушай, Гарет, не нужно на меня кричать.

Гарет пододвинул стул к ее столу и уселся на него верхом.

– Разве я кричал, Ксантия? Я даже не повысил голос. Что происходит, дорогая? В последнее время ты сама не своя. И с каждым днем ты становишься все более нервной. Вчера, например, накинулась на беднягу Бейкли.

– Но я потом извинилась перед ним, – стала оправдываться Ксантия.

– Может быть, тебе ненадолго отойти от дел? Ты могла бы хорошо отдохнуть в Брайтоне. Говорят, это замечательное местечко. Пусть Киран отвезет тебя туда. Я заменю тебя здесь на несколько недель.

Ксантия вдруг всхлипнула, и из ее глаз неудержимым потоком хлынули слезы.

– О боже, Ксантия! – в испуге воскликнул Гарет. – Не надо, не плачь!

– Я не плачу, – пролепетала она сквозь слезы. – Это все из-за тебя. Немедленно прекрати меня жалеть!

Гарет встал и, достав из кармана носовой платок, обошел письменный стол.

– Сядь прямо, – сказал он с наигранной строгостью.

Ксантия подчинилась, и Гарет вытер ее слезы.

– Это все из-за Нэша, да? – тихо спросил он. – Из-за того парня, который заходил сюда несколько недель назад?

– Н-нет, – всхлипывая, пробормотала Ксантия. Взяв у Гарета носовой платок, она шумно высморкалась. – Ничего подобного. Мне нет до него дела! – Она на несколько секунд успокоилась, потом снова расплакалась. – Как я могла это допустить? Я больше никогда не позволю себе влюбляться!

Гарет со вздохом присел на край стола.

– Бедная Ксантия, моя дорогая девочка, неужели тебе не известна простая истина?

– Какая еще истина?

Гарет с грустью посмотрел на нее:

– Никто из нас не властен над своими чувствами. Ни ты, ни я.

Погода была пасмурная и ветреная. Стоя на палубе яхты «Опасное пари», Нэш пристально всматривался в берега Темзы, мимо которых проплывало судно. Яхта уже находилась в пределах Лондона. Вскоре Нэш увидел доки Уэппинга и тотчас же почувствовал, как у него заныло сердце. Он никак не мог забыть о Ксантии.

Нэш около месяца пробыл в Париже, но ему казалось, что с момента его отъезда из Англии прошла целая вечность.

Однако боль в его душе не утихла. Он не питал никаких надежд, теперь им руководило только чувство долга. Ему необходимо было уладить еще несколько неотложных дел.

Тони сошел на берег в Саутгемптоне. Нэш велел ему ехать в Брайервуд и не высовывать оттуда носа до особых распоряжений. Маркиз хотел разведать обстановку в Лондоне, а потом уже окончательно разобраться в своих отношениях со сводным братом. Он понимал, что настало время распрощаться с ролью опекуна Тони. Энтони Хейден-Уэрт должен был научиться самостоятельно отвечать за свои поступки.

Прислуга тепло встретила лорда Нэша, когда он переступил порог своего дома на Парк-лейн. Вернувшийся в Лондон Суонн доложил маркизу, что разобрал все документы, скопившиеся на письменном столе в библиотеке. Месье Рене подал хозяину на обед огромное блюдо, на котором лежали бифштексы с кровью и целая гора картофеля. Агнес же принесла в его комнату букет свежих цветов и поменяла постельное белье.

Пообедав и отдав все необходимые распоряжения, Нэш оделся и отправился на встречу с Венденхеймом. Тот принял его в своем кабинете, и маркиз рассказал ему о незаконной деятельности графини Монтиньяк, занимавшейся контрабандой оружия, и о соучастии Дженни в этом преступлении.

– Я привез письмо от комиссара французской полиции, подтверждающее правдивость моих слов, – сказал в заключение маркиз. – Впрочем, вы, должно быть, уже в курсе всех событий, ведь у вас наверняка есть свои источники информации во Франции.

Венденхейм, расхаживавший по кабинету, утвердительно кивнул:

– Да, конечно, наш посол во Франции уже известил меня обо всем. Сэр, я до сих пор в шоке! Оказывается, незаконными поставками оружия занимались две дамы! Куда катится мир?!

Нэш усмехнулся:

– Вы, должно быть, плохо знаете женщин. Среди них есть особы, обладающие холодным расчетливым умом и отличающиеся жестокостью. Они немногим лучше мужчин.

– Графиня Монтиньяк действительно при смерти? – В голосе Венденхейма звучала скорее надежда, чем сочувствие.

– Да, у нее нет никаких шансов выкарабкаться. Болезнь запущенна. Кроме того, в больнице Салпетриер, где она находится, царит жуткая антисанитария. Если графиня не умрет от сифилиса, ее сведет в могилу холера.

Венденхейм явно почувствовал облегчение. Выражение его лица смягчилось.

– Скажите, неужели ваш сводный брат не знал, что вытворяет его жена? – спросил он, немного помолчав. – Дженни была богатой наследницей, и ее состояние перешло к мужу. Он должен был следить за теми суммами, которыми она распоряжалась.

– Тони получал часть доходов от моего поместья, я не скупился на его содержание. А Дженни тратила на свои нужды деньги, которые получала от отца. Во всяком случае, мы так думали. Вы имеете хоть какое-нибудь представление о том, в какую сумму обходится удовольствие быть членом палаты общин? Я сейчас не говорю о взятках, которые приходится давать. Речь идет об образе жизни – о расходах на званые обеды, кареты, одежду. У Тони не оставалось денег на то, чтобы содержать должным образом жену.

– Мы установили все контакты Дженни в Америке, – сообщил Венденхейм. – Незаконная торговля оружием, которое производили заводы Карлоу, – тяжкое преступление. Дженни, конечно же, привлекут к суду.

Нэш вскинул голову и в упор посмотрел на собеседника.

– Я не допущу этого, – твердо заявил он. – Я не испытываю особого сочувствия к Дженни, но если это дело получит огласку, то на политической карьере моего брата будет поставлен крест.

– Боюсь, лорд Нэш, что вы не сможете помешать английскому правосудию преследовать вашу невестку по закону. Как только она окажется в пределах королевства, ее задержат и подвергнут допросу.

– Я успел принять необходимые меры, чтобы избежать этого. Дженни отправилась обратно в Бостон вместе с карабинами своего отца. Она никогда не вернется в Англию. О ее приезде сюда не может быть и речи.

Тонкие губы Венденхейма скривились в улыбке:

– Вы поставили мне мат, лорд Нэш. Блестящая партия. Ваш брат теперь подаст на развод?

– Нет, от этого пострадала бы его карьера. Мы сообщим моей мачехе, что отец Дженни серьезно заболел, поэтому она вынуждена была уехать к нему. Могу уже сейчас предположить, что это будет очень продолжительная болезнь. Надеюсь, Дженни обретет свое счастье на родине. А что касается Тони, то он вряд ли заметит ее отсутствие.

Нэш уже собирался откланяться, но Венденхейм дал ему понять, что разговор еще не окончен.

– Мне хотелось бы затронуть еще одну тему, – начал он, но тут же умолк.

– Да, я слушаю вас, – кивнул Нэш. – Говорите, не стесняйтесь.

– Речь пойдет о мисс Невилл, – снова заговорил Венденхейм. – Это, конечно, не мое дело, но…

– Да, это действительно не ваше дело! – перебил Нэш.

– Но дело в том… – Венденхейм откашлялся. – Именно я вовлек эту женщину в некрасивую историю…

– Я об этом догадался, – заметил Нэш, помрачнев.

– Поэтому я считаю, что обязан сейчас поговорить с вами о ней.

– Но к чему все эти разговоры?! – с горечью воскликнул Нэш.

– Я хочу восстановить справедливость и рассеять некоторые заблуждения, которые возникли у вас на ее счет.

Маркиз поднялся с места.

– О, я давно понял, какую роль она играла в этом деле, – заявил он. – Но я джентльмен, поэтому ни в чем ее не упрекаю. Всего хорошего, Венденхейм. Передавайте привет министру.

Маркиз уже взялся за ручку двери, но Венденхейм остановил его.

– Мисс Невилл верила в вас, Нэш, – проговорил он. – Она искала доказательства вашей невиновности и в конце концов нашла их. Если бы не мисс Невилл, вы бы до сих пор находились под подозрением.

– Я не желаю слышать о ней, Венденхейм. Я не верю ни единому вашему слову. По своей доброте вы пытаетесь обелить мисс Невилл.

– Я не стал бы грешить против истины даже для того, чтобы обелить мисс Невилл. Я не настолько великодушен, Нэш. Но подумайте сами: о чем свидетельствует тот факт, что я не отправился следом за вами во Францию? Надеюсь, вы не считаете, что я просто струсил.

– Нет, вы упрямый и храбрый человек, – признал маркиз.

Венденхейм улыбнулся:

– Вы мне льстите. Истина же состоит в том, что мисс Невилл убедила меня в вашей невиновности.

– Я удивлен, что ей это удалось.

– Она из тех женщин, которые всегда добиваются своего. Мисс Невилл нашла доказательства соучастия миссис Хейден-Уэрт в преступной деятельности. Именно поэтому я не бросился в погоню за вами и поручил нашему посольству во Франции следить за развитием событий. Не вините ни в чем мисс Невилл и ее брата. Мы сами вышли на них, поскольку нас заинтересовала их компания морских перевозок. Эти люди согласились нам помочь отчасти и потому, что им, конечно же, хотелось защитить свои деловые интересы.

– Вы очень ловко провернули это дело. Честно говоря, я был удивлен, когда Шарп пригласил меня на бал. Но я поехал к нему. Неожиданная встреча с прекрасной женщиной на террасе дома Шарпов прямо-таки ошеломила меня. Я и подумать не мог, что все это было подстроено. Все мы порой бываем чрезвычайно наивны.

Венденхейм нахмурился.

– Здесь какая-то ошибка, – пробормотал он. – Я впервые обратился за помощью к лорду Ротуэллу через несколько дней после бала в доме Шарпов. Но как бы то ни было, в одном вы безусловно правы: мисс Невилл – удивительная женщина.

– Да, она не перестает меня удивлять, – сказал Нэш. – Что ж, всего хорошего. Желаю удачи в поимке преступников.

– Минуточку, милорд! – воскликнул Венденхейм. Порывшись в ящике стола, он достал из него какую-то бумагу: – Взгляните вот на это.

Это было письмо, написанное на бланке «Невилл шипинг». Нэш пробежал его глазами, обратив внимание на дату.

– Значит, мисс Невилл мучило сознание вины, и она через некоторое время отказалась от сотрудничества с вами, – промолвил он. – Но разве это что-то меняет?

– Ну, это вам решать! Думайте сами, как вам быть дальше, а у меня и без вас дел по горло.

Они распрощались, и Нэш покинул кабинет. Он находился в легком замешательстве после разговора с Венденхеймом.

Тони теперь ничего не грозило. Дженни была далеко, за океаном. Вряд ли она отважится когда-нибудь снова приехать в Англию. И все же на душе у Нэша было неспокойно. Его мучили мысли о Ксантии.

Он надеялся, что ему удалось скрыть от Венденхейма всю глубину своего отчаяния. Но душевная рана, которую нанесла ему Ксантия, все еще кровоточила. Правда, письмо, которое показал ему Венденхейм, послужило бальзамом, немного облегчившим страдания. Возможно, обстоятельства принудили Ксантию сотрудничать с властями, но при этом она все-таки верила в его, Нэша, невиновность. Это, конечно же, обнадеживало.

Ее письмо, адресованное Венденхейму, было сухим и кратким. Ксантия заявляла, что умывает руки и не желает больше видеть мистера Кембла в своей конторе. Она решительно отказалась шпионить за Нэшем.

И еще один факт говорил в пользу ее искренности. Люди из министерства внутренних дел обратились к ней и Ротуэллу уже после бала в доме Шарпов. Значит, пылкие поцелуи на темной террасе были выражением неподдельной страсти.

Глубоко задумавшись, Нэш не заметил, как ступил на проезжую часть улицы, и пришел в себя лишь в тот момент, когда его чуть не сбил экипаж. Он едва успел отскочить, а краснолицый разъяренный кучер показал ему кулак.

Вернувшись на мостовую, Нэш перевел дыхание. Что с ним происходило? После стольких испытаний он едва не погиб под колесами экипажа! От этой мысли у него защемило сердце.

Он подумал о том, что жизнь очень коротка. Улыбнется ли ему счастье еще хотя бы один раз? Ощутит ли он снова радость бытия? Нэш понимал: несмотря ни на что, он все еще любит Ксантию, женщину, которая все это время верила в него…

Венденхейм вынудил ее следить за ним. Но что она тогда знала о нем? Они были мало знакомы, и Ксантия не могла полностью доверять ему. К тому же у него дурная репутация. Многие считают его развратником. Но со временем Ксантия лучше его узнала. Интересно, что сейчас она думала о нем? Больше всего на свете Нэш боялся, что Ксантия разочаровалась в нем.

Маркиз вздохнул и зашагал быстрее. Пора было возвращаться домой. Он должен был наконец решить, что ему делать дальше. «Может быть, ради счастья поступиться своей гордостью?» – спрашивал он себя.

Гиббонс встретил его внизу, в холле. В руках он держал поднос, на котором стояли запотевший графин с «Охотничьей» и стакан.

Печально улыбнувшись, Нэш сказал, что не будет пить.

– Какой сегодня день недели, Гиббонс? – спросил он, когда они поднялись в спальню.

– Вторник, милорд, – ответил камердинер.

Опустившись на стул, Нэш в задумчивости пробормотал:

– А это значит, что завтра наступит среда…

– Вне всяких сомнений, милорд, – подтвердил камердинер.

Маркиз не обратил внимания на сарказм в его голосе.

– А где Суонн?

– В библиотеке, милорд. Прикажете, чтобы я сходил за ним?

– Да. И распорядитесь, чтобы подали мою двуколку. Передайте Суонну, что мы сейчас выезжаем.

– Сейчас, сэр?

– Сейчас. Мне надо встретиться с моими поверенными.

– Слушаюсь, сэр. – Камердинер кивнул и направился к двери.

Глава 17. Вальс на балу в «Олмаке»

Надев свое любимое бальное платье из светло-голубого атласа, Ксантия подошла к окну, и почти в тот же миг на подъездной дорожке появилась карета лорда Шарпа. Поспешно спустившись по лестнице, Ксантия вышла из дома и подошла к экипажу. Слуга открыл дверцу, и она, к своему удивлению, увидела, что в карете, кроме Луизы, находилась еще и тетя Оливия.

Пожилая дама взглянула на нее сквозь лорнет.

– Садитесь, дорогая моя, – сказала она Ксантии. – Что это у вас на груди? Мороженое со взбитыми сливками?

– Нет, бабушка, – вмешалась Луиза, – это рюш и кружева. Мне очень нравится такая отделка.

Ксантия не обратила внимания на их замечания. Бабушка и внучка постоянно пререкались и спорили. Тетя Оливия каждый день грозилась, что уедет домой.

Сев в карету, Ксантия тщательно расправила юбки.

– Вы же собирались сегодня вернуться в Суффолк, – сказала она, взглянув на пожилую леди.

Тетя Оливия пренебрежительно фыркнула, и ее продолговатые серьги с бриллиантами закачались.

– Я не могу бросить это бедное дитя, – заявила она, кивнув на внучку. – Ей нужен муж, и мы найдем его до конца сезона.

Ксантию вполне устраивал такой поворот событий – она с удовольствием осталась бы дома. Она хотела распрощаться с тетей Оливией и Луизой и выйти из кареты, но слуга уже убрал подножку и захлопнул дверцу. Экипаж тронулся с места.

Поездка длилась недолго, и вскоре карета остановилась у особняка в районе Сент-Джеймс, где располагался «Олмак».

В бальном зале было ужасно душно, хотя гости только начали съезжаться. Лед в бокалах с оршадом очень быстро таял, превращая напиток в безвкусную подслащенную воду.

Тетя Оливия поднесла лорнет к глазам и внимательно осмотрела весь зал.

– Где же он? – проговорила она вполголоса. – Ну, покажись же наконец, малодушный трусишка!

– С кем вы разговариваете, тетя? – спросила Ксантия.

Луиза же, страшно смутившись, начала неистово обмахиваться веером.

– Я мысленно подзываю сына Картселлов, – ответила тетя Оливия, продолжая разглядывать публику через лорнет. – Моя внучка положила на него глаз, а это значит, что он должен стать ее мужем. И я уверена, он станет им. Клянусь, что мы обвенчаем их еще до окончания светского сезона. И тогда я со спокойной совестью уеду домой.

– И как же вы намерены действовать? – поинтересовалась Ксантия.

– Для начала я поговорю с его матерью, – уклончиво ответила тетя Оливия.

Ксантия не сомневалась, что тетушка добьется своей цели.

– Ах вот он, Луиза! – воскликнула Оливия. – Видишь, он стоит в простенке между окнами? Иди потанцуй, а я пока посплетничаю с леди Картселл.

Когда тетя Оливия и Луиза отошли от нее, Ксантия снова погрузилась в свои невеселые раздумья. У нее было очень тяжело на сердце. Ей совершенно не хотелось развлекаться и веселиться. Осмотревшись, Ксантия заметила своих соседей по Беркли-сквер. У них была дочь, ровесница Луизы. Похоже, они находились в таком же подавленном настроении, как и Ксантия. Поставив бокал с оршадом на поднос, который держал слуга, Ксантия направилась к ним.

Лорд Нэш появился в «Олмаке» без четверти одиннадцать, опоздав к началу бала. Прогуливаясь по залу, он слышал, как за его спиной перешептывались, и ловил на себе любопытные взгляды.

Когда начался очередной танец, он вдруг заметил дочь лорда Шарпа – юная леди танцевала кадриль с рыжеволосым молодым человеком. Нэш понял, что Ксантия тоже находилась здесь. Хотя ее нигде не было видно, он почти физически ощущал ее присутствие и ужасно нервничал. Впрочем, Нэш был уверен: когда он наконец найдет Ксантию, самообладание непременно вернется к нему.

Снова окинув взглядом зал, Нэш увидел пожилую даму, стоявшую у окна и опиравшуюся на трость с золотым набалдашником. Он сразу же узнал ее – это была леди Бледсо. Но если эта пожилая леди приехала сюда, то выходит, что Ксантия осталась дома…

Однако внутренний голос подсказывал ему, что скоро он увидит Ксантию, непременно увидит. Нэш решительно направился к леди Бледсо – та в этот момент беседовала с леди Картселл. Заметив его приближение, пожилая дама поднесла к глазам лорнет.

– Лорд Нэш, если не ошибаюсь, – проговорила она с надменным видом.

– Как поживаете, мэм? – спросил Нэш, поклонившись. – Надеюсь, вы в добром здравии?

– У меня все в порядке. Вы знакомы с леди Картселл?

– О да, недавно я был у нее на маскараде.

– Как ваши дела, лорд Нэш? – защебетала леди Картселл. – Ваше появление здесь вызвало настоящий фурор.

– Скажите лучше, мой мальчик, как поживает ваша бестолковая мать? – перебила ее леди Бледсо.

– Вы имеете в виду мою мачеху, мэм?

– Да. Какая, в сущности, разница?

– Эдвина обладает своеобразным обаянием, – ответил Нэш. – Я ее обожаю.

Леди Бледсо хотела сказать еще какую-то колкость, но тут к ним подошла ее внучка вместе со своим рыжим кавалером.

– А вот и моя дорогая внученька! – обрадовалась леди Бледсо. – Поздоровайся с леди Картселл и лордом Нэшем и сделай реверанс.

Леди Луиза послушно выполнила распоряжение бабушки. Рыжеволосый молодой человек молча поклонился и отошел от них.

– Кто твой следующий партнер, дорогая моя? – спросила леди Бледсо и взглянула на бальную карточку внучки. – О, превосходно! Маркиз Лэнгтрелл! Замечательный кавалер! – Понизив голос, она заговорила с леди Картселл: – Луиза окружена вниманием мужчин в этом сезоне. Она не пропускает ни одного танца. Вся гостиная в доме Шарпов заставлена вазами с цветами. Молодые люди осаждают дом, дожидаясь, когда их примут.

– Правда? – Леди Картселл вежливо улыбнулась. – Но ведь это, должно быть, доставляет массу неудобств.

– Я с вами согласна, – кивнула леди Бледсо, – но отцу Луизы все это нравится. Внимание, которое проявляют мужчины к его дочери, тешит самолюбие лорда Шарпа.

Леди Картселл повернулась к девушке:

– Вы сегодня прекрасно выглядите, дорогая моя. Надеюсь, у вас не все танцы расписаны. Вы ведь найдете возможность потанцевать с Питером?

Луиза растерялась.

– О, боюсь, что моя бальная карточка уже заполнена, – пробормотала она почти в отчаянии. – Наверное, мне надо было оставить хотя бы одну графу свободной…

Бабушка похлопала ее по руке:

– Не расстраивайся, дитя мое. Питер сам виноват. Нечего было зевать.

– Бабушка, ну зачем ты так? – воскликнула Луиза.

Леди Картселл открыла было рот, чтобы защитить сына, но тут к Луизе подскочил очередной кавалер и увлек ее на середину зала.

Леди Бледсо с самодовольным видом усмехнулась и обратилась к Нэшу:

– Как ваши дела, мой мальчик? Ходят слухи, что вы всерьез увлеклись какой-то женщиной. Будьте осторожны, дорогой мой. Женщины очень коварны.

– Спасибо за совет, миледи. – Нэш поклонился и язвительным тоном добавил: – У меня самого, как известно, весьма ограниченный опыт общения с прекрасным полом.

– Я знаю, что вы не новичок в этом деле. Но мой совет вам все равно не повредит, – сказала леди Бледсо. Внимательно взглянув на Нэша, она вдруг спросила: – А что такой человек, как вы, делает здесь, в «Олмаке»?

– Я решил наконец жениться, леди Бледсо, и сейчас ищу невесту. Разве это не веская причина для того, чтобы приехать сюда?

– Не смешите меня! – рассмеялась пожилая леди. – Вы не из тех мужчин, которые женятся.

– Но люди меняются, не так ли? Скажите, леди Бледсо, как вы считаете, к кому из присутствующих молодых леди мне стоит присмотреться?

– Ни к кому! Если вы действительно решили жениться, то найдите себе молодую вдову. Вам нужна опытная здравомыслящая женщина. Юную невинную особу вы можете до смерти напугать.

– В таком случае представьте меня вашей племяннице мисс Невилл, – попросил Нэш. – Кстати, она здесь?

– Вас заинтересовала Ксантия? Да вы шутите!

Нэш пожал плечами:

– На мой взгляд, она вполне здравомыслящая молодая женщина.

Леди Бледсо с подозрением посмотрела на него:

– Да, но…

– Вы зря беспокоитесь, мэм, – с улыбкой перебил ее Нэш. – Здравомыслящая женщина никогда не польстится на такого, как я, на человека с дурной репутацией.

Леди Бледсо снова рассмеялась:

– Это уж точно. Вы совершенно правы. Она не захочет даже слушать вас. Хотя, конечно, незамужней девице в ее возрасте не следовало бы никем пренебрегать.

– Давайте заключим пари, мэм? – предложил Нэш. – Со ставкой, скажем, в двадцать фунтов? Вам ведь будет приятно подкрепить уверенность в своей правоте небольшим выигрышем, не так ли?

Леди Бледсо, немного подумав, кивнула:

– Хорошо. Ставлю двадцать фунтов на то, что Ксантия не соизволит с вами даже потанцевать.

Лорд Нэш протянул даме руку:

– Договорились, мэм.

Заприметив Ксантию – та стояла за пальмами и разговаривала с пожилой супружеской парой, – леди Бледсо заковыляла к ней, стуча тростью по паркетному полу. Нэш последовал за ней.

Увидев свою тетушку и Нэша, Ксантия внутренне напряглась. Кровь прилила к ее лицу.

Леди Бледсо хотела представить маркиза племяннице, но та остановила ее:

– Спасибо, тетя Оливия, но мы уже знакомы.

– Неужели? – удивилась леди Бледсо. – Значит, тебе уже известно, что он редкостный негодяй?

– Ну, я бы так не сказала…

– В таком случае, – заговорил Нэш, – я надеюсь, вы не откажетесь потанцевать со мной, мисс Невилл.

Ксантия покачала головой:

– Нет, сэр, мне не хочется танцевать.

– Вот и все, мой мальчик! – с торжествующей улыбкой воскликнула леди Бледсо. – Здравомыслящая женщина отказалась танцевать с вами. Двадцать фунтов вы можете прислать мне домой на Гросвенор-стрит, когда вам будет удобно.

– Такова жизнь игрока, – вздохнув, промолвил Нэш. – То проигрыш, то выигрыш.

Ксантия с недоумением переводила взгляд с Нэша на тетушку и обратно.

– Не понимаю, о чем вы говорите…

– Мисс Невилл рассчитается с вами, леди Бледсо, она моя должница, – сказал Нэш. – Мы с ней тоже как-то держали пари, и она проиграла мне двадцать фунтов.

– Да вы с ума сошли! – заявила Ксантия.

Нэш взглянул на нее с серьезнейшим видом:

– Вы помните тот день, мисс Невилл, когда я пришел к вам на Беркли-сквер, чтобы просить разрешения ухаживать за вами?

– Ухаживать за мной? Ухаживать за ней? – в один голос спросили Ксантия и ее тетушка.

– Совершенно верно, – кивнул Нэш. – Я просил разрешения у вашего брата ухаживать за вами. Уже тогда я чувствовал, что влюблен в вас. Впрочем, речь не об этом, а о том, что в тот день вы заключили со мной пари. Как же вы выразились тогда?.. А, вспомнил! Вы сказали: «Держу пари, что распорядители балов в “Олмаке” вас даже на порог не пустят». Было такое?

– Да, было, – признала Ксантия. – Хорошо, я проиграла и заплачу ваш долг леди Бледсо. Пойдемте, тетушка.

– Нет, я никуда не пойду, – заявила леди Бледсо. – Мне очень интересно слушать ваш разговор.

Рука маркиза скользнула на мгновение в карман сюртука, а затем он взял Ксантию за руки.

– Если вам угодно, я покину бал, – сказал Нэш. – Простите меня, мисс Невилл, за все неприятности, которые я вам доставил.

– Хорошо, милорд, – кивнула Ксантия. – А вы простите меня.

Нэш выпустил ее руки.

– Желаю вам приятно провести вечер, – сказал он, поклонившись. – Леди Бледсо, я всегда к вашим услугам.

Резко развернувшись, маркиз зашагал к выходу.

– О господи, дорогая моя, – пробормотала леди Бледсо, глядя ему вслед, – неужели тебе удалось приручить этого демона?