Текст книги "Борись за нее"

Глава 8

К счастью, моя простуда не переросла в мононуклеоз, грипп или что-то похуже, и состояние улучшилось после дня отдыха. Джек, понимая, что не позаботился обо мне должным образом, зашел ко мне вчера, чтобы побыть рядом и загладить вину. А чтобы не заразиться, надел медицинскую маску.

Арчи был несказанно рад моему столь скорому выходу на работу: оказывается, в мое отсутствие у нас появилось много заказов. Сегодня я работаю не покладая рук, хотя и не жалуюсь, ведь смена в мастерской – не самый плохой способ провести воскресный день. В любом случае я еще вчера сделала домашнее задание, потому что была буквально прикована к постели.

После третьей машины за день Арчи окликает меня, одновременно устанавливая пикап на подъемнике:

– Милая, у тебя, похоже, гости! Тот парнишка, Элай.

Я беру тряпку, чтобы вытереть жирные руки, и направляюсь к открытым дверям гаража. Арчи не успел вчера вымыть пол – подошва то и дело прилипает к липкой поверхности, заставляя морщить нос.

Я вижу, как Элайджа с трудом идет по дороге, толкая машину в сторону мастерской. Одной рукой он держится за открытую переднюю дверь, пока другой рукой управляет несчастным автомобилем. Лицо его не выражает эмоций, однако блестящий пот на лбу выдает его напряжение.

Сегодня на нем расстегнутая красно-черная фланелевая рубашка, надетая поверх белой футболки, которую он довольно часто носит. Запятнанная футболка стала почти прозрачной от пота, обнажив тем самым участки тела Элайджи. К своему удивлению, я замечаю, что у меня вспыхивает интерес.

Элайджа без всяких сомнений находится в отличной физической форме. Я даже не удивилась, узнав, что он ходит в спортзал. И все же не могу не признать, что эти знания разожгли воображение относительно скрывающихся под футболкой мышц.

Когда я подбегаю, чтобы помочь, Элайджа вмиг останавливается. Удивительно, но его дыхание сбилось совсем немного. Я вот запыхиваюсь даже после короткой пробежки.

– Какой сюрприз. Я и не думал тебя встретить, – говорит Элайджа, вытирая со лба пот.

– Не думал меня встретить в мастерской, где я работаю?

Он улыбается.

– В прошлый раз, когда мы виделись, ты была больна. А это, к слову, было всего два дня назад. Ты так быстро поправилась?

– Да. Вчера я целый день отдыхала. Сначала мне было плохо, но чем больше спала, тем лучше мне становилось. Зато мамино лекарство, которым она меня накачала, вызвало безумные сны. Мне приснилось, что у меня появился домашний питомец. Краб. Странно звучит, я знаю. Но все стало еще хуже, когда краб заговорил со мной человеческим голосом и…

– Вижу, тебе и правда лучше.

Румянец подбирается к моим щекам.

– Так что там сказал краб?

С моих губ срывается смех, и я перевожу разговор.

– Что с машиной?

– Не заводится. Заглохла несколько раз, а потом умерла. – Он берет паузу, смотрит на меня с замешательством. – Подожди, твоя мама накачала тебя лекарствами?

Я понимаю, что упомянула этот абсурдный и преувеличенный факт, поэтому мило улыбаюсь.

– Она подсыпала противовирусное в мой чай.

Элайджа подносит тыльную сторону ладони ко лбу, вытирая остатки пота.

– Как далеко отсюда сломалась машина?

Опираясь на открытую дверь, он смотрит на длинную дорогу позади нас.

– В нескольких милях.

– Несколько миль?! Ты не потерял сознание и не умер, толкая ее?

Лицо Элайджи становится смешливым, но он не отвечает.

– Ладно, давай дотолкаем ее до мастерской.

Элайджа колеблется. Я тем временем принимаюсь за работу: упираюсь ногами в асфальт и, держась за дверь, пытаюсь сдвинуть машину с места. Да только ничего не выходит. Расставив ноги для лучшего равновесия, делаю еще один вдох и толкаю вперед изо всех сил. И снова машина едва сдвигается с места.

Сделав несколько тяжелых вдохов, я переключаю внимание на Элайджу. И тут до меня доходит: он не помогает.

– Ты не хочешь… – я прерываюсь, чтобы перевести дыхание, – …помочь мне?

Элайджа вздыхает.

– Скарлет, я не знаю, сколько это будет стоить. У меня мало денег.

– Да брось! Не стоит беспокоиться о деньгах.

Он не отвечает. Барьер между богатыми и бедными заставляет его замолчать.

– Ты мой друг. Я помогу тебе независимо от того, сможешь ты заплатить или нет, – добавляю я.

– Правда? – удивляется он.

Я потрясена этому изумлению в тоне.

– Конечно.

Внезапно я чувствую, как сжимается мой живот: глядя на него, у меня появляется грустное чувство, что никто никогда не делал для него ничего подобного.

– Спасибо, Скарлет.

Нацепив ковбойскую шляпу на голову, чтобы защитить лицо от солнца, к нам уже направляется Арчи.

– Рад тебя видеть, Элай. Мне кажется, нас должным образом не представили друг другу. Я Арчи.

Элайджа без колебаний жмет протянутую руку.

– Приятно познакомиться.

Наступает мой черед говорить:

– Арчи, поскольку я твой самый любимый работник во всем мире и ты так меня любишь, можно я оставлю машину Элайджи в мастерской?

Настало время применить свой щенячий взгляд.

– Дорогая, не понимаю, почему ты вообще спрашиваешь. Ты же знаешь, я никогда не откажу клиенту.

Элайджа быстро вмешивается:

– Она забыла добавить, что у меня мало денег. Я все пойму, если у вас нет места в гараже и если это доставит неудобства…

– Сынок, прекращай. Я не позволю тебе разгуливать по городу без машины из-за денежного вопроса. Подгоняй машину со двора. Работайте над ней в свободное время и пользуйтесь мастерской, любыми запчастями и материалами. Только не занимайте гараж в рабочие часы, ладно, дорогая?

– Спасибо, Арчи! – восклицаю я. Затем обращаюсь к Элайдже: – Я же говорила, что все будет хорошо.

– Для меня это много значит, – с благодарностью отвечает Элайджа.

Элайджа и Арчи уважительно и крепко пожимают друг другу руки, после чего Арчи уходит в гараж.

– И почему я рада, что твоя машина сломалась? – игриво спрашиваю я. – Я же говорила тебе, что она – мечта любого механика. Теперь у меня появилась возможность залезть под капот, – заявляю я, постукивая по кузову костяшками пальцев. – Интересно, что с ней случилось? Двигатель хоть и старый, но работал исправно.

– Почему ты так хочешь помочь мне, Скарлет?

– Да ладно тебе. Ты же знал, что я помогу.

Он скрещивает руки.

– Я знал?

– Если ты не думал, что я помогу, зачем тогда пришел в мастерскую?

Он смотрит на меня несколько мгновений, ускоряя стук моего сердца. Изо всех сил я стараюсь прочитать выражение его лица и понять, какие мысли проносятся в его голове, но на данный момент я не понимаю, как его разгадать. Даже несмотря на то, что мы стали друзьями, воздвигнутые им стены никуда не пропали.

Пока я думаю, что сказать, Элайджа расслабляется и начинает с легкостью толкать машину. Я молча следую за ним. Вопрос, на который он явно не хочет отвечать, до сих пор витает где-то в воздухе.

* * *

Мы принимаем обоюдное решение начать работу над машиной этим же вечером. Мне не терпится выяснить, что с ней не так. Конечно, мне хочется, чтобы с машиной все было в порядке, тем не менее я не могу не признаться, что есть и другая сторона медали: я надеюсь, что исправить проблему окажется нелегко. Почему? Потому что мне хочется подольше побыть с Элайджей.

Элайджа – мой первый друг за долгое время (друзей у меня нет из-за Джека), и мне нравится проводить с ним время.

Он остается в мастерской до закрытия, поскольку без машины ему не добраться до дома. Когда Арчи наконец выключает неоновую вывеску, установленную по требованию отца на входе в каждую мастерскую, цветные огоньки мгновенно заканчивают свой танец, отгоняя поздних клиентов.

– Ребята, когда закончите работу, не забудьте убедиться, что закрыли гараж. Не хотелось бы сообщать твоему отцу, что нас ограбили посреди ночи, – напоминает Арчи, бросая мне ключи.

– Еще раз спасибо, Арчи.

– Займись машиной, детка. Уверен – ты справишься в мгновение ока. – Он любезно подмигивает, затем берет шляпу и ключи и уходит.

Элайджа отправляется на заднюю площадку, чтобы затолкать пикап в гараж. Здесь от меня помощи мало: мне не сдвинуть с места машину весом в миллион тонн.

Я выхожу во внезапно наступившие сумерки. Прохладный осенний ветерок звонко играет с колокольчиками, которые Арчи повесил у входа. Я чувствую прохладу; похоже, надвигается холодный фронт.

Элайджа толкает машину, управляя одной рукой и подталкивая другой.

– О, теперь ты выпендриваешься, – бормочу я, когда он легко заводит машину в гараж.

– Выпендриваюсь? Чем? Загнав машину в гараж по твоей просьбе?

– Да, загнав с такой легкостью.

Элайджа даже не запыхался. Поставив машину, он молча направился к скамейке у задней стенки гаража, чтобы наблюдать оттуда за моей работой.

Игнорируя прожигающий взгляд, я пытаюсь сосредоточиться на машине. Поднимаю капот и не забываю надежно его подпереть, чтобы он не рухнул мне на голову. Такой исход нанес бы травму не только голове, но и гордости.

Проверяю каждую проводку, до которой могу дотянуться, а также уровень масла и остальных важных жидкостей. Вскоре я забываю об Элайдже и перестаю замечать его пристальный взгляд. Я снова могу расслабиться.

– У меня вопрос, – вдруг говорит он.

Я подпрыгиваю от неожиданности и едва не врезаюсь головой в капот. Мои руки разлетаются в стороны, ударяются о подпорку и сбивают ее, в результате чего капот падает. Я поднимаю руки за мгновение до того, как крышка встречается с моей головой.

– В чем дело? – спрашиваю я, поворачиваясь к Элайдже. Я очень стараюсь вести себя спокойно.

– Хочешь, я притворюсь, что этого не было?

– Не стану возражать.

Он улыбается, однако улыбка исчезает вместе с вопросом:

– Почему ты не спрашиваешь меня о слухах?

Я знаю, что плохо скрываю свое изумление.

– Я же говорила тебе, что не верю в слухи.

– Справедливо.

– Ты не это хотел услышать?

– Может, ты и отличаешься от других девушек, Скарлет, но каждый человек любопытен. Мне трудно поверить, что ты не хочешь знать правду.

– Хочу.

Вот только меня волнуют не слухи.

Элайджа, кажется, удовлетворен. Он кивает, погружаясь в комфортную тишину.

Я шаркаю ногами по полу. Возможно, Элайджа относится к тем людям, кого устраивают простые ответы. Я же чувствую необходимость все прояснить. К тому же мне хотелось бы услышать больше вопросов и исчерпывающих ответов.

– Мне любопытны не слухи, – продолжаю я.

Мое замечание привлекает его внимание.

– Я уже говорила, что считаю тебя загадочным типом. У тебя изранены руки; ты всегда носишь свободные толстовки, скрываешь лицо – вот что мне интересно. Меня не волнует, куришь ты или принимаешь наркотики. Я никогда не спрашивала раньше, потому что ты явно не из тех людей, которые любят откровенничать, – говорю я, чувствуя странную потребность объясниться.

Когда наши глаза встречаются, я вдыхаю.

– Меня никто и не спрашивает.

– Я спрашиваю.

– От любопытства кошка сдохла, – вдруг заявляет Элайджа.

– Повезло кошке, у нее девять жизней.

Несмотря на остроумное замечание, Элайджа отвечает только усмешкой. Он по-прежнему молчит, поэтому я решаю не поднимать больную для него тему. Разговор, конечно же, воспламенил в душе любопытство, и, чтобы отвлечься от блуждающих мыслей, я возвращаюсь к машине. Быть может, Элайдже нужно время, чтобы честно ответить на интересующие меня вопросы.

Элайджа встает, но поскольку я сосредоточена на диагностике, я не реагирую на его движение. Я снова подпрыгиваю, когда слышу его голос:

– Насколько все плохо? Скажи честно.

Все мое тело вздрагивает.

– Неужели настолько? – Элайджа опирается руками на машину, явно забавляясь моей реакцией.

Я качаю головой, стараясь избавиться от легкого ужаса, в который меня только что повергли. Вот только сосредоточиться на ясных мыслях – когда Элайджа стоит менее чем на расстоянии вытянутой руки – весьма нелегко.

– Мне понадобится время, чтобы разобраться. Я не привыкла работать с двигателями до 90-х годов.

Он улыбается.

– Хорошо.

Я чувствую, как лицо заливается краской, но, к счастью, волосы удачно спадают мне на лицо, пряча щеки от взгляда Элайджи. Кто бы мог подумать, что именно мне предстоит познакомиться с Элайджей Блэком? Конечно, я понимаю, что наш разговор не дал ответа ни на один вопрос, но, помимо слухов и тайны, есть и другие нюансы, которые я хотела бы прояснить.

– На днях ты упоминал о маме.

Я замечаю, как ожесточается его лицо: он явно предугадывает, к чему я веду.

– Но ты ничего не говорил об отце. Какой он?

Элайджа напрягается. Он отступает от машины, устремив взгляд куда-то вдаль.

– Тут нечего сказать. Он работает в полиции Хьюстона. Я не видел его больше двух лет, с тех пор как умер Оливер.

Я испытываю глубокое сочувствие. Я и понятия не имела. Да, я полагала, что Элайджа столкнулся с трудностями, но, похоже, дела у него шли гораздо хуже, чем я думала.

– Мне жаль.

Элайджа не видел отца несколько лет, да еще и потерял брата из-за наркотиков. В довершение всего ему приходится ежедневно иметь дело с Джеком и его друзьями, которые без конца к нему придираются. Не думаю, что мое определение силы сравнится с его вариантом.

Элайджа вздыхает.

– Жизнь – трудная штука.

Закончив работу, я предлагаю Элайдже подвезти его до дома (папа разрешает мне брать машину, чтобы доехать до мастерской), но он отказывается, заверив, что его подвезут. Я жду вместе с ним, надеясь хотя бы одним глазком заглянуть в его жизнь.

Все мои надежды рушатся, когда машина останавливается далеко. Элайджа направляется к ней. Помахав напоследок рукой, он садится, и автомобиль уезжает.

Глава 9

Резко открыв глаза, я вздрагиваю и жадно вдыхаю воздух. Мне приснился кошмар. С момента смерти Макса кошмары снятся все реже и реже, но, к сожалению, до конца я от них не избавилась. Более того, каждый из них кажется мне хуже предыдущего.

Глубоко вздохнув, я несколько раз моргаю, чтобы глаза быстрее привыкли к темноте. Свет исходит лишь от часов на тумбочке, показывающих 3:06 утра слишком яркими для глубокой ночи цифрами.

Когда я была младше и мне снились кошмары, Макс всегда слышал мой плач. Он приходил ко мне в комнату, отводил вниз, делал попкорн, а я тем временем рассказывала все, что меня напугало. К тому времени, когда миска становилась пустой, я уже смеялась, совершенно забыв о страшном сне, cтавшем причиной горьких слез.

* * *

– Скарлет? – Я слышу голос, зовущий меня с порога, и мгновенно вытираю слезы.

Дверь со скрипом открывается. Свет из коридора врывается внутрь, освещая мое лицо и образуя сияние вокруг стоящей в дверном проеме высокой фигуры. Он напоминает мне ангела.

– Привет, малышка, – нежно говорит Макс, заходя внутрь. – Плохой сон приснился?

Моя семилетняя сущность хнычет в ответ.

– Мне приснилось чудовище.

Я слышу его хриплый смешок, хотя из-за свечения все еще не вижу лица.

– Как насчет попкорна, а? Расскажи, что случилось.

Я по-детски качаю головой, боясь встать с кровати: я знаю, что монстр прячется прямо под ней.

– Ну же, не бойся. Ты же знаешь, что разговор поможет. – Макс идет ко мне.

Притворяясь, что слишком устала, я протягиваю руки, чтобы он поднял меня.

– Тебе уже семь лет, малыш. Как долго я буду носить тебя на руках?

– Пока мне не исполнится восемь.

Макс сажает меня на спину.

– В прошлом году ты говорила о семи.

Я чувствую, как воспоминания о монстре исчезают. Макс опускает меня на один из кухонных стульев и первым делом направляется к шкафчику. Я замечаю, что брат надел пижамные штаны с Бэтменом. Я подарила их ему на Рождество в прошлом году, и он сказал, что это был самый лучший подарок.

Пока попкорн взрывается в микроволновке, Макс, стоя у холодильника, наливает стакан молока. Он берет второй стакан для меня, после чего ставит нашу полуночную закуску на стол.

– Ладно, а теперь расскажи о том страшном монстре, который посмел издеваться над моей маленькой сестренкой.

Я добираюсь до шкафчика, роюсь в пакетах с чипсами, коробках с макаронами, кухонными принадлежностями и наконец хватаю всеми забытую упаковку. Ставя попкорн в микроволновку, я с улыбкой вспоминаю о Максе.

Как бы я хотела, чтобы он появился здесь и сказал, что его смерть была всего лишь кошмаром, а фура – глупым монстром. Он в порядке. Он жив. Он все еще мой старший брат, который пообещал мне, что никогда не позволит чудовищу добраться до нас.

Микроволновка пищит в ночной тишине, наполняя воздух ароматом слегка подгоревшего попкорна. Едва не обжигаясь, я высыпаю содержимое бумажного пакета в любимую миску Макса и сажусь за кухонный стол. Хруст отзывается прямо в ушах.

– Привет, милая.

Тело мое напрягается. Через несколько секунд я узнаю голос отца. Он стоит в дверях с грустной улыбкой на лице.

– Привет, пап. Я тебя разбудила?

Он качает головой, заходит в комнату и садится рядом со мной.

– Я не спал.

Я наклоняю миску с попкорном, и он протягивает руку, чтобы взять горсть.

– Что случилось? – спрашивает отец после нескольких минут молчания.

– Все в порядке.

– Скарлет, обычно ты тараторишь без умолка, а тут ты не сказала и нескольких слов. Что случилось?

Я отрываю взгляд от опустевшей миски, позволяя ему заметить зарождающуюся грусть.

– Мне приснился Макс.

– О чем был сон?

Меньше всего на свете мне хочется отвечать, ибо я всегда вижу один и тот же кошмар, только в разных вариациях. Мой разум вынуждает меня представлять, какой была авария, какими были его последние минуты. Иногда я нахожусь там вместе с ним, но не могу ничем помочь.

Слезы обжигают глаза, и я изо всех сил стараюсь их подавить.

Меня выдает молчание. В следующий миг я ощущаю папины мозолистые руки на своих пальцах.

– Я тоже скучаю по нему, Скарлет.

Спустя миг он продолжает:

– Твой брат очень тебя любил.

Я киваю, не в силах сдержать стекающую по щеке слезу.

– Я знаю.

– Послушай, милая, нам очень повезло, что у нас была его любовь. Безусловно, привязанность усиливает скорбь, но тебе не кажется, что оно того стоило?

– Я бы предпочла, чтобы он был здесь, со мной.

– Я тоже, Скар. Но знаешь что? У меня есть удивительная дочь, о которой нужно заботиться. Я всегда думаю о вас с мамой и помню, что не все потеряно.

Я восхищаюсь силой, которой обладает отец.

– Я люблю тебя, папа.

Теперь на его глаза наворачиваются слезы.

– Я тоже люблю тебя, Скарлет. Никогда не забывай об этом.

– Не забуду. Обещаю.

Он придвигает стул поближе и привлекает меня к себе. Я охотно прижимаюсь к нему, мечтая стать такой же сильной.

Вскоре мы отправляемся спать. Только на этот раз, проходя мимо комнаты Макса, я смотрю прямо перед собой: я не хочу, чтобы мое сердце замирало.

Зайдя к себе, я понимаю, что не смогу так просто заснуть. Мне нужно с кем-нибудь поговорить, чтобы отвлечься от мыслей. Сев на кровать, я достаю телефон, чтобы набрать номер Джека.

На другом конце раздаются гудки.

И снова гудки.

Включается голосовая почта:

– Привет, это Джек, оставьте сообщение.

С тяжелым вздохом я кладу телефон на кровать. Учитывая время – сейчас середина ночи, – мне не стоит удивляться. В любом случае о разговоре с Джеком не может быть и речи.

Не знаю, то ли это из-за того, что я смогла открыться, то ли из-за того, что мне просто нужно с кем-нибудь поговорить, но я обнаружила, что звоню Элайдже. Я не жду, что он ответит. Более чем вероятно, что он крепко спит, игнорируя звонок от девушки, которая чинит его машину. Поэтому, когда он все-таки отвечает, я не знаю, что сказать.

– Скарлет? В чем дело? Ты видела, который час? – спрашивает Элайджа. Я удивлена, что его голос не звучит сонно.

Наконец я прочищаю горло.

– Я могла бы задать тот же вопрос. – Я хихикаю.

Он берет паузу.

– Я не мог заснуть. У меня такое чувство, что ты позвонила не для того, чтобы поговорить о машине. Я прав?

Свободной рукой я обнимаю себя, чувствуя холод без Макса.

– Нет, я не… просто… Мне приснился Макс, и я… хотела поговорить с кем-то, кто знает…

Я резко смолкаю, а потом тараторю:

– Прости, я не хотела тревожить тебя…

– Ты не потревожила, Скарлет.

Выпуская небольшой вздох облегчения, я подтягиваю колени к груди, поднося телефон к другому уху.

– Почему ты не спишь?

– По схожим причинам.

– Тебе снился Оливер?

– Что-то вроде того. Так ты будешь держать меня в напряжении или я все-таки услышу историю о говорящем крабе?

– Хотела бы я, чтобы это был краб.

– На этот раз тебя навестил говорящий омар?

Фыркнув, я отвечаю:

– Говорящие животные появляются во снах только после лекарств. Учитывая, что папа накачал меня попкорном, говорящих морских обитателей можно не ждать.

– Мне стоит волноваться или?..

Я понимаю, что звучу немного безумно.

– Нет. Когда я проснулась, то спустилась вниз, чтобы сделать попкорн. Это была наша с Максом традиция. Папа услышал, что я внизу, и тоже спустился. Я его вроде как разбудила.

На другом конце раздается шорох.

– Сухарики, – вдруг говорит Элайджа и тут же прочищает горло. – Мы с Оливером часто засиживались допоздна, и нашей главной закуской были сухарики.

– Правда?

– Почти каждую ночь.

– Я думала, ты любишь картофельные чипсы.

– Только если они со вкусом барбекю.

– А я предпочитаю сметану и лук, – говорю я, прикусывая нижнюю губу. Я обнаруживаю, что улыбаюсь.

Элайджа начинает говорить, но его слова обрываются внезапным звонком. На экране появляется лицо Джека – фотография, на которой мы вместе на озере. Он в плавках с американским флагом управляет скоростным катером, а я сижу у него на коленях в бикини. Это мой любимый снимок – я изначально знала, что она станет фотографией его профиля.

Пока я смотрю на фотографию, тихие вибрации не прекращаются.

Почему я не отвечаю?

– Подожди, Элайджа, – наконец говорю я. – У меня еще один звонок.

– Ладно, мне все равно пора спать.

– Да… спасибо, что поговорил со мной. Мне было приятно отвлечься.

– Спокойной ночи, Скарлет.

– Спокойной ночи, Элайджа.

Отвечая на звонок Джека, я слышу его хриплый голос через динамики телефона:

– Детка? Я проснулся чтобы сходить в туалет и увидел пропущенный звонок. Почему ты так поздно звонила?

– Все нормально. Мне приснился плохой сон, но сейчас я в порядке.

– Ты уверена?

– Да, все хорошо. Правда.

– Хорошо, я рад. Спокойной ночи, детка, поспи немного.

– Я постараюсь. Спокойной ночи.

Я засыпаю, и впервые за долгое время мой разум спокоен. Я больше не боюсь, что монстр вернется.