Текст книги "Борись за нее"

Глава 10

Засыпая на ходу, я пытаюсь выбрать наряд на день. После нескольких неудачных попыток я все-таки принимаю решение остаться в пижаме: для субботнего утра переодевания требуют слишком больших усилий. Аромат кофе, окутавший весь дом, манит меня из кухни. Я бегу на запах. Первым делом направляюсь к шкафчику, откуда достаю любимую белую кружку с черной схемой старой машины и обозначенными деталями двигателя. Глотнув кофе, я чувствую, как тепло мгновенно разливается по телу, придавая бодрости и пробуждая ото сна.

– Скар! Джек пришел! – зовет мама из гостиной.

Нахмурив брови, я ставлю кружку на кухонный островок. Джек не говорил мне, что заедет. Сейчас только девять часов, а он редко просыпается раньше двенадцати в свободные от тренировок дни. Сегодня, когда на улице льет дождь, а гроза уже на подходе, я крайне удивлена, что он вообще встал с постели.

– Ты уверена, что это Джек? – поддразниваю я.

– Думаешь, я могу перепутать его танк с чьим-то автомобилем?

В ее словах есть доля смысла.

Я встаю с барного стула, оставляя в кружке недопитый остывший кофе. Выхожу из кухни и направляюсь к входной двери по увешанному фотографиями коридору. От великолепия холла с его сводчатым потолком и люстрой над винтовой деревянной лестницей захватывает дух.

Я открываю дверь.

– Привет, красотка. – Улыбаясь, Джек протягивает мне букет. Лепестки на цветах блестят танцующими капельками.

Он вкладывает мне в руки ярко-красные розы и наклоняется, чтобы поцеловать. Мои глаза невольно расширяются от изумления. Какой невероятно милый жест в такую рань.

Джек опускает глаза на мою пижаму в виде шорт и свободной футболки.

– Ты только проснулась? – усмехается он.

Теперь я рассматриваю его брюки и светло-голубую рубашку. Он принес мне розы? Без предупреждения? В девять утра?

Джек, улыбаясь, прислоняется к дверному косяку и скрещивает руки на идеально подтянутой груди.

– Я полагаю, ты забыла, что сегодня наша годовщина?

Вот дерьмо.

В памяти всплывает сегодняшняя дата, и мне ничего не остается, как только покраснеть и спрятать за цветами смущенное лицо.

– Не может быть… – протягиваю я.

С самого начала наших отношений я мечтала о годовщине и ждала этот день с большим нетерпением. Теперь же, когда мы с Элайджей начали работать над машиной, голову наводнили совсем другие мысли.

Джек отодвигает цветы в сторону, чтобы заглянуть мне в глаза.

– Все нормально, детка. Не переживай. Я сегодня свободен. Может, поедем ко мне и проведем время вместе? На вечер можно забронировать столик.

– Звучит заманчиво, но сначала мне нужно переодеться.

– О, мы оба знаем, что тебе не стоит беспокоиться об одежде: она все равно на тебе не задержится, – подтрунивает Джек.

– Эй, моя мама в гостиной, – шепчу я, игриво шлепнув его по груди.

– Ну, когда-то она тоже была молодой и влюбленной.

* * *

Тридцать минут спустя мы сидим в комнате Джека, и он атакует мои бока единственной приятной формой пытки: щекоткой.

– Джек! – кричу я. От смеха у меня начинает болеть живот.

Он тоже смеется, но продолжает щекотать, пока на мои глаза не наворачиваются слезы.

– А ты попробуй освободиться, красотка! – смеется он.

Я пытаюсь, но из этого ничего не получается.

– Джек, хватит! – смеюсь я.

– А что я получу взамен?

Я щурюсь, пытаясь перевести дыхание.

– Я не стану бить тебя по яйцам!

Глаза Джека расширяются от столь прямого ответа.

– Нет, ты не посмеешь.

– Ты уверен?

Несколько секунд Джек не сводит с меня глаз, но потом испуганно сглатывает и перекатывается на бок, тем самым прекратив держать меня в ловушке своего тела.

Я сажусь и, глядя на Джека, с улыбкой хлопаю его по груди.

– Правильный выбор, детка.

Он тянется ко мне, берет меня за руку и осторожно притягивает к себе. Я поворачиваюсь, желая поудобнее устроиться в его объятиях.

– Ты знаешь, что такое правильный выбор? – спрашивает он.

Я хмыкаю в ответ, рисуя круги на его груди.

– Правильный выбор – это решение попросить тебя стать моей девушкой год назад.

– Какой же ты сентиментальный.

Смеясь, Джек нависает надо мной, сгибая руки по обе стороны от моей головы.

– Все для тебя, Скар. – Он смотрит на меня с нежностью.

С улыбкой я поднимаю руку, чтобы коснуться его носа.

– Только для меня? А знаешь ли ты, что прекрасный принц прекрасен для всех?

– О, значит, я твой прекрасный принц?

– Что ж, ты появился в самое подходящее время, – шепчу я.

Упоминание о смерти Макса вызывает грусть в глазах Джека. Первое, чего я ждала после гибели Макса, – приглашение Джека пойти с ним на свидание.

Он наклоняется, касается носом моего носа. Он умело избегает той ямы печали, куда так легко мог уйти разговор.

– А ты, получается, моя принцесса?

– Я бы не назвала себя принцессой.

– А я бы назвал.

– Правда?

– Скар, ты достойна звания королевы, – шепчет Джек, прижимаясь губами к моим губам.

Я кладу ладонь ему на грудь, в то время как другой рукой играю с его волосами. Спустя мгновение я притягиваю Джека ближе к себе. Он, конечно же, с радостью повинуется. Нежно покусывая мою нижнюю губу, он ищет вход, чтобы исследовать рот языком. Я не возражаю. Джек стонет, прижимаясь ко мне, а я тем временем обхватываю его ногами.

Нас прерывает стук в дверь, и Джек вынужденно отстраняется. Ворча от досады, он поднимает голову, бросая взгляд через плечо на дверь.

– Может, стоит открыть? – предлагаю я.

– Я бы предпочел продолжить.

Настойчивый стук снова отвлекает наше внимание, и с тяжелым вздохом Джек откидывает голову.

– Ладно! Сейчас открою.

Раздосадованный Джек открывает дверь. На пороге появляется отец с весьма хмурым лицом.

Отец Джека – крупный и очень высокий мужчина с телосложением футболиста. Он не совсем мускулистый, но при этом его точно нельзя назвать полным. У него каштановые волосы и светло-голубые глаза, и он излучает деловой авторитет, который всегда навевал на меня ужас. Ввиду того, что он владеет клубом «Хьюстон Тексанс», в нашем городе его считают большой шишкой. И, конечно же, он не слишком скромничает по этому поводу. Родители Джека владеют самым большим домом на озере Конро, а это, безусловно, говорит о многом. Их дом – самая дорогая недвижимость не только в нашем городе, но и в соседних.

Я сажусь на кровать, поправляю одежду и волосы, пытаясь скрыть тот факт, что мы с его сыном только что занимались неприличными вещами. Хотя, я уверена, его отец уже в курсе.

– Привет, пап, – здоровается Джек.

Я виновато улыбаюсь.

– Здравствуйте, мистер Даллас.

Отец Джека неискренне улыбается, после чего одаривает меня осуждающим взглядом.

– Привет, Скарлет. Вижу, вам тут весело.

Я сглатываю; глаза опускаются на темно-синий плед на кровати.

– В чем дело, пап? – спрашивает Джек.

Губы мистера Далласа тут же поднимаются в гордой улыбке. Он смотрит на Джека, а затем хлопает его по плечу.

– Я позвонил О’Брайену, и он организовал сегодняшнюю игру против Бэйлора в качестве большой рекламной акции. Сыграть против техасцев – большая честь для них. Я договорился, чтобы ты оставался квотербеком весь первый тайм! Мы скоро выезжаем. Будем дома к семи вечера.

– Ты серьезно?!

– Абсолютно! И я не сказал тебе самого главного. Поскольку это большая новость для Бэйлора, они предоставят автобусы, которые отвезут на стадион толпу болельщиков. Так что у тебя будет поддержка. – Мистер Даллас улыбнулся.

У Джека от новости отца чуть не отвисла челюсть. Клянусь, он буквально подпрыгнул от восторга. Я чувствую, как гордость разливается по моим венам. Такая возможность наверняка поможет его футбольной карьере.

– Будь готов через пятнадцать минут, – велит мистер Даллас, прежде чем уйти.

Джек бросается через всю комнату к шкафу, чтобы собрать вещи для игры. Я тем временем подвигаюсь на край кровати.

– Я бы спросила, рад ли ты, но что-то подсказывает мне, что да.

С лучезарной улыбкой Джек подбегает ко мне, обхватывает лицо ладонями и целует в губы.

– Рад – это мягко сказано, Скар! Я буду играть с профессиональными игроками против сильной команды колледжа! Я подброшу тебя до дома.

– Это потрясающе, Джек! – Я улыбаюсь, но вдруг до меня доходит, что он вот-вот уедет и не вернется домой до семи вечера.

Джек спонтанно уезжает в нашу годовщину, да еще и после обещания провести со мной день. Но разве я имею право расстраиваться? Такой шанс выпадает редко; он просто не может отказаться. Если начну злиться, то выставлю его дураком, а себя – плохой девушкой.

Поэтому я продолжаю улыбаться и не показываю разочарования, пока он тащит меня к пикапу, обещая, что будет дома к заказанному на восемь часов ужину.

* * *

Джек высаживает меня у дома, и я замечаю, что дождь льет все сильнее. Начинается гроза, о которой так мечтали синоптики. Далекий гром раздается все ближе и ближе, а мелкий моросящий дождь превращается в нескончаемый ливень.

Невзирая на дождь, у меня нет желания оставаться дома. Я предпочитаю поехать в гараж, хотя знаю, что Арчи закрыл мастерскую в связи с непогодой. Ему сложно туда добраться, потому что он живет рядом с рекой и его улицу затопило.

По прибытии в мастерскую я пытаюсь поднять темно-красные гаражные двери, но те падают на землю и ударяются о бетон. Тяжело дыша, я пробую несколько раз. Лишь спустя несколько попыток мне удается толкнуть их с достаточной силой, чтобы они поднялись до конца. Дождь льет как из ведра, однако перед гаражом есть навес, который не дает воде затопить внутреннюю часть и промочить меня до костей.

Под звук барабанящих капель я захожу в гараж, где стряхиваю воду, скопившуюся на руках по пути до дверей. И тут я слышу посторонний звук, едва приглушающий шум дождя. Я оборачиваюсь и сквозь завесу воды вижу фары. Из машины со стороны пассажира выходит Элайджа. Перекинув через плечо сумку, он быстро бежит к гаражу. Оказавшись внутри, первым делом он стряхивает капли с промокших волос.

Я рассматриваю его внешний вид: грязную черную футболку, баскетбольные шорты и потрепанные теннисные туфли. Бисер дождя усеивает кожу, но, похоже, с водой смешался и пот. Его волосы насквозь промокли – и это явно не от пробежки от машины до гаража.

Поставив сумку, Элайджа поднимает нижнюю половину футболки, чтобы вытереть лицо. Я задыхаюсь, глядя на скульптурную букву V над низко сидящими шортами.

О. Мой. Бог.

Скарлет. Отвернись.

Поразительные глаза Элайджи поднимаются; в уголках губ играет едва заметная улыбка.

– Привет, – хриплю я.

Элайджа нагибается, чтобы поднять с пола сумку. Я тем временем наблюдаю, как напрягаются мышцы его руки, когда он с легкостью перекидывает лямку через плечо. Вены отчетливо выделяются, намекая на физическую активность, которой он занимался до приезда сюда.

– Привет, Скарлет. – Он проходит к задней части гаража и ставит сумку на скамейку. – Я затолкаю машину?

– Тебя не смущает ливень?

Элайджа молча направляется к задней площадке прямо под проливной дождь.

Что ж, каждому свое.

Подойдя к радиоприемнику, расположенному на столе Арчи, я просматриваю станции, пока не нахожу ту, которая не пропала под действием урагана. Ну конечно, в сердце Техаса единственная живая радиостанция передает кантри. Меня это не пугает: будучи техасской девушкой, я по умолчанию являюсь поклонницей кантри. Я немного увеличиваю громкость, чтобы услышать музыку сквозь дождь, и начинаю пританцовывать.

Внезапно в кармане вибрирует телефон. Я вытаскиваю телефон и вижу на экране имя и фотографию Джека. Проведя пальцем по экрану, я подношу телефон к уху, молясь, чтобы его было слышно сквозь шум дождя и гул музыки.

– Привет, красотка.

– Привет. Как добрались?

– Мы только что приехали. Из-за проливного дождя дорога заняла два часа вместо часа. Пришлось перенести игру.

Я чувствую, как сжимается сердце, предчувствуя следующую фразу.

– Скар, игра пока не началась и не начнется еще какое-то время. Я не успею к ужину.

В моей груди зреет разочарование. Я крепко сжимаю зубы. Мало того, что он ни с того ни с сего бросил меня сегодня, так еще не может выполнить обещание вернуться домой к ужину.

Я делаю глубокий, тихий вдох, стараясь мыслить рационально. Джек не виноват, что начался ливень. Он никак не мог изменить ситуацию, кроме как не ехать, о чем я бы никогда его не попросила. Для него это важное событие, и я должна быть за него счастлива.

Я рада за него. Он, безусловно, заслуживает счастья, и я не хочу быть той, кто станет преградой на его пути к успеху. Я прекрасно знаю, как много для него значит этот момент. Последнее, что ему нужно, – недовольная девушка, отягощающая жизнь.

Вот только подобное случается уже не первый раз.

– Ты не виноват, Джек. Хорошей тебе игры. Выложись на все сто, ладно?

– Конечно, детка. Обещаю что завтра заглажу вину и приглашу тебя на свидание. Я люблю тебя, малыш. – Голоса на заднем плане выкрикивают его имя. – Мне пора. Скоро увидимся. С годовщиной!

Я рада, что он не видит меня, а только слышит мой голос. Скрыв разочарование, я стараюсь звучать как можно бодрее:

– С годовщиной. Повеселись от души.

Джек кладет трубку.

Я заталкиваю телефон в задний карман с чуть большим усилием, чем нужно. Этот звонок окончательно испортил мне настроение. Нет, я не злюсь: у меня нет на это права. Я всего лишь разочарована, что не смогу побыть с ним сегодня вечером.

Обернувшись, я замечаю Элайджу, толкающего машину в мастерскую. Светло-голубая краска блестит в свете гаражных фонарей, подчеркивающих небольшие участки ржавчины, которыми усеян кузов.

Я спешу помочь ему поставить машину в нужное место, но в своем порыве я вдруг замечаю, что Элайджа промок с головы до ног. Его волосы беспорядочно ниспадают на лоб, а с шорт прямо на пол капает вода. Черная футболка настолько прилипла к телу, что на животе обнажила четкий рисунок мышц, поднимающийся к рельефной груди и широким плечам.

Скарлет, ты только что разговаривала со своим парнем, с которым встречаешься уже целый год. Отвернись.

– Как тебе душ? – спрашиваю я.

– Довольно холодный, – отвечает Элайджа, проходя мимо меня к сумке. Расстегнув молнию, он начинает рыться в содержимом, из чего я делаю вывод, что до этого он был в спортзале.

– У тебя есть сменная одежда?

Элайджа выпрямляется с одеждой в руках, и тогда я направляю его в ванную комнату внутри мастерской, чтобы он мог переодеться. Телефон издает писк: я вижу обновление в Инстаграме от Джека; он уже опубликовал фотографию с тренером команды «Хьюстон Тексанс». На идеальном лице сияет ослепительная улыбка. Шлем он держит в руке; щитки уже надеты. Прежнее раздражение вспыхивает с новой силой, и я блокирую телефон, пытаясь отогнать несправедливые мысли. Эта игра – прекрасная возможность для будущей карьеры. Так почему же я расстроена и чувствую нечто большее, чем просто разочарование?

– Ты чего?

Переодетый в чистую одежду, Элайджа стоит у двери, ведущей из магазина в гараж. Его руки скрещены на широкой груди, а взгляд устремлен на меня.

– Что?

– Я же не слепой. Я вижу, что ты расстроена. Что случилось?

Я отворачиваюсь.

– Джек.

Элайджа кивает и идет дальше в гараж. При этом он не выглядит удивленным.

– Сегодня наша годовщина.

– Поэтому ты здесь со мной?

– Не то чтобы мне не нравится чинить твою машину, но это точно не входило в мои сегодняшние планы.

Элайджа, явно не обижаясь на мои слова, качает головой.

– Что произошло?

Подойдя к дверям гаража, я смотрю на дождь.

– Он воплощает свою мечту.

Элайджа молча наблюдает за мной.

– Его вызвали на большую игру, и он уехал, хотя обещал провести день со мной. Если честно, я даже забыла, что сегодня наша годовщина…

Я поворачиваюсь лицом к Элайдже и спиной к дождю.

– Мне жаль, – говорит он.

– Думаю, я не имею права сердиться. Для него эта игра – уникальная возможность. Мы ведь сможем встретиться в любой другой день. Но меня это немного задело, понимаешь? Сегодня годовщина, а он только что бросил меня ради футбола.

Переведя взгляд на машину, я улыбаюсь, периодически поглядывая на Элайджу.

– Я думала, ты остановишь меня, когда я начну слишком много болтать.

– Похоже, в этом не было надобности.

Я переключаю внимание на проливной дождь.

– Я эгоистка. Это ведь его мечта.

– Нет ничего эгоистичного в том, чтобы хотеть быть чьим-то первостепенным выбором.

Мое сердце замирает от его пристального взгляда.

– Но что-то мне подсказывает, что это чувство возникло у тебя не в первый раз. Я прав? – спрашивает Элайджа.

Да, он прав. Джек не в первый раз делает выбор в пользу футбола. С какой-то стороны я понимаю, что в жизни куда важнее выбирать будущее, а не девушку или парня. Но все-таки внутренний голос неумолимо напоминает, как одиноко становиться второстепенным выбором человека, когда ты сделал этого человека первостепенным. Но вот что самое нелепое: Элайджа – единственных из всех людей, кому можно пожаловаться на Джека, но из-за выходок Джека разговор о нем с Элайджей кажется несправедливым.

И все-таки он здесь, и он меня слушает.

Я поворачиваюсь к Элайдже и смотрю на него глазами, полными сожаления.

– Знаешь, мне не нравится, как он с тобой обращается. Меня раздражает его грубость.

Элайджа садится, слегка напрягаясь.

– Он когда-нибудь был с тобой груб?

– Нет. – Я беру паузу. – Ну, не так, как с тобой.

Элайджа рассматривает все мои открытые участки кожи, и я понимаю, что только что заявила, будто Джек применяет ко мне физическое насилие.

– Тогда как? – напряженно спрашивает он.

Я качаю головой, чтобы он выбросил из головы эту глупую мысль.

– Нет, ты что! Он не бьет меня! Он неплохой парень, просто… – Я смолкаю, пытаясь подобрать правильные слова. – Он… своеобразный. Любит выпендриваться. Может бросить меня ради друзей или футбола. Он не злой, а скорее грубый… временами. Но я люблю его, так что это не имеет значения. Мы любим друг друга. Он был рядом со мной, когда я переживала смерть Макса.

Элайджа заметно расслабляется, принимая обычную позу, но ничего не отвечает.

– Мне не следовало позволять ему так с тобой обходиться, – признаю я.

– Я в состоянии себя защитить.

Нет, Элайджа не должен защищать себя. Он должен жить обычной школьной жизнью, как все остальные, а не беспокоиться о Джеке и его друзьях.

– Ты слишком много думаешь, – говорит Элайджа, направляясь к скамейке, расположенной в задней части гаража.

– Я? – Я сажусь рядом с ним.

– Когда ты не болтаешь со мной, ты болтаешь сама с собой, мысленно.

Я смеюсь, но не пытаюсь отрицать. Это правда.

– Приятно, что есть в моей жизни человек, который может меня выслушать.

Он наклоняет голову, и я вижу, как смягчается его лицо.

– Согласен.

На заднем плане, за дождем и гулом фонарей, по радио, о котором я уже забыла, включают одну из моих любимых песен в стиле кантри. Мое лицо вмиг озаряется. Я вскакиваю со скамейки и бросаюсь к радио, чтобы включить музыку громче. Элайджа удивленно смотрит на меня.

Звуки музыки – Why Don’t We Just Dance Джоша Тернера – заполняют гараж. Я слушаю слова, весело смеюсь и кружусь на месте. В такт быстрому ритму я начинаю постукивать по капоту машины Элайджи. Спустя миг я перемещаюсь в открытую часть мастерской и танцую, не заботясь ни о чем. В музыке присутствует нечто такое, что может раскрыть человека с совершенно другой стороны. Открыть сторону, которую трудно вытащить наружу, или ту, которая всегда рядом. В моем случае это та сторона, которая всегда под рукой. Она проявляется, когда я слышу песню, под которую можно потанцевать.

– Когда-то это была моя любимая песня! – восклицаю я, услышав голос Джоша Тернера.

Элайджа смотрит на меня в легком шоке: его явно забавляют события, которые здесь происходят.

– Знаешь ее? – спрашиваю я, подбегая к нему в небольшой спешке, чтобы успеть до начала припева.

– Я живу в Техасе, Скарлет. Я знаю эту песню, даже если бы не хотел знать. А я не хочу… – говорит он с легкой усмешкой.

– Отлично. – Я хватаю его за руки и тяну за собой. – Давай, Элайджа! Танцуй!

Когда звучит припев, я поворачиваюсь, перемещаюсь в танце на свободное место и с поднятыми руками и закрытыми глазами начинаю прыгать и громко подпевать.

Элайджа неуверенно стоит на месте, но весело наблюдает за довольно ужасными хореографическими порывами. Я игриво закатываю глаза, замечая, что он не может раскрепоститься и танцевать вместе со мной. Видимо, придется его научить.

Схватив Элайджу за руки, я заставляю его двигаться в такт, а сама тем временем запрокидываю голову и продолжаю свой танец. Постепенно Элайджа справляется со стеснением и начинает двигать ногами, пусть и не попадая в ритм.

– Вот так! Молодец!

Пока мы танцуем, он смотрит на меня с улыбкой. Вернее, я танцую, а он неловко двигает руками и ногами в меру своих возможностей. Мы смеемся, и я подбадриваю его, продолжая петь. Его улыбка становится шире. Когда текст достигает кульминации, он даже поднимает одну руку, чтобы закружить меня.

Я смеюсь, а спустя миг оказываюсь рядом с Элайджей. От волнения я едва замечаю нашу близость. По коже невольно бегут мурашки. Его прикосновения кажутся такими теплыми, манящими. Я крепче сжимаю руку Элайджи, наслаждаясь ощущением грубой кожи, настолько похожей на мою собственную. Запах гаража перекрывается его нежным одеколоном. В то время пока на улице льет дождь, мы продолжаем двигать бедрами, руками и ногами, забыв не только о том, что мы должны чинить машину, но и обо всех проблемах в нашей жизни.

Как только песня смолкает, я приступаю к долгой работе.

– Ты уверен, что тебя не нужно подвезти? – спрашиваю я спустя время, когда мы заканчиваем и принимаем решение отправляться по домам.

– Все нормально. Меня подвезут.

Через пару минут в гараж просачивается свет фар. Это та же машина, которая уже приезжала за Элайджей.

– Увидимся, Скарлет.