Текст книги "Разведчик"

Глава 13

Хондо, стоял, поглаживая покрытые рубцами запястья рук. Он поднял голову и наткнулся на пристальный взгляд Витторо.

– Ты смелый, если решился оскорбить воина. – И вдруг резко спросил: – Где твои люди на конях? Сколько их?

– Этого я не знаю, Витторо.

– Тебе известно мое имя?

– Я видел тебя на совете в Мид-форте.

– Совет! Это слово ничего не значит для белых людей! – Голос его стал еще резче. – Где всадники?

– Я не знаю.

Витторо показал рукой на седло.

– На нем военное клеймо.

– Я когда-то служил в армии. Теперь – нет.

Витторо мрачно взглянул на Хондо.

– Если ты не шпион, что привело тебя в нашу землю?

Лэйн помолчал, потом медленно, растягивая слова, ответил:

– Это касается только меня, Вождь. Я не собирался вредить ни твоему племени, ни другим племенам апачей.

Витторо молча отвернулся и зашагал прочь к вигвамам. Хондо оставили одного. Ноги были связаны, но руки свободны. Он сжал пальцы в кулак, чувствуя, что они вновь стали послушны ему. На запястьях темнели темно-красные рубцы от ремня.

Он осмотрелся и ему показалось, что он уже был когда-то здесь…

Невысокие вигвамы и шалаши, пасущиеся лошади; дети, играющие в пыли.

Только тогда Хондо не был пленником. Он жил среди апачей, имел друзей и даже жену, хотя и в то время Лэйн чувствовал себя чужим. Здесь пахло пустыней, жарящейся олениной, дымом костров; Хондо сел на землю. Он знал, какая смерть ждала его, и знал, как должно ему держаться, чтобы не закричать, не испугаться. Он должен умереть достойно.

Принесли еду. Женщина поставила перед ним миску, и вздрогнула, когда пленник поблагодарил на ее родном языке. Уходя, она краем глаза посмотрела на Хондо, и вскоре вернулась с вареной тыквой и кувшином холодной родниковой воды.

Что это: человеческая доброта или приготовление к казни?

Нет, женщина могла поступить так только из чувства сострадания.

Как хорошо жить. Разве можно когда-нибудь быть готовым к смерти? Ему не хотелось умирать, хотелось жить, встретиться с Энджи… и Джонни.

Он всегда мечтал о сыне. Страшно умереть и ничего не оставить после себя, не оставить о себе память, не оставить свою кровь. Страшно унести все с собой.

А что, собственно, он мог передать сыну, если бы у него был сын? Умение стрелять? Убивать? Разрушать?

Нет… еще он знал пустыню, горы и любил приключения. Скрип кожаного седла, вкус холодной чистой воды, дальние походы, – он бы научил сына любить малейшие радости этой жизни.

И вот она, близкая смерть? А что останется потом? Через несколько дней о нем забудут даже те, кто знал его. Жизнь в любой миг может лопнуть, как пузырь, и облачко пара-души быстро рассеется в мире. Джонни. Он мог стать для него отцом и отдать ему свою родительскую любовь. Он не может уйти в небытие, не оставив следа среди живых. Нужно жить, он должен бежать. Он ведь еще ничего не создал для будущей жизни.

А этот народ – разве он имеет право винить их? Ведь они – Люди. В этом главное. Они верили, что с ними будут жить, как с Людьми. Дружбою они ответили первым белым поселенцам на континенте, а что получили взамен? Белые за добро платили злом. Индейцы были вынуждены защищать себя с оружием в руках. Они знали, что силы не равны: белые люди отнимали их земли, солдаты расстреливали их семьи. Но индейцы стойко боролись и гордо умирали. Он, Хондо Лэйн, был вовлечен в круговорот этих событий, и, видно, судьбою было предназначено, чтобы именно так закончилось его земное существование.

Хондо услышал гул голосов: к нему шел Витторо в окружении воинов.

Это конец. Он сел прямо, всматриваясь в бесстрастные лица апачей.

Его швырнули на землю и растянули руки. Куском коры Сильва достал из костра раскаленные докрасна угли и насыпал их на ладонь Хондо.

Хондо едва не закричал от пронзительной боли, но сдержался и громко сказал, обращаясь к Сильве:

– Старуха, охотница за зайцами.

– Это только начало, – с нескрываемым злорадством ответил Сильва.

Двое индейцев за спиной Витторо потрошили седельные сумки Хондо. Один из них вдруг вскочил и подбежал к Витторо. В руке у него сверкнул портретик Джонни.

Хондо только крепче сжал зубы, угли, казалось, насквозь прожигали ладонь.

Вдруг Витторо пнул индейца, державшего Хондо за руку.

– Оставь его!

Тот выполнил приказание и отпустил Хондо, но тут к Витторо подскочил взбешенный Сильва и, брызгая слюной, закричал:

– Я убью его!

Витторо был непреклонен.

– Мне нужен этот человек живым.

– Нет!

Вождь исподлобья смотрел на Сильву, потом рявкнул, повернувшись к остальным:

– Освободить!

Хондо был поставлен на ноги.

– Он мой пленник! – кричал разъяренный Сильва.

Хондо взглянул на обожженную ладонь. Слава богу, пальцы двигались и сжимались. Угли сожгли только кожу и не повредили руку глубоко, как ему казалось во время пытки.

К нему с ножами спешил знахарь. Он взял Хондо за руку и посмотрел на обожженную ладонь.

Сквозь боль Хондо услышал слова знахаря:

– Этот человек может умереть.

– … может умереть, – как эхо, отозвался Витторо. – Таков обычай.

Сильва обнажился до пояса, демонстрируя противнику сильное молодое тело. Витторо ступил в уже очерченный круг и воткнул в землю два ножа.

– Белый человек, ты знаешь, что ждет тебя?

– Много зим я провел среди мескалеров.

Хондо выпрямился, качнувшись на затекших ногах, и одним прыжком очутился в центре круга. Сильва выдернул из земли нож, Хондо схватил оружие в здоровую левую руку. Сильва стоял совсем близко, пожирая его глазами.

Хондо осторожно отступил в сторону. Противник имел очевидные преимущества: он был молод и крепок, ярость придавала ему новые силы, да и ладони его были целы. Сильва выбросил вперед левую руку, держа на отлете нож в другой. Хондо шагнул к Сильве, и тотчас раздался треск рвущейся ткани, он с силой наступил Сильве на босую ногу и взмахнул ножом. На плече у отскочившего в сторону индейца выступила кровавая полоса.

Противники тяжело переводили дыхание, пожирая друг друга глазами. Их окружала заинтересованная толпа зрителей. Они жадно ждали исхода поединка.

Сильва пригнулся к земле и бросился на Хондо. Перед глазами сверкнуло лезвие, и острая боль пронзила Лэйна в плечо.

Индеец не успел еще выдернуть нож, когда Хондо навалился на него, и противники полетели на землю. Лэйн схватил его за волосы, и приставил к горлу нож. Хондо посмотрел снизу вверх на Витторо.

Вождь бесстрастно произнес:

– Сильва, белый человек дает тебе право выбора.

Сильва молчал.

– Пусть отпустит, – наконец проговорил он.

Витторо кивнул, и Хондо поднялся с земли, отступив к костру.

Сильва мельком взглянул на Хондо и быстро зашагал к вигвамам.

– Возможно, ты будешь жить, – громко сказал Витторо. – Или умрешь. Мы решим твою судьбу.

Глава 14

По низкому небу, медленно ползли, цепляясь за вершины гор, грозовые облака.

Налетел холодный ветер, понесся через безжизненные пространства, закружил в лощинах и оврагах, вздымая тучи серой пыли.

Завыло за окном, Энджи оторвалась от домашней работы и выглянула за дверь. По двору летели сорванные листья, ветром прокатило перед крыльцом и прибило к стене конюшни клок сена.

Энджи вернулась обратно и сняла с плиты кипевший чайник. Джонни смотрел в окно на тучи, надвигавшиеся из-за холмов.

– Мама, какое черное небо!

– Наверное, будет дождь. – Она сняла передник и повесила его на гвоздь.

– Почему идет дождь?

– Так Господь оживляет землю.

Темнело. Энджи быстро вышла из дома. Конечно, будет сильный дождь. Пора. Они должны ехать сегодня же, чтобы не оставить следов на земле.

Энджи уложила одежду, потом подошла к шкафчику, в котором хранилась посуда. Нужно было спешить.

С собой она решила взять пару одеял и дорожное покрывало. Связывая их ремнем, Энджи подозвала Джонни.

– Джонни, поедем на пикник? А? Прямо сейчас.

Джонни недоверчиво смотрел на мать.

– Под дождем?

– Под дождем, – кивнула Энджи. – Мы поедем далеко, разве тебе неинтересно?

– Я – на лошади? Сам?

– Конечно.

Джонни счастливо заулыбался. Он бросился выполнять ее поручения, а Энджи направилась в конюшню, ей, наконец, удалось взнуздать двух лошадей и вывести к загону.

Вдруг Джонни громко позвал ее, и Энджи обернулась. Слишком поздно. Вниз по склону к их дому скакало несколько индейцев.

Сердце бешено застучало в груди, и Энджи вбежала в дом.

– Джонни, сиди тихо. Мама сейчас вернется.

На дворе уже гарцевали индейцы, и среди них Энджи увидела пленника. Он сидел, понурив голову, и широкополая шляпа закрывала его лицо. Витторо спрыгнул на землю и подошел к Энджи. Пленника стащили с седла и поставили поодаль.

– Это твой муж?

Энджи поднялась на цыпочки и посмотрела через головы индейцев. Их взгляды встретились. Боль и страдание увидела она в глазах Хондо Лэйна. Да, это был он.

– Отвечай!

Витторо махнул рукой, один индеец плеснул водой в лицо Хондо. Тот качнулся, выпрямился и, не отрываясь, смотрел на Энджи.

– Твой муж?

Энджи скривила рот в вымученной улыбке и поспешно ответила:

– Да, да. Это мой муж.

Она быстро подошла к Хондо и взяла его за руку. Витторо перевел взгляд с нее на Лэйна.

– Белый человек, – произнес он глухо, – ты жил среди апачей. Это хорошо. Значит, Маленький Воин будет воспитан, как настоящий мужчина.

Он отвернулся и вскочил в седло. Не оглядываясь, индейцы скрылись за холмом.

Поддерживая Хондо под руку, Энджи повела его в дом. Вдалеке громыхнуло, на землю звонко шлепнулись первые капли дождя.

Она уложила Хондо в постель, и тот, едва коснувшись головой подушки, тотчас уснул. Энджи увидела покрытую волдырями ладонь, темные рубцы на запястьях, и быстро выбежала из дома за водой.

По склону медленно, на трех лапах, спускался Сэм. Вдруг на гребне холма возник всадник. Он мчался наперерез раненой собаке. В нем Энджи узнала Сильву. Сэм попытался бежать, но в это же мгновение на него налетел конь и подмял его копытами. Пес кувыркнулся и замер на земле, а Сильва, издав вопль, скрылся из виду.

Бросив ведро, Энджи подбежала к Сэму. Бедное животное умирало. Ужасная рана зияла в боку пса, под ним растекалась лужа крови. Энджи погладила густую шерсть на шее, и Сэм дернул головой, пытаясь лизнуть руку женщины.

Дождь полил с новой силой, когда Энджи вошла в дом и заперла дверь на засов. Она быстро поставила воду на огонь и приготовила бинты. Иглою, обработанною в спирте, Энджи проколола волдыри, смазала жиром обожженную ладонь и забинтовала ее.

Вдруг Хондо проснулся и резко сел на постели.

– Мне уже лучше.

– Да, будет лучше, когда я полечу вам плечо.

– Я не потому проснулся.

Неужели он видел, как убили Сэма? Спросить или нет?

– Вы знаете?

– О чем?

– Сильва. Он убил Сэма. Сэма больше нет.

Хондо молчал, разглядывая забинтованную ладонь, потом тихо сказал:

– Он был уже стар. Одиннадцать лет мы с ним скитаемся.

– Этот зверь Сильва убил его. За что?

– Сильва получит свое.

Хондо негромко продолжал, опустив глаза:

– Я его сам однажды чуть не убил. Тогда снегопад захватил нас в горах, я три дня не ел, и счастье Сэма, что мне удалось подстрелить лося.

Энджи прикрутила огонь в лампе и подошла к плите. Взгляд ее упал на уложенные одеяла. Они теперь не пригодятся для путешествия.

Но что же она сделала? Она сказала Витторо, что этот человек ее муж! Теперь Хондо должен остаться здесь.

Но разве была иная возможность спасти Лэйна? Его бы просто убили, а Энджи стала бы женой какого-нибудь индейца.

Гремел гром, и монотонный шум дождя заполнил дом, изгнал все другие звуки окружающего мира. Из очага пахнуло дымом, несколько капель попали в трубу и зашипели на раскаленных углях.

Джонни давно спал. Энджи слышала его тихое посапывание во сне.

Впервые Энджи стало уютно в своем доме. Неужели так важен в жизни мужчина? Нет, не вообще мужчина. Она ждала именно его.

Бормоча что-то во сне, Хондо повернулся на бок, и Энджи услышала глухой стук об пол. Она подошла и подняла упавший предмет. Это была фотография в металлической оправке. Джонни. Уголок был с вмятиной.

Энджи положила портретик в карман Хондо, откуда он выпал.

Она долго сидела у стола и смотрела в окно, по стеклу струились потоки дождя. Мечта ее стала реальностью; исполнилось то, что она страстно хотела. Энджи опустилась на колени перед очагом и поленом сгребла в кучу догоравшие угли.

Она выпрямилась, откидывая назад локоны волос, и взглянула на спящего. До нее доносилось ровное дыхание мужчины.

Энджи ушла к себе за ширму и разделась. В очаге что-то треснуло, и зашипели угли. Шум дождя навевал сон. Было покойно и нестрашно. Хондо вернулся.

Глава 15

Когда Энджи проснулась, в комнату из окна лился серый утренний свет. Было тихо. Вдруг она поняла, что Джонни и Хондо уже встали.

Выглянув в окно, Энджи увидела на дворе Хондо, рядом с ним вертелся Джонни. Он помогал Хондо таскать сено животным. Энджи быстро оделась.

Было сыро, дождь перестал, но черные тучи еще закрывали все небо. Она приготовила завтрак и поправила волосы перед зеркалом.

Хондо обернулся, услышав, как скрипнула дверь.

– Завтрак готов! – позвала Энджи, и Хондо пошел относить в конюшню вилы. Лэйн и Джонни вместе вошли в дом, и когда Джонни умылся, все сели за стол.

Хондо ел молча, прижимая к груди забинтованную руку и избегая взглядов Энджи.

Когда выпили кофе, Энджи спросила:

– Еще?

– Спасибо.

Хондо молчал и хмурился. Наконец, Энджи попыталась оборвать затянувшуюся паузу.

– После завтрака снимите рубашку, я заштопаю ее.

Хондо одним глотком допил кофе и сказал:

– Но прежде я должен вам кое-что показать.

С этими словами он вынул из кармана портретик в металлической рамке и положил Энджи на ладонь.

Энджи посмотрела на портретик, потом на Хондо.

– Эд дал вам его?

– Нет. Я снял это с его тела.

Энджи догадалась обо всем гораздо раньше, когда еще подобрала фотографию сына с пола и увидела смятый уголок. Минуту она сидела сгорбившись, потом тихо произнесла:

– Он умер.

Слезы ручьем хлынули из ее глаз.

– Я хотел еще вчера сказать об этом.

– Нет, ничего… Я давно чувствовала, что он погиб, ведь его уже так давно не было дома.

Хондо прихлебнул кофе, не зная, как быть дальше. Рассказать, что это он убил ее мужа? Хондо не мог.

Вдруг дверь распахнулась, и в комнату влетел Джонни. Он подбежал к Хондо и начал трясти его за руку.

– Джонни, осторожнее, рука, – сказала Энджи.

– Смотрите, что у меня. Индейский знак. Мне его Витторо подарил, правда, мама?

Джонни положил на стол повязку.

– Вот! Хотите, я вам его отдам?

Хондо Лэйн взял в руки и внимательно рассматривал подарок вождя. Потом бережно положил обратно.

– Джонни, – запнулся Хондо, не зная, как начать, – я бы с удовольствием принял эту вещь от тебя. Но, видишь ли, подарок был преподнесен именно тебе, а не мне. Это большая честь получить награду из рук Витторо. Вождь хочет, чтобы ты стал настоящим воином. Ты должен многое узнать, должен учиться у жизни.

– А вы меня научите?

Хондо положил руку мальчику на плечо.

– С удовольствием, сынок. Я думаю, что смогу тебе помочь.

Когда Энджи полоскала в ручье белье, к дому подъехал Хондо, за его спиной на лошади была переброшена туша антилопы.

Энджи улыбнулась.

– Свежее мясо!

Разлившийся после дождя ручей заполнил маленький бассейн, сложенный природой из крупных каменных плит. У края воды сидел Джонни и ловил рыбу. Хондо соскочил на землю.

– Там наверху у сосны за нами наблюдает какой-то индеец.

– Не вижу. У вас верно очень хорошее зрение.

– Вчера там тоже сидел кто-то.

Он стреножил и пустил пастись коня, потом добавил:

– Пусть Джонни не уходит от дома далеко.

Хондо медленно пошел к Джонни. Остановившись, он снял шляпу и провел ладонью по волосам, откидывая их назад.

– Мне кажется, ты так ничего не поймаешь, – сказал Хондо, обращаясь к Джонни.

– Да ведь здесь, наверное, и рыбы нет, – отозвалась Энджи.

Джонни вопросительно посмотрел на Хондо. Тот поинтересовался:

– Где находится солнце?

– Вон там, – показал рукой Джонни.

– Солнце у тебя за спиной, поэтому тень падает на воду, а рыба видит и боится тени. Вот почему у тебя ничего не получается. Ловить нужно с другого берега.

– Ма, можно?

Энджи испугалась. Джонни хотел перебраться на другой берег – до него было пять-шесть ярдов по воде.

– Но ведь глубоко там.

– Он не умеет плавать?

– Ему еще рано.

– Я видел, как дети индейцев во время разливов переплывали Миссури.

Джонни уже спускался к воде.

– Давай! – подзадорил его Хондо.

Джонни замялся, потом сел на большой камень и забросил удочку.

– Отлично! Но апачи не едят рыбу.

– Как? – удивилась Энджи. – Я думала, что все индейцы любят рыбу.

– Нет, это заблуждение. Ведь апачи живут в пустынях, где нет рек или озер.

– Как интересно!

– Тем не менее это так. Однажды несколько ребятишек крутились в нашем лагере, клянча сладости. Но когда солдаты открыли рыбные консервы, их как ветром сдуло. – Хондо швырнул окурок в воду. – Они испугались не только рыбы, но и этикетки.

– Этикетки?

– Там было изображение красной рыбы, а апачи верят, что рыбы этого цвета заключают в себе злой дух. – Хондо присел на корточки. – Наш наблюдатель исчез.

– Но вы даже не посмотрели в ту сторону.

– Посмотрел, вы просто не заметили.

Энджи вытерла о передник руки.

– Как вы считаете, Витторо действительно хочет воспитать Джонни по законам своего племени?

– Витторо всегда исполняет обещания.

– Кажется, ему понравился малыш.

– Малыш? Да ведь ему уже лет шесть.

– Да, почти семь. Но какой же он взрослый?

– Если будете к нему относиться как к маленькому, он таким и останется.

Потянуло холодом. Хондо стоял, прислонившись спиной к дереву, и смотрел на рябь, побежавшую по воде. Энджи присела на камень. Хондо украдкой поглядывал на нее, любуясь ее строгим профилем и слегка развевающимися по ветру волосами.

У воды согнулся Джонни, поглощенный рыбной ловлей. Чуть дальше в тени деревьев щипал траву конь. Хондо усмехнулся, подумав, что майор Шерри уже давно, наверное, считает его погибшим.

– Мама! Мама! Поймал!

Джонни со всех ног мчался к Энджи, на крючке болталась серебристо-зеленая рыбка. Хондо был невозмутим. Он снял с рубашки шнурок и протянул его Джонни.

– Можешь на него насадить рыбу.

– Спасибо, Эмберато.

Энджи удивленно взглянула на Хондо.

– Что это Джонни постоянно зовет вас Эмберато?

– Мое индейское имя. Я сказал его Джонни.

– А что оно означает?

Хондо пожал плечами.

– Приблизительный перевод – «Дурной характер».

Энджи задумчиво изучала лицо Хондо. Дурной характер? Наверное, не зря ему дали такое имя?

Тем временем Джонни насадил рыбку на шнурок, опустил его в воду, прикрепив к колышку, потом вернулся обратно.

– Говорите, не умеет плавать? – Хондо встал, шагнул к Джонни, подхватил его и швырнул в воду, на самую середину бассейна.

Энджи вскочила на ноги и бросилась было к Джонни, но Хондо остановил ее.

Джонни выплыл на поверхность и забил руками по воде, поднимая тучи брызг. Энджи разъярилась, она отталкивала Хондо, но тот продолжал крепко держать ее. А Джонни, барахтаясь, уже подплыл к другому берегу и схватился за камень.

– Эмберато! Получилось!

– Выбрасывай вперед руку и не растопыривай пальцы. Подгребай под себя. Я так же учился плавать, – последняя реплика относилась к Энджи. Хондо разжал руки и выпустил ее.

– Вы иногда себя ужасно ведете.

– Но ведь мальчик научился плавать, не так ли?

Хондо вытащил на шнурке рыбу и, взяв под уздцы коня, двинулся к дому.

– Пойду почищу его добычу. Пусть ест то, что поймал сам.

– А как Джонни вернется?

– Переплывет.

– Но ведь он может утонуть! – воскликнула перепуганная Энджи.

– Вряд ли.

Хондо зашагал прочь. Джонни прыгнул в воду и, колотя ногами по воде, поплыл через бассейн. Выскочив на берег, он, преисполненный ребяческой гордости, радостно закричал:

– Мама, я плыл!

Хондо Лэйн уже вошел в конюшню, когда Энджи, взяв Джонни за руку, двинулась к дому. Она все еще злилась на Хондо за его слишком вызывающее поведение. Верно, не зря у него такое имя, Эмберато. Его нельзя подпускать к ребенку, хотя только благодаря ему ребенок и научился плавать.

Глава 16

Ветер раскачивал ветви можжевельника, свистел в ушах двух всадников – Хонд Лэйна и мальчика лет семи, ехавших среди холмов.

За все утро они не проронили ни слова, – Хондо внимательно всматривался вдаль. Сегодня он впервые решил показать Джонни местность, и теперь опасался, как бы не встретить индейцев. В этих краях обитало не только племя Витторо.

Вдруг впереди вспорхнула вспугнутая шумом куропатка, хлопая крыльями, она пролетела низко над землей и скрылась в зарослях можжевельника.

– Видел, Джонни? Запомни, где куропатки, там должна быть и вода.

Они ехали дальше. Солнце стояло высоко в небе и немилосердно пекло.

Хондо показывал Джонни различные растения. Здесь были съедобные и лекарственные корешки. Хондо заставлял мальчика спускаться на землю, внимательно рассматривать и запоминать их. Хондо рассказывал ему, как индейцы научились делать мыло и краски из растений.

– Учись разводить костры без дыма. ~ Они объехали с двух сторон валун, и Хондо продолжал: – Лучше всего устраивать его под деревом, собирай только сухие ветки, они никогда не дымят.

Проезжая мимо куста с длинными упругими ветвями, Хондо заметил:

– Индейцы срезают такие прутья и делают из них стрелы. Ночью эти кусты очень приятно пахнут.

На склоне холма белели кости. Хондо Лэйн вынул из кармана сигарету.

– Лань, – сказал он. – Вялишь следы?

– Да. – Джонни выпрямился в седле и посмотрел на землю. – А чьи они?

– Волчьи.

– Может быть, собачьи?

– Нет. Собака бежит прямо. Волк – никогда. Он кружит, останавливается, принюхивается, волк осторожнее собаки.

– Следы волчьи, – продолжил Хондо, – здесь не было ни ягуара, ни тигра. Эти оставляют отпечатки когтей. А вот пума ухитряется вообще не наследить, такая она легкая и изящная.

Медленно въезжая по склону, Хондо рассказывал малышу обо всем, виденном в этот день.

– Нельзя носить яркую, бросающуюся в глаза одежду, – учил он Джонни. – Нельзя ездить на белой лошади. Ее видно очень далеко. Индеец может увидеть тебя по солнечным бликам, отражающимся от блестящих вещей, за несколько миль.

Вдруг Джонни махнул рукой и воскликнул:

– Вон! Птица! Куропатка! Вы мне показывали такую!

– Верно, у тебя острый взгляд, сынок. Где-то поблизости должна быть вода.

Они остановились, Хондо повернулся в седле, оглядываясь вокруг, потом пришпорил коня и двинулся влево вниз по склону к возвышавшемуся там камню.

– Вероятно, там. После дождей вода уходит в низины. Иногда подземные воды появляются на поверхность.

– Я есть хочу, – сказал Джонни.

– Я тоже. – Хондо взглянул на мальчика. – А ты не видел каких-нибудь насекомых?

– Пчел. Я видел пчелу на цветке. Потом она улетела.

– В какую сторону?

Джонни нахмурил лоб. Потом сказал, указывая рукой:

– Кажется, туда.

– Точно.

Хондо натянул поводья и остановился. Джонни вдруг увидел внизу у камня рысь. Зверь лежал, распластавшись за земляным бугорком, его желтоватые глаза уставились на людей. Пушистый хвост, слегка приподнятый, чуть подрагивал.

– Не бойся, сынок. Если ты ее не тронешь, она не набросится на тебя. Рысь, кажется, просто отдыхает.

Впереди, словно из-под земли, перед ними вырос обломок скалы, острой вершиной уходивший прямо вверх; на поверхности монолита можно было видеть глубокие извилистые трещины – следы воздействия времени, дождя и ветра. Они объехали его с другой стороны, здесь тихо журчал по камешкам ручей и росли три ивы.

Хондо соскочил с седла и помог Джонни спуститься на землю, потом отвел коней в тень. Вместе с Джонни он насобирал сухих веток для костра. Над ухом прожужжала одна пчела, потом другая.

Хондо схватил Джонни за руку и показал наверх, где у чуть заметного отверстия в скале кружилось несколько пчел.

– Там улей. И много меду.

– Его можно достать? – загорелся Джонни. – Ну хоть чуточку?

– Не знаю, но что-нибудь придумаем.

Еще утром Хондо подстрелил зайца, ободрал и выпотрошил тушку. Теперь он подвесил ее жариться над огнем. Потом Хондо обошел скалу, внимательно осматривая горизонт, не видно ли где-нибудь облачка пыли. Дважды уже в этот день он замечал на земле следы индейских коней.

Вернувшись, Хондо поел вместе с Джонни.

Вскоре он сказал:

– Пора возвращаться. Мама, наверное, волнуется. На сегодня достаточно.

И пока Джонни набирал воду во фляжки, он пошел еще раз взглянуть на местность, и тотчас поспешно вернулся.

Четверо индейцев ехали прямо к скале. Они уже были так близко, что Хондо смог рассмотреть их лица и одежду. И его худшие опасения начали оправдываться: он узнал горных индейце», редко появлявшихся в этих местах и вряд ли знавших Витторо. Они ехали медленно, пристально глядя под ноги лошадям.

– Джонни, – сказал он, стараясь сохранять спокойствие. – Беда. Горные апачи… не из племени Витторо.

Мальчик, казалось, совсем не испугался, наоборот, был полон желания сражаться.

– Мы будем стрелять? – вдруг спросил он.

– Попробуем без этого обойтись, – отвечал Хондо. – Иногда можно избежать крови. Мирное решение – лучшее решение.

Они ждали. Вдруг из-за скалы донесся стук копыт, и вскоре перед Хондо и Джонни выросли четыре фигуры смуглолицых всадников.

Хондо взвел курок револьвера.

– Начинается. – И сурово приказал Джонни: – Уйди за камень и оставайся там, пока не позову.

Их разделяло не более, чем тридцать ярдов.

– Ола, братья! – Хондо услышал сзади шаги, – это Джонни ослушался его и вышел из укрытия.

Индейцы остановились. Наступило тягостное молчание. Потом они медленно, глядя мимо Хондо, поехали навстречу. Он оглянулся и увидел, что Джонни надел на лоб повязку, подаренную Витторо. Апачи были поражены, заметив индейский знак на голове белого мальчика.

– Кто он? – глухо спросил один из всадников.

– Кровный брат Витторо. – Хондо старался говорить торжественнее. – Это Маленький Воин!

Индейцы, Хондо чувствовал, не поверили ему. Один из них держался поодаль от товарищей. Он время от времени бросал злобные взгляды на Хондо, и тот не спускал с него глаз.

Имя Витторо, наконец, подействовало на них.

– Что вы здесь делаете?

– Мальчик знакомится с пустыней. Таково желание Витторо. – И добавил: – Мальчик должен быть воспитан настоящим воином.

Апачи, кроме одного, улыбнулись.

– Маленький Воин снимает скальпы, – засмеялся индеец, подъехавший ближе всего к Хондо.

Индейцев насмешил серьезный вид Джонни, и они громко захохотали. Молчал только один из них, прятавшийся за спинами троих воинов.

– Так Маленький Воин снимает скальпы? – переспросил индеец.

– Да, и все они добыты в бою. – Уроки Витторо не прошли даром.

Всадники повернули назад, когда вдруг последний остановил их.

– Я его знаю, – сказал он вдруг, – он был разведчиком у белых.

Остальные немедленно остановились и пронзительно смотрели на Хондо.

– Да, я был разведчиком у солдат, – согласился Хондо, подчеркивая слово «был». – И еще я жил среди мескалеров. Вам это не нравится?

В его голосе прозвучал вызов. Но гораздо хуже было бы показать индейцам, что ты боишься.

– Я убивал солдат, – похвастался один из воинов.

– А я – апачей.

Они переглянулись. Индеец высокого роста что-то злобно прорычал. Хондо видел, что им понравились лошади и винтовка Хондо, беда могла разразиться в любой момент.

– Говоришь, друг Витторо! – злобно вспыхнул индеец. – Ты лжешь!

Хондо ничего ему не ответил, но обратился к остальным.

– Маленький Воин – кровный брат Витторо. Вождь защищает его, а себя я сам смогу защитить.

Он одним прыжком подскочил к высокому индейцу и с размаху ударил по лицу. Тот качнулся в седле и повалился коню на шею.

Мгновение он полулежал, вцепившись в густую гриву, с губы медленно стекала тонкая струйка крови. Потом индеец резко выпрямился и выхватил винтовку. В ту же секунду в руке Хондо мелькнул револьвер и грохнул выстрел.

Пуля ударила индейца в грудь, чуть повыше сердца. Падая, он успел нажать на спусковой крючок, и фонтанчик пыли брызнул под ноги Хондо.

Остальные, застигнутые врасплох, окаменели под стволом револьвера.

Вдруг совсем близко раздалась дробь копыт, и человек десять индейцев окружили их. Хондо тотчас узнал Витторо. Вождь медленно перевел взгляд с Джонни, стоявшего за спиной Хондо, на незадачливых грабителей. Хондо решил, что самое время все объяснить.

– Один из них захотел крови. Теперь он мертв. Остальные нас не трогали.

Витторо молча рассматривал троицу, пока, наконец, самый смелый из них отважился оправдать своих товарищей.

– Мы почтительно говорили о Маленьком Воине. – Он подробно передал разговор. Ответ Джонни позабавил воинов, они громко хохотали, слушая живой рассказ свидетеля.

Витторо улыбнулся.

– Хороший наставник у моего брата. Маленький Воин скоро станет Великим Воином.

Хондо подхватил Джонни и посадил на коня. потом сам вскочил в седло. Он повернулся к вождю.

– Сегодня был трудный день. Маленький Воин изучал следы животных и учился находить воду в пустыне.

Витторо кивнул и пришпорил коня. Хондо и Джонни остались одни. Вдруг лицо мальчика исказилось, и он зарыдал. Слезы хлынули ручьем. Хондо взял его и посадил к себе, обнимая и поглаживая по вздрагивавшим плечикам.

Успокоившись, Джонни поднял заплаканное личико и посмотрел на Хондо. Тот улыбнулся, как ни в чем не бывало, и негромко сказал:

– Ты хорошо показал себя, Джонни.