Текст книги "Высокие маки"

Глава 41

– Не могу поверить, – пробормотал Джек.

– Верь, – ответила Элизабет.

Она показывала ему полные сотрудников кабинеты: шестнадцать программистов работали за компьютерами. «Высокие маки» занимали два этажа в Хаммерсмите. Внизу располагалось отделение маркетинга, его возглавляла Элизабет. В общем-то причудливое название для фирмы, но все здесь были яркие личности, их переманили из больших агентств. Судя по тому, как идут дела, придется нанимать еще больше людей.

– Вчера был первый выходной за четыре последних месяца. Мы растем так быстро, что меня тошнит от скорости.

Джек уставился на нее. Элизабет выглядела усталой, но счастливой.

– Мы все работаем на грани, но делаем большие деньги.

– А раньше не так было?

– Нет, уровень был не тот. Так пошли дела, когда к нам пришел Генри. Он гениальный программист. Он создает программный продукт. Нина продвигает его на рынок, а я распространяю информацию. – Она потянула Джека за руку. – Пойдем, я покажу тебе комнату правления.

Джек рассмеялся.

– Вы проводите заседания правления? Детка, ты шутишь.

– Доброе утро, леди Элизабет, – поздоровалась женщина средних лет в красивом синем костюме.

– Доброе утро, миссис Поттс. Джек, это миссис Поттс, наша помощница.

– Доброе утро, мадам, – вежливо сказал Джек, пытаясь скрыть свое удивление.

Элизабет провела его в хорошо оборудованную комнату для заседаний, со столом красного дерева и четырьмя креслами. Потом она закрыла за собой дверь и с победным видом поцеловала его в губы.

– Я не шучу, – сказала она, – я очень серьезна, Джек. На этот раз все работает. И если так пойдет дальше, я собираюсь еще до тридцати лет стать мультимиллионершей.

– Элизабет все еще занята? – спросил Генри слегка раздраженно.

– Ты насчет нового проекта?

– Да. Я закончил концепцию, теперь мне надо знать, можем ли мы это продать. У меня только сорок минут до встречи в «Юнилевер».

– Ты уже становишься похожим на меня, – сказала Нина, взглянув через холл. Дверь комнаты для заседаний правления все еще была закрыта, и она улыбнулась. – У Элизабет старая история с Джеком Тэйлором. Я думаю, ее надо оставить в покое.

– Это значит, сегодня придется работать допоздна.

– А что в этом нового? Успех требует напряжения сил, – ответила Нина.

Это была правда. С приходом Генри «Высокие маки» получили все что надо. К холодной напористости Нины и способности Элизабет убеждать прибавилась солидность американского ученого постарше. Последние сомнения были отброшены. Маленькие компании, с которыми они раньше работали, давали им отличные рекомендации. А сейчас они могли предложить нечто совсем свежее. Компьютеризацию. Способности Нэймета получили ясную цель. «Высокие маки» стали главным консультантом по фармацевтическому бизнесу в Соединенном Королевстве. На них возник большой спрос. Нина сделала прекрасный рывок вперед с помощью эффективной программы для одного из отделений «Проктор энд Гэмбл». После этого открылся их сезон.

Нина рвалась в бой, как доберман с поводка. Она ждала этого момента всю жизнь. Когда Генри начал жаловаться, что на него слишком давят, им пришлось нанять дополнительных программистов. Все блестящие таланты. В «Высоких маках» сотрудники ходили в гавайских шортах и майках с «битлами», но работали столько, сколько надо для дела. Вскоре Элизабет понадобилась помощь в области маркетинга. Они переросли свои площади и взяли в аренду еще один этаж.

Сейчас Нина говорила с хозяином здания о том, чтобы вообще занять все этажи. Они наняли несколько бухгалтеров, юристов. Элизабет организовала интервью в деловой прессе.

– Что вы чувствуете по поводу своего столь быстрого успеха, настигшего вас практически за одну ночь? – спросил журналист «Файнэншл таймс» Нину.

– За одну ночь? – рассмеялась она. – Да на это ушли годы!

– Не волнуйтесь, – включилась Элизабет, – мою партнершу надо уметь разговорить.

Скованный журналист решил пойти другим путем.

– Похоже, грядет нашествие женщин-предпринимателей. Анита Роддик в «Боди-шоп», Дэбби Мор в «Пайнэппл». Как вы думаете, почему это происходит?

– Ну, – Элизабет взглянула на Нину, – женщины сами себе дают шанс, потому что никто другой не собирается сделать это за них.

– А вы, девушки, всегда были подругами?

Нина пожала плечами.

– Мы, девушки, всегда ненавидели друг друга.

Несчастный писака опустил блокнот.

– Не понимаю.

– А что тут не понимать? Я же говорю по-английски, – вежливо сказала Нина.

– Вы что же, и до сих пор в таких отношениях? – спросил дурачок. – На его лице было ясно написано, что он считает обеих сумасшедшими истеричками и ему совершенно непонятно, как им удается делать такие деньги.

– Нет. – Элизабет улыбнулась своей партнерше. – Мы, конечно, старались продолжать в том же духе, но, откровенно говоря, оказались слишком заняты.

– Сейчас мы понимаем друг друга лучше, – добавила Нина.

– А третий партнер, доктор Нэймет?

– Мне нравится Генри, – осторожно сказала Элизабет. – И отношения по работе у нас замечательные.

Ему придется удовлетвориться ответами, все равно у него нет ничего другого, подумала Нина. Элизабет очень гладко все излагала, чтобы ничего не просочилось. Они на самом деле работали прекрасно, но Генри с Ниной все время воевали. Набрасывались друг на друга. Кричали. Сотрудники слышали поток брани, которой поливали друг друга эти двое американцев. Нина понимала, что в стычках виновата она, но ничего не могла с собой сделать.

Было слишком мучительно находиться рядом с ним. Видеть, как он скрючивается за компьютером, следит глазами за бегущими цифрами, как лицо его озаряется светом монитора. Иногда они работали вместе допоздна. Нина старалась держаться от него подальше. Иначе возникало страстное желание взъерошить ему волосы. Иногда она не могла выносить его взгляда, настороженного, как будто он пытался понять, почему не раскусил ее с самого начала.

Каждый день Нина ждала: вот он войдет и объявит, что у него есть подружка. Каждый день она ужасно боялась этого. Быть так близко к нему оказалось мучительно. Нестерпимо.

Но Нина не могла без Генри. Его репутация росла с каждой неделей, он был мотором задуманной ею мести Тони Сэвиджу, а для нее и для Элизабет это была задача номер один.

Элизабет пересказала Нине пословицу, которую ей открыл Тони: «Высокие маки срезают». Каждая работа, которую удавалось получить, каждый новый счет, который им оплачивали, были пощечиной этому ублюдку. Тони отказывался комментировать успехи своей дочери. Когда Нина представляла себе осаждающих его журналистов, она получала чрезвычайное удовольствие. И даже более того, их вопросы его оскорбляли. Причиняли ему боль.

Нина иногда из злорадства предлагала что-то «Дракону». Когда там отказывались, она обращалась к его конкурентам. У «Дракона» есть собственные программы. Но они намного отстали от «Высоких маков». На рынке они откусывали от доли пирога Тони. В первый день, когда акции «Дракона» резко упали, Нина открыла бутылку шампанского. Тогда «Высокие маки» были еще в малом бизнесе, но им уже было недолго там оставаться.

– Да, успех – дело тяжелое, – сказал Генри. – Как и ты сама.

– Я? Да я просто зефир. Послушай, это действительно необходимо?

– Да, очень, – сказал Генри и с рассеянным видом запустил пальцы в волосы.

– Тогда, может, я поработаю с тобой?

– Сегодня вечером?

– Да, но если не хочешь, не будем, – покраснев, сказала Нина.

– Да нет, очень хорошо. К тебе пойдем или ко мне? Похоже, что мы договариваемся о свидании.

– О, у тебя было бы прекрасно. И нет, это не похоже на то, будто мы договариваемся о свидании, – сказала Нина с горечью. – Не беспокойся, я все понимаю.

– Давай вернемся в отель, – сказал Джек, целуя ее в лоб и в брови. – Ну ты и заводишь меня, честное слово. – Он наклонился к ней, опершись руками о стол. – Там в спальне тоже есть стол, и я хотел бы оголить твой зад и…

– Джек! – Элизабет его оттолкнула. – Боже мой, это единственное, о чем ты можешь думать?

Он ухмыльнулся:

– Не-а, иногда я представляю, как ты на мне. Как я тебя мою в ванне…

Элизабет покраснела.

– Прекрати сейчас же. У нас это не сексуальное путешествие, Джек. Это серьезное дело, это мой серьезный бизнес.

– Да я знаю. – Джек выпрямился и позволил ей вырваться из сильных рук. – На меня это произвело очень большое впечатление…

– …и вызвало удивление.

Он пожал плечами.

– Да, и это. Признаюсь. Но слушай, детка, сейчас положение дел меняется, тебе не надо ни о чем беспокоиться. У тебя будет достаточно денег, своя доля из этого бизнеса, а когда мы приедем в Техас, мы сможем…

– Подожди секунду, – Элизабет подняла руку, – не спеши. Что ты только что сказал?

Джек покачал головой.

– Да, ты права. Я все смешал. Я слишком тороплюсь. Но я же целый год тренировался в скоростном спуске. – Он опустился перед ней на одно колено и взял ее руку в свою. – Элизабет, ты знаешь, я люблю тебя. А ты любишь меня. Если только ты не очень хорошая актриса. Ты выйдешь за меня замуж?

– Джек…

Лицо его слегка затуманилось.

– Да или нет, дорогая?

– Может быть, – ответила Элизабет.

Джек ошарашенно посмотрел на нее. Потом встал и грозно нахмурился.

– Может быть? Ты же знаешь, я готовился к этой сцене. – Он полез в карман, вынул голубую бархатную коробочку и открыл. Внутри лежало кольцо из белого золота с изумрудами и бриллиантами. – Настоящая романтика и все такое. Я должен тебе сказать, девушка, ответ «может быть» здесь не годится. Мы что, еще продолжаем играть в разные игры? Разве мы этот вопрос не решили?

– О да, – Элизабет закивала, заморгав от подступивших слез, – мы решили. Поэтому я и сказала «может быть». Я действительно тебя люблю, Джек. И всегда любила. Я хочу выйти за тебя замуж.

– Но тогда в чем проблема?

Она указала на офис у него за спиной.

– В этом проблема, Джек. «Высокие маки». Это мое, я это не продаю. Не сейчас. Мы на пороге чрезвычайного… Я ждала этого всю жизнь… Стать кем-то заслуженно. По праву. Я не могу это бросить, вернуться обратно…

Джек тяжело опустился в кресло.

– Дорогая, у меня нет выбора. Я единственный ребенок в семье, у меня сотни акров техасской земли, два отеля, конюшня, полная лучших арабских жеребцов. Я не могу все это продать.

– Ты можешь делать все, что хочешь.

– Ты можешь приехать и помогать мне в бизнесе. Я знаю, что ты чувствуешь…

– Нет, – сказала она. – Нет. Ты не знаешь.

Джек нахмурился.

– Дорогая, но мысли реально. Как я могу жить здесь? Не могу же я стать кем-то вроде домохозяйки в штанах? Мой бизнес – это то, чем занимается шесть поколений нашей семьи.

– А моим бизнесом занимается одно поколение. – Элизабет рукой смахнула слезы. – Слушай, спасибо тебе, конечно, за предложение. Правда…

– Нет! – закричал Джек. Он схватил ее за руку, прижал к сердцу. – Ты не можешь мне сказать «нет». Нам предназначено быть вместе.

Элизабет посмотрела на него. Он такой красивый, такой совершенный, и она так сильно его любит. Но Элизабет знала и другое: если она бросит «Высокие маки» ради него, любовь скоро превратится в ненависть.

Тоска сжала ее сердце так сильно, что ей стало трудно дышать.

– О Боже! – Крупная слеза сбежала по нежной щеке. – Я тоже так думаю.

Нина оставила Элизабет в покое до конца дня. Было странно видеть Джека Тэйлора во плоти. Такой загорелый, настоящий техасец, похожий на мужчину с сигарет «Мальборо», только живой. Она не могла вообразить его на лыжах. Или даже на свидании с дерзкой леди Элизабет. Сам он был сплошная любезность, когда Элизабет представила его. Сказал что-то насчет того, что они были ярыми врагами, а стали еще более ярыми друзьями. Но он все равно казался каким-то погруженным в себя. В этом они соответствовали друг другу. У Нины тоже был отсутствующий вид.

– Рада познакомиться с вами, – сказала она. – Элизабет, ты можешь зайти к Генри вечером в любое время. Нам надо проверить его новинку.

– Конечно, конечно. – Элизабет собралась уходить. – Сегодня днем меня не будет, хорошо? Я отвезу Джека в аэропорт.

– Да занимайся чем хочешь, – ответила Нина.

Было еще светло, когда она пришла к Генри. Какой все-таки Лондон красивый город, когда позволишь себе всмотреться в него, в силуэты домов, освещенных закатным солнцем, или в таинственный сумеречный час. Она увидела пару голубей, взволнованно топтавшихся на крыше дома Генри. Птицы важно разгуливали, гортанно воркуя. Дерево перед дверью было покрыто зелеными листьями. Нина поднялась по ступеням и устало дернула за колокольчик. Как было бы хорошо иметь хоть один свободный вечер. Но она надеялась, программа, ради которой ее вытащил из дома Нэймет, стоит того.

– Эй, входи, входи.

Генри провел ее на кухню, где он любил работать по вечерам. В дальнем углу у него стоял компьютер, он занимался программированием, не отходя далеко от банок с кофе и продуктов. Сегодня вечером Генри был в сером спортивном костюме и спортивных тапочках. Он казался расслабленным, очень уверенным в себе. Нина была в том же костюме от Джона Галлиано, что и весь день. Она устала от клиентов, шея ныла от телефонной трубки, которую она прижимала щекой целый день.

– У тебя усталый вид.

– Ты прав. – Она потерла шею. – Ну что, можем приступить? Я бы хотела посмотреть, что ты предлагаешь.

– Я тут работал кое над чем, – начал Генри. – Программный продукт. Я назвал его «Домашний офис».

– Домашний офис? – переспросила Нина. – Но мы же занимаемся консалтингом…

– И будем продолжать. Но «Домашний офис» поднимет нас на новый уровень. Среди твоих покупателей будут не только крупные фармацевтические фирмы, но и каждый, даже самый мелкий, бизнесмен в стране, – сказал Генри.

– О’кей. – Нина понимала, что смеяться над Генри, когда у него такое выражение лица, нельзя. – Попытайся объяснить мне суть. Так, чтобы поняла каждая домохозяйка.

Нэймет объяснял Нине два часа подряд. Она следила за его мыслью не отвлекаясь. Компьютерный жаргон ей мешал, но суть изобретения на самом деле была проста. «Домашний офис» – это программный продукт, которым можно начать торговать хоть завтра. Компьютер дает доступ ко всему комплексу программ, у которых могут быть мини-версии. Различные функции объединяются в одной программе, что удобно для потребителя.

– Понимаешь? – горячо говорил Нэймет, наблюдая за тем, как она наклонила голову, несмотря на боль в шее, пытаясь вникнуть в его графические изображения. – Это как раз то, что нужно всем. Торговцу цветами. Парню, который владеет магазином на углу. Разве ты не рассказывала мне, что сама занималась мелкой торговлей?

Нина посмотрела на Генри. Впервые он вспомнил о времени, когда они были вместе, во всяком случае, сослался на то время. И это не насмешка, Генри действительно задавал вопрос.

– Конечно, Южный склон, Бруклин.

Генри поморщился.

– Отвратительный район. Ты когда-нибудь занималась инвентаризацией?

– Каждую неделю, – кивнула Нина.

– Ну так вот, с помощью «Домашнего офиса» ты бы делала ее за десять минут.

Нина посмотрела на часы. Без четверти одиннадцать.

– Элизабет не придет. Но я знаю, что она скажет.

– Что, она отвергнет?

– Нет, ей очень понравится. – Нина покачала головой. – Это замечательно, Генри. С этим мы действительно поднимемся на новый виток.

– Но на раскрутку нужны деньги. – Нэймет посмотрел на нее с надеждой. – И чтобы начать производство, если ты, конечно, не считаешь, что мне это следует лицензировать.

– Черта с два, мы сами сделаем, – твердо заявила Нина. – Нам нужна фабрика, система сбыта, упаковка, рабочие. Целый капитал. Стало быть, надо брать кредит в банке или продавать акции.

– Какой вариант ты предпочитаешь?

– Кредит в банке, – заявила Нина. – Стоит нам начать распродавать акции, как нас тут же подгребут под себя. А мы к этому еще не готовы.

– Но если мы возьмем ссуду в банке и что-то сорвется, мы теряем компанию. Мы теряем все.

– Это верно. А разве может сорваться? Нарушиться?

– Ну во всяком случае, не код. – Генри ухмыльнулся.

– Значит, мы все сделаем.

Нэймет радостно завопил. Потом он подошел к Нине и стал массировать сзади ноющую шею. Под сильными пальцами ей хотелось растаять, разрешить Генри забрать всю накопившуюся боль.

Но Нина грубо оттолкнула его.

– Кончай, Генри, – резко сказала она.

Он поднял руки и отошел.

– Бизнес, я забыл. Вот так всю жизнь, детка. Бизнес. Так ведь? Неужели ты ничего больше не хочешь?

Нина встала, собираясь уйти.

– Идея прекрасная, Генри.

– Не уходи от вопроса.

Она обернулась у двери.

– Знаешь что, ты прав. Все правы. В моей жизни нет ничего, кроме бизнеса. Я действительно не вижу в этом смысла. Потому что каждый раз, когда я пытаюсь заняться чем-то, кроме бизнеса, меня сжигают.

– Кто? – в ярости воскликнул Генри. – Тони Сэвидж? Этот великий разрушитель сердец? Ты собираешься тосковать по нему всю оставшуюся жизнь? Он сжег тебя?

– Давай-ка уточним, – грозно проговорила Нина. – Если уж кто и сгорел из нас, так это Тони. Не я, а он. Советую запомнить.

Она громко захлопнула за собой дверь.

Глава 42

Нина проснулась. Ясное прохладное утро обещало стать жарким днем. Впервые за эти годы лондонское утро напомнило ей Бруклин. Лето, когда она просыпалась рано, желая хотя бы несколько мгновений провести наедине с собой, прежде чем отец вылезет из постели и включит кабельное телевидение. Но сейчас она спала на простынях из ирландского льна, на окнах висели занавески от Уильяма Морриса, а не замызганные жалюзи. В это утро она вдруг почувствовала, что должно произойти нечто значительное.

Вдруг Нина вспомнила. Они собираются рискнуть.

И это огромный риск. Один Бог знает, что может пойти не так. Да все что угодно. Во-первых, могла подвести интуиция. А если владельцы магазинов окажутся технофобами? Может быть, деревенские торговцы скорее согласятся полететь на Луну, чем купить компьютерную программу? «Высокие маки» еще недостаточно солидная компания. А если они пустят на ветер несколько миллионов фунтов стерлингов – это все. Им конец. Так же, как лыжной карьере Элизабет. Сейчас Нина шла на самый большой риск. Впервые в жизни у нее есть что-то очень ценное, что можно потерять.

Черт побери! Что это с ней? Нина выскочила из постели и побежала в душ. Она никогда не меняет принятых решений! Решила – вперед! Выиграешь или проиграешь. Переехать в Лондон или спать с Тони Сэвиджем. Начать свое дело или влюбиться в Генри Нэймета…

Она сердито схватила полотенце. «Черт, – подумала Нина. – Я вовсе не влюблена в Генри. Он мне просто симпатичен».

Она отправилась в холл и позвонила Элизабет.

– Эй, детка. Ты проснулась?

– Теперь да.

– Давай, уже без четверти семь. Капитанам индустрии некогда спать. – Нина немного пошутила со своей партнершей, но она слышала боль в ее голосе. Неужели Элизабет уже скучает по Джеку? Надо действительно хорошо знать ее, чтобы под такой рафинированной британской вежливостью что-то расслышать. Элизабет скорее даст себя замучить, но не пожалуется открыто. Тем более о таком личном, как чувства. – Давай, вставай, но не садись в машину, я за тобой заеду. Нам надо встретиться. У меня есть кое-какие новости.

– Замечательно, – сказала Элизабет без всякого энтузиазма.

Нина приехала к Элизабет через тридцать минут. Дом ее находился прямо на Пиккадилли, где царила жуткая толчея. Банковские служащие спешили на работу, навстречу еще одному скучному дню с кофеином и мигренями, но Нину это мало волновало. Свернув на узкую улочку Элизабет, она почти побежала.

– У тебя такой счастливый вид, – заметила Элизабет.

– А ты выглядишь плохо, – ответила Нина.

Элизабет была, как всегда, одета с иголочки, светлые волосы блестели, но она явно проплакала всю ночь.

– Да, я чувствую себя ужасно, – призналась Элизабет, опустилась на диван, обтянутый веселым ситчиком, и разразилась слезами.

Нина отложила записи, финансовые проекты и обняла Элизабет.

– Мы с Джеком расстались, – все, что смогла проговорить сквозь рыдания девушка.

– Это ужасно. Он улетел обратно в Техас?

– Нет, пока в Дублин, – выговорила Элизабет, задыхаясь от слез. – Он сказал, у него там дела со стадом, а потом еще в Англии… Боже, если он вернется в Англию, я не вынесу.

– Ну, Лондон большой город, детка. Он пробудет здесь недолго.

– Я даже не знаю, хорошо это или плохо, – призналась Элизабет, вытирая рукой глаза.

– Слушай, если ты хочешь, мы выкупим твою долю, – сказала Нина, размышляя, где они смогут достать такие деньги. – Ты должна быть счастливой.

– Но в этом-то и проблема. Я не могу быть счастливой в золотой клетке. Я должна была это понять, – сказала Элизабет, потом взяла записи Нины, которые та отложила. – Давай, расскажи мне, что происходит.

– Ты уверена? Дело серьезное. Ты прямо сейчас хочешь посмотреть?

Элизабет кивнула.

– Не беспокойся, голова у меня в порядке. Только сердце разбито.

За окнами офиса Тони Сэвиджа все было спокойно. Солнце купалось в мутных водах Темзы, барашки облаков плыли по ярко-голубому небу, поток машин торжественно перетекал через мост, но в офисе все было далеко не так спокойно.

– Что они делают?! – рявкнул Тони.

Фрэнк Стонтон даже вздрогнул от звука громкого голоса. Терьер сжался у ботинка хозяина.

– Они берут кредит в банке, – сообщил Стонтон. – Может, они подозревают, что если станут продавать акции, то их проглотят?

Граф встал и принялся расхаживать по кабинету. Он настолько разозлился, что у него могла разыграться язва. Слежку за маленьким предприятием Нины Рот он установил с первого дня через очень осторожную и очень дорогую частную фирму, ожидая момента, когда Нинин бизнес выползет из подземелья и его можно будет смести с лица земли. Но к ней присоединилась Элизабет. Ему пришлось дважды выслушать новость, прежде чем он поверил своим ушам. Разве эти глупые сучки не ненавидели друг друга? Значит, не настолько сильно друг друга, как его! «Высокие маки»! Это оскорбление, пощечина от Элизабет. А когда они подобрали Нэймета, этого небритого, не похожего на делового человека разгильдяя, Тони уволил трех директоров своей фирмы в слепой ярости. Его компания выбросила этого программиста как лишний багаж. По просьбе Лилли Холл все привилегии Нэймета были урезаны, премии сняты. То есть он ничего не получил. Но работа Лилли дорого обошлась Тони к тому моменту, когда Генри Нэймета списали с корабля.

Вчера за ленчем Боб Коэн безжалостно насмехался над ним.

– Ты дал им уйти, Тони? Таким талантам? – Финансист явно радовался шутке, доедая салат. Давно уже Тони Сэвидж не казался таким одураченным.

– Они гонятся за модой, – напряженным тоном бросил Тони.

– Ты так думаешь? – Боб покачал головой. – Да нет, работа на компьютере дома уже перестала быть модой. Если это новое предприятие дает такие деньги, – Коэн поднял свой бокал с вином, – компания твоей дочери может стать через год такой же крупной, как твоя. И должна влиться в семью. Боже милостивый, тебя должно распирать от гордости.

Тони сказался больным и потребовал счет. Он не мог это выносить. Ну просто не мог. Все вокруг шептались и хихикали. Он не чувствовал такой ярости ни разу в жизни с тех пор, как Луиза убежала с де Фризом.

– Их компания действительно будет поглощена. Мною.

«Думаю, они подозревают это», – подумал Стонтон, но вслух не сказал.

– Конечно, но если они провалятся…

– Они провалятся. Во всяком случае, мы должны сделать все, чтобы они провалились.

– Но я не вижу способа, сэр. Доктор Нэймет – гениальный программист. А эта девица Рот, кажется, всегда знает точно, что делает. Банки стоят в очереди, чтобы одолжить им денег. Леди Элизабет сумела разжечь их любопытство до крайности. Должен признать, – восхищенно добавил Стонтон, – они действуют очень быстро.

– Есть простой способ их остановить, – сказал Тони. Он положил сжатые кулаки на столешницу красного дерева. – Всегда есть простой путь. Уходи, Фрэнк, мне надо подумать.

Стонтон выскользнул из комнаты и закрыл за собой дверь. Тони сердито посмотрел на экран компьютера. Там мелькали цены акций «Дракона». На экране он увидел свое отражение. Красивый, современный, хорошо одетый. Но это его не удовлетворило. Теперь ничто не могло его удовлетворить: ни девицы, с которыми он встречался, ни слепое подчинение сыновей, ни ползающие перед ним вассалы вроде Фрэнка Стонтона. Волна, на которой он думал взлететь вверх, опала. Без следа. Нет, он остался цел, но ощущение было тяжелое. Акции падали в цене. Терялось уважение. Плавание стоя.

Две молодые женщины открыто хохотали ему в лицо. И заявляли о себе во всеуслышание. Все, что ему надо сделать, – это увидеть провал их дела. Организовать саботаж? Нет, слишком неуклюже и нет времени. Он вспомнил насмешливое лицо Боба Коэна. «Домашний офис». Программный продукт. Это будущее, старина. «Высокие маки» будут первыми. Никому не догнать Нэймета и не переманить его».

У графа перехватило дыхание. Так чертовски очевидно, что он даже удивился, почему не додумался до этого раньше. Он поднял кофейную чашку из севрского фарфора, словно желая произнести тост.

И он его сказал:

– Боб, ты чертовски гениален.

Они разделили между собой задачи. Элизабет посетила банкиров вместе с юристами компании, собирая деньги. Нина проехалась по стране, встретилась с производителями программных продуктов для заключения субконтракта, поговорила с торговцами. Теперь все ждали слова Генри.

– Слушайте, когда я сказал, что все готово, я имел в виду только базовый код, – сказал Нэймет.

– Не говори с нами так, будто мы совсем бестолковые.

– Тайм-аут. – Элизабет подняла руку. – Вы, янки, так, кажется, говорите? Генри, сколько времени еще надо?

– Две недели для бета-тестирования.

– Говори по-английски, – попросила Нина.

Генри рассердился:

– Слушайте, пупсики, включайте-ка свои мозги. Или вы понимаете, или нет. Две недели до пробы и месяц до начала производства.

– Кто за что отвечает?

– Я делаю интерфейс для пользователя. Графику, звук, рисунки и все остальные приманки для покупателей. Тим Пэрис кончает платформы. Джон Кобб проверяет код, а Ли Редди выявляет неисправности.

– Надо все сделать раньше, – заволновалась Нина.

– Хорошо, Нина, если хочешь сама писать программу, будь добра. А если нет, то один месяц, как я уже сказал. Займите себя каким-нибудь полезным делом.

– Нет. – Нина покачала головой. – То, что ты называешь «найти дело», уже сделано.

– Тогда единственное, что вам остается, – ждать, – заявил Генри.

– Возьми отпуск, – сказала Элизабет, – и не смотри на меня так, Нина. Хоть на неделю. Перезаряди свои батареи.

– Я не могу. Я вам нужна.

– Ни в коей мере. – Генри улыбнулся Элизабет. – Она права. Она будет заниматься маркетингом, я буду писать программу, а единственное, что требуется от тебя, – оставить меня в покое.

Нехотя Нина согласилась взять отпуск.

Это была ошибка. Она все равно каждый день прочесывала прессу по бизнесу. Изучала всю рекламу, которую запускала Элизабет. Она никак не могла расслабиться с книгой, зная, что сейчас на волоске висит ее будущее. Или пан, или пропал. В среду Нина попыталась вернуться на работу, но Элизабет выставила ее за дверь.

– Я схожу с ума! – взмолилась Нина. – Я хочу сделать хоть что-то для компании.

– Ты на самом деле хочешь что-нибудь сделать? Тогда пойди к Генри, – сказала Элизабет. – Серьезно. Именно это я имею в виду. Когда «Домашний офис» будет запущен, «Высокие маки» взлетят как ракета, но вам, ребята, надо разобраться между собой. В чем бы ни заключалась проблема, тебе, Нина, надо выдержать этот разговор. Мы ведь партнеры.

– Ты не понимаешь.

– Наоборот. Как раз я-то понимаю. Слушай, Нина, если мы с тобой смогли стать друзьями, вы с Генри тоже сможете. Вы оба взрослые люди.

– О’кей, – кивнула Нина. – Я пойду сейчас же. Мы, конечно, не станем друзьями, но… Мы сможем что-то придумать. – Она сжала руку Элизабет. – А ты как?

– Я замечательно. Все идет легко.

– Я имею в виду личное… С Джеком. Он все еще здесь?

Красивое лицо Элизабет стало напряженным. Глаза больше не улыбались.

– Но он уезжает на следующей неделе. Так что скоро я забуду о нем.

Нина спрятала улыбку. Она понимала, что Элизабет сама себе не верит, но нет смысла произносить это вслух. Что ж, время покажет. Не потому ли и она согласилась пойти встретиться с Генри, чтобы оставить прошлое в прошлом и двинуться дальше, как повзрослевшая женщина?

– О, какой приятный сюрприз, – устало сказал Генри, открывая дверь. Он был в джинсах, в выцветшей синей рубашке и выглядел прекрасно, несмотря на красные глаза и многодневную щетину. – Что я на этот раз натворил?

– Ничего. Абсолютно ничего, – успокоила Нина, протискиваясь мимо него в дверь. – Кроме того, что работаешь, как раб на галерах. Вообще-то, Генри, я пришла извиниться.

Он подозрительно посмотрел на нее.

– Или это заговор, устроенный Элизабет, или у меня галлюцинации от перебора кофеина.

– Ты угадал, это первое. Элизабет прогнала меня к тебе. – Нина пошла на кухню, потянулась к банке с кофе. – Я сварю без кофеина.

Она оглядела хорошенькую кухню и заметила невообразимый хаос. Одежда, вещи, остатки еды, кроссовки, небрежно брошенные под столом, – в общем, все по-домашнему. Она поборола в себе материнский порыв убрать все, одернула себя – а какое у нее на это право? У нее вообще нет места в жизни Генри. Элизабет верно сказала: просто ей надо выдержать этот разговор. Нельзя постоянно ссориться с партнером. Это плохо для бизнеса. Но Нина боялась. Ей предстояло прямо и честно посмотреть на то, что она так долго и старательно прятала под ковер.

Генри прошел за Ниной на кухню. Она попыталась сдержать дрожь от его близости. Он стоял рядом, совсем рядом, протяни руку – и коснешься…

– У тебя что-то на уме, Рот, ты постоянно на меня раздражаешься.

– Как раз об этом я и пришла поговорить. Извиниться… – сказала Нина. Во рту у нее пересохло. Она нервничала сильно, как никогда. – Мы партнеры и не должны все время вцепляться в глотку друг другу, как гиены. Ты делаешь такую замечательную работу, Генри Нэймет.

– Ага, ты считаешь, я делаю замечательную работу. – Генри внимательно смотрел на Нину. – Боже, ты хоть понимаешь, о чем ты говоришь?

Нина пожала плечами.

– А чего ты ждешь от меня? Что, по-твоему, я пришла сказать?

– Я хочу, чтобы ты сказала мне правду.

– Генри…

– Нет. Я хочу, чтобы ты сказала правду. Ты пришла устранить недоразумение, возникшее между нами. Так ведь? – безжалостно заявил он. – Так что давай, устраняй. Проясняй.

«Так вот оно! Он собирается заставить меня сказать это», – горько подумала Нина. Она больше не могла откладывать на потом ужасный разговор. Но как трудно открыть рот и произнести что-то, когда Генри, такой красивый, стоит рядом и с вызовом смотрит на нее своими карими глазами, опушенными длинными густыми черными ресницами. «Ему никогда не понять, почему я сделала то, что сделала…»