Текст книги "Рак лечится Любовью"

Глава 22
Цветочки и ягодки

Позади вечерние хлопоты, детишки сладко посапывают во сне, муж дремлет в кресле с газетой в руке, а я сижу на кухне с кучей учебников и пытаюсь понять – с какого бока подойти к этой, неожиданно свалившейся на мою бедную голову, контрольной. Для начала решила просмотреть всё, что есть по отдельным вопросам: материала было валом. Только как бы успеть прочесть, понять и да ещё и написать? Вот в чём вопрос… Деваться всё равно некуда – надо приступать.

С первым вопросом надеялась разобраться быстро, казалось бы ну что там такого сложного: дать определение пословиц и поговорок, а потом разобраться в проблеме их различия.

Стала читать разные учебники и обнаружила, что в разных книгах – разные определения, которые довольно сильно отличаются между собой по смыслу.

Может, было и не совсем так, по крайней мере, мне так показалось. Задумалась: как же с этим быть? Что выбрать? В итоге взяла и перемешала между собой определения из двух учебников наиболее именитых авторов, и осталась весьма довольна собой: первый вопрос наполовину готов.

Теперь надо разобраться, чем же пословицы отличаются от поговорок. И чем больше я разбиралась, тем больше запутывалась: каждый автор имел свою, отличную от других, точку зрения, и, разумеется, очень аргументировано её отстаивал. К тому же оказалось, что в речи пословица частенько превращается в поговорку, и наоборот.

Стрелки на часах давно перевалили за полночь. Веки сильно отяжелели, и глаза сами собой закрывались, а в голове была полнейшая каша.

– Может, ты угомонишься, и пойдёшь отдыхать? – услышала над самим ухом сонный голос Алексея, и от неожиданности вздрогнула.

– Боже! как же ты меня напугал! – возмутилась я шёпотом. – Знаешь, очень хочу хотя бы первый вопрос осилить. Слушай, родной, может, ты мне поможешь, ты же у нас человек грамотный, не то, что некоторые.

Видимо, моя решимость была такой сильной, что через тихий, но твердый голос повлияла на моего мало сговорчивого супружника.

Чувствуя свою значимость и превосходство, он снисходительно поинтересовался:

– Ну что там у тебя?

Я объяснила, на чём застряла.

– давай книги, посижу в кабинете, помаракую, – взял учебники, пачку сигарет и важно удалился в туалет, который в шутку прозвал кабинетом.

Чтоб не уснуть в ожидании, поставила на плиту чайник, насыпала в чашку растворимый кофе: негласный показатель успешной жизни, – и медленно стала смаковать глоток за глотком приятный горячий напиток. Вкусный запах кофе незаметно смешивался с выползающей из-под дверей туалета сигаретной вонью. Я невольно закашлялась. Запах сигарет мой организм отвергал напрочь, мне становилось очень плохо: я начинала задыхаться, как рыба, выброшенная на берег, появлялась противная тошнота, и в голове начинала быстро кружилась карусель.

С трудом вскарабкалась на табуретку, открыла форточку и жадно вдыхала свежую ночную прохладу. Каруселька стала вращаться всё медленней и, наконец, остановилась. Вволю накурившийся муж помог спуститься на пол.

– Ну что, я тут у Марии нашёл то, что ты просила.

– У какой ещё Марии? – недоуменно спросила я.

– Так у Рыбниковой Марии, – лукаво усмехнулся Алексей, – открыл один из учебников и молча ткнул пальцем. – Читай!

И я прочла: «По определению М. А. Рыбниковой, поговорка – это оборот речи, выражение, элемент суждения. Пословица же – законченное суждение, завершенная мысль. Поговорка – цветочек, а пословица – ягодка, – отметил народ.»

– Вишь, как – простенько, и со вкусом, – весьма довольный собой, констатировал муж.

– Действительно, со вкусом, – согласилась я. – Особенно про ягодку с цветочком красиво. Как тебе только удалось найти эти строчки? Ты мне очень помог, спасибо огромное, – искренне поблагодарила гордого собой мужа.

– Ну всё, мать, давай шабашить и на боковую, а то уже вставать скоро, а ты ещё и не ложилась, – торопил муж.

Согласно кивнув головой, сложила книжки-тетрадки и поспешила в ванную чистить зубки.

Глава 23
Не сдавайся!
У тебя всё получится!

Следующие дни полетели друг за другом резвым галопом, похожие по своему составу на винегрет из бесконечных домашних дел, магазинов-садиков, врачей, сотрудников, общения с детьми и мужем, и, конечно же, написания контрольной работы.

На какое-то время это стало смыслом моей жизни. Сама не понимая почему, я с завидным упрямством ночи напролёт сидела над учебниками и упорно грызла гранит науки.

Что и говорить: от такой нагрузки зубки поистерлись напрочь, и начали крошиться. Порой смысл задания до моего заскорузлого от навалившихся скопом проблем, сознания, доходил быстро, и я была собой довольна, и радовалась, как ребёнок в предвкушении хорошей оценки и похвалы. Но это случалось редко.

Гораздо чаще, прежде, чем начать писать ответ, мне приходилось долго вдумываться в смысл и самого вопроса и в смысл отдельных слов. Чтобы облегчить свои страдания, принесла из библиотеки толстенный толковый словарь Ожегова и частенько заглядывала в него, для надежности водя пальцем по строчкам и беззвучно шевеля губами, как бы пробуя на вкус непонятное слово. Медленно-медленно плотно закрытая дверь сознания со скрипом приоткрывалась и впускала в себя новые понятие и информацию. Так я маленькими шажочками упорно двигалась вперед.

Мои нескончаемые боли продолжались, но я перестала обращать на них внимание: у меня появилась новая цель: прежде, чем уйти из этой жизни, доказать всем, всем, всем, всему миру, своему образованному мужу, грамотной соседке Татьяне, и в первую очередь, самой себе, в прошлом, почти круглой отличнице, что я ещё стою чего-то путного, что я – не последняя буква в алфавите.

И это, непонятное никакой логике упрямство, давало мне силы и какой-то тайный смысл.

Так я добралась до предпоследнего вопроса «Типы поговорок, их структура».

С типами этих самых поговорок я худо-бедно разобралась, а вот на структуре зашла в полнейший тупик. Ещё в самом начале, читая задание, мой мозг отметил это слово и поставил рядом с ним знак вопроса. А теперь он старался изо всех своих сонных сил понять, что это самое слово означает.

Заглянула в словарь в надежнее отыскать подсказку. Увы и ах – там этого слова и в помине не было.

– Вероятно, оно появилось уже в наше время, после того, как словарь был выпущен, – допустило моё Я.

– И что с того? Мне от этого легче? – возмутилось Эго. – И где мне искать ответ? Не пойду же я в библиотеку к Татьяне Анатольевне с этим вопросом, она и так, скорей всего, очень невысокого мнения о моих умственных способностях.

– Тебе стыдно? – тихо, как всегда, спросило моё настоящее Я.

– Ещё как стыдно, – едва слышно откликнулось Эго. – Элементарных вещей не понимать… ай-ай-ай…

В волнении я стала ходить по квартире, словно желая найти утраченную способность понимать написанное. Увы, пропажа не нашлась. Тяжело вздохнула, посмотрела на часы: 17.30. В это время соседка Таня обычно уже была дома.

– Давай, иди к Тане, она-то уж точно тебя вразумит. Покраснеешь немного, зато поймёшь, что же значит, это загадочное словечко, – подгоняло меня моё Я.

Сделала несколько вдохов-выдохов, и крепко держа в руке тетрадку с недоделанной контрольной, робко поскреблась в соседскую дверь. За дверью было тихо. Меня так и подмывало поскорей уйти к себе, но я заставила свои деревянные пальцы постучать погромче по соседской двери. Внутри послышались неторопливые шаги, щёлкнул замок, и на пороге появилась Таня в домашнем халате.

– Люба? – удивленно вскинула брови соседка. – А ты что не звонишь в звонок? Я сначала подумала, что кошка скребётся, – улыбнулась и жестом пригласила войти.

Моё сердце стучало в самом горле, пот покрыл лоб, и я не знала, с чего начать. Татьяна деликатно помогла:

– У тебя ко мне вопрос?

– Да, Таня, я тут решила институтские хвосты отрубить, вот контрольную пишу, и кое-что мне непонятно, – ободрённая её поддержкой, пояснила я.

– Да ты проходи, нечего на пороге стоять, – пригласила соседка.

Открыла тетрадь и пальцем показала на непонятный вопрос. Таня внимательно прочла, кивнула головой, подняла глаза на меня и спросила, в чём именно я затрудняюсь.

Краснея и обливаясь потом, я едва слышно пояснила, что не понимаю смысл слова «структура». Соседка посмотрела на меня то ли с жалостью, то ли с сочувствием, как на тяжело больную, и стала очень спокойно и просто объяснять что же означает это загадочное для меня слово.

– Наверное, именно так разговаривают с недоразвитыми детьми, – промелькнула в моем сознании шальная мысль.

В моей тупенькой голове вдруг стало светло и ясно: смысл сказанного Таней очень быстро дошёл до меня.

– Так получается, структура – это то, из чего состоят пословицы? Т.е. их части?

– Ну да, как-то так. Это – устройство, порядок, т.е. что за чем следует, и что из чего вытекает, – улыбаясь, согласилась Татьяна. – И не только в пословицах, это касается всего, в том числе, и жизни.

– Теперь понятно, спасибо огромное! – торопливо поблагодарила я и пошла к двери. Потом вспомнила, что в следующем вопросе есть ещё одно не менее загадочное для меня слово «клише», и решила спросить ещё и про него.

– Чего уж там, всё равно опозорилась, так хоть всё узнаю, что надо, – подумала про себя, а вслух произнесла:

– Таня, а слово «клише» что означает?

Таня немного подумала, а потом произнесла:

– У этого слова много значений, смотря о чём идёт речь, и вопросительно посмотрела на меня, явно ожидая пояснений.

– Речь идёт о теории клише в отношении поговорок, – пояснила я, вовремя вспомнив, что написано в контрольной.

– Ага, значит речь о русском языке… так это ж всё просто: клише, это – избитая фраза, речевой штамп, ходячее выражение. Понимаешь?

До моего мозга с трудом доходил смысл сказанного.

– А можешь на примерах пояснить? Мне так понятнее будет, – немного осмелев, попросила я.

– Ну что ж, можно и с примерами, – согласилась Таня и изменившимся голосом произнесла. – Мне всё до лампочки! Собаку съесть. Баклуши бить. Счастливые часов не наблюдают. Командовать парадом буду я!

Я её слушала, раскрыв рот, и удивлялась тому, какая же она умная, начитанная и грамотная, а вслух с восторгом сказала:

– Вот теперь понятно! Как же я сама до этого не додумалась?

Вопрос повис в воздухе. И, возможно, чтобы сгладить неловкость, соседка спросила:

– Может, чайку попьем?

– Ой, спасибо, нет, в другой раз как-нибудь, дел очень много! Ещё раз огромное спасибо! – и пошла к выходу.

– Люба, а ты – молодец! – услышала я танин голос и обернулась, вопросительно посмотрела ей в глаза.

– У тебя и со здоровьем не всё в порядке, и ремонт затеяла, и учиться продолжаешь, – пояснила соседка, одобрительно улыбаясь своими красивыми голубыми глазами. – Ты не сдавайся, у тебя всё получится!

– Ага, хорошо, – согласно кивнула головой, явно растерявшись от услышанного.

Быстро прошла на свою кухню, залпом выпила стакан воды, чтобы прийти в себя и успокоиться. Успокоиться не получалось. Слова Тани «не сдавайся! У тебя всё получится!» звучали у меня в ушах, громким стуком отзывались в бешено колотящемся сердце, подкатывали к самому горлу тяжелым комом.

Вдруг я заметила, что мои щёки стали мокрыми: по ним текли слёзы благодарности…

– Как всё-таки здорово вот так, совершенно неожиданно, услышать слова поддержки от того, от кого их совсем не ждёшь! – сказала я вслух неизвестно кому, поднимая глаза к потолку.

Взгляд скользнул по циферблату часов: пора идти в садик за дочками.

Глава 24
Каждому – своё:
мужу – полит. собрание,
мне – контрольные работы

На следующий день после того, как проводила девочек в сад, пошла к Елене Фирсовне в школу-интернат за готовой работой по старославянскому. Подумала, чем смогу её отблагодарить, и зная, что денег она не возьмёт, да я и сама не осмеливалась их предлагать, по совету мужа захватила с собой баночку растворимого кофе.

– Надеюсь, она останется довольна, – подумала про себя.

Так и получилось. Елена отдала мне тетрадь с готовой работой, а я ей в ответ – баночку кофе. Увидев презент, та с чувством всплеснула руками, и сказала:

– Любовь Михайловна, я писала эту работу для того, чтобы освежить в памяти свои знания, и вам заодно помочь, а не для того, чтобы получать за это вознаграждение.

– Так разве же это – вознаграждение? Это – знак благодарности, Елена Фирсовна. И кофе давление повышает, а я слышала, что оно у вас пониженное. Вот и захотела в свою очередь сделать вам приятное. Тем более, что кофе в нашей Печоре – большая роскошь, днём с огнём не найти. Муж из Сыктывкара сумками привозит, – поспешила успокоить ее я.

Говоря всё это, я искренне улыбалась, глядя ей в глаза, а моя рука, дрожа от волнения, робко протягивала баночку собеседнице. И та, недолго думая, сдалась, осторожно приняла из моих рук кофе, и оглядываясь по сторонам, – не видит ли кто? – поспешила спрятать его в сумку.

На прощание она сказала, что я могу и в дальнейшем рассчитывать на её помощь.

– Вряд ли это произойдет – всё уже решено, – подумалось внутри. А вслух я её поблагодарила, и довольные друг другом, мы разошлись, каждая по своим делам.

Вернувшись домой, я быстренько попила чаёк со сдобной вкусной плюшкой, памятуя, что теперь мне можно есть всё, что угодно, и, не теряя времени, села доделывать свои работы. Вернее, по УНТ надо было дописать, а по старославянскому – переписать.

Вчиталась в тексты, где очень подробно описывали, как собирают пословицы и поговорки, как пытливые люди уезжают в далёкую глухомань, идут пешком по много километров только для того, чтобы найти в какой-то далёкой, оторванной от мира, деревушке, древнего старичка или старушку, которые хранят в своей бездонной памяти народную мудрость.

Невольно сама стала такой путницей и на крыльях воображения перенеслась в глухую таёжную заимку, где жил седой, как лунь, старенький-престаренький, дедушка. По всей избе висели пучки разных трав, на потемневших деревянных полках в стеклянных бутылках, бутылочках и баночках стояли снадобья разных цветов и оттенков, а сам дедушка сидел за деревянным столом на деревянной лавке, рядом с русской печкой, колдуя над какой-то целебной мазью… И только мы с ним познакомились, и я приготовилась записывать народную мудрость, им хранимую, как во входной двери повернулся ключ и вошёл муж. Я поднялась ему навстречу, мыслями находясь очень далёко отсюда.

– Родной мой, ты в порядке? – настороженно спросил Алексей.

– Да, всё хорошо. Контрольную дописываю, устала немного, – ответила я.

– А у меня для тебя есть новости, – улыбаясь, произнес муж.

Я с интересом посмотрела на него:

– И что это за новости?

– Да я тебе билет на самолёт купил в Сыктывкар, в понедельник утром и полетишь, – продолжая улыбаться, муж достал из своего солидного кожаного портфеля мой паспорт и авиабилет. – Место у иллюминатора, как ты любишь.

Мой ум устроен очень интересно: он долго соображает. И по этой причине самые нужные слова находятся чуть позже, чем надо. И всегда приходит сильное удивление, а остальные чувства – со значительным опозданием.

В этот раз было также по классике жанра: вначале я очень удивилась, и мои брови поднялись так высоко, что едва не коснулись кромки волос, глаза расширились и поползли из орбит, а рот сам собой открылся, и нижняя челюсть отвисла почти до самого подбородка. Как я выглядела со стороны, сказать трудно, но глядя на меня, муж искренне всполошился:

– Ты в порядке? Любаша, ты что, не рада?

Я сделала глубокий вдох и наконец-то обрела дар речи:

– Что ты, родной мой, конечно рада! Просто как-то неожиданно, да и времени так мало до понедельника осталось, а успеть надо так много!

– Ничего, ничего, ты всё успеешь, я просто в этом уверен, – Алексей подошёл поближе и нежно обняв, прижал к себе. Моё сердце встрепенулось от благодарности и признательности. Я уткнулась ему куда-то в подмышку и засопела от удовольствия, как маленькая девочка в надёжных отцовских объятиях. И так мы простояли неизвестно сколько.

– Надо же, прямо как в первые месяцы знакомства, – промелькнуло в моей голове. – И с чего бы это такая забота?

Заморачиваться с поиском ответа я не стала, просто муж заботливый, вот и всё. Спасибо ему!

– А тебе есть чем меня покормить? – спросил муж, отпуская меня из своих крепких рук.

– Ну а как же, всё, как всегда: первое, второе и компот, – в тон ему ответила я.

И мы вместе пошли на нашу маленькую уютную кухоньку.

С аппетитом, причмокивая и нахваливая мою стряпню, Алексей спросил с явной хитринкой в глазах:

– А где ты там собираешься жить?

Немного подумав, я ответила, что нигде жить не собираюсь, поскольку надеюсь обернуться за один день.

– Сдам работы и вернусь вечерним рейсом, ты и так с детьми набедовался, пока я по больницам валялась, – сказала ему в ответ.

– На то я тебе и муж, чтоб и в горе и в радости, всё, как надо, – неведомо чему улыбаясь, легко ответил муж.

Я тяжёло вздохнула:

– Так-то оно так, только горя у нас куда больше, чем радости.

– Так вот, я и хочу, чтоб ты себя немного порадовала, развлеклась в столице. Давай на пару-тройку деньков задержись, по магазинам столичным походи, там, наверняка, можно что-то интересное найти, не то, что у нас – в каждом магазине – пустые полки. Пряжу себе новую купи, давно хотела девчонкам обновки навязать. Да и себе может, вещичку какую прикупишь, а то ходишь непонятно в чём.

Я была явно озадачена и его словами и его предложением. Я-то думала, что моему мужу абсолютно неважно, как я выгляжу и в чём хожу, главное – душа красивая. Ан, не тут-то было…

– А захочешь – сходи в театр или в гости к кому-нибудь из своих сокурсниц, – вдохновлено продолжал вещать мой немолодой муж. – Я тебе номер в гостинице «Центральной» забронировал, на одного человека, так что забудь и про ремонт, и про свои болячки – просто отдохни.

– И к Вовчику съездить смогу, – подумала про себя. – Как он там, мой бедный ребёнок? – и грустно опустила голову.

Алексей словно угадал мои мысли.

– Я там для Вовчика приготовил гостинчики, а для интерната – пару банок краски, помнишь, они просили? И конверт с деньгами, может, помягче будут к пацану относиться. До самолёта я тебя провожу, а там возьмёшь такси, не жмоться, а то всё на себе экономишь, прямо, как твоя мама. Поняла меня? – строгим голосом спросил муж. – Сегодня премию получил за полгода, так что можешь гулять, мать.

Так и хотелось возмутиться, что это за обращение, которое я терпеть не могла: мать! Но я благоразумно промолчала.

– Эх, а на что хоронить меня будешь? – чуть не сорвался больной вопрос, хорошо, вовремя спохватилась и слегка прикусила собственный язык.

Вслух же спросила:

– Ты уверен в том, что предлагаешь?

– Был бы не уверен, не предлагал, – судя по тону, муж начинал нервничать.

– Ну хорошо, хорошо, сделаю, как ты говоришь – в понедельник полечу, – поспешила окончательно согласиться, хорошо понимая, чем может закончиться этот диалог в подобном духе.

Алексей сменил гнев на милость, и, как он любил оставить последнее слово за собой, произнес:

– Вот и умница! И вкусно накормила, и с мужем согласилась, не жена, а чистое золото!

Поднявшись из-за стола, чмокнул меня в щёчку.

– Мой милый, мне надо идти: сегодня партийное собрание. Будем обсуждать политическую и экономическую ситуацию в мире и в стране. Так что буду поздно, девочки – на тебе.

И перед выходом из дома сменил рубашку и галстук, и с явным удовольствием побрызгался своим любимым одеколоном «Саша», который я достала для него в подарок по великому блату. Пригладив свою роскошную шевелюру и ещё раз чмокнув меня, исчез за дверью.

– Ну да, политическая ситуация везде, судя по теленовостям и пустым магазинным полкам, ещё та. Партийцам есть и о чём поговорить, и над чем покумекать, – подумалось мне. – А интересно, они там все так ответственно к собранию готовятся? И свежая тебе рубашка, и новый галстук, и парфюм в придачу.

Совсем, как на свидание! – что-то царапнуло меня в самое сердце, но тут я вспомнила своего директора Федора Петровича, истинного коммуниста, его соратника по партии и главу города и, как у нас поговаривали во Дворце, его лепшего дружка, Егора Ивановича: они оба на собрание одевались, как на праздник: в отутюженных костюмах, белоснежных рубашках и с красиво завязанными галстуками.

Чисто выбритые, приятно пахнущие советским одеколоном, и с таким серьёзным и решительным выражением лица, что если бы их увидели враги мирового пролетариата, то точно бы, как минимум, упали в обморок от страха, а как максимум, скончались бы на месте от инфаркта.

– На собрание, так на собрание, а я – за свои контрольные, – сказала кому-то в пустоту и поторопилась за стол, дописывать начатые работы.