Текст книги "Неправильная Золушка"

Перед нами расступались. Оливия шла впереди, а я отставала от нее лишь на шаг. Где-то там позади нас маячили ее верные фрейлины, но оба взгляда мужчин, что стояли впереди у постамента, к моему огромному сожалению, были прикованы ко мне.

Собрав остатки растоптанной гордости, я слегка приподняла подбородок, расправила плечи и добавила уверенности в каждый свой шаг. Наверное, именно так на плацу и маршируют гвардейцы. С той же чеканной выправкой, с тем же отсутствием энтузиазма.

– Ваше Величество, – учтиво кивнул Ранисах Оливии, не удостаивая ее надлежащим поклоном. – Леди Неож, – кивнул он и мне, а с его лица не сходила хитрая усмешка плута. – С разрешения Его Величества я хотел бы извиниться перед вами за свое неподобающее поведение.

И я могла бы сказать что-то вроде «Да, конечно» или «Не стоит беспокоиться», но я была невероятно зла на этого человека. Он выставил меня на посмешище перед сотнями взглядов, обсмеял мои чувства и окончательно растоптал надежду и веру в лучшее.

– Раз хотели, так извиняйтесь, – зло выплюнула я, буквально задыхаясь от ненависти.

Дамиан рассмеялся. Его хохот заглушил и музыку, и голоса придворных. Оливия стояла по левую руку от меня, и я не без удовольствия наблюдала за тем, как на ее губах появляется удовлетворенная улыбка. Сама же я нисколько не шутила, а потому оставалась абсолютно спокойной.

– Признайте, Ранисах, что леди Неож сделала вас, – отсмеявшись, произнес император, но вдруг к нему подошел один из гвардейцев.

Не слышала, что мужчина шептал, однако Дамиан кивнул на его слова и вновь обратился к нам:

– Мне очень жаль, но нам с Ее Величеством, к моему неудовольствию, придется оставить вас на некоторое время. Увы, дела, как и всегда, застигают нас врасплох. Аделина, прелесть моя, я надеюсь, что ты не заскучаешь без своего императора, – с немыслимой простотой произнес Дамиан, приподнимая мою руку, чтобы запечатлеть на ней короткий поцелуй. Я готова была сгореть от стыда, но, пересилив себя, с благодарностью присела в реверансе. – Встретимся в Красном зале.

Сбежать. Вот теперь мне действительно захотелось сбежать, а потому, не думая ни секунды, я повернулась к лорду Арокос спиной и даже сделала шаг по направлению к выходу, чтобы услышать ледяное:

– Разве вы не жаждете получить от меня извинения, Леди Неож?

– Будьте вы прокляты! – обернулась я, выдерживая холодный взгляд.

Шла величественно, как если бы это именно я была императрицей. Остановившись у одного из столов с напитками, чувствуя вкус победы, наблюдала за тем, как в фонтане резвятся маленькие рыбки, чья чешуя переливалась перламутром. Они выпрыгивали из воды, но защитный барьер не давал им покинуть фонтан. Наверное, они, как и я, грезили только о свободе, но, в отличие от них, за стенами своего временного фонтана я умирать не собиралась.

– Ваша Светлость, вам просили передать, – вдруг обратился ко мне один из служителей, протягивая поднос, на котором лежал клочок бумаги, сложенный в несколько раз.

– Кто просил? – уточнила я, опасливо оглядываясь по сторонам.

– Ваша служанка, – поклонился служитель, бесследно растворяясь в толпе.

Осторожно раскрыв послание, я с огромным трудом удержалась от крика. Он так и застрял в моем горле, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть.

«Я знаю, что на самом деле случилось с вашей семьей. Жду вас в Мертвом Парке», – было выведено витиеватым почерком.

И дальше оставаться в зале я не могла.

Двери.

Как много дверей в этой тюрьме. Выбравшись в холл, я не стала подниматься наверх за накидкой. Сердце отбивало дробный ритм, когда я подходила к высоким двустворчатым дверям. Оставалось всего несколько шагов, но мне запрещено покидать дворец, а потому я вынужденно остановилась.

Гвардейцы смотрели куда-то мимо меня, а я пребывала в смятении. Растерявшись, не знала, как поступить, потому что, с одной стороны, я до дрожи боялась Дамиана, а с другой – если он не сдержал свое слово, то и мне здесь нет причин оставаться.

Развернувшись, я спешно направилась к одному из двух коридоров, что скрывались под лестницей. Почти бежала, едва мне удалось уйти от взглядов гвардейцев. На пути попадались служители, но чем дальше я уходила, тем реже мне кто-либо встречался.

Выбежав в скромный холл, предназначенный для торжеств на природе, я уверенно направилась к высоким аркообразным дверям. Первые две оказались наглухо закрыты, тогда как третья, к моему счастью, была не заперта. Именно через нее я и выбралась наружу, чтобы ступить на полукруглую площадку, обнесенную балюстрадой.

Глава 10: Легко стать пленником страхов

Аделина

Меня встретила ночь. Полная луна освещала деревья, кусты и клумбы, что разрослись по ту сторону балюстрады. Яркие звезды, словно россыпь бриллиантов, сверкали на темном полотне, но любоваться их красотой было некогда. Я впервые воочию видела Мертвый Парк, который в своих балладах нередко воспевали менестрели.

Говорили, что где-то здесь, среди витиеватых дорожек и лабиринтов из высоких растений, находится королевский склеп, в котором в стеклянных гробах похоронены члены королевской семьи Шагдараха. Темной магией их тела после смерти погружали в стазис, и они застывали, с годами не превращаясь в прах, а оставаясь такими же, как если бы смерть настигла их только сегодня. Не знала, правда ли это или россказни, возникшие из слухов, да только проверять наличие или отсутствие такого склепа лично мне этой ночью совсем не хотелось.

Ветер трепал подол платья, когда я спускалась вниз по ступенькам, что вели к центральной дорожке. Испуганно оглядывалась по сторонам, ощущая, как от ночной прохлады на коже проступают мурашки. Едва заметная тень виднелась далеко впереди, почти у самого памятника гвардейцу на коне, но понять, служанка ли это, я вот так издалека не могла.

Чем ближе я подходила, тем больше убеждалась в том, что тень не стоит на месте. Движения – хаотичные, рваные, порывистые. Ветер, что качал кроны деревьев, заглушал все звуки. Кричать? Казалось бессмысленным, да и привлекать чужое внимание я не желала. Еще неизвестно, чем мой побег обернется для меня, если о нем узнает Дамиан.

Не спешила. Ступала не то чтобы медленно, но не бежала. Фонари работали через один, а то и через два, а потому я слепо пыталась разглядеть, что же там происходит, напрягая зрение. Пятна расплывались, но чем ближе я подходила, тем больше убеждалась в том, что человек у памятника не один…

Это был он. Наверное, я бы узнала его, даже если бы на небе совсем не было звезд, а луна и вовсе скрылась бы за тучами. Наверное, я смогла бы узнать его и средь толпы, просто выхватить взглядом и уже не отпускать. Наверное, но именно сейчас я могла лишь обескураженно остановиться, замереть, беспомощно наблюдая за тем, как лорд Арокос безжалостно перерезает горло Берте, удерживая ее одной своей ручищей лицом ко мне.

Зажав собственный рот ладонью, я услышала приглушенный писк, что вырывался из груди оглушающим криком. Страх прошил сознание, железными оковами осел на щиколотках, иглами ужаса впился в спину. Прямо на моих глазах одна из фрейлин Ее Величества тяжелым кулем осела на землю, тогда как лорд Ранисах Арокос продолжал стоять нерушимой скалой.

Он видел меня.

Он смотрел на меня.

Он ждал меня, но я нашла в себе силы на то, чтобы хотя бы попытаться сбежать от этого зверя.

Все правда – сомнений не осталось, да их и не было изначально на самом деле. Мне просто не хотелось думать о нем как о чудовище, как об убийце, способном поднять свой меч на женщину. Я лелеяла свою надежду, согревала ее придуманным образом героя, и только я… Только я одна виновата в том, что мечты мои никогда не воплотятся в реальности. Потому что мужчина, в которого я влюбилась, существует только в моем воображении.

– Аделина! – кричал он мне вслед, нагоняя.

Я неслась изо всех сил вперед по дорожке, придерживая подол платья руками. То и дело оборачивалась, понимая, что ему ничего не стоит догнать меня, а потому решилась на отчаянный шаг. Свернув с дорожки, я бежала через кусты и деревья, все дальше и дальше уходя вглубь парка. Ветки били по лицу, цеплялись за волосы, рвали наряд, но я не останавливалась ни на секунду.

– Аделина! – слышалось совсем близко.

Петляла как заяц, пробираясь через самый настоящий лес. Не понимала, куда бегу и насколько далеко сейчас нахожусь от дворца. Время потеряло свой счет, слилось с темнотой ночи, где через высокие тысячелетние деревья я не могла увидеть даже луну. Все чаще попадались поваленные стволы, все больше мне казалось, что парк давно закончился. Страх оплетал сознание, жалил не хуже веток. Мысли о том, что я заблужусь и умру, приходили с отчаянной периодичностью, но я упрямо отгоняла их, потому что настоящий хищник никак не отставал от меня и точно шел по следу.

Предсказуемо споткнувшись, я даже ойкнуть не успела, как полетела вперед. Боль пронзала тело, но я не выдала ни звука, пока кубарем катилась вниз. Столкнувшись плечом с чем-то холодным и недвижимым, я наконец-то остановилась, распластавшись на каменном полу. Здесь было жутко холодно. Казалось, что я попала в какой-то подвал…

– Аделина! – прозвучало будто в нескольких шагах от меня.

Моментально поднявшись на ноги, я послала к Тьме ту боль, что разливалась по телу. Потом разберусь. Прямоугольный проход в этой темноте виделся мне отчетливо, как и ступени, а потому я вынужденно прижалась к соседней стене, чтобы Ранисах вдруг меня не заметил.

Не знала, сколько так простояла. Где-то потеряла туфли, и ступни мои сейчас едва ли ни льдом покрывались, настолько было холодно. Прислушивалась к каждому звуку, к каждому шороху, боясь, что лорд Арокос вот-вот найдет меня, но этого не последовало. Мысленно отсчитывала секунды – путалась, а потому начинала снова. Все, что угодно, лишь бы не уснуть.

В какой-то момент я просто перестала чувствовать собственные конечности. Зубы стучали оглушительно громко. Плюнув, я призвала собственную магию, и золотые потоки прокатились по моему телу, излечивая, исцеляя, согревая. Придя в себя, я вскинула руку, желая осмотреться под тускловатым светом магии, но лучше бы я так и оставалась в неведении.

Передо мной на высоком постаменте стоял стеклянный гроб, в котором, словно красивая кукла, лежала девушка, облаченная в роскошное темно-зеленое платье с золотой вышивкой. Руки ее, усыпанные золотыми украшениями, были сложены на груди. Густые блестящие волосы цвета спелой вишни лежали пышным облаком, прикрывая и плечи, а стеклянные глаза с вишневой радужкой смотрели куда-то в пустоту.

– Это не я… – прошептала я, холодея всем телом. – Это не я…

Но я так сильно была похожа на нее, как если бы смотрела на свое отражение. На отражение, что будто замерло навсегда.

Замерло с безумной улыбкой на губах.

Я знала, что люди и даже маги, наделенные даром, нередко сходят с ума под гнетом собственной жизни. Помогая страждущим в храме, я часто видела тех, кому не могли помочь даже целители. Невозможно вылечить то, что не является болезнью тела. Болезни разума – это то, вмешательство во что недоступно никому.

Я сходила с ума. Сидела прямо на полу, давно перестав ощущать холод ледяных плит. Сидела в темноте, не подсвечивая склеп магией. Не могла смотреть на нее, но все равно видела, потому что образ хрупкой девушки с безумной улыбкой на губах то и дело вставал перед глазами.

Прекрасно понимала, где нахожусь. Не желая того, я все-таки нашла тот самый склеп, в котором замерло время для членов королевской семьи Шагдараха, а теперь уже и императорской семьи. Кем она для них являлась? Кем для них являлось мое отражение?

Отойдя от первого шока, теперь я запросто могла сказать, что я лишь похожа на эту девушку. Страшно похожа, но тем не менее различия между нами заметны. Чья-то жена? Сестра? Не мать точно – слишком молода для того, чтобы быть матерью. Хотя, возможно, перед стазисом маги и поколдовали над ее внешностью.

Я ждала рассвет. Прислушивалась к каждому шороху. Казалось, что слышу не только уханье ночных птиц, но и как хрустят ветки под чьими-то ногами, как ветер шелестит листвой, играя с высокими мрачными кронами.

Я ждала рассвет.

Во-первых, возвращаться по темноте было сродни самоубийству. Где-то там, возможно, до сих пор бродил лорд Ранисах Арокос, а даже если нет, я не знала этот парк, не знала этот лес. Даже не могла сказать, в какой именно стороне находится дворец. Лучше уж дождаться утра, чтобы окончательно не заблудиться.

Во-вторых, любопытство сгубило немало душ, но мне до отчаяния нужно было знать, кем является эта девушка. Я могла бы осветить склеп магией, чтобы удовлетворить свой порыв, но делать это посреди ночи было жутко. Утром, по крайней мере, я без труда обнаружу надпись на постаменте, на котором стоял нетронутым гроб.

Еще раз вылечив себя, я все-таки задремала. Проснувшись, едва не закричала от ужаса, что прокатился по коже иглами льда. Ничего не приснилось, ничего не пропало. В просторном склепе, в который сейчас по ступенькам медленно спускался солнечный луч, действительно на постаментах стояли внушительные каменные гробы со стеклянными крышками. Я насчитала не меньше десяти, но, оказывается, здесь была еще одна лестница, что вела в помещение ярусом ниже. Хорошо, что я не наткнулась на нее ночью. Точно бы шею свернула.

Целительская магия золотистыми потоками прокатилась по коже, излечивая, согревая. Резерв не восстановился за ночь полностью, но и этого было достаточно. Нерешительно подходила к тому самому гробу, в котором лежала красивая девушка с вьющимися волосами цвета спелой вишни. Все-таки я сильно ошибалась, когда думала, что я похожа на нее. Нет, конечно, до безумия похожа на самом деле, но она сильно отличалась от меня.

Роскошнее, красивее, аристократичнее. Белоснежная кожа казалась фарфоровой, волосы блестели на свету и были ярче моих, насыщеннее. Большие глаза в обрамлении густого веера ресниц, четко очерченные скулы с красивым нежным румянцем. Длинная тонкая шея с кулоном в виде того самого проклятого цветка с черными камнями. При жизни она была невероятной красавицей, но меня интересовало ее имя. Оно было выгравировано прямо в камне, как и даты жизни и смерти.

«Леди Виола Деног 885–907»

Всего на четыре года старше меня. Подумать только, такая молодая. Мне было жаль ее, но уходить я не торопилась. Внимательно изучив остальные гравировки, я наконец-то вспомнила имя рода императора – Жетоль.

Возможно, девушка, лежащая в гробу, и являлась родственницей Дамиана, но, например, на момент смерти была замужем, однако, мне отчего-то казалось, что в этом склепе она находится по другой причине. Слишком другие черты лица, не присущие семейству Жетоль. Слишком броская внешность. И это странное сходство – оно небезосновательно пугало меня.

Но уходить я не торопилась еще и по другой причине. Впервые за прошедшие несколько дней я могла сесть и спокойно подумать, проанализировать все произошедшее. Водоворот событий, что затянул меня, просто не давал мне опомниться, а ведь подумать действительно было о чем.

Первое, что меня волновало, – это Дамиан – человек, что лишил меня свободы. Участи быть его фавориткой мне избежать не удалось. Он натурально шантажировал меня благополучием моей семьи. И если он выполнил свои обещания, то я могла не волноваться, по крайней мере, хотя бы за отца и мачеху, но жизни сводных братьев по-прежнему оставались для меня под вопросом. Оливия уверила меня, что узнает об их судьбе в самое ближайшее время, но могла ли я ей верить?

Это и было тем вторым, что волновало меня не меньше. Согласившись на клятву на Тьме, я прекрасно понимала, что в отношении императрицы руки мои будут связаны, но тем самым я в первую очередь обезопасила именно себя. Теперь она не посмеет ударить мне в спину напрямую, однако и наивной мне быть не хотелось. Прекрасно осознавала, что живу и пользуюсь ее покровительством лишь до тех пор, пока ей это выгодно. Ей нужна союзница, что будет контролировать ее супруга точно так же, как и она, но правда в том, что я ничего не понимала ни в политике, ни в интригах. Однако мне было выгодно, чтобы Оливия видела во мне человека, женщину, способную помочь ей в ее планах, потому что тогда я получу то, в чем так сильно нуждаюсь.

Свободу.

Жаль только, что до этого момента может произойти все, что угодно. Быть постельной игрушкой, пусть даже и самого императора, мне вообще не хотелось. Не представляла, что это такое – лечь в постель с нелюбимым и более того, призираемым человеком, которого боишься до ужаса.

Отдать ему свою честь на растерзание? Кому я тогда потом буду нужна?

Так и остаться одной до конца жизни? Жизнь ли это будет?

Прекрасно осознавала, на что меня обрекли, не поинтересовавшись моим личным мнением на этот счет, но между той жизнью, что ждет меня в будущем, и жизнями моей семьи я всегда выберу второе, потому что иначе и быть не может. Только бы не сломаться, только бы дотерпеть до того момента, пока Оливия забеременеет.

Мне жаль Дамиана. Несмотря ни на что, мне было жаль его, потому что желать кому-то смерти я не могла. Целителей не так воспитывают. Нас учат, что чужая жизнь – это дар. И мы сохраняем этот дар, каким бы плохим ни был человек. Наше дело вылечить, а все остальное – на суд Всевышнего.

Не мог не волновать меня и лорд Ранисах Арокос. Его пристальное внимание сбивало меня с толку. Он узнал меня и хотел во что бы то ни стало докопаться до истины. Мужчина уже понял, что именно я видела на берегу Реверонга, но хотел услышать это от меня. До сих пор не знал, что я родом из Реверонга. Предполагал, что являюсь шпионкой Дамиана, но он присутствовал на коронации, а значит, теперь знает имя рода, к которому я отношусь, пусть и не кровно. Сейчас ему не составит труда выяснить все обо мне и моей семье, но мне это ничем не поможет. Я не перестану быть для него угрозой, и вчера мне это наглядно продемонстрировали.

Бедная Берта. Мне было так сильно жаль девушку, но я бы не успела ей помочь. Такие ранения уносят жизнь за секунды, а значит, она умерла бы еще до того, как я добежала бы до нее. Не представляла, что творится сейчас с Оливией, но зато прекрасно знала, что для лорда Арокос я стала первой претенденткой на смерть. Свидетельница двух убийств, которой здесь, в империи, запросто поверят, расскажи я кому-то правду. Пока не думала над тем, буду ли держать язык за зубами по поводу ночного происшествия. Неизвестно, во дворце ли до сих пор находится лорд Арокос.

Но один разговор меня точно ждет. Придворный служитель однозначно вчера сказал, что записку мне передала моя служанка. Не может быть, чтобы лорд Арокос появился вчера в саду случайно. Скорее всего, записка – его рук дело, но Гелу ко всему этому навряд ли приплели случайно. Ранисах, насколько мне известно, долго жил при дворе, а значит, они могут быть давно знакомы. Возможно ли такое, что письмо, написанное для Оливии, попало от Гелы в его руки? Именно это мне и предстояло узнать.

Последним, что завершало мой личный список волнений, был Реверонг. Никогда бы не подумала, что именно от меня будет зависеть его сохранность и нейтралитет по отношению к империи, но Оливия ясно дала понять, что именно нам предстоит стать той несокрушимой стеной, что встанет между королевством и Дамианом. И мне действительно хотелось сохранить Реверонг, потому что это мой дом и потому что независимость обошлась жителям королевства слишком дорого. В конце концов, мне еще предстояло туда вернуться – я в это верила.

Стопы зябли и были черными от пыли, которая устилала пол королевского склепа. Затаив дыхание, я осторожно ступала по ледяным ступеням, все больше щурясь от солнца, что стояло уже высоко. Сколько я проспала? Неужели утро уже давно передало бразды правления полдню?

Выходить из склепа на самом деле было страшно. Спешно оглядывалась по сторонам, отчего-то представляя, что лорд Арокос непременно поджидает меня за углом, но вокруг никого не было. Никто ни прятался за деревьями или за склепом, не поджидал меня в кустах. Вдалеке виднелась крыша дворца с позолоченными статуями лошадей, но забралась я действительно далеко. В ночи я бы обратную дорогу ни за что не нашла.

Шла медленно. То и дело оглядывалась по сторонам. Сердце колотилось испуганной птицей, а от каждого шороха я подпрыгивала на месте. Так и до дворца не дойду – свалюсь где-нибудь с сердечным приступом.

Я увидела его еще издалека. И не только императора, но и его гвардейцев. Дамиан сидел прямо на балюстраде, что-то удерживая в своих руках. Казалось, он не видит ничего и никого вокруг, в то время как часть гвардейцев стояли за его спиной, словно статуи, а другие в это время сновали по дорожкам, что-то выискивая.

Я не побежала. Все так же продолжала идти, прекрасно понимая, что меня ждет очередная взбучка. Наверняка мужчина уже обвинил меня в побеге, но другого я и не ожидала.

Чем ближе я подходила, тем четче видела тот самый наряд, в который он был облачен вечером. Только камзол где-то потерялся, а ворот белой рубашки был расстегнут. В его руках я с удивлением заметила свою потерянную туфельку. Правда, только одну. Именно ее он и гипнотизировал взглядом, будто она могла ему рассказать о том, куда я пропала.

– Доброе утро, Ваше Императорское Величество, – остановилась я недалеко от него, приседая в нелепом реверансе.

Платье мое было порвано и местами свисало клочьями. Белые чулки стали черными, а то, что осталось от волос, едва ли можно было назвать прической.

Сжав в руках потерянную мною туфельку, мужчина вскинулся, а потом и вовсе спрыгнул с балюстрады прямо на траву, не утруждая себя тем, чтобы дойти до ступенек. Он спешно приближался – я отмечала это краем глаза, потому как голова моя тоже была опущена. Так и замерла в реверансе, ожидая разрешения подняться, но оно не последовало.

Боль – первое, что я испытала, когда пальцы его дернули за мои волосы, поднимая и вынуждая меня запрокинуть голову. Вторая его рука впилась в мою талию, тогда как туфелька полетела на землю. Чужой поцелуй безумием обжег губы, поглотил мой крик, заглушил так и не успевшее выскользнуть сопротивление. Да и не было сил сопротивляться, но на жестокие касания я не отвечала. Так и замерла изломанной куклой, стараясь отстраниться от Дамиана.

Он сам прервал поцелуй. В широко распахнутых глазах я читала и гнев, и облегчение, и ярость, и тысячи эмоций, что никогда не смогла бы описать словами. Губы его искривились в тонкой линии, но император не сказал мне ни слова. Казалось, что пророни я хоть звук, и тут же пожалею об этом, а потому я молчала. Лишь вздрогнула, едва рассерженный голос Дамиана ворвался в парк:

– Матид уже догнал дормез этого щенка?

– Почти, Ваше Величество, – затравленно ответил один из гвардейцев, вытянувшись, словно по струнке. – Мы передали ваш приказ доставить всех живыми.

– Больше в этом нет необходимости, – отрезал Дамиан, по-прежнему глядя мне в глаза. – Убить.

Сердце мое предательски дрогнуло.