Текст книги "Неправильная Золушка"

Глава 15: Всего один шаг способен полностью изменить жизнь. Даже если этот шаг направлен на побег

Аделина

Я не хотела просыпаться. Желала навсегда остаться в этой Тьме. В ней не было боли, не было предательств, не было лжи. Тьма всегда честна перед своими детьми. Во Тьме есть только холод и пустота. Я не боялась умереть. Иногда смерть – это спасение. Иллюзии. Хочется верить, что там всех нас будет ждать лучшая жизнь, но правда в том, что за чертой есть только Тьма.

Она не обнимет вас, не поймет, никогда не услышит. Она та мать, что всегда бросает своих детей. Та мать, к которой никто не желает возвращаться. Но что делать, если сил больше нет?

Что делать, если подняться почти невозможно?

Я ощущала себя куклой. Изломанной куклой, над телом и душой которой надругались. Я ощущала себя камнем. Не могла ни сдвинуться, ни пошевелить хотя бы пальцем. И не чувствовала абсолютно ничего, но одновременно меня буквально разрывало от эмоций. Внутри я билась в настоящей агонии, умирала, действительно умирала, кричала, срывая горло, но снаружи продолжала быть камнем. Неживой плотью. Омертвевшим телом.

Кровь.

Я чувствовала кровь. Она растекалась по постели, не останавливалась. В воздухе витал запах металла, а во рту ощущался привкус кислоты. Наверное, я просто ждала, когда Тьма вновь заберет меня к себе, но проваливаться в забытье не торопилась.

– Организм перестал восстанавливаться, – дрожащим голосом заметил лекарь, а я видела его бледное лицо, нависающее надо мной.

Он не прикасался ко мне ладонями. Наверное, был силен для диагностики на расстоянии. Я же совершенно не чувствовала свою магию. Ни Тьма, ни целительский дар не отзывались. Да что там – я и тело свое не чувствовала, и это спасало от боли.

– Так вылечите сами, – с нажимом произнес Дамиан, что стоял по другую сторону от кровати, сложив руки на груди.

– Она… Ваша супруга не принимает мой дар, Ваше Величество. Ее тело отторгает мою магию. Я даже кровь не могу остановить.

– Тогда для чего ты вообще здесь нужен? – закричал император, хватая со столика графин с янтарной жидкостью. Графин полетел прямиком в мужчину, но лекарь успел увернуться. – Пошел вон!

– Я… я говорил, что леди Неож нужен был отдых, – оправдывался старик.

– Вон! – прогрохотало в покоях, но я даже не вздрогнула, не зажмурилась. Не имела на это сил. Так и смотрела бесцельно в потолок, но находилась не здесь.

Я вспоминала маму. Огромное поле, что расстилалось за нашим домом. Там мы частенько гуляли и сидели у махонького ручейка, что появился сам по себе. Она любила заплетать мне косы, вплетала в них цветы, а я просто любила, когда она была рядом со мной. Самый пасмурный день становился солнечным только от ее присутствия, только от ее мягкой улыбки.

Я не была похожа на нее. Я вообще не была похожа ни на отца, ни на маму. Радужка поменяла свой цвет на вишневый на третий день после моего рождения, а волосы налились кровью, едва мне исполнилось шесть. Тогда же проснулась и моя Тьма, наследовать которую я не могла ни от мамы, ни от отца. Отец вообще не владел никакой магией, лишь имел знания о травах, а мама обладала только целительским даром. Спросить у нее о том, были ли в ее роду темные маги, к тому времени я уже не могла, потому что она умерла – сгорела за одну ночь. Именно Физеда помогала мне обуздать силу. Обуздать, но не научиться пользоваться ей без вреда для себя.

Артефакт.

Дамиан все время называл меня артефактом. Говорил, шептал, смеялся, что станет непобедимым с моей помощью, но для этого я должна, обязана полюбить его. Он сумасшедший – я поняла это за прошедшие часы. Не может человек, обладающий ясным разумом, верить в такой бред. Не бывает такого, чтобы живой человек являлся артефактом. Силу можно заключить только в предмет, но не в живую плоть. А я… Я стала заложницей безумца. Его второй супругой.

Кто бы сказал мне раньше, что титул Неож и Неожские земли издавна принадлежали королевской семье Шагдараха. Еще не будучи его супругой, я уже носила одно из имен его рода. Он все продумал заранее. Уже тогда знал, какую судьбу для меня уготовил. Зачем? Теперь я нашла ответ, что скрывался в его сумасшествии, в его вере в то, что я усилю его дар.

Мне не давала покоя та девушка, которую я видела в стеклянном гробу. Я была слишком сильно похожа на нее и хоть и не хотела, но связывала ее смерть с Дамианом. Возможно, он тоже считал ее артефактом, и именно это ее и погубило. Меня ждала та же участь – я чувствовала это, но сейчас противостоять ему была не в состоянии.

– Вылечи себя! – нависал он надо мной, схватив за плечи. – Вылечи! Ты ведь можешь!

Я не отвечала. Не смотрела на него, по-прежнему глядя в потолок. Я была не здесь. Тело – возможно, но не душа. Он тряс меня за плечи, кричал, но ничего не добился.

– Пожалуйста, вылечи себя… – крепко обнимал он меня, укачивая в своих руках.

Дверь в спальню распахнулась без стука. Я слышала тяжелые шаги, но не видела вошедшего визитера. Только его голос выдавал в нем человека, наделенного властью и не привыкшего к отказам:

– Сын мой, что происходит? О твоем поспешном браке уже известно по всей империи, а ты прячешь супругу зде…

Бывший король Шагдараха не договорил. Сорвав покрывало, он в тот же миг набросил его на меня, но Дамиана рядом уже не было. С каким-то неправильным, ужасающим меня саму удовлетворением я смотрела на то, как чужая Тьма удерживает императора за шкирку, словно мальчишку. Выкинув сына из спальни, пожилой мужчина одарил меня многообещающим взглядом, в котором скрывались и сожаление, и жалость, и решимость.

– Я позову сейчас свою супругу. Позволь ей осмотреть тебя, – расслышала я, прежде чем все-таки провалиться во Тьму.

Меня звала мама. Она улыбалась мне, гладила меня по волосам, снова заплетала косы. Я видела свет. Так много света вокруг, что излучал ее целительский дар. Я купалась в нем, ластилась в ее объятиях и не могла надышаться ею.

– Вот так. Вот так, моя милая. Какая красивая девочка. Давай откроем глазки? – услышала я, послушно приоткрывая веки.

Я действительно купалась в чужой магии, но мама мне привиделась. Рядом со мной на постели сидела женщина в годах, однако ее красота со временем нисколько не потускнела. Я уже встречала ее на торжествах – королева Ньенгеха, но супругой короля Шагдараха, насколько мне известно, она не была.

– Воды, – прошептала я, едва размыкая сухие губы.

Магия возвращалась ко мне. Я ощущала и целительский дар, что тянулся потоками и помогал излечивать мое тело, и Тьму, что недовольно ворочалась, чувствуя работу своей конкурентки. Ощущала, но вместе с магией ко мне возвращалась и чувствительность, а вместе с ней и боль. Ее было слишком много, но с каждым вдохом, с каждым ласковым словом мне становилось легче. Легче дышать, легче воспринимать окружающий меня мир, легче жить.

– Сейчас нужно вымыть тебя и поменять постель, хорошо? – вопросила она, поднимаясь.

– Пожалуйста, – закричала я, рывком хватая ее за руку. – Пожалуйста, не оставляйте меня! Пожалуйста!

Слезы хлынули непроизвольно. Страх, самый настоящий ужас завладел моим разумом. Если она сейчас уйдет, я снова останусь здесь одна. И он вернется. Он обязательно вернется.

– Тише-тише, девочка. Тише. Я не ухожу, слышишь? Я здесь. Я никуда не уйду.

– Пожалуйста! – плакала я, понимая, что полностью поглощена истерикой, но тем не менее не имея возможности себя контролировать.

– Вот моя рука. Держи меня за руку, ладно? Я не уйду, Аделина. Я никуда не уйду.

Я отчаянно цеплялась за ее руку. Крепко удерживала ее пальцы даже тогда, когда прислужники переносили меня в другие покои. Держала, когда девушки осторожно омывали мое тело, стирая кровавые разводы. Не отпускала, пока переодевали в длинную светлую сорочку и облачали в халат из тонкой нежной ткани. Не могла отпустить, потому что вместе с реальностью вернулся и страх.

– Давай-ка я тебя покормлю. Ммм, какой вкусный куриный бульон, – зачерпнула она ложкой золотистую жидкость. – Вот так, моя милая. Какая хорошая девочка.

Я слушала и делала все, что она говорила. Не хотела снова оставаться одна. Боялась этого больше всего на свете. Когда тарелка была опустошена, я без возражений выпила принесенный лекарем укрепляющий отвар. Стало значительно лучше, но все еще ощущала слабость.

– А теперь нужно поспать, – ласково произнесла женщина, погладив меня по волосам, что теперь действительно были заплетены в косу.

– Я не хочу спать, – соврала я, потому что небезосновательно опасалась, что она оставит меня. Служанки давно вышли, но, даже если вернутся, они не смогут ничем мне помочь.

– Ты его боишься, милая? – спросила она, а лицо ее светилось теплом. Она дарила мне спокойствие. Я понимала, что это происки ее дара, но нисколько не возражала.

– Он убьет меня, – прошептала я, проглатывая слова. – Он считает меня артефактом. Император сумасшедший. – Пальцы вновь начинали мелко подрагивать, а я ярко, отчетливо ощущала подступающую истерику.

– Расскажи мне, девочка. Ты можешь рассказать мне абсолютно все. Он больше не тронет тебя, клянусь. Ты мне веришь?

– Верю, – ответила я едва слышно.

Я рассказывала все. Все, что так долго хранила в сердце.

Рассказывала о том злополучном дне, когда увидела лорда Арокос в крови на берегу Реверонга. Рассказывала о том, как впервые попала к императору и как сильно не хотела ничего говорить, но интересы семьи были, как и всегда, превыше всего.

Рассказывала о своем назначении фрейлиной. О том, как оно без моего на то согласия переквалифицировалось в статус фаворитки. О том, что у меня не было выбора, потому что император угрожал навредить моей семье. И о договоренности с Оливией рассказала. Поведала об ее предательстве и о клятве, что теперь перестала существовать, потому что императрица выполнила ее условия, но тут же подставила меня.

Не могла молчать. Захлебывалась слезами и говорила, говорила, говорила. И о том, как мой сводный брат пытался изнасиловать меня перед свадьбой. И о том, что видела убийство Берты в парке. Даже о своей находке рассказала, поведав о своей немыслимой схожести с той мертвой девушкой. Не утаила ничего. Обнажала свою ненависть, делилась ей, рассказывая о свадьбе и о консуммации моего незаконного брака. Терять мне уже было попросту нечего.

– Ничего. Ничего, милая. Все наладится, – успокаивала меня женщина, гладя по руке. – Просто ты попала не туда и не в то время. Так бывает, но я не дам тебя в обиду, слышишь? Когда-то я не сумела уберечь свою дочь, но тебя сберегу…

Дверь в спальню открылась без стука, но за прошедшие часы я к этому уже привыкла. Лишь вздрогнула, едва встретилась взглядом с Дамианом. Сжалась, а пальцы непроизвольно крепче ухватились за руку женщины, но она… Она даже не удивилась.

– Кто позволил вам войти сюда, Ваше Величество? – отчеканила она, поднимаясь и загораживая меня собой.

– Мне не требуется чье-то разрешение, чтобы проведать свою супругу, – жестко возразил мужчина, делая шаг к постели, но леди Даир перегородила ему дорогу.

– Спешу напомнить вам, Ваше Величество, – зло выплюнула она, не испытывая к этому человеку и тени страха, – что мы с вами находимся не в Певерхьере, где жена – это племенная кобыла. Вы, Ваше Величество, согласно этикету, обязаны просить у своей супруги дозволения войти в ее покои. И, чтобы вы зря не тратили время, я отвечу вам вместо нее. Вам здесь не рады.

Повисло молчание.

Сердце мое колотилось в груди, а страх душил. Замерев, даже не двигалась, чтобы не дай Всевышний не встретиться взглядом с этим зверем. Наравне с ненавистью и презрением я испытывала к нему только ужас. Дикий и не подвластный контролю.

– Не боитесь, Элен? – пугающе усмехнулся император.

Иголочки страха прошили кожу. Хотелось закричать, но голоса не было. Лишь осознание, что эта светлая женщина может погибнуть из-за меня.

– Как ты смеешь мне угрожать, мальчишка?! – с нескрываемой яростью вопросила леди Даир. – Убирайся отсюда, и чтобы ноги твоей здесь больше не было без дозволения леди Неож. Ты уже раз чуть не отправил ее к Всевышнему. Жаждешь повторить?

– Она моя жена!

– Но не вещь, – непререкаемо склонила она голову набок, сложив руки на груди. – Я бы на твоем месте озаботилась своей первой супругой. Слишком много власти, слишком большие амбиции…

– Что вы имеете в виду? – в голосе слышался вызов.

– А ты не спросил у нее, откуда она знала, каким именно способом и когда леди Неож собиралась сбежать? Открой глаза! Ты ослеп за своим безумием! Не ровен час и империя останется без императора. Хочешь власти? Так докажи, что ты ее достоин. Иначе, поверь, Ньенгех и Герхтар выйдут из империи так же легко, как и вошли в нее.

– Не угрожайте мне! Я разотру вас в порошок! – уже не сдерживал эмоций Дамиан.

– Попробуй, – спокойно предложила Элен. – А я постою рядом и посмотрю, как быстро выбранная тобой супруга отправит тебя на тот свет. Ты – не Драйян, мой мальчик, – продолжила она, смягчив тон. – Он мог бы ее обуздать, но не ты. Если в тебе осталась хоть капля благоразумия, ты ограничишь ее власть и не прикоснешься к ней, чтобы иметь возможность расторгнуть этот нелепый брак по истечении трех месяцев. Что же касается Аделины…

Я думала, что они просто забыли обо мне. Говорили о таких вещах в моем присутствии… Не понимала, отчего такая степень доверия, учитывая то, что я рассказала Элен. Не понимала, но жадно слушала каждое слово, потому что здесь и сейчас решалась моя судьба.

– Не вам мне указывать, – устало перебил ее Дамиан, растеряв весь боевой пыл.

– Мне, – заявила женщина неоспоримо. – Ты уже наделал дел, так послушай, что я тебе скажу, если не хочешь, чтобы к тебе с беседой снова заявился отец. Да, Аделина твоя супруга перед Всевышним и людьми, но это не дает тебе право делать ее своей рабыней. Беспокоишься о ней? Так думай головой, прежде чем делать. Хочешь навестить? Спроси разрешения. Если ты только попробуешь прикоснуться к этой девочке против ее воли, я найду способ оставить ее вдовой. Ты меня понял?

Я не видела Дамиана в этот момент, но повисшее молчание было красноречивее тысячи слов. Элен действительно могла меня защитить от него и защищала. Боялась радоваться. Боялась поверить услышанному. Наученная горьким опытом, уже знала, что не бывает все так просто. Ждала подвох, и он обнаружил себя тут же:

– Рекомендую тебе вспомнить о воспитании. Мы с твоим отцом ничего не имеем против того, чтобы императрица сменилась, но насильно мил не будешь. Подумай над этим, мой мальчик. И над тем, что крепости нужны не для того, чтобы их разрушать, а для того, чтобы их покорять. И еще кое-что. Лорд Пехто, который получил в знак твоей благосклонности назначение при дворе, вчера покушался на честь твоей супруги, собираясь взять ее силой.

– Аделина, это правда? – услышала я требовательное обращение, но в ответ лишь гулко выдохнула. Зачем она это говорит? Зачем вообще они говорят при мне?

– Тебе не достаточно моего слова? – удивилась Элен, оборачиваясь ко мне, чтобы поправить одеяло. – Ничего не бойся, – произнесла она одними губами.

– Аделина? – все-таки нашел император мой затравленный взгляд. – Я разберусь, – пообещал он мне с угрозой, но она была направлена не на меня. – Как ты себя чувствуешь? – обратился он мягко, делая шаг к постели.

Вжавшись в подушки, я смогла выдавить из себя лишь приглушенное:

– Уходите.

– Ада… – И столько раскаяния в голосе, взгляде, жестах, но я и не пытаюсь ему верить. Потому что никогда не прощу. Такое не прощают.

«Моя прелесть…» – эти два слова будут сниться мне в кошмарах до конца моих дней. Только вещь. Артефакт и ничего кроме. Супруга, но не человек.

– Идите, Ваше Величество. Мы здесь сами. У вас и так скопилось слишком много дел, – бесцеремонно выгнала его женщина, выпроводив в гостиную почти за руку.

Я не слышала, о чем они говорили там, за дверью. Могла лишь предположить, что королева Ньенгеха повторяла для Дамиана все то, что уже сказала. Возможно, передавала все то, что услышала от меня, но для меня все это было неважно.

Я не могла обижаться на эту женщину. Она говорила страшные слова, угрожала императору и словно бы имела на это право. Мне даже показалось, что Элен относится к нему как к сыну, хотя слова ее были далеки от ласковых. Она предлагала ему завоевать меня – открыто говорила об этом, не собираясь скрывать от меня свою позицию. Наверное, именно поэтому я и не могла обижаться. Уважала ее честность, какой бы страшной для меня она ни была.

Женщина вернулась спустя несколько минут, когда я уже отчаялась дождаться ее. Мягко улыбнувшись, она поправила мне одеяло и потянулась к отвару, намереваясь дать мне его выпить. Но я-то знала, что за этим последует сон – сон хороший, помогающий окончательно вернуть мне силы, – однако я считала, что спать мне еще рано.

– По глазам вижу, что тебя мучают вопросы, милая. Я постараюсь ответить на них, но только если ты выпьешь отвар.

– Я усну, – возразила я, ощущая неловкость оттого, насколько легко ей было прочесть все на моем лице.

– Не сразу. Получить ответы успеешь, но тебе действительно нужно поспать. Слабость во сне пройдет гораздо быстрее.

Залпом выпив ароматное варево, я вновь воззрилась на женщину, что присела на край кровати, так легко и беззаботно скинув туфли на пол. Не знала, с чего начать. Правильные вопросы никак не хотели появляться, а время уходило.

– Ты растеряна. Это нормально в сложившейся ситуации, – улыбнулась она, тяжело вздохнув. – Первое, что ты должна понять: Дамиан – мальчишка. Порывистый, эмоциональный мальчишка, но не безумец. Ты на самом деле являешься артефактом. Артефактом настолько редким, что за всю свою жизнь я видела лишь одного человека, который был способен усиливать чужую магию. Ты уже познакомилась с ней в королевском склепе. Виола была первой любовью Дамиана, и именно из-за любви она погибла. Ее убили по моему приказу.

Я не верила собственным ушам, но останавливать или перебивать женщину не собиралась. Лишь ожидала, во что же выльются ее откровения.

– Ты можешь осуждать меня, но тогда я старалась ради своего сына. Дамиан никогда не отличался сильным даром, тогда как Драйян превосходил его абсолютно во всем. Я не могла передать трон своему незаконнорожденному сыну, даже не имея других наследников, но его отец… Король Шагдараха запросто мог передать ему власть. Именно на это я рассчитывала, лишая Дамиана его единственного преимущества – Виолы. Но мой сын оказался благороднее и честнее меня. Драйян никогда не стремился к власти. Жаль, что я поняла это слишком поздно. Я даже не знаю, где он сейчас… – закончила она, не скрывая грусти, а я…

Да я просто устала бояться. А может быть, отвар уже начал действовать – не знаю. Да только следующий мой вопрос прозвучал на удивление спокойно:

– Вы убьете меня?

– Что ты? – ласково улыбнулась она, погладив меня по руке. – Все приходит с опытом, и мудрость в том числе. Всей империи выгодно оберегать тебя, потому что пока есть ты, навряд ли найдется тот, кто сравнится с Дамианом по силе. Ты нужна ему, ты нужна всем нам, потому что другого кандидата на место императора у нас нет. Более того, я уверена, что ты сможешь уравновесить его, стать ему опорой и поддержкой. Из тебя выйдет отличная императрица. Уж поверь мне, в людях я разбираюсь.

– Но я не хочу быть императрицей. Я даже его женой быть не хочу.

– Не хочешь – не будешь, – легко ответила она. – Я поклялась тебе, что Дамиан больше никогда не причинит тебе вреда, и я сдержу свое слово. У него есть три месяца на то, чтобы добиться твоего расположения. По истечении трех месяцев он сможет расторгнуть брак с Оливией перед Всевышним и людьми, если, конечно, эта вертихвостка не затащит его в свою постель. Тогда же ты, как единственная его супруга, сможешь стать императрицей, но… Пока я жива, без твоего желания он никогда ни к чему не принудит тебя. И поверь, я собираюсь жить очень долго, – улыбнулась женщина. – Единственное, что уже никто не сможет исправить, так это ваш брак. Ты его супруга, моя милая. Его супруга перед Всевышним и людьми и таковой останешься до тех пор, пока смерть вас не разлучит.

– Мне противно даже просто видеть его, знать, что он где-то рядом. Мне страшно, – призналась я, а веки закрывались.

– Всегда можно договориться, Аделина. Ты нужна ему, чтобы усилить его дар. Дай ему то, что он просит, и он перестанет тебя беспокоить. Вполне возможно, что вы и видеться будете только для того, чтобы ты питала его силой.

– Я больше не лягу с ним в постель, – едва вымолвила я севшим, то и дело срывающимся голосом. От одной мысли об этом мне вновь становилось плохо.

– Лично я этого и не прошу. Дамиан пошел уже проверенным путем и ничего не добился, потому что, чтобы усилить его Тьму, ты должна захотеть это сделать. Виола любила его, а потому усиливала его Тьму тогда, когда испытывала пик этого чувства – то есть в постели, – но я уверена, что есть и другие способы. Если хочешь, уже завтра мы можем с тобой отправиться в императорскую библиотеку и поискать там информацию о таких, как ты. Вдвоем разберемся быстрее. Что же касается всего остального… Предлагаю решать проблемы по мере их поступления. Я на твоей стороне, Аделина, но и против империи никогда не пойду, – поднялась Элен с постели, словно маленькой, подворачивая мне одеяло со всех сторон. – А теперь спи. Тебе нужно много сил, чтобы утром предстать перед своим народом. Весть о скорой женитьбе императора уже облетела всю империю.

– Это обязательно? – вопросила я, уже осознавая, что давно проигрываю сну. Лишь на голом упрямстве еще не ушла во тьму.

– А как же! Ты теперь у нас самая обсуждаемая и загадочная личность. Знаешь, что говорят в народе? Что император выкрал тебя из Реверонга, потому что влюбился с первого взгляда. Еще говорят, что ты дочка торговца. Император не устоял перед твоей красотой и даровал тебе одно из имен своего рода и земли, лишь бы оставить тебя при дворе. Народ хочет увидеть тебя, и они уже любят тебя. Кто-то сочувствует, а кто-то верит в красивую сказку о любви, но важно то, что перед тобой, Аделина, открываются небывалые возможности. Воспользуйся тем, что даровала тебе судьба. Не упусти свой шанс.

В сон я все-таки провалилась. Сновидений было очень много – они слились в калейдоскопе красок. Кошмары сменялись приятными картинами, чтобы вновь погрузить меня в страх. В своих снах я была и рабыней, и заложницей, и императрицей. В своих снах я любила Дамиана и убивала его без тени сожаления. В своих снах я видела детей, которых считала своими, и подписывала смертный приговор для Оливии. В своих снах я сидела рядом с мамой у ручья и вела сражение между империей и Реверонгом на территории Веонского моря. В своих снах я проживала тысячи моментов из чьей-то чужой, не моей жизни, но последний сон назвать ни плохим, ни хорошим я не могла.

Мне снился бал. В просторном зале дамы танцевали с кавалерами, хвастались яркими роскошными нарядами и скрывали счастливые улыбки под масками. Я шла через весь зал. Улыбалась придворным, едва они останавливались и склонялись передо мной в поклонах и реверансах. Улыбалась, но продолжала идти, потому что меня неумолимо тянуло вперед – туда, где за высокими дверьми скрывался полукруглый балкон, обнесенный балюстрадой.

Дворцовые прислужники учтиво открыли передо мной двери, а я сделала шаг, второй, третий, чтобы жадно вдохнуть такую желанную прохладу ночи. Звезды расстилались по небесному ковру, освещали империю вместе с луной. Здесь было тихо, спокойно и хорошо. Здесь я нашла то, что так долго искала, – одиночество.

– Я скучал, – произнес чужой голос за моей спиной, но я будто знала, что он стоит там.

Нисколько не испугалась. Его руки обняли меня со спины, а я блаженно откинулась мужчине на грудь. На губах заиграла довольная улыбка. Я так сильно ждала его, а теперь была по-настоящему счастлива.

– Не уходи, – попросила я, хоть и знала заранее, что он все равно исчезнет.

Почему-то отчетливо осознавала, что все это всего лишь сон. Хотелось урвать для себя из этого сна все самое лучшее. Хотелось попрощаться с мечтой. Навсегда попрощаться, потому что наяву я никогда не смогу позволить себе даже трети своих желаний.

Развернувшись в кольце его рук, я взглянула в его темные глаза. В них разливалась целая бездна. Та бездна, в которой я была готова тонуть бесконечную вечность. Лишь бы был рядом. Лишь бы могли и дальше вот так стоять на виду у всего мира.

– Я тебя люблю, – прошептала я, приподнимаясь на носочках, но все равно не имея возможности достать до его губ. – Я всегда буду любить тебя.

– Не упрощаешь ты мне жизнь, Адель, – печально улыбнулся лорд Арокос одним уголком губ, неизбежно склоняясь.

Неважно, кто первый потянулся за этим поцелуем. Едва губы коснулись губ, я осознала, что пропала давно и пропала навсегда. Моя мечта, моя влюбленность, моя личная сказка, которая никогда не воплотится в жизнь. Я была рада встретиться с ней хотя бы во сне. Хотя бы во сне немного побыть счастливой.

– Прощай, – выдавила я из себя, а сама крепко обнимала, прижималась к мужчине всем телом, вжималась в него, как если бы желала врасти, соединиться, стать единым целым.

– До свидания, Адель, – ответил он куда-то мне в макушку, ласково гладя меня по волосам и спине. – До свидания…