Текст книги "Женитьба Болотлена. Том 2"

Любовь Пивник
Женитьба Болотлена. Том 2

© Л. Пивник, 2020

© Интернациональный Союз писателей, 2020

* * *

Любовь Пивник – детская писательница, поэтесса, проживает в Атланте, США.

Родилась в Хмельницкой области, в большой дружной семье, где царили любовь и доброта.

С раннего детства у неё была глубокая страсть к музыке, природе и литературе которые обогащали и формировали её ум и душу.

Обладая феноменальным искусством воображения, она с лёгкостью превращает вымышленный мир волшебных персонажей в правдопо добный и уводит читателя к таким ослепительным фантазиям, что он забывает об окружающем мире.

Её произведения ненавязчиво объясняют читателям важные вещи, которые сделают их жизнь прекрасней.

Глава 1. Царь Болотлен принимает решение жениться на царевне Теклюм

 
С небесной утреней зарёй
Проснулось солнце над землёй.
Зевнув сладенько, прикольно,
Улыбнулось ей довольно.
 
 
Сразу занялось делами:
Побежало к ней лучами.
Проходило везде смело,
Теплом нежно её грело.
 
 
Но, как только гор коснулось,
Задрожало, встрепенулось,
Светить ярко перестало
И лучи с земли убрало.
 
 
Среди зелёных морских гор,
Где рос густой сосновый бор,
Где гадюк было немало, –
Болотлена увидало.
 
 
Натворив беды на свете,
В золотой своей карете
С болотленцами своими
Царь дорогами лесными
Возвращался в дом-пещеру,
Что была большой не в меру.
 
 
Прибыв к дому дорогому,
К богатейшему, родному,
Впервые в жизни загрустил:
Стал белый свет ему не мил.
 
 
Напролёт ночами, днями
О Теклюне мысли сами
Лезли в голову нежданно –
Царь влюбился, как ни странно,
Терзался сердцем и страдал,
От любви бешеной сгорал.
 
 
Узнал: царевна есть она
И дочь Пореева одна.
Бьют ей люди все поклоны –
Для царя годится в жёны.
 
 
Будет славною женою,
Красотою неземною
Сверкать будет на болоте
В серебре и позолоте.
 
 
Считал, что влюбится она,
Всё потому, что он сполна
Имел разного богатства –
В нём тонуло его царство.
 
 
Купить, он думал, может всех
И что женитьба без помех
Состоится очень скоро,
Без скандала и разбора,
Когда расскажет о своём
Богатстве чудном, неземном.
 
 
Когда решил жениться он,
Ему стал сниться странный сон:
Теклюм ветром уносило,
Улыбалась она мило,
Вдаль смотрела на кого-то:
Видно, нравился ей кто-то.
 
 
Ревнивым стал вдруг Болотлен,
И на второй воскресный день
Приступил он тут же к делу –
Приказал свою пещеру
Болотленцам перестроить.
Под жильё благоустроить
Верхний ярус за неделю.
Было главной его целью
Апартаменты для жены,
Что так значительно важны,
На верхнем ярусе разбить,
Лучами солнца осветить.
 
 
Терзался, дольше ждать не мог,
От нетерпенья сбился с ног,
Всем указания давал.
И главным было сделать зал:
В нем отдыхать будет с женой,
Гостей встречать весной, зимой.
 
 
Не закончилась суббота –
Кипеть начала работа:
Убирали переходы
И ненужные проходы.
 
 
Мышей летучих, комаров,
Что жили там спокон веков,
Выгоняли на болото –
Болотлену для отчёта
Писали в списке, сколько их
В пещере было колдовских.
Убирали паутину,
Клали всю её в корзину.
 
 
Изгнали чёрных пауков
И, чистя снизу до верхов,
Полировали стены все,
Чтобы во всей своей красе
Их прожилки золотые
Ярко вспыхнули впервые
И также все из серебра
Сияли с раннего утра.
 
 
В больших залах, малых сенях
Пробивали окна в стенах,
Чтоб сталактиты с потолков,
Как солнце из-под облаков,
Свет из окон отражали
И по залам разливали.
 

 
Как только яркой чистотой
И обстановкой дорогой
Заблестела вся пещера,
Рыком страшным, как у зверя,
Болотлен раздал приказы:
Прятать золото, алмазы,
 
 
Собираться понемногу,
Отправляться в путь-дорогу,
Бочки грязною водою
Наполнять и брать с собою.
 

Глава 2. Ведьма Джига узнаёт о решении Болотлена жениться на царевне Теклюм и летит в замок Порея, чтобы погубить её

 
Медведей ведьма, своих слуг,
Подушкой била – летел пух,
После скучного скандала
Она дома тосковала.
 
 
Полетела к Болотлену,
Вдруг учуяла измену,
Закричала во всю силу:
«Скоро я сойду в могилу!
Дома слуги донимают –
Тут друзья с метлой встречают.
 
 
Куда же, милый ты царёк,
Собрался ехать? Мол, зверёк,
Сопишь, ходишь всё кругами,
Словно стали мы врагами.
Глаза не пялишь на меня!
В мозгах твоих что за дурня?»
 
 
Не сдержался царь болотный,
Лоб рукою вытер потный,
Признался ей в своей любви:
«Ты, ведьма, тут себе живи,
А я еду за царевной,
Что здесь станет королевной.
 
 
Горю я по ней часами,
Не сплю днями и ночами.
Случись какая тут беда,
Но привезу её сюда,
Помешать никто не сможет.
Кто нагадит – кости сложит!»
 
 
От признаний Болотлена
Рядом каменная стена
Зашаталась в глазах Джиги:
Не ждала такой интриги.
 
 
Залилась в душе слезами
И за голову руками
Взялась обеими быстрей,
Чтоб разорваться не дать ей.
 
 
Новость ведьму подкосила,
Её бросила вся сила:
Любила век она царя,
Ждала, когда придёт пора
И он признается в любви…
А что теперь? Шиши лови!
 
 
И тут в одно мгновенье
Ведьмы Джиги потрясенье
На злость сменилось лютую:
С губой она надутою
Свирепо глянула кругом,
Никому даже в сне ночном
Зло не виделось такое –
Вопиющее, большое.
То, что вселилось в сердце ей,
Туч грозовых было мрачней.
 
 
Злость взяла на Болотлена,
Что почёсывал колена
И предлагал зайти ей в дом,
Посидеть вместе за чайком.
 
 
И на царевну вдруг она
Накопила зла сполна,
И в чувствах яростных своих
Сгубить хотела её вмиг.
 
 
Для неё то малость дела,
Но сдержать себя сумела.
Чтобы не выдать свою злость,
Сунула в рот лягушек горсть,
Чтобы не начать рвать, метать –
Так научила её мать, –
Свирепо глянула вокруг
И улетать собралась вдруг.
 
 
Уселась быстро на крыло,
Чтоб её в небо понесло.
Взлететь хотела к облакам –
Там волю дать своим слезам,
 
 
Тоску развеять высотой,
Что страшной силою большой
Давила тяжко её грудь,
В глаза пускала слёзы, муть.
 
 
А Болотлен понять не мог:
Ну почему же со всех ног
Убегает ведьма Джига?
Он же царь, не забулдыга!
Не чтит его она совсем
И не считается ни с чем.
 
 
Спросил её он удивленно:
«Или пахну я зловонно,
Что улетаешь от меня?
Ведёшь себя ты как свинья!
 
 
Не разделяешь чувств моих,
Ведь эта радость для двоих.
Ведь за тебя я буду рад,
Если полюбит царя брат».
 
 
И рассмеялся Болотлен,
Спустил руки до колен,
Бил по ним он кулаками,
Кричал: «Нужно со сватами
К Порею ехать и тебе,
Взять его в мужья себе!»
Над ней глупо издевался,
Задеть за душу старался.
 

 
Промолчала ведьма, снова
Не сказав ему ни слова,
И, побежать не дав слезам,
Поднялась быстро к небесам.
 
 
Любовалась их краями
С колдовскими муравьями,
Что к ней залезли на крыло
И меж собой ругались зло.
 
 
Унимала своё горе,
Слёз пролилось её море,
Но вскрылось небо темнотой –
И собралась лететь домой.
 
 
Под небом дала большой круг,
Но путь сменила она вдруг.
В том сыграла любви сила:
Мысль её вдруг осенила
Залететь в замок на чуть-чуть
И на соперницу взглянуть.
 
 
По крылу стуча ногами,
Под ночными небесами
Летела к замку Порея,
В тихие, мирные края.
 
 
Шептала тихо муравью:
«Сгублю соперницу свою».
Тринадцать воронов несло
К царю Порею это зло.
 
 
В его пышный чудный замок
Прилетела спозаранок.
Укрыла череп под мостом
И притаилась под крыльцом
В ожидании рассвета
И лучей дневного света.
 

Глава 3. Ведьма Джига, увидев красоту царевны Теклюм, решает захватить её прекрасное тело: переселить колдовством душу царевны в своё тело, а свою душу поселить в теле царевны

 
Как только ранняя заря
Сверкнула в замке Порея,
Дочь-царевна выбегает,
На крыльцо легко ступает
С надеждой радужной в глазах,
Что этим утром в воротах
Она увидит дорогого
Назаревича родного.
 
 
Так показалось во сне ей:
Что он на лошади своей
Живо к замку подъезжает
И охрана открывает
Ему большие ворота,
Но вновь была та же беда:
Ворота не открывались,
И сны Теклюм не сбывались.
 
 
Ведьма Джига побледнела,
Душой вся оледенела,
Когда царевны красоту
Всю увидала на свету.
 
 
Задохнулась от печали,
Слёзы на душу упали.
Теперь точно она знала:
Болотлена потеряла.
 
 
Жила на свете сотни лет
И вылетала часто в свет,
Но красоты нигде такой,
Неоколдованной, людской
И знать не знала все лета.
И ей царевны красота
Ненавистной сразу стала,
От которой милый, знала,
И ум, и разум потерял
И от любви по ней сгорал.
 
 
И как представила она,
Что в вековом лесу одна
Будет жить теперь, годами
Заливать глаза слезами,
Лицом вся перекосилась,
Злостью чуть не подавилась.
И вдруг решила ведьма тут
Взять Болотлена обмануть –
Царевны тело захватить,
Душу в него свою вселить.
 
 
А в своё сухое тело,
Что пять тысяч лет имело,
Царевны душу поселить,
Её отправить слёзы лить
В своё Дом-Древо, в тёмный лес.
Самой – царевной в замке здесь
Славной жизнью наслаждаться,
Болотлена дожидаться.
 
 
И всем телом задрожала,
Еле слышно прошептала:
«Я всё, что в жизни захочу,
Всегда себе заполучу.
Красоту, как ту проказу,
По волшебному указу,
Что мне по жизни не нужна,
А Болотлену так важна,
Вмиг подцеплю себе сейчас.
Я колдовать начну». И враз
Траву сонную достала
И зло шёпотом сказала:
 
 
«Травинкой всех я угощу.
В глаза туману напущу,
Тёмно-серой пеленою
Весь туманом двор покрою,
Чтобы никто не увидал
И в деле мне не помешал,
Когда я буду колдовать,
Души из тел переселять».
 
 
И здесь, на царском-то дворе,
При самом батюшке-царе
Напустила она яду
Всему царскому отряду,
Что приказ на день получал,
Рядами стройными стоял.
 
 
Весь ветер в сторону их дул,
К ним ядовитый дым тянул.
И одурманился отряд,
И повалился спать весь в ряд.
 
 
А царевна молодая,
Ничего не понимая,
Как, почему туманом вдруг
Покрылся двор с утра вокруг,
 
 
В туман вглядываться стала
И глаза всё протирала,
Но в нём увидеть ничего
Была не в силах, оттого
Душа стала неспокойной.
И с тревогою огромной
Кричать собралась, в дом бежать,
Отцу Порею рассказать.
 
 
Но вдруг голос услыхала.
Её ведьма к себе звала:
«Спустись ко мне, красавица,
И горюшка убавится!
Весть я важную имею,
Но взобраться не сумею
По трём ступенькам на крыльцо,
Чтоб передать вот письмецо».
 
 
Её Теклюм увидала
И в ней ведьму не признала.
К ней вниз спустилась побыстрей,
Чтоб узнать, что из новостей
С зарёй старуха принесла,
К ней слишком близко подошла.
 
 
По царевичу скучала
Она, думала, гадала,
Что он письмо ей написал
И со старухой передал.
 
 
Ведьма мешкать тут не стала,
Взглядом чуть околдовала
И, прекратив своё враньё,
Схватила за руку её.
 
 
Ей под ноги набросала
Травы красной, что таскала
За толстым поясом с собой,
Что помогает той порой,
Когда колдует средь людей,
И всё под силу тогда ей.
 

 
Теклюм ту траву вдохнула
И тихонько кашлянула,
Головою покачала,
Словно мысли отгоняла.
 
 
Взглянула странно на крыльцо.
И её милое лицо
Вдруг в улыбке засияло,
Безразличным тут же стало
 
 
Она память потеряла,
Бедолажная, не знала
И где всю жизнь свою жила,
И что царевною была.
 
 
А ведьма знала, что она
Никак не справится одна
С переселением их душ,
Потерять может большой куш.
 
 
Это сделать очень сложно –
С её силой невозможно
Свершить переселение,
И ведьма на везение
Здесь положиться не могла –
И мать на помощь позвала.
 
 
Теклюм за руки схватила
И к колодцу потащила,
Что от крыльца недалеко –
Стоял, прорытый глубоко.
И стан царевны молодой
Обвила весь своей рукой,
У колодца близко стала,
В него мать свою позвала:
 
 
«Приди, мать-ведьмочка, ко мне
И помоги своей родне.
Я здесь с царевной во дворе
В Порея замке на горе.
Стан её я обнимаю
И царевной стать желаю»
 
 
А в это время ведьма-мать
Была готова идти спать.
Век под землёй она жила
И в дружбе с дьяволом была.
 
 
В сырых пещерах под землёй
В жестокой жизни вековой
Лишь раз она в пять тысяч лет
Ведьм выпускала в белый свет.
 
 
Рожала дьяволу детей,
К несчастью ей, лишь дочерей,
Большущих ведьм, исчадий зла.
И всех их миссия была –
Зло творить на белом свете.
И за них была в ответе
Перед злым дьяволом она.
Её наказывал сполна,
Если кто-то из них в пору
Не проделывал зла гору.
 
 
Все под землёй они росли
И через триста лет могли,
Набравшись силы колдовской,
Злой, несусветной, неземной,
На землю в люди выходить,
Несчастье злое приносить.
 
 
И, не жалея своих сил,
Учила их, что свет не мил,
Как зло народу приносить,
Одного дьявола любить.
 
 
Чуть услыхала Джиги зов,
К лицу вмиг хлынула ей кровь,
За ней долго наблюдала,
О делишках её знала.
И разозлилась ведьма-мать,
Урок решила преподать.
 
 
И с силой страшной она, злой
В путь с места ринулась стрелой,
Стремилась к ней по руслу рек,
Вслух проклиная её век,
И своей скоростью большой
Смерч сотворила водяной.
 
 
И у колодца резко вдруг
Весь закружился мир вокруг.
Всё вихрем чёрным поднялось
И в небо к тучам понеслось.
Утра зорька им закрылась,
Темнотою всё покрылось.
 
 
В колодце ветер вдруг задул,
Из него грянул страшный гул.
С минутой каждой нарастал
И звуки все соединял.
 
 
Завывало и свистело,
Клекотало и гудело.
Всё вокруг им наполнялось.
Концом света всё казалось.
Старуха-ведьма, Джиги мать,
Сумела страх такой нагнать.
 
 
В колодце грохот нарастал,
И смерч всё силу набирал.
Вскоре вырвался наружу,
И, пуская летом стужу,
Он водяным столбом лихим
Жутко возвысился над ним.
 
 
И, от злобы вся сгорая,
Свою Джигу проклиная,
В нём появилась ведьма-мать
И сразу стала колдовать.
 
 
С большой, ужасной силой вдруг
Сверкнули молнии вокруг.
И по данному указу
Вмиг ударили все сразу
В столб водяной разрядами,
Как мощными снарядами.
 
 
Огнём начал он светиться.
И вмиг стала разноситься
Пыль водяная по двору,
Падая в каждую дыру.
 

 
После всего не мог никто
Поведать никому про то,
Что сотворилось во дворе,
В Порея замке на горе.
 
 
Глазам было смотреть больно.
Видеть было невозможно
Хотя бы что-то во дворе
На ранней утренней заре.
 
 
Столб всё больше расширялся,
Над колодцем поднимался
И в себя с огромной силой
Втянул Теклюм с ведьмой Джигой.
 
 
Теклюм страшно испугалась,
Смотреть даже опасалась
На ведьмы Джиги ведьму-мать,
Что была дьяволу под стать.
 
 
Была огромной и худой.
Живот ужаснейший, большой
Вперёд на метры выпирал,
До подбородка доставал.
 
 
На дочь зло она кричала:
«За тобой я наблюдала,
Сюда примчала во дворец,
Чтоб положить всему конец.
 
 
С болотным грязным существом,
Умом ты сдвинувшись на нём,
Любовь, шашни закрутила,
Дура глупая, забыла,
Зачем на свет ты родилась,
Давно за дело не бралась.
 
 
Ты о себе должна забыть,
Полезной дьяволу лишь быть.
И день и ночь должна пахать,
Делами злыми приближать
Денёк победы над врагом –
Господом Богом – и при нём
 
 
Лишь злым делом заниматься,
А не падать, окунаться
В потехи страстно с головой,
Теряя облик ведьмы свой.
Ему должна ты помогать
И его власти в мире ждать.
 
 
Если узнает он о том,
Что согласилась я тайком,
Во дворец к тебе примчала,
Помогла, не наказала,
 
 
Несдобровать обеим нам
И моим милым дочерям:
Не видеть жизни на земле,
Придётся жить в пещерной мгле.
Ну да ладно, пусть так будет!
Меня черти не осудят.
Сегодня дьяволу солгу
И в твоей просьбе помогу.
 
 
Тебе чуточек повезло:
Знаю, как делать это зло.
Души могу переселять,
Но и тебя как наказать,
Тоже, Джигочка, я знаю.
Тебя, дуру, я лишаю
Волшебных сил на триста лет.
И тут вопросов больше нет!
 
 
Попробуй жить среди людей
Без дальней помощи моей.
И, если выживешь одна,
Жизнью насытившись сполна,
Тогда мы встретимся с тобой».
И, зло взмахнув одной рукой,
Вмиг столб, смерчи всколыхнула,
На царевну зло взглянула.
 
 
Её за руку схватила,
К себе ближе подтащила
И Джигу за руку взяла,
Царевны руку ей дала.
 
 
Проговорила громко, вслух:
«Явись ко мне, чертовский дух,
И души их пересели,
Сегодня дочь повесели».
Изрекла, захохотала,
Нос подтёрла и пропала.
 
 
Теклюм с ведьмою стояли
И за смерчем наблюдали,
Что весь в колодце исчезал,
С собой шум, грохот забирал.
Волшебства все совершились:
Души их переселились.
 
 
Ведьма злая вековая,
На вид страшная, худая,
Царевной стала молодой,
Сверкала яркой красотой.
С улыбкой радостной в глазах
Серьгу поправила в ушах,
Себя нежно осмотрела,
Веру сильную имела,
 
 
Что в тело старое своё,
Хоть на неё наставь ружьё,
Не возвратится никогда:
Царевной жить будет всегда.
 
 
И душа её запела,
Что в царевны тело села,
Но осталась злой, коварной,
Хладнокровной, беспощадной.
 
 
Царевна Теклюм во дворе,
В отцовском замке на горе
Стояла в облике чужом,
В костлявом теле ведьмовском.
 
 
От родного она тела,
Что с рождения имела,
Хоть уже его забыла,
По нему душой не ныла,
Грустных глаз не отрывала,
Будто что-то вспоминала.
 
 
Но хоть и тело ведьмы злой
Давно покрыто чернотой,
Её душеньке досталось –
Она ангельской осталась.
 
 
Была чуткой, кроткой, нежной,
Добротой светилась прежней,
Не поддалась измененьям,
Взгляд её был отраженьем.
 
 
Она тоскливо и любя,
Руками платье теребя,
Своим телом любовалась
И на время с ним прощалась.
 
 
Но вдруг ведьма закричала,
Вихрей дьявола позвала,
Скрипучим голосом сухим
Приказала им двоим:
 
 
«Позабавьте-ка старуху,
Подарите оплеуху,
Под зад ветром больно дайте
И за шиворот хватайте.
 
 
В Древо старое лесное,
В место страшное, глухое
Затарабаньте без следа,
Одну оставьте навсегда».
 
 
Но, царевну взяв в объятья,
Вихри, будто её братья,
Легко, нежно подхватили,
Несли, в Древе поселили,
Где медведи проживали,
Добро ведьме наживали.
 

Глава 4. Ведьма Джига, находясь в теле царевны, не даёт людям жизни в замке Порея. Она похищает детей и отвозит в тёмный лес

 
А ведьма в замке у крыльца
Крутила дело до конца,
Туман серый развевала,
К царю-батюшке бежала.
 
 
Ведьмой жить в лесу приелось,
И ей жутко не терпелось
В красивом облике своём
Предстать пред праведным царём,
Обман в глаза ему пустить,
Себя царевной ощутить.
 
 
К нему в комнату вбежала
И с порога закричала:
«Ой, царь мой батюшка родной,
Взгляни в окно передовой:
Охрана наша замка спит,
Никто порядок в нём не бдит».
 
 
Вмиг оторвался царь от дел,
В окошко быстро посмотрел.
В него увидел он отряд,
Что на траве разлёгся в ряд
И храпел сладким, мирным сном,
Забыв о долге и о нём.
 
 
В небе солнышко сияло,
Ночь прохладную прогнало
И предвещало тёплый день.
Подумал царь Порей, что лень
На охрану всю напала –
Она стойкость потеряла.
Во двор сам лично побежал
И на ходу слуге кричал:
«Всех, всех немедля разбудить
Когда проснутся, заменить!
Определённо, наказать,
В мороз на каторгу сослать!»
 
 
Ведьма рядышком бежала,
Свою душу наслаждала:
Проказы начала творить,
Народ весь в замке колотить.
 
 
И в тихом замке с этих пор
Не сосчитать уж было ссор.
Ругань, крики в нём стояли.
Люди чаще и не знали,
Зачем спорили, ругались,
Друг над другом издевались.
Там царевна выходила,
Ссоры, споры заводила.
 
 
А царь Порей всё замечал,
Но что поделать, он не знал.
С ней разбираться не хотел:
На то причины он имел.
 
 
Уверен был, что дочь такой
Грубой стала, гнусной, злой
После спора в кабинете.
И тогда же всех на свете
Возненавидела она –
И изводит всех сполна.
Ведь надулась она сразу,
Не зашла потом ни разу
Поговорить о чём-нибудь.
Не знал он, бедный, в чём тут суть.
 
 
И ему было её жаль.
Но что любви её печаль,
Он думал, скоро отойдёт,
Потолковать тогда зайдёт.
 
 
Но она всё больше злилась,
На него уже косилась,
Творила пакости со зла,
Ни в чём не слушалась, врала.
 
 
И что в замке поселилась,
Вихрем по нему носилась
Ведьма старая, лесная,
И душонка её злая
Покоя людям не даёт,
Про всех них сплетничает, врёт,
 
 
Порей всего того не знал,
Покоя, мира в нём не ждал
Он думал: дочь ему всё мстит,
Никогда в жизни не простит.
 
 
Она любила раз иной
Поиздеваться над роднёй,
Над ними жутко подшутить,
Кого-то в спальне посетить,
Гадюку бросить ему в рот,
И муравьёв десятки сот
Под одеяло запустить,
И все замки в дверях скрутить.
 
 
Спящий вскакивал с испугу,
Бегал в комнате по кругу,
Кричал-вопил изо всех сил,
Людей о помощи просил.
 
 
Мигом замок просыпался,
Весь народ бежать старался
К нему на помощь в ночной час,
Хватая ружья про запас.
 
 
Хоть и бежали со всех ног,
Помочь никто ему не мог.
Пока двери открывали,
Его мёртвым заставали.
 
 
Знали все, чьих рук то дело,
Но царевна злобно, смело
Развлекаться продолжала,
Жизни в замке не давала.
 
 
Дам придворных изводила,
На них сплетни наводила
И тех, кто жил одной семьёй,
Переругала меж собой.
 
 
Хоть жила она царевной,
Но ходила всегда нервной.
Всё имелось, но хотелось
Душе ведьмы, не терпелось
Позаниматься колдовством.
Всё время думала о нём.
 
 
Всё поляну вспоминала,
По ней сильно тосковала.
Она была в лесу глухом
И охранялась колдовством.
 
 
Поляна дьявольской была:
Ведьмы родня на ней жила.
И росла на ней густая,
Трава только колдовская.
 
 
А кровавой называлась
Потому, что орошалась
Животных кровью и людской
И силой страшной, колдовской
В делах ведьмы обладала,
Колдовать ей помогала.
 
 
И хоть поляна ночью, днём
Сверкала солнечным огнём –
На самом деле темнотой,
Густой, кромешной и сырой
Была покрыта ночью, днём.
Всю её, длинную, кругом
 
 
Сто деревьев окружали,
Они свет не пропускали.
А мираж солнца, света, дня
Творила ведьмина родня.
Вся нечисть, жившая на ней,
Ей век служила без затей,
Всю поляну охраняла
И к ней также привлекала
 
 
Злым миражом лесных зверей
И заблудившихся людей,
Чтоб они там погибали,
Траву кровью орошали.
 
 
Там вороны огромные,
Ужасно злые, чёрные
На деревьях везде жили,
Начеку всё время были.
 
 
И как кто только из людей
Или лесных диких зверей
Своей заблудшею судьбой
Не находил домой путь свой,
Увлёкшись странным миражом
В лесу туманном и глухом,
На ту поляну попадал –
Мираж в минуту исчезал:
 
 
Она чёрной становилась.
Жизнь ему уже не снилась.
С кустов вороны слетали,
На него все нападали.
 
 
Стремились когтем царапнуть
И клювом больно ущипнуть,
С большой практикой, умело
Вытворяли своё дело.
 
 
По поляне всей гоняли,
Её кровью орошали.
Несчастный зверь иль человек,
Спасая жизни своей век,
Во все стороны кидался,
На ногах пока держался.
 
 
А они его гоняли
И с поляны не давали
Сойти никак, чтобы спастись,
В лес от лап их унестись.
В колдовской траве, в дурмане,
Погибал он на поляне.
 
 
Ведьма, в замке проживая,
Жизни людям не давая,
По поляне заскучала,
Себе слово ведьмы дала
Свою поляну посетить
И чем-то травку угостить.
 
 
И рано утром во дворе
Пристала к малой детворе,
Начала весело играть,
Частушки петь и танцевать.
 

 
Няня рядышком сидела
И без боязни смотрела,
Как играет она с ними,
Забавляет сердце ими.
 
 
Мысль у няни появилась,
Что брехня о ней водилась
О том, что злой она была
И беспощадной быть могла.
 
 
Вдруг девчушка зарыдала,
Няню горестно позвала.
И няня, взяв игрушку ей,
В сад побежала к ней быстрей.
 
 
А царевна, ведьма злая,
Время тут же не теряя,
Детишек начала хватать,
В повозку малую сажать.
 
 
И, сажая, говорила,
Детей ласково просила:
«Не кричите, не шумите,
Хорошо себя ведите.
Всех в повозку посажаю,
На лошадке покатаю».
 
 
И, посадив в повозку всех,
Сама же быстренько, наспех
К ним в повозку заскочила.
И ей тёмная зла сила,
 
 
Что в злой душе её была,
В тот час надёжно помогла
Двор покрыть густым туманом.
И так ведьма злым обманом,
Продумав всё до мелочей,
Из замка вывезла детей.
И лошадь гнала кнутом в лес,
Как разъярённый лесной бес,
Мчала к солнечной поляне,
Крича «Дура!» детской няне.
 
 
К поляне солнечной лесной
С травой кровавой, колдовской
Удачно вскоре добралась
И, дико радуясь, смеясь,
Вмиг с повозки соскочила,
Подол платья подхватила,
 
 
К ней галопом подбежала,
Траву нюхая, кричала:
«Детей, вороны, хватайте!
Мою травку орошайте!»
 
 
А вороны огромные,
До ужаса все чёрные
Издали их увидали,
Наблюдали, тихо ждали,
 
 
Когда подъедут они к ним
И ведьма голосом лихим
Команды станет подавать,
Детей им в лапы, в когти брать.
 
 
Услышав голос её злой,
Вороньей стаею большой
С мест сорвались, загалдели,
Вмиг к повозке подлетели.
И крыльями огромными,
Пугающими, чёрными
Накрыли прибывших детей,
С вороньей ловкостью своей
Цепко лапами хватали,
Из повозки доставали.
 
 
Дети их не испугались,
Дружно за руки все взялись.
Молча, тихо все стояли,
Даже слёзы не пускали.
 
 
И к ним ведьма подбежала,
На них злобно закричала:
«Что раскрыли рты, стоите,
Как на чудище глядите?!
По поляне разбегайтесь,
В игры разные играйтесь».
 
 
Слугам-воронам кричала:
«Что вам делать приказала?!
Быстро в лапы их хватайте,
Мою травку орошайте,
Бейте клювами лихими,
Не возитесь долго с ними!»
 
 
И в повозку, сказав, села,
Вид довольнейший имела.
Одна в замок возвращалась
И, когда к нему домчалась,
Вдруг увидала у ворот
Гурьбой собравшийся народ.
 
 
К ним подъехав, засмеялась:
«Я сегодня накаталась».
Вслух довольно прокричала:
«Наконец домой домчала!»
 
 
И, ни в чём как не бывало,
Из повозки сползла вяло,
Не убирая с лица зла,
К воротам медленно пошла.
 
 
Выбрав короткую тропу,
Прошла легко через толпу,
Что за нею наблюдала,
Расступаясь, путь давала.
 
 
И, обернувшись у ворот,
Спросила резко: «Что, народ,
Вы все собрались здесь толпой?
Что? Озабочены бедой?»
 
 
Люди тут же закричали:
«Дети малые пропали!
Мы все искали их везде,
Но нет тут в замке их нигде!»
 
 
Локтями растолкав народ,
К ней вышла няня наперёд,
На сердце руку положа,
Она сказала, чуть дрожа:
«С детьми, Теклюм, ты играла.
Может, ты с собой их взяла?»
 
 
Ведьма громко засмеялась:
«Ведь повозка не ломалась,
Чтоб, когда я их катала,
По дороге растеряла.
Быть может, сами в лес пошли,
Назад дороги не нашли».
 
 
И на няню закричала:
«Как детей ты опекала?!
Как ты могла их потерять?!
Наверняка легла поспать.
 
 
Беды наделала большой,
Отныне век проклятый свой
В темнице будешь доживать,
Тебе свободы не видать!»
 
 
И охране приказала,
Что у стен в тоске стояла:
«Сейчас подлую берите,
В тюрьму тёмную ведите!»
 
 
Враз невинную схватили,
В тюрьму замка потащили.
Тревожно стало у ворот,
Притих собравшийся народ.
 
 
На них ведьма зло смотрела,
В тюрьму всех в душе хотела
Закрыть, навеки посадить
Иль в поле чёрном перебить.
 
 
Но вслух яростно сказала:
«Я бы всех так поучала:
Что без дела тут стоите?
Шевелитесь, их ищите,
Пока день светлый во дворе
И солнце в выгодной поре».