Текст книги "Люди крыш. Дети пустоты"

Глава 22

– Мы умеем то, чего не умеет ни одна из инорас – отлично управляемся с техникой, еще лучше – с настроением людей, и главное – наши способности невозможно заблокировать изобретениями СКК, – приглушенное эхо дубль-пространства играло голосом Ларса в арках дворца Доджей. – С нами Край станет абсолютной силой. Технический прогресс выйдет на новый уровень, а обычные люди, превратятся в послушное стадо.

Мальчишка был хорош. Он говорил уверенно, но не нагло. Убедительно, но не пытался давить. Кирилл ловил себя на невольном восхищении юным засранцем. И это не было восхищение взрослого человека талантливым ребенком. Нет. Скорее, реальная оценка достоинств противника.

– С чего ты взял, малыш, что Краю нужна твоя помощь? – насмешливо спросила Марта.

– С того, прекрасная Марта, что не сегодня-завтра начнется операция «Гетто». Все жители Края будут выселены в специальные резервации, подальше от человеческого жилья. Это совсем не сложно, если учесть, что СКК последнюю неделю занималась производством блокираторов…

«Откуда он знает?» – Марта метнула в строну Кирилла тревожный взгляд. По видимому, мальчишке удалось произвести впечатление на главную кошку Края.

– Это правда? Морок, ответь! – настроение Конклава менялось быстрее, чем погода в Нидерландах. – Твое начальство хочет сослать нас куда подальше?

Главы фратрий сыпали вопросами, но не ждали от начальника СКК ответов. Среди присутствующих не было дураков – они и сами догадывались, что империи обыкновенных людей должны держать в рукаве пару потенциальных козырей, вроде операции «Гетто». И всё же информация о готовящейся операции была серьезным поводом пересмотреть отношение к СКК. Между спецслужбой и Краем никогда не пели соловьи и не цвели незабудки, но одно дело сдержанный холодок, а другое – официально озвученный повод для ненависти.

Мальчишка поднял руку, заставляя затихнуть разволновавшийся Конклав.

– Вы видите, Мороку нечего сказать. Он молчит, – Ларс не опустился до злорадного ликования. Только сухая констатация факта. – Время зыбкого равновесия проходит. Уже прошло. Краю не остается ничего другого, как защищать себя и брать контроль над этим миром в свои руки. Но для этого нам… – Мальчишка сделал паузу, давая главам фратрий осознать, что этим «нам» он причислил «серых» к расам Края. – Нам потребуются новые лидеры, не похожие на прежних. Не наблюдатели, а вожаки. Те, кто не боится брать на себя ответственность.

– О ком это речь? – поинтересовался Ус.

– Разве есть варианты? – Ларс едва заметно повернул голову в его строну. – Я вижу здесь только одну подходящую кандидатуру – Марата, главу российской фратрии Ветра.

Конклав ответил молчанием. В нем не было ни осуждения, ни возмущения. Кто-то из глав сосредоточенно тер кончик носа, кто-то теребил подол плаща, кто-то одобрительно кивал.

Преимущество, отвоеванное Чухонем и Мартой, превратилось в пыль. Кириллу было очевидно: Конклав снова всерьез обдумывает предложение «темной стороны» – взвешивает, примеривается, пробует на вкус. Ларс правильно выбрал аргументы: война уже началась, нужно либо драться, либо сдаваться. Иллюзия выбора в условиях придуманной альтернативы – хороший прием, вполне себе взрослый.

– Чего они молчат? – не выдержала Ника. – Неужели согласны проголосовать за Марата?

– Почему нет? – философски заметил Морок. – Этот пацан чертовски убедителен. И чем усерднее его юниты копаются в чужих мозгах, тем убедительнее.

Потапова побледнела. Даже выбритая часть головы и та приобрела зеленоватый оттенок.

– Они что, прямо сейчас зомбируют Конклав? Чего же мы ждем?

Тот же вопрос читался в негодующем взгляде Марты, в яростном – Чухоня и обеспокоенном – Герберта.

– Спасибо, Ларс, – Марат снова привлек внимание собравшихся к себе. – Ты все правильно сказал – война уже объявлена. Хотим мы того или нет. Прежде чем приступить к выборам Куратора, нам необходимо провести кое-какие формальности. А именно – официально признать Людей сети пятой расой Края.

Главы фратрий прибывали в сосредоточенном оцепенении. Кирилл прекрасно понимал, что в каждом из них сейчас идет борьба. Борьба между своими собственными убеждениями и навязываемыми извне. Детки в серых плащах работали не покладая рук. Не сложно догадаться, какая из сторон вскорости одержит победу.

– Чего? Кого признать? – завопил Чухонь. Он выскочил вперед и замер перед крыланом, сжимая и разжимая кулаки. Надо сказать, кулаки, несмотря на юный возраст, у крысюка были что надо. Кирилл бы на месте Марата трижды подумал, стоит ли злить пацана. Все-таки в ближнем бою один представитель Людей нор стоил пяти крыланов. – Этих гадов? Вы что, не в курсе? Это же они подбили Глухого на цирк с крысами! Да это настоящие психи! Садюги ненормальные! Чего уж, давайте сразу мохнорыл пятой расой признаем! Те хотя бы не пытаются развязать войну!

Но выступление Чухоня, похоже, больше не могло сбить Марата с толку.

– Я понимаю, молодой человек, что призывать к вашему воспитанию бесполезно. Таковое просто отсутствует, – снисходительно улыбнулся он, нависнув над юным крысюком. – Поэтому я призову к чувству справедливости. Вы выдвинули серьезные обвинения. Будьте добры, представьте доказательства. С чего вы взяли, что за кризисом, спровоцированным вашей родной фратрией, стоят эти люди?

– Я сам видел одного из них под землей! – выпалил Чухонь. – И потом на оборудовании, которым пользовался Глухой, были везде нацарапаны паучки!

– И? – легкий ветерок призрачного мира раздул складки солнечного плаща Марата. Полупрозрачный силуэт голубя пронесся у него над головой.

– Что – и? – растерялся Чухонь. – Тут всё и шерстокану понятно! Ларс и его шайка хотят поссорить нас с обычными людьми. Поэтому устраивают всякие пакости!

– Не знаю, что понятно вам и вашему шерстокану, – крылан откровенно издевался над парнем. – К сведению Конклава, в нашем мире есть организация, которая готова пойти на любые уловки, лишь бы не дать Краю взять верх над человечеством. Думаю, Мороку с его бригадой не стоило труда дискредитировать юную, но уже столь сильную инорасу. Кто рассказал нам о паучьих гравировках? Север, подчиненный Морока. По-моему, всё очевидно.

Кирилл почувствовал на себе с десяток откровенно враждебных взглядов. Большинство глав фратрий пока еще раздумывали, как относиться к нападкам Марата, но уже было ясно – Конклав проголосует за вступление Ларса в свои ряды.

– Что ты творишь, Марат! – давно Кириллу не приходилось видеть Марту такой разгневанной. Кошка медленно двигалась по дуге на полусогнутых ногах, обходя крылана и Ларса. Мороку даже показалось, что он слышит сердитое постукивание хвоста по плитам Сан-Марко. – Ты хоть понимаешь, с кем заключил сделку? Да, возможно, они и пятая раса, но эти дети похожи на нас не больше, чем тарантул – на безобидного паука-кругопряда. Мне плевать, чем они задурили тебе голову. Просто на секунду задумайся той крошечной частью мозга, которая, дай Лунная кошка, еще способна работать самостоятельно – что будет, когда ты отыграешь свою роль?

– О чем ты, Марта? – Марат скрестил руки на груди. Он пытался придать прозе максимальную расслабленность, но Морок отлично знал, что этот жест означает попытку защититься.

– За этими подростками не стоит никакого одушевленного тотема. Иными словами, ничто не сдерживает их силу. Не сдерживает, не контролирует, не направляет. За ними бездна, Марат. Темная бездна, с которой тебе никогда не сладить. Это дети пустоты. Холодной, жестокой и равнодушной пустоты…

Слова кошки заставили юнитов поднять головы. Серый капюшон сполз на плечи одного из ребят, открыв смуглое лицо темноволосого мальчишки. У Кирилла кольнуло в груди. Пацан был не старше Женьки. Вряд ли русский. Скорее, из Испании или Италии. Карие, почти черные, глаза смотрели на Марту озадаченно. Похоже, что-то в ее словах, а может, не в словах, а низком вибрирующем голосе пробило крохотную брешь в стене, построенной Ларсом.

«Нет, Марта, нет, – мысленно попросил Кирилл. – Остановись».

– Тебе нужны доказательства? – продолжала женщина. – Вам всем нужны доказательства, что мы распахнули двери перед чудовищами?

Конклав подался вперед. Кирилл вдруг явственно ощутил противостояние двух сил: древнего, как тотемы Края, кошачьего магнетизма и чужой непонятной силы дюжины подростков. Марта не могла справиться с ними, но она была вполне способна пошатнуть так тщательно разработанную комбинацию.

Взгляд кошки на мгновение коснулся Морока, точно ища поддержки. Но начальник СКК лишь качнул головой. Почти не заметно. Однако Марта всё поняла. Ее глаза, до этого грозившие испепелить Конклав, внезапно потухли. Женщина выпрямилась, глубоко вздохнула и закончила:

– Вам нужны доказательства? Вы их получите. Скоро. Но, боюсь, будет поздно.

Потом повернулась и быстро прошла на свою трибуну.

Крылан так и не понял, что заставило Марту отступить, но это не помешало ему воспользоваться внезапной удачей. Через пять минут уже все было готово к голосованию по поводу признания пауков пятой расой. В центре круга, образованного трибунами, повинуясь воле Герберта, возникла каменная рептилия. Грубо вытесанный из серого ноздреватого минерала не то варан, не то крокодил размером с хорошо откормленного уссурийского тигра уставилась на Конклав парой пустых глазниц. В зависимости от результатов голосования в них должен был зажечься огонь. Алый – если главы фратрий проголосуют против, или золотой – если за.

– Вопрос вступления вновь прибывших в ряды Края сегодня не является главным, а значит, его решение не определяет исход Конклава, – объяснил Герберт тем из глав, для кого этот Конклав был первым в жизни. – Чтобы признать наших гостей пятой расой, нужно всего лишь простое большинство. Едва результат будет ясен, Витюша покажет нам его, – Привратник бросил в сторону каменного зверя полный нежности взгляд.

Никто не знал, что символизирует этот пустоглазый варанокрокодил с переходящей от Привратника к Привратнику кличкой Витюша, но, сколько помнил Кирилл, он всегда выполнял на Конклавах роль счетной комиссии. И не только. Если, не придя к соглашению, участники совещания пытались пустить в ход кулаки, рептилия оживала и бросалась на драчуна. Морока до сих пор передергивало от воспоминания об одном не в меру вспыльчивом крысюке. Вернее, об оставшимся от него на площадных плитах влажном пятне.

Кирилл ничуть не удивился исходом голосования. Едва сторонники включения пауков в список рас Края подняли руки, как глаза Витюши начали излучать желтоватое свечение. Точно в глубине его сплющенного черепа зажглись электрические лампочки.

– Две трети. Нас поддержали две трети собравшихся. Подавляющее большинство! – сообщил Марат с величественной улыбкой капитана, чей военный корабль только что героически захватил жалкую посудину рыбаков.

– Пока две трети, – пробормотала Ника, искоса бросая полные отчаяния взгляды на шефа. – Еще десять минут тотального промыва мозгов, и Конклав придет к абсолютному единодушию.

– Поздравляю, Ларс, – медленно произнес Привратник. – Ты и твои люди отныне являетесь полноправными обитателями Края.

Глава «серых» ответил Герберту церемонным поклоном. «Поздравляем!» – донеслись с трибун вялые выкрики.

– Пора перейти к следующему вопросу, – напомнил Марат, повысив торжественность тона от уровня «мы присутствуем при историческом событии» до «мы присутствуем при событии вселенского масштаба». – Выборам Куратора.

Герберт, не таясь, повернулся к Мороку и встретился с ним глазами. «Во что бы ты ни играл, Кирилл, – читалось во взгляде старика, – тебе грозит поражение. А заодно и всему Краю».

Примерно то же самое выражало лицо Марты. А вот Чухонь больше не смотрел в строну начальника СКК – на его физиономии застыла мина полного разочарования в Женькином отце со всем человечеством в придачу.

– Что ж, как требуют того правила, я объявляю выборы нового Куратора Края, – вздохнул Герберт. – Да простят меня боги этого странного мира.

* * *

– Нет! Нет! Нет! – отрезала Женька, выслушав предложение Тимура Сергеевича. – Я не могу! Учур уже объяснил мне, что стóит чуть-чуть ошибиться, и Радужное лассо доставит в точку назначения бешбармак. Я правда не хочу остаться в истории Края той девочкой, которая нашинковала полсотни человек.

– В таком случае, Женя, – устало возразил директор «Синих камней», – ты останешься девочкой, которая могла, но захотела помочь. Решай, что хуже.

За минувшие часы Тимур Сергеевич начал выглядеть куда здоровее. Все-таки усилия двух целителей, Феди и Марильды, не прошли даром. На щеках крылана проступил легкий румянец, в глазах появился живой блеск. Учитель уже не беспомощно лежал под голубым спальником, а сидел, привалившись спиной к валуну. Правда, спор с упрямым полиморфом грозил снова оставить его без сил – Женька ни в какую не хотела попытаться сама построить Радужное лассо и перебросить свое войско в Венецию.

– Женя, я помогу тебе. Иначе говоря, я всё сделаю за тебя. Мне просто нужна твоя сила.

– Сила?

– Да. Ты понимаешь, как действуют способности людей Края?

– Ну, нам помогают тотемы… – протянула Женька не очень уверено.

– Тотемы – это источник энергии. Что-то вроде бездонной канистры с бензином. А крыланы, депферы, крысюки и кошки – это такие, ну скажем, автомобили, которые могут в зависимости от мощности двигателя сжечь то или иное количество топлива. Есть контакт?

– Вроде бы. Значит, блокиратор – это как бы заслонка, которая не пускает топливо к двигателю? – «так же как и нагары», – добавила про себя Женька.

– Точно. Каждая раса работает на своем виде бензина, и только ты, полиморф – на всех четырех сразу. Ну и мощность у тебя на порядок выше. Будет в перспективе, когда всему научишься.

– То есть, вы предлагаете мне стать чем-то вроде заправочного пистолета, а вы будете двигателем?

– Не совсем. Двигателем останешься ты. Мне просто не под силу переработать такое количество топлива, которое может перебросить за тысячи километров целую ораву. Но я буду колесами, коробкой передач ну и далее по списку.

Женька в тоске уставилась на экран мобильника в своей руке. Кудай набирал ее уже четырежды. Весь план отца полетит в тартарары, если его дочь останется в Чехии. А с другой стороны, он полетит еще дальше, если на площадь Венеции вместо бодреньких бойцов прибудут фаршированные перцы.

– Ладно, я поняла, – обреченно кивнула Женька. – Что нужно делать?

* * *

– Чего же вы молчите, Кирилл Михайлович! – почти закричала Ника. – Еще немного и будет поздно!

Герберт, как мог, тянул время. Он что-то бормотал на ухо Витюше, делая вид, что это часть церемонии. Марат в нетерпении пощипывал кончик капитанских усов, Ларс криво ухмылялся – парень давно разгадал маневры старого Привратника, но не спешил его разоблачать. Прямо, как уверенный в своих сил кот, не спешит окончательно придушить едва живого хомячка.

И вот тут в кармане Кирилла завозился разбуженный виброзвонком телефон.

– Это Женька? – Север перестал теребить кончик каплеобразного носа. – Она жива?

Морок обнаружил, что никак не может попасть пальцем в пиктограмму на экране – руки от волнения плохо слушались.

– Да, – наконец выдохнул он.

– Где она? Что пишет? – быстро спросила Ника.

– «Мы в Риме. Всё по плану». Отправлено час назад.

– Где же это письмо столько плутало? – удивился изобретатель.

– Ларс блокировал канал, оставленный Гербертом, – сообразила Ника. – Пока не вошел в дубль-пространство. Но, если СМС проскочила сюда, значит, гаденыш никого не оставил снаружи.

– Оставил, – Морок перевел взгляд на фигуры в серых плащах. Члены команды Ларса по-прежнему сидели неподвижно, точно погруженные в транс. – Вместе с Ларсом их должно быть тринадцать.

– Одного не хватает.

– И мы знаем, кого именно. – Начальник СКК наконец-то смог вздохнуть полной грудью.

Всё и впрямь шло по плану, если не считать хрупкой женщины на облачном экране. Уже минут двадцать, как Елена Смородина затерялась в венецианской толпе, и всё же она была там. Кирилл чувствовал это. Ему не нужно было объяснять, по чьей воле его бывшая женщина оказалась в самом опасном месте на планете. Наверняка одному из юнитов Ларса хватило получаса, чтобы слегка подкорректировать действия Женькиной мамы. В результате отдыху в тихой Австрии она предпочла путешествие по Европе. Хороший способ деморализовать противника – поставить под угрозу жизнь близкого ему человека. Ларс умеет делать сильные ходы.

Сильные и подлые.

Зажатый в руке телефон снова завибрировал. Кирилл бросил взгляд на экран и облегченно вздохнул – от Женьки пришло еще одно СМС. Дочь отправила его полчаса назад. Из Чехии.

– Мы ждали хороших новостей, Ника. – Кирилл сунул телефон в карман и не спеша поднялся со скамьи. – И дождались. Теперь все будет в порядке.

Опершись на руку, он легко перепрыгнул через перила и оказался рядом с Гербертом. По трибунам прокатилась волна оживления.

– Давно пора, – проворчал Привратник, увидев поблизости Морока.

– Просто решил немного потрепать твои старые нервы.

Выход на сцену начальника СКК не смутил ни Марата, ни Ларса.

– Никак Кирилл Михайлович перед голосованием решил посвятить нас в тонкости операции «Гетто»? – нахально спросил последний.

– Обязательно, – Кирилл неторопливо прошелся вдоль трибун, встречаясь взглядом попеременно то с одним, то с другим участником Конклава. – Однако вначале я хочу показать собравшимся одну видеозапись. Герберт, меня интересует прошлое.

Привратник принял в сложенные лодочкой ладони мобильник Кирилла, и почти тотчас же площадь Сан-Марко на экране сменила разрумянившаяся Женька.

– Эй, алле, всем, кто меня слышит! – кричала она и махала рукой. – «Синие камни» свободны! Ясно? Мы победили!

Телефонная камера дернулась, и в ее прицел попал сидящий на земле Тимур Сергеевич. Он выглядел изможденным, но вполне бодрым.

– Спасибо, Кирилл Михайлович, – улыбнулся он. – «Синие камни» в долгу у СКК. Ваши ребята сработали на «отлично».

Сразу после в этих слов в объектив сунул нос Тимофей.

– Да-да, – дурашливо заканючил он. – Похвалите нас еще, скажите, какие мы молодцы!

– И мы! И мы! – бывшие заложники рвали телефон друг у друга из рук.

– Передайте нашим во фратрии Глубины, что с Ванькой все о’кей!

– Мы скоро вернемся, слышите, берлинские крыланы!

– Скажите девчонкам из Латвии, кошки Рита и Нина скучают по ним!

– Привет! Привет! Ждите нас!

– Привет тебе, тетя Эдда, я в порядке! – растолкал всех Бруно. Кирилл в очередной раз мрачно подумал, что парень выглядит куда взрослее своих шестнадцати. За минувшие пару лет из кадыкастого цыпленка он умудрился превратиться в настоящего похитителя девичьих сердец. Черт возьми, в следующий раз надо проверять, к кому отправляешь дочь, решил Морок.

– Эй, Бруно, ты же не был в плену! – послышались возмущенные крики из-за спины итальянца.

– И чего? – скорчил тот рожу. – Мне теперь нельзя привет передать?

– Хватит дурачиться! – сердито сказала Женька за кадром.

Камера мазнула по разгоряченным лицам и стене ельника за спинами ребят, а потом в кадре появилась Дина.

– Ларс, я всё рассказала Женьке, о том, что ты требовал убить ее, – проговорила она, глядя мимо объектива. – Можешь считать меня предательницей…

С трибуны «серых» донеслось девичье шипение: «Чертова кошка!», и тут же сердитый окрик Ларса: «Закрыли рты! Живо!»

– Я поняла одно, – Дина заложила за ухо гладкую темную прядь, и в объектив на мгновение попала смуглая рука с карминными ногтями, – нет хуже предательства, чем предательство самой себя. Убей я Женьку, и меня не стало бы. На моем месте появилось бы нечто мерзкое, то, чем я не хочу быть даже ради тебя…

На этом запись оборвалась.

– Ну что ж, господа, вы видели: «Синие камни» свободны, дети в безопасности, – Морок не дал своим противникам времени опомниться. – Разыгрывать эту карту дальше нет смысла.

– Это ничего не меняет! – Марат неплохо держал удар. Если он и утратил часть бравады, то самую малость. – Захват был? Был. Опыты над детьми ставили? Ставили. Мы не можем это игнорировать!

– Точно! – поддержали его главы фратрий. – Иначе все снова повторится!

– Конечно, не можем! – горячо закивал Кирилл. Спор, как айкидо – чтобы взять вверх нужно не уходить от противника, а двигаться навстречу, не возражать, а соглашаться, исподволь меняя чужую точку зрения в свою пользу. – Ни в коем случае. Вот только для начала, давайте разберемся, кто же на самом деле пытается развязать войну.

На площади Сан-Марко внезапно установилась тишина. Чтобы закрепить успех, Кирилл немного понизил тон, заставляя глав фратрий напряженно вслушиваться в свои слова.

– Все началось пять лет назад, – заговорил он, делая по значительной паузе после каждого слова, – когда десятилетний Костя Ларсовский попал с родителями в автокатастрофу…

… Дождь лупил по лобовому стеклу автомобиля. Трасса впереди превратилась в мельтешение размытых пятен. Бесполезные дворники мотались туда-сюда рехнувшимся метрономом. Справа, пытаясь угнаться за несущейся сквозь ливень машиной, сердито ревели фуры.

– Скинь скорость! Ты нас угробишь, – шипела на переднем сиденье женщина. Ее кудри, похожие на желтую проволоку, выглядывали из-за спинки пассажирского кресла перед носом испуганного мальчишки.

– Заткнись, – отфыркивался, точно сердитый морж, его отец и краснел шеей. Косте со своего места не было видно шеи отца, но та всегда багровела во время ссор с матерью.

– Кому ты что доказываешь, а? Своим секретаршам на диване доказывай, а мне не надо!

– Постыдилась бы при ребенке, стерва!

– Костик, пристегнись! – скомандовала мать, повернувшись к сыну загорелым профилем. – Быстро!

Морок использовал всего несколько коротких фраз, чтобы описать эту сцену, но каждый из участников Конклава ярко представил залитую дождем трассу, автомобиль, двух ссорящихся взрослых и привычно сжавшегося от страха ребенка на заднем сиденье.

– Полагаю, способности Кости дали о себе знать, когда сотрудники службы спасения вытаскивали его с родителями из искорёженного автомобиля, – объяснил Кирилл. – Тогда мальчик обнаружил, что начал воспринимать людей вокруг себя иначе, чем раньше. Они превратились для него в мыслящие машины, если хотите, биологические компьютеры, увязанные в одну сетку. А любой компьютер, как известно, можно взломать и заставить действовать себе на пользу. Думаю, тогда Костя не очень-то понимал, что делает. Ему всего лишь хотелось раз и навсегда прекратить родительские ссоры. Запереть мать и отца в комнате с хорошей звукоизоляцией и никогда не слышать их ругани, – Кирилл повернулся к Привратнику. – Герберт, покажи нам настоящее.

На облачном экране появились родители Ларса – по грудь прикрытые простыней тела. Точка обзора располагалась где-то под потолком больничной палаты. Лица мужчины и женщины скрывали кислородные маски. На неживой, точно обтянутой резиной медицинских перчаток, коже плясали отблески не попадавшего в кадр экрана включённого компьютера или телевизора.

Морок коротко объяснил, где сейчас прибывает сознание неподвижных Екатерины и Анатолия Ларсовских.

– Да уж, – крякнул Ус.

Его реплика тут же породила волну шепота на трибунах. Он походил на шум ветра в кронах деревьев – предвестника грозы.

– До последнего времени мужчина и женщина лежали в подвале собственного особняка. Там, где продолжал жить их сын…

– Спаси нас, малышка А-но! Так и рехнуться не долго, – не выдержала Баба Надя.

– Зришь в корень, Недана, – кивнул Морок. – Рехнуться не рехнуться, но уж точно вырасти человеком с очень своеобразными представлениями о нравственности. Да, Костя? – Кирилл впервые за время своего рассказа посмотрел на его главного героя. Тот сидел в небрежной позе, закинув ногу на ногу. Как будто речь шла не о нем, а об очередном скандале с участием подзабытой публикой поп-звезды. – Ты придумал неплохой способ избавиться от чувства вины – сделал убийство близких нормой. Не для себя – для своих друзей. Хотя друзей ли? Признаюсь, я иначе представлял себе значение слова «дружба».

Кирилл объяснил Конклаву суть посвящения в Людей сети.

– Каждый из этих мальчишек и девчонок отправил на верную смерть мать, отца, брата, сестру или лучшего друга. Их лидер внушил им, что так они поднимаются над остальными людьми, становятся пастухами неразумного стада…

– Чудовища, – сказал кто-то в полголоса на трибуне депферов. – Дети пустоты, Марта была права.

– Да, дети пустоты, – кивнул Кирилл, отдавая должное точности определения, придуманного кошкой. – А теперь представьте, что эти дети наделены талантом влезать в головы людей и перекраивать под себя их желания, мечты и планы. Речь о том самом «управлении настроением людей», упомянутым Ларсом.

– Что-то вроде гипноза? – спросила одна из кошек в лагере Марты.

– Э, нет, всё куда любопытнее. У каждого из нас найдется за душой пара, другая поводов для возгорания. Если хотите, своя территория спящих вулканов. У кого-то это склонность к шовинизму, у кого-то – многолетняя влюбленность, у кто-то – тайная мечта о власти. Обычно мы не даем своим демонам разгуляться, держим их на коротком поводке. Но вдруг к нам в голову залезает юный хакер и превращает вполне себе контролируемые идеи и желания в настоящую одержимость. В результате пятеро молодых крысюков потрошат в парижских катакомбах три десятка туристов, крылан из венской лаборатории Людей ветра, включив опасное устройство, внезапно срывается с места и мчится к своей девушке, а трое неглупых подростков мумифицируют целую деревню…

Шепот, гулявший по трибунам, превратился в яростный шквал. До глав фратрий только теперь дошло, о чем толкует начальник СКК.

– Кир, ты хочешь сказать, что всю эту катавасию запустила?.. – перекрыл шум толпы не по возрасту звонкий голос Неданы. Ее седые волосы наэлектризовались, отчего голова старушки-подростка превратилась в серебристый одуванчик.

– …кучка детей, – закончил за нее Морок. – Не просто запустила, но и потом, после запуска, продолжала следить, чтобы поднятая волна не сошла на нет: подбрасывала телеканалам видеозаписи с парящими крыланами, провоцировала спецслужбы разных стран на абсурдные акции, вроде захвата «Синих камней»…

Марат скрестил руки на груди и картинно закатил глаза. Получившаяся гримаса гораздо больше подошла бы учительнице младших классов, чем бравому капитану.

– Морок, ты болен! – рявкнул крылан. – Не хочешь объяснить, зачем пятой расе весь этот балаган?

– И правда зачем? – Кирилл состроил удивленную физиономию, точно раньше ему не приходилось задаваться этим вопросом.

Конклав снова притих, ожидая ответа начальника СКК, но тот предпочел еще немного потянуть время. Самую малость.

– Зачем же этим милым, наивным детям стравливать наши миры? А? Не догадываетесь?

– Не томи, – сказала Владлена чуть насмешливо.

– Не буду, – Морок прекратил прохаживаться вдоль трибун и вышел точно на середину образованного ими круга. – Всё дело в Игре.

– В смысле? – выразила Владлена общее недоумение.

– В смысле, дюжина подростков, наделенных почти абсолютным могуществом, не смогла придумать лучшего ему применения, как организовать большую игру. Эдакий аналог компьютерной стратегии. Вариант для продвинутых геймеров. Основная миссия – заставить Край и человечество вцепиться друг другу в глотку. Представляете, масштаб задачи? Рядом с ним штурмы нарисованных замков и 3D-сражения на компьютерных мониторах – просто лепка куличиков в песочнице. Правда, ребята? – лицо Морока, обращенное к пятой расе, излучало понимание. – Со своими способностями вы могли остановить все войны на планете, прекратить вырубку лесов и загрязнение рек, положить конец терроризму… Могли. Но выбрали другой путь, – Кирилл сделал короткую паузу, давая Конклаву обдумать сказанное. – А знаешь, Ларс, я даже где-то восхищаюсь тобой. Это надо же так много узнать о Крае, вычислить взрывоопасные зоны в его отношениях с обычными людьми, придумать и организовать диверсии в разных странах, внедрить правильные идеи нужным людям… Да ты настоящий кардинал Ришелье третьего тысячелетия!

– Нужным людям? – переспросил кто-то из крыланов.

– Именно. Теми, кто принимает решения на государственном уровне, руководит крупными СМИ, влиятельными общественными организациями или ведет парочку, другую известных блогов. Ну и для полноты воздействия в сети наших юных пауков попало несколько глав фратрий, – Кирилл недвусмысленно уставился на Марата. Тот начал стремительно наливаться свекольным соком.

– Ты… ты… – от возмущения у крылана случился перебой с внятными возражениями. Гордость была самым уязвимым местом Марата. Намек на то, что без пяти минут нового Куратора Края могут контролировать подростки, нанесла ей урон посильнее, чем увесистый пинок под зад.

Впрочем, выпад Морока вызвал коллапс не только в голове бравого капитана. Конклав в мгновение ока превратился в кипящий котел.

– Марат под колпаком у малолеток? А кто еще? – заклокотало на трибунах.

– Эдда с Владленой! Они же заодно… – главы фратрий умели складывать два и два.

– Невероятно! Ненаучная фантастика!

– А если и мы… под влиянием?

Нарастающую панику остановил Ларс. Он поднялся и негромко хлопнул в ладоши.

– Думаю, хватит. – Сухой звук оборвал поток догадок и вопросов, как появление учителя – смех в классе. – Спасибо, Кирилл Михайлович, я и мои друзья тронуты оценкой наших возможностей. Рад был почувствовать себя Темным Властелином.

Серые капюшоны зашевелились, кто-то из юнитов тихо хихикнул над шуткой предводителя.

– Мне даже немного жалко, что всё это не правда, – с деланной грустью вздохнул Ларс. – Мы многое умеем, но, конечно, не способны, как вы выразились, «внушить правильные идеи» таким сильным, независимым личностям, как руководители фратрий.

Глава пауков отвесил слушателям легкий поклон. В исполнении мальчишки в картинном жесте не было и намека на иронию – только искренне уважение. Кирилл невольно вновь поймал себя на восхищении юным противником.

– Что же касается игры… Ерунду вы, Кирилл Михайлович, придумали. Мы же не отморозки какие-нибудь. Не чокнутые геймеры с одной, но очень прямой извилиной! Да, вы раскопали то, что случилось с моими родителями… – Ларс вполне натурально изобразил всеми силами сдерживаемую скорбь. Даже подбородок пару раз дрогнул. – Но это ничего не доказывает! Я… я не хотел этого. Вы же знаете, во время инициации не так-то просто контролировать свои способности. Но… я надеюсь, что целители Края помогут моим маме с папой. И они вернутся ко мне…

Ларс одарил собравшихся трагичной улыбкой единственного наследника на похоронах богатой тетушки. Игра мальчишки могла показаться безупречной, если б не глаза. Они оставались по-змеиному безучастными. И пальцы… Кирилл вдруг обратил внимание, что пальцы парня, сжимавшие деревянный бортик расположенного ниже ряда скамеек, едва заметно двигаются. Как будто надавливают на клавиши невидимого пианино.