Текст книги "Кикимора спасает мир. Сказки XXI века"

Она вложила меч в руки брату своему, которого растила и берегла для этого дня и пошла напролом.

– Но почему боги не остановили ее? – спросила одна из Берегинь.

– Ее невозможно было остановить, место совершилась. Царица была мертва, но пришлось им бежать без оглядки, потому что на этот раз грозный Эриннии вырвались из своих убежишь и погнались за ними.

Тьма и кровь породили тьму и месть. Только тогда поняла Электра, что она совершила. В храм Аполлона бросилась, но все напрасно. Потеряли они и дом родной, и мир свой, и стали скитальцами на долгие времена.

Только через многие годы царские дети смогли обрести какой-то покой и мир, да и то непонятно, как это случилось.

– Сядь на берегу реки и жди, пока мимо проплывет труп врага твоего, – изрек Леший, оказавшийся рядом.

Он слышал финал этой старой истории и еще раз убедился в том, что был прав, когда разнимал всех чертей и духов, мстить и на самом деле не стоит, кто-то должен остановиться первым.

– Нет, мы пойдем другим путем, – говорил Леший, и Дриада обрадовалась тому, что правильную сказку выбрала, и ее тут поняли.

– Но если труп врага не проплывет мимо меня, – вмешался вдруг чертенок Зосима.

Ему не особенно нравилось то, о чем говорили.

– И тогда тоже не надо мстить, – говорила Берегиня, – страдают чаще всего невинные, а виноватым удается уйти ответа.

Глава 14 БЕРЕГИНЯ И КИКИМОРА

Все взглянули на берегиню, которая так пылко говорила о том, что все равно не нужно мстить. Кто-то вспомнил эту старую и печальную историю, но многие ее совсем не знали.

Кикимора наша поняла, что ей пора ее поведать миру, раз уж она тут оказалась в такой час.

– Вот и я говорю, – оглянувшись на берегиню, заявила она, – что месть не приведет ни к чему хорошему.

Вы уже забыли, как накануне Купалы наш Святослав юный да прекрасный клятву перед всеми дал, что Купава останется с ним до конца дней его.

Назвал он ее женой своей милой, и только одна ночь их отделяла от того, чтобы соединиться навсегда. Никто не осмелился даже спросить о том, что же произошло дальше.

Берегиня поднялась, уселась на поваленную березку, отделившись от всех, и смотрела куда-то вдаль. Ей и теперь было больно вспоминать о том, что было. А тогда?

Тогда была ночь, даже еще и ночь не начиналась, но налетела откуда-то прекрасная Снегурочка, она просила так долго коварную Лелю о любви, что та и пообещала ей, что первый встречный в нее влюбится.

Когда слишком долго о чем-то просишь богинь, чтобы от тебя отвязаться, они притворно соглашаются, а потом творят бог весть что.

Первым встречным оказался наш Святослав, конечно. Ночь эта была жаркой, противостоять такой красоте и страсти он никак не мог, ни о чем не думал, не помнил.

Снегурочка растаяла, как ей и полагалось. Но растаяла и Купава.

Сколько не искал ее князь молодой, а так отыскать нигде и не смог. Без следа она исчезла. Тот, кто нарушил клятву, должен был оставаться одиноким до конца, род его прерывался.

– Но почему погибла она? – не выдержал чертенок.

– Она спаслась, а вот он погиб, хотя и продолжал еще жить.

И все-таки совсем уж грустной оказалась эта странная история.

Но наверное, мало кому потом хотелось клятвы нарушать.

Глава 15 Она навеки пленена. Славянка

Берегиня слушала эту сказку о гибели славянки в плену особенно внимательно. Хотя звучала она почти как песня, но ей была понятна лучше, чем всем остальным.

Когда Шехерезада на нее взглянула, она сразу поняла, что перед ней та неведомая славянка, о которой она только что пропела свою чудную историю.

Как странно устроен мир, кто бы знал, что она не только сама окажется здесь, но и встретит ту, историю которой столько раз на все лады рассказывала и у себя там, и нынче тут.

Но и черти странно засуетились, словно им должна была открыться вдруг какая-то тайна, должна была.

Только что-то загрустила Берегиня.

Она конечно, тогда, в плену поступила правильно. Одно только ее смущало, она так мало прожила, ничего не узнала, ничего не ведала. И потом очень часто она спрашивала себя и подруг своих в заповедном лесу, а стоило ли так упрямиться, нужно было лишать себя жизни?

Когда она столкнулась с Шехерезадой, которая не собиралась умирать ни здесь, ни в каком другом месте, она решила, что наверное была не особенно права. Нужно было жить, неважно где, в Гареме, в каком другом месте, потому что сюда. в заповедный лес, ты всегда успеешь, а вот там можно еще было побыть.

Нет, она хотела только любви и жизни – они неразрывно были друг с другом связаны.

Электра загубила свою жизнь из-за мести, словно это было ее дело, она же из-за какого-то странного упрямства.

Но чтобы особенно не печалиться и не думать о том, чего уже нельзя было справить, стала вспоминать совсем другую историю Берегиня, о князьях соперниках, о любви, конечно.

 
На княжеском пиру шумели гости.
Был Ярослав подавлен и угрюм.
Опять война, и пострадает гордость.
Опять он брата, тот красив и юн,
С мечом встречает около столицы.
О, князь Мстислав, что хочешь ты теперь.
Мою рабыню? Будет веселиться
Весь княжий двор уж ты – то мне поверь.
 
 
Она ушла со мною в час заката.
Ушла сама, тебя оставив там.
Ей нужен Киев, и не виновата
Моя дружина, я тебе не дам
Из-за рабыни этой снова в схватку
Идти с утра, опомнись, младший брат.
А женщины во тьме поют так сладко.
И так красив сияющий закат.
 
 
И хмурится в хоромах там княгиня.
Ей спор такой не по сердцу опять.
А девушка, конечно, не рабыня,
Она княжна, но как же их унять?
Тогда оставив мужа, к гостю снова
Она идет во мраке в этот час.
И юный князь отчаян и взволнован.
– Не уступлю ему на этот раз.
 
 
– Оставь его, мой ангел, он страдает,
Ты так красив, – и замерла на миг.
И вот обняв ее, он отступает.
Пред женщиною юноша поник.
– Она к тебе придет, – княгиня снова
Пообещала, и ушла во тьму.
И ждет Мстислав до часа рокового.
И девушка, порхнув, идет к нему.
 
 
Увезена насильно – князь всевластен.
А Ярослав бывает так суров.
Дружина там волнуется напрасно,
Ушел с любимою Мстислав без слов.
И удивленно на жену взирает
Великий князь, он знает все о том,
Какую роль она теперь играет.
И он один остался без шутов.
 
 
Не будет битвы, и ее не будет.
О страсть мальчишки, не к лицу теперь.
И лишь княгиня больше не забудет
Глаз синеву, страшнее нет потерь.
И отчего она так тихо плачет,
И все молчит на княжеском пиру.
– Угомонись, совсем еще он мальчик.
– Я знаю, только без него умру….
 
 
Князь Ярослав пирует в час заката.
Дружинники веселые пьяны,
А где-то там, в степени, почти крылатый,
Спит князь Мстислав в объятиях княжны.
 

Все слушатели замерли. Никто не ожидал такого от берегини услышать. Молчали сказочницы, только царевна Лебедь усмехалась, а черти переговаривались.

Леший несколько раз водяному рассказывал, как красавец и любимец всех жен славянских, как они его любили, увел у своего грозного и могущественного брата любимую, и отказался от сражения, когда ее получил. Слышать то слышали, но история была так нова, что для былины или сказки она еще не годилась.

Вот об этом они и говорили, хотя, может именно такая история и годилась, почему она должна быть старой.

Тут все на глазах происходит. Со временем ее приукрасят немного, сделают иной, но пока вроде бы замечательная была история. Хотя, если бы Шехерезада свою не рассказала, то и Берегиня бы промолчала, как обычно.

Теперь вот решила все рассказать. И стало это таким потрясением, что и черти тихо разошлись по домам своим, но все оглядывались да прислушивались к чему-то. Иногда слово очень хорошо до многих доходит, ничего не скажешь.

Глава 16 О том, как вражда отразилась на влюбленных детях, и что могло ее только остановить – вечная тема

Сразу же припомнила Дриада историю, которую ей Венера рассказывала, о том, как враждовали родители.

– И что же ты сделала? – спросила у богини любви нимфа.

– Я решила поправить положение, да и заставила детей их влюбиться друг в друга. Так на Олимпе часто случалось, и как-то все затихало.

Но вид у нее был грустный, и Дриада поняла, что на этот раз произошло что-то страшное.

– Полюбили они друг друга, да и обещали быть вместе до самой Смерти.

– И что?

– Клятву свою они исполнили, только не велика заслуга, потому что смерть уже была у них за плечами. Они должны были разлучиться, и тут же и погибли, этой разлукой отравленные.

Молчали духи. Они понимали, насколько люди хрупки, как нельзя с ними так вот скверно поступать, да разве все предусмотреть можно?

Вот и богиня любви себя могущественной чувствовала, а что из этого вышло?

Ничего на это не ответила Берегиня, она оглянулась на избушку Яги. Наверное, то историю она рассказать не решилась бы, но ведь не случайно Яга тут оказалась, и у нее была своя печальная история.

Влюбилась она в Велеса, но он оставил ее, погнался за Дивой, женой брата своего, да не Стрибога вольного или огненного Семаргла, а Перуна самого.

Вот и оказалась сначала она, а потом и они на земле, кто в чаще лесной, а кто и на границе миров.

Наверное, леса заповедного без Яги уже и не представить, только каково же ей было тут с тех пор оставаться?

И страдали они страшно оттого, что родители их Лада и Сварог, и не враждовали вовсе, а просто смотрели на все происходящее спокойно и не пожелали вмешаться.

Нет, Перун тогда, конечно победил Велеса, только одиноко и сиро было ему на небесах, а про Велеса и говорить нечего, оставался он, да в медвежьей шкуре теперь по лесам и бродил.

Но эту сказку им уже кот Баюн начал рассказывать, как только узнал, что они до нее дошли, уже его час пробил, он и без того слишком долго молча сидел, а тут не выдержал, да и давай рассказывать, что там такое случилось, приключилось.

Берегиня и даже Кикимора не решились бы на такое, а с кота какой спрос, его и сам Велес за ухо подергает, да и оставит, а коту и ладно, главное, что сказку еще раз рассказать можно. Ему дай только этих сказок и блинами не корми.

Глава 17 О том, как пропала гармония и почему Перун победил Велеса.

Вначале был Бог – самый прекрасный из сыновей Лады Велес получил от богини пламенный перстень.

Это было не просто украшение. Он вселял в душу самого бога и того кто оказывался рядом с ним неодолимую страсть и нежность пред которой никто не мог устоять.

Так в бесстрастном и еще недавно неподвижном мире появилась настоящая страсть и любовь.

Как и любой огонь, она могла согреть нас, но чаще пепелила.

Только сначала этого ни Велес, ни Перун не знали, а если и догадывались о том, то старались не думать.

Все было мирно до тех пор, пока не появилась у Перуна жена облачная вилла Дива. И не воспылала она страстью к Велесу. Это неизбежно должно было случиться.

Мудрая Лада не стала даже вмешиваться в это. Породили они прекрасного и вечно юного Ярилу. Так впервые страсть оказалась на земле.

Но не мог Перун простить брата своего, как не пытался. Тогда в справедливой ярости и сбросил его на землю, в дремучий лес, который стал заповедным.

Но не спасло этого и не успокоило Перуна на небесах. Не отрывала взора Дива от земли. И хотя сбежать она туда не могла, но окаменела, ничего больше не видела и не слышала.

Последнее, что мог сделать Перун, это облачить брата своего неугомонного в шкуру медведя.

Теперь разглядеть его и отличить от других медведей было невозможно. Только не один Велес медведем стал. Когда Ярила подрос, он тоже получил от Велеса такую шкуру, когда в зимнюю стужу появился на земле Коляда и ему шкура досталась.

Да и все остальные боги хотели быть таким как он. А может, над Перуном поиздеваться пытались.

Когда увидел он медведей дюжину, то и наложил на них новое заклятье – пусть полюбит медведя какая глупая девица, даже не подозревая, что перед ней молодой и прекрасный бог.

А вот если это случится, тогда только от шкуры он и избавится.

Понял Велес, что произошло. Поняли это и молодые боги. Сначала они опекались, а потом решили, что им и так неплохо живется. Был таинственный остров Буян, где никакое заклятие Перуна не действовало, всегда находились девушки, ведьмы ли или просто проницательные девицы, которые догадывались, что нет таких животных, есть боги, в звериной шкуре.

Так и существовало предание древнее.

Отважные, жаждавшие не просто мужа получить рвались к своим медведям, чтобы изведать страсть и с богом рядом оказаться.

Невозможно было их в том разубедить, и они находили того, кого искали. Ну а остальным доставались просто смертные, в лучшем случае чародеи в волчьей шкуре запрятанные. С ними тоже, наверное, можно было жить, даже полюбить их можно, только это совсем другая жизнь и совсем другая любовь.

 
Найди своего медведя, он где-то живет в глуши,
И путь в этот мрак неведом, но ты туда поспеши.
Там встретят и лисы и волки, пусть там поют Соловьи.
Найти своего медведя – тот факел вечной любви.
Зажги и он полыхает, на этом свете и том,
И пусть тебя не пугает вид его грозный, зато
Однажды увидишь бога, в печальных его глазах,
И Велес посмотрит строго, и где-то на небесах,
 
 
Напрасно Перун ярится, ему не осилить чар,
И будет во мраке биться огонь, и тебя встречать
Он выйдет однажды снова, и в этой лесной глуши.
Найди своего медведя, в объятия поспеши.
Кому-то достались волки, строптивы они и злы,
И снова во мраке воют, а лисы порой милы,
Но хитростью и коварством, они одарят сполна,
И только в медвежьем царстве ты счастлива и вольна.
 
 
Там мед и малина снова, там звезды и небеса,
И мира совсем иного откроется полоса.
И пусть нам покой неведом, и пусть умереть должны,
Найди своего медведя, тайны, тревоги, сны.
Его окружают вилы, колдуньи с ним рядом там,
И только он сиротливо все ждет тебя, небеса,
От молний и гроз зловещих в печали раскалены
В предчувствии этой встречи лишь мутная спесь луны.
 
 
Иду по лунной дорожке, туда в тишину и высь.
И пусть мне страшно немножко, но мне без медведя не жить.
Там звери отступят снова, он факел страсти во мгле,
В предчувствии рокового прорвется медведь ко мне.
 

Глава 18 Лебедь торжествует?

Но теперь подошли сказочницы наши к самому главному.

Все эти сказки были о прошлом, а ведь они все уже знали или догадывались о том, что во всех трех мирах боги были мертвы. Их больше не было.

Солнце светило, конечно, но кто видел Даждя, ветер дул, но они забыли, как Стрибог выглядел, огонь полыхал, но за Семарглом никто угнаться не мог.

Так было и во всех других мирах. Не было больше ни Олимпийцев, никаких иных богов.

– Мы должны разбудить и вернуть их, – заявил кот Баюн.

Лебедь усмехнулась.

– А как вы это делать собрались, заснули и заснули.

– У нас на то сказки есть, когда мы их сами вспомним и другим расскажем, то боги наши и проснуться и вернуться назад.

– Ну, это еще по воде вилами писано.

Кот прямо на нее зашипел, только не больно его лебедь боялась.

И хотя ей и самой без богов не сладко было, но признаться в том она не собиралась, а потому решила, что стоять будет на своем до конца. Она уже навестила и волка викингов, снова в тот мир вернувшегося, и всех остальных чудовищ.

Они были сильны, а добрые духи слабы, потому и казалось ей, что должны они все вместе победить.

И когда захватят они власть в мире.

Впрочем, Лебедь не очень думала о том, что будет, когда они власть захватят, да и не главное это. Сначала надо миром завладеть, а там и видно будет, но уж за все мытарства свои богам и этим и тем она отомстит точно.

– Им не разбудить ни богов, ни душ людских, мертвые мертвыми и останутся.

Дриада и Шах повернулись к Берегине и коту.

– Она правду говорит? Остались только мертвые души?

– Есть и такие, – первым отозвался кот, – он любил правду говорить, особенно когда этого делать не следовало, – но это вовсе не все на этом свете. Есть едва тлеющие – таких большинство, вот их и надо разжигать, а есть и совсем живые, их мало, но они есть.

– Слушайте, кота, слушайте, он у нас сказочник знатный. Только если бы так было, как он говорит, то не сидели бы мы тут и сказки не вспоминали напрасно. Где те самые люди, которых тут так не хватает, что-то я ни одного не встречала, а если и забредет какой, так ничего он не понимает. Свист Соловья разбойника услышит, да и бежит без оглядки назад, вот и все живые души.

Она была права, Соловей и на самом деле безобразничал, много кого распугал, сроду люди леса не боялись, а тут опасаться начали, только ничего это не значило. И кот был прав, когда говорил о тлевших и полыхавших душах, и те и другие тут были. Без них и жизни бы никакой не оставалось, это точно.

Но то, что разбудить и поднять их надо было – это тоже правда.

– Вот мы этим и займемся, – потер лапы кот, и сказочницы, от речей Лебеди приунывшие уже радостно рванулись к нему.

Лебедь отошла в сторону и стала за ними наблюдать.

Глава 19 Как три сказочницы Берегини решили спасти этот мир и вернуть своих богов.

Царевна Лебедь отошла в сторону и стала бранить себя нехорошими словами. Она хотела как лучше для себя, а получилось, как всегда.

Ведь теперь эти трое – а они не такая уж маленькая сила, объединяться вместе и что будет? По тому, как коты на нее взглянули, она поняла, что будет – они попытаются отыскать, а потом и разбудить своих богов. Надо же было такому случиться.

Как радовалась она, узнав, что они исчезают по одному, засыпают, и никакого не остается.

Правда, за эти века столько всего случилось, что Лебедь готова была уже и сама кое– что сделать для того, чтобы боги пробудились и вернулись назад. Готова, но не сделала. Потом она снова успокоилась, когда и чужие боги исчезли, а она осталась – это внушало радость и надежду на то, что не все потеряно, и наступит время, когда царевна лебедь и займет место Лады. Ей показалось, что такое время наступало.

Откуда же могло все это взяться и появиться? Сказочницы, духи, боги. Она перестала верить в то, что они могут проснуться. А вот сказочницы с ее легкого крыла в это и поверили. Коты им вовсю помогать стали. И у всех у них что-то получится обязательно, а она была только одна, и ничего ей больше не оставалось, как только мешать им, что-то делать для того, чтобы хоть какое-то время еще погреться в лунном свете в собственных мечтаниях бесполезных.

Нет, нельзя оставаться одной, мечтая о власти верховной богини, бесполезное это дело, – с грустью подумала лебедь, и слезинка покатилась по щеке ее.

№№№№№№№№

А кот черти и сказочницы, ничего не говоря, занялись делом.

Они искали усыпальницы богов, словно соревнуясь друг с другом, кто скорее что-то найдет, действовали очень умело и напористо.

За всеми лебедь уследить не могла.

Да, что лебедь, и коты сами никак не могли понять, что же им делать дальше, и напрасно пытались подглядывать и подслушивать друг за другом.

Когда на пути у Дриады встал Люцифер, она взглянула на повелителя тьмы, и вдруг увидела его истинное лицо. Он и сам немного смутился и только глухо спросил:

– Почему ты так на меня смотришь?

– А ведь я знаю, что ты поможешь нам. Не ты ли хранил свет.

Вот об этом и узнал кот Богдан, случайно оказавшийся поблизости, только он пока не мог уразуметь, как ему к этому относиться стоит.

Удача была и на стороне Баюна, он проследил за Шах и увидел, как к ней какой-то странный бес подошел.

– Рыжий, – удивилась та, – уходи отсюда, чертей много и они побьют тебя.

– Пусть попробуют, – говорил тот, а если и побьют, им же хуже будет, тогда они не поймут самого главного.

Тут они оба заметила Баюна, и ему пришлось убраться, говорить они ничего при нем не стали, а ведь он чувствовал, что там и будет самое интересное.

Но когда он вернулся к Кикиморе, чтобы пожаловаться на Шах, к ним и вышел Велес.

Баюн ошалел и стал протирать лапами глаза.

– Медведь, – ахнула Кикимора, – всем известно, что их бояться наши берегини больше всего.

– Да какой медведь, это же Велес, – стал шипеть на нее Баюн, – их трое, они проснулись.

– Какого? – не поняла она.

– Бестолочь ты этакая, Богдан видел Люцифера, я Рыжего, и Велес вот тут – значит не все потеряно, если они уже проснулись.

Баюн подпрыгнул от радости, Кикимора тоже немного успокоилась. И хотя этого было очень мало, но они уже могли радоваться тому, что творилось вокруг.

Глава 20 В это время Тристан встречает Изольду. Дикая охота.

К тому времени, когда встретились влюбленные, боги, хранившие свет уже пробудились и собрались в заповедном лесу.

Тот самый перекресток стал в один миг центром вселенной.

Куда еще мог Один направить свою дикую охоту?

Взревела страшная буря, и пронеслись мимо трех сказочниц, чертей, котов и богов эти дикие кони и страшные тени.

Хотя страшные, скорее по привычке. Вовсе они не были так страшны, как казалось в начале. Но замешательство произошло не из-за них. Просто между тем и этим светом, теми и этими в высоте закружились влюбленные. У них были разные имена и жили они в разные эпохи, но в этом нашем случае назовем мы их Тристаном – отважный воин и принц спустился с небес, чтобы встретить свою волшебницу принцессу Изольду.

Никаких несчастных Золушек, которым привалило счастье непонятно почему, наши волшебницы выбрали настоящего принца и настоящую принцессу, – это они должны были столкнуться на перекрестке миров, и устоять перед Дикой охотой.

Один давно знал, что на землях русичей творится что-то невероятное, там какие-то тени и силы так и вьются.

Вот и бросился он туда, чтобы узнать и выяснять, что творят загадочные славяне и все, кто с ними были в те дни.

– Они не могут быть вместе, – в один голос повторили Шах и Дриада

Только Кикимору никак не возьмешь таким. Она схватила влюбленных за руки и потащила к своей богине.

Никто еще не заметил, что около Перепутного камня стояла богиня Мокошь, она словно снег упала на голову. Ну, из Ирия спустилась точно в назначенный час.

– Они говорят, что влюбленным не быть вместе, – заверещала Кикимора. – О, Судьбоносная, не отсюда ли все наши беды?

Молча смотрела то на Изольду, то на Кикимору богиня. Словно ей нужно было принять какое – то решение.

– Хорошо, – произнесла она, – я попробую переписать Книгу Судеб, – вдруг не только для них, но и для нас что-то измениться.

Кикимора торжествовала. Тристан оставался около Изольды, им больше не грозила разлука. Но и на самом деле, не только Дикая охота исчезла, но и мир преобразился в один миг.

Любовь осветила и заповедный лес и все, что тут было невероятным светом. И мир встрепенулся после Дикой Охоты, только царевна Лебедь запела свою прощальную самую печальную в мире песню. Но она потонула где-то в тех дальних болотах, откуда уже вышли богини и двинулись к ним навстречу.

Черти суетились и зажигали повсюду костры.

Когда вспыхнул первый из них, Тристан и Изольда вместе со сказочницами направились туда. Им хотелось узнать о том, что в этом мире случилось с ними и до и потом.

Тогда и зазвучала новая история, которую слушали и сказочники, и коты и черти. Они были особенно счастливы в те времена, понимая какие важные события в этом мире происходили.

Глава 21 Мы встретимся снова

– Влюбленные уходят и снова возвращаются, мы обречены встречаться, – говорила Изольда, – только у нас все складывалось не так.

Сначала он был Аполлоном, в которого никто не был влюблен, тогда я пришла в этот мир.

– Кассандра, – выдохнула Дриада.

Изольда молча кивнула, и слезы появились у нее на глазах.

– Я была тогда и на самом деле Кассандрой, Афродита была ко мне жестока, я не могла его полюбить.

– Но об этом надо забыть, – говорила Шах.

– Можно и забыть, – согласилась Изольда, – только это потом все время на нас отражалось.

– А что случилось с Кассандрой, – спросила Кикимора, ругая кота Баюна и Пана за то, что они не рассказали ей эту историю.

– С Кассандрой было все скверно, – вздохнула Изольда, – она оказалась царевной той печальной Трои, которую ни боги, ни греки не оставили больше в покое. Когда все было покончено и в Деревянном коне они ворвались в мир, Кассандра оказалась в объятьях победителя, сначала она была с воинами царя Агамемнона и стала их наложницей, а потом и сам царь оставался с нею до конца.

Долго они добирались до Микен, но оказалось, что и это не самое худшее, потому что нелюбимая царица Клитеместра не пощадила ни победителя, ни его пленницу, они были зверски убиты во дворце царя —победителя.

Замолчала Изольда, молчала и шах, считавшая, что нет более жестокого мира, чем тот из которого она сюда явилась.

Но после этого рассказа она уже так вовсе и не думала, ее мир был хотя и коварен, но не так откровенно жесток.

Молчала и Кикимора, ей вовсе не хотелось, чтобы те убийства и прошлое как-то коснулось ее леса. Нет, пусть в новом мире все и будет по-новому. Они нашли для Изольды вполне приличную судьбу, ничего другого ей и не нужно было более.

Но понимала Дриада, что их мир и их время для ее героини не пройдет бесследно, она еще будет страдать и страдать жестоко, потому что не только будущее отражается в прошедшем, но прошлое снова возвращается и влияет на грядущее.

Только они вспоминали Дикую охоту и радовались тому, что они смогли устоять и пережить это стихийное бедствие.

 
И ждет Изольда в пустоте Тристана,
Страшно видеть, как она страдает.
И на дорогу смотрит неустанно.
И лишь луна об этой тайне знает.
Но слез не явит миру королева.
Они о том, вовеки не узнают.
И только снег сегодня белый – белый,
К нему дорогу снова заметает.
 
 
А в зеркале какие-то стихии.
А в зеркале том знаки проступают.
Чужие кони эту грязь месили.
Чужие люди снова возникают.
Зачем они, чего они хотели.
Она не слышит голосов и снова
Все видит профиль где-то там, в метели.
И никого не нужно ей другого.
 
 
Король суров, он знает эти взоры,
И сам когда-то покорен был ею.
Но не услышит ярости укоры,
Он ничего не скажет королеве.
Он на охоту снова улетает,
И конь ретивый, нет, не конь, а птица,
Но почему так яростно стреляет?
И что ему в такую ночь приснится?
 
 
Король, король, ты слишком горд, я знаю.
Но отпустить ее и ты не в силах.
А как она влюбленная страдает.
И только птицей черной проносилась
Дурная весть, над полем этим снова,
И нет пути назад, и там, во мраке,
Убит Тристан, и целый мир взволнован,
И вроде бы финал безумной драмы.
 
 
Но замертво упала королева,
А почему, ее никто не трогал.
Сраженная, и не скрывает гнева
О повелитель, ласково и строго
На них луна ленивая взирает,
И в этот час, когда грядет расплата,
Душа Тристана в замок прилетает
И обнимает и ведет куда-то.
 
 
Любовь всегда была сильнее смерти.
Остались лишь наложницы, охота.
И только где-то ошалевший ветер
Поет о них в безумии полета.
И долго смотрит в призрачное небо
Король суровый, но еще не верит.
Что навсегда уходит королева,
А он бессилен эту страсть умерить.
 

Глава 22 И молодые боги Услад, Ярила, Гермес, Арес

После того, когда Лучезарные боги осветили топи болот, и пронеслась Дикая Охота, стали просыпаться и возвращаться в мир и молодые боги.

Первым они увидели Гермеса, тот радостно ворвался в чужой мир, благодаря их за то, что они позволили ему вырваться на свободу, он так хотел снова подняться выше облаков и лететь, куда глаза глядят. Этот мир был довольно странным, Гермес слышал о том и прежде, только какая разница, где жить и развлекаться.

Уже по дороге сюда он столкнулся с Ярилой. Тот тоже пылал разными страстями, говорил об Усладе, Гермес сразу понял, что так он называет Диониса.

Они отправились на поляну к костру, где ждали уже их все остальные.

Боги оглядывались по сторонам, желая понять какой это мир, что с ним тало и что было.

Но ничего толком разглядеть они не успели – все пришло в движение, рванулось навстречу Велесу.

– Велес, – выдохнул Ярила, то ли узнав своего бога, то ли угадав его.

– Да, это я, – и для нас начинается новая жизнь и новая сказка здесь.

– Но что же это будет такое? – не удержался Гермес, – он оказался самым нетерпеливым.

– Новый мир и новые сказки, все что было прежде, мы изжили, оно не должно возвращаться, его больше не будет в этом мире.

Он увидел, что замялись боги, они хотели понять, что и как будет твориться.

– Черти были правы, когда разыскали сказочниц, – говорил Велес, – нам теперь нужно будет сочинять новые сказки, и они будут великолепными. Мы просто не можем повторить того, что уже было с нами тогда и там.

– Но ведь нужен король, – услышали они голос Ареса, тот появился даже раньше Перуна, хотя явление воинственных богов встревожило Велеса, и прежде с ними было тяжко справиться, и теперь непонятно что и как будет дальше.

Тогда и стали они думать и рассказывать о королях, уснувших на века.

Арес был прав в одном, им нужен король, ставший бессмертным, который будет возвращаться в этот мир.

Шах молчала рассеянно. Никого из шахов своих и властелинов иных ей не хотелось бы сюда возвращать. Она просто не представляла их себе в этом новом мире, Кикимора перебирала имена князей, и каждый из них чем-то не годился для грядущего.

Она была очень озадачена, ей казалось, что все равно найдется тот, кто будет хорош.

Видя, что никто не может предложить что-то вразумительное, поднялась Дриада. Велес смотрел на нее и с нежностью и с удивлением, таинственная и прекрасная, она могла спасти их всех от провала.

– Чтобы никому не было обидно, – медленно заговорила Дриада, глядя на всех вокруг, я хотела бы вам предложить короля Артура. Мы встретились с ним уже в новом мире, по-моему, более прекрасного властелина нет в этом мире.

Велес улыбнулся, вспомнив этого героя, он был согласен с тем, что так и должно было произойти.

Хорошо, что черти все-таки трех сказочниц привели, одна из них все-таки найдет самое верное решение.

Глава 23 Король из будущего Артур.

Так и было решено.

Король, спавший до грозного часа и ждавший своего часа, чтобы вернуться в этот мир, пробудился однажды, перед ним стояли молодые боги, и тот взрослый и серьезный.

Он внимательно смотрел на Велеса, стараясь понять, что же будет сейчас. Ему снились какие-то бескрайние степи, костры, люди, которые водили хороводы.

Уж не тот ли это мир, о котором ему приходилось только мечтать.

И только когда к нему шагнула Изольда, он понял, что это не такой уж и новый мир. Да и может ли быть в мире что-то новое.

Король поднялся и пошел к ним.

Сколько было властелинов в этом мире и до него и после, и все-таки именно он должен быть разбужен, вернуться в мир.

Но рядом с Изольдой, его Изольдой стоял Тристан.

Король понял, что в его новом мире, о котором он ничего еще не знал, не все так прекрасно и радужно, как было в его чудесных снах.

Но ведь на то они и сны, чтобы отличаться от реальности.

Влюбленные стояли перед ним. Русалки, берегини, сказочницы, были за их спинами, еще какие-то создания, все они ждали от него какого-то решения.

Он даже догадывался какого, только никак не хотел с этим примириться.

Велес понимал короля лучше других. Он может остаться с Изольдой, но тогда… тогда не победит любовь и в этом мире мало что изменится. Король посмотрел на влюбленных и на всех остальных. Он улыбнулся Изольде и прошел мимо.