Текст книги "Геката – богиня ночи. Мифы и сказания"

Глава 11 Монолог Артемиды

Аполлон и сам не понял сначала, что он открыл сестре и Пану, а значит и сатирам, которые шныряли поблизости, страшную тайну. Но поздно было, все сказано и теперь он мог поплатиться за свои откровения, а может и наоборот, кто знает, как все будет. Он насторожился и замер, приготовился к ударам, которые могли посыпаться с разных сторон, и со стороны самой богини тоже, но ничего такого не случилось, почувствовав его волнение, сестра решила поддержать его

– А мне нравится тьма, – призналась Артемида, – это единственное время, когда можно вершить темные дела, ведь днем они кажутся более страшными, и у тебя наверняка появятся свидетели, а во тьме все не так скверно.

– Можно скрыться от всего, но от Псов Гекаты ты не укроешься, – наконец решил вмешаться в разговор Пан, говорил он это скорее для сатиров, которые навострили уши и уже соображали, что бы такого сделать плохого.

Но Артемида решила, что раз они близнецы, то и у нее должна быть такая темная покровительница, а почему бы и нет, в ее мире помочь может тот, кого не знаешь, на кого и не надеялся сроду.

То, что Пан и сатиры находились поблизости, в этом близнецы не сомневались, но они и подумать не могли о том, что тут же может оказаться и матушка. В кои то веки она выходила из своих покоев, но, наверное, и ей, как Аполлону, стало там скучно и одиноко, а тут еще вороны кричали о том, что блудный ее сын вернулся домой, вот Лето и пришла на ту поляну, где лилась отжиленная беседа, пели птицы и цвели яркие цветы.

Лето в первый раз услышала о том, что ее сын тесно связан с богиней Тьмы, она вообще мало что знала о своих детях, даже меньше, чем полагала сама. Ну а как может быть по-другому, если мать родная к ним равнодушна, то найдется другая, та самая, которая уведет за собой, и теперь уже поздно бить тревогу и возвращать назад.

Но на этот раз она повернулась к дочери.

– Я не понимаю, чему ты так радуешься, она просто мстит Зевсу за то, что все они оказались за бортом, и ничего хорошего от этого никогда не будет.

Артемида только усмехнулась и передернула плечами.

= Я и сама готова присоединиться к ней, и не собираюсь, как ты всех прощать. Ему захотелось побыть с тобой, а потом и дела не было до того, что творилось вокруг, вот и пусть отвечает за все, настало время собирать камни, как говорит Пан.

В тот момент все повернулись к Пану, но он был молчалив и задумчив, никак не мог понять, что же ему делать дальше. Камни пора собирать, все верно, но как бы эти камни не поубивали их самих потом, ведь и камень может стать грозным оружием в сильных рука.

Аполлон снова вспомнил сон о том, как были убиты дети царицы Ниобы, но ни матери, ни сестре он ничего не стал говорить о том, зачем волноваться заранее? В том, что это случится, сомневаться не приходилось, но можно немного пожить, не думая вот обо всем этом кошмаре.

Тревожило и то, что на этот раз Пан ничего не сказал обо всем этом, он молча смотрел куда-то вдаль, и о чем-то своем думал. Явный призрак, что он ничего не может сделать и сказать, и не хочет волновать людей понапрасну.

Но как обычно говорится в этом случае: поживем, увидим.

Глава 12 Геката и Никта

А тем временем Геката вернулась на остров Цирцеи, затерявшийся где-то в океане. Путь к нему знал только один Одиссей, и богини тьмы и рассказала обо всем, что случилось с ней и Фебом, и Атлантом, как они пытались дотянуться до Гелиоса и чуть не поплатились за эту дерзость, вообще с Титанами шутки были плохи, это любой прекрасно понимает.

Когда богиня Тьмы выслушала все, что рассказала ей Геката, она опечалилась немного, понимая, что без Эриды там не обошлось, а та точно доведет их до белого каления, потому что это ее суть – всех и со всеми поссорить, и ей удалось провести грозную Гекату и на этот раз,

– Оставь его в покое, зачем он тебе, – пыталась противиться Никта. Она уже пожалела о том, что решила передохнуть и оставила дочку одну так надолго.

– Но должен быть со мной хоть кто-то. Мне больше не хочется оставаться в одиночестве, – твердила она, словно завороженная.

– Он тебя не любит и не полюбит никогда, – не отступала Никта, Цирцея стояла в стороне и слушала их молча.

– Но и оставить он меня не сможет., – сколько же упрямства было в ее голосе, какой тоской веяло от ее бедной дочери. Она согласна на нелюбовь,. Только бы держать этого красавца рядом.

Никта молча взглянула на Чародейку, хотя та тоже далека была от мира, но знала о нем значительно больше, в том не было сомнения

=Персей и его чудовище, думаю, вам надо направиться туда, – наконец услышали они голос волшебницы.

Сначала Геката сопротивлялась, ей хотелось вернуться к Аполлону, но под напором матушки и Цирцеи она отступила, может и правда, сначала взглянуть на Персея, посмотреть, что с ним случилось, что еще могло произойти, тем более он смертный, а к Аполлону она всегда успеет.

Так началась совсем другая история

Глава 13 Любовь осветит Тьму

 
1.
И там, где море сходится с землей,
И Хаос на порядком власть имеет,
Уран в тумане дивный и седой
Над этой бездной и над небом реет.
Он столько лет и тягостных веков
Смотрел на землю и взирал на небо,
Но мир еще туманный и пустой,
Знаком им не был, и любим им не был.
Что в этом мире? Только суета,
И даль темна, и нет еще ответа.
И Мать —земля, родивши без отца.
Его забыла. В облаке рассвета
Он вступит в брак, и дюжина детей,
Титанов деловых являя миру,
Он будет жить легко и без затей.
С циклопами и чудищами милыми.
2.
И вот тогда начало всех начал
Земля очнется от лихого шума,
Титаны не поверят нам сначала,
Но так уродство тяготили думы.
И не любил детей своих Уран,
Они ему за это отплатили.
И самый младший, Кронос богу дан,
Чтобы лишить Владыку дивной силы.
Кровь бога в это время пролилась,
Эриннии на землю полетели,
И только Кронос, обретая власть,
Еще царил в том мире в самом деле.
Но где-то Афродита в грозный час
Из пен морских растерянно явилась,
Любовь и нежность зародидлись в нас
Ростком прекрасным, в гибели есть милость.
3.
И тот, кто пожирал своих детей,
Ее не видел и не слышал, знаю.
И Кронос, жить привыкший без затей,
О чувствах неизведанных мечтает.
Титан печален, света нет в душе,
Он так хотел в тумане раствориться,
И снится мать, твердит она: – Убей,
Убей отца, чтобы в мире воцариться.
Вот так всю жизнь лишь этот странный сон
И будет повторяться в час расплаты.
А что же Кронос, как сумеет он
На небе удержаться, силы хватит?
И только Рея и рожать устав,
Вдруг поняла, что это все напрасно,
И властелину верить перестав,
Увидела и тягостно и ясно,
4.
Что надо делать, если мир таков,
И если дети там, в утробе стонут.
Лишь камень бросит, и уйдет без слов,
А он и Зевса яростно хоронит.
Но кто там плачет высоко в горах,
Кого она для мира сохранила?
И Кронос испытает дикий страх.
Жена обманет, как же все немило.
Но сам он больше не желает знать,
Кто им рожден, и кто убит до срока,
Явился Зевс, чтобы его убрать.
И слышит Кронос страшной битвы рокот.
Предавший сына будет предан им,
Зло сотворивший, смерть получит снова,
И Посейдон, и горестный Аид
Живут в утробе, и прийти готовы.
5.
Зевс встал пред ним, и смотрит с высоты,
– Верни их миру, ничего не ясно.
И каменные звездные цветы
Летят в тот мир, казненные напрасно.
А Кронос в этот миг опять сбежит.
И будет где-то яростно скитаться.
Но что же делать, если мир убит?
К кому пойти и с кем теперь остаться?
Там правит Зевс, он молод и силен,
И Богу ничего уже не страшно,
И где-то там, в сцеплении времен
Столкнется с Афродитой он бесстрашный.
И в первый раз любовь его пленит,
И будет мир отчаян и взволнован
Пред Афродитой снова Зевс стоит.
И хочет свет любви понять он новый.
6.
Когда Уран повержен был внезапно
И части тела полетели прочь.
Над звездным Кипром ярко и азартно
Луна светила. Как прекрасна ночь.
И в этот час, в преддверии творенья
Богини, охватившей мир любви,
Что там белеет в этой вечной пене,
Взглянула и растаяла вдали.
Все изменилось, великаны стали,
Еще добрее в этот звездный час,
И боги в эту полночь пировали.
И больше не владела миром страсть.
Она любви прекрасной уступила,
И с Афродитой делит этот мир.
Эпоха грез веселых наступила,
И Купидон, о, кто же сладит с ним?
7.
Он стрелы посылал, куда хотелось,
И грозный Зевс бранить его устал.
Нам остров Кипр дарил любовь и смелость,
И людям, и растеньям и богам.
Была мила и злобна Афродита.
Ко всем, кто не умел ее понять.
Она порой им мстила так сердито,
Как пыл ее божественный унять?
Влюбленные в себя, вы прочь бегите.
Нарцисс белеет в озере вдали.
И снова потакают Афродите
И Зевс, и Посейдон, и лишь Аид
Отгородился темнотой навеки
И позабыл о свете в звездный час,
Но остальным она так ярко светит.
То вдохновит, то убивает нас.
8.
И вот уже огонь ее незримый
Все наши души снова пепелит.
Но Афродита пролетает мимо
И где-то в мире этих грез царит.
Она любила так самозабвенно,
Что рушился легко любой союз,
И вам расскажет Гера непременно,
Что никогда не удержать ей уз.
– Она сама не слишком преуспела, —
Ей отвечает дерзко Афродита.
Но быть в огне страстей желает смело,
И грезы и иллюзии разбиты.
– Пусть ей Гефест сегодня верно служит, —
Твердила Гера, отомстить решив
За то, что та так поступает с мужем,
И Зевс опять в объятия спешит
9.
К какой-нибудь то Лето, то Семеле,
А ей бежать устало по следам,
– О, Афродита, хватит, в самом деле,
Мой сын кузнец, скует он счастье вам.
И только усмехнулась деловито,
Конечно, Гере после отомстит.
А кто ей муж? Хоть Пан тот знаменитый,
Она к Аресу в этот час летит.
А муж смеется – чист перед богами.
Сеть золотую принесет ей в дар,
Но что же там, на ложе – быть там драме.
Но нет, Гефест комедию создал.
Накрыл их сетью, им не шевелиться,
И ждет богов в полночный этот час,
Чтобы такой картиной насладиться,
Придут в покои все они сейчас.
10.
И вот тогда суровой нашей Гере
Еще придется в ярости кричать:
– Распутница, мой сын, да в самом деле,
И с братом воевать здесь будет брат?
– О чем ты, я сражаться не намерен, —
Ей говорит с усмешкою Гефест,
Пойду трудиться, просто в самом деле,
Ты видишь, что творит здесь твой Арес.
Арес едва сбежал, отца завидя,
Ведь грозный Зевс бывает так суров,
Но Афродиту милую увидев
И обнаженной, он лишился слов.
Зато у Геры их сегодня много:
– Пусть на земле останется любовь,
И Посейдон скучает – жизнь убога.
И пусть у них разгорячится кровь.
 
 
11
Афро ей подчиняется лукаво,
Она как будто этого ждала.
Все стало тихо, но дурная слава
За девою в то время разрослась.
А с кем он был? Спросите, с кем он не был,
И Афродита не дает уснуть.
Земля гудит, вдали сверкает небо,
Но эти двое мир перевернут.
Арес от дикой ярости воюет,
Она играет, словно мышь с котом,
И мир, в любви тонувший, так ликует.
Но что случится, знаем мы потом.
Не только Гера, грозная Эрида
Столкнулась с нею снова в тишине.
Никто такой раздор еще не видел,
И страсти снова стали здесь в цене.
 
 
12
И кажется, богине сил не хватит
Мир разрушать, но вышло все само.
То Афродита яблоко захватит,
То страшное забытое письмо.
И что б она сегодня не творила,
Вмешается раздор, и будет миг,
Когда мелькнет суровая Эрида,
А это гибель здесь для остальных.
А говорят она теперь с Язоном
Плывет к Колхиде дальней за Руном.
Она к мальчишке будет благосклонна
И потому разрушен Солнца дом.
Не может быть, случится ли такое?
И вот уже в тумане и тоске
Эрида, мир подлунный беспокоя,
И проступают знаки на холсте.
13
Арес опять несется за богиней,
Он не оставит этот гибкий стан,
Воюет, если вдруг она с другими.
Мир от войны бессмысленной устал.
И лишь любовь последними лучами
Коснется снова, и тоска прошла.
Гермес ее улыбкою встречает,
И ищет подходящие слова.
Но поле боя с плачем покидает
И снова возвращается в тиши.
И нас она с усмешкой настигает.
Лишая сна, в объятия спешим.
Ярится Гера, и кричит Эрида
О том, что беды нам несет любовь.
Победно улыбнется Афродита,
И вот в плену ее уже любой.
 
 
14
Ее увидев, гордая Медея
И радость ощущает и беду,
Спешит к Язону, и обняв Тезея,
Они в тиши забытых снов бредут.
Да, ей досталось Яблоко раздора,
Париса за собой ведет, смеясь.
И не потерпит спеси и укора,
Связь или страсть, сияние и власть-
Все в ней теперь, и пусть лютует Гера,
А Зевс забыл о доме в этот час.
Она живет без силы и без гнева,
Она все время проступает в нас.
Повержен Кронос, взяли власть другие,
И боги нынче поделили мир,
Но что до них веселой Афродите,
Всяк без любви и одинок и сир.
 
 
15
И пусть она порою так коварна,
А часто нетерпима так и зла,
Жизнь без нее убога и бездарна,
И в пустоте бестрепетно прошла.
Но вот опять из тишины явилась,
Соединила души и тела.
Чудовищем на время обратилась
Прекрасной музой по судьбе прошла.
И там, где нет с тобою Афродиты,
Мир тонет и в сомненьях и в тоске,
Лютует Зевс печальный и сердитый,
И проступают лики на холсте.
Она очнулась и зовет куда-то.
Царица или пленница в тиши.
Подарит и разлуку и утраты,
Тому, кто к ней восторженно спешит.
 
 
ЧАСТЬ 2 ЗЕВС, ПОСЕЙДОН И АИД В ЛАБИРИНТЕ АФРОДИТЫ
 
 
1
Она решила осветить их путь,
Чтобы Кронос и Уран во тьме остались.
Пришла богиня, чтоб на них взглянуть.
А что осталось? Только боль и жалость.
Но все иным предстанет у сынов,
Все будет в их бессмертье по – другому,
И Посейдон растерян и взволнован,
Тень Амфитриты и дорога к дому,
Пусть дивная и кроткая жена
Тебе твой путь в тумане освещает,
Была легка и вечно влюблена,
Лишь улыбаясь, мужа вновь встречает.
Вполне доволен жизнью Посейдон,
Он где-то среди нимф опять спокоен,
Но прочен и прекрасен вечный дом,
И он богиней дивною доволен.
2.
А Зевсу Гера в жены ей дана,
И вроде хороша, и так упряма,
Что сладит с богом яростным она,
И небо и земля во власти драмы.
Но отчего все время он не с ней?
К чему с другими ночи он проводит.
И где-то там, средь яростных огней
Он бродит то в смятенье, то в тревоге.
Но что опять ты сотворила с ним,
О, Афродита, как же ты коварна.
И только тех пожаров лютый дым
На месте страсти, зло, неблагодарно
Останется и будет Гера вновь
Казнить любовниц и детей тревожить.
Но что там? Это Зесова любовь
Оставить их в покое всех не может.
3.
О ней еще поведаем потом,
И всех потомков мы с тобой увидим.
Но только усмехнется Посейдон:
– О, как же он любил и ненавидел.
Их было столько, скольких видеть мы
И в жизни долгой той могли едва ли.
Не защищен он видно от сумы
И от тюрьмы, не избежал печали.
Напрасно Гера хочет усмирить
Тот пыл беспечный, это ль ей под силу?
Но тот, кто так привык уже царить,
Он и любить умел еще красиво.
И пусть вдали останутся они —
Дарившие ему детей и ласки.
Но снова входит Афродита в сны,
И в жизнь его влетает без опаски.
4.
– Скажи мне Зевс, зачем тебе они?
– О ком ты снова, чудное виденье,
Страдает Лето, Леды грустны дни,
И там Семела только легкой тенью.
Красавица Европа чуть жива,
А Ио уносилась без оглядки,
Зачем для них ты расточал слова,
И чувства им дарил, играя в прятки.
– Но будут дети дивные сильны,
И миру так нужны теперь герои,
И хочется в преддверии весны
Заняться мне там, на земле любовью.
И разве ты была тогда другой?
– Такой же точно, – смело отвечала.
Любивший яро лишь саму любовь,
Зевс замирал, и Гера ревновала.
5.
А что Аид, он мрачен, он один,
Ему никто, как кажется, не нужен,
О, ты суров и нежен, старший сын —
Цветок запретный в мире обнаружив,
Ты будешь с Персефоной ад делить.
Других без всякой грусти отвергая,
Как странно, что любовь способна жить
Лишь там, где тьма, она там полыхает.
И до Олимпа больше дела нет,
И в чувствах нет ни боли и ни гнева,
Что привлечет? Лишь Персефоны свет,
И тени тех, кто жил так неумело.
И вот в тиши и суматохе вновь
Остался он в печали и сиянье,
К нему во тьму спускается любовь,
Орфей с Тезеем – в миг очарованья.
6.
Он знает все, он не спешит обнять
Всех женщин враз, и перед ним Эрида
Свой дикий пыл пытается унять,
И Цербер там рычит скорей для вида.
И знаю все, что кончив жизни путь,
Они придут, останутся у трона,
И вот тогда в тумане не забудь,
Что было там, веселый и влюбленный,
Предстанет перед ним тогда любой,
И все сраженья, все иные драмы,
Теперь ничто – здесь царствует любовь,
Она живет спокойно и упрямо.
Их смерть не удивит – она кругом,
Их тьма не устрашит – она повсюду,
Но в этом мире царствует любовь,
И лишь она одна подобна чуду.
7.
Об этом знают только те, кто нем,
А на земле все будет по-другому.
– Что было там? К Аиду шел ты с чем?
Какому богу ты служил, какому
Сатиру отдавал свой вечный пыл,
Тебя Аид сегодня здесь не спросит,
Он хочет знать, а как же ты любил,
Куда Амур тебя опять уносит.
И растерялся сладостный Орфей,
И оглянулся, не поверив чуду,
Любовь одна ценна среди смертей,
Она всевластна, и она повсюду.
И все равно, как кончилась война,
Кто победил, кто был убит внезапно,
Все здесь равны, и эта тишина
Сильнее и страшней того азарта.
8.
Но ты скажи Аиду, как любил,
И хмурый Зевс внезапно отступает
Он проиграл, а вроде победил,
Но он молчит, теперь не отвечает.
Кто мог подумать, что в последний час
Не подвиги и подлости ведут нас,
А этот свет ее прекрасных глаз,
А эта ночь изысканным салютом
Осветит все, и будет вновь убит,
Не ведавший любви, не знавший страсти,
– Во всем повинна снова Афродита,
Аид живет в ее неразделимой власти, —
Афине там Эрида говорит.
Афина только слушает в печали.
Не Зевс веселый, здесь Аид царит,
К нему пришли и нынче отвечаем,
9.
За то, что на земле случилось вновь
Мгновенье между прошлым и грядущим.
Скажи мне что? Лишь нежность и любовь
И пусть потом сойдутся злые тучи.
Но испытанье тьма готовит нам,
И с жизнью снова расставаясь с болью.
Когда Харон везет нам по волнам,
Мы остаемся в темноте с любовью.
Лишь для счастливцев будет рай в аду,
Туда уводит время Люцифера,
И Персефоне дарит он звезду,
Хранитель света не сидит без дела.
И пусть опять о темноте твердят,
Тот свет – он вечен, знает Афродита,
И сам Аид там слушает тебя.
Тьма и любовь – они навечно слиты.
10.
Жизнь коротка, но вечность впереди.
И дышит вслед она тебе сурово.
День отгорел, Аидовы шаги,
И Персефоны радостное слово.
И Люцифер нам дарит дивный свет,
Все остальные тают там в тумане,
И лишь любовь во мгле ее побед,
Нам больше и в Аиде не обманет.
Но этой тайны вечной ты не знал,
И вдруг она так яростно открылась.
И Утренней звездою засиял
Тот странный мир, являя свет и милость.
Бессмертие не каждому дано,
Но если ты любил и был любимым,
То и в Аиде будешь все равно
Ты жив и счастлив только миг единый…
 

Часть 5 Любовь чудовища

Пролог

И взглядом красавица так убивает,

Что даже Афина над нею не властна,

В зеркальном щите лишь она умирает,

Персей победил, суетилась напрасно.

Эта история начиналась в старые, давно забытые времена, когда Великаны, Титаны и чудовища только обживали землю, а боги с небес взирали на то, что там творилось. Вот примерно как все начиналось в вечной сказке о добре и зле.

Если от любви до ненависти один шаг, то и от красоты до безобразия тоже, особенно, если красавиц увидели богини и позавидовали им. Так случилось и с нашими героинями.

Родились у морского бога три красавицы дочери. Назвали их Сфено, Эариала и Медуза. Говорят, что были они ослепительно красивы до тех пор, пока богиня Афина не увидела их – вот тут все беды их и начались.

Старшие горгоны не питали ни любви, ни почтения к воинственной богине, они вовсе ее не замечали, за что и поплатились чуть позднее. А младшая Медуза вообще имела дерзость в храме богини Афины с Посейдоном – богом морей, встречаться. Там назначала она ему свидания, словно хотела свое превосходства показать. Но может быть, свидания назначал сам Посейдон, только виновата всегда была соперница, а не грозный бог. Тайное рано или поздно становится явным. Узнала о страстных встречах в храме и Афина, хотя долго от нее такую дерзость Медузы скрывали, но узнала богиня, что творится в святилище.

Как такое пережить было Афине? Месть – страшная месть – вот что могло немного успокоить воинственную богиню.

Глазом не успела моргнуть Медуза, все уже свершилось. Превратились чудесные темные волосы в змей, избивавшихся и шипящих яростно, пальцы увенчали стальные когти, крылья безобразные выросли, клыки вместо зубов появились. Такого ужаса даже Пан не наводил на тех, с кем ему приходилось сталкиваться. А панический страх в то время уже знали люди и духи, потому и стала его внушать всем Медуза.

Любой, кто увидит, испугается Медузу, охватит его страх, переходящий в ужас, и бежит он без оглядки, словно от себя убежать можно. Да и сестры ее тоже уродинами с того дня стали. Не просто страшны они были, но и опасны для любого, будь то бог, титан или человек. Как только посмотрит на них горгона, так и превращается несчастный, перепуганный странник в камень.

Но в заклятии всегда есть какой-то изъян. Эту тайну знала только сама Афина, убить Медузу можно было только глядя в зеркальный щит. Об этом она рассказала герою Персею и подарила ему тот самый зеркальный щит, когда отправила его расправиться с Медузой.

В награду за погубленную Медузу получил герой волшебный меч, который таился в ее теле. Вылетел из нее крылатый конь Пегас, он и стал символом Музы для поэтов. На нем, на крылатом том коне с головой Медузы, которая продолжала убивать всех, кто имел осторожность на нее взглянуть, и вернулся герой назад.

Атлант окаменел, когда показал ему голову Медузы Персей. Чудовище, за царевной Андромедой пожаловавшее, в скалу в море превратилось. О царях и прочих смертных и говорить нечего – груда камней появилась, как только они с Медузой сталкивались вольно или невольно. Да и самому герою туго бы пришлось, если бы не посоветовала ему Афина смотреть в зеркальный щит, когда с Медузой сражаться будет.

После всех своих подвигов он вернул голову Медузы богине Афине, так она у богини и оказалась. У Афины была и кровь Медузы, одна ее часть оказалась целебной, вторая – настоящим ядом. Ее подарила Афина Асклепию, когда он стал врачеванием заниматься.

Богини умели мстить жестоко тем, кто осмелился против них восстать, пытался с ними бороться.

Но чтобы расправиться с соперницей, даже Афине понадобился Персей, а уж нам сам Зевс велел взглянуть на любимого героя Афины и пройти с ним весь путь от начала и до конца.

 
Герои Персей
 
 
И будет сниться море до конца,
И это тьма в печали и тоске,
Но снова позовет Персей отца,
И где-то Зевс грохочет в высоте.
И мало века, мало жизни всей,
Чтобы с Медузой огненной сразиться,
Спасти царевну, усмирить страстей
Немую силу, к деду возвратиться.
 
 
Но он идет, но он летит во мрак,
Пегас ему так верно нынче служит,
И где-то там, в немом сцепленье драм,
Мы видим всадника, и все он нужен.
Пусть Андромеда ждет его вдали,
От горечи и радости немея,
Но где-то там, на краешке земле
Молчат цари и боги, без Персея.
 
 
Мир странно пресен, и почти безлик,
Тогда явилась гордая Афина
– Иди к нему, – Гермесу говорит,
Мир странно нем, без брошенного сына,
Пусть снова содрогнется глупый царь,
Он сам лишился дочери и внука,
Не жаль его, а вот Медузу жаль,
Летит Персей куда-то, боль и мука
 
 
В глазах Данаи, только он придет,
Он не оставит, не предаст любимых,
И глупый царь, в свой срок опять умрет,
Пророчества, глубины и вершины
Сбываются, Пегас летит во тьму,
Он увезет куда-то вдаль Персея,
И только нам пройдя огонь и тьму,
Герой наш станет лучше и смелее.
 

Это была удивительная и страшная сказка о самом прекрасном из греческих героев. И звали дивного юношу Персеем. Но обо всем по порядку.

Царь Акрисий узнал от оракула, что он погибнет от руки своего внука. Он спрятал в подземелье дочь свою. Никто из женихов не смог бы туда пробраться. Только Зевс пролился золотым дождем в темницу Данаи. Разгневался грозный царь, велел он посадить дочь и младенца в большой деревянный ящик и бросить в море.

– Вот и пусть вас обоих Зевс или Посейдон спасает, – крикнул вслед Старик, решив, что ему удалось перехитрить богов.

Волны унесли ящик на далекий остров в океане. Так оказался Персей вместе с матерью своей в чужом мире, во власти царя Полидекта. Там и вырос герой.

Тогда и предложил царь Персею убить Медузу Горгону и мир от чудовища избавить.

Трудное это было задание, но помогла герою сама богиня Афина. Она дала ему зеркальный щит, а Гермес волшебный меч. Ему пришлось пообщаться со старухами граями, они и указали путь герою. А нимфы в волшебной роще подарили ему шлем-невидимку, крылатые сандалии и волшебную сумку. Гермес помог ему узнать Медузу среди трех Горгон. Только после этого смог отрубить ей голову Персей.

На свет из тела медузы вылетел крылатый конь Пегас и великан Хрисаор. А шлем-невидимка спас его от мести горгон.

Персею пришлось встретиться с Атлантом, и эта встреча оказалась роковой. После ссоры Персей показал ему голову Медузы и тот окаменел, взглянув на нее.

Герой столкнулся с прекрасной девушкой на берегу. Она была отдана чудовищу в жертву – это оказалась царская дочь Андромеда, и ее спас Персей. Окаменело чудовище, а царевна вернулась во дворец отца и стала невестой героя.

Персей вовремя пришел во дворец царя Полидекта. Там почти в плену оставалась его мать Даная. Расправившись с царем, вместе с женой и матерью отправился он в царства вероломного деда своего. Но тот успел сбежать, узнав, что Персей возвращается. Только никому из царей не удавалось перехитрить судьбу. Когда все успокоилось, и он решил вернуться домой, то случайно был убит во время состязаний в метании диска. Диск метнул Персей.

Голову Медузы Персей подарил Афине. Она осталась у нее на щите, а волшебные вещи отдал их владельцам. От него пошел народ – персы.

 
Сражается отчаянно Персей,
Афина путь героя освещает,
С ним Андромеда, и во мраке дней
Врагов Медуза в камень обращает.
 

Горгона МЕДУЗА

Красота страшна и коварна. Мне снится Медуза

А вот еще одно греческое чудовище – одна из сестер Горгон – красавица Медуза. С ней придется столкнуться любимому герою греков Персею.

Главным украшением красавицы были чудные волосы.

Полюбил Медузу бог морей Посейдон, как только увидел ее. Прилетел к ней, обернувшись птицей. Свидание их происходило в храме воинственной богини Афины. Никак та не могла перенести того, что в его храме Посейдон восхищается другой. Зависть и ревность богини сделали свое черное дело.

Посейдон остался цел и невредим, не стала с ним связываться Афина. А вот Медузе она отомстила жестоко, стала красавица чудищем. Особенно досталось волосам ее, вместо них теперь на голове Медузы змеи живые копошились, такое любого в ужас приведет.

Как только увидела Медуза, что с ней богиня сотворила, так и сбежала она на край света, чтобы никто больше ее не видел и не слышал.

Но и этого показалось недостаточно разъяренной Афине. Заклятие ее было таковым, что любой, кто посмотрит на Медузу, должен был в камень тут же превратиться.

В заклятии всегда есть какой-то изъян. Эту тайну знала только сама Афина, убить ее можно было только глядя в зеркальный щит. Об этом она рассказала герою Персею и подарила ему тот самый зеркальный щит, когда отправила его расправиться с Медузой.

В награду за погубленную Медузу получил герой волшебный меч, который таился в ее теле. Вылетел из нее крылатый конь Пегас, он и стал символом Музы для поэтов. На нем, с головой Медузы, которая продолжала убивать, и вернулся герой назад. После всех своих подвигов он вернул голову Медузы своей богине, так она у богини и оказалась. У Афины была и кровь Медузы, одна ее часть оказалась целебной, вторая – настоящим ядом. Ее подарила Афина Асклепию.

 
И взглядом красавица так убивает,
Что даже Афина над нею не властна,
В зеркальном щите лишь она умирает,
Персей победил, суетилась напрасно.
 

Лирическое отступление

 
Красота страшна и коварна. Мне снится Медуза
 
 
Как страшно любить Посейдона.
А если Афина ревнует,
То ужас Медуза Горгона
сполна получила, живую
Красавицу змеи сковали,
и стало проклятьем заклятье,
И в камень глаза обращали
любого, смертельны объятья.
 
 
Пока по морям он скитался,
и пела в тиши Амфитрита,
Герой подрастал, собирался
расправиться с ней, и убита
Она еще будет тот ужас,
те страсти будить и смеяться,
Когда отомстила Афина,
чудовища в мире являлись.
 
 
Но в чем же она виновата.
Молчит – и ни крика, ни стона.
И снова несется куда-то
Пегас, и стонала Горгона.
Рожденный в тиши от союза,
навек окрыленный в порыве,
Останется пламенной музой
поэтам. И взмах его крыльев
 
 
Опять осеняет до срока
героя, летящего мимо.
Афина, о, как ты жестока.
И снова Медуза над ними,
Атлант каменеет в тумане,
и кто– то еще в этом мире,
Как страшно любить, и обманет
Персей ее, вздорный и милый.
 
 
И кровь твоя будет спасеньем,
и ядом, растает в тумане.
Уходят герои и гении,
и в пропасть Медуза их манит.
И в камень глаза обращали
любого, смертельны объятья.
Красавицу змеи сковали,
и стало проклятьем заклятье.