Текст книги "НЧЧК. Командировка"

Через час явился призрак Фреда Кругера.

– Ви-и-и-илы-ы-ы-ы мне-е-е-е! – простонал он, потрясая толстой веревкой, и вопросительно поглядел на Эринрандира.

Эльф колоссальным усилием воли заставил себя открыть еще один глаз – правый.

– А ну кыш отсюда! Нолвэндэ мне разбудишь, – шепотом прикрикнул он на привидение народного героя.

– Вилы? Мне? – изумился призрак.

– Надо было лучше за вилами своими следить. Чтобы всяким выродкам в руки не попадали, – назидательно заявил Эрин. – Теперь у Тымеррланга их клянчь. Брысь!

И снова задрых, но прежде чем пасть в пучину сна, ему подумалось, что момент удивительно символичный и даже в чем-то романтический. Они с Нол впервые ночуют рядом, под одной крышей. И это уже совсем неплохо. Особенно для тех, кто совсем недавно пытался друг друга убить. И если кто-то скажет, что это не тенденция… Хр-р-р…

По утрам в Колдубинске так же отвратительно, как и вечерами. Даже в таком умиротворяющем месте, как морг районной больницы. И в основном потому, что туда врывается целая толпа коллег-энчечекистов, одержимых желанием начать трудовой день, во главе с товарищем Шраком, отмачивая направо и налево двусмысленные шуточки относительно капитана ап-Телемнара и его напарницы. Cамая пристойная из них прозвучала из уст Дзира:

– По всей стране прекраснее рассказа не найдете, чем опус о двух эльфах, что в обнимку дрыхнут в морге, – продекламировал он, наивно полагая, что все присутствующие узнают последнюю строчку из знаменитой трагедии.

Не тут-то было! Доблестные энчечекисты высоким искусством интересовались мало, тонкостей и намеков не ценили, а потому остальные шутки оказались гораздо более откровенного содержания.

Во-первых, Эрин с Нолвэндэ спали вовсе не в обнимку, и даже не рядом, а во-вторых, соратники выбрали вернейший способ убить в девушке любое желание общаться со своим шефом на любую внеслужебную тему.

«Проклятье! А ведь только-только все начало налаживаться! – досадливо подумал Эринрандир, отметив, как сторонится его напарница. – Оставьте нас в покое!»

– Чего такой невеселый? – поинтересовался Зарин.

Вот уж кого вся эта суета и толкотня обрадовала несказанно. Все обернулось наилучшим образом: маньяк пойман, монстры лесные умерщвлены, магические вилы найдены, сволочь-мэр – и тот будет теперь смещен. Через какое-то время гости из области уберутся восвояси, а достойный сын Иприта получит в свое распоряжение не районный центр, а конфетку. В плане преступной магии.

– Воротит меня уже от Колдубинска, – мрачно пробурчал Эринрандир. – Что ни день, то какая-нибудь гадость.

– А я думал, ты снова с напарницей погрызся, – ухмыльнулся гном.

– Отстань от меня! – рявкнул Эрин и чуть не съездил тому в ухо, когда бестактный старший лейтенант обернулся к Маки и скорчил гримасу под названием «очередные эльфячьи фокусы».

А криминалист, в свою очередь, не удержался и съязвил:

– Трахаться надо чаще. Для здоровья полезнее.

– … мой …![20]20
  Очень редкое матерное выражение, смысл которого абсурден, ибо противоречит физиологии всех гуманоидных рас, и которое мы не будем воспроизводить в целях борьбы за нравственность.


[Закрыть] – взорвался эльф.

– Стоп! Как ты сказал? – восхищенно переспросил Шрак.

Эрин повторил четко и по слогам. Благо, Нолвэндэ уже ушла. Кто-кто, а гоблин оценит изысканный словесный оборот, ибо он и в самом деле редкий. При том, что все вокруг взрослые и знают множество комбинаций, а кое-что придумали сами.

– Первый раз такое сочетание встречаю. Не забыть бы, – признался безопасник.

– Будете меня дергать, не такое услышите, – пообещал ап-Телемнар и слово свое сдержал.

День выдался жаркий во всех отношениях, и сослуживцы услышали из эльфийских уст еще немало достойных запоминания выражений и целых словесных оборотов из арсенала Эринрандирова взводного из учебки – незабвенного гоблина Глоха.

Мэра взяли на себя Рамбо с Кагырыбом, устроив тотальный обыск в магистрате и на дому у Кальмара Карповича, а так же допрос самого обвиняемого. Больше всего энчечекистов волновала причина, по которой личная охрана мэра устроила перестрелку с ДОБРовцами. Не признать в полностью экипированных дроу имперских военнослужащих – это не разгильдяйство, это – преступление.

Для наведения порядка в «Ёлочках» товарищ Шрак вызвонил начальника областной налоговой службы и очень настоятельно рекомендовал провести внеплановую проверку деятельности МЛТП. Растратчиками НЧЧК не занималась.

Эрин, Нолвэндэ и криминалисты вкупе с трассологом – молоденьким сиреном Китом, прозванным Кашелопом за широкий рот и любовь к кашам, занялись делами и делишками колдубинского маньяка. С самим Буратом Карловичем Пинофилло работал Тыммерланг, и, надо сказать, что Эринрандир лешему совершенно не завидовал. Допрос обычного следователя НЧЧК, такого как капитан ап-Телемнар, и допрос, проведенный боевым магом, это, знаете ли, две очень большие разницы, как говорят в Эсгаротовске. Таким образом, временно избавленные от необходимости общаться с Буратом, Эрин и его напарница занялись сбором вещественных доказательств, написанием горы отчетов, протоколированием и прочими следственными действиями, только от одного пересказа которых скулы сводит. Правда, приходилось выслушивать восторженные вопли от Эсмеральды и Мирабэллы по поводу зубушек, дубов-колдунов и ползающих грибов. Хоббитянки аж пищали, когда препарировали буратовских монстров. А их шефу – вредному гному Маки – Эрин отомстил с чисто эльфийской изощренностью, заставив вдоль и поперек излазить весь Колдубинский, он же Гадский, лес на коленях в поисках останков Мальвы – бабушки с голубыми волосами.

– Что тебе не нравится? – хладнокровно удивился эльф, когда Маки начал возмущаться. – Работа на свежем воздухе очень полезна для здоровья. Любишь трахаться – трахайся!

И только, пожалуй, с безответным и деликатным Китом Эрин сумел найти общий язык и взаимопонимание. Прошлогодний выпускник юрфака, сирен из кожи вон лез, чтобы угодить требовательному и раздраженному эльфу, и, конечно же, не осмелился съехидничать по поводу командировочных подвигов Эрина и Нол. Нет, Дзир и остальные дроу и словом не обмолвились о так называемой массовой галлюцинации, но соратникам хватило истории про наведенное безумие, порубку монстров бензопилами и топорами, а так же похищения лейтенанта Анарилотиони.

– Вы – не энчечекисты! – проорал в трубку Ытхан, во время очередного звонка-взбучки. – Вы – оружие массового поражения мирного населения.

Имелись в виду жалобы от дриадской диаспоры, которыми местные страстоцветы успели затерроризировать руководителя областного управления НЧЧК. Дриады изводили Ытхана Нахыровича, а он отыгрывался на издерганном эльфе.

– Можешь забыть о премии, ап-Телемнар!

«Засунь её себе в задницу!» – мысленно огрызнулся Эрин.

– Я тебе что-нибудь посерьезнее засуну во все дырки! – отозвался орк, словно умел читать мысли. – Я прекрасно знаю, что ты сейчас подумал, ушастая сволочь. Но ты должен знать, что за самоуправство с дриадами тебя ждет куча неприятностей. К тому же, из-за твоей халатности едва не пострадала Нолвэндэ. И если бы не Дзир, то еще неизвестно, чем все бы кончилось…

На Эринрандира, как впрочем и всегда, начальство вдохновенно вешало всех бешеных собак, но эльф-следователь и не сопротивлялся. Плох он или хорош, но маньяк пойман, а опасный артефакт изъят из магического оборота сил. Все остальное не важно, по большому счету.

Хорошо быть идеалистом – всегда найдешь повод порадоваться торжеству вселенской справедливости. Даже когда тебе самому вместо похвал и почестей достались лишь тумаки и шишки.

У Ытхана так всегда – если, образно говоря, одной рукой он лупцует по чему попало, то другой рукой обязательно приласкает и даст шоколадку. Метод кнута и пряника. Кроме того, где вы видели орка, страдающего объективностью и рассудительностью? Это такие же несовместимые понятия как: сдержанность и гоблины, деликатность и гномы, а так же, оптимизм и сирены. Про дриад лучше вообще не вспоминать, и тем паче не говорить, чтобы у Нолвэндэ не приключились корчи от злости на белокурых дев.

* * *

Вопли Ытхана Нахыровича, столь громкие, что слышны были в другом конце коридора, и яростные настолько, что казалось, брызги пены вылетают из динамика телефона, разъярили меня несказанно. Какого балрога, в конце-то концов?! Да, мы изрядно тут накосячили, но… Но! Покажите мне, Моргот вас всех подери, того, кто способен раскрыть целых два преступления за неполных пять суток?! Уничтожить свору монстров, живым взять маньяка-убийцу, найти опаснейший артефакт, да еще и извращенца-градоначальника накрыть! И все это – в тяжелейших условиях массового психоза и… Балрог! С меня хватит. Если идиотские подколки этих явившихся на все готовенькое придурков, которые по какому-то недоразумению считаются нашими коллегами, я еще терплю, скрепя сердце, то уж столь явная несправедливость не должна оставаться безнаказанной! Дриады! Пфе! Если этот старый орк способен из-за кучки обманувшихся в своих непристойных ожиданиях… бл… блудниц… так унижать офицера и дворянина, то… Короче, я это так оставлять не собираюсь. Тот, кто оскорбил моего напарника, оскорбил и меня. А душевного трепета перед начальством я не испытывала отродясь – и испытывать впредь не собираюсь!

В общем, кипя праведным гневом, я заперлась в сортире с сигаретой, набрала номер Ытхана и вкратце изложила ему свои соображения по этому поводу. Орк попытался разгневаться в ответ, но меня уже понесло. Главное – не дать противнику опомниться и начать отстреливаться. Штурм и натиск – наше все.

– Как вы можете, не разобравшись в ситуации, объявлять действия капитана ап-Телемнара неправомочными, а? – наседала я, чуть ли не подпрыгивая в тестом сортире. – Почему вы считаете, что он не должен был допрашивать этих… женщин? Я что, должна вам напоминать, что черная дендромантия – это специфически дриадская магия? Или вы забыли, что Пинофилло – леший? Как мы могли быть уверены, Моргот вас побери, что все, я повторяю, все дриады и лешие в этом проклятом городе не замешаны в преступлениях?!

– Но… – попытался вставить орк.

– Даже сообщница Пинофилло – Мальва Одуванчикова – была именно дриадой, а не наядой, баньши или корриган! И если бы капитан успел допросить всех дриад этого города поголовно, то события могли бы пойти совсем по-другому!

– А… – Ытхан повторил попытку меня прервать, но безуспешно.

– Все действия моего напарника были оправданы и задокументированы. Он что, применял к свидетельницам пытки? Оказывал давление? Домогался?

– Э…

– Пусть скажут спасибо, что их допрашивал именно он! – гавкнула я и прервалась, чтоб сделать вдох. – Теперь о самой операции…

– Нолвэндэ! – умудрился прорваться сквозь заградительный огонь шеф. – К тебе у меня тоже есть ряд претензий! Главврач «Ёлочек»…

– А главврач «Ёлочек», между прочим, сбил всех с толку, инсценировав побег своего пациента и фактически отправив его на верную смерть! – взвилась я. – Да его за такое не то, что лицензии лишить, его подвесить вверх ногами надо. На заборе! И санитаров с охранниками – с ним заодно.

– А тар-Иприт…

– А тар-Иприт закрывал глаза на выходки этой снулой рыбины, вашего разлюбезного Кальмара, и прошляпил маньяка прямо у себя под носом. И вместо того, чтоб позволять себе грязные намеки в мой адрес, тар-Иприту следовало бы лучше за собственным моральным обликом последить!

– Но вы же весь город на уши поставили! – взорвался орк. – Бензопилы, топоры, выходки эти идиотские!

– А вы, Ытхан Нахырович, возьметесь утверждать, что вот так вот запросто сумели бы совладать с наведенным безумием? – злобно вопросила я. – Самостоятельно, без помощи магов?

– Вот и мне интересно, как это вы умудрились с ним справиться! – буркнул шеф. – Вдвоем.

– Ну вот что, – я озлилась окончательно, – хихиканье наших коллег я еще стерплю, в конце концов, они не знакомы со мной практически с рождения, но вы… Как вам не стыдно!

– Нол! Ну, а чем это вы там занимались, вдвоем в лесу?

– Ваши намеки оскорбительны, господин полковник. Извольте немедленно извиниться, – ледяным тоном отчеканила я. – И впредь не позволяйте себе подобных инсинуаций.

– Твой отец…

– Мой отец вправе вас пристрелить за такие высказывания в адрес его дочери. Я не поняла, сударь, вы что, на дуэль нарываетесь?

– Нолвэндэ! – шокированный Ытхан засопел в трубку. – Но я не понял – чего это ты его так защищаешь, нашего капитана?

– Это вы мне объясните, с какой стати вы упорно пытаетесь повесить на моего напарника всех окрестных волколаков, – я фыркнула. – Честное слово, вы меня разочаровываете, Ытхан Нахырович. Ваше мнение несправедливо и субъективно. Это очень некрасиво выглядит, особенно со стороны.

– Хорошо, Нол, – вздохнул шеф. – Извини. Но такого беспредела, как вы учинили в Колдубинске, давно уже никто не устраивал. Пресса нас разорвет.

– Пресса сначала попытается порвать нас, за вас они примутся потом, – я ухмыльнулась, остывая. – Вот нам с ней и разбираться. Прорвемся. Извините, что наорала.

– Ладно, живи, – орк хрюкнул. – Моргот! Вот если ты уже сейчас стыдишь и клеймишь своих начальников, что дальше будет? Ты их начнешь сажать и вешать?

– Если они будут злоупотреблять своим положением – не исключено.

– Подрастешь – пойдешь в службу собственной безопасности, – Ытхан фыркнул. – Там таким фанатикам всегда рады. Деточка. А пока следи, чтоб этот… ушастый себя хорошо вел, а то я ему эту историю с дриадами еще вспомню. И с журналюгами разбирайтесь сами. Поняла?

– Так точно, шеф, – буркнула я и попрощалась.

Вот так-то. А насчет грядущей карьеры в рядах «умывателей рук»… я надеюсь, он пошутил? Хотя…

* * *

Кстати, о дриадах. Оккупировав общежитие, дроу сразу оценили масштабы работ по окучиванию зарослей красавиц и поняли, что их талантам тут точно найдется применение. Вузеллин уже сладострастно потирал ладони, когда боевые товарищи припомнили ему проигранное пари, и послали в аптеку за… аспирином (и за ним тоже, но не только и не столько). Дело было в конце рабочего воскресенья, заведение Сулемы, по идее, не работало, но в маленьких городках это вовсе не проблема. Вузеллин, вооружившись объемным и непрозрачным пакетом, как ушел, так и пропал на несколько часов.

Волноваться начал даже Дзир.

– Да что там можно делать столько времени? – тревожно вопрошал спецназовец, поглядывая на часы.

Дроу как раз занимались тем, что мешали Нолвэндэ и Эрину спокойно работать, и одновременно готовились к ночным трудам.

– Позвони ему, – предложила мыслечтица.

– Видишь ли, прекрасная светлоэльфийская дева, мой звонок будет расценен как покушение на личную жизнь и свободу, а так же ограничение прав личности моего верного друга, – завернул философски спецназовец. – Я же его не на боевое задание послал, а за… аспирином. Это неопасно.

– Тогда не стучи ботинком об ножку стола, – потребовал Эринрандир, не отрывая взгляда от содержимого папки с фотографиями. – Ты меня нервируешь.

«А лучше вообще исчезни, Темный, и оставь нас в покое хоть на полчасика. Видеть всех вас уже не могу».

– Какой-то ты нервный в последнее время… – начал было дроу.

– Дзир-р-р-р! Сколько можно? Я работаю! – взвился капитан ап-Телемнар.

Мало того, что добрые соратники постоянно третировали эльфов, портя Эрину все удовольствие от присутствия рядом напарницы, так еще и нормально работать мешали.

– Ты неправ…

Невозмутимый спецназовец уже собрался развить мысль о несовершенстве нервной системы у Светлых, как в дверях появился Вузеллин. Без… аспирина, но с невоспроизводимым выражением на смазливом лице. Задумчивым знатный дриадовед становился только в одном случае – когда речь шла о его шикарном «квейке».

– Неужели машину побили? – спросила изумленная состоянием дроу Нолвэндэ.

Но Вузеллин молчал и мечтательно рассматривал свои ногти.

Вид сородича подействовал и на Дзира. Командир ДОБРа тихо сказал что-то на одном из Темных диалектов и погрузился в серьезные раздумья.

– Что все это значит? – поинтересовался Эрин.

– Это значит, мой Светлый друг, – вздохнул дроу. – Что у наших знакомых дриад намечается траур и великое горевание.

– Почему?

– Потеря великого дриадолюба – это серьезная и невосполнимая утрата.

– В каком смысле?

– В прямом. Наш Вузеллин влюбился в аптекаршу.

Энчечекисты потрясенно уставились на завзятого ловеласа, который, казалось, ведет неслышный мысленный диалог сам с собой и не замечает ничего вокруг. А так оно и было на самом деле. Дроу разве только не впал в кому.

– И что теперь? – шепотом спросила Нол.

– Ничего. Дальше будут решать Матроны. Для Сулемы Кранн-Тецц наш Вуз выгоднейшая партия, и она постарается своего шанса не упустить. Моя мать – На-Гайна, скорее всего, сохранит нейтралитет, как выскажутся остальные, решать не берусь, – рассуждал Дзир вслух. – А если Вузеллин проявит себя с лучшей стороны, придумает какой-нибудь хитрый ход, провернет интригу с умом, то вполне возможно, что из этого всего что-то и выйдет.

Хладнокровие, с которым ДОРБовец предсказывал судьбу товарища по оружию, выглядело как-то дико и даже жестоко.

– Короче, выпадает Вуз из наших веселых забав, – ухмыльнулся Дзир. – Дровские девы безумно ревнивы, и о дриадах ему придется забыть, – он поглядел на зачарованного сородича. – Да он уже забыл. Теперь только Сулема и больше никто. И то, до церемонии сочетания – никакого секса.

– А если Матроны не сойдутся в… цене? – не отставала мыслечтица. – Если не будет свадьбы?

Спецназовец закурил и, затейливо выпуская дым красивыми колечками, рассказал:

– Существует несколько выходов. Вузеллин может совершить ритуальное самоубийство. Это раз. Он может уйти из семьи и стать изгоем. Это два. И как третий вариант: он попросит у Матрон особое снадобье, наподобие отворота, выпьет и разлюбит Сулему. Но если их любовь истинная и настоящая, то снадобье не подействует. И тогда Вуз обречен на самую жестокую пытку – любить недоступную деву до конца дней своих.

– Ты хочешь сказать, что отвороты не работают, когда идет речь о настоящей и взаимной любви? – переспросил Эрин.

Ему, по известной причине, это тема оказалась чрезвычайно близка. Хотя бы потому, что предстояло еще признаться в содеянном Нолвэндэ. Конечно, лучше бы она навсегда осталась в неведении, а еще лучше, если бы зелье Эфы сразу отправилось в мусорный бак. Но раз уж случилось, но надо рассказать правду. Если Нол узнает, и не от Эрина, а от других… Тогда и ритуальное темноэльфийское самоубийство ему не поможет.

– Во всяком случае, так все выглядит в теории, – пожал плечами Дзир. – Убить себя я Вузу не дам. Изгоем он не станет, в этом можно быть уверенным абсолютно. Остальное в воле Эилистраи.[21]21
  Эилистраи – богиня добрых дроу.


[Закрыть] Так что не все так плохо, если не считать, сколько денег и бензина потратит бывший дриадовед и цветолюб на поездки в Колдубинск.

Вы говорите, что дроу – прожженные циники? Так оно и есть.

Аминаллон и Меноваззин, если и опечалились безвременной потере товарища по эротическим подвигам, то не слишком сильно.

– Нам больше достанется, – заявил старший из близнецов.

И так как у темноэльфийских воинов все было одинаковым, начиная от внешности, заканчивая маркой автомобиля, то решили устроить соревнование по опылению колдубинского биоценоза, причем в нескольких номинациях. Самой невинной было количество употребленных дриад, про остальные в приличном обществе лучше не рассказывать. Победил Меноваззин, обойдя брата всего на одну… измерительную единицу.

Короче, дроу в Колдубинске понравилось. И с тех пор в славном тихом городе приезд Темного эльфа считается предвестником грядущей оргии.

К полудню 24 марта в городе стало не продохнуть от понаехавших полицейских чинов, налоговиков, членов комиссии по делам рас-меньшинств, шишек из Объединенного Комитета Детей Леса, правозащитников и журналистов. И хотя Ытхан в качестве подкрепления прислал еще одну группу криминалистов, но работать стало совершенно невозможно, не говоря о том, чтобы нормально поесть или перекурить. Колдубинск, говоря современным языком, весьма далеким от идеальных образчиков словесности, плющило и таращило от изобилия впечатлений. То – тишь да гладь, то – кошмар и скандал.

Эринрандира, пожалуй, по-настоящему радовала лишь возможность докопаться до сути произошедшей здесь трагедии. А Бурат Карлович умудрился поразить своей бессердечностью и патологической жестокостью даже видавшего виды Тыммерланга. Орк участвовал в Третьей Хинтайской, сражался на передовой и, по слухам, имел такой комплект наград, что на парадном кителе места для них не хватало. И то его трясло от Пинофилло:

– Тварь! Была бы моя воля… – рычал боевой маг, и на смуглых скулах ходуном ходили желваки.

Тогда они с Эрином взялись за лешего, так сказать, с двух концов, как бы двусмысленно это не прозвучало. Эльф играл роль злого следователя-психа, орк – рафинированного чародея-теоретика с парочкой научных степеней. Капитан ап-Телемнар орал, стучал кулаком по столу, брызгал слюной, время от времени выхватывал «Куталион» и щелкал предохранителем. Майор Тыммерланг Батыевич цедил сквозь узкие губы заумные вопросы, сыпал научной терминологией и делал вид, будто глубоко презирает помешанного служаку-эльфа, а господином Пинофилло любопытствует исключительно во имя науки. Тщеславие лешего и сгубило. После многих лет безвестности перед ним нарисовали возможность войти в историю, пусть даже через черный ход, и прославить свое имя в веках. Качество славы Бурата Карловича волновало менее всего.

В очередной раз, Эрин убедился, что всеми злодеями-душегубами движет в их поступках одно и тоже – зависть, озлобление на весь мир и чувство безнаказанности. Добавьте сюда ненасытную жажду власти и жестокость, и получится убийца. Казалось бы, ну отказала на заре юности в близости легкомысленная прелестница, так что теперь ненавидеть всех девушек поголовно? Нашлась же любительница длинных носов и склочного характера – покойная ныне Мальва Одуванчикова. И ведь, судя по фотографиям, в молодости дриада отличалась необычайной красотой и прямо-таки фарфоровой кожей лица. Работай себе честно, семью создавай, детей расти. Ан нет! Мало было Бурату Карловичу простых житейских радостей и тянуло его на поиски высшего смысла жизни. И добро б поиски ограничились только некромантскими книжонками, а то ведь опыты повадился ставить. На живых девушках. Хитер был леший. Местных не трогал, а заманивал одиноких автомобилисток на трассе. Измывался по– разному, убивал, а потом насиловал. Живые, они же кричат, проклинают, сопротивляются и обзываются, а мертвые лежат тихонечко и слушают все, что лопочет страстный любовник. Для этого дела Бурат приспособил древний алтарный камень и получал массу острых ощущений. И возможно, Пинофилло остался бы обычным сексуальным маньяком, если бы, рыская по болотам, не нашел Вилы народного героя. С этого момента началась совсем иная история, ничуть не менее отвратительная, чем карьера насильника-некрофила. Постепенно он подчинил себе болота и лес, незаметно превратив все окрестности Колдубинска в паутину зла и ненависти. Бурат Карлович никуда не торопился, делал все осторожно, внимания к себе никак не привлекал. И только Миха Барабос с женой – единственные в округе оборотни, смогли почуять в нем врага и хищника. Но единственное, что смог сделать Миха – это выжить Пинофилло с завода.

Оставшись не у дел, постаревший Бурат решил идти ва-банк и провести обряд Открытия Малых Врат, чтобы сбежать с Вилами в другой мир, да еще и бессмертие обрести в придачу. Тогда-то и понадобились ему жертвоприношения магов из «Ёлочек». Почему именно пациенты МЛТП? А они оказались самыми уязвимыми. С Эфой Горыниевной и главврачом Танком лешему оказалось не под силу совладать, даже с помощью артефакта. В городе он боялся наследить, а обитатели «Ёлочек» хоть и не в себе, но магической силы в них не убавилось.

И тут в Колдубинск приезжает невинная эльфийская дева. Один шанс на миллион, говоря честно.

Надо рассказывать о чувствах Эрина, когда некрофил с наслаждением живописал, что именно он собирался проделать с Нолвэндэ, смакуя свои впечатления от прикосновений к её телу? Правильно! Не надо.

– У тебя железная выдержка, ап-Телемнар, – сдержанно похвалил его Тыммерланг в курилке. – Сразу видно – бывший разведчик.

И руку пожал. А потом подумал и добавил:

– А в записях о подробностях самого задержания ограничимся только общей констатацией, что ты отвлек его внимание на себя. Договорились?

Эрина такая формулировка вполне устроила.

– Я словно в выгребную яму нырнул и там полдня плавал брассом, – сказал он в ответ на вопросительный взгляд напарницы, когда, мрачный и разбитый, ввалился в Заринов подвал ближе к вечеру.

– Это еще не последний заплыв, – вздохнула девушка. – Скоро будет брифинг для прессы. От Тиф-ИНФО тоже прикатили.

– Тогда впереди показательные выступления и художественные прыжки в дерьмо со стометровой вышки.

Настроение у эльфа испортилось окончательно. Кто может быть хуже убийцы-некрофила? Точно! Журналист из бульварной газеты.

И очень, очень хотелось водки. Запить её жгучей горечью сладковатую тухлятину признаний Бурата и хоть ненадолго отключить сознание.

Но пить Эрин не стал. Просто из принципа.

Брифинг организовали в актовом зале, и, после апробации допотопной звуковой аппаратуры, от неё вообще отказались. С одной стороны, все присутствующие быстро охрипли, и особо голосистые деятели быстро сошли с дистанции, а с другой стороны – официальным лицам пришлось выслушивать все бредни, не имея возможности отключить микрофон откровенным хамам и болтунам.

Кому достались все ушаты помоев, можно угадать с первого раза. Капитану лорду Эринрандиру ап-Телемнару, кому ж еще?

Товарищ Шрак за все время не произнес ни единого слова. В его задачу входило угрюмо молчать и хмуриться, вызывая своим видом иррациональный страх в сердцах писак. Командир ДОБРа тоже не отягощал себя ответами. Дзир с видом кинозвезды демонстративно курил, потягивал энергетик и полировал ногти пилкой. Маки пробубнил с бумажки отчет о результатах расследования. Из-за специфической терминологии, которой был густо пересыпан текст, половины написанного никто не понял, и это обстоятельство лишь накалило страсти в душном зале.

– Как получилось, что столько лет под носом у НЧЧК творились такие страшные злодеяния? – выкрикнула наяда из «Мордорского добровольца»

– Дела об изнасилованиях и пропавших без вести женщинах вела криминальная полиция, – ответил Эрин.

Естественно, за шумом и гвалтом его ответ не услышали.

– Говорите громче, капитан ап-Телемнар!

– Ведите себя тише, – невозмутимо заявил эльф и повторил свой ответ, не повысив голоса ни на полтона.

– Значит, только насильственная смерть пятерых магов подвигла НЧЧК к решительным мерам? – снова спросили его.

Кто-то из столичного таблоида, лица спрашивающего капитан не рассмотрел. Впрочем, все они на одно лицо: упитанные мальчики и девочки, никогда не державшие в руках ничего тяжелее мобильного телефона или бокала с апперитивом. Ненавистью ко всем этим радетелям о народном благе Эрин проникся еще в столичный период своей жизни.

– Маги – это наш профиль, – ответствовал он.

– Колдун убивает безвинных женщин, а НЧЧК бездействует! – взвизгнула все та же наяда из «Добровольца».

Оправдываться Эринрандир не стал. Это все равно, что отвечать «гав-гав» на лай собаки.

– Следующий вопрос, господа.

– Не станет ли данное дело началом гонений на весь Лесной народ? – озабоченно спросил сородич Пинофилло из Комитета. – Поводом для дискриминации, например.

– Ни в коей мере, – твердо заверил его эльф.

– Тогда как вы поясните жалобы от дриадской диаспоры?

Хороший вопрос. Но пускаться в объяснения причин ночного допроса Эрин не собирался.

– Издержки следствия, которые бывают в каждом серьезном деле, – отрезал он.

От Тараннона из «ДиверсантЪ», с которым следователь был знаком лично, последовал следующий вопрос:

– Закроют ли профилакторий «Елочки»?

На который, к взаимной радости, энчечекист ответил:

– Не ко мне вопрос.

По лицу журналиста было видно, что эта командировка в славный Колдубинск сорвала ему кучу планов, и месть редактору будет страшна.

– Что теперь станет с Вилами? – вяло полюбопытствовала орка в полосатом шарфике.

– Их передадут в компетентные органы для изучения специалистами узкого профиля.

– А каковы ваши личные впечатления?

– Мои личные впечатления занесены в протокол и являются тайной следствия, не подлежащей разглашению.

В свое время журналисты, прочитав, что пресс-конференцию будет вести капитан ап-Телемнар, начинали тихо ругаться матом, проклиная инквизиторскую хитрость энчечекистского начальства, ведущего невидимую борьбу со свободой слова. Эринрандир славился унылой манерой изложения, односложностью ответов и патологической любовью к цитированию параграфов из обоих уголовных кодексов. Словом, труженики пера и диктофона скучного эльфа не любили. И нелюбовь эта была и оставалась взаимной.

Уже через полчаса так называемого брифинга жрецы печатного слова начали зевать и подозрительно ерзать на стульях, как дети, обпившиеся сока на садиковском утренике. Когда тоненький мутный ручеек вопросов окончательно иссяк под палящим солнцем эльфийского бюрократического красноречия, а товарищ Шрак объявил о его закрытии, журналисты вздохнули с невероятным облегчением.

Но Эрин расслабляться не стал, он знал – на улице его ждет не дождется остальная пишущая братия из тех газет и журналов, которые не получили приглашения на брифинг. Отказ в аккредитации энчечекисты мотивировали просто и оскорбительно – несоответствие профиля издания, а так же отчетливая «желтизна».

Теперь «униженные и оскорбленные», образно говоря, точили свои перья, чтоб разорвать наглого следователя и его напарницу. Хе-хе…

– Я подгоню машину, – шепнул Эрину хитрый дроу и растворился в пространстве.

Возвращались в Распадок вчетвером – Дзир, Меноваззин и пара Светлых. Но дроу не рискнули пробираться через толпу «акул», все-таки спецназовцы вооружены, а приказа стрелять по цивильному населению они не получали. Как говорится, береженого Ллот бережет.

Увидев в дверях магистрата Эрина и Нол, газетчики взвыли и бросились вперед, тыча в лицо эльфам микрофоны и забрызгивая ядовитой слюной.

– Капитан! Ответьте на несколько вопросов.

– Капитан, вы специально подослали вашу напарницу в дом к маньяку?

– Нет. Так получилось случайно, – сказал он сухо, пытаясь найти лазейку в сплошной стене из тел.

Их окружили со всех сторон, не давая даже шагу сделать вперед.

– Миледи, вы провели наедине с убийцей несколько ночей. Неужели вы ничего не заподозрили? – спросила упитанная гоблинша в парике, решив переключить внимание на более молодую и неопытную напарницу вредного эльфа.

На Нолвэндэ обрушился шквал из вспышек.

– Эта информация секретна. Мне очень жаль, – обворожительно улыбнулась мыслечтица.