Текст книги "Русская книга о Марке Шагале. Том 1"

Часть II
Статьи. Выступления. Интервью

1. Искусство в дни октябрьской годовщины

Рабочие и крестьяне уже начинают праздновать свою революционную годовщину. Не будем чрезмерно распространяться о том, что годовщина эта первая и редкая в истории. Это ясно как друзьям, так и врагам.

Какую, однако, речь могу повести я – художник, в связи с этой годовщиной?

Не покажется ли многим это странным! не сомневаюсь. Вот этого и не должно быть. И вот почему.

Искусство жило и будет жить по своим собственным законам. Но в глубине своей оно проходит те же этапы, которые проделывает все человечество, подвигаясь к более революционным достижениям. И если верно то, что только в настоящий момент, когда человечество, вступая на путь последней революции, может быть названо Человечеством с большой буквы, точно так же и еще в большей степени – искусство лишь тогда может называться Искусством с большой буквы, когда оно революционно по существу.

Только такое Искусство, во всех областях его, в силах отстоять свое историческое право на жизнь, и такое именно искусство и такие именно революционные творцы его требуют внимания, достигают его, волнуют нас.

Пусть же не смущаются те, кому кажется страшным и непонятным наше искусство и то, что Искусству отведено чрезмерное место в эти народные праздничные дни.

Никто не осмелится лишить права на жизнь политические достижения революции.

Дайте же и нам дорогу!

Мы также справляем годовщину революционного Искусства, годовщину падений академий, «профессоров» и восстановления в России власти левого Искусства. Пусть не все деятели Искусства и во всех областях его это поняли. Если они жизнеспособны – рано или поздно они это поймут.

Празднование первой годовщины Октябрьской революции. Витебск. 7 ноября 1918. Кадры кинохроники. Манифестация и парад

Празднование первой годовщины Октябрьской революции. Витебск. 7 ноября 1918. Кадры кинохроники. Парад военных частей

Празднование первой годовщины Октябрьской революции. Витебск. 7 ноября 1918. Кадры кинохроники. Митинг на Орловской площади. Выступает комиссар Семен Крылов

Празднование первой годовщины Октябрьской революции. Витебск. 7 ноября 1918. Кадры кинохроники. Парад военных частей. Конные командиры

Но нам возразят и скажут: «отчего же вы меньшинство?» Вас никто, по крайней мере, в нашем городе, буквально никто – не понимает, мы все в недоумении перед вашими произведениями – в то время как за нашей политической революцией – большинство.

Но не правы будут те, кто станет доказывать, что так не должно быть, по крайней мере, в том периоде человеческого развития, который мы переживаем в настоящее время. Да, творцы революционного Искусства всегда были и есть в меньшинстве. Они в меньшинстве с того самого момента, как пала величественная греческая культура. С тех пор – мы – меньшинство. Но мы им не будем! Недаром земля трясется! За нами придет большинство, когда две революции, политическая и духовная, шаг за шагом искоренят наследие прошлого со всеми предрассудками. Но будет ли с нами большинство сейчас или позже – это нас не останавливает. Мы упорно и властно, подчиняясь внутреннему голосу художественной совести, предлагаем и навязываем наши идеи, наши формы, формы и идеи нового, революционного Искусства, и мы имеем мужество думать, что за нами будущее. И как бы многие не смущались резкостью левого Искусства, мы должны сказать как друзьям, так и противникам: предрассудки прочь! Киньтесь с головой в море народного революционного Искусства, безотчетно отдаваясь ему, доверяя.

И верьте: преобразившийся трудовой народ приблизится к тому высокому подъему культуры и Искусства, котор[ый] в свое время переживали отдельные народы и о котором всем нам остается лишь мечтать.

Искусство в дни Октябрьской годовщины. Статья Марка Шагала // Витебский листок. 1918. № 1030. 7 ноября. С. 3.

Перепечат.: Даугава (Рига). 1987. № 7. С. 109 / публ. Р. Тименчика; Kamenski 1988. Р. 357 (пер. на фр.); Наливайко 1994. С. 5 (в сокр.); Chagall Paris 1995. Р. 243 (пер. на фр.); Le Foll 2002. P. 254 (пер. на фр., в сокр.); Harschav 2003. P. 28–29 (пер. на англ.); Каменский 2005. С. 260; Шагал об искусстве и культуре 2009. С. 53–55; Изобразительное искусство Витебска 2010. С. 21–22; Chagall Paris 2018. P. 225 (пер. на фр.).

2. Народное художественное училище

Открывающаяся в скором времени художественная школа должна удовлетворить давно назревшую в Витебске потребность в художественном культурно-просветительском центре, существование которого даст возможность здесь же, на месте, направлять по истинному пути начинающего художника из народа.

Революционный народ даст полный простор всем народным дарованиям, полную возможность развиться для всех талантов, проявлению которых до сих пор препятствовали как старая отжившая академическая школа, так и социальные условия буржуазного мира.

Открывающаяся в Витебске художественная школа, прежде всего, ставит своей задачей проводить в жизнь начала подлинного, революционного искусства, порывающего со старой рутиной академии.

Вместе с тем в строении училища будет последовательно проведен принцип трудовой школы. При классе прикладных искусств будет существовать мастерская для исполнения разнообразных декоративных работ – живописных, лепных, деревянных и т. д. – писания вывесок, плакатов и др.

Функционирование такой мастерской будет способствовать украшению города – учащимся же школы даст возможность практически приложить свои дарования, обеспечив для них средства к существованию в настоящем и будущем.

Сейчас, с окончанием работ по украшению города к октябрьским торжествам, приковавшим к себе все художественные силы Витебска, явилась возможность вести более усиленным темпом работу по организации училища.

В скором времени начинаются занятия – временно до приезда всех приглашенных преподавателей и открытия намеченных классов будут вестись занятия в 2 группах: старшей (живопись с живой натуры) и младшей (мертвая натура), а также вечерние курсы рисования. Работа в декоративной мастерской начинается в самом ближайшем времени для выполнения заказов на новые художественные вывески для школ, читален и пр.

Запись желающих поступить в школу ежедневно от 11–3 ч. в помещении школы (Бухаринская, 10).

Обучение бесплатное.

Народное художественное училище // Витебский листок. 1918. № 1038.

16 ноября. С. 4; Известия Витебского губернского Совета крестьянских, рабочих, красноармейских и батрацких депутатов. 1918. № 253. 22 ноября. С. 3 (с небольшими сокращениями).

Перепечат.: Наливайко 1994. С. 6–7 (в сокр.); Harshav 2004. P. 256 (пер. на англ., в сокр.); Изобразительное искусство Витебска 2010. С. 28; Chagall Paris 2018. P. 225–226 (пер. на фр.).

Статья не подписана, однако авторство Шагала не вызывает сомнений – ее посылки полностью совпадают с основными положениями, сформулированными в «Докладной записке художника Марка Шагала о Художественном училище» (см. VI, 38). Статья опубликована в тот же день (и в том же номере газеты), что и объявление о созыве общего собрания всех художников, живописцев, декораторов и архитекторов города, на котором обсуждались практические вопросы об организации в Витебске городской художественной школы, коммунальной мастерской и класса прикладных искусств (см. VI, 55). Стоит обратить внимание, что в этой статье впервые появилось название школы, данное ей Шагалом: Народное художественное училище. Под этим названием школа функционировала вплоть до отъезда Шагала из Витебска в июне 1920 г.

3. Письмо из Витебска

Город Витебск зашевелился.

В этой провинциальной «дыре» с почти стотысячным населением, где когда-то коснел какой-то Юр[ий] Клевер¹ и доживает жалкое передвижничество – ныне, в дни октябрьские – раскачивалось многосаженное революционное искусство.

С момента приезда в Витебск удалось мобилизовать все таившиеся скудные художественные силы города и губернии.

Радовали сердце отдельные начинающие художники из народа и особенно рабочие – маляры-живописцы. С какой любовью, с какой детской преданностью исполняли они наши столичные «мудреные» эскизы.

К моменту Октябрьской годовщины губерния Витебская была разукрашена около 450 большими плакатами, многочисленными знаменами для рабочих организаций, трибунами и арками.

Работа Комиссии по украшению города и губернии разбилась на секции: живописную, архитектурную и освещения (электрического освещения домов, арок, трибун, фейерверки, факелы и пр.).

В конце концов, вечер 6 ноября горел незабываемым огнем.

Это был праздник и нашего искусства.

Но обыватели на завтра. И только ли обыватели. С болью признаюсь: и передовые товарищи-революционеры, и они с пеной у рта засыпали нас недоуменными вопросами: «Да что же это такое». Объясните, объясните, объясните, это ли пролетарское искусство.

Жаль, сорвали митинг об искусстве².

– «Я бы им показал, разъяснил».

В конце концов, в городе образовалось и художественное училище³. С момента открытия приема прошений⁴ в течение нескольк[их] дней записалось около 125 чел[овек]. Все беднота и рабочие.

Пусть шипит кругом нас мелкая обывательская злоба, но мы надеемся, из этих трудовых рядов в скором времени выйдут новые художники-пролетарии.

При художественном училище организовалась городская коммунальная мастерская по исполнению все[х] городских заказов⁵. Вся работа по исполнению декораций для театров, плакатов для кинематографов, фресок и вывесок должна концентрироваться исключительно в подотделе искусств⁶. Заказы подотделом направляются в коммунальную мастерскую и ее отделения для планомерного распределения. Заказы исполняются исключительно руками учащихся и руководителей школы. Все частные артели живописцев города должны были пойти к нам в школу учиться раньше всего и ликвидировать свои частные «дела». Довольно. Ступайте все учиться в школу, не стесняйтесь возрастом. Научитесь в ней работать.

С момента открытия мастерской – она получила от отдела народного образования заказ на выполнение 60-ти новых художественных вывесок для единых трудовых школ, рабочих библиотек и Пролетарского университета⁷. Для каждого заказа объявляется конкурс. Лучший рисунок – пускается в ход.

С лица главнейших улиц города снимаются старые вывески для перекраски.

Подотделом изобразительных искусств издано постановление о регистрации в подотделе всех предметов искусства, находящихся в пределах города и губернии, и концентрации их в организуемом губернском музее⁸.

Преподавание рисования в учебных заведениях города и губернии также предположено реформировать. Впредь же до произведения общей реформы все преподаватели рисования учебных заведений в настоящее время переизбираются и назначаются и утверждаются вновь подотделом искусств лишь по представлению своих «личных» работ, нескольких образцов рисунков своих учеников каждого класса в отдельности, а также краткого доклада с соображениями о преподавании рисования в школе. Те же из старых преподавателей, кои не отвечают современным задачам искусства, лишаются своих теплых мест и на их места назначаются новые. Здесь уступок быть не может.

Вспомните «незабвенные» уроки рисования, это художественное убиение младенцев. В каждом учебном заведении города образовывается специальный класс-мастерская рисования. Преподаватель рисования более не расхаживает по классам, а ученики должны идти к нему в специальный класс-мастерскую каждого учебного заведения, каждая группа учеников в свое время.

Марк Шагал. Витебск, 1918

Закончим, однако, настоящую заметку «воплем».

Людей! Художников! Революционеров-художников! Столичных в провинцию! К нам!

Какими калачами вас заманить?

Шагал М. Письмо из Витебска // Искусство Коммуны (Пг.). 1918. № 3. 22 декабря. С. 2–3.

Перепечат.: Kamenski 1988. Р. 357 (пер. на фр.); Le Foll 2002. P. 254–255 (пер. на фр., в сокр.); Harshav 2004. P. 259–260 (пер. на англ.); Каменский 2005. С. 260–261; Ле Фоль 2007. С. 231 (в сокр.); Изобразительное искусство Витебска 2010. С. 36–38; Chagall Paris 2018. P. 226 (пер. на фр.).

Статья написана в Петрограде. См. примеч. 9.

4. Художественные заметки Марка Шагала

Наконец, мы опять на своей убогой родине⁹.

Пусть мы, как «не прикрепленные», нигде и ни в коем случае пообедать права не имели и в какой-либо общественной столовой тщетно домогались утолить свой голод, а к вечеру возвращались в свой «номер», оставаясь в темноте…

Но почему все же столичного полуголодного человека с таким трудом удается заманить сюда для культурной работы?

Да, я их понимаю…

Но что же делать? Какими калачами нам все же заманить тех левых деятелей, новаторов в области Искусства, которые так необходимы нам в настоящее время для местной художественной и культурной жизни масс в городе и губернии?

Вот на какое именно обстоятельство за время нашего пребывания в столицах мы обратили особое внимание. Нельзя было не заметить того, что в то время, как политически агитационные силы щедро рассылаются по военно-политическим фронтам, область культурная и, в частности, область искусства – в загоне, и почему-то считается излишним рассылка наиболее энергичных и левых деятелей в области искусства, во всех его видах, по провинциальным городам и весям.

Между тем создание таких революционных отрядов искусства являлось бы вполне целесообразным.

С этим со мной вполне согласились.

Но… «Меньшинство в искусстве» – слишком обидное меньшинство.

Пока все же не могу нарадоваться и этим достижениям – заманив таких деятелей и художников, как Добужинский, Радлов, Анненков¹⁰ и др[угие], и с удовольствием предложив директорство Добужинскому.

Только теперь мы смело откроем двери художественного училища, школы губернской, долженствующей служить образцом школ нового типа для нужд нашей области. Откроем, однако, без традиционной помпы, без торжества и «речей»¹¹.

Придете ли вы, рабочие, люди народа, обострять свои художественно-культурные наклонности, вкусы свои? Приходите прилежно и скромно учиться и работать, и вы увидите, что украшение города к следующей октябрьской годовщине революции – вы поймете с большей легкостью, чем ныне.

Достаточно вам будет ознакомиться слегка с элементарной работой в мастерских школы, и вы поймете, что мы не шутили в эти дни октября, когда искусство мы приобщали к народу.

Несмотря на некоторые гнетущие условия – жизнь искусства в столицах не замирает. Ставятся один за другим агитационные памятники, открывается грандиозная выставка в Зимнем дворце¹², революционные театральные студии («Красный Петух»¹³ и друг[ие].) усердно творят, а неутомимый нарком Луначарский вдохновенно носится от комиссариата в Зимний дворец, от Зимнего к художникам, от последних к музыкантам и артистам и от них всех в Смольный.

«Воюют» Мария Федоровна[8]8
  Андреева-Горькая, нарком театров (примеч. редакции газеты «Витебский листок»).


[Закрыть] с Ме[й]ерхольдом, а Ме[й]ерхольд с Каменевой.

Повоюем же и мы. Помогайте же и вы нам, кто может, иль что говорю я! – не мешайте же, в крайнем случае, нам работать, если не всегда сочувствие ваше на нашей стороне.

Сделаем кое-что для нашей грустной родины…

Художественные заметки Марка Шагала // Витебский листок. 1919. № 1091. 8 января. С. 1.

Перепечат.: Le Foll 2002. P. 255 (пер. на фр., в сокр.); Harshav 2004. P. 261–262 (пер. на англ.); Каменский 2005. С. 261 (фрагмент); Ле Фоль 2007. С. 231–232 (в сокр.); Изобразительное искусство Витебска 2010. С. 43–44.

5. Революция в искусстве

Как только подойдем к нашему животрепещущему времени – к моменту всеобщей революции – мы сразу почувствуем себя свободней и вне ограничивающих нас рамок чистосердечно заявим: доколе же нам быть в тесных пределах исторических в кавычках установлений. Не рискнем ли мы – в своем внутреннем ожесточении – на каждое произвольное, историческое «да» – ответить «нет».

Духу нашего времени будет чужда какая бы то ни была традиционная историческая планомерность в будущем. А будущему нашему не будет возврата к прошлому, не будет потому, что это противоречило бы духу беспрерывной революции, революции борьбы духовной и политической, в полосу коих мы уже вступили.

И только отныне – все должны, наконец, почувствовать то, как очутились мы в революционном круговороте. Все области и стихии духовного и материального порядка – окончательно поглощены им. И нужны гигантские силы и дух воистину современный, чтоб жить духом нашего времени, предвидя будущее.

Что значит революция в искусстве? Революция в искусстве – явление не вчерашнего дня. На протяжении всей истории искусств вы встретите имена отдельных новаторов-революционеров: художников, композиторов и поэтов. Не раз ими безжалостно отбрасывалась коснеющая культура и воздвигались новые эры.

Однако лишь одно наше время дало искусству особенную устойчивость, ясно определило наши цели и освободило нас от гнета академий и профессоров.

Наше время положило окончательный предел всем наивным рассуждениям европейских и русских эстетов об изолированности и неприкосновенности искусства.

Первая страница сборника «Революционное искусство» (Витебск, 1919)

Оно кладет конец изысканным глаголам о так называемой «красоте» в искусстве ради нее самой. Оно кладет конец всем литературным рассуждениям и нудным спорам об «Искусстве для искусства».

Отныне мы не желаем знать, что именно в наших руках, каким именно оружием в наших руках мы поражаем вас.

Мы сознательно теряем и разбрасываем традиционные определения и смысл самых простых вещей и нам безразлично: будет ли названа вещь своим собственным именем или останется вовсе без такового.

Доколе же будут длиться эти нудные интеллигентские споры как в старину об искусстве и об искусстве для искусства?

Искусство всеобщей революции и искусство сегодняшнего дня отмежевывается от затворнического искусства ради искусства. Отмежевывается от искусства закрытых мастерских и от художественных продуктов отдельных индивидуумов.

И здесь кстати будет сказать о смысле и значении того, что обычно называют искусством пролетарским.

Я заявляю: положение искусства наших последних дней гораздо дальше нашего настоящего. И если мы строим социально-политическую жизнь сегодняшнего дня, лишь постепенно подвигаясь к будущему, – Искусство наше вообще и искусство пластическое в частности – уже находится в области этого будущего.

И если обычно говорят и думают о пролетарском искусстве, имея в виду его значительные и неоспоримые идеи и задачи, кто же из вас откажется от того, чтоб от этого искусства отнять его «содержание»? Между тем, мы здесь определенно сталкиваемся с «сюжетом» и неужели думаете вы, что если сюжет этот вдохновенно изображает жизнь рабочего и крестьянина, а не жизнь насекомых, это и есть искусство пролетарское?

Нет, меня никогда не убедят, что французский изобразитель галантных празднеств и тончайший реформатор пластического искусства своего века Антуан Ватто стал бы ниже Густава Курбе только оттого, что последний на своих полотнах изображал крестьян и рабочих. Но искусство настоящего дня и искусство будущего не хочет никакого «содержания» и лишь счбольшой натяжкой идет на компромисс и уступки в этом отношении.

Итак, определять Пролетарское искусство будущего мы должны с большой осторожностью. И в первую очередь определять Пролетарское искусство нужно не с его идеологической содержательной стороны в обычном смысле слова. Именно эту сторону мы должны окончательно обесценить. Не будем кричать направо и налево: Глядите, глядите, мы именно и есть рабочие и крестьяне, мы боремся, мы воюем. Не будем подчеркивать это в наших произведениях. Перед кем, перед кем нам казаться? Подлинную правду всегда почувствует голос народа.

Какова бы ни была дерзость наша и кажущаяся бесцеремонность в вопросах искусства, – мы, однако, не должны лишать себя одного важного достояния – чувства некоторой скромности. Это право и обязанность каждого из нас.

Пролетарским же будет названо искусство того, [кто] с мудрой простотой и внутренно и внешне порывает с тем, что не может быть названо иначе, как «литература».

И как бы вы ни придирались к жизни, с какой бы точки зрения вы к ней ни подошли – пока вы не вытравили в себе жалкие остатки намеков на прежнее существование – пролетарского в вашем искусстве и жизни будет мало.

Как только этот фактический разрыв совершен, а совершается он не по закону, искусство перестает играть какую бы то ни было иллюстрационную роль и перестает обслуживать кого бы и что бы то ни было.

Что бы тот или иной поэт, музыкант и художник ни изображал: шум ли фабричных гудков или корку апельсина, но поймем же мы, что если при этом нельзя будет добавить слова, как он это изобразил – ценность изображенного – равна нулю. И правы петроградские товарищи, говорящие вместе с нами: пролетарское искусство – не искусство для пролетариев и не искусство пролетариев.

Но запомним раз навсегда: оно искусство художников-пролетариев. В художнике-пролетарии в отличие от художника-буржуа – сочетались и творческий дар и пролетарское сознание, и он отлично знает, что он и его талант принадлежат коллективу. В отличие от художника-буржуа, стремящегося угодить вкусам толпы – художник-пролетарий борется с косностью и ведет толпу за собой.

Повторяю, определенно нас должны оставлять хладнокровными те произведения искусства, где хотя и говорится и изображается героическая борьба и жизнь рабочих и крестьян, но где рядом с этим не чувствуется дыхание основных законов нового искусства.

Этим самым мы, художники-пролетарии, выдвигаем в первую очередь одну лишь ценность пластического языка.

Все остальное – постороннее и не существенно. Мы смело ставим точку на этом.

В своем нежелании дать какой бы то ни было сюжет и содержание мы непоколебимы. Гоните вон искусство с содержанием 2х2=4, столь близкое и понятное толпе.

Это недостойно духа нашего времени. Выдвигайте вперед, выдвигайте наружу совсем противоположное – нашу крайнюю воспаленную волю, наш внутренний незаглушенный голос. Это будет голос мирового бунтаря, беспрерывного разрушителя и строителя новой жизни и культуры, и это есть голос – единственно дисциплинированный внешне и внутренно. Требуйте только максимума проявления его, максимума выразительности. Сюжет же в обычном смысле слова, откуда бы он ни исходил и чем бы ни вдохновлялся, – недостоен нас. Кто бросит камень в нас? Всякий, кто не чувствует будущее наше, в коем одной ногой мы уже пребываем. Прекратим же сыпать раз навсегда недоуменные вопросы – «почему, отчего». Если бы пища, данная вам, окончательно вредила вашему здоровью, вы могли бы смело крикнуть нам: «убрать ее – это вредно», но нам известно обратное – пища, предлагаемая вам, пища нового Революционного Искусства, вам не только вредной быть не может, но является несомненно частью того питания, которое поддерживает жизнь живущего на земле.

И пусть не «искусством бедноты» в насмешку называют искусство наших дней.

Не смущаемся мы и не смущайтесь вы, что мы в явном меньшинстве, что, так сказать, никто нас не понимает. Пусть восторженно, но искренно нас ценит меньшинство, а большинство поспешно и ошибочно отворачивается. Вслед им мы скажем: «С Богом – вы еще вернетесь». С падением греческой культуры – мы меньшинство. Меньшинство в Искусстве – залог подлинности его. Но мы им не будем. Не даром земля трясется. А наступающие грядущие дни сметут все неясности и взаимное непонимание.

Ждите дня преображений!

Вы будете с нами!

А с нами вместе встрепенется новый мир!

Он вас заставит нас понять – и вы поймете!

Празднование первой годовщины Октябрьской революции. Витебск. 7 ноября 1918

Шагал М. Революция в искусстве // Революционное искусство (Витебск). 1919.

Сборник первый. С. 2–3.

Перепечат.: Chagall Paris 1995. Р. 243–245 (пер. на фр.); Le Foll 2002. P. 255–256 (пер. на фр., в сокр.); Harshav 2003. P. 30–32 (пер. на англ.); Шагал об искусстве и культуре 2009. С. 55–60; Chagall Paris 2018. P. 227–228 (пер. на фр.).