Текст книги "Впотьмах"

– Ты что, ненормальная?! – закричал Эж, кашляя и пытаясь отдышаться – что ни говори, но наглотаться воды он успел.

– Нет, я по профессии медсестра, так что человеческая физиология мне хорошо известна… – мой голос был безупречно вежлив. – Кроме того, на ежегодных комиссиях проводятся проверки нашего здоровья, и в результате медосмотра выяснено, что с психикой у меня все в порядке. Хотя, положа руку на сердце, стоит признать, что с такой зарплатой, как у нас, работать в больницах могут только ненормальные. Но это так, для сведения…Что касается всего остального, то я только что доходчиво дала тебе ответ на заданный вопрос.

– Я впечатлен… – согласился Эж. – Раскаиваюсь, признаю свою ошибку, сожалею и принял во внимание… Остальные извинения додумай за меня сама. Кстати, надеюсь, у тебя хватило ума не связываться с тюремщиками? Они баб любят, и за обещание короткого свидания с родными…

– Ты мне не родня, да и не готова я идти на такие жертвы ради тебя… – огрызнулась я.

– Как горько это слышать!.. – хмыкнул Эж. – А пока подай-ка мне вот тот серый комок, который лежит у бочки.

– Что это?.. – спросила я, глядя на нечто, внешне очень напоминающее мягкую глину.

– Эта штука у них мыло заменяет – грязь, кстати, отмывает очень неплохо.

Однако стоило мне наклониться за глиной, как на меня сверху плеснулась вода – не скажу, что очень много, но хватило и того, чтоб я оказалась облитой с головы до ног.

– Это что еще такое?! – а вот теперь я разозлилась.

– Извини, не рассчитал… – в голосе мужчины не было и намека на раскаяние. – Случайно получилось. Бывает.

– Ага, как же, случайно! Взрослый человек, а в какие-то детские игры играешь: ты – мне, я – тебе!.. Ладно, спишу на нестабильное состояние после освобождения из тюрьмы.

– Как приятно иметь дело с медиком – они под все подведет обоснованную базу!.. – кажется, у Эжа улучшилось настроение.

– Спину тебе, так и быть, потру… – продолжила я, с размаху опуская кусок глины на спину мужчины, отметив про себя, это эта неказистая с виду глина, и верно, чуть мылилась под пальцами. – Остальное сам.

– Остальное я тебе и не доверю… – хохотнул Эж.

– Очень предусмотрительно с твоей стороны.

– Кто бы сомневался!

Да, так оно и есть: верно говорила заведующая на моей прежней работе – красивые мужчины знают себе цену и к ним так просто не подойдешь. Впрочем, мне его расположение и не требуется – главное, не переругаться, а не то происки дочери Ксении Павловны ни к чему не приведут.

– Что это у тебя?.. – я только сейчас заметила покрасневшее плечо мужчины, и воспаленный термический ожог, внешне очень напоминающий клеймо раскаленным железом. Ну конечно, как я могла забыть – тем, кого отпускают из тюрьмы за откуп, ставят клеймо, чтоб в следующий раз, если такой человек вновь попадется при нарушении закона, то на свободу ему уже не попасть ни за какие деньги.

– А то ты не знаешь… – пробурчал Эж. Теперь я не сердилась на этого человека, и его можно понять – когда у кого-то болит только что полученный сильный термический ожог, то от пострадавшего вряд ли стоит ожидать безупречного поведения.

Мне все же пришлось помочь ему мыться, а позже и вовсе вылить на молодого человека всю воду из ведер, потому как вода в бочке просто-таки почернела от грязи.

Посещение купальни, и верно, обошлось нам в довольно-таки приличную сумму, но зато Эж теперь выглядел куда лучше в чистой (пусть и не новой) одежде, да еще и подстриженный сносным цирюльником. Конечно, до того привлекательного мужчины, которого я видела на фото, ему было еще далеко, но, тем не менее, рядом с ним уже можно было идти без стыда. Из купальни мы зашли в первую же харчевню, которая попалась нам на пути – поесть надо было обоим.

Усевшись в уголке небольшого зала (благо здесь было не очень светло), и заказав еду, Эж с облегчением вздохнул:

– Наконец-то можно нормально поесть!

– Ты бы с едой поосторожнее… – посоветовала я. – После тюремных харчей…

Нам и верно, заставили весь стол тарелками, и мой спутник сразу же принялся за еду.

– Не напоминай!.. – махнул рукой Эж, отодвигая очередную тарелку. – Ты даже не представляешь, какой дрянью кормят в тюрьме, но и того варева на всех не хватает – камеры просто забиты осужденными и потому тюремщики спят и видят, как разгружаются тюремные блоки, только вот пока что всем приходится ждать.

– Да, я слышала, что на Каменных островах в эту весну долго не таял лед…

– Оставим это… – поморщился Эж. – Рассказывай, как ты попала сюда, и зачем Ксения Павловна послала тебя ко мне?

– Как попала? Сюда, по-моему, только один путь. Что касается Ксении Павловны… Ее, как мать, можно понять. От тебя нет никаких известий, и потому она решила отправить еще кого-то на поиски своей дочери, а заодно и тебя. Как я поняла, ты как-то сумел обнадежить несчастную мать, и она ждет возвращения Лидии. Просит сделать все возможное и невозможное, чтоб вернуть ее домой. Сказала, что будет ждать до последнего.

– И это все?

– А тебе мало? Женщина сходит с ума от отчаяния и беспокойства, вот и решила послать еще одного человека.

– Интересно, что бы ты стала делать, если б меня не нашла?

– Не знаю… – честно призналась я. – Но, скорей всего, занялась бы поисками Лидии. Ты, оказавшись здесь, тоже наверняка долго блуждал впотьмах…

– Верно, и я даже нашел то место, где находилась Лидия, но все потом сорвалось… Это хорошо, что ты появилась и вытащила меня из тюрьмы, а не то я уже стал прикидывать план побега в то время, когда нас поведут по этапу. После побега намеревался выполнить задание нашей нанимательницы, или хотя бы попытаться это сделать…. К счастью, я уже на свободе. Завтра, когда отправишься назад, передашь мое послание Ксении Павловне. Я расскажу все, что успел узнать о ее дочери.

Уйти назад? Вообще-то я ничего не имею против подобного, и даже больше того – с радостью пойду назад, только вот Ксения Павловна, отправляя меня сюда, ясно дала понять, что ждет от меня не очередных сообщений о продолжающихся поисках, а желает, чтоб я вернулась не одна, а с ее дочерью. Именно об этом мне было сказано прямо и без околичностей, и именно за подобный результат она платит мне такие большие деньги. Проще говоря, вернуться назад без Лидии я могу лишь в том случае, если у меня будут неопровержимые доказательства ее смерти.

– Считай, что я этих слов не слышала… – мне пришлось подавить вздох.

– Не изображай глухоту – плохо получается. Вытащила меня – и спасибо тебе за это огромное, а теперь возвращайся назад. Дальше я сам.

– Я не для того сюда пришла, чтоб уходить просто так.

– Не для того, значит?.. – неприятно усмехнулся мужчина. – Тогда зачем? Для чего ты сюда заявилась? Может, на увлекательную прогулку? Оригинально стараешься проводить свободное время, судя по всему.

– Послушай… – вздохнула я. – Этот мир мне настолько не нравится, что будь на то моя воля – убралась бы отсюда без раздумий. Но я, так же, как и ты, стараюсь честно выполнить то, о чем меня просили, и зачем сюда отправили. Давай больше не будем об этом говорить.

– Повторяю – я никак не ожидал, что Ксения Павловна пришлет сюда женщину…

– Извини… – мне осталось только развести руками. – Как я поняла из слов Ксении Павловы, она и сама не ожидала, что поисковая магия укажет на меня.

– В свое время она выловила меня примерно также… – заметил Эж. – Тем не менее, вынужден повториться: здесь тебе делать нечего – на этот раз выбор нашей общей знакомой оказался не совсем удачен. Нечего изображать обиженную – тут все намного проще. В отличие от тебя, я здесь уже давненько, и кое-что успел понять. Так вот, по местным меркам ты – редкая красотка, мечта многих мужчин. Наверное, уже успела заметить, как мужики на тебя пялятся? Хорошо еще, что ты вдовушкой прикидываешься: здесь они считаются как бы людьми второго сорта, и в то же самое время им немного сочувствуют – мол, им в жизни не повезло. В противном случае тебе бы пришлось несладко – красивые бабы тут в цене. Кстати, расскажи, как ты меня отыскала.

– Это долгая история.

– А ты куда-то спешишь?

В толк не возьму, как можно разговаривать с этим человеком! Тем не менее, не стоит обострять, и потому я коротко рассказала о том, как смогла его отыскать.

– Ясно… – Эж побарабанил пальцами по столу. – Как я понял, уходить ты не собираешься?

– Если понял, зачем спрашиваешь? Повторяю: Ксении Павловне нужны не слова утешения, а возвращение дочери, и я не смогу смотреть ей в глаза, уверяя, что, может быть, все будет хорошо!..

– Значит, возвращаться не желаешь, и прислушиваться к голосу разума тоже не хочешь?

– Этот вопрос закрыт.

– Всю жизнь старался с бабами дела не иметь – от них одни неприятности.

– Верно… – согласилась я. – Не окажись меня здесь, сидел бы ты сейчас в тюрьме, с сокамерниками, и строил планы побега во время этапа. А время, меж тем, идет, и Ксении Павловне, кажется, придется смириться с тем, что она никогда не увидит ни дочь, ни внучек.

– Как же ты меня злишь!.. – выдохнул Эж.

– Я тоже от тебя не в восторге, но, как видишь, терплю.

– Ну и дура!.. – сделал вывод Эж.

– Ценю твое высокое мнение о себе, но, может быть, ты все же посвятишь меня в историю своих поисков этой непутевой парочки, а заодно пояснишь, как оказался в тюрьме?

Кажется, Эж многое хотел сказать мне, причем далеко не в парламентских выражениях, но в этот момент раздался удар колокола – знак того, что людям пора направляться в свои дома.

– Пора уходить… – Эж поднялся из-за стола. – Потом продолжим разговор. Ты где остановилась?

– Вначале – в «Голове вепря», а сейчас в «Певчей птице».

– «Голова вепря» – далеко не лучшее место для проживания таких, как мы. Хозяин этого постоялого двора вплотную связан с городской стражей.

– Мне там тоже не понравилось, и потому я перешла в «Певчую птицу».

– Комнату сняла только на себя, или на двоих?

– На себя.

– Ну, если я туда приду и останусь на ночь, то можешь быть уверена, что твоя репутация в глазах хозяйки рухнет ниже плинтуса.

Должна сказать, в данный момент репутация волнует меня в самую последнюю очередь!

Глава 5

Как Эж и предупреждал, наше с ним появление в «Певчей птице» произвело крайне неприятное впечатление на хозяйку. Окинув меня презрительным взглядом, она заявила, что сдавала комнату только женщине, и ни о каких мужчинах речи не шло. Дескать, она не потерпит в своем заведении разврата, а в ответ на мои слова о том, что я привела сюда своего жениха, женщина разразилась гневной тирадой о том, какое падение нравов происходит в нынешнее время, и что все забыли про порядочность. Дескать, это ж надо до такого додуматься: вдова ведет себе в комнату на ночь мужчину, причем они еще не вступили в брак… Да где же такое видано?! Конечно, эту грешную парочку следовало бы сию же секунду вышвырнуть вон, но не так давно прозвучало два удара колокола, и потому, несмотря на нашу непорядочность, она, как добросердечная женщина, не выкинет нас на улицу, но чтоб с утра даже духа нашего тут не было! Нечего позорить ее добропорядочное заведение своим присутствием! Да, и она требует двойную плату на проживание в ее гостинице этого мужчины…

Делать нечего, пришлось положить перед ней золотую мету, после чего мы убрались в свою комнату под разгневанным взглядом женщины.

– Я тебя предупреждал… – хмыкнул Эж, усаживаясь на топчан. – Теперь ты в ее глазах являешь собой воплощение порока.

– Думаю, не я одна – для нее ты тоже не пример добродетели.

– Глядя на физиономию этой особы, могу тебя уверить, что в глубине души она тебе завидует – рада бы привести к себе нормального мужика на ночь, а то и не одного, но боится, что об этом узнают посторонние. Что ни говори, но ей необходимо поддерживать безупречный статус своего заведения и свое высокое реноме.

– Судя по ее виду, она замужем, так что твои предположения ничем не обоснованы.

– Спорить готов – эта кислая особа охотно сменяла бы своего муженька на кого-то другого, пусть даже на время. Могу побиться об заклад, что в ее отношениях с супругом нет ничего, кроме нудной тягомотины.

– С чего ты это взял?

– В этом можешь мне поверить на слово.

– Скорей всего, хозяйка просто строго придерживается здешних обычаев и правил.

– У поступков всегда два мотива… – усмехнулся Эж. – Настоящий, и тот, что красиво звучит.

– Пусть так… – не стала спорить я. – Меня здешняя хозяйка в данный момент не очень-то волнует. Лучше покажи мне свою руку, вернее, предплечье – на твой ожог сейчас смотреть страшно.

– А я думал, тебя заинтересует нечто другое… – в голосе Эжа вновь слышалась легкая насмешка.

– Хватит дурака валять… – отмахнулась я, ставя корзину на стол. – Нужно разобраться с твоей раной – не зря же мы заходили в лавку аптекаря.

– И так пройдет. Заживет все, как на собаке.

– Давай не будем спорить. Раздевайся до пояса.

– В ином случае я бы поспорил, что именно нужно снимать, но сейчас, уж так и быть, послушаюсь… – хмыкнул Эж, стаскивая с себя длиннополую рубаху. – Все одно не отстанешь, а я не привык отказывать даме в таких просьбах.

Ожог выглядел просто ужасно – распухшая и раздувшаяся плоть, посреди которой виден неровный круг с каким-то непонятным знаком посередине. Да уж, клеймо раскаленным железом – это зрелище не для слабонервных. По классификации термических ожогов я вижу где-то третью-четвертую степень, болеть должно очень сильно, да и заживление будет идти достаточно медленным. Наверняка Эж мелет всякую чушь именно потому, что пытается отвлечься от постоянной боли. Плохо то, что под руками у меня сейчас нет ничего из тех медикаментов, которые необходимы в таких случаях. Ладно, постараемся обойтись тем, что есть…

Достала из корзины небольшой глиняный сосуд с непонятной мазью, и чистый кусок холстины – все это мы купили в лавке аптекаря за немалые деньги: по словам продавца, он продал нам просто-таки чудодейственную мазь от ожогов. Конечно, в любое другое время я бы никогда не стала пользоваться непроверенными лекарствами – все же велик риск занесения инфекции, или проявления аллергической реакции (неизвестно, как эта мазь подействует на человеческий организм), но сейчас у меня просто не было иного выхода. Тем не менее, с мазью пока подождем. Приложила на место ожога чуть влажную ткань, слегка перебинтовала, только чтоб повязка не слезла. Конечно, для таких ран предпочтительней воздух, без всяких повязок, только в данный момент велика вероятность, что в рану может попасть инфекция – пусть в этой комнатушке сравнительно чисто, но все же здешние жители имеют довольно отдаленное понятие о гигиене. Теперь эту повязку надо увлажнять в течение шести часов (причем это желательно делать каждый час), а только затем наложу повязку с тонким слоем сомнительной мази от здешнего аптекаря – к сожалению, это все, что я могу сделать в данный момент. На мой взгляд, неплохо было бы сделать укол антибиотика, но чего нет – того нет.

Выдернув пробку из глиняной бутылки, понюхала содержимое – запах не очень, но придется рискнуть… Достала из корзины небольшую глиняную кружку, которую купили в той же лавке аптекаря, плеснула в нее воды, и аккуратно уронила туда несколько капель снадобья из бутылки.

– Выпей… – протянула я кружку Эжу. – Аптекарь говорил, что это уменьшает боль.

– Н-да… – мужчина взял кружку. – Тот знахарь, кажется, говорил о том, что нужно принимать сразу ложку этого снадобья, а не пару капель.

– Неизвестно, как оно подействует на твой организм… – вздохнула я. – И без того даю тебе непроверенное лекарство…

– Если принять во внимание, что я выжил после того мерзкого варева, которое называется тюремной баландой, то вряд ли отдам концы после ложки зелья из этой бутылки… – Эж одним махом проглотил содержимое кружки. Он хотел еще что-то сказать, но в этот момент в дверь постучали.

– Кто там?.. – спросила я.

– Хозяйка велела вам лампу принести.

А ведь точно – лампы у нас еще нет. Подняла сброшенную рубаху Эжа, и накинула ее ему на плечо – не стоит служанке видеть перевязку на мужчине, сразу поймет, что к чему, после чего расскажет хозяйке, что в ее гостиницу вселился недавний арестант, и та без промедлений выкинет нас из своей гостиницы, а ведь скоро прозвучат три удара колокола. Раскрыла дверь, впустила молодую служанку, которая бросила любопытный взгляд на Эжа, а тот, в свою очередь, с интересом рассматривал девицу.

– За лампу спасибо, принеси еще кувшин воды… – велела я служанке.

– Сейчас…

Я подождала, когда девица принесла нам воду, после чего закрыла дверь на засов, и повернулась к Эжу.

– Ложись-ка ты спать. Наверняка сегодняшнюю ночь глаз почти не сомкнул.

– Есть такое дело… – согласился Эж. – Говоря откровенно, глаза у меня почти закрываются, причем желание вздремнуть появилось сразу же после обеда и общения с тобой. Только вот окно…

– Не беспокойся, закрою… И вот еще что: рубаху пока не надевай – перевязку на ране следует каждый час смачивать водой… Еще поставлю кувшин возле топчана – тебе надо пить больше воды.

– Как скажешь…

– Мы с тобой все еще не поговорили про дочь Ксении Павловны…

– Давай об этом завтра, ладно? Сегодня я что-то немного расклеился… Кстати, раз мы с тобой остались вдвоем, да еще в интимной обстановке, то не хочешь ли пожелать мне спокойной ночи?

– Без проблем… – пожала я плечами. – Как говорил Карлсон – спокойствие, только спокойствие.

– Хоть обижайся, хоть нет, но я вынужден сказать – ты мне не нравишься… – сделал вывод Эж.

– Я от тебя тоже не впадаю в экстаз.

Эж уснул почти сразу же, как только улегся на топчан, а я пока что устроилась за столом – спать еще не хотелось, но в комнате было темно, так что я надломила стерженек в лампе, и очень скоро комната осветилась неярким зеленовато-желтым светом. Надо посидеть, подумать, что нам следует делать дальше, а заодно повязку на ране моего спутника следует поддерживать во влажном состоянии. Что касается поведения Эжа, и его слов, то он, скорей всего, еще не окончательно пришел в себя после неожиданного освобождения. Не страшно, это, как правило, проходит через какое-то время.

А еще интересно бы кое-что узнать об этом человеке. Ксения Павловна ничего мне о нем не говорила, упомянула лишь, что у него непростой характер. Возможно, так оно и есть, но отчего-то мне поведение Эжа слегка напоминает ухватки мальчиков-мажоров, которых несколько раз каким-то чудом заносило в нашу больницу. Помнится, эти парни были уверены, что им принадлежит весь мир, и вели себя соответствующим образом. Как бы то ни было, ясно одно, что этот молодой человек уже вышел из возраста юных лоботрясов, и к тому же избалованному мажору нечего делать в этих местах.

Эж спал беспокойно, постанывал, метался… Положив руку ему на лоб поняла, что молодого человека лихорадит. Все правильно, при таком-то ожоге следовало ожидать подобного. Накрыла больного его же рубахой – все равно одеяла в этой комнате не имелось. Поколебавшись немного, снова налила в кружку воды, и плеснула туда аптекарского снадобья из бутылки – может, это зелье все же несколько облегчит боль от сильного ожога и сон будет более спокойным. Заодно то и дело смачивала повязку на руке Эжа, поила его водой из кружки, а еще положила на лоб мужчины влажную ткань – увы, но это все, что я могла сделать в данный момент.

Не знаю, сколько прошло времени, но по моим прикидкам уже должна быть глубокая ночь. Пожалуй, мне тоже пора спать, только вот топчан не очень широкий, и нам вдвоем там будет тесновато. К тому же я могу случайно задеть его рану, и не хочется даже думать, какую боль это может причинить Эжу. К тому же я несколько старомодна, и пристраиваться на ночь под бок к молодому человеку, которого я знаю всего несколько часов – подобное мне не по душе. Ладно, можно поступить проще – легла на пол возле топчана, свернула свою куртку и сунула ее себе под голову. Конечно, неудобно, но одну ночь можно перетерпеть. К тому же на полу я буду время от времени просыпаться, и потому могу следить за тем, как чувствует себя Эж.

Я уже почти заснула, когда внезапно услышала неприятный скрип снаружи – словно некто царапал по стеклу чем-то острым. Сердце испугано забилось, но чуть позже я успокоилась – ничего, окно закрыто надежно, в комнату никто не проберется. Царапанье продолжалось минут пять, и все это время я думала о том, что, оказывается, даже в больших городах по ночам нет полного покоя – не просто же так и здесь на ночь крепко-накрепко закрывают окна и двери… Когда же неприятные звуки смолкли, я еще долго лежала, вслушиваясь в тишину, и лишь потом забылась тревожным сном.

Утром мы проснулись оттого, что в нашу дверь забарабанили.

– Что такое?.. – спросила я, протирая глаза ото сна, и пытаясь сообразить, где нахожусь.

– Хозяйка просила передать, чтоб вы не задерживались… – раздался голос служанки. – Сказала, что оставила вас только до утра, а оно уже наступило.

– Понятно… – отозвалась я. – Передай, что мы и сами медлить не будем.

Служанка ушла, а я раскрыла ставень на окне. Так: солнце уже встало, за окном слышен шум города, значит, и нам здесь задерживаться не стоит.

– Если не ошибаюсь, нас просят на выход… – усмехнулся Эж, осторожно потягиваясь на топчане. – А я еще я понял, что твое появление – это не ночной кошмар, и отныне мне поневоле придется иметь дело с тобой.

– Твоя деликатность произвела на меня должное впечатление… – отмахнулась я. За время работы в больнице мне поневоле пришлось усвоить, что больные иногда позволяют себе грубость, а травма у Эжа достаточно серьезная, так что спишем его нелюбезное обращение на нездоровье.

– Ты что, на полу спала?.. – мужчина только что увидел смятую куртку на полу, которую я использовала вместо подушки.

– А чем плохо?.. – пожала я плечами. – Второй кровати здесь все одно нет.

– Нам бы вполне хватило места и на этом топчане.

– Мне так удобней.

– Поверю на слово… – хмыкнул Эж. – Кстати, должен извиниться: кажется, я вчера вел себя несколько бестактно, в чем сегодня искренне раскаиваюсь.

– Считай, что твои извинения приняты… – говоря откровенно, у меня имеются сильные сомнения насчет чистосердечного сожаления Эжа, но худой мир все же лучше доброй ссоры.

– А еще хозяев этой гостиницы тоже не назовешь очень радушными людьми… – продолжал Эж. – Надо же, а я надеялся пользоваться здешним гостеприимством еще пару часов, тем более что впервые за последнее время спал более или менее спокойно. Думал, мы с тобой душевно пообщаемся, поговорим о жизни, ты мне расскажешь земные новости – я здесь, как ты понимаешь, уже не первый месяц, можно сказать, отстал от жизни. Увы, но поговорить на посторонние темы пока что не получится. Похоже, я не произвел на здешнюю хозяйку должного впечатления, раз нам указывают на дверь.

– По-моему, она от нас обоих не в восторге… – я подошла к мужчине, потрогала его лоб. Температура еще держится, но вот жара, по-счастью, уже нет. – Как чувствуешь себя?

– Нормально. Главное – не хуже, чем вчера. А ты, как я погляжу, изображаешь из себя сестру милосердия?

– Я, вообще-то, имею профессию медсестры, так что изображать тут нечего. Вот еще что: перед уходом нужно тебе сделать перевязку. Очень рассчитываю на то, что аптекарь сказал правду, и мазь поможет.

– Не стоит мороки… – Эж с неприязнью покосился на глиняный сосуд с темной мазью. Ну, в этом нет ничего удивительного – я уже давно заметила, что нередко даже сильные мужчины с опаской относятся к лекарствам и медицинским процедурам.

– Стоит или нет – это позволь решать мне… – оборвала я Эжа. – Хоть в этом мне не возражай, ладно?

Нанесла слой мази на полотно, и приложила его к ране, которая выглядела далеко не лучшим образом. Перевязала, укрепила, и, надеюсь, повязка с руки не слезет. Заодно снова плеснула в кружку зелье из бутылки – судя по виду Эжа, это творение аптекаря, и верно, помогает. Вреда, во всяком случае, оно не приносит.

– Я б лучше, чего покрепче принял… – поморщился мужчина, глядя в кружку.

– Пей, чего дают – у нас выбора нет.

– Слушай, а чего кувшин пустой?.. – поинтересовался Эж, проглотив содержимое кружки. – Вчера до краев был…

– Да ты всю ночь воду пил.

– Надо же, а я и не заметил…

Нет смысла пояснять этому человеку лишний раз, что при высокой температуре люди обычно много пьют, а Эж, кажется, ночью даже бредил немного.

– Одевайся… – я стала доставать из-под топчана клубки ниток. – Я пока деньги заберу.

– Интересно… – Эж прикинул на руке клубок. – И сколько же тут денег?

– Осталось десять серебряных крепи, а вот золотые, серебряные и медные меты надо будет пересчитать. Ну, и чешуек пара пригоршней найдется.

– Что ж, уже неплохо… – кивнул головой Эж. – Ладно, возьмем себе немного денег в кошелек, остальное складываем в корзину, и пошли отсюда, пока хозяйка к нам сама не пришла – она, знаешь ли, не в моем вкусе. Зато гарантирую, что у этой дамы для нас с тобой уже приготовлены ушаты грязи.

Когда мы вышли из комнаты, то почти сразу же столкнулись с недовольной хозяйкой гостиницы, от которой просто-таки веяло раздражением. Рядом с ней стоял, опираясь на костыли, мужчина более чем преклонного возраста. Кажется, эти двое направлялись к нам, чтоб сообщить, что излишне долго пользуемся их гостеприимством.

– Надеюсь, вы двое уберетесь отсюда немедленно!.. – отчеканила дама. – Иначе я буду вынуждена принять меры. Развратники! Я считаю позором, что вы заглянули в нашу гостиницу! Со мной находится мой муж, и если вы…

– Все, уходим!.. – обезоруживающе улыбнулся Эж. – А еще мне было очень приятно иметь дело с такой добросердечной и милой женщиной. Должен сказать, что вы – само очарование, и ваш образ никак не желает уходить из моего сердца.

– Вы нам должны отдать еще две медные меты… – пропыхтел мужчина, с трудом переводя дыхание, и глядя на нас, словно на злейших врагов. Судя по виду, он был старше жены, как минимум, вдвое, и передвигался с заметным трудом, а потому слова молодого человека вызвали у него недовольство, которое он и не пытался скрыть. – И скажите спасибо, что мы не выкинули вас на улицу за бесстыжее поведение, и не ославили на весь город! Это ж надо до такого додуматься – вдова ведет к себе в комнату мужчину!.. Такой грех надо долго отмаливать!

– Обязательно воспользуемся вашим советом… – согласился Эж. – Даже более того – нам просто необходимо это сделать, причем как можно скорей, потому как жить без греха у нас никак не получается.

– Деньги платить будете?.. – встряла в разговор хозяйка.

– Не возражаю, тем более что мы так прекрасно отдохнули в вашем милом заведении… – хохотнул Эж, протягивая хозяйке две медные монеты. – Должен сказать, что за такую ночь нам и денег не жалко.

Муж хозяйки не заметил, как Эж подмигнул его супруге, а та от неожиданности зарделась, как маков цвет. Так, надо поскорее уходить, а не то можно и костылем по спине получить от разгневанного супруга. Без лишних разговоров схватила Эжа за руку и потащила его к дверям. Уже выходя, оглянулась, и успела рассмотреть недовольный взгляд хозяина, и его супругу, которая смотрит нам вслед если не опечалено, то с неприкрытым сожалением. Хм, думаю, что предположения Эжа в отношении хозяйки полностью верны…

Выйдя на улицу, я повернулась к своему спутнику:

– Что будем делать дальше?

– Для начала найдем харчевню поприличней, перекусим и обсудим наши дела.

Утро только начиналось, но народу на улицах уже хватало – люди шли по своим делам, так что и мы отправились на поиски места, где можно поесть. Менее чем через четверть часа мы увидели харчевню, на вывеске которой была намалевана то ли рыба, то ли нечто похожее, во всяком случае, плавники у этого создания явно просматривались. Народу в харчевне тоже хватало, и потому мы устроились в уголке, едва ли не у самой кухни – мимо постоянно ходили служки с разносами, так что до нас особо никому не было дела. Дождавшись, когда нам принесут заказ, я спросила:

– Расскажи для начала, как в тюрьме оказался. И о дочери Ксении Павловны тебе что известно? Ксения Павловна рассказала мне в общих чертах о том, что ты нашел Лидию, но нужны были деньги, чтоб перекупить стражу, и именно за деньгами ты и возвращался.

– Сейчас правильней сказать – в то время мне было известно, где находятся эти двое… – подосадовал Эж. – Тогда эту непутевую парочку я сумел отыскать, и даже умудрился коротко переговорить с ухажером Лидии, вернее, я сказал ему буквально пару слов – больше не получилось. Только вот, боюсь, что сейчас на прежнем месте их уже нет.

– Но как же…

– А вот так!.. – буркнул Эж.

По его словам, как только он оказался в этом мире, то сразу же принялся за поиски Лидии и ее кавалера. Для начала Эж на какое-то время задержался в деревне, находящейся неподалеку от того места, где находилось «окно», а затем, выяснив, куда отвезли двух чужеземцев, сам отправился за ними. Если передать коротко то, что сумел выяснить Эж, то история выглядела следующим образом: в одно тусклое осеннее утро стражники услышали человеческие крики, направились к тому месту, встретили на дороге двух перепуганных людей в странной одежде. Что они говорили – это вначале никто не понял, решили, что это чужеземцы из дальних стран, и если первые минуты к этой паре отнеслись просто насторожено, то позже их чуть не прибили на месте.

– Посуди сама… – продолжал Эж. – Как видно, их обыскали, отобрали кое-что из того, что у них было при себе, а помимо всего прочего, у парочки имелись смартфоны, и один из тамошних стражей порядка случайно нажал на включение… Реакцию стражников, думаю, можно не описывать.

– Понимаю.

– Это еще не все… – продолжал Эж. – У парня на руке были дорогущие часы, которые подавали звуковой сигнал раз в час, а этому олуху и в голову не пришло отключить звук…

– Подобное должно было здорово напугать стражников.

– Так оно и произошло. Один из тех стражей порядка струхнул, и едва ли не накинулся с кулаками на пришлых людей. И тут парень, ухажер Лидии, совершил очередную глупость: в последнее время, опасаясь за свою жизнь, он приобрел электрошокер…

– Уж не хочешь ли ты сказать, что он ткнул стражника шокером?!

– Увы, так произошло в действительности. Как думаешь, что могли подумать стражники, увидев электрический разряд, от прикосновения которого стражник рухнул на землю? Того беднягу, кстати, потом долго не могли привести в себя.

– Н-да…

– То-то и оно. Перепуганные стражники привели эту парочку в поселок, и посадили под замок. Потом позвали церковников, чтоб те разобрались, что к чему. Не знаю, что могло бы дальше, но у парня в голове мозгов явно не хватает, иначе он бы не сунул в свой рот сигарету и не чиркнул зажигалкой, причем это произошло на глазах посторонних. А уж когда он выдохнул дым… Прибавь к этому футболку парня, на которой было странное изображение, и ярко-красную шелковую блузку Лидии, которая вызвала у здешних крестьян настоящий шок.