Текст книги "Святые угодницы"

Хотя тяжесть утраты буквально лишала Евдокию Дмитриевну сил, она понимала, что не имеет права долго предаваться скорби. Необходимо было брать бразды правления страной в свои руки. Прежде всего следовало создать заслоны на границах. Поэтому, созвав Боярскую думу, великая княгиня распорядилась отправить на берег Оки, считавшийся естественным рубежом с беспокойными южными соседями, пограничные отряды. Кроме того, необходимо было нормализовать отношения с удельным серпуховским князем Владимиром Храбрым, который пытался претендовать на верховную власть в стране.

По просьбе Евдокии Дмитриевны Владимир Серпуховской был вызван на заседание Боярской думы, где изложил свои требования. Старшие бояре объяснили ему, что, хотя по возрасту он старший в роду московских князей, его отец Андрей Иванович никогда не был великим князем. Поэтому и Владимир прав на престол не имеет при наличии законного наследника – сына Дмитрия Донского. Пришлось серпуховскому князю удовлетвориться прибавкой новых земель к его владениям. После этого он присягнул на верность новому великому князю Василию Дмитриевичу и согласился стать его помощником в деле защиты Русских земель.

Затем Евдокии Дмитриевне пришлось заниматься делами церкви. Дело в том, что после смерти в 1378 г. всеми уважаемого митрополита Алексия, в Москве не было постоянного иерарха. Дмитрий Донской хотел видеть пастырем православной церкви своего любимца Михаила-Митяя. Но по дороге в Константинополь для рукоположения от патриарха тот скончался. Самозванец Пимен не понравился великому князю и был отправлен в ссылку, а киевский митрополит Киприан в Москве не прижился. Дмитрий Иванович не раз его изгонял.

Посовещавшись с церковными деятелями, великая княгиня пришла к мысли, что следует вновь пригласить в Москву Киприана. Это давало возможность вновь объединить русскую и литовскую православные церкви. К тому же ее старший сын Василий нуждался в хорошем советчике и духовном наставнике, и высокообразованный митрополит мог им стать.

В итоге отправленные к Киприану московские послы уже в марте 1390 г. вернулись в столицу вместе с ним. Желая оказать иерарху особую честь, Евдокия Дмитриевна вместе с сыновьями встретила его за городом. По дороге в Кремль Киприан переоделся в заранее приготовленные роскошные святительские одежды (их изготовили искусные мастерицы в золотошвейной мастерской великой княгини) и в окружении русского духовенства направился в Успенский собор. Там в торжественной обстановке он был возведен на митрополичью кафедру. Так, при содействии великой княгини русская церковь вновь обрела опытного пастыря.

Следующей задачей Евдокии Дмитриевны стала женитьба наследника Василия на заранее выбранной невесте – дочери великого князя литовского Витовта – Софье. С ней княжич, как уже отмечалось, познакомился во время возвращения из Орды. По указанию великой княгини в конце 1390 г. несколько видных бояр отправились в Литву за невестой. Вскоре после их возвращения в Москву вместе с Софьей, а именно 9 января 1391 г., состоялась пышная и многолюдная свадьба. С этого времени повзрослевший Василий Дмитриевич стал считаться самостоятельным и полновластным правителем.

Решив неотложные задачи, Евдокия Дмитриевна захотела отойти от государственных дел. Ей следовало больше внимания уделять младшим детям и заниматься увековечиванием памяти горячо любимого супруга. По его завещанию она оказалась владелицей довольно большого имущества, преимущественно земель, приносящих хорошие доходы. Это и сбор пошлин с небольших городков и волостей, и солеварни у Галича, и мельницы на реках, и ловля рыбы в реках и озерах, и сельскохозяйственные угодья. Получаемые от всего этого денежные средства позволяли великой княгине быть полностью не зависимой от сыновей, вести церковное строительство и заниматься благотворительностью.

Прежде всего Евдокия Дмитриевна постаралась украсить могилу мужа в Архангельском соборе. Одному из известных иконописцев она заказала большую икону Архангела Михаила – небесного покровителя московских князей. На ней небесный воин выглядел таким же грозным, энергичным и суровым, каким был Дмитрий Донской перед битвой с ордынцами. Крылья Архангела были изображены широко распахнутыми, глаза смотрят твердо, губы сжаты, брови нахмурены. Икону по указанию великой княгини повесили над гробницей супруга. Глядя на нее, все должны были вспоминать, каким замечательным воином и полководцем был почивший великий князь. Сейчас эта икона хранится в Третьяковской галерее.

Кроме того, Евдокия повелела известному книжнику Епифанию Премудрому составить «Слово о житии Дмитрия Донского», рассказывающее о жизни ее замечательного супруга. В этом произведении основное внимание уделялось не воинским подвигам великого князя, а его семейной жизни. Поэтому в нем содержались сведения не только о самом Дмитрии, но и о его супруге и детях. В нем помещен пространный плач великой княгини по рано скончавшемуся мужу. Текст этого произведения был включен в Троицкую летопись и в ее составе дошел до нашего времени.

В память о муже Евдокия Дмитриевна занялась внутренним убранством Успенского собора в Коломне. В 1378 г. они вместе с Дмитрием Ивановичем пытались построить этот собор. Ведь именно в Коломне они когда-то венчались. Но недостроенный храм внезапно рухнул. Завершать постройку пришлось уже после Куликовской битвы, и почти десять лет он стоял без фресковых росписей. Желая его украсить, великая княгиня, как уже отмечалось, наняла артель известных иконописцев. Они покрыли яркими фресками все внутреннее пространство храма, превратив его в лучший собор Московской Руси того времени. Со временем его иконостас стала украшать икона Донской Богоматери, написанная Феофаном Греком. К сожалению, до нас этот памятник архитектуры не дошел.

Евдокия Дмитриевна понимала, что красивые храмы следует строить не только в Коломне, но и в столице, где было мало каменных построек в отличие от ее родного города Суздаля и Владимира. Поэтому она начала возводить в Кремле большой каменный храм в честь Рождества Богородицы. Образцом для него стал собор Княгинина монастыря во Владимире, построенный другой великой княгиней – женой Всеволода Большое Гнездо Марией Ясыней. В сентябре 1393 г. строительство было завершено.

Современники сразу же назвали Рождественскую церковь «зело чудной» и отметили, что раньше никто не украшал храмы так красиво, как это сделала Евдокия Дмитриевна. Она не только вложила в него сосуды из золота и серебра, но и пригласила прославленного мастера Феофана Грека, чтобы тот расписал фресками все внутренние помещения.

Вскоре мирная жизнь москвичей была прервана тревожными известиями из Золотой Орды. Летом 1395 г. хан Тохтамыш был разбит новым азиатским завоевателем Тамерланом, который вознамерился напасть и на русские земли. В спешном порядке великий князь Василий собрал войско и направился на берег Оки, чтобы остановить грозных врагов. Но было ясно, что это вряд ли ему удастся. Силы были не равны. Спасти русских людей от разорения, плена и гибели могло только чудо.

Евдокия Дмитриевна тут же вспомнила, что Владимир не раз оберегала от нашествия иноплеменников чудотворная икона Владимирской Богоматери. Она хранилась в Успенском соборе этого города и очень почиталась местными жителями. В юности сама великая княгиня не раз молилась у этого святого образа.

Поскольку митрополит Киприан был плохо знаком с историей русских святынь, Евдокия поведала ему историю иконы Владимирской Богоматери и предложила перенести ее в Москву. Пастырь сразу же согласился. Он тоже надеялся на чудо. И оно произошло.

Когда 26 августа толпы москвичей вместе с духовенством, великой княгиней и ее детьми вышли на Владимирскую дорогу встречать чудотворный образ, Тамерлан замедлил свой стремительный бег. Простояв две недели на берегу широкой и полноводной Оки, он повернул назад и навсегда покинул Русские земли.

Москвичи тут же уверились в том, что их спасла Владимирская Богоматерь. Икону установили в главном кремлевском Успенском соборе и стали почитать как великую святыню. Владимирцам же отправили ее копию.

Образ Владимирской Богоматери сохранился до наших дней и находится в одном из московских храмов. На месте встречи его москвичами был вскоре основан Сретенский монастырь. Рядом с ним на Сретенском бульваре в 2013 г. был установлен памятный крест.

Евдокия Дмитриевна продолжила свою деятельность по украшению кремлевских храмов. При ее покровительстве вскоре сформировался кружок талантливых иконописцев. Главой его был выходец из Византии Феофан Грек. Его помощниками и учениками являлись Семен Черный, Прохор из Городца, Андрей Рублев, Даниил Черный и другие. Вместе по заказу великой княгини они расписали не только Храм Рождества Богородицы, но и Благовещенский и Архангельский соборы Кремля. Этим они прославили свои имена и среди современников, и у потомков. Правда, ни один из этих храмов до нашего времени не дошел. Сохранилась лишь часть икон, написанная для иконостаса Благовещенского собора. Бо́льшая их часть принадлежит Андрею Рублеву.

Известно, что иконописцы, которым покровительствовала великая княгиня, расписывали палаты и в княжеских теремах. Особенно поразила современников панорама Московского Кремля, изображенная Феофаном Греком во дворце Владимира Храброго.

Евдокия Дмитриевна занималась украшением не только кремлевских храмов, но и церквей в различных монастырях. В великокняжеской золотошвейной мастерской девушки под ее руководством вышивали покрывала на гробницы святых, воздухи и пелены для чудотворных икон. Известно, что ее вышивки были в Троице-Сергиевом монастыре и в обителях Переславля-Залесского. Некоторые из них сохранились до сих пор.

Можно предположить, что Евдокия Дмитриевна постоянно думала о том, как увековечить славные дела ее мужа. Для этого недостаточно было описать их в кратком «Слове о житии Дмитрия Донского». Необходимо было рассказать о многих событиях до правления Дмитрия Ивановича, во время него и даже после его смерти. Сделать это можно было путем составления летописи, в которой год за годом описывались главные события. С подобным сочинением – Лаврентьевской летописью – она была сама знакома. После смерти отца рукопись ее оказалась у великой княгини. Поэтому она повелела одному из московских книжников продолжить повествование и довести его до современного ей времени. В помощь ему были даны документы из архива московских князей и княгинь.

Так была создана знаменитая Троицкая летопись, несколько веков хранившаяся в Троице-Сергиевом монастыре. Потом ее единственный пергаментный экземпляр попал в руки известного историка Н.М. Карамзина, который сделал из нее много выписок. Но во время московского пожара 1812 г. эта ценная рукопись сгорела. Позднее другой известный историк М.Д. Присёлков реконструировал Троицкую летопись. Это дало нам возможность ознакомиться с историческим сочинением, созданным по указанию Евдокии Дмитриевны.

Троицкая летопись свидетельствует о широком кругозоре княгини и ее глубоких познаниях в области истории Русских земель. Ведь в ней история Московского княжества вписана в историю Древнерусского государства так, что вместе они представляют собой единое целое. В этой летописи четко показано, что московские правители были наследниками великих князей киевских и, значит, имели все права на древнерусское наследие – территорию Древней Руси.

Этот важный вывод свидетельствует о глубоком государственном уме великой княгини, завещавшей сыновьям и внукам программу на будущее – объединить под своей рукой все русские земли.

В последние годы жизни Евдокия Дмитриевна любила совершать паломнические поездки в отдаленные монастыри. Наиболее почитаемой ею обителью был Троице-Сергиев монастырь. Ездила она и в Переславль-Залесский, где построила в память о рано скончавшемся сыне Иване на берегу реки Трубеж церковь в честь Иоанна Предтечи. Вокруг нее вскоре образовался одноименный монастырь.

Занимаясь украшением Архангельского собора, усыпальницы великих князей московских, Евдокия Дмитриевна, несомненно, задумывалась о том, что для погребения великих княгинь подобного храма нет. Первых московских княгинь хоронили в небольшой церкви Спаса на Бору, но места для новых погребений там уже не было. Поэтому свою рано скончавшуюся дочь Марию великая княгиня была вынуждена захоронить в новом храме Рождества Богородицы.

Великая княгиня стала искать подходящее место в Кремле для женского монастыря. Оно было найдено у Фроловских ворот (ныне Спасских). Здесь по ее инициативе весной 1407 г. был заложен Вознесенский храм. Вокруг него началось строительство одноименного монастыря. Но завершить свое великое дело Евдокия Дмитриевна не успела. В начале июня этого же года она тяжело заболела и, предчувствуя кончину, решила принять постриг в своем монастыре.

Превозмогая слабость и сильные боли во всем теле, Евдокия, как когда-то почитаемая ею великая княгиня Мария Ясыня, пешком отправилась в свою строящуюся обитель. Весть об этом сразу же разлетелась по всей Москве. Провожать великую княгиню собрались толпы простых горожан, которые не раз получали от нее щедрую милостыню и поддержку в трудную минуту жизни. Среди них было немало больных и недужных людей, верящих, что всеобщая любимица их исцелит. Действительно, когда слепые или хромые прикасались к одежде великой княгини, то тут же получали исцеление. Более 30 человек излечились таким путем и стали славить имя Евдокии Дмитриевны. Очень скоро она его сменила и стала монахиней Евфросинией.

Жизненный путь Евдокии-Евфросинии закончился 7 июня 1407 г. Гроб с ее телом захоронили в строящемся Вознесенском храме. Сразу же к нему началось паломничество немощных и больных. Все искренне верующие получали исцеление. Они замечали также, что около гробницы постоянно сама собой загоралась свеча.

Чудесные явления свидетельствовали о святости великой княгини. Поэтому православная церковь еще в середине XVI в. официально канонизировала ее, причислив к лику общерусских святых. Память ее стала отмечаться 17 мая (30) и 7 июля (20). В Степенной книге царского родословия было помещено «Сказание о великой княгине Евдокии Дмитриевне».

Подводя итог жизненному пути Евдокии Московской, следует отметить, что она сделала удивительно много. Прежде всего она была верной и любящей женой знаменитого государя и полководца Дмитрия Донского и прекрасной матерью двенадцати детей. После смерти мужа она не только постаралась увековечить его имя, но и взяла бразды правления государством в свои руки. Решив все неотложные проблемы, она постепенно отошла от государственных дел и занялась воспитанием младших детей, церковным строительством, благотворительностью и основанием монастырей.

Благодаря деятельности великой княгини в конце XIV в. произошел расцвет культуры и искусства Московской Руси. При ее участии были построены Успенский собор в Коломне и храм Рождества Богородицы в Кремле, повторявшие лучшие образцы владимиро-суздальской архитектуры домонгольского времени. Под ее покровительством в Москве образовался кружок талантливых иконописцев, занимавшихся росписью храмов и созданием икон. Их имена ныне всемирно известны: Феофан Грек, Андрей Рублев, Семен Черный, Прохор из Городца, Даниил Черный.

Несомненно, что и сама Евдокия Дмитриевна, и ее сыновья Василий и Юрий способствовали расцвету мастерства самого талантливого из всех – Андрея Рублева. Выполненные по их заказам работы: росписи Успенского собора во Владимире, храмов Звенигорода и Троице-Сергиева монастыря, иконы «Троица», «Спас», «Апостолы Петр и Павел», «Владимирская Богоматерь» и другие – прославили имя русского иконописца во всем мире.

Евдокия-Евфросиния была хорошо знакома со многими знаменитыми людьми своего времени: святым игуменом Сергием Радонежским, активным борцом за чистоту православия суздальским архиепископом Дионисием, славящимся своей ученостью митрополитом Киприаном, мастером плетения словес книжником Епифанием Премудрым, монахом Лаврентием, составившим Лаврентьевскую летопись и др.

Сама великая княгиня была высокообразованной женщиной, активно интересующейся историей Русского государства. По ее заказу был создан первый московский летописный свод – Троицкая летопись, написаны сочинения Куликовского цикла: «Задонщина», «Повесть о жизни и смерти Дмитрия Донского», использованные потом в обширном «Сказании о Мамаевом побоище».

Среди простых людей княгиня прославилась широкой благотворительностью и способностью к целительству, поэтому еще при жизни они считали ее святой.

Ныне мы почитаем Евдокию Московскую как первую московскую святую женщину, покровительницу семьи и брака. Москвичи не забыли ее и построили в ее честь храм на Юго-Западе, открыли памятный крест на Сретенском бульваре и поставили на бульваре, носящем ее имя, памятник.

Церковь чтит Евдокию, в иночестве Евфросинию, 7 июля.

Глава X
Мария-Марфа – основательница Рождественского монастыря на Рву

Еще одной московской княгиней, жившей в XIV в., была Мария Ивановна, жена Андрея – младшего сына Ивана Калиты. Поскольку данных о дате ее рождения нет, то ее можно реконструировать по дате появления на свет супруга княгини.

Андрей Иванович родился 4 июля 1327 г. Об этом событии есть запись во многих официальных летописях более позднего времени: Троицкой и Ермолинской, Рогожском летописце, Московском своде конца XV в. и др. Совершенно очевидно, что первоначально запись о появлении на свет младшего княжича в семье московского князя была только в Московском летописчике, составлявшемся по ходу событий в одном из кремлевских храмов. Из него она попала потом в летописи XV в.

Причина внимания летописцев к младшему сыну Ивана Калиты была, видимо, связана не столько с ним самим, сколько с его сыном Владимиром, прославившимся в качестве соратника Дмитрия Донского. Кроме того, в числе потомков Андрея была мать первого государя всея Руси Ивана III – Мария Ярославна.

Иван Калита, судя по всему, любил всех своих сыновей, поэтому оставил каждому значительные земельные владения. Большая часть владений Андрея (Серпуховское княжество) примыкала к границе с Рязанским княжеством. Это: Лопастна, Северьска, Нарунижьское, Серпохов, Нивна, Темна, Голичичи, Щитов, Перемышль, Ростовец, Тухачев, села Талежьское, Серпоховское, Колбасиньское, Нарьское, Перемышльское, Битяговское, Труфоновское, Ясиновское, Коломниньское, Ногатинское. Кроме того, он получил право собирать налоги с трети Москвы и золотые изделия: четыре цепи, итальянский пояс с украшениями из жемчуга и драгоценных камней, пояс с крюком на подкладке из красного шелка, пояс византийский, две золотые чарки, две золотые миски, а также одно большое серебряное блюдо и два малых. Достались ему и княжеские одежды: соболья шуба с наплечниками из жемчуга и драгоценных камней и портище (длинная рубашка) с бармами.

В год смерти отца (1340) Андрею Ивановичу было только 13 лет. Но он уже имел право считаться самостоятельным правителем. Правда, жениться старший брат Семен Иванович позволил ему далеко не сразу, поскольку младшему брату следовало это сделать последним. Только в 1345 г. после свадеб братьев князь Андрей обрел семейное счастье. В Рогожском летописце уточнено, что его супругой стала дочь князя Ивана Федоровича – княжна Мария.

Исследователи единодушно решили, что отцом Марии был галицкий князь Иван Федорович, который потом владел Дмитровом, доставшимся ему после смерти брата.

Следует, правда, отметить, что имя Иван Федорович в это время носил и стародубский князь, который в 1356 г. сел на княжение в Стародубе после смерти отца. Правда, его возраст не известен. Возможно, на роль отца Марии он не годился, поскольку был слишком молод.

Так или иначе, но точных данных о том, где княжил отец Марии, нет. Если он был галицко-дмитровским князем, то своей дочери он должен был дать в качестве приданого земли своего княжества. Известно, что Владимиру Серпуховскому, сыну Марии, принадлежали не только земли, полученные его отцом в качестве наследства, но и земли на границе с Дмитровом. Это город Радонеж и его окрестности. Возможно, именно они и были приданым его матери Марии Ивановны.

В этом случае получается, что до замужества Мария была галицко-дмировской княжной. На момент брака ей, вероятно, было лет 16, поскольку жениху было 18 лет, и старше его ей быть не полагалось. Значит, она родилась в 1339 г.

Можно предположить, что вопрос о женитьбе Андрея решался на общем собрании братьев. Невеста должна была принести мужу в качестве приданого земельные владения. Точно определить их невозможно, поскольку духовная грамота Андрея Ивановича, в которой могли быть какие-то данные на этот счет, не сохранилась. В духовной грамоте Владимира Андреевича упомянут только московский двор княгини Марии.

Из летописей известно, что Андрей Иванович никакой самостоятельной политики не вел и всегда был верным помощником сначала великого князя Семена Ивановича, а потом и великого князя Ивана Ивановича. С ними он неоднократно ездил в Орду, совершал военные походы, занимался церковным строительством и т. д.

Можно предположить, что если бы Андрей Иванович пережил среднего брата Ивана Ивановича, то именно он должен был бы унаследовать и Московское княжество, и великое княжение Владимирское. Однако в период эпидемии легочной чумы 1354 г. он умер вслед за Семеном Ивановичем, 6 июня этого года.

В это время княгиня Мария Ивановна была беременной. Тяжелая утрата так на нее повлияла, что вскоре, 15 июля, на день памяти мучеников Кирика и Улиты, она родила сына Владимира. Он и стал единственным наследником всех земельных владений отца и приданого матери.

Получается, что в браке княгиня Мария Ивановна была меньше девяти лет. Возможно, что, кроме сына Владимира, у нее были дочери, но о них в источниках нет никаких данных.

В летописях почти нет никаких сведений и о том, как жила княгиня Мария Ивановна с младенцем на руках после смерти супруга. Возможно, что она осталась в Москве, поскольку в ее ведении была третья часть города. Там у нее был свой двор с теремом и хозяйственными постройками. Главным занятием для вдовы было воспитание сына. Он, судя по его дальнейшей деятельности, получил хорошее образование и вырос опытным государственным деятелем и отважным воином. В этом, определенно была заслуга его матери.

Мария Ивановна была покровительницей церквей и монастырей, которые находились на территории ее владений. Несомненно, что при ее непосредственной поддержке Сергий Радонежский смог основать свой знаменитый Троицкий монастырь близ поселения Радонеж, который принадлежал княгине Марии.

Первые сведения об участии сына Марии Владимира в политических делах, зафиксированные в Троицкой летописи, относятся к 1362 г. В возрасте девяти лет он официально оказывал помощь двоюродному брату Дмитрию в борьбе за ярлык на великое княжение с суздальским князем Дмитрием Константиновичем.

Вполне вероятно, что собственная роль Владимира не была значимой, но его бояре и дружинники вошли в состав войска московского князя. В итоге оно оказалось настолько большим, что заставило соперника суздальского князя без боя отказаться от притязаний на верховную власть.

В 1366 г. Дмитрий Иванович задумал построить вокруг Москвы каменные стены. Без согласия и помощи Владимира, а значит, и его матери, он этого сделать не мог. Княгиня, естественно, сразу согласилась принять участие в этом важном деле, поскольку после большого пожара 1365 г. город сильно пострадал. Его дубовые стены и некоторые башни находились в плачевном состоянии.

Помощь Владимира и Марии Ивановны, видимо, состояла в выделении средств и людей на постройку. Уже зимой 1366 г. из каменоломни недалеко от города повезли подходящий для крепостных сооружений материал.

В 1368 г. выяснилось, что строительство каменного Кремля было осуществлено очень вовремя. Подстрекаемый тверскими родственниками жены княгини Ульяны великий князь литовский Ольгерд напал на Москву и осадил ее. Но крепкие стены спасли город, и литовцы были вынуждены отойти.

Можно предположить, что одной из причин ссоры тверских и московских князей был захват Владимиром Андреевичем Ржева в начале 1368 г. Этим он перекрыл водный путь тверичей на запад и, естественно, вызвал их недовольство. Кроме того, захват Ржева открывал князю прямой торговый путь на Новгород из его серпуховских владений.

После отхода литовцев от Москвы энергичный Владимир Андреевич тут же установил контакты с новгородцами и по их просьбе оказал помощь жителям Пскова в борьбе с Ливонским орденом. В это время юному князю было только 16 лет. Можно предположить, что его мудрой наставницей продолжала оставаться мать, Мария Ивановна.

Быстрое взросление сына, несомненно, радовало княгиню, поскольку ему следовало не только защищать, но и расширять отцовы владения. Вдова Андрея Ивановича, вероятно, помнила, что сразу после смерти мужа вероломные рязанцы захватили принадлежащую ему Лопасню и не захотели ее возвращать.

В 17 лет Владимир Андреевич был уже грозным воином, вызывавшим страх у самого великого князя литовского Ольгерда. В 1370 г. литовец вновь попытался захватить Москву, но, узнав, что князь Владимир со своим союзником пронским князем Владимиром Дмитриевичем стоит у Перемышля, поспешил отойти и начать мирные переговоры с великим князем Дмитрием Ивановичем. Он даже решил выдать замуж дочь Елену за Владимира Андреевича, официально считавшегося удельным боровским князем. Это предложение свидетельствовало о том, что великий князь литовский признавал заслуги молодого князя и был готов с ним породниться.

Несомненно, Мария Ивановна с радостью узнала, что женой ее сына станет дочь великого князя литовского. Это была очень подходящая партия, позволявшая Владимиру войти в родственный круг и многочисленных литовских князей, и беспокойных тверских правителей.

Зимой 1371 г. Елена прибыла в Москву с большой свитой. Сразу же была сыграна пышная свадьба, на которой присутствовали многочисленные родственники, включая великого князя Дмитрия Ивановича и его супругу Евдокию Дмитриевну. Главной наставницей молодой литовской княжны стала Мария Ивановна.

С этого времени функции хозяйки Боровского княжества перешли к литовской княжне. Мария Ивановна оставила для себя лишь несколько сел и решила основать в Москве монастырь. Для него она выбрала место недалеко от Кремля, поэтому он стал называться Рождественским монастырем на Рву.

Когда в обители был отстроен небольшой каменный храм и возведены кельи, княгиня Мария Ивановна решила принять в нем постриг. Так она стала инокиней Марфой. Об этом известно из летописного сообщения о ее смерти.

Елена Ольгердовна вскоре поняла, что в Москве она не может быть полновластной хозяйкой. Поэтому она убедила мужа в том, что в его владениях должна быть своя столица. Наиболее подходящим местом для нее был выбран район села Серпухова. Здесь в 1374 г. по указанию Владимира Андреевича на берегу Оки был возведен дубовый кремль, княжеский терем и всевозможные хозяйственные постройки. Для привлечения людей в новый город князь пообещал им всевозможные вольности и льготы. Первым наместником Серпухова был назначен княжеский окольничий Яков Юрьевич Новосилец.

Следуя обычаям княжеских семей и по совету матери, Владимир Андреевич решил основать в новом городе монастырь. Для этого в том же 1374 г. он пригласил знаменитого троицкого игумена Сергия в новый город и попросил определить наиболее подходящее место для будущей обители. Тот выбрал место на высоком берегу Оки и сам заложил первые камни в фундамент монастырского храма, посвященного Зачатию Пресвятой Богородицы. Позднее он получил название Высоцкого.

Необычайное посвящение монастыря (обычно княжеские монастыри были Спасскими), видимо, было связано с тем, что Владимир Андреевич страстно мечтал о детях, но их пока в его семье не было.

Можно предположить, что княгиня Мария-Марфа не вмешивалась в дела Владимира и тихо жила в своем монастыре. Но летом 1380 г. по приглашению сына и невестки она съездила в Серпухов, где 15 июня в торжественной обстановке был освящен главный городской собор в честь Троицы.

Осенью этого же года княгиня-монахиня с радостью узнала о славной победе над ханским полководцем Мамаем на Дону. Но уже через два года за это пришлось заплатить горькой ценой. На Русские земли напал новый ордынский хан Тохтамыш. Первым на пути к Москве он сжег Серпухов.

Владимир Андреевич, заранее предупрежденный о смертельной опасности, отвез мать и жену в Торжок. Сам же со своим войском занял оборону у Волока Ламского. Здесь он и встретился с несколькими отрядами Тохтамыша. Князь был настолько зол на грабивших Русские земли ордынцев, что полностью разбил их. Лишь немногим удалось вернуться в ставку хана и рассказать о большом войске, готовом на него напасть. Это известие заставило Тохтамыша отойти от разграбленной и сожженной Москвы.

Когда опасность миновала, Марфа-Мария и Елена Ольгердовна вернулись в столицу. Княгине-инокине пришлось заново отстраивать свой небольшой монастырь. В нем она и скончалась в 1389 г. По поводу этого события московский летописец сделал следующую запись: «Тое же зимы в Филипово говение, месяца декабря в 2 день, на память святого пророка Аввакума, преставися раба Божиа благоверная княгини Мария Андреева, мати сущи Володимеру, в черницах и в скиме, наречено бысть имя еи в мнишьском чину Марфа. И положена бысть в церкви Святого Рожества в честнем монастыре на рве, иже сама создала еще сущи при своем животе».

Столь подробная запись о смерти княгини свидетельствует о том, что в Москве вдова Андрея Ивановича и мать Владимира Серпуховского была хорошо известна и всеми уважаема. На ее погребении присутствовали не только сын Владимир и беременная невестка Елена (26 января 1390 г. она наконец-то родила сына Федора), но и новый великий князь Василий Дмитриевич с женой Софьей Витовтовной, вдова Дмитрия Донского Евдокия Дмитриевна с многочисленными сыновьями, представители духовенства, знать и простые москвичи. Следует заметить, что вопреки сложившемуся обычаю Мария-Марфа не была погребена в Спасском монастыре. Вероятно, в его храме уже не было места для новых гробниц. К тому же Мария-Марфа как родоначальница боровско-серпуховских княгинь, видимо, захотела иметь свою собственную усыпальницу.

Ныне Рождественский монастырь на Рву вновь возрожден. Он действующий. Его монахини свято чтят память основательницы их обители Марии-Марфы.

Жизнь и деятельность святых жен Руси показывает, что они очень много сделали для распространения и утверждения христианской веры в Русском государстве. Все они строили храмы, основывали монастыри, открывали училища для обучения детей грамоте и Закону Божьему. Своей праведной и исключительно благочестивой жизнью они показывали пример для окружающих их людей. Поэтому Церковь и все православные верующие до сих пор чтят их память.