Текст книги "Грамматические вольности современной поэзии, 1950-2020"
Автор книги: Людмила Зубова
Жанр: Языкознание, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 17 (всего у книги 32 страниц)
Возвратно-пассивные конструкции
В современной поэзии пассивное значение глаголов с возвратным постфиксом оказывается особенно выразительным и, соответственно, лингвистически интересным в тех случаях, когда грамматическое значение глагольной формы предстает неопределенным или синкретичным. Иногда альтернативные возможности толкования словоформы, а следовательно, и содержания высказывания, основаны на пограничных ситуациях в самом языке, иногда – на тех грамматических или лексических препятствиях образованию пассива, которые диктуются нормой и узусом.
Академическая Русская грамматика отмечает, что
в конструкциях с возвратным глаголом несов. вида при отсутствии субъекта действия значение страдательности ослаблено. Это значит, что глагол с постфиксом -ся может быть истолкован двояко – и как глагол страдат., и как глагол действит. залога (Русская грамматика 1980: 615).
Сначала рассмотрим примеры с залоговыми аномалиями, существенно затрагивающими категорию лица и тем самым значительно усложняющими грамматические свойства глаголов и, соответственно, смысл высказываний.
При употреблении возвратных глаголов пассивного залога в 1‐м лице фокус внимания неизбежно смещается с семантического субъекта действия на синтаксический. Объект в какой-то степени присваивает себе роль субъекта:
Это Лена нам прислала бутылку,
видя бедное наше сердце.
И замерло бедное сердце,
полетело за море смириться.
И глотнул я зелёной жертвы,
и глаза мои позеленели,
и стал я маленьким и хилым,
как будто еще и не разумелся.
В этом тексте выражение не разумелся может либо обозначать ситуацию до рождения человека или даже до его зачатия, либо указывать на неразумного младенца. Потенциальным субъектом предиката не разумелся можно представить себе как родителей или Бога (‘ребенок еще не был задуман’), так и лирическое «я» (тогда форма трактуется как собственно-возвратная – ‘не был разумным; не осознавал себя’). Кроме того, поэтический неологизм может быть понят и как глагол совершенного вида со значением становления ‘не стал разумным, не вошел в разум’. Иерархия этих возможностей и для автора стихотворения, и для читателей может быть разной.
Восприятие следующих строк тоже зависит от фокуса внимания читателя:
Выражение Я думаюсь в тебе может означать ‘я по своей воле нахожусь в твоем сознании’ или ‘ты, помимо своей воли, думаешь обо мне’. При первом толковании повышается в ранге актант «я», при втором на первый план выдвигается актант «ты», но по синтаксической структуре поэтического высказывания семантический субъект «ты» оказывается пациенсом, а «я» – агенсом. Таким образом, глагол думаюсь в тексте проявляет и свойства глагола собственно-возвратного, активного (как веселюсь, печалюсь), и как пассивного. Обратим внимание и на то, что в этих строчках авторское страдательное причастие нечуемый продуцирует возможность прочтения слова обнаружим как страдательного причастия (перед точкой во фрагменте Но милый, если обнаружим). Это не имеет прямого отношения к возвратности, обсуждаемой здесь, но, несомненно, связано со сгущением авторских аномалий в функционально-семантическом поле залоговости.
Совмещение актива и пассива есть и в таком стихотворении:
Рефлексив в форме 1‐го лица привносит в текст информацию о вероятном согласии лирического «я» или, по крайней мере, его готовности быть пойманным (ср. строки Пушкина: Ах, обмануть меня не трудно!.. / Я сам обманываться рад).
В следующем примере интерес представляет форма 2‐го лица возвратного пассива:
И происходит… Она подыхает. Гробов
этих у Бога скопилось довольно внутри.
О, нутряная ты язвина, тихолюбовь,
лучше молчи, не юродствуй, и просто смотри…
Просто смотри, ненавидься, не дай разорвать
струны твои, что сквозь небо до звезд допоют…
И не посмеет Господь полусонно зевать,
чувствуя тихую жуткую силу твою…
Здесь форма 2‐го лица находится в контексте обращения к безответной любви. Семантическим субъектом потенциальной ненависти представлено лирическое «я»: ‘ненавидься мною’, объектом – любовь. Инвективы в адрес мучающего чувства дают возможность такого толкования поэтического высказывания: ‘безответная любовь, я тебя хочу ненавидеть’. Повелительное наклонение, а следовательно, и будущее время, указывают на то, что ненависть желанна, но реальностью она не является. Реальностью являются противоречивые чувства – и приближающееся равнодушие, и всё еще живая страсть: о любви говорится, что она подыхает, и в то же время речь со всеми бранными словами обращена к ней. Лирическое «я» мечтает о ненависти, а не о равнодушии, потому что ненависть как сильное чувство дает ощущение полноты жизни и творческого состояния: не дай разорвать / струны твои, что сквозь небо до звезд допоют.
В этом тексте заметны множественные парадигматические связи словоформы ненавидься: это и антонимия любовь – ненависть в оксюмороне тихолюбовь <…> ненавидься, и синонимия корней смотри, ненавидься, и этимологически обусловленная потенциальная синонимия антонимов ненавистный – ненаглядный, которая имплицитно противоречит мечте лирического «я» о ненависти.
Примеры совмещения возвратно-пассивного значения глаголов третьего лица с другими семантическими разновидностями рефлексивов многочисленны.
Например, достаточно легко образуются словоформы, объединяющие пассив с собственно-возвратным значением:
Поскольку при собственно-возвратном значении повышается в ранге актант солдат, интересно обратить внимание на то, что его предикатом является глагол победит.
Иногда совмещение этих значений сопровождается семантическим сдвигом при употреблении глагола:
В метафорическом сравнении Как скребется / сердце – жук в коробке! обнаруживается актуализация этимологической связи понять – поймать (поймется – ‘поймается’), при этом эротический контекст сравнения актуализирует еще одно слово с тем же историческим корнем – поять.
Следующий текст указывает на возможность синтеза страдательного рефлексива с возвратными глаголами типа прохаживаться, прохлаждаться:
Язык под небом скажет: Liebe Dich.
И руки похватают в обе
Заезжих лебедей и лебедих,
Гусей, гусынь, могил, надгробий.
Как яблоки у пирога в утробе,
Огни взлетаемых шутих.
А это провожается жених.
Обритый. В арестантской робе.
При восприятии глагола провожается как непассивного (ср. глагол прощается, по смыслу близкий для изображенной ситуации), можно предполагать, что слово провожается, подобно гиперониму, конденсирует в себе несколько частных значений: пьет с друзьями и родственниками, ведет себя развязно, запускает или наблюдает фейерверк и т. д. Здесь, как и в других примерах из стихов Марии Степановой, наблюдается неединичный залоговый сдвиг. Словоформа провожается следует за аномальным страдательным причастием взлетаемых (ср. слова несгораемый, непромокаемый – нормативные страдательные причастия настоящего времени от непереходных глаголов совершенного вида).
Любопытны примеры того, как залоговые характеристики перераспределяются между глаголами – по отношению к норме:
В тексте Иртеньева внутренней мотивацией залогового сдвига начинаются читать вместо начинают читаться является нормативный пассивный рефлексив берутся. Если и в пределах нормы выдвижение семантического объекта в позицию синтаксического субъекта всегда повышает ранг этого объекта, то в такой аномальной конструкции ранг актанта книги повышается значительно больше, приводя к олицетворению предмета.
В современной поэзии есть также примеры с транзитивацией пассива, что запрещено современной нормой: присоединение постфикса -ся к переходному глаголу обычно делает его непереходным:
Но возможность транзитивации возвратного пассива все же не чужда русскому языку. Подводя итог большому специальному исследованию переходности, В. Б. Крысько пишет:
Итак, на протяжении русской языковой истории не было ни одного периода, когда интранзитивность являлась бы всеобщим, инвариантным свойством возвратных глаголов. <…> употребление В[инительного] П[адежа] при рефлексивах может быть определено как постоянный, хотя и достаточно маргинальный, компонент русской синтаксической системы. Меняются причины, обусловливающие присоединение аккузатива к различным возвратным глаголам, но неизменно сохраняется сама возможность такой сочетаемости (Крысько 2006: 412).
Виртуозная игра залогами представлена в поэзии Александра Левина:
Серенькая учица,
над столом склонённая,
пялится и телится,
мучится, но учится.
Срежется – расплачется,
свалит – успокоится,
пёрышком старается,
инженером хочется.
Инженер володенький,
узенький, серьёзенький,
сам весь положительный,
резус отрицательный.
Влюбится и женится,
тем это и кончится,
учицу хотимую
из общаги вызволит.
Умненькая учица,
над столом склонённая,
щурится, очкарица,
вредница-ехидница.
Получит «хор» – расстроится,
сдаст на пять и важничает.
учится, старается,
аспирантом хочется.
Аспирант хотеющий,
с мамой проживающий,
подавать надеющий,
многообещающий,
влюбится и женится,
тем это и кончится,
умненькую учицу
из общаги вызволит.
Сочетание серенькая учица отсылает к фольклорному символу серой утицы – невесты в свадебной лирике. В стихотворении наложение образов невесты и посредственной ученицы порождает каскад залоговых преобразований, синтезирующих активный залог глаголов с пассивным. Есть в этом стихотворении и другой персонаж: умненькая учица. Словосочетания инженером хочется, аспирантом хочется (безличные глаголы в эллиптических конструкциях) означают, что одна девушка хочет стать инженером, а другая – аспиранткой, но вместе с тем и свадебные образы, и другие элементы стихотворения указывают на то, что одна из них (серенькая) является предметом вожделения инженера, а другая (умненькая) – предметом вожделения аспиранта (в этом случае глаголы оказываются пассивными).
Аномальность сочетаний инженером хочется, аспирантом хочется при интерпретации глаголов как пассивных777777
И субъект, и объект здесь одушевленные, а в этом случае норма предполагает, что недопустимы фразы типа *внук одевается бабушкой (Шелякин 2001: 130). Впрочем, раньше такое употребление было, видимо, возможно. Пример М. В. Всеволодовой из стихов Г. Р. Державина, посвященных жене: «То с нею в карты я резвлюся, то ею в голове ищуся = ‘она ищет (вшей) у меня в голове’» (Всеволодова 2013: 10).
[Закрыть] требует контекстуальной поддержки, и рефлексивы страдательного залога поддерживаются в стихотворении сочетаниями учицу хотимую и аспирант хотеющий. Синтезу разных залоговых значений глагола хочется способствуют полисемия творительного падежа и нормативное употребление слов мужского рода инженер, аспирант применительно к женщинам.
Контекстуальная двойственность грамматического значения глагола хочется соответствует в стихотворении двойственным устремлениям учениц: они хотят и образование получить, и замуж выйти за того, кто их из общаги вызволит778778
Подробный анализ этого стихотворения (здесь приведен только его фрагмент), затрагивающий и залоговые отношения, и другие аспекты языковой игры, содержится в дипломной работе О. А. Аксеновой (Аксенова 1998).
[Закрыть].
Возвратность и обратное словообразование
В современной поэзии встречается немало текстов, в которых восстанавливается былая общность возвратного постфикса -ся и возвратного местоимения себя – вопреки ситуации в современном русском языке:
Необходимо отдавать себе отчет в том, что местоименное происхождение возвратной морфемы составляет лишь «факт биографии» возвратных глаголов как формального класса слов. Это значит, что данная подробность (отложившаяся в «генетической памяти» глагола в виде непереходности) составляет предмет исторического словообразования и не более того. <…> Семантическая дивергенция возвратных глаголов, их «отход» от значения производящей лексемы на практике проявляется и в том, что реальные контексты, как правило, не допускают замены возвратного глагола сочетанием «невозвратный глагол + себя», так же как и наоборот (Норман 2004: 397).
Историческая память слова позволяет поэтам не только оживлять этимологически обусловленную, но забытую образность, но и создавать новые смыслы. Так, например, в следующем тексте замена привычного сочетания жизнь продолжалась на сочетание жизнь продолжала себя приводит к олицетворению абстрактного существительного:
При таком словоупотреблении жизнь оказывается отделенной от персонажей и от повествователя.
У Владимира Гандельсмана сочетание тянешь себя становится изобразительным благодаря утяжеленности сочетания по сравнению с нормативной словоформой тянешься:
В земле странствования отца своего
я шел, меня тогда предала
возлюбленная, ах, как она предала! —
так, что сгустился воздух в гниющее вещество.
Да, раскаленный, да, желтый, желтее желтка,
когда от глотка идешь до глотка
и что ни шаг —
тянешь себя, как навьюченный горем ишак.
И времени перед тобою – гора.
Гора.
Если в пределах нормы слово тянуться – языковая (стертая) метафора, то сочетание тянешь себя – метафора авторская, и весьма выразительная.
Реставрация местоимения из глагольного постфикса может приводить к столкновению омонимов:
Здесь наблюдается совмещение возвратного глагола просыпáться (‘выходить из состояния сна’) с пассивным глаголом просы́паться (‘оказываться просыпанным’).
Аномалия при употреблении местоимения себя особенно резко ощущается, когда преобразованию подвергается глагол, не соотносительный по возвратности-невозвратности (reflexiv tantum), который к тому же имеет неполную парадигму, а именно ограничение на грамматическое лицо:
ЦПКиО, втоскуюсь в звук, в цепочку —
кто – Кио? Куни? – крутят диски цифр —
в цепочку звука, в крошечную почву
консервной рыболовства банки «сайр» —
(мерещь себя, черемуха, впотьмах,
сирень, дворы собой переслади,
жизнь – это Бог, в растительных сетях
запутавшийся, к смерти по пути)
Во многих случаях поэты этимологизируют возвратные глаголы отделением постфикса -ся от производящей основы, реставрируя бывшее местоимение-энклитику. Иногда используются дополнительные графические способы выделения морфемы, например заглавная буква:
Когда производящая основа и постфикс помещаются в позицию поэтического переноса (enjambement), получается не только зрительный эффект разделения слова: ритмической структурой строк предусматривается пауза между производящей основой и постфиксом, преобразуемым в местоимение:
У Игоря Булатовского сочетание бывает ся образовано, вероятно, под влиянием глагола сбывается:
Встречается и препозитивное употребление реставрированного местоимения ся:
Такое употребление является и средством иронической архаизации грамматики:
Все примеры, приведенные в разделе об этимологизации, показывают, что благодаря возникающей переходности местоимение себя или его архаический вариант ся обозначают объект воздействия, совпадающий с субъектом, а в нормативных глаголах такая автореферентность отсутствует.
Устранение возвратного постфикса (дерефлексивы)
В современной поэзии встречаются и дерефлексивы – формы глаголов с устраненным постфиксом.
В следующем тексте автор устраняет возвратный постфикс слова колотится, и в результате этой деформации возникает грамматическая полисемия глагола:
Гулкий филин, обозначивая соседство,
рядом со мной на кипарис уселся.
Рука у груди – самое лучшее средство,
если неровно колотит сердце
с той стороны стеклянной клетушки.
А земля полна клевера или кашки.
Иногда мне становится так душно,
что становится страшно.
Здесь глагол колотит можно понимать и как глагол действительного залога, то есть как предикат, отнесенный к субъекту сердце, и как безличный глагол, при котором актантом сердце обозначен объект воздействия, и как член потенциальной синонимической пары колотит – колотится (ср.: узуальную пару стучит – стучится).
В некоторых случаях преобразованию подвергаются и глаголы, не соотносительные по возвратности-невозвратности (reflexiva tantum):
Упав с велосипеда, знаешь вдруг:
между тобой и миром – плоть,
и так тонка, и так капризна,
что грубой и выносливой душе
она сплошная укоризна.
И знаешь вдруг,
что равен небу, лесу, полю,
как зеркало, что ли, ты —
тогда представишь ЗЕРКЛО,
чьи отраженья сначала расплывчаты,
потом и вовсе вылиты,
и брызнули на волю,
как рыбки из садка,
как мотыльки из сада,
как с неба облака,
как с облаков вода,
как Аронзона вкруг
все замелькало, смеркло.
В последнем из этих примеров авторская форма затрагивает не только категорию залога, но и другие грамматических категории – категорию лица и категорию вида: исходный глагол смеркнуться797797
Все-таки более естественно предположить, что исходным для современного языка является именно этот глагол, хотя Словарь русского языка в 4 т. приводит без стилистических помет глагол смеркнуть, иллюстрируя определение единственной цитатой из языка поэзии, причем в этой цитате представлена форма с суффиксом -ну, а глагол употреблен метафорически. Безличное употребление глагола вообще не иллюстрируется: «СМÉРКНУТЬ, —нет; прош. смерк и смéркнул, смéркла -ло; сов. (несов. смеркать и меркнуть). 1. Утратить яркость, силу света; померкнуть. Не смеркнула скорбная дата, Горит ее памятный свет. Утрата осталась утратой, И нету ей давности лет. Твардовский, Памяти Ленина. 2. безл. То же, что смеркнуться (во 2 знач.)» (Словарь русского языка 1984: 151).
[Закрыть] является безличным, он возможен в узуальном употреблении (сегодня рано смерклось), но более привычно употребление форм несовершенного вида смеркается, смеркалось.
У современных поэтов встречается глагол снить798798
Ср. у М. Цветаевой: Сню тебя иль снюсь тебе, / – Сушь, вопрос седин / Лекторских («Поэма Воздуха»).
[Закрыть] в разных формах и значениях – ‘сниться’, ‘делать так, чтобы что-нибудь снилось’, ‘видеть во сне’, ‘делать что-нибудь в чьем‐то сне’. Этот глагол нередко употребляется и в разговорной речи, и в интернет-коммуникации799799
Примеры из интернет-коммуникации (все проверены 26.08.2019): я сню – значит, я существую. перед сном читала Сапковского, там одна из героинь – чародейка, специалистка по снам. и там был глагол «снить», который я думала, что придумала сама когда-то… (https://reut.livejournal.com/458674.html); сню я тут разное (https://sio13.livejournal.com/227562.html); Девочки, я сегодня опять сны снила!!! да, именно сны… их было два… а может и больше (https://www.stranamam.ru/post/11436237//); Вы когда-нибудь снили Америку??? Я чет сню уже месяц Америку (https://qna.center/question/1412980); Сню сон себе… Солнечное утро, желанное после вечернего, занявшего половину ночи шторма… (https://tamanoi.livejournal.com/81665.html); Часто сню бывшего… Очень любила его, он меня бросил (https://www.baby.ru/blogs/post/1971312647-596197131/).
[Закрыть].
Примеры из поэзии:
сон о малине снят к болезни
сон о клубнике не полезней
но снятся к девственности нам единороги
***
сон с лошадью нам снят ко лжи
теперь и слова не скажи
но снятся к девственности нам единороги
***
сон с мелочью нам снят к слезам
молчи, не поминай сезам
но снятся к девственности нам единороги
***
к друзьям собак нам снят
к врагам – котов и кошек
вопрос пока не снят
с повестки ночи
к чему нам снят
на тех, и на других
их
блошек
дорогих
но снятся к девственности нам единороги
Сказать бы наверняка,
но оставим долю сумления.
сносит порывами нас сквозняка
в ластах прозрачных тюленьих
держит нас в лапах прозрачный медведь
держат за жабры нас в залах суда
там, где нас снит себе всякая снедь
в чистой стеклянной посуде
– Ах, матушка, не видишь разве ты?
В гостинице, один, как в карантине,
Раскрывшись, бедный, поперек тахты,
Беспомощный, он снит ко мне на льдине.
Дешевые (но в центре) номера.
Двенадцатиэтажные высоты.
Чужие и враждебные широты.
В окне – большая жёлтая гора,
На тумбочке – портрет моей персоны,
Бутылка, книга, яблоки, лимоны.
Многообразие языковых экспериментов с возвратностью глаголов в функционально-семантическом поле залоговости не случайна. Поэзия как один из способов познания мира пытается найти (почувствовать) и обозначить то, что еще не найдено и не названо. Категория залога оказывается очень востребованной для познания субъектно-объектных отношений между сущностями, во многом потому, что «в значениях залоговости и, в частности, значениях А/П [активности/пассивности. – Л. З.] важнейшую роль играет интерпретационный компонент» (Бондарко 2002: 602). Интерпретационный характер субъектно-объектных отношений, выражаемых возвратными глаголами, непосредственно связан с таким свойством глаголов:
их морфологическая характеристика может быть определена как слабая, недостаточная. Она сводится лишь к принципиальной способности как к активной, так и к пассивной реализации (в зависимости от целей высказывания и избираемой говорящим синтаксической структуры предложения) (Бондарко 2002: 594).
Проанализированный материал показывает, что именно слабая, недостаточная морфологическая характеристика возвратных глаголов делает эти глаголы сильным средством поэтической выразительности.
Залоговые трансформации глаголов с возвратным постфиксом, создающие художественный образ, часто бывают основаны не только на вариантах синтаксической структуры, предлагаемых грамматикой, но и на множественных системно-обусловленных связях словоформ (парадигматических и синтагматических), на поэтических тропах – сравнениях, метафорах, олицетворении. Неузуальное употребление залоговых конструкций часто самым непосредственным образом оказывается связанным с олицетворением – как предпосылкой и результатом переосмысления субъектно-объектных отношений (причинно-следственные отношения в этом случае не однонаправлены).
Залоговые сдвиги бывают основаны и на особенностях стиховой организации текста: рифменной производности грамматических неологизмов, ритмической отделенности возвратного постфикса от производящей основы в позиции стихового переноса.
Контекстуальное значение авторских залоговых словоформ становится результатом разнонаправленных словесных ассоциаций, создающих намеренную неопределенность (а значит, и синтез) конкретных значений словоформы.
Значительную роль в поэтическом смыслообразовании играют противоречия, заложенные в системе языка (в частности, несовпадение семантического и синтаксического актива и пассива, непоследовательная коррелятивность возвратных и невозвратных глаголов), нормативные ограничения на образование каких-либо форм (например, неполнота парадигмы лица для некоторых глаголов), полисемия или омонимия не только грамматическая, но и лексическая, многозначность творительного падежа, который является важнейшим компонентом пассивных конструкций.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
