Текст книги "Легенды и рыцарские предания Бретани"

Народные легенды Бретани

«Легенда, – пишет Гомме в одной из своих книг, которую на всю жизнь запомнит большинство из тех, кто берется изучать фольклор, и в которой содержится наиболее полная и точная подборка определений этого понятия, – относится к какому-либо историческому персонажу, местности или событию». Именно в этом общем значении я буду употреблять данный термин в следующей главе, за исключением тех мест, где мифологические или фольклорные сюжеты будут приводиться в качестве аналогии или иллюстрации. Однако историки придали этому термину и другой, более широкий и распространенный смысл. Читая о короле Артуре, мы не задумываемся о том, существовал ли он на самом деле. Мы знаем лишь то, что, по преданию, он был древним правителем, подобно Цимбелину и Коэлу, считающимся монархами Британии, правившим в далеком прошлом. В памяти народа все эти фигуры сохранились как конкретные личности, но их имена ни разу не появляются в фольклоре. Здесь следует отметить, что в целях усовершенствования нашей классификации бретонской традиции под термином «легенда» подразумеваются все рассказы о великих деятелях, будь то реальные исторические персонажи или те, кому историчность приписывается фольклором. Также не следует забывать о том, что в тех случаях, когда реальность того или иного персонажа вызывает сомнения, мы имеем дело с замаскированным или даже искаженным мифом.

МРАЧНАЯ ИСТОРИЯ ЖИЛЯ ДЕ РЕЦА

Одной из самых мрачных и ужасных легенд, появившихся в Бретани, стала печальная и романтичная история о Жиле де Реце, алхимике, маге и выдающемся преступнике. Но эту историю нельзя назвать полностью легендарной, хотя и в ней прослеживается заметное влияние фольклорной традиции. Жиль – не кто иной, как Синяя Борода из детской сказки, так как он действительно носил иссиня-черную бороду. Вполне вероятно, что как литературный персонаж он впоследствии стал ассоциироваться с героем одной старой восточной легенды.

Жиль де Лаваль, барон де Рец и маршал Франции, мог похвастаться родственными связями с самыми знатными семьями Бретани – Монморанси, Росси и Краон. После того как в 1424 году умер его отец, он получил множество великолепных владений, а также почти неограниченную в те времена власть и несметные богатства. Этот красивый молодой человек умел быть обходительным и приятным в обществе, был храбр и образован. Ему прочили блестящую карьеру, но ему не давала покоя одна идея, столь характерная для некоторых романтически настроенных умов, – несмотря на свой статус и положение в обществе, он предпочитал заниматься черной магией, из-за чего в конце концов оказался в опале и лишился своего высокого положения.

Свой основной титул Жиль получил в честь баронства Рец, или Рэ, расположенного к северу от Луары, на бретонских болотах. В юношестве он никак не проявлял стремлений к злодеяниям, характерных для него в будущем. Наоборот, он усердно и верно служил Карлу VI в его войне против англичан и участвовал вместе с Жанной д'Арк в осаде Орлеана. За верную службу и дальновидность, проявленные Жилем, король сделал его маршалом Франции. Но с этого самого момента человек, верно служивший Жанне д'Арк и сражавшийся бок о бок с ней в битвах при Жарго и Пате, начал меняться в худшую сторону. Незадолго до этого он женился на Катерине де Туар и получил за ней огромное приданое. Но он тратил невероятные по местным меркам суммы денег, и его личная жизнь была не менее экстравагантной, чем у принца из сказки. В своем замке он вел образ жизни, которому мог бы позавидовать сам король, и действительно – свита, сопровождавшая его на охоту, превосходила королевскую. Его слуги были одеты в роскошные ливреи, стол ломился от самых изысканных яств. Быков, овец и свиней зажаривали целиком. Ежедневно в доме Жиля накрывали обед на пятьсот человек. Он безумно любил роскошь и при любой возможности выставлял напоказ свое богатство. Его религиозные потребности удовлетворял целый отряд священников. Богатое убранство часовни, построенной им и заставленной самой изысканной золотой и серебряной утварью, вызывало восторг у современников. Любовь к развлечениям превратила Жиля в большого театрала. Считается, будто он сам написал пьесу о чудесах Орлеана, посвященную Жанне д'Арк. Он был необычайно щедрым меценатом и славился как превосходный художник-иллюстратор и переплетчик. Если говорить вкратце, то он был одним из тех людей, в которых гениальность сочетается с сумасшествием. Такие люди обычно крайне неумеренны во всем, что бы они ни делали.

Неудачи, которые стали его преследовать, только послужили основанием для новых экстравагантных выходок, родившихся в его воспаленном сознании. В эти времена под влиянием работ Николя Фламеля, араба Джабира и Пьера д'Эстена большой популярностью стало пользоваться искусство алхимии. В один далеко не самый добрый день Жиль решил заняться алхимией и с ее помощью вернуть удачу на свою сторону. В первой четверти XV века алхимия считалась одним из самых передовых научных достижений, да и в наш просвещенный век очень многие занимаются ее изучением. В наши дни существуют целые общества, стремящиеся к познанию алхимических дисциплин. Многие люди придерживаются неправильного представления о том, что основная цель алхимии – превратить какой-либо металл в золото. На самом деле алхимиков можно разделить на две категории: тех, кто изо всех сил пытался раскрыть тайну создания ценных металлов, и тех, кто стремился к более возвышенным материям – преобразованию грубой, земной природы человека в чистое золото духа.

Последняя цель оказалась за пределами понимания такого человека, как Жиль де Рец, обладающего настолько воспаленным и буйным сознанием. Он послал своих слуг в Италию, Испанию и Германию, приказав им пригласить в его замок наиболее выдающихся алхимиков. Из них он выбрал двоих. Эти люди – Прелати, алхимик из Падуи, и некий врач из Пойту, имя которого не сохранилось, – должны были помогать ему в реализации его плана. По их совету он построил великолепную лабораторию и, когда она была готова, начал проводить различные эксперименты. Прошел год. За это время, удовлетворяя требования своих «ученых», маршал опустошил не один мешок золота, не получив при этом от них ни грамма драгоценного металла. Алхимики спали на роскошных кроватях и превосходно питались, всеми силами пытаясь убедить своего господина в том, что их услуги ему жизненно необходимы. Но время шло, и их высокопоставленный покровитель стал крайне нетерпелив. Он был настолько раздражителен из-за отсутствия каких-либо результатов, что его помощники, опасаясь скорой отставки, передали ему самые темные тайны своего ремесла, благодаря которым, по их словам, он быстро и со стопроцентной гарантией добьется успеха. Эксперимент, который они предложили провести, был настолько бредовым, что согласие на него Жиля свидетельствует либо о его безумии, либо о чрезмерной приверженности бытовавшим в то время предрассудкам. Его бестолковые сообщники заявили, будто один лишь Сатана обладает секретом превращения любого металла в золото, и предложили призвать его и попросить о помощи. Также они заверили Жиля, что дьявол потребует награду за свою службу, но маршал считал, будто спасению его души ничто не угрожает, и решил пойти на эту сделку.

Было принято решение провести церемонию в темном лесу, располагавшемся по соседству. Безымянный врач отвел барона де Реца на небольшую поляну, где был начертан магический круг и произнесены все необходимые заклинания. На протяжении получаса сохранялась тишина, а затем у врача случился приступ. Его колени задрожали, он стал нечленораздельно бормотать и наконец упал на землю. Жиль стоял неподвижно. Безумие самовлюбленности, несомненно, является продуктом большой храбрости, поэтому маршал не боялся ни людей, ни призраков. Внезапно алхимик пришел в сознание и заявил своему покровителю, что ему явился дьявол в облике леопарда и громко рычал на него. То, что Жиль не видел этого, он приписал религиозности последнего. Затем он сказал, что Сатана поведал ему, будто в Африке и Испании растут особые травы, соки которых могут превратить любой металл в золото. Он предложил барону де Рецу снарядить на их поиски экспедицию и, естественно, взять на себя все соответствующие расходы. Жиль с радостью согласился и конечно же больше никогда не видел предприимчивого жулика из Пойту.

Время шло, а врач все не возвращался, и Жиль волновался все сильнее. Золото было ему жизненно необходимо – его осаждали многочисленные кредиторы, а сам он больше не мог вести тот образ жизни, к которому привык. Пытаясь решить эту проблему, он снова обратился к Прелати, своему второму помощнику-алхимику. Этот человек, вероятно, искренне верил в свое мастерство. Иначе он просто не стал бы делать барону настолько ужасное предложение – тот должен был своей кровью подписать договор с дьяволом и принести ему в жертву маленького ребенка. Несчастному Жилю не оставалось ничего иного, как согласиться на это предложение. Следующей ночью Прелати вышел из замка, а вернувшись, рассказал своему покровителю историю о том, что ему в образе юноши явился демон, попросивший называть себя Баррон. Последний сообщил алхимику, будто под дубом в соседнем лесу закопано множество слитков чистого золота. Однако, прежде чем выкопать эти сокровища, нужно выполнить ряд определенных условий, главным из которых было следующее: их нельзя было искать до тех пор, пока семь раз не пройдут семь недель, иначе золото превратится в сланец. С таким условием де Рец не согласился, и, испугавшись его гнева, Прелати сократил время ожидания до семи раз по семь дней. По прошествии этого срока алхимик и его покровитель отправились в лес, чтобы выкопать сокровища. Они долго трудились и наконец извлекли груду сланца, покрытого магическими знаками. Прелати изобразил глубокое возмущение и стал укорять дьявола за обман, причем к этим обвинениям с большой охотой присоединился и сам де Рец. Но барон был настолько легковерен, что дал втянуть себя в другое испытание, в ходе которого Прелати, естественно, тянул время, каждый день повторяя одни и те же обещания и делая своему господину двусмысленные намеки, пока тот не лишился последних остатков состояния. Он уже собирался ограбить своего покровителя и бежать, как произошло довольно неожиданное и драматическое событие, остановившее его.

На протяжении некоторого времени в округе муссировались слухи о многочисленных пропажах детей, которых якобы уносили призраки. Народ возмущался все больше, и подозрения пали на барона. Доказательства против де Реца и его помощника были настолько весомыми, что в дело вмешался сам герцог Бретани, приказавший арестовать их обоих. Начался суд, причем де Рец был настолько недоволен составом судей, что даже заявил: уж лучше пусть его повесят, как собаку, без всякого суда, чем он станет оправдывать себя перед этими людьми. Но против него было слишком много свидетельств. На суде говорилось о том, что в постоянном поиске золота он вел себя как настоящий безумец, приносил невинные жертвы на алтарь Сатаны и глумился над их страданиями. Наконец он признал, что виновен во всех этих чудовищных преступлениях и вместе со своим безжалостным сообщником самым жестоким образом убил более сотни детей. И де Реца, и Прелати приговорили к сожжению заживо, но, учитывая его положение в обществе, суд постановил задушить барона и только после этого бросить его тело в огонь. Перед казнью в разговоре с Прелати он изъявил надежду на то, что они увидятся еще в раю, и, как говорят, встретил смерть очень спокойно.

Его замок до сих пор стоит в прекрасной долине. Со старыми серыми стенами этого здания связано множество романтических легенд.

КОМОРР ОКАЯННЫЙ

Как уже говорилось выше, рассказ о Жиле де Реце стал основой для появления истории о Синей Бороде, но вполне вероятно, что эта ассоциация возникла в результате слияния двух известных сюжетов. В другой легенде, о которой идет речь, рассказывается о Коморре Окаянном, история которого легла в основу сюжетов фресок, покрывающих стены капеллы святой Трифины в Понтиви. На этих изображениях история о Синей Бороде передана как повествование о святой, которая, по преданию, была женой Коморра. Коморр был вождем и правил в Карэ, расположенном в Финистере. Эту историю пересказал Эмиль Сувестр, бретонец по происхождению и автор книги Derniers Bretons и блестящего очерка Un Philosophe sous les Toits. В переводе история выглядит следующим образом.

У Герега, графа Ванна, Страны Белого Зерна, была дочь Трифина, которую он очень любил. Однажды к нему прибыли послы от Коморра, правителя Корнуолла, Страны Черного Зерна, и потребовали отдать девушку в жены их господину. Все опечалились, потому что Коморр был великаном и к тому же самым злобным из всех. Люди могли лишь дивиться его жестокости. Когда он был совсем мальчиком и собирался на прогулку, его мать звонила в колокол, чтобы предупредить живших в округе о его приближении. Если ему не удавалось поймать кого-нибудь, он натравливал своих собак на крестьян, которых звери просто разрывали на куски. Но самым ужасным из всего было то, что он четырежды женился и все его супруги умирали одна за другой. Люди подозревали, что первая из них погибла от ножа, вторая – от огня, третья – от воды, а четвертая – от яда. Поэтому граф Ванна прогнал послов и отправился навстречу Коморру, приближавшемуся к его владениям с огромной армией. Однако святой Гильда пришел в молельню Трифины и стал просить ее предотвратить кровопролитие, согласившись на этот брак. Он дал ей серебряное кольцо, которое должно было предупредить ее о любой опасности – при приближении беды оно становилось черным как вороново крыло.

Свадьба была отпразднована с большой пышностью и весельем. На первый день пригласили шестьсот гостей, на следующий – кормили многих бедняков, причем им прислуживали сами жених и невеста. На протяжении какого-то времени все шло хорошо. Казалось, характер Коморра изменился – его тюрьмы опустели, а виселицы исчезли. Но Трифину не оставляли сомнения, и каждый день она ходила молиться к гробницам четырех его предыдущих жен. В это время в Ренне собирался съезд бретонских правителей, на котором Коморр также должен был присутствовать. Перед отъездом он дал Трифине ключи, попросив ее не скучать в его отсутствие. Через пять месяцев он неожиданно вернулся и увидел, как она пришивает золотое кружево к детской шапочке. Взглянув на шапочку, Коморр внезапно побледнел, и, когда Трифина радостно сообщила ему, что скоро он станет отцом, ее супруг в гневе отпрянул от нее и выбежал из комнаты. Трифина увидела, что кольцо ее почернело. Это предвещало опасность, но женщина не знала почему. Она спустилась в часовню, чтобы помолиться. Когда в полночь она поднялась и собралась уходить, внезапно раздался звук, будто кто-то приближается, и сердце женщины застыло от страха. Спрятавшись в нише, она увидела, как медленно открываются четыре гробницы жен Коморра и они, закутанные в свои саваны, выходят оттуда.

Охваченная ужасом, Трифина попыталась бежать, но призраки закричали:

– Осторожно, несчастная! Коморр ищет тебя, чтобы убить.

– Меня? – удивилась графиня. – Но какое зло я совершила?

– Ты сказала ему, что скоро станешь матерью. Злой дух некогда поведал Коморру, что его погубит собственный сын. Наш муж убил всех нас, узнав то, о чем только что услышал от тебя.

– Где же тогда мне искать убежища? – воскликнула Трифина.

– Возвращайся к своему отцу, – ответили призраки.

– Но как я убегу, когда двор сторожит собака Коморра?

– Дай ей яд, убивший меня, – ответила первая супруга.

– Но как я перелезу через высокую стену?

– С помощью этой веревки, которой задушили меня, – ответила вторая жена.

– Но кто проведет меня через тьму?

– Огонь, который сжег меня, – ответила третья жена.

– Но разве я вынесу такое длинное путешествие?

– Возьми эту палку, разбившую мой череп, – присоединилась четвертая покойница.

Вооружившись ядом, веревкой и палкой, Трифина отправилась в путь, отравила собаку, перебралась через стену и, благодаря чудесному огню не сбиваясь с пути во тьме, пошла по дороге в Ванн. Проснувшись на следующее утро, Коморр понял, что его жена сбежала, и, вскочив на своего коня, отправился вдогонку. Несчастная беглянка, увидев, что кольцо опять почернело, свернула с дороги и укрылась в хижине пастуха, где в клетке у двери сидела старая сорока. Здесь и родился ее ребенок. Коморр, решивший не продолжать погоню, возвращался домой по этой дороге и вдруг услышал, как сорока, повторяя жалобы женщины, кричит: «Бедная Трифина!» Догадавшись, что его жена проходила здесь, он пустил по ее следу своего пса. В это время Трифина поняла, что больше не может идти, и вместе со своим новорожденным мальчиком легла на землю. Обняв сына, она увидела сокола в золотом ошейнике, принадлежавшего ее отцу. Птица подлетела к Трифине, услышав ее призыв, и женщина отдала ей кольцо святого Гилды, попросив отнести его ее отцу. Сокол повиновался и, подобно молнии, понесся в Ванн. Но в то же мгновение появился Коморр. Оставшись без своего кольца, Трифина, не заметившая мужа, успела только спрятать сына в дупле дерева. Тотчас же Коморр набросился на нее и одним ударом меча отрубил ей голову.

Прибыв в Ванн, сокол застал графа за обедом со святым Тильдой. Он уронил кольцо в серебряный кубок своего хозяина, который, узнав его, проговорил:

– Моя дочь в опасности! Седлайте лошадей. И пусть святой Тильда поедет с нами.

Следуя за соколом, они вскоре доехали до места, где лежало тело Трифины. После того как все они преклонили колени в молитве, святой Тильда сказал умершей:

– Вставай, возьми свою голову и сына и следуй за нами. Мертвое тело повиновалось, и потрясенное случившимся войско отправилось в путь. Но, как бы быстро они ни ехали, безголовая покойница все время опережала их, держа ребенка в левой руке, а свою голову с бледным лицом – в правой. Так и достигли они замка Коморра.

– Граф, – позвал святой Тильда, стоя у ворот. – Возвращаю тебе твою жену такой, какой ее сделала твоя жестокость, и ребенка, которого дали тебе Небеса. Примешь ли ты их под свой кров?

Коморр молчал. Святой трижды повторил свой вопрос, но так и не получил ответа. Тогда святой Гильда забрал новорожденного ребенка у матери и поставил его на землю. Мальчик самостоятельно дошел до края рва, взял пригоршню земли и, бросив ее в сторону замка, произнес:

– Да свершит Святая Троица правосудие!

В то же мгновение башни зашатались и рухнули с грохотом, стены разверзлись, и замок разрушился, похоронив под собой Коморра и всех его сообщников. Тогда святой Гильда поставил голову Трифины на ее шею, возложил на нее руки и, к великой радости ее отца, вернул ей жизнь. Такова история о Трифине и Коморре.

ЛЕГЕНДА ОБ ИСЕ

Легенда о затонувшем городе Исе, пожалуй, самая романтичная и образная во всем бретонском фольклоре. Кто не слышал, как раздается из-под воды звон колоколов Иса, отзвуки которого создает наше собственное воображение?

В этой живописной легенде говорится о том, что в первых веках нашей эры в городе Ис, или Каер-Ис, правил человек по имени Градлон, по кличке Меур, что в переводе с кельтского значит «великий». Градлон был праведным и набожным человеком и покровительствовал святому Гвеноле, основателю первого монастыря в Арморике и его первому аббату. Но помимо этого Градлон был еще и благочестивым правителем и соорудил огромное водохранилище, наполнявшееся водой во время прилива. Благодаря этому город был защищен от нападения с моря. В этом водохранилище были сделаны тайные ворота, ключ от которых был только у Градлона, закрывавшего и открывавшего их при необходимости.

У Градлона, как и у многих благочестивых людей, была своенравная дочь по имени Дагю. Однажды, пока ее отец спал, она тайно пировала со своим любовником. Потеряв разум из-за вина, молодые люди совершали одну глупость за другой, пока легкомысленной девушке не пришло в голову открыть шлюзные ворота. Тихо прокравшись в комнату отца, она стащила с его пояса связку ключей, которые тот так старательно хранил, и открыла ворота. Тотчас же вода вырвалась наружу и затопила весь город.

Существует несколько версий этой интереснейшей легенды. Согласно второй из них, город Ис был богатым торговым центром, в котором процветали искусства. Но его жители настолько сильно любили роскошь, что разгневали святого Гвеноле, который, подобно Иеремии, предсказал падение Иса. Город располагался там, где сейчас омывает пустынные берега залив Утопленников. Правда, в другой версии легенды говорится о том, что он находился посреди широкого водоема, там, где сейчас плещутся воды залива Дуарнене. От океана его отделяла крепкая плотина, в которой были проделаны шлюзы, предназначенные для доставки воды жителям города. Градлон не снимая носил на шее серебряный ключ, открывавший как шлюзы, так и ворота Иса. Он жил в прекрасном дворце из мрамора, кедра и золота, и единственным его несчастьем была дочь Дагю, которая, по преданию, «сделала корону из своих пороков и возвела в пажи семь смертных грехов». Но настала пора расплаты, и несчастный город был уничтожен за одну ночь, так как однажды Дагю украла серебряный ключ, чтобы открыть городские ворота, но в темноте перепутала их со шлюзами. Короля Градлона разбудил святой Гвеноле, приказавший ему бежать, потому что поток уже приближался к дворцу. Он вскочил на коня и, посадив за собой свою бестолковую дочь, пустил его галопом, пытаясь обогнать бурлящий и рокочущий потоп. Поток вот-вот должен был поглотить его, как вдруг откуда-то сзади раздался голос: «Если не хочешь погибнуть, брось в море демона, которого ты везешь с собой». В тот же миг Дагю упала с лошади в поток, и вода неожиданно затихла. Градлон в целости и невредимости добрался до Кемпера, но в истории ничего не говорится о его дальнейшей судьбе.

В древней балладе, посвященной этому событию, в тексте которой, однако, заметны следы более поздней переработки, говорится о том, что Градлон поощрял всевозможные сумасбродства своих подданных и что Дагю получила ключ лично от него, неподобающим образом воспользовалась им, вызвав своими действиями катастрофу. Повествование продолжается рассказом о том, что Дагю превратилась в русалку и поселилась в водах, накрывших город, в котором она принимала своих любовников и пировала. «Рыбак, – говорится в конце баллады, – видел ли ты дочь моря, расчесывающую, сидя на краю пляжа, свои золотые волосы при свете полуденного солнца?» – «Да, – отвечает рыбак. – Я видел белую дочь моря и слышал, как она поет, и песни ее были такими же печальными, как плеск волн».

Легенда об Исе, городе, затопленном морем, распространена у семи кельтских народов. В Уэльсе рассказывают, что утонувший город находится под заливом Кардиган, в Ирландии – под озером Лох-Ней.

Эта легенда превращается в необычную историю, пересказ которой привел в своей «Топографии Ирландии» Гиральд Камбрийский. В ней говорится о том, как некое злокозненное племя было наказано за свои грехи, а вся земля, где они обитали, – затоплена.

«В этом племени, – пишет Гиральд, – рассказывают одну притчу о том, что, если оставить источник открытым (и не оказать ему таким образом должного почтения, ибо, согласно суевериям этих варваров, источник должен быть накрыт крышкой и запечатан), он тотчас же разольется и затопит всю местность, уничтожив все ее население. Однако однажды некая молодая женщина, пришедшая к источнику, чтобы набрать воды, наполнив свой кувшин, не закрыла колодец, так как услышала плач своего маленького сына, которого она оставила недалеко от колодца, и поспешила к нему. Но глас народа – это глас Божий; и на обратном пути она столкнулась со столь сильным потоком воды, вырвавшимся из источника, что он смел и ее саму, и ее сына. Наводнение было настолько мощным, что оба они, как и все племя вместе со всем скотом, утонули в этом местном потопе. Вода, покрыв всю поверхность этой плодородной местности, превратилась в озеро. Подтверждением этого явления стало то, что в тихую погоду рыбаки часто видят под водой озера башни церквей, тонкие, очень высокие и круглые, по обычаю этой страны. Они часто показывают их иноземцам, путешествующим по этим местам, удивляющимся, что могло привести к подобной катастрофе».

Уэльской версией этой захватывающей легенды мы обязаны барду Гвиддно, жившему в XII веке. Он рассказал о падении затопленного города, причем две строки из его поэмы каким-то образом повторились в ее бретонском аналоге. Уэльский бард мог познакомиться с этим сюжетом по какому-либо бретонскому источнику, хотя вполне возможно, все произошло и наоборот.

Легенда о заливе Кардиган, под которым также скрывается затопленная местность, довольно известна. Она странным образом подтверждается формой прибрежной линии, судя по контуру которой можно предположить, что под воду ушел большой участок суши. Подобно своим ирландским собратьям, уэльские рыбаки рассказывают о том, что в тихую погоду видят глубоко под прозрачными водами залива руины древних зданий.

Перед Великой французской революцией в Кемпере, между двух башен собора, стояла статуя короля Градлона, сидящего на своем верном скакуне, но в неспокойном 1793 году любое упоминание о короле вызывало большое недовольство, и невежественный сброд лишил статую головы. Правда, в 1859 году ее восстановили. По легенде, именно Градлон первым в Бретани стал выращивать виноградники, поэтому в День святой Сицилии в Кемпере ежегодно совершали особый ритуал в честь этого мнимого события. На платформу забиралась группа певцов, и, пока они пели, один из хористов, держа в руках бутылку с вином, салфетку и золотой кубок, залезал на спину лошади Градлона, наливал стакан вина, подносил к губам статуи, а затем выпивал сам, осторожно вытирал салфеткой губы короля, вкладывал ему в руку ветку лаврового дерева, а затем бросал кубок в самый центр собравшейся внизу толпы, славя первого бретонского виноградаря. Тому, кто поймает кубок раньше, чем тот упадет на землю, и покажет всем присутствующим, что он невредим, полагался приз в размере двухсот крон.

В этой легенде можно проследить отголоски более древнего мифа. Был ли Градлон бретонским Вакхом? Ученые располагают свидетельствами о том, что кельты поклонялись богиням, в честь которых совершали вакхические ритуалы. При этом их место иногда занимал и бог плодородия. Позднее праздники, проводившиеся в его честь, в разных частях кельтского мира стали ассоциироваться с именами различных королей. Вполне вероятно, что Градлон как раз и был одним из таких монархов, занявших место забытого божества. Пожалуй, в будущем исследователям культуры и религии кельтов придется решить вопрос о том, обладает ли имя Градлона какой-то скрытой религиозной этимологией.

КЛЭРК ДЕ РОГАН

Жанна де Роган, дочь Алена V, виконта де Рогана, в 1236 году вышла замуж за Матье де Бово, сына Рене, коннетабля Неаполя. Множество баллад, относящихся к бретонской народной поэзии, посвящено приключениям Жанны и ее супруга. Одна из них пересказана ниже.

В возрасте тринадцати лет Жанна согласилась выйти замуж, но заявила, что сама выберет себе мужа. Со всей округи были приглашены рыцари и бароны, чтобы выразить ей свое почтение, но ее внимание привлек правитель Бово, отважный дворянин, который мог похвастаться огромными владениями в Италии. Он был мужественным и обходительным. Когда молодых людей поженили, казалось, будто ничто не омрачит их счастье.

В это время рыцари со всей Европы собирались в Палестину, где должны были воевать против неверных. Правитель Бово пожелал присоединиться к отряду крестоносцев. Его жена очень переживала и не хотела, чтобы он уезжал из дома. Но он свято верил в принцип, согласно которому положение обязывает.

– В моих жилах течет кровь одного из самых знатных родов, – сказал он. – Поэтому я должен первым идти в бой.

Он передал право распоряжаться всеми его владениями и вести все его дела двоюродному брату жены, известному как Клэрк де Роган, и умолял его присматривать за своей женой и маленьким сыном. Затем, попрощавшись со всеми ними, он вскочил на коня и отправился на войну.

Жанна была безутешна. На протяжении многих дней она скиталась по замку, держа в руках своего младенца и плача. Все жившие там, кроме Клэрка де Рогана, которому граф Матье доверил заботу о своих делах, очень горевали из-за отъезда сеньора.

Граф заявил, что вернется через год. Однако время шло, а вести от него не приходили. Клэрк был вероломным и злобным интриганом, и однажды утром во время разговора с Жанной он намекнул на то, что год, спустя который ее муж обещал вернуться, уже прошел, а война давно закончилась. Он рассказал женщине о том, что сам влюблен в нее, но она в гневе взглянула на него, сказав:

– Неужели сейчас модно, чтобы жены называли себя вдовами, зная, что их мужья живы? Уходи, несчастный Клэрк, и уноси с собой свое сердце, полное злобы. Если бы мой супруг был здесь, он разрубил бы тебя на сотню маленьких кусочков!

Услышав это, Клэрк тайно направился на псарню и убил любимого пса сеньора. Взяв его кровь, он написал графу Матье письмо, в котором говорилось о пренеприятнейшем происшествии, очень сильно расстроившем его жену, – она охотилась на оленя, но во время погони любимая собака сеньора якобы умерла от сердечного приступа. Сеньор получил письмо и ответил Клэрку, что тот может успокоить его жену – ведь собаку легко заменить. В то же время он изъявил желание повременить с охотой, так как, по его мнению, охотники оказались неумелыми и не смогли правильно спланировать погоню.

Злобный Клэрк снова отправился на поиски госпожи.

– Увы! – произнес он. – Твоя красота увядает из-за того, что ты все время плачешь.

– Я смогу восстановить свою красоту, когда вернется мой муж, – холодно ответила она.

– Не обманывай себя, – возразил он. – За это время ты уже должна была понять, что он либо мертв, либо женился второй раз. На Востоке много красивых девушек. К тому же они заметно богаче тебя.

– Если он взял другую жену, – ответила женщина, – я умру. Если он мертв, то я тоже стану искать смерти. Оставь меня в покое, ты, жалкий человек. Твои речи исполнены лжи.

Придя в себя после второго отказа, Клэрк отправился в конюшню, где стояла лошадь сеньора, считавшаяся самой красивой в стране. Негодяй, выхватив свой кинжал, проделал то же, что и с гончей, – он вонзил лезвие в кишки скакуна.

Затем он взял немного крови и снова написал письмо графу. «В замке произошел еще один несчастный случай, – говорилось в нем. – Но, мой дорогой господин, постарайтесь не тревожиться из-за него. Когда ваша жена возвращалась ночью с пира, ваш любимый конь упал и сломал обе ноги. Поэтому нам пришлось убить его».