Текст книги "Такая, блин, вечная молодость"

Глава 23

Я бросилась обратно к медицинским картам. Значит, ищу четыре фамилии: Белкина, Нычкина, Югай и Кирьянова.

Я зарылась в бумаги, и в этот момент в кабинет заглянул Юрий Сергеевич:

– Работаете?

– Систематизирую информацию для базы данных! – отрапортовала я.

– Уже семь часов, ваш рабочий день закончен, – ласково сказал шеф.

– Если вы не против, я еще посижу. Не люблю бросать работу на полпути.

– Конечно, сидите! – обрадовался Дебрянский. – Клиника закрывается в девять, до этого времени вас никто не потревожит.

У него был вид рабовладельца, который, купив по дешевке хилого раба, неожиданно обнаружил, что тот способен пахать за троих.

Через полчаса четыре карты были найдены.

Элеонора Белкина оказалась ни при чем, судя по записям, они вообще со Рзаевой не пересекались. Кстати, дамочка в клинике увеличивала грудь. Ну надеюсь, что Абдулла сделал как для себя.

А вот что касается Нычкиной, Югай и Кирьяновой, то здесь оставался шанс. Теоретически эти женщины вполне могли лежать со Светланой в одной палате. Причем в разное время. И значит, мне надо поговорить с каждой из них по душам.

Сначала я позвонила Нычкиной Ольге Павловне. Мне ответила женщина.

– Ольга Павловна? – спросила я.

– Нет, Оля уехала за границу.

Вот невезуха!

– А когда она вернется?

– Даже не знаю. Она вышла замуж в Турции и пока не планирует возвращаться.

Между прочим, Ольга Павловна ложилась в клинику, чтобы сделать липосакцию бедер. А еще говорят, что восточные мужчины любят пышных женщин. Врут, наверное.

Ладно, позвоню Югай Алине Ивановне. На ее телефоне сначала сработал определитель номера, потом прозвучало гудков десять, прежде чем сняли трубку.

– Я слушаю, – прошелестел женский голос.

– Здравствуйте! – бодро начала я. – Вас беспокоят из клиники «Мисс Нефертити». Я начальница отдела по работе с клиентами, меня зовут Людмила Анатольевна. Могу я поговорить с Алиной Ивановной?

На том конце провода повисла пауза, потом женщина произнесла:

– Я у телефона.

– Очень приятно! Алина Ивановна, наш отдел проводит опрос среди клиентов клиники. Вы сделали у нас три операции. Вы остались довольны их качеством?

– Перестаньте надо мной издеваться! – неожиданно закричала дама. – Я напишу заявление в милицию! – И она бросила трубку.

Я в недоумении слушала короткие гудки. Должно быть, госпожу Югай терроризируют телефонные хулиганы и она по ошибке приняла меня за них. Я опять набрала номер, но никто не отвечал.

Я приняла решение поехать к ней домой. Тем более что адрес – вот он, в медицинской карте. Жила Алина Ивановна недалеко, на улице Усиевича.

Засунув в сумку карты Югай и Кирьяновой, я отправилась к метро «Аэропорт».

Сталинская девятиэтажка, чистенький двор, домофон на двери подъезда. Я набрала 46 – номер квартиры Югай.

– Да? – отозвался уже знакомый женский голос.

– Алина Ивановна, это опять из клиники «Мисс Нефертити». У вас что-то с телефоном, и я решила заехать лично…

Впервые слышу, чтобы по домофону издавали такие пронзительные звуки. И большей частью неразборчивые. Единственное, что мне удалось понять, – «вон!», «коновалы!» и «всех вас надо на живодерню!».

Естественно, дверь мне не открыли. Через минуту какая-то бабулька выползла из подъезда. Я поздоровалась с ней, услужливо придержала дверь и юркнула внутрь.

Я позвонила в квартиру, никакой реакции. Очевидно, госпожа Югай решила затаиться.

Нет, так просто она не отделается! Если дама не в духе или у нее временное помешательство – пожалуйста, имеет право. Но поговорить-то со мной она может?!

Я безостановочно жала на звонок, пока наконец за дверью не раздалось:

– Я сейчас вызову милицию!

– Извините, но я не уйду! – прокричала я в ответ. – Мне необходимо с вами поговорить! Вы сделали в клинике три пластических операции! Вот, у меня записано: круговая подтяжка лица, а также…

Дверь неожиданно распахнулась. На пороге стояла невысокая женщина. Ее лица я не видела, потому что освещение на лестничной площадке было не ахти.

– Чего вы орете? – зашипела дама. – Хотите, чтобы весь подъезд об этом узнал? Что вам, в конце концов, надо?!

– Алина Ивановна, я только хочу поговорить, – взмолилась я, – не гоните меня! Я не отниму у вас много времени!

– Быстрей проходите! – приказала Югай, раскрывая шире дверь. – И так уже все соседи навострили уши.

Я вошла в квартиру и теперь могла наконец рассмотреть хозяйку. Ее лицо производило странное впечатление. Глаза метали гром и молнии, но рот был растянут в улыбке. Очевидно, это какая-то нервная реакция.

– Я вас слушаю, – высокомерно заявила она.

Я не знала, как начать разговор. По всей видимости, Алина Ивановна имеет зуб на «Мисс Нефертити», упоминание клиники приводит ее в ярость. Может, мне прикинуться следователем? Рука потянулась к сумке, за липовыми корочками сотрудника милиции.

Хозяйка заметила этот жест.

– И не пытайтесь всучить мне деньги! Я все равно буду подавать на вас в суд. Не думайте, что отделаетесь жалкой тысячей долларов!

– Сколько же вам надо?

– Минимум тридцать тысяч!

Я рассмеялась.

– Я и не собиралась предлагать вам деньги. Если бы у меня было тридцать тысяч долларов, я бы нашла им более интересное применение, уж поверьте!

– Зачем же вы тогда заявились?

– Я же уже объясняла – просто поговорить.

Тут я обнаружила, что Югай по-прежнему мне улыбается. Я заулыбалась в ответ.

– Чего вы скалитесь? – одернула меня Алина Ивановна.

– Извините, – с достоинством сказала я, – но скалитесь вы. А я просто скалюсь в ответ.

Неожиданно хозяйка разрыдалась.

– Вы пришли, чтобы мучить меня? – сквозь слезы простонала она. – Вам недостаточно моих страданий? Есть в вас хоть что-нибудь человеческое?!

Меня охватила паника, я не знала, как реагировать на эту истерику. Самое страшное было то, что, рыдая, она продолжала улыбаться, словно Гуимплен [4 – Гуимплен – персонаж романа Виктора Гюго «Человек, который смеется». Сын знатных родителей, в детстве он был похищен и обезображен: на лице ему сделали «вечную улыбку» – надрез от уха до уха через рот. Впечатлительным натурам читать это произведение не советую.].

– Давайте сядем, и вы мне все расскажете, – предложила я. – Поделитесь со мной, вам станет легче.

В прихожей стоял небольшой диванчик, я усадила на него Алину Ивановну, которая как-то обмякла и даже не думала сопротивляться, и сама села рядом.

– Но вы же и так все знаете! – всхлипывала она. – Вы же работаете в «Мисс Нефертити»!

– Я ничего не знаю, сегодня мой первый рабочий день, – увещевала я. – Сейчас вы мне все расскажете, и я узнаю. И мы подумаем, что делать дальше.

– Ладно, – согласилась она, – только я вас прошу – никому ни слова!

– Не сомневайтесь.

После пятидесяти Алина Ивановна перестала отмечать дни рождения. Она ненавидела эти цифры – 50, 51, 52… и страстно не хотела стареть.

«А кто хочет?!» – спросите вы. Однако другие женщины как-то мирятся со своим возрастом, находят другие удовольствия в жизни: возятся с внуками, ходят по театрам, выращивают на даче анютины глазки. Но Алина Ивановна мириться не собиралась. Ведь это жуткая несправедливость! Ее молодость пришлась на время дефицита, когда невозможно достать колготки, когда туфли вечно натирают, потому что твой размер в универмаге не «выкинули», когда тушь – только польская, в коробочке, твердая, на которую надо сначала поплевать. То ли дело сейчас: туфлями можно завалиться, тушь – хочешь от Диора, хочешь от Эсти Лаудер, были бы деньги.

Деньги у Алины Ивановны водились. В отличие опять же от молодых лет, когда будь ты хоть семи пядей во лбу, но у бухгалтера ставка девяносто рублей, и выше не прыгнешь. Сегодня госпожа Югай работала главным бухгалтером в строительной компании, да еще не гнушалась подрабатывать на дому ведением баланса.

И вот сейчас, когда в стране только-только начинается нормальная жизнь, жизнь Алины Ивановны, по сути, заканчивается. Со спины ее еще принимают за молодую женщину, но как посмотрят в лицо – старуха!

Дама решила бороться с природой. За помощью она обратилась в клинику пластической хирургии «Мисс Нефертити». Врачи клиники посоветовали ей сделать круговую подтяжку лица. Показывали фотографии: женщины до подтяжки и после. Морщины убрались, контур лица посвежел, клиентки помолодели минимум на десять лет.

Операцию Алине Ивановне делал хирург Абдулла Абдуллаев. Директор клиники Дебрянский отрекомендовал его как «светило отечественной пластической хирургии».

Но и на солнце есть пятна. Когда после операции Алина Ивановна взглянула на себя в зеркало, ее чуть не хватил удар: лицо перекошено, подбородок провис.

Клиентка кинулась к главному врачу.

– Ничего страшного, – успокоил ее Юрий Сергеевич, – скоро отеки спадут и лицо придет в норму. Подождите несколько месяцев.

Отеки спали, но лицо в норму не пришло. Алина Ивановна устроила в кабинете Дебрянского скандал:

– Если вы бесплатно не переделаете подтяжку, я подам на клинику в суд!

– Не надо нервничать, – ласково пропел директор, – вашим лицом займется отличный хирург Степанцов.

Степанцов очень старался, однако ему удалось лишь исправить подбородок. К тому же оказалось, что кожа на человеческом лице – это нечто вроде простыни. Если натянуть ее на голову, то пятки вылезут наружу. Поэтому рот у Алины Ивановны изменился. Теперь ее губы были растянуты до ушей, как у Буратино.

Женщина возмутилась, но Степанцов ответил:

– А что вы хотели, я только попытался исправить чужие ошибки!

Алина Ивановна потеряла руководящую работу. Вернее, ушла сама, не в силах сносить насмешки за спиной. В кабинете Дебрянского она больше не скандалила, а рыдала в голос. Юрий Сергеевич пошел ей навстречу:

– Вам сделают третью операцию за счет клиники.

На этот раз скальпелем орудовал хирург Бельфер. Результат: улыбка Буратино осталась плюс не закрывается правое верхнее веко. Никогда. Алина Ивановна научилась спать с открытым глазом.

Бельфер так прокомментировал происходящее:

– Милая, здесь уже до меня столько напортачили! Я сделал все, что было в моих силах.

Тут до Алины Ивановны дошло, что ее попросту кинули, развели, как лохушку, потому что ошибки одного врача исправлял другой. То есть они попросту разделили ответственность. Ведь когда ответственных много, то не виноват никто. Кому теперь предъявлять претензии?

Главный врач заявил:

– Ну извините, клиника сделала все, чтобы вам угодить! Вы сами виноваты, очевидно, не соблюдали предписанный режим, ведь вас оперировали трое высокопрофессиональных врачей.

– Я в суд подам! – кричала Алина Ивановна.

– Пожалуйста, это ваше право, – спокойно отвечал Дебрянский.

Однако на следующий день он позвонил и предложил в качестве компенсации тысячу долларов. Это при том, что операция обошлась женщине в десять раз дороже. И сколько еще денег уйдет на восстановление внешности, если, конечно, такое вообще возможно!

Госпожа Югай посоветовала ему отправиться с этими деньгами в пеший эротический поход. И стала готовить исковое заявление в суд.

Глава 24

Всем хочется хорошо провести время… Но время не проведешь!

Есть такая притча – про то, как человеку, волу, собаке и обезьяне Бог дал по 30 лет жизни. Человек расстроился, что мало, запросил еще. Вол расстроился, что много, попросил половину убрать – зачем тридцать лет пахать? Собака расстроилась, попросила половину убрать – типа, зачем тридцать лет собачьей жизни? И обезьяна тоже попросила убрать пятнадцать лет – мол, зачем такой страшной так долго землю топтать? Все годы, которые Бог забрал у животных, получил человек. И что в результате? Человек тридцать лет жил, радовался, познавал, творил… Следующие пятнадцать лет он пахал, как вол, потом пятнадцать лет гавкал, как собака, имущество нажитое охранял, а еще пятнадцать лет, старый и похожий на обезьяну, доживал свой век посмешищем…

К чему это я? А к тому, что всему свое время. И не надо зариться на чужое. Банально, конечно, но факт.

Смешно, когда сорокалетняя дама «зажигает» на дискотеке. Нелепо, когда пятидесятилетняя мадам наряжается в девчачьи тряпки. Дико, когда шестидесятилетняя старуха, растянув морду лица бесчисленными подтяжками, заводит любовника, который годится ей в сыновья. Но самое мерзкое, когда окружающие в один голос твердят: «Какая молодец Марь Иванна! Вечно молодая, прямо девочка! Надо всем брать с нее пример! Айда на лифтинг!»

Да дура эта ваша Марь Иванна! Или, может, несчастная женщина. «Мне сто лет в обед, но выгляжу на семьдесят пять!» Вот это самое «но» и выдает ее с потрохами. Она же постоянно думает о своем теле: здесь обвисло, там сморщилось, сям растолстело. Каждую секунду. Это ж жуть, если вдуматься. И невдомек Марь Иванне, что не с телом ей надо что-то делать, а с головой. Пластику мозгов.

Конечно, мне было жаль Алину Ивановну. Но ведь она сама виновата. Зачем вообще пошла в «Мисс Нефертити»? И главное – из-за чего. Из-за того, что в молодости у нее не было нормальных колготок. У меня, например, в молодости тоже много чего не было. Да и сейчас нет. Что же мне теперь, записаться, прости господи, на гименопластику?!

– Я, конечно, сама идиотка, – продолжила собеседница. – Выбрала «Мисс Нефертити» только потому, что клиника находится рядом с домом. Сейчас-то я понимаю, что надо было собрать информацию, спросить у знакомых. Но кто ж знал? Я полагала, что если у клиники есть лицензия, значит, это не шарашкина контора.

Я сочувственно кивнула.

– Получается, из-за врачебной ошибки вы потеряли работу.

– Не только работу! – завопила госпожа Югай. – Еще секс! Как я с таким лицом могу заниматься сексом? Ну как?! Мне же только пятьдесят лет!

Я едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Подумаешь, секс! Мне вот чуть за тридцать, а я уже не помню, с какой стороны надо подходить к мужчине. И ничего, жива еще.

Но вот то, что халатность врачей стоила Алине Ивановне должности главного бухгалтера, – это форменное безобразие.

– И какое решение принял суд? – полюбопытствовала я.

– Да не было никакого суда! – прокричала мне в ухо дама. – Клиника не отдает мою медицинскую карту, вообще никаких документов. Как будто я никогда не переступала порог «Мисс Нефертити»! У меня остались на руках кассовые чеки за операции, но их недостаточно, чтобы подать исковое заявление. Нужны заключения врачей, анализы, результаты – а это все в карте!

Я раскрыла сумку.

– Вот ваша карта, возьмите. Буду рада, если она поможет в борьбе.

Алина Ивановна онемела. Как будто выключили громкоговоритель. Она принялась осторожно переворачивать страницы, словно опасаясь, что оттуда выскочит змея.

– Да вы ангел! – вновь обрела голос госпожа Югай. – А я-то, дура, решила, что вы с ними заодно! Благодетельница вы моя! Спасительница!

Я с ужасом подумала, что она бросится мне в ноги. К счастью, этого не случилось.

– Да что же мы здесь сидим-то, в коридоре! – спохватилась хозяйка. – Проходите в квартиру, я вас чем-нибудь угощу. А хотите малиновой наливочки? Домашней? Я сама делала.

Мы покинули коридор и переместились на кухню, где Алина Ивановна незамедлительно наполнила рюмки. Бутылка с малиновой наливкой уже стояла на столе, и у меня мелькнуло подозрение, что бедняжка пристрастилась заливать горе вином.

– Ну, за мир во всем мире! – произнесла тост Алина Ивановна.

Из-за гуимпленовской улыбки я решила, что это такой юмор, но нет, дама была абсолютно серьезна. Ну за мир так за мир, я не против.

Настойка оказалась вкусной. И как-то незаметно ударила по мозгам. Причем у госпожи Югай не было ни в одном глазу, а я с трудом вспомнила, зачем, собственно, сюда пришла.

– Алина Ивановна, вы знаете Светлану Рзаеву?

– Нет, – решительно помотала она головой. – А кто это?

У меня ухнуло вниз сердце. Неужели все зря?

– Она тоже была клиенткой «Мисс Нефертити». Когда вы делали первую операцию, то могли с ней пересекаться. На вид ей сорок лет, очень полная, вес – сто двадцать килограммов.

Я вытащила фотографию Рзаевой.

– А-а-а! – воскликнула хозяйка. – Помню! Я ее помню! Мы лежали в одной палате!

Люся, ты – гений. Гений чистого разума. Я горжусь тобой.

– Бедная девочка! – вздохнула Алина Ивановна. – На старте жизнь была к ней так несправедлива!

– Это вы о ком? – не поняла я.

– Да о Свете, о ком же еще? Бедная девочка!

Надо же, впервые кто-то жалеет Рзаеву. Все, кто с ней раньше общался, только плюются, услышав ее имя. А вот Алина Ивановна разглядела в ней что-то человеческое. Уму непостижимо.

– На каком старте?

– Это я образно выражаюсь, – снисходительно объяснила Югай. – У Светули было очень тяжелое детство. Как я поняла, ее мать сошла с ума, целыми днями лежала на диване. Девочка была предоставлена сама себе. Ни поесть толком, ни одеться, ни причесаться. Но самое главное – мать не удосужилась обратить внимание, что девочка болеет, что у нее нарушен обмен веществ. А ведь всего-то и нужно было – показать ее эндокринологу, и, возможно, жизнь Светы сложилась бы по-другому! Толстому ребенку живется нелегко. Одноклассники его унижают, учителя подшучивают. Ребенок замыкается в себе, робеет и как-то автоматически попадает в разряд тупиц. Чтобы этого не произошло, необходима любовь и поддержка родителей, но Свету никто не поддержал. Она скатилась на тройки, с трудом окончила десятилетку и отправилась мыть полы. А ведь у нее были способности! – с горячностью воскликнула Алина Ивановна. – Она могла стать журналисткой, врачом, переводчицей. Мешала жуткая неуверенность в себе. Плюс, конечно, полнейшее отсутствие денег. А без них ни в то время, ни сейчас – никуда.

– А где же Рзаева нашла деньги на пластические операции? Ведь это не одна тысяча долларов!

– Мир не без добрых людей! У Светули появилась подруга, которая в нее поверила, одолжила денег. Она вообще, как я поняла, многому ее научила, стала вроде старшей сестры.

Я навострила уши. Это еще кто такая? Как бы мне ее найти, подругу эту?

– Даже, знаете, такую диету оригинальную Свете подсказала, – продолжила Алина Ивановна. – Надо с утра, натощак, пить стакан кипятка. А потом весь день нельзя воду пить, да и вообще ничего. За счет этого лишняя жидкость из организма уходит, а вместе с ней застарелые шлаки, жир, который годами консервировался. Света попробовала – и точно, похудение идет фантастическими темпами!

Нет, это уже слишком. Если я еще раз от кого-нибудь услышу про стакан кипятка с утра пораньше, то просто закричу. Неужели загадочная подруга – это певица Белла Попова?!

– Значит, подруга одолжила деньги. А как Света их отдавать собиралась, с зарплаты уборщицы, что ли?

Госпожа Югай оскорбилась:

– При чем тут уборщица? Да Светуля больше не вернется к половой тряпке! С новой внешностью у нее началась новая жизнь. Насколько я помню, она рассчитывала получить высшее образование, найти престижную работу, ну и с большой зарплаты отдавать потихоньку долг.

Нет, это полный бред. Никогда хозяйка не будет дружить со своей прислугой. И даже если это вдруг произошло, Попова совсем не похожа на благодетельницу. С какой это радости ей дарить домработнице целое состояние? Ясно же, что Светка еще не скоро вернет долг. Я охотнее поверю в то, что Рзаева эти деньги у нее попросту украла.

Тут я поняла, что мне необходимо обдумать эту мысль в одиночестве. Я скомканно попрощалась с Алиной Ивановной и вышла на улицу.

На часах было десять вечера. Люблю это время: толпа с улиц схлынула, поток машин поредел, воздух заметно посвежел. И почему-то именно в сумраке мне в голову приходят любопытные идеи.

Я шла к метро и рассуждала. Значит, Рзаева обворовала Попову. Ну точно, так оно и было! Я вспомнила, как Белла взъярилась, когда я упомянула про бывшую домработницу. Прямо истерику закатила на пустом месте. Конечно, она не призналась, что причина в Рзаевой, а сделала вид, будто недовольна новой прислугой. Но ведь все было шито белыми нитками, и как я только сразу это не заметила! Кстати, Рзаева всегда была нечиста на руку. Что она там сперла у Милены Немудряк – одежду и косметику? А у Кристины Самолис – информацию, которая порой дороже денег… Вот и у Поповой она продолжила эту порочную практику. Кстати, ведь Рзаева не обязательно стащила у певицы деньги, это могли быть дорогие украшения, картина – в общем, какая-то компактная вещица. Странно только, что Белла не заявила о краже в милицию… А может, заявила, только милиция ничего не смогла доказать? Или – чем черт не шутит – Попова боялась привлекать следственные органы, потому что сама еще раньше стибрила эту вещь у кого-то другого? А что, в наше время ни за кого нельзя поручиться…

И здесь, словно подарок небес, материализовалась мысль: да ведь это Попова похитила Свету! Певица хочет вернуть свои деньги, только и всего! Как говорится, ничего личного.