Текст книги "Такая, блин, вечная молодость"

Глава 28

Красивая женщина в одежде не нуждается. Она, как правило, вообще не нуждается.

Марина Кирьянова, хоть и была красива, постоянно нуждалась в деньгах. У нее была страсть, которая съедала все сбережения.

– Маринка, какая же ты красавица! – завистливо вздыхали подружки.

Но девушка им не верила. Когда она смотрелась в зеркало, то видела одни недостатки: слишком большой нос, массивный подбородок, круглые, как пуговки, глаза, оттопыренные уши. Все это надо было исправить, причем немедленно!

Свою первую зарплату Марина положила в банк. Вторая отправилась туда же. Два года девушка отказывала себя во всем, жила на скромную сумму, которую давали ей родители, но с маниакальным упорством копила деньги на пластическую операцию.

Сначала Марина изменила нос, сделала более изящные ноздри. Первое время результат ее радовал, но потом она поняла: этого мало, надо еще убрать «горбинку». Убрала «горбинку», но неудачно – наросла костная мозоль. Сразу переделывать нос было нельзя, требовалось, чтобы прошло время. Это время девушка потратила с пользой: сделала миндалевидные глаза, увеличила губы.

Потом опять вернулась к носу. Ей посоветовали хорошего хирурга «по носам» – Юрия Сергеевича Дебрянского, главного врача клиники «Мисс Нефертити». Он блестяще провел операцию, Марина осталась довольна. Пока однажды, разглядывая себя в зеркале, не обнаружила, что нос неровный. Кошмар! Ненавистный клюв остался!

Марина кинулась к Дебрянскому. Тот выслушал ее с пониманием, обещал убрать выступающий миллиметр, но рекомендовал немного подождать. Кирьянова согласилась. А пока решила изменить форму подбородка – ведь она так давно об этом мечтала!

В «Мисс Нефертити» нашелся замечательный хирург, восходящее светило пластики – Абдулла Абдуллаев. Он сделал ей чудесную ямочку на подбородке. А вскоре Марина попросила избавить ее и от лопоухости.

– Вам не нужна отопластика, – убеждал ее Абдулла, – у вас нормальные уши.

– Нет, нужна! – упорствовала клиентка. – С такими ушами мне стыдно показываться людям!

Абдулла пошел ей навстречу и провел операцию. Правда, никто из знакомых Марины не заметил разницу, но Кирьянова была счастлива. Увы, опять недолго.

Девушке казалось, что ее верхние веки обвисли, взгляд стал хмурый, исподлобья. Она планировала опять лечь под хирургический скальпель и начала копить на блефаропластику – пластику век.

Личная жизнь у Марины не складывалась. Столько вложено во внешность, столько усилий потрачено, а толку – чуть. Мужчины охотно с ней знакомились, заводили роман, но отношения продолжались недолго.

Кирьяновой постоянно надо было слышать, что она хороша собой. Без этих слов она задыхалась, как без воздуха.

Если ухажер не догадывался сам, Марина спрашивала прямо:

– Скажи, я красивая?

– Ну конечно, красивая! Ты сама это, зайчик, знаешь!

– А что во мне красивого?

– Все красивое: лицо, волосы, тело…

– А нос? Нос у меня красивый?

– Конечно, красивый. Такой прелестный курносенький носик.

Марина мгновенно превращалась в тигрицу:

– Как – «курносенький»?! Ты вообще в своем уме? Он же у меня прямой!

Мужчина еще не понимал, что это не игрушки.

– Ну да, извини, пожалуйста, конечно, прямой. Но прелестный. Дай-ка я его поцелую.

Через какое-то время девушка заводила опять:

– А может, мне чуть-чуть подправить нос? Раз ты говоришь, что он курносый?

– Он не курносый, я же уже сказал, – отвечал кавалер в легком раздражении.

– Нет, ну ты посмотри, если вот здесь чуть-чуть убрать, а здесь чуть-чуть добавить, ведь будет лучше, правда?

– Делай как знаешь, – махал рукой мужчина.

– Ты меня не любишь! – начинались вопли. – Тебе на меня наплевать! Я спрашиваю у тебя совета в жизненно важной ситуации, а ты отмахиваешься!

Ухажер тяжко вздыхал:

– Хорошо, подправь нос…

Марина победно вскидывалась:

– Ага, значит, мой нос не такой уж прелестный, раз его надо подправить? Значит, ты мне наврал! В такой ерунде! Что же тогда говорить про что-то серьезное? Например – где ты вчера был? Сказал, что на деловой встрече! Как ее зовут, это твою «встречу», немедленно признавайся!

И такие разговоры, плавно переходящие в сцены ревности, стали чуть ли не ежедневным ритуалом. Марина и сама понимала, что до добра они не доведут, но не могла остановиться. Нечто, сидящее внутри, подстегивало ее устраивать истерики.

Мужчины долго не выдерживали. Через несколько месяцев после знакомства они находили предлог, чтобы расстаться. Последний герой продержался почти полгода. С ним Марина даже планировала сыграть свадьбу и завести детей. Но оказалось, тоже не судьба – жених бросил ее ради партнерши по игре в нарды. Чтобы оправиться от горя, Кирьянова легла в «Мисс Нефертити» на пластику подбородка…

На свете нет ничего страшнее, чем женщина, потерявшая чувство меры в погоне за красотой.

Я слушала Марину и поражалась: до чего же она скучный человек! Мне с трудом удавалось сдержать зевоту. Девушка буквально не видит дальше собственного носа. Максимум, о чем она способна поговорить – о своих бровях. Попробуйте найти хоть одного человека на Земле, которому была бы интересна эта тема. Неудивительно, что мужчины бегут от Кирьяновой, теряя на ходу тапки.

– Видели бы вы эту партнершу по нардам, – возмущалась Марина, – страшна как смертный грех! А уж нос у нее – на троих бы хватило!

Она так брызгала слюной, что я поспешно отодвинулась назад.

– А кто эта девушка? Кем работает? Какое у нее образование?

– Не знаю, – отмахнулась Кирьянова. – Знаю только, что она старше меня на пять лет. Я думаю: может, у него с головой не в порядке, если он предпочел мне уродливую старуху?

– А вы играете в нарды?

– Вот еще! – фыркнула она. – Буду я фигней страдать!

– У вас есть увлечение?

– Некогда мне ерундой заниматься, я вся в делах.

Я понимающе кивнула.

– Где вы работаете?

– Ну, я временно не работаю, – замялась Марина. – Когда-то я была секретарем, потом уволилась, долго не могла найти работу, да и особой надобности не было.

Я сопоставила факты: девушка в своей квартире не появляется, не работает, но регулярно делает дорогущие пластические операции. Очевидно, живет за счет спонсоров и на их территории.

– Чем же вы занимаетесь днями напролет? – искренне удивилась я.

– О, забот хватает! То к маникюрше надо сходить, то в солярий, то на шейпинг. А сейчас я ремонт затеяла.

– Где – здесь?

– Нет, в квартире моего друга. Мотаюсь по строительным рынкам, выгадываю, где дешевле купить отделочные материалы. Знаете, хочется сэкономить…

Ну, понятно. Очевидно, любовник выдал Кирьяновой энную сумму на ремонт, а она хочет выгадать половину на очередную переделку носа.

Я вспомнила, зачем сюда пришла.

– Значит, Светлане Рзаевой вы рассказывали о женихе, который предпочел вам другую?

– Ну да. Она очень внимательно меня слушала.

Бедная Рзаева, да она просто святая!

– Вы сказали, что она задавала вам вопросы. Какие?

– Ну, Светка главным образом интересовалась моим материальным положением. Говорила, что женщина должна быть финансово независима от мужчины, тогда она может вести с ним диалог на равных.

Хм, полностью согласна с предыдущим оратором.

– И даже предпочтительнее, – продолжила Марина, – чтобы женщина зарабатывала больше. Потому что у нее появляются дополнительные рычаги давления на мужчину. В случае его измен, например.

А с этим позвольте не согласиться. «Милый, выбирай, что тебе дороже – твоя шалава или новый «мерседес», который я тебе завтра подарю?» Ну и зачем он нужен, такой миленок?

– Замечательно, – подбодрила я Кирьянову. – Еще что-нибудь вспомните, пожалуйста.

– Вот странно, – пробормотала Марина, – я думала, этот разговор у меня уже из головы вылетел, а я его помню, как будто вчера дело было. Светка потом стала пересказывать какую-то книгу, которую недавно прочитала. Название я не помню. Она, кстати, тоже не помнила. Но уж больно книжка ей понравилась, потому что она так сразу оживилась, прямо загорелась вся, с кровати вскочила.

– Что за книга?

– По-моему, это был детектив. Про популярную писательницу, у которой был абсолютно никчемный муж. Пьяница, хам, гуляка. Но он ей нравился, так иногда бывает. Эта женщина зарабатывала очень много денег, а муж нигде не работал. Но для видимости он считался ее литературным агентом. Хотя все дела с издательствами тетка улаживала сама. Ну она это придумала, чтобы не унижать его мужскую гордость и все такое. Все финансы она контролировала лично, мужу выдавала маленькое жалованье.

Так вот. Неожиданно муж возомнил о себе невесть что. Решил, что он и правда гений, может открывать новых писателей и все такое. К нему обратилась молодая девушка, она сочинила роман и хотела его издать. Муж уже навострил лыжи не только издать книгу, но и переспать с девицей.

О его планах догадалась жена. Собственно, героиню бесит не то, что муж станет успешным, а то, что он сорвется с ее крючка. Еще, чего доброго, бросит ее, ведь она старше его на 14 лет. Ну она решает обломать ему малину. Платит своей домработнице, чтобы она убила эту девушку…

При словах «домработница» и «убила» у меня в мозгах сработала сигнализация. Ведь Белла Попова тоже убила свою домработницу! И она тоже известная и богатая женщина – правда, не писательница, а певица. Очень интересно.

– Ну дальше там еще что-то случилось, – бубнила Марина. – Вроде бы еще один писатель, которого этот муж хотел раскрутить, тоже умер. И третьему графоману помогла уйти на тот свет та же домработница. В общем, муж оставил свои попытки стать самостоятельным и, кажется, даже перестал изменять жене. Такая вот книга.

Я глубокомысленно помолчала, потом спросила:

– А что конкретно здесь Рзаевой понравилось?

– Ну, я так поняла, что идея.

– Какая идея?

– Идея, что деньги решают все. Ведь эта писательница заплатила домработнице кругленькую сумму за убийства! Если бы у нее не было денег, то пришлось бы выкручиваться самой.

– Глупая какая-то идея, вы не находите?

Кирьянова пожала плечами:

– Не знаю. Я вообще детективы не люблю.

– Света говорила вам, кем работает?

– Вроде бы журналистом.

– А то, что она раньше была домработницей, не рассказывала?

Марина вытаращила глаза.

– Нет…

Я принялась обдумывать новую информацию. Книга какая-то странная, на детектив не похожа. В детективе ведь что главное – акт возмездия, чтобы преступник был наказан. А здесь получается, что организатор и исполнитель убийства остались на свободе. Да еще и хихикают в кулачок: вот, мол, какие мы умницы-разумницы! Непонятно, с чего это вдруг Рзаеву потянуло рассказывать всякую белиберду?

Глава 29

Тут Марина опять занудела про обещанную скидку в пятьдесят процентов. Очевидно, девушка надеялась, что я каким-то образом могу повлиять на руководство клиники.

– Вы русские сказки помните? – спросила я Кирьянову.

Она оторопела:

– Ну да, в общем.

– Какой ваш любимый персонаж?

– Не знаю… Может, Марья Моревна? Она умная и красивая одновременно. В отличие от Василисы, которая должна выбирать – либо Прекрасная, либо Премудрая.

– А мне, знаете, сегодня вспомнилась Царевна-лягушка. У нее ведь как: сверху – лягушачья кожа, а под ней – царевна, правильно?

– Ну да.

– Вот вы, Мариночка, – только не обижайтесь! – тоже Царевна-лягушка, но наоборот.

– Как это – наоборот?

– Снаружи вы царевна, а внутри вас сидит лягушка.

Кирьянова захлопала глазами. Я поняла, что она опять собирается рыдать, и поспешно сказала:

– Вам надо лечиться.

– Да я и так уже столько денег потратила… – всхлипнула Марина.

– Вы не поняли, лечить надо лягушку, которая внутри. Обратитесь к психологу. У вас очень низкая самооценка, просто ниже плинтуса. Так жить нельзя, себя надо любить. Не просто любить – обожать! Может, вы встречали когда-нибудь таких девушек, которые, объективно говоря, страшны как смертный грех? Но они держатся так уверенно, что никому и в голову не придет считать их некрасивыми. И часто такие дурнушки затмевают своих симпатичных подруг.

– Да-да, – оживилась Марина, – я порой поражаюсь: есть женщины с ТАКИМИ носами, что хоть стой, хоть падай! Однако ни о каких пластических операциях они не помышляют, задирают свой шнобель повыше – и вперед! Правильно говорят: наглость – второе счастье.

– Это не наглость, это любовь к себе. Они считают себя красавицами и плевать хотели на тех, кто думает иначе. Понимаете?

Она тяжко вздохнула:

– Не знаю, может, вы и правы. А телефончик врача не подскажете?

Я порылась в записной книжке и нашла координаты психотерапевта, с которым однажды делала интервью для женского журнала. Мне этот дядечка показался очень толковым. По крайней мере меня он раскусил за полминуты. И абсолютно не удивился, что я обещала написать статью за один вечер, а сама тянула с ней месяц. По-моему, для него было бы просто ударом по профессиональному самолюбию, если бы я оказалась ответственной и организованной.

Ой! Я же совсем забыла! Инга Занимонец срочно вытребовала у меня интервью с Беллой Поповой для своего «Ню», и я отдала ей практически сырой материал. Вообще-то я стараюсь проверять информацию в своих статьях, но с этим расследованием совсем замоталась. Нет, то, что говорила певица, у меня сомнения не вызывает, смущает только гавайская жаба. Надо бы все-таки уточнить, что это за зверь такой… Поговорю-ка я со специалистом. Исключительно для очистки совести.

Распрощавшись с Мариной Кирьяновой, я на всех парусах помчалась домой, к телефону.

Был у меня в жизни такой период, когда я подрабатывала в зоологической газете. Консультантом там числился доктор биологических наук Вилли Рэмович Коровкин. Отличный дядька, бодрячок-пенсионер, знал о животных все и, что немаловажно, мог рассказать это в доступной для дилетантов форме. Мы с ним работали в паре: он говорил, а я записывала. Я набрала телефон Коровкина.

Узнав, что мне нужна информация о гавайской жабе, Вилли Рэмович радостно сообщил:

– Нет такого земноводного!

– Как нет? – обомлела я. – Я же о ней слышала!

– Вот именно что слышала, потому что это такое образное выражение, ну вроде «кузькиной матери».

Пока я приходила в себя, Коровкин воспользовался случаем, чтобы блеснуть эрудицией:

– Тут вообще интересная история приключилась. В одна тысяча девятьсот тридцать пятом году в Австралию с Гавайских островов завезли сто одну тростниковую жабу, по-латыни она называется Bufo marinus. Цель была чисто практическая: с помощью жаб собирались бороться с жучками, пожиравшими сахарный тростник. Однако вскоре выяснилось, что жабы не в состоянии допрыгнуть до верхушек стеблей, где сидели жучки. Но зато в Австралии у Bufo marinus развились более длинные ноги, которые помогают им быстрее передвигаться и расширять свою территорию примерно на сорок километров в год. В итоге популяция жаб вышла из-под контроля и сегодня насчитывает более двухсот миллионов особей. Они буквально кишат по всей стране. Дошло до того, что на битву с жабами вышли простые австралийцы – кто с клюшкой для гольфа, кто с пневматическим ружьем. Жаб ловят в пластиковые пакеты и капканы, но толку от этого чуть. Сейчас вроде бы собираются бороться с земноводными с помощью профессиональной армии.

Слушая зоолога, я потихоньку успокаивалась. Да ничего страшного не произошло! Подумаешь, ошиблась в названии жабы – с кем не бывает? Никто и не заметит. Вряд ли кто из простых читателей захочет приобрести «гавайскую жабу» в личное пользование.

– Ситуация осложняется тем, что тростниковые жабы ядовиты, – продолжал Вилли Рэмович. – У них на плечах есть шишечки, наполненные ядом, – так этот яд способен парализовать собаку! В австралийских музеях можно увидеть змей с жабой в пасти, которые отравились, еще не успев проглотить добычу. Ядовитыми кожными выделениями тростниковой жабы индейцы смазывали наконечники своих стрел.

Вот ужас-то! И дернул же меня черт написать про гавайскую жабу! Наскоро поблагодарив зоолога, я позвонила Инге Занимонец.

– Ингуся, – виновато завела я, – я по поводу моей статьи о Поповой…

– Все замечательно, – перебила меня Занимонец, – она уже в финской типографии. Выйдет через два дня.

– Ты же говорила, что только через месяц!

– Так решил главный редактор. Как только узнал о гавайской жабе, сказал: срочно в номер! И кстати, сам захотел иметь дома такую же. Не знаешь, где ее можно купить?

– Без понятия.

Слава богу, негде взять Bufo marinus в Москве, просто негде! Конечно, скоро откроется, что я врушка. Зато мое вранье обойдется без человеческих жертв.

Чтобы поправить пошатнувшееся душевное равновесие, я заглянула в холодильник. Там обнаружился заплесневевший кусок сыра и пакет с зеленым салатом.

Сыр я смолотила за секунду. Потом, тяжко вздохнув, принялась шинковать салат. Может, если добавить чуть-чуть соли и масла, это будет съедобно?

Первая ложка пошла на ура. Хм, а ничего, даже вкусно! Вторую ложку я запихнула в себя, приговаривая: «Надо, Люся, надо!» Третья – встала в горле комом.

Я не могу это есть. Это омерзительно. Мне плохо. Я ненавижу салат. Я хочу торт со взбитыми сливками, прямо сейчас. Я продам душу за лоток оливье. За сковородку жареной картошки с грибами я выдам все государственные тайны, какие знаю. А если не знаю, то придумаю.

Непонятно, чего ради я страдаю? Ведь одним похудением мне не обойтись. Чтобы стать красавицей, надо каждый день по нескольку часов проводить в салоне красоты. Регулярно бывать у парикмахера. Три дня в неделю ходить на шейпинг. А также в бассейн, солярий и к визажисту. Да, и еще шляться по магазинам в поисках косметики и тряпок! А жить-то когда?!

Люся, вот скажи, ты готова угробить на внешность полжизни? Да упаси Боже! Может, тогда не стоит и начинать?

Я вспомнила, как вдалбливала в Марину Кирьянову мысль: себя надо любить в любом виде. А сама-то я? Вечно живу с оглядкой на окружающих. Вот и сейчас собралась худеть не потому, что мне самой этого хочется, не ради здоровья, а из-за кучки каких-то незнакомых людей, которые решили, что 102 кг – это много. Кстати, 200 лет назад это было в самый раз. А может, еще через 200 лет этого будет мало? А я, значит, только и успевай подстраиваться под норму?

Я выкинула ненавистный салат в мусорку, пошла в супермаркет и купила потрясающий, ну просто волшебный зефир в шоколаде. И еще мармелад «Лимонные дольки». Ну и поскольку бог троицу любит, еще пончики с джемом. Сущую ерунду, всего-навсего десять штук.

Все это было с наслаждением со-жрано, не побоюсь этого слова. И плевать мне на чье-то мнение! Отныне буду придерживаться такого правила: если твое отражение уже не помещается в ширину зеркала, просто повесь его поперек.

Глава 30

Все-таки сладости благотворно влияют на мозговую деятельность. Когда я ела салат, ничего путного мне в голову не приходило. А после зефира в шоколаде вдруг осенило: да ведь я дура!

То, что рассказала Рзаева Марине Кирьяновой, вовсе не ерунда. Это самое что ни на есть признание в убийстве! Рзаева не могла молчать, из нее так и перло. Но и сказать правду, да еще первому встречному человеку, тоже опасно. Поэтому она придумала историю про книгу, певицу заменила на писательницу, но суть-то осталась!

Значит, получается вот что. Попова действительно дала Рзаевой деньги на пластические операции. Но она их не одолжила, это была плата за убийства. Убийства глупеньких девочек, которые мечтали стать «звездами» и надеялись, что Игорь Бобрик их раскрутит. Однако в планы Беллы не входило, чтобы никчемный муж становился самостоятельным и успешным. Как там выразилась Кирьянова? «Сорвался с крючка», вот именно. Наверное, певица не нашла другого способа повлиять на супруга, поэтому предпочла укокошить девчонок. Почему Белла обратилась именно к домработнице? Не знаю. Может быть, она доверяла Рзаевой. Или прыткая Светлана сама предложила свои услуги. Учитывая ее криминальные замашки, это вполне вероятно.

Все это могло бы показаться бредом, если бы не одно «но» – ведь убийства были на самом деле! Какие сплетни рассказала мне Инга Занимонец? Три молоденькие певички умерли друг за другом, как по заказу. В результате «Продюсерский центр Игоря Бобрика» тоже приказал долго жить. Не бывает таких совпадений, вот хоть режьте меня, а я уверена, что смерти девушек были спланированы.

Кстати, теперь я понимаю, почему Попова убила-таки свою домработницу. Похищение было лишь прикрытием. Ведь преступники не дождались от меня выкупа! Я уверена, что с самого начала Белла намеревалась устранить Рзаеву. Причина, думаю, банальна: бывшая прислуга стала ее шантажировать. Пластические операции стоят дорого, Светлана, должно быть, осталась без копейки. Зарабатывать деньги честным трудом – долго и муторно, да и, чего уж тут скрывать, особыми талантами в журналистике она не блистала. Ну и Рзаева решила по старой памяти «потрясти» певицу. У той денег куры не клюют, так пусть поделится! А не то мигом отправится в тюрьму!

Разгадка у меня в руках. Белла Попова – убийца или как минимум организатор нескольких убийств. Я должна рассказать все правоохранительным органам! Мне надо срочно связаться с Русланом Супроткиным.

В последний раз мы с ним не очень хорошо расстались. Если уж говорить прямо, я его выгнала взашей. Надеюсь, что важность моей информации поможет ему забыть обиду. Возможно, Руслана даже наградят за блестяще раскрытое преступление! Или дадут новое звание. Я знаю, как он мечтает получить майора. Да, я принесу ему повышение на блюдечке, пусть берет, мне не жалко!

Окрыленная такой перспективой, я набрала рабочий номер Руслана. Ответил незнакомый мужской голос. На просьбу позвать капитана Супроткина я получила ответ:

– Капитан уже ушел.

Я взглянула на часы. Ого, уже почти десять вечера! Тогда я позвонила Супроткину домой.

Трубку сняла женщина:

– Слушаю.

В первый момент я оторопела. Я знаю, что Руслан живет один, в однокомнатной квартире, он мне говорил. Тогда кто эта дама?!

На всякий случай я взяла официальный тон:

– Могу я поговорить с Русланом Игоревичем?

– Он на работе, – ответила дама. – А вы по какому вопросу? Что ему передать?

В ее голосе звучало неприкрытое, напряженное любопытство. Обычно таким тоном спрашивают гражданские жены. Положение этих страдалиц двойственное: с одной стороны, вроде жена, осуществляющая уход и заботу, а с другой – сожительница, которой в любой момент могут дать пинок под зад. Вот и приходится бедняжкам держать ухо востро, заранее просчитывать все варианты.

– Передайте ему, что звонила майор Лютикова, – от расстройства соврала я.

– А, так вы с работы? – обрадовалась женщина.

Я чуть не зарыдала в трубку. Нет, каков, а?! Обнимал меня, можно сказать, тискал без зазрения совести, а дома его, оказывается, жена ждет! Ну почему, почему все мужчины такие лжецы?!

– На работе что-то случилось? – продолжала допытываться собеседница.

– Нет, – выдавила я, – просто у меня появились важные сведения относительно одного уголовного дела. Пусть капитан мне перезвонит.

– А вы позвоните ему на мобильный! – неожиданно предложила дама.

У меня нет его номера! Не то чтобы Руслан отказался дать мне номер своего мобильника. Просто сам он не предлагал, а я не спрашивала.

– Я потеряла номер, – тут же соврала я. – У меня украли телефон, и я еще не восстановила записную книжку.

– Ну так я вам скажу, записывайте…

Дама продиктовала цифры, я поблагодарила ее и положила трубку.

Мобильные телефоны хороши тем, что их обладатель может врать о месте своего нахождения. «Дорогая, я на совещании, да, много работы, буду поздно». А сам в кровати с любовницей.

Но иногда этот фокус не срабатывает. У мобильника бывает такой чувствительный микрофон, что слышны звуки в радиусе ста метров. Как, например, сейчас. Руслан Супроткин взял трубку, и я услышала, как на заднем плане играет музыка и раздается смех. Женский.

Я принялась сбивчиво объяснять причину своего звонка:

– Я знаю, кто убил Светлану Рзаеву. Ну, ту девушку с моей работы, которую сначала похитили и требовали выкуп. Но трех дней еще не прошло, они убили ее раньше, понимаешь? Значит, изначально планировалось от нее избавиться! И я знаю почему! Я раскопала еще преступления, двухгодичной давности. И там тоже убийства!

– Руслик, ты скоро? – отчетливо прозвучал в трубке игривый женский голос.

Терпеть не могу, когда его так называют – Руслик. И терпеть не могу Супроткина, который захаживает в гости ко мне, дома держит вторую даму, а с третьей встречается, судя по звукам, в ресторане! Если бы речь шла не об убийствах, если бы не память о Светлане Рзаевой, я бы давно уже нажала на «отбой». Но ничего, я выдержу, я сильная женщина.

– Чего ты конкретно от меня хочешь? – рассеянно спросил Руслан.

Вокруг телефона ощущалась какая-то возня. Очевидно, капитан жестами успокаивал свою спутницу: подожди секунду, я сейчас освобожусь.

– Женись на мне, – сказала я.

– ЧТО?!

Я засмеялась:

– Шутка! Чтобы привлечь наконец твое внимание к моей скромной персоне. Я хочу, чтобы ты внимательно меня выслушал. Я же говорю тебе об убийствах, а не о пучке редиски, украденной с огорода! И я знаю имя убийцы. Ну по крайней мере заказчика убийства.

– А нельзя это отложить до завтра? – кисло отреагировал он.

Я вскипела:

– Можно и до завтра! Можно и на год отложить! Подумаешь, какие-то вшивые человеческие жизни! Пустяки! Давай продолжай развлекаться, чего уж там!

– Ладно, я буду у тебя через полчаса, – хмуро сказал Супроткин. – Но если там опять какая-то ерунда, я ведусь на это в последний раз.

И он отключился.

В последний раз! Подумаешь, не очень-то и хотелось продолжения. Я, может, тоже так решила: довожу расследование до конца – и все, прости-прощай. Я не позволю какому-то бабнику надо мной издеваться!

Поджидая Руслана, я не теряла времени зря. Я пыталась найти в Интернете информацию о смертях девушек. Ее оказалось на удивление мало. Оно и понятно: кого интересуют нераскрученные певички? К тому же за рекламу надо платить, а у мертвецов с деньгами туго.

Действительно, у продюсера Игоря Бобрика, помимо Беллы Поповой, было трое подопечных. Певица Аурика успела записать только одну песню «Играй на мне», а потом погибла на горнолыжном курорте в Австрии. Вторая девушка, по имени Стефания, отравилась газом в собственной квартире при загадочных обстоятельствах. Милиция завела уголовное дело по подозрению в убийстве, однако журналист, написавший статью, намекал на самоубийство. Тем более что в единственном клипе певицы отчетливо звучат суицидальные нотки:

 
Мы уйдем туда, где нет
Ни ответов, ни вопросов.
Будем жить с тобой без бед,
Если выпьем купоросу.
 

Про певицу с оригинальным псевдонимом Алабама информации было побольше. Девушка приехала в Москву из Магнитогорска, пыталась прорваться на сцену, но ей удалось устроиться лишь официанткой в ночной клуб. Однажды, чтобы развлечь посетителей, она спела пару песен под караоке. В клубе находился продюсер Игорь Бобрик, он тут же предложил девушке совместную работу. Очевидно, у Алабамы были незаурядные вокальные данные, потому что ее первый диск разошелся довольно быстро. Более того – появились пиратские копии, а это свидетельствует о популярности исполнителя. Одна песня Алабамы прозвучала на радио. По всем прогнозам, ее карьера должна была пойти в гору. Но смерть все перечеркнула. Девушка выбросилась из окна съемной квартиры. Судебно-медицинская экспертиза обнаружила в ее крови наркотики. Обычное дело для провинциалки, которая попала в богемную среду и решила, будто Москва уже лежит у ее ног.

У Алабамы было очень хорошее, светлое лицо. Или, может, это удачная работа фотографа? Мне было искренне жаль девочку. Зря, ох, зря она приехала в Москву! Жила бы себе в Магнитогорске, получила бы нормальную профессию, вышла бы замуж, нарожала бы детей. И пела бы на семейных праздниках, раз уж так тянет к музыке.

Люся, это в тебе говорит старая кошелка. Такое ощущение, что тебе остался год до пенсии. Если ты похоронила свои юношеские мечты, это не значит, что все должны так поступать.

Руслан появился только через час. Хорош, как всегда. Эх, и зачем вы, девочки, красивых любите?

Я ощутила какое-то собачье желание обнюхать его с ног до головы, чтобы узнать все: где был, с кем, когда. Нет, с этой любовью действительно надо завязывать, иначе у меня разовьется паранойя. Или я превращусь в болонку.

Капитан не выглядел ни озабоченным, ни раздосадованным. Даже улыбался. Наверное, та – третья – девушка отпустила его без скандала. Погладил мою кошку:

– Значит, нашлась уже?

– Угу, – ответила я, стараясь не развивать эту тему. Ведь я-то доказывала ему, что Пайсу украли шантажисты!

– Так что у тебя нового? – спросил Руслан, усаживаясь в кресло.

Я принялась излагать все, что мне удалось узнать за последние дни. Начала со звонка Светланы Рзаевой, сообщившей, что ее хотят убить. Потом рассказала, как пошла по ее следу, проследила, каким образом она превратилась из толстушки в худышку. Затем привела свидетельские показания Алины Югай и Марины Кирьяновой. Я старалась, чтобы мое повествование звучало логично. Пару раз я путалась, забегала вперед, но, по-моему, не оставалось никаких сомнений: Рзаеву убила Белла Попова. А до этого они вместе отправили на тот свет Стефанию и Алабаму. А может, и Аурику, если, например, Белла поехала вслед за ней на горнолыжный курорт. Надо запросить данные в МИДе, не пересекала ли Попова российскую границу в тот период…

Реакция Руслана Супроткина оказалась бурной. Он начал – нет, не смеяться – ржать! Лошадиное ржание продолжалось минут пять, уже слезы лились из его глаз, а он все не мог остановиться.

Я почувствовала острое желание тюкнуть капитана по голове чем-нибудь тяжелым. Вот так, наверное, и происходят бытовые убийства.

– Чего тут смешного? – наконец не выдержала я.

Вытирая слезы, он выдавил из себя:

– Это же зеленая шкатулка! Хрестоматийный случай!