Текст книги "Такая, блин, вечная молодость"

Глава 7

Зойка продолжала охать и причитать, когда у меня зазвонил телефон. Я сняла трубку:

– Слушаю.

– Люсенька, умоляю, не бросай трубку! – завизжал голос.

Я с трудом узнала Свету Рзаеву.

– Отдай им сто тысяч долларов, иначе они меня убьют! А-а-а, перестаньте, мне больно! Больно! А-а-а!!!

– Немедленно прекратите ее мучить! – закричала я.

– Конфетка, – услышала я знакомый мужской голос, – мы охотно перестанем ее мучить, только верни деньги.

– Но я ничего не брала! Где я возьму сто тысяч?

– Где хочешь, это не мое дело. Я человек маленький, у меня приказ. Если денег не будет, твоя подружка умрет в мучениях. А чтобы ты нам поверила, прямо сейчас мы сломаем ей руку. Левую.

Послышался ужасный хруст, потом дикий, нечеловеческий вопль.

От ужаса я выронила телефон. Зойка смотрела на меня во все глаза:

– Что случилось?

Я молчала, пытаясь собраться с мыслями.

– Да что случилось-то?!

– Случилось страшное. Не знаешь, где можно раздобыть сто тысяч долларов? Нужны позарез.

– Зачем тебе?

Я рассказала про похищение, требование выкупа и сломанную руку.

– Бред какой-то! – отреагировала подруга. – Слушай, а может, у нынешней молодежи такие шуточки? Может, это модный прикол, а мы, старые клячи, не в курсе?

– Да не похоже на розыгрыш. Уж очень этот мужчина убедителен. А ты слышала крик?

Она передернула плечами.

– Да, просто жуткий.

– Надо где-то достать деньги, – медленно сказала я.

– Не понимаю, чего это ты так о ней беспокоишься, – ревниво заметила Зойка. – Разве она твоя лучшая подруга?

– Да нет, мы просто коллеги. Наверное, это у меня чувство вины.

– Ага, – оживилась Зоя, – значит, ты и вправду взяла ее деньги?

– Да не брала я никаких денег! В том-то и дело. Это такое чувство вины, когда ты ничего плохого не делала, но все окружающие убеждены в обратном и навязывают тебе чувство вины. Понимаешь?

– Нет, не понимаю.

На меня неожиданно нахлынули детские воспоминания. Однажды, когда мне было лет пять, я пришла в гости к подружке. Мы с ней беззаботно играли до тех пор, пока ее бабушка не сообщила, что со стола на кухне исчезли двадцать копеек. Она, мол, пришла из магазина и сдачу – бумажный рубль и монету в двадцать копеек – положила на стол. Рубль на месте, а монета пропала. И как раз пять минут назад я заходила на кухню попить воды…

В то время на двадцать копеек можно было купить пломбир в вафельном стаканчике или, если добавить еще две копейки, пирожное «корзиночку». Они обе – подружка и ее бабушка – уставились на меня, ожидая, что я признаюсь. Я не признавалась, а только лепетала, что даже не подходила к столу и не видела, что там лежит. Бабка добрых полчаса увещевала отдать монету, обещая, что мне ничего за это не будет. Я стояла на своем: денег не брала.

Сейчас-то я понимаю, что подружка сама стащила у бабки денежку или, может, бабка была в маразме, но то ощущение полнейшего бессилия что-либо доказать я помню до сих пор. Естественно, таких слов, как «презумпция невиновности», я тогда не знала.

Зойка решительно тряхнула головой.

– Ерунда, забудь. Там было двадцать копеек, а тут сто тысяч долларов. Какое еще чувство вины?

Я молчала, и она раздраженно продолжила:

– Ну ладно, допустим, эту Свету похитили и даже руку сломали. Но ты-то тут при чем? С какой это радости тебе за нее выкуп платить? У нее что, родственников нет? Муж, родители? Должна же быть родня!

Ох, ну и дура же я! Ну конечно – родственники! Мужа у Светы точно нет, а вот про родителей она как-то раз обмолвилась. Сказала, что ее отец – генерал, а мать – доцент в техническом вузе, преподает сопротивление материалов или что-то в этом роде. Надо им все рассказать, пусть спасают свою дочь!

Странно только, почему Света позвонила мне, а не родителям? Возможно, от шока она забыла домашний телефон, а мой номер нашелся в записной книжке. Мы однажды обменялись с ней номерами домашних телефонов, вернее, это я дала ей свой. Да, вероятно, так оно и было. Ведь не каждый же день человека похищают с целью выкупа, есть от чего потерять голову.

На следующее утро я первым делом узнала адрес Светы. Позвонила в наш отдел кадров и сообщила:

– Рзаева второй день отсутствует на рабочем месте, по телефону не отвечает.

– А вдруг это прогул? – всполошилась менеджер по персоналу Юля.

– А вдруг больничный? Дайте мне ее адрес, я съезжу и все узнаю.

– Люся, ты ангел! – услышала я сквозь шорох бумаг. – Вот адрес: улица Рабочая, дом семнадцать, квартира четыре.

Я полезла в карту Москвы, чтобы узнать, где это находится, и обнаружила, что практически в центре. Впрочем, если папа – генерал, то ничего удивительного.

Дом номер 17 оказался дряхлой пятиэтажкой, со всех сторон окруженной элитными новостройками, как бледная поганка – боровиками. Я сверилась с листком – все правильно, я пришла по адресу. Наверное, в скором будущем «хрущевку» снесут, но сейчас жизнь в ней бурлила. Старушки точили лясы на лавочке у подъезда, мамаши с детьми сгруппировались около песочницы.

Четвертая квартира располагалась на первом этаже. Дверь была железная, но простенькая и довольно старая. Я нажала на кнопку звонка. Никакой реакции. Я нажала опять. Прошло минуты две, и я уже собралась уходить, как дверь с диким скрипом открылась. На пороге стояла очень полная женщина, вид у нее был заспанный.

– Ой, простите, я вас, кажется, разбудила…

Я сама, бывает, в одиннадцать часов утра еще сплю сном младенца. Эта дама, видимо, такая же «сова», как и я.

– Чего вам? – равнодушно поинтересовалась женщина.

– Я ищу Светлану Рзаеву, мы с ней вместе работаем. Она здесь живет?

– Нет, она уже давно здесь не живет.

– А где я могу ее найти?

– Не знаю, – бесцветно ответила дама, явно намереваясь закрыть дверь.

Я ухватилась за дверную ручку:

– Подождите! Мне нужно найти Светиных родителей! Это очень важно!

– Ну я ее мать, а в чем дело?

– Ой, – обрадовалась я, – вы-то мне как раз и нужны! Только, знаете, это разговор не для посторонних ушей. Можно войти?

Женщина нехотя впустила меня внутрь.

Квартира оказалась очень загаженной. Не могу сказать, что являюсь ярой поборницей чистоты, но до такого состояния я жилье не довожу. В маленькой прихожей полы, похоже, никогда не мыли, линолеум покрылся коркой грязи. Я вознамерилась снять сапоги, но потом передумала и прошла за хозяйкой на кухню прямо в них. И правильно сделала, здесь было еще грязнее. При нашем появлении тараканы в мойке даже не попытались скрыться, только озабоченно засуетились по тарелкам.

Я огляделась в поисках пустых бутылок, их не было. Даже окурков не наблюдалось. Значит, это не алкоголизм, а обыкновенная неряшливость.

При дневном свете я смогла хорошо рассмотреть хозяйку. Она была очень полной, причем болезненно полной. Одним только обжорством невозможно «наесть» три подбородка и огромный живот, смахивающий на пуховую подушку. Лицо одутловатое, красное, глаза припухшие.

Женщина продолжала стоять и как-то отстраненно на меня смотрела. Я заговорила первой:

– Простите, не знаю вашего имени-отчества…

– Елена Андреевна.

– Очень приятно, а я Люся. Так вот, Елена Андреевна, нам лучше сесть, разговор будет не из легких.

Она послушно села на табуретку, я устроилась на другой.

Я раздумывала, с чего начать, и все-таки решила не говорить всей правды.

– Понимаете, в чем дело. Я работаю с вашей дочерью, несколько дней назад она пропала, и мы не можем с ней связаться. А у нее остались важные документы. Я подумала, может, Света заболела, вот и пришла навестить…

– Она здесь не живет, только прописана, – сказала Елена Андреевна. – У нас однокомнатная квартира, вдвоем здесь тяжело ужиться, Света давно уже снимает угол.

– А где?

– Понятия не имею.

– Но она к вам приходит, звонит? У вас есть ее телефон?

Хозяйка покачала головой:

– Мы не поддерживаем отношения. Дочь приходит, только чтобы забрать из ящика квитанции по оплате за квартиру. Несколько лет назад она разделила лицевые счета, теперь оплачивает свою долю. Когда наш дом снесут, мы получим отдельные квартиры.

– Может, ее отец знает, где она?

– Свету я вырастила одна, – с нажимом сказала женщина.

Я уже заметила, что Елена Андреевна мало похожа на доцента. Значит, и про отца-генерала Рзаева наврала.

– Вы понимаете, я боюсь, как бы со Светой не случилось чего-нибудь плохого. Она так неожиданно пропала…

В ответ Елена Андреевна едва заметно пожала плечами.

Я решила надавить посильнее:

– Однажды я видела ее в компании людей криминального вида. Вдруг она попала в переплет?

Елена Андреевна по-прежнему молчала.

У меня было такое ощущение, что я разговариваю с замороженной рыбой. Слышит ли она меня? Вызывают ли мои слова у нее какие-либо эмоции? По внешнему виду это понять невозможно.

– А у Светы есть подруги? – допытывалась я. – Кто-нибудь, кто знает, где она может сейчас находиться?

Собеседница наконец открыла рот:

– Когда-то у нее была подруга, Милена Немудряк, они дружили со школы. Не знаю, дружат ли теперь.

– Адрес знаете? Или телефон?

– Пойду поищу.

Елена Андреевна тяжело поднялась и ушла. Через пять минут она вернулась с пыльной записной книжкой и продиктовала мне номер телефона.

Я поняла, что больше мне здесь делать нечего, попрощалась с хозяйкой и направилась к выходу. Елена Андреевна открыла мне дверь и неожиданно спросила:

– А где Света сейчас работает?

– В газете по трудоустройству «Работа».

– Кем?

– Корреспонденткой.

Впервые ее лицо оживилось:

– Надо же, как высоко дочка взлетела!

– А вы где работаете? – полюбопытствовала я.

– Я на инвалидности, – буркнула она и захлопнула дверь.

Почему-то меня совсем не удивляет, что Света придумала себе других родителей. Зачем коллегам знать правду? И кажется, я понимаю, почему в трудную минуту она обратилась за помощью не к матери, а ко мне.

Глава 8

Добравшись до дома, я первым делом кинулась к телефону и набрала номер Милены.

Ответил приятный старушечий голос.

– Мне нужна Милена Немудряк, – сказала я.

– А у нее теперь другая фамилия, – жизнерадостно поведала старушка, – Разумная.

– Надо же, как удачно сменила фамилию! – не удержалась я.

– Да-да, – словоохотливо подхватила собеседница, – Миленочка очень удачно вышла замуж. Впрочем, чего же тут удивляться, она у нас такая красавица! И вообще, моя внучка просто золото, каждый день звонит: «Чем тебе помочь, бабуль? Каких продуктов купить?» Дай бог всем таких детей!..

Я еще пару минут слушала дифирамбы в адрес Милены, а когда их поток начал иссякать, вклинилась:

– Значит, внучка с вами не живет? А какой у нее сейчас телефон?

Бабулька пропустила последний вопрос мимо ушей:

– Милена живет с мужем, у них отличная квартира, просто замечательная, чудесный ремонт, кухня в итальянском стиле. Впрочем, чего же тут удивляться, у Миленочки замечательный вкус…

Я испугалась, что она пойдет по второму кругу, и перебила:

– Будьте добры, дайте ее номер телефона.

Неожиданно собеседница насторожилась:

– А зачем вам?

– Я… мы вместе учились в школе.

– А ты, случаем, не Света Рзаева?! – В голосе бабульки зазвенел металл.

– Нет, – испугалась я, – я Люся Лютикова, помните меня? Ну я еще с косами до десятого класса ходила. А потом к выпускному их отрезала. Помните?

В каждом классе найдется такая идиотка. Неудивительно, что старушка воскликнула:

– А, Люсенька? Как же, как же, очень хорошо тебя помню. Как у тебя дела?

– Да у меня все хорошо, мне бы телефон Милены…

Наконец она назвала заветные цифры. Я снова принялась жать на кнопки телефона. На этот раз ответил молодой голос:

– Слушаю.

– Милена Разумная?

– Да, это я. А в чем дело?

– Майор Лютикова, прокуратура Центрального административного округа, – сурово заявила я. – Вы знакомы со Светланой Рзаевой?

– А что она натворила? – мгновенно отреагировала девушка.

– Почему вы уверены, что Светлана что-то натворила? Может быть, она потерпевшая?

– У меня есть опыт общения с этой особой! – отрезали на том конце провода. – О ее криминальных замашках я знаю не понаслышке.

Я оторопела.

– Вообще-то мне сказали, что вы ее лучшая подруга.

– Была когда-то, сейчас я не хочу ее знать.

– Но хотя бы поговорить о Рзаевой мы можем?

– Честно говоря, не представляю, чем могу вам помочь, мы давно не виделись.

У меня это была единственная ниточка, и сдаваться я не собиралась.

– Не хотелось бы вызывать вас повесткой в прокуратуру, – сказала я, – но раз вы отказываетесь…

– Хорошо, – неожиданно быстро согласилась Милена, – приходите сегодня к четырем, у меня будет свободный час.

Не успела я записать ее адрес, как она поинтересовалась:

– Вы одеты как?

Я оторопела. Ей что, Gucci подавай?

– Я имею в виду: вы в форме или в штатском? – уточнила Милена.

– В штатском.

– Хорошо. У меня к вам просьба: не показывайте охране служебное удостоверение, только паспорт! Знаете, у нас соседи – приличные люди, лишние разговоры нам ни к чему…

Престижный район на юго-западе Москвы, каменный двухподъездный пятиэтажный дом, огороженная территория, рамка металлоискателя при входе. Я протянула охраннику свой паспорт, он записал данные и пропустил меня внутрь.

Милена открыла дверь сразу же, как я вышла из лифта, будто караулила у глазка. Она была очень симпатичная – стройная, темноволосая, с большими тревожными глазами.

– Я бы хотела покончить с этим побыстрее, – вместо приветствия сказала она.

Впрочем, потом вспомнила об обязанностях хозяйки и предложила кофе.

В столовой, обставленной мебелью цвета вишни, я попыталась наладить эмоциональный контакт с Миленой и поймать ее взгляд. Но она сидела передо мной, натянутая как струна, и пристально разглядывала свою чашку.

– Расскажите, как вы познакомились со Светланой Рзаевой, – попросила я.

Все так же не отрывая взгляда от капучино, она приступила к рассказу.

Если разобраться, друзья нам достаются совершенно случайным образом. Бывает, что люди дружат потому, что их мамы лежали в роддоме на соседних кроватях. Или потому, что родители получили квартиру в одном подъезде. Дружба Светы Рзаевой и Милены Немудряк началась с того, что в первом классе учительница посадила их за одну парту.

Семьи у девочек были очень разные. Отец Милены служил прапорщиком, мать работала бухгалтером, они жили дружно и весело, всегда были рады гостям. А у Светы была только мать, которая не выходила из депрессии и целыми днями лежала на диване.

Света стеснялась приглашать подругу в квартиру, где воняло бельем, замоченным три недели назад, где не было ни телевизора, ни игрушек, где по полу бегали полчища тараканов.

Когда девочки учились в пятом классе, отец Милены комиссовался из армии и неожиданно открыл в себе талант предпринимателя. Сначала он держал маленький ларек по продаже спиртного, затем ларьков стало несколько, вскоре они разрослись в продуктовые магазины.

Семья Немудряк переехала в более просторную квартиру, Милену устроили в английскую спецшколу. Но ее дружба со Светой не закончилась, Милена жалела подругу и старалась ей помочь. Она отдала Свете свой старый компьютер, магнитофон, велосипед, к каждому празднику Рзаева получала дорогие подарки, о которых не смела и мечтать.

К тому моменту как они окончили школу, отец Милены уже владел сетью круглосуточных супермаркетов. На какое-то время подруги перестали общаться. Милена поступила в университет, ее захватила веселая студенческая жизнь. Света тоже сдавала экзамены в институт, но сразу же получила двойку, пришлось ей идти санитаркой в 53-ю больницу, в хирургическое отделение.

Через несколько лет Милена вышла замуж. С женихом ее познакомил отец, молодой человек был его деловым партнером. Это был брак по любви, подкрепленный хорошим расчетом. Тесть и зять объединили капиталы и взлетели на новую высоту.

Вскоре Милена забеременела. Врачи порекомендовали ей лечь на сохранение. Девушка несколько месяцев провела в больнице, угроза выкидыша миновала, но ей предписали покой. Милена взяла в институте академический отпуск и решила сократить домашние дела до минимума. Пришла пора задуматься о домработнице.

Раньше у нее никогда не было прислуги. И Милена, и ее мать вели хозяйство сами, опасаясь пускать в дом чужих людей. Они знали массу примеров, когда зарвавшаяся няня метила на место законной супруги, кухарка беззастенчиво воровала хозяйское добро, а шофер наводил на квартиру грабителей. Поэтому искать домработницу Милена решила среди знакомых.

И сразу возникла мысль: ну конечно – Света Рзаева! Их дружба длится десятилетие, Светка – свой человек, проверенный. Подруга до сих пор моет полы в больнице, наконец-то у нее появится возможность уйти с ненавистной работы, да и получать она будет намного больше. Как все здорово складывается: Милена избавит Свету от больничной «утки», а та, в свою очередь, поможет ей избавиться от грязи в квартире!

Милена позвонила подруге.

– В прислуги зовешь? – с нехорошей интонацией в голосе уточнила Света.

– Нет, что ты, – заюлила Милена, – скорее помощницей по хозяйству. Ты окажешь мне огромную услугу, без тебя я не справлюсь, ну, пожалуйста, соглашайся!

– А зарплата какая? – немного оттаяла Рзаева.

Милене было неловко предложить стандартную зарплату домработницы – подруга все-таки! – поэтому она добавила еще несколько сотен долларов.

– Ну ладно, – согласилась Света, – ты же знаешь, я всегда готова прийти на помощь.

На следующий день Рзаева приехала к Милене. И прямо с порога заявила:

– Ох, устала с дороги! Дай-ка чаю. А поесть у тебя ничего нет?

Целый час она пила чай с бутербродами и беседовала с Миленой. Потом долго бродила по квартире, разглядывала обстановку, охала и ахала. Наконец приступила к своим новым обязанностям.

Убрала Света весьма приблизительно. На унитазе остался серый налет, под кроватью – комки пыли, а постельное белье она даже не начала гладить.

– Завтра поглажу, – заявила она Милене, хотя та рассчитывала, что домработница будет появляться в квартире только два раза в неделю.

Очень скоро Милена пожалела о своей затее. Света работала через пень-колоду, а спросить с нее мало что удавалось. Неудобно, все-таки подруга.

– Надо снять шторы с карниза и постирать, – сказала однажды Милена.

– Слушай, давай в другой раз, – скуксилась Света. – У меня скоро месячные начнутся, живот тянет, мне тяжело руки поднимать.

Заметив, что подруга недовольно нахмурилась, Рзаева заныла:

– Тебе-то, беременной, хорошо, ты уже забыла, что такое месячные, а я мучайся!

В другой раз Милена напомнила:

– Не забудь вымыть плитку на стенах в ванной.

– Ты что, ее нельзя часто мыть, отвалится! – на полном серьезе заявила домработница.

Получив первую зарплату, Рзаева, казалось, ничуть не обрадовалась.

– Да-а-а, вам-то хорошо… – протянула она, пересчитывая купюры.

Вообще Света вела себя не как наемная работница, а как гостья. Если Милена обедала, то Рзаева садилась за стол вместе с ней. Без спросу хватала журналы, жадно прислушивалась к телефонным разговорам подруги, ощупывала ее обновки.

Милена не знала, как отказаться от услуг такой, с позволения сказать, домработницы. Однажды поинтересовалась у Светы, чем та планирует заниматься, когда Милена родит.

– Еще не решила, – вздохнула Рзаева тяжело. – Из больницы-то я по твоей милости уволилась, трудовой стаж у меня прервался, кто меня теперь на работу возьмет? Наверное, останусь у вас. Конечно, придется повысить мне зарплату, ведь ребенок – это дополнительная нагрузка.

– Нагрузка? – не поняла Милена. У нее и в мыслях не было подпускать эту неряху к малышу.

– Ну да, нагрузка на уши! – захихикала подруга.

Милена пришла в ужас: неужели она никогда не избавится от Светланы? Нет, все как-нибудь должно устроиться. Устроилось, но совсем не так, как она ожидала.

Однажды Милена с мужем собрались отдохнуть. Друзья пригласили их на выходные в загородный дом, чтобы с комфортом отпраздновать день рождения популярного писателя.

Светлана краем уха услышала эту новость и прилипла к подруге как банный лист. Забросала вопросами:

– Большой ли дом? Где расположен? Кто из знаменитостей там будет? – Наконец дошла до главного: – Возьмите меня с собой!

Милена резче, чем следовало, поставила ее на место:

– Там уже есть прислуга.

Голова Рзаевой дернулась, словно от удара. Милена мгновенно устыдилась, но сказанного не воротишь.

В день, когда супруги Разумные должны были уехать, домработница завозилась с уборкой. Ее оставили в квартире одну. Так уже случалось, у Светы были дубликаты ключей, она знала, как закрывается дверь. Впрочем, дом настолько хорошо охранялся, что хозяева не опасались ограбления.

В машине Милена почувствовала себя плохо, и супруги с полдороги повернули обратно. Открыли дверь в квартиру, и Милена острым нюхом беременной уловила слабый запах газа.

– Стой здесь, – велел ей муж.

Он прошел на кухню, распахнул настежь окна, повернулся к плите и обомлел: все четыре конфорки вывернуты до упора.

Если бы они вернулись, как планировали, через двое суток и включили в прихожей свет – квартира превратилась бы в обугленную головешку. А может, и хозяева вместе с ней.

Муж опасался, что Милену подкосит подлость подруги, однако странным образом она почувствовала облегчение. Значит, больше не придется терпеть эту мерзавку в своем доме. Милене хотелось знать только одно: почему?

– Почему? Что ж, я тебе отвечу!

Света стояла напротив нее, руки в бока, и ненавидящим взглядом буравила бывшую одноклассницу.

– Тебе все само в руки плывет! – кричала она. – И в институт тебя папочка устроил, и машину купил, и мужа на тарелочке преподнес! А у меня что? Всю жизнь в дерьме копаюсь! И ничего мне хорошего не светит!

Милена опешила:

– Я, что ли, в этом виновата?

– Может, и ты. Бог велел делиться – слышала такое?

Милене стало смешно:

– Половину моей квартиры, что ли, хочешь? И мужа на три дня в неделю, напрокат?

– Подавись ты своим мужем! – сплюнула Рзаева. – Тоже мне сокровище! А ты дура, если не видишь, что он тебе рога наставляет. Да он бы тебя давно бросил, вот только денег жалко, которые в бизнес твоего папаши вложил! Нашел бы себе и помоложе, и покрасивше!

– Уж не тебя ли? – хохотала Милена.

– Нечего ржать! Будь у меня деньги, и жизнь была бы совсем другой. Ничего, настанет и на моей улице праздник!

Светлана ушла, попытавшись на прощание громко хлопнуть дверью, но обивка из натуральной кожи приглушила звук. На этом дружба закончилась.