Текст книги "Невестка Петра Великого (сборник)"

При входе наших путников незнакомец повелительно закричал:

– Эй, хлопцы! Приготовьте чай и ужин, а пока подайте две бутылки рейнвейна и бутылку рома. Живо!

На это приказание тотчас появились два человека с рыжими волосами и такого же цвета клинообразными бородами, с кинжалами за поясом. Они почтительно сняли с незнакомца шубу и удалились для приготовления чая и ужина. Затем незнакомец стал прямо против Голубцевых, стянул с головы башлык и веселым голосом произнес:

– Узнаете ли вы меня?

Голубцевы остолбенели от ужаса, узнав в нем своего бывшего камердинера Андрея Фролова, который, судя по всей обстановке в предложенном им приюте, очевидно, был начальником шайки грабителей.

– Я хозяин этой хижины, – сказал он после некоторого молчания. – Давно уже ищу я случая завладеть вами, но не бойтесь, я вам не сделаю никакого зла, если Анна Федоровна исполнит мое желание. Из-за нее меня подвергли жестокому наказанию, из-за нее я сделался начальником этих людей, она единственная цель всех моих действий и страданий, и теперь я должен удовлетворить свое желание в вознаграждение за то, что я до сих пор вытерпел.

Дмитрий Гаврилович ничего не понял из этой речи, так как он не знал настоящей причины удаления его лакея из дома. Из приличия ему тогда сказали, что Фролов начал пьянствовать и грубиянить, и оттого его наказали и сослали. Но Анна Федоровна очень хорошо поняла смысл заявления Фролова и у нее вздрогнуло сердце при мысли, что она попала в руки такого изверга, который способен на всякое преступление для удовлетворения своей неукротимой страсти. Но, привыкшая владеть собою и никогда не терять присутствия духа, она не показала никакого страха и начала разговаривать с Фроловым ласково, дружески выразив ему удовольствие, что судьба устроила ей встречу с старым приятелем.

«Ну, хитра ты, да теперь ты меня не перехитришь, – подумал злобно Фролов. – Я буду обладать тобой во что бы то ни стало».

Подали чай и сытный ужин, выпили довольно много хорошего вина. Фролов был очень любезен и почтителен, так что Анна Федоровна даже несколько успокоилась, надеясь, что судьба избавит ее от насилия. Но вдруг Фролов нагнулся к ней и шепнул:

– Исполняйте мое желание или через минуту ваш муж будет лежать бездыханным трупом у наших ног.

Анна Федоровна побледнела, начала умолять Фролова пожалеть ее ни в чем не повинного мужа, но он со свирепой страстью закричал:

– Скажите, согласны ли вы или нет? – И в ту же минуту сделал знак своим двум слугам.

Те схватили Дмитрия Гавриловича за плечи.

– Повторяю, скажете да или нет? – яростно спросил Фролов. – От одного вашего слова зависит жизнь вашего мужа.

У Анны Федоровны отнялся язык от страха, и она стояла безмолвная и бледная как смерть.

Фролов опять сделал знак своим помощникам, и в ту же минуту кинжалы их блеснули на груди несчастного Голубцева, остриями обращенные к его сердцу.

– Еще одну секунду – и ваш муж будет в другом мире, а вы все-таки не избегнете вашей участи. Решайтесь же! – крикнул он свирепо.

– Андрюша, ради бога, дай мне еще две минуты подумать и вели своим слугам положить кинжалы в ножны, они меня пугают и не дают свободно обдумать.

Фролов задумался.

– Хорошо, но не более двух минут.

Когда ее желание было исполнено, она попросила Фролова дать ей и мужу по стакану чая с ромом, для того чтобы ободриться от испуга, и тот велел подать. Когда принесли чай, она налила в два чайных блюдца ром и зажгла его, уверяя, что жженый ром делает чай вкуснее. Затем с чрезвычайною быстротою, улучив секунду, она вылила одно блюдце с зажженным ромом прямо Фролову в глаза, а другое, в которое бросила целую коробку спичек, швырнула в соломенную стену. Солома тотчас воспламенилась, и пламя вмиг охватило хижину. Пожар произвел страшную суматоху, начали будить спящих, крича: «Пожар, спасайте себя и вещи!» Ослепленного горящим ромом Фролова растерявшиеся грабители скоро вывели из хижины, из опасения чтобы он не сгорел, а другие бросились спасать награбленные вещи. Во время этой суматохи Голубцев и его жена схватили со стен по кинжалу и выбежали из хижины. Погода утихла, и они пустились бежать без оглядки по тропинке, которую они нашли по той стороне развалин.

Пробежав немного, они услышали за собой торопливые шаги. Это были три грабителя, посланные за ними в погоню с приказанием от Фролова вернуть их назад живыми. Догнав беглецов, один из грабителей схватил Анну Федоровну за руку, но смелая женщина просадила кинжалом сперва одну руку, потом другую, и раненый вынужден был выпустить ее. Затем она обернулась к мужу, который боролся с двумя остальными грабителями. Твердой рукой она ударила кинжалом одному из них в бедро, а другому в плечо, и оба таким образом сделались неспособными к продолжению борьбы.

– Вернитесь сейчас назад! – крикнула она им громовым голосом. – Иначе мы вам всем проколем грудь этими кинжалами.

Издали слышно было приближение мужиков, едущих по большой дороге, находившейся вблизи, и грабители, боясь попасть к ним в руки, ковыляя и охая, поплелись домой, проклиная неустрашимую женщину.

После этого Голубцевы поспешно продолжали идти по тропинке, которая вскоре довела их до большой дороги, а там едущие мужики подвезли их до ближайшей деревни.

В деревне знали о существовании грабителей, так как крестьяне часто страдали от их нападений, но они не могли открыть их убежища и потому очень обрадовались, когда Голубцевы вызвались указать путь к ним и охотно согласились отправиться к грабителям, чтобы спасти кучера и экипаж.

Собралась вся деревня, вооружившись кто вилами, кто косой, кто топором, дубиной, колом, палкой. Все знали местонахождение старых развалин, мимо которых даже проходить близко боялись, потому что носился слух, что в них живут нечистые духи. Вероятно, поэтому грабители выбрали это место себе для безопасного убежища. Теперь же, видя, что Голубцевы прошли через развалины, не подвергаясь никаким приключениям, крестьяне без страха пошли ловить за развалинами своих злейших врагов. Экипаж и кучера Голубцевы нашли на своих местах; хижина вся сгорела, а грабители, по рассказу кучера, нагрузив десять подвод товаром, уехали по направлению к югу от развалин. Крестьяне обыскали место, где была хижина, и нашли обгорелый труп одного злодея, который, вероятно, не смог спастись от пожара, потому что был пьян – от него разило водкой; кроме того, крестьяне нашли по долине множество из награбленных вещей и потому тотчас послали за подводами в деревню, забрали все оставленные грабителями вещи и, довольные своей добычей, вернулись домой.

Голубцевы, поблагодарив крестьян, отправились в дальнейший путь, и когда приехали через день в губернский город, то дали знать властям о случившемся с ними. Губернатор выслал команду разыскивать грабителей, но все розыски оказались тщетными – след их и атамана пропал как прошлогодний снег.

III

По приезде домой в свое имение Дмитрий Гаврилович начал чувствовать последствия своего приключения с Фроловым. От испуга, когда он был, так сказать, на один шаг от смерти, у него появилось трясение головы, а вследствие расслабления нервов и слабости в ногах он с трудом мог ходить. Ему посоветовали ехать за границу лечиться, и он отправился с женой в Германию. Из Берлина, по совету знаменитых врачей, он уехал на минеральные воды, где, полечив его месяца три, доктора посоветовали ему переселиться на другие минеральные воды. Таким образом он скитался от одних минеральных вод к другим, от одного знаменитого врача к другому. Он истощил на лечение все свои средства, так что пришлось даже продать свои имения.

Посетив всех знаменитых врачей Германии и Франции без значительного успеха, Голубцевы решились обратиться еще к лондонским знаменитостям.

По приезде в Лондон они остановились в одной из лучших гостиниц этого громадного города и начали расспрашивать о более искусных врачах.

На другой день в той же гостинице остановился прибывший из Индии врач, который в разговоре с управляющим заведения рекомендовал себя как специалиста в лечении мышечной слабости. Голубцевы, узнав об этом, попросили пригласить его к себе. Он пришел и отрекомендовался под именем доктора Брамапутры. Это был высокий, крепкий мужчина, с белой как лунь головой и густой белой же бородой.

Осмотрев больного, индусский эскулап сказал:

– Лечение еще возможно, но оно потребует долгого времени и много энергии, так как болезнь очень застарела. Однако вполне надеюсь на успех, если будет полное доверие к моему способу лечения.

– Мы беспрекословно будем исполнять все ваши предписания, доктор, – сказала Анна Федоровна.

– У меня индийские травы, – продолжал врач, – которые в европейских странах не растут, и я ими уже излечивал многих слабомышечных. Приходите ко мне в мой номер через полчаса, – обратился он к Анне Федоровне, – к тому времени мною будет приготовлен отвар из этих трав, и я вам дам наставление, как употреблять его.

Доктор Брамапутра говорил так почтительно, с таким достоинством, что не мог не приобрести сочувствия Голубцевых. Притом его белые волосы и любезное обращение внушали доверие. Анна Федоровна обещала прийти за лекарством и сунула ему в руку бумажку в пять фунтов, но он тотчас же возвратил ее.

– Я никогда не беру гонорара, – сказал он, – не достигнув сперва успеха.

Затем, любезно поклонившись, доктор ушел.

Это бескорыстие еще более внушило Анне Федоровне доверие к индусскому врачу и надежду на выздоровление мужа.

«Если он не берет денег до достижения успеха, – подумала она, – то, стало быть, уверен в пользе своего лечения, иначе он не стал бы трудиться напрасно».

Через полчаса, отворяя дверь в комнату доктора Брамапутры, Анна Федоровна несколько смутилась, увидев на столе пистолет, но, устыдившись своей трусости, тотчас приободрилась, смело вошла в комнату и вежливо поклонилась врачу. Индусский эскулап встал, пошел ей навстречу, взял ее очень любезно за руку и посадил на диван. Затем, сорвав с головы своей белый парик и приклеенную бороду, стал перед ней на колени и со слезами на глазах закричал по-русски:

– Я все еще горячо люблю вас, какой-то неизбежный рок связывает нас и заставляет меня следовать везде за вами! Я не отстану от вас до последней минуты жизни, не достигнув своей цели какими бы то ни было средствами. Вы не избавитесь от меня как от вашей тени!

Анна Федоровна не верила своим глазам. Перед ней на коленях стоял Фролов с красными от страсти глазами.

– Изверг! Что ты опять задумал? – закричала она гневным голосом и встала, чтобы идти к дверям.

Но Фролов быстро вскочил на ноги, побежал вперед и, заперев дверь, вынул ключ, а когда она начала кричать и звать на помощь, он хладнокровно сказал:

– Напрасно вы сопротивляетесь, ведь никто не услышит. Эта комната находится в самом конце коридора, совершенно уединенно. Сжальтесь надо мной и над моим горем, – прибавил он. – Неужели у вас нет никаких женских чувств? Вы видите же, что я страстно люблю вас, имейте снисхождение, пожалейте меня. – Он ломал себе руки и горько рыдал. – Вы всегда были единственным предметом моих заветных мечтаний, вы занимали все мои мысли, составляли единственную цель моих стремлений, и я теперь готов пожертвовать для вас всем, что для меня всего дороже на свете, даже своею жизнью. Вы моя королева, моя повелительница…

– Докажи, что я твоя повелительница.

– Прикажите, я все исполню! – торопливо воскликнул Фролов, и на лице его блеснула тень надежды.

– Откажись от меня и выпусти меня из твоей ненавистной комнаты.

– Все что вам угодно сделаю, но это выше моих сил. Я готов отдать свою жизнь за вас, но прежде вы должны быть моей наградой. Убейте меня, – закричал он наконец в бешенстве, – но я должен сперва достигнуть своей цели!

С этими словами он приблизился к ней и хотел взять ее за руку, но она оттолкнула его и побежала к окну. Быстро распахнув его, она стала на подоконник и, задыхаясь от волнения, закричала:

– Если ты, негодяй, осмелишься дотронуться до меня хотя бы одним пальцем, я тотчас же выброшусь из этого окна! Я, конечно, убьюсь, но люди заметят, откуда я выпала, и тебя притянут к ответственности.

Сказав это, она в подтверждение своих слов выставила одну ногу через окно, готовая выброситься каждую секунду.

Фролов испугался, побледнел и начал ее умолять сойти с подоконника, божась, что выпустит ее беспрепятственно из комнаты. Видя, что она ему не доверяет, он подал ей пистолет и сказал:

– Вот вам заряженное оружие! Если я не исполню своего обещания, то стреляйте в меня.

– Хорошо, но подай мне также ключ от дверей.

Фролов подал ключ, и она спустилась с подоконника. Отступая, направилась она к дверям, держа наготове пистолет с пальцем на курке. Дойдя до дверей, она стала к ним боком, левой рукой отперла их ключом, а правой направила пистолет на Фролова, следовавшего за нею улыбаясь.

Вдруг Фролов кинулся на нее и схватил за талию. Она спустила курок, приставив дуло к его плечу, но выстрела не последовало: пистолет оказался незаряженным.

Фролов расхохотался и потащил ее по направлению к соседней комнате, где была его спальня.

Сознавая, что она не в силах вырваться из его железных рук, она начала бить его по голове пистолетом и грозила ему, что будет бить по носу.

Зная, что она способна исполнить свои угрозы, он поневоле выпустил ее из рук и постарался завладеть пистолетом, но Анна Федоровна рванулась от него, успела отворить дверь и, прошмыгнув через нее, убежала по коридору.

Немедленно подняла она на ноги всю прислугу гостиницы, крича, что доктор Брамапутра беглый русский грабитель, но его уже более не нашли нигде в гостинице. Розыски полиции точно так же не имели никакого успеха.

IV

Пробыв три месяца в Лондоне без пользы, Голубцевы решились возвратиться в Россию через Францию, Бельгию и Австрию. Проезжая однажды вечером через маленький городок в Бельгии, они должны были остановиться в деревянной гостинице для ночлега и заняли комнату в третьем этаже. К утру здание гостиницы отчего-то загорелось, и вследствие порывистого ветра произошел сильный пожар. Анна Федоровна, конечно, сперва позаботилась о спасении больного мужа. Его сейчас же вынесли и поместили в соседнем доме. Затем она вернулась, чтобы захватить некоторые необходимые вещи, но в это время загорелась лестница, и пламя охватило весь дом кроме балкона.

Анна Федоровна в отчаянии выбежала на балкон, где ей предстояло или спрыгнуть на мостовую и разбиться до смерти, или погибнуть в пламени. Пожар все более и более усиливался и с минуты на минуту грозил захватить и балкон.

Но, к ее счастью, в эту минуту крайней опасности из собравшейся толпы выделился здоровый высокий мужчина с толстой веревкой под мышкой. Он поспешно приблизился к дому, забрался по водосточной трубе на балкон к несчастной женщине, быстро обвязал один конец веревки вокруг ее талии и спустил ее на мостовую, где ее тотчас подхватили и отвязали веревку. Затем спасавший ее мужчина немедленно привязал конец веревки к балкону и стрелой спустился по ней на мостовую. Едва успел он достигнуть земли, как в ту же минуту балкон с грохотом обрушился и упал к ногам отважного незнакомца, задев немного его плечо.

Не обращая на это внимания, незнакомец тотчас подбежал к Анне Федоровне, лежавшей в обмороке, и с помощью других перенес ее в соседний дом к мужу. Очнувшись, она с испугом узнала в спасшем ее мужчине беспрестанно преследовавшего ее Андрея Ивановича Фролова.

– Боже мой, – воскликнула она в отчаянии, – когда Ты избавишь меня от этого человека! Что ты, изверг, следуешь за мною по пятам? – обратилась она к Фролову. – Побойся ты Бога, вернись на честный путь, сделайся порядочным человеком, поселись между честными людьми и начни вести жизнь честного человека. Ты уже наделал нам много зла: муж потерял здоровье благодаря твоей зверской угрозе убить его, мы прожили все свое состояние в путешествиях к врачам, чего же тебе еще надо от нас? Я тебе прощаю все это зло вследствие твоего сегодняшнего благородного поступка – ты с опасностью для собственной жизни спас меня от верной смерти. Но теперь оставь нас в покое, умоляю тебя Христом Богом!

– Не бойтесь, Анна Федоровна, я уважаю вашу стойкость и преданность мужу. Я уже переменился и отказался от своих преступных надежд и теперь люблю вас чистой братской любовью. Я теперь следую за вами единственно с целью явиться к вам на помощь в случае надобности, как это Бог привел сегодня. Вам, наверное, очень трудно справиться на дороге с больным мужем. Не бойтесь же. Если где-нибудь я и явлюсь вам на глаза, то это будет для того, чтобы принести вам пользу, а не для неприятностей. Простите и забудьте прошедшее.

При этих словах он зарыдал, закрыл глаза руками и опустился на колени. На лице его изображалось сильное сокрушение.

Фролов говорил так искренне, с таким непритворным раскаянием и увлечением, что тронул даже Дмитрия Гавриловича, который подал ему руку и сказал:

– Мы забудем все старое и не будем более об нем упоминать. Предлагаю тебе ехать с нами вместе в Россию, поселиться между честными людьми и молить Бога о прощении.

Андрей Иванович с восторгом и благодарностью принял это предложение, и они на другой день отправились втроем в дальнейший путь. По дороге Фролов был очень внимателен к Анне Федоровне и ее больному мужу, старался оказывать им разные услуги и во всем угодить, словом, вел себя как истый джентльмен. Он даже принял на себе все расходы, так как у них почти все имущество сгорело, а он, по-видимому, был очень богат.

В России Анну Федоровну ждало еще другое большое горе.

Наши путешественники вернулись в Россию через Австрию на Одессу. Там они наняли пару лошадей с намерением доехать до Елизаветграда, и им пришлось переправляться через Буг на пароме. Река только что вскрылась, и по ней шел лед большими глыбами. День был дождливый, поднялся ветер, который нагнал на паром громадную массу льда. От напора последнего канат, по которому двигался паром, оборвался, паром разбился о льдины, и лошади с людьми упали в реку. Дмитрий Гаврилович, как больной, слабый и изнуренный, вскоре пошел ко дну, и через час мужики, подоспевшие на лодках, вытащили его баграми мертвым. Анна Федоровна благодаря женскому платью и юбкам и умению плавать со всеми силами боролась с волнами. Фролову удалось вскарабкаться на льдину, которая плыла по течению реки. Но, видя опасное положение Анны Федоровны, он бросился в воду, желая спасти ее. Он обхватил ее талию и плыл с нею между льдинами, поддерживая ее и стараясь достигнуть одной из лодок, которые направлялись к ним на помощь. Она же захлебывалась уже ледяной водой и почти окоченела от холода.

– Андрей, – сказала она ему слабым голосом, – ты меня не спасешь, я уже полумертвая, брось меня и спасай хоть самого себя.

– Нет, – отвечал он, – я буду бороться до последних сил, а если Бог не поможет мне вырвать вас из объятий смерти, то моя жизнь мне не нужна. Без вас я все равно умру с горя. Крепитесь, не теряйте духа!

С этими словами он собрал последние силы, поднял ее и положил на ближайшую льдину.

Между тем мужики добрались наконец с большим трудом до Фролова и, зацепив его за платье баграми, втащили в лодку. Затем положили две доски, одним концом на лодку, а другим на льдину, где полумертвой лежала Анна Федоровна, перебросили ей крепкую веревку, велели ей обвязать ее вокруг талии, что она исполнила с большим трудом, и начали тащить ее по доскам в лодку. Но на половине пути веревка развязалась. Тогда Фролов вскочил на доски и схватил ее своими богатырскими, хотя и немного ослабленными руками и перенес в лодку. Ее закутали чем попало и начали грести по направлению к берегу, которого наконец достигли с большой опасностью для жизни. Спасенных отвезли к одному крестьянину в хату и оказали им всевозможные пособия. Их согрели, накормили, напоили чаем и молоком и уложили отдохнуть.

Узнав о смерти мужа, Анна Федоровна горько зарыдала и долго не могла утешиться. Фролов также сильно плакал, понурив голову, признавая себя виновником этого несчастья.

Однако горю этому уже нельзя было помочь, и, несколько успокоившись, начали приготовлять похороны. Заказали гроб, положили в него усопшего и отвезли в приходскую церковь, где его отпели, предали земле и украсили могилу цветами.

V

Отдав последний долг любимому мужу, Анна Федоровна уехала с Фроловым в Елизаветград. Там он нанял для нее приличную квартиру, снабдил ее всем необходимым и постоянно заботился о ней. Каждый день он ходил в церковь, усердно молился, искренне раскаивался и просил Бога простить ему его прежнюю греховную жизнь. Он пожертвовал двадцать тысяч рублей на открытие бесплатной школы для бедных, а Анна Федоровна вызвалась давать в ней уроки русской грамоты и Закона Божьего.

Однако же Фролов не переставал любить Анну Федоровну. Каждый день он ходил к ней и оказывал разные услуги. Но его любовь хотя с каждым днем усиливалась, не отличалась более, как прежде, бурной страстью и зверскими желаниями. Он стал тихим, покорным, беспрестанно стремившимся сделать приятное предмету своей заботливости. Он сильно страдал, мучился душевно, начал грустить, ходил как тень, говорил слабым болезненным голосом, но никогда не заикался о своей любви Анне Федоровне, не намекал ей ни одним словом о своих страданиях.

Однако Анна Федоровна женским инстинктом скоро догадалась о его душевном состоянии и была тронута его постоянной привязанностью к ней. Она начала часто думать о нем, разбирать его настоящую жизнь, его благородные поступки и огромные благодеяния, оказываемые им нуждающимся.

«Правда, – рассуждала она, – он прежде вел преступную жизнь, но он уже искупил ее своим искренним раскаянием и добрыми действиями. Бог, верно, уже помиловал его, а нам, грешным, и подавно нечего долго быть злопамятными. Он за границей образовался и теперь не уступает любому из наших помещиков».

Главное желание женщины, как известно, быть любимой. Это задача всей ее жизни, это заветное стремление всего ее существа. За любовь она готова пожертвовать всем: спокойствием, честью, даже жизнью своей. За любовь она прощает всякую обиду, всякое преступление, за нее она не задумается сама совершить преступление. Жена иногда делается неверной мужу и отдается обыкновенно человеку менее достойному, менее образованному и менее красивому, только оттого, что отношения супругов вследствие постоянной совместной жизни большей частью охлаждаются, между тем как жена, по своей женской натуре жаждет любви, которой она уже не находит в муже. Эта утрата для нее так невыносима, что она легко бросается в объятия того, кто предлагает ей столь необходимую для ее существования привязанность, не разбирая строго, лучше или хуже он мужа (мы не говорим ни о женщинах, отдающих себя из крайней нужды, ни о тех продажных женщинах, которые предаются разврату из алчности к деньгам).

Согласно женской натуре Анна Федоровна начала смотреть на Фролова другими глазами. Она более приблизила его к себе, ласково беседовала с ним, обращалась с ним как с равным себе, нередко любовалась его величественным ростом и красивым мужественным лицом, увлекалась его умными, рассудительными разговорами. Она с каждым днем находила в нем новые хорошие качества и невольно полюбила его. На гуляньях ходила с ним под руку, в доме у себя обращалась с ним как с ближайшим другом.

Андрей Иванович, конечно, сиял, блаженствовал, но всегда держался строго в пределах крайнего приличия. Он вел себя безукоризненно, как настоящий аристократ.

Однажды вечером, прощаясь с ней после чая и задушевной беседы, Фролов, по обыкновению, поцеловал ей руку, а она нагнулась к нему, поцеловала его в голову и сказала:

– Прощай, мой друг!

Фролов от восторга едва удержался на ногах. Как опьянелый, он насилу добрался домой и всю ночь не спал от волнения.

На другой день она послала к нему просить его к ней обедать. Он, конечно, пришел, и они весело пообедали вместе. После обеда она пригласила его прогуляться с ней в ближайшей роще. Пройдясь некоторое время между деревьями, она остановилась, нежно взглянула ему в глаза и ласково произнесла:

– Андрюша, друг мой, помнишь, несколько лет тому назад ты в лесу домогался от меня одного поцелуя. Я не могла исполнить твоего желания без греха и унижения: я была замужняя, а ты был мой лакей. Теперь обстоятельства изменились: я свободна, а ты образованный свободный человек. Я охотно позволяю тебе поцеловать меня, если еще желаешь, теперь тебе нечего бояться, – прибавила она улыбаясь. – У меня, как видишь, нет в руках корзинки с грибами, чтобы ослепить твои милые глаза.

Фролов стоял в недоумении, не веря своим ушам.

– Не робей, Андрюша, – сказала она, замечая его нерешимость, и придвинула к нему свой розовый ротик. – Теперь тебе ни в чем не будет отказа. Можешь желать всего, что в пределах возможности и честности.

Фролов с невыразимой радостью обхватил ее талию, притянул ее к своей широкой груди и, крепко поцеловав, сказал:

– Я хочу соединиться с вами честно законным браком и начать новую жизнь. Вы будете моим ангелом-хранителем от зла и грехов, а я вас буду любить горячо до самой смерти.

Анна Федоровна обвила его шею обеими руками, нежно поцеловала и только спросила:

– Когда же будем венчаться?

– Когда готово будет ваше венчальное платье? – спросил он с своей стороны.

– В будущее воскресенье, – сказала она улыбаясь.

– Ну так в будущее воскресенье сыграем и свадьбу, – отвечал Фролов.

– Быть по сему! – сказала Анна Федоровна. – Ведь я твоя королева, поэтому приказываю: быть по сему! Подписано и запечатано! – весело воскликнула Анна Федоровна и, взяв его под руку, направилась по направлению к городу домой.

В следующее воскресенье при стечении множества публики их обвенчали в той же церкви, куда Фролов каждый день ходил молиться Богу, а вечером ученики и ученицы его бесплатной школы веселились до глубокой ночи в квартире счастливых новобрачных.

В скором времени после свадьбы Анна Федоровна получила богатое наследство от своей тетки и решила с мужем весь капитал Андрея Ивановича, как приобретенный нечестным путем, пожертвовать на богоугодные дела еще при жизни.

VI

Для уяснения нашего рассказа нам необходимо сообщить читателям историю Фролова со времени изгнания его из дома Голубцевых.

После того как его наказали розгами за дерзкую проделку с Анной Федоровной, он от стыда и злобы возненавидел весь свет и готов был разорвать всех людей на мелкие куски. Отправленный на подводе в пензенскую деревню, он воспользовался оплошностью возницы, снял с себя веревки и размозжил ему голову кулаком, а сам скрылся в опушку леса. Не зная, куда деваться, он ушел далеко в лес, верст на сто от имения Голубцева. Бродил он там несколько часов, пока не встретился с человеком высокого роста, сурового вида, с рыжими волосами и длинной клинообразной бородой того же цвета.

– Эй, молодец, – окликнул он Фролова, – куда ты бредешь в этой глуши? Знай, что я тебя облегчу от лишних вещей, если не отдашь их добровольно.

– А ну-ка попробуй! Хочешь ты почувствовать вот это? – сказал Фролов, показывая ему свой могучий кулак.

– Гм! У тебя, кажется, длинный язык! Смотри, краснобай, я у тебя вырву его с корнем. Ну, перестань балагурить, покажи, что у тебя!

С этими словами он подошел к Фролову и схватил его за воротник полушубка. Но Фролов толкнул его обеими руками так сильно, что тот отлетел от него на несколько шагов.

– Уходи лучше, пока кости целы! – закричал Фролов.

Рыжий мужчина с сильным озлоблением опять кинулся на Фролова, крича:

– А, вижу, что за тебя нужно взяться не шутя! Когда так, я тебя задавлю! – И он крепко обхватил руками Фролова, стараясь бросить его на землю.

Но Фролов держался храбро. Он также обхватил своего противника, и началось между ними ожесточенное единоборство не на жизнь, а на смерть. Наконец Фролову удалось опрокинуть своего врага на землю и сесть ему на грудь.

– Скажи, кто ты, – крикнул он ему громовым голосом, – или я тебя задушу! Смотри, скотина, не ври!

Нападавший бродяга понял, что нашел себе хозяина, а потому смирился.

– Я принадлежу к шайке грабителей, и мы сегодня рассеялись за добычей. Мне удалось подтибрить на большой дороге у трактирщика сторублевую бумажку, и теперь я возвращаюсь лесом домой. Я считаюсь между своими старшим. Вижу, что ты ловкий и сильный малый, присоединись к нам и будешь у нас в почете. Ведь ты наверняка недаром бродишь по лесу, вероятно, тоже что-нибудь хапнул у прохожего.

Фролов не пропустил слов грабителя мимо ушей. В своем настоящем озлоблении против людей предложение его противника было ему на руку.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Максимом, – отвечал тот.

– А сколько человек в вашей шайке?

– Десять.

– Где же вы собираетесь?

– Недалеко отсюда. Будет час ходьбы. У нас своя хижина, устроенная в долине, скрываемой большими развалинами, мимо которых народ боится ходить, считая их жилищем злого духа.

– Хорошо, Максим, – сказал Фролов, – пойдем туда, твоя шайка поможет мне отомстить людям.

Максим повел Фролова в известную читателю хижину, где они за бутылкой рома провели время до вечера в дружеской беседе.

К вечеру собрались все десять членов шайки, нагруженных разной добычей. Кто принес награбленные деньги, кто домашние вещи, кто товар. Все были очень довольны похождениями дня, и старший похвалил их за усердие. За ужином много пили и весело рассказывали о своих подвигах и употребленных в деле хитростях. Старший представил Фролова шайке, рассказал о геройской победе его над ним и предложил его в начальники, так как сам он уже довольно стар. Красивая наружность и атлетические формы Фролова всем понравились. Соображая, что такой благовидный мужчина может скорее проникать в богатые дома с целью высмотреть добычу, все единогласно выбрали его главой шайки.

Старший, передавая Фролову начальство, сказал:

– Для общего блага нашего и преуспевания шайки я передаю тебе свою власть и познакомлю тебя с нашим уставом. Грабить и обворовывать можно только богатых людей, бедных не трогать. Награбленное имущество составляет общее достояние всей шайки. Убивать не должно никого, за исключением тех случаев, когда нужно защитить и спасти собственную жизнь. Женщин и детей ничем не обижать и не делать им никакого насилия.

Нужно сказать, что Фролов во все время своего начальствования над шайкою сам лично никого не ограбил, не обворовал, но как видный мужчина с более или менее светским обращением, которое он усвоил в путешествиях со своим барином за границей, он имел возможность без подозрения проникать в разные места, в богатые дома и высматривать, куда можно посылать своих людей, чтобы обделать выгодное дельце Заходил он также в хорошие гостиницы, знакомился там с проезжими, разузнавал, куда они отправляются, и ночью посылал свою шайку ограбить их на большой дороге. С этой целью он часто прибегал к гримировке, надевал разного цвета парики, наклеивал себе разные бороды, усы, брови, так что делался неузнаваемым. Таким образом, он приносил шайке более выгоды, чем личным участием в насильственных действиях грабителей.