Текст книги "Дуэльный кодекс"

4

Несколько минут спустя доктор Хорстен, общепризнанный эксперт по одноклеточным водорослям, осторожно разжал пальцы, которыми он судорожно цеплялся за дверной косяк, вынул из кармана большой белый платок и с облегчением вытер покрытый испариной лоб. Затем снял пенсне и тем же платком тщательно протер стекла.

– Ужасно боюсь землетрясений! – признался он, переводя дух.

Остальные, убедившись, что опасность миновала, начали выползать на свет из укрытий. Зорро и инспектор нашли убежище под притолокой второй двери, ведущей в места общего пользования. Джерри спрятался под столом начальника. Судя по разбирающему его смеху, он находился на грани истерики. Двое таможенников успели влезть под длинный стол, на котором громоздился досматриваемый багаж. Элен тоже была с ними. Она уже успела оправиться от потрясения и весело хихикала, потешаясь над живописными позами скорчившихся на полу взрослых. А те, смущенно переглядываясь и отряхиваясь, поднимались на ноги и собирались в центре помещения.

– В дверях больше шансов остаться невредимым во время подземного толчка, – пояснил доктор Хорстен. – В Японии, где землетрясения случаются сплошь и рядом, люди только так и спасаются. Я знаю, потому что сам там жил.

– У нас на Вакамундо то же самое, – подтвердил Хуарес.

– Большое спасибо, синьоры, вы нас очень выручили, – поблагодарил инспектор. – Дело в том, что для меня это землетрясение – первое в жизни. И первое за всю историю Фьоренцы, насколько мне известно. Эй, что это там с Рудольфом?

Рудольфом, как выяснилось, звали таможенника, в объятиях которого искала спасения перепуганная Элен. Он неподвижно лежал на полу с остекленевшим взглядом. Хорстен склонился над ним, завернул веко, осмотрел зрачки и озабоченно покачал головой.

– Шок, – объявил он.

– Разве вы медик, синьор Хорстен? – с подозрением в голосе спросил инспектор. – Я полагал, ваша докторская степень…

Ученый обиженно надул щеки:

– У меня восемь докторских степеней, чтоб вы знали, инспектор! А диплом доктора медицины я получил совсем еще молодым в Венском университете. Как врач, рекомендую немедленно уложить этого человека в постель и хорошенько согреть. Лучше всего влить ему в глотку двойную дозу… Не знаю, что здесь пьют, да это и не имеет значения. Главное, чтобы там присутствовал алкоголь. К завтрашнему утру проснется свеженьким, как огурчик.

– Во имя Святого Предела, что здесь произошло? – раздался вдруг чей-то строгий, начальственный голос.

Инспектор резко обернулся и вытянулся в струнку, как и его подчиненные, за исключением бедняги Рудольфа.

– Землетрясение, ваше превосходительство, – отчеканил он. – Надеюсь, разрушения незначительны?

Вошедший оказался мужчиной чуть моложе среднего возраста, с подтянутой, спортивной фигурой, худощавым, смуглым лицом и проницательным взглядом. Одет он был в безупречно пошитый мундир и держался с врожденным изяществом человека, никогда не носившего неглаженый китель или несвежую рубашку. С недоумением оглядев царящий в комнате бардак и каждого из присутствующих в отдельности, он вновь обратил взор на инспектора:

– Не понимаю, о чем вы говорите, Гросси?

– Землетрясение, ваше превосходительство, – повторил таможенный офицер.

– Вы с ума сошли! – рассердился вошедший, но тут же переменил тон: – Хотя… Знаете, когда я шел сюда, мне показалось, что пол под ногами слегка вибрирует.

– Так часто бывает, синьоры, – подхватил Хор-стен, вновь вытирая платком пот со лба. – Человек может находиться в эпицентре сильнейшего землетрясения, даже не подозревая об этом.

Его превосходительство с интересом посмотрел на мощную фигуру ученого и перевел взгляд на Рудольфа:

– Что с ним?

– Он так перепугался, что сразу же отключился, – ответил Хуарес– Я все видел своими глазами. Должно быть, у него какая-то фобия на землетрясения.

– Очень сомнительно, – покачал головой его превосходительство. – Подземные толчки практически неизвестны на Фьоренце. Я сам знаю о них только из книг.

– А по-моему, он просто напугался до смерти, – пожал плечами Зорро. – Да и вообще… Похоже, что вы, фьорентийцы, легко поддаетесь панике.

Температура в помещении как будто разом упала на несколько десятков градусов. Затем инспектор и двое его подчиненных воскликнули в один голос:

– Я требую сатисфакции!

– Умерьте ваш пыл, синьоры, прошу вас! – вмешался его превосходительство. – Будьте снисходительны к нашим почетным гостям, преодолевшим бескрайние просторы Вселенной, чтобы посетить Фьоренцу. – Он еще раз пристально посмотрел на застывшую физиономию Рудольфа и брезгливо бросил: – Пожалуйста, уберите его отсюда и позаботьтесь, чтобы ему была оказана помощь.

Не обращая больше внимания на таможенников, он повернулся к четверым путешественникам и заговорил, обращаясь конкретно к Дорну Хорстену:

– А вы, синьор, без сомнения, тот самый знаменитый ученый, визита которого мы ожидали с таким нетерпением. Но позвольте сначала представиться. – Он щелкнул каблуками и отвесил короткий поклон: – Maggiore Роберто Верона, советник его высокопревосходительства Третьего Синьора, к вашим услугам.

Никто не посмел бы упрекнуть доктора Хорстена в пренебрежении этикетом. Его ответный поклон был столь же коротким и формальным.

– Счастлив познакомиться с вами, майор, – прогудел он рокочущим басом. – Имею честь представить мою дочь Элен…

Элен, с горящими от возбуждения глазками, подхватила пальчиками подол своего короткого платьица и присела перед майором в безупречном реверансе. Дорн Хорстен облегченно вздохнул. Синьор Верона снова поклонился, демонстрируя завидную гибкость корпуса и аристократическую белозубую улыбку.

– Синьорина, я очарован! – пропел он. Инспектор Гросси с сомнением хмыкнул.

– А это наши спутники на борту «Полумесяца», – продолжил церемонию представления Хорстен. – Гражданин Зорро Хуарес с планеты…

– Вакамундо, – услужливо подсказал Зорро.

– Да-да, разумеется. И гражданин Джеральд Родс с… нет-нет, подождите, я сам вспомню, – наморщил лоб доктор.

– Слушайте, если вы из турбюро или еще откуда в том же роде, – оживился Джерри, – я бы хотел остановиться в самой лучшей гостинице, где можно…

– О чем вы говорите, синьор Родс?! – ужаснулся инспектор. – Его превосходительство вовсе не…

– Успокойтесь, Гросси, – отмахнулся Верона, которого этот эпизод, похоже, позабавил. – Мы постараемся сделать для вас все, что в наших силах, синьор Родс. Насколько я понимаю, вы не позаботились заранее забронировать номер в отеле?

– А зачем? – пожал плечами Джерри. – Я так рассуждаю: пускай кто хочет бронирует места, а я всегда сумею договориться с портье, сунув ему в лапу пару кредитов. Срабатывает, словно по волшебству. Не успеешь оглянуться, как к твоим услугам лучшие апартаменты.

Майор сочувственно усмехнулся и покачал головой:

– Мне тоже доводилось бывать на других планетах и сталкиваться с мздоимством гостиничных служащих, но уверяю вас, дорогой синьор Родс, у нас на Фьоренце ваш метод неприменим. Очень не рекомендую вам предлагать mancia никому из фьорентийских граждан, достигших зрелого возраста. Вы не получите ничего, кроме картеля.

– Mancia? – растерянно повторил Джерри. – Картель?

– Если я правильно понял, – буркнул Зорро, – любой официант вызовет тебя на поединок, если попытаешься дать ему на чай.

– Что касается вас, доктор, – продолжал майор, – то ваш номер в «Альберго Палаццо» зарезервирован и ожидает вас. Спешу сообщить, что академик Удине с нетерпением ждет встречи с вами. Визит ученого вашего ранга – большая честь не только для нас, но и для всей планеты.

– Вы преувеличиваете мои скромные заслуги, синьор, – еще раз поклонился слегка зарумянившийся Хорстен.

– «Альберго Палаццо»… – задумчиво повторил Хуарес – По-моему, это тот самый отель, в который я посылал субкосмограмму с просьбой оставить для меня номер.

– Большинство инопланетных гостей, посещая Фьоренцу, как правило, останавливаются именно там, синьор Хуарес, – подтвердил Верона.

– Ну, тогда и я с вами, – решил Джерри. – Надеюсь, у них найдутся апартаменты, приличествующие моей персоне.

Майор нахмурился:

– К несчастью, синьор, гостиница переполнена. Видите ли, завтра открывается съезд правящей партии, предшествующий общепланетным псевдовыборам. Ожидается прибытие его высокопревосходительства Первого Синьора, а также членов его кабинета. Это одна из причин, по которым я был направлен встретить вас, синьоры. Третий Синьор лично поручил мне позаботиться о том, чтобы у каждого из вас была хоть какая-то крыша над головой.

– Третий Синьор? – вопросительно посмотрел на майора доктор.

– Правительство Фьоренцы состоит из девяти Синьоров, возглавляемых его высокопревосходительством Первым Синьором, – любезно пояснил Верона.

– Понятно. Могу я узнать, какое министерство возглавляет ваш шеф?

– Антиподрывной деятельности, синьор Хор-стен, – улыбнулся майор.

– Я устала, – раскапризничалась Элен. – Я спать хочу! И Гертруда тоже хочет спать. Я просто ужасно устала! Ненавижу эту помойку!

Майор перевел взгляд на инспектора.

– Досмотр багажа закончен, ваше превосходительство, – бодро отрапортовал тот.

– Очень хорошо, Гросси. Синьорина… синьоры… Сюда, пожалуйста, – засуетился Верона, широким, эмоциональным жестом указывая в сторону дверей.

Элен взяла его за руку и восхищенно сказала:

– Как у тебя здорово получается!

– Что получается, маленькая синьорина? – с улыбкой осведомился польщенный майор.

Они вышли из комнаты досмотра и пошли по коридору.

– Ты руками размахиваешь, прямо как огородное пугало, – доверительно поведала девочка, исподтишка наблюдая, как сползает и осыпается довольная ухмылка с вытягивающейся физиономии его превосходительства.

– Землетрясение – большая редкость в наших краях, – заметил Верона, обращаясь к Хорстену в отчаянной попытке сохранить лицо.

– Должно быть, мы угодили прямо в эпицентр, – кивнул ученый. – Я вижу, что остальная часть здания практически не затронута.

– В любом случае вам ничто не угрожало, синьор. Эта постройка отличается исключительной прочностью. Сомневаюсь, что разрушить ее под силу даже очень мощному землетрясению.

– Уж мне-то об этом можно было не говорить, – пробормотал сквозь зубы Дорн Хорстен.

– Прошу прощения?

– Да-да, очень прочная конструкция, – согласился доктор.

Снаружи их ожидал роскошный лимузин на воздушной подушке.

– Усаживайтесь, прошу вас, – гостеприимно распахнул дверцы Верона. – Не торопитесь, места всем хватит.

Перед тем как нырнуть на переднее сиденье рядом с водителем, Джерри на секунду задержался.

– Послушайте, а вы точно не из турбюро… – начал он.

Майор заметно побледнел, но тут Зорро дернул Родса за рукав.

– Майор Верона – важный правительственный чиновник, Джерри. Он прибыл сюда, чтобы встретить доктора Хорстена. А мы с тобой вообще ни при чем.

Скажи спасибо, что хоть до гостиницы подвезут за компанию.

– Да? – удивился Родс – Потрясающе! Знала бы об этом моя матушка! Странно, что старушка не уведомила о моем приезде кого-нибудь из местных отделений МКП, ВТА или, скажем, ДРР. Она везде состоит в совете директоров, и я, признаться, ожидал скучнейшей церемонии с оркестром и речами по бумажке.

– Я слышал, разумеется, о Межпланетной конфедерации профсоюзов и Всемирной туристической ассоциации, – заметил Дорн Хорстен, – но аббревиатура ДРР мне незнакома.

– Дочери русской революции, – объяснил Джерри. – Одна из моих прапрапрабабушек была родом из Ленинграда. Исключительно консервативная организация. Сборище старых клуш, обожающих размахивать красными флагами и выкрикивать всякие дурацкие лозунги.

– Революция? – насторожился Верона. – Должен предупредить вас, синьор, что на Фьоренце косо смотрят на употребление этого термина.

Хорстен поспешил на выручку:

– Если память мне не изменяет, майор, наш юный друг имел в виду революцию, случившуюся много веков назад. Между прочим, у меня имеется на этот счет любопытная теория. Чем длиннее временной период, отделяющий от тех или иных революционных событий, тем благосклоннее к ним отношение последующих поколений. Приведу пример. Когда Луций Брут и Луций Коллатин свергли власть Тарквиниев, оба они выступали на стороне фанатичной черни. Но минули века, и их имена – имена основателей республики – вновь обрели почет и уважение. А позднейшие правители Рима, вплоть до первых цезарей, почитали за счастье, если могли проследить свою родословную до первых консулов, отразивших Тарквиния Гордого и нанятых им этрусков.

Был в истории и такой период, когда лояльные подданные Британской короны на Североамериканском континенте бежали в Канаду или возвращались в Англию, спасаясь от ярости толп мятежников, разогретых до белого каления ораторами типа Сэма Адамса и Томаса Пейна и возглавляемых авантюристами вроде Джорджа Вашингтона. Бунтовщики, гордо именующие себя Сынами Свободы, разграбили, сожгли и уничтожили почти все имущество приверженцев тори. Но прошло не больше столетия, и потомки мятежников образовали одну из самых консервативных наций на Земле, что отнюдь не мешало им гордиться своим происхождением.

Джерри Родс широко зевнул. Элен укачивала на руках куклу, тихонечко напевая ей песенку про трех малышек в голубом.

– Сыны Свободы… – задумчиво повторил майор. – По опыту знаю, что организации, называющие себя подобным образом, наиболее склонны к подрывной деятельности. Разумеется, правительство Фьоренцы придерживается демократических принципов, но бывают обстоятельства, когда гражданские свободы нуждаются в ограничении. Свобода слова – это замечательно, но нельзя же, согласитесь, позволить каждому идиоту кричать: «Пожар! Горим!» в переполненном театре!

– Почему бы и нет? – возразил Джерри. – Разве свобода слова не дороже парочки театров, пускай даже и переполненных народом? К тому же никто не может запретить другим кричать: «Не верьте ему, никакого пожара нет!»

Майор Верона подозрительно посмотрел на Родса и насторожился. Зорро пытался ему подмигнуть, но Джерри ничего не замечал. Его понесло:

– Я тут вспомнил кое-что из курса истории старушки Земли, который изучал в колледже. Все ведущие нации того периода неустанно трубили о защите свободы, демократии и прав человека. Подкрепляя слова делом, они нередко посылали целые армии численностью в несколько сот тысяч человек, вооруженных новейшим оружием, с целью защитить демократические свободы и человеческие права в какой-нибудь отсталой стране в соседнем полушарии, население которой ни о чем таком и не слыхивало. Но если вдруг негр, еврей или индус выходил на центральную площадь своего города в тех же Соединенных Штатах и начинал протестовать против притеснения национальных меньшинств, на него сразу набрасывались два десятка полицейских и волокли в кутузку под тем предлогом, что он, осуществляя свое право на свободу слова, нарушает не только общественное спокойствие, но и права других людей, которым его речи могут прийтись не по нраву и вообще испортить настроение. Представляете себе комизм ситуации? Крупнейшие мировые державы с готовностью приносили в жертву сотни тысяч косоглазых или черномазых за рубежом, якобы защищая их демократические права и свободы, в то время как у себя дома те же властные структуры допускали свободу слова лишь в том объеме, который их устраивал. Теоретически вы могли написать все что угодно. Но опубликовать написанное имели шанс лишь в том случае, если оно понравится тем, кто держал в руках так называемую «свободную» прессу. Вы также имели право голосовать за кого хотите – при условии, что голосуете за кандидата, выдвинутого все теми же властями. Собственно говоря, других кандидатов все равно не было – законы о выборах ставили практически неодолимые преграды на пути всех прочих претендентов. Вы имели право устроить демонстрацию протеста, но прежде…

Бас доктора Хорстена без труда перекрыл голос Джерри:

– Прошу прощения, синьор Верона, за нескромный вопрос, но меня смущает одна деталь. Хоть я и посещал раньше вашу планету, но не могу похвастаться детальным знанием местных обычаев. Скажите, пожалуйста, чем объясняется присутствие в вашей речи многих выражений и терминов, отсутствующих в стандартном базисном языке?

Майор, смотревший на Родса как удав на кролика, вздрогнул, тряхнул головой и повернулся к ученому:

– Мне понятен ваш интерес, дорогой доктор Хор-стен. Полагаю, это связано с нашей исторической родиной. Хотя первые транспорты с колонистами прибыли на Фьоренцу с Авалона, все мы здесь ведем свое происхождение от выходцев из Италии – самого благословенного уголка на Земле.

– Вопы [1]1
  Воп (Wop) – презрительное прозвище итальянцев в англоязычных странах. (Здесь и далее примечания А. Рубова – Ред)


[Закрыть], – пробормотала Элен, ожесточенно раскачивая куклу.

– Что?! – Синьор Верона подпрыгнул как ужаленный и в ужасе уставился на девочку.

– Оп-па! – воскликнула Элен, высоко подбрасывая Гертруду. – Оп-па! – И она еще раз подкинула куклу под самую крышу лимузина.

Изрядно потрясенный майор с трудом заставил себя сосредоточиться на светской беседе с невозмутимым Дорном Хорстеном.

– Как бы то ни было, синьор, мы гордимся тем, что не забываем и наш родной язык.

– Понятно, – кивнул ученый.

Водитель что-то пробурчал через плечо. Верона встрепенулся и объявил:

– «Альберго Палаццо», синьоры!

Он открыл дверцу аэромобиля, не дожидаясь шофера, и помог выйти из него остальным. С полдюжины служащих отеля мгновенно расхватали багаж. Советник Третьего Синьора сам провел своих подопечных к стойке регистрации, поминутно извиняясь:

– Вы не представляете, синьор Хорстен, как тяжело в столице с гостиничными номерами! Кстати, столица, как и вся планета, также носит название Фьоренца. Все отели переполнены. Буквально забиты до отказа, дорогой доктор! Мне страшно жаль, но мы можем предложить вам и синьорине Элен только одноместный номер на первом этаже рядом с рестораном.

– Что ж, как-нибудь перебьемся, – скрепя сердце согласился обескураженный ученый.

– Что касается вас, синьор, – повернулся майор к. Зорро Хуаресу, – то я вынужден с прискорбием сообщить, что для вас не нашлось ничего лучшего, кроме небольшого помещения в подвальном этаже, где ранее размещалась дворницкая. Сейчас его приводят в порядок.

– Вот здорово! – скривился Зорро.

– А как насчет меня? – поинтересовался Джерри. Верона в затруднении потер губы ладонью и промямлил после долгой паузы:

– Мы… мы обязательно что-нибудь подыщем для вас, синьор Родс.

Элен искоса бросила на незадачливого плейбоя торжествующий взгляд и презрительно фыркнула. Одной рукой она прижимала к себе куклу, в другой держала коробку с игрушками.

Оформление Хорстенов и Зорро Хуареса отняло у портье минимум времени. Тем более странно для постояльцев было видеть за стойкой такой атрибут давно минувшей эпохи, как звонок со шнурком для вызова посыльных или коридорных. Очевидно, латинский темперамент обитателей Фьоренцы не входил в противоречие с подобными анахронизмами – по крайней мере в том, что касалось гостиничного бизнеса.

Покончив с формальностями, величественного вида администратор соизволил обратить внимание на заскучавшего Джерри.

– Что вы желаете, синьор? – почтительно осведомился он.

Роберто Верона заговорил первым. Было как-то непривычно слышать искательные нотки в голосе его превосходительства.

– Синьор Родс – наш уважаемый гость с Каталины. Если вас не затруднит… – Он запнулся и умолк, отлично зная, что «Альберго Палаццо» действительно забит под завязку.

Против ожидания, портье расплылся в широчайшей улыбке, хотя, возможно, он просто неправильно истолковал проявление заботы о Джерри со стороны высокого правительственного чиновника.

– Мы будем просто счастливы видеть такого дорогого гостя в числе постояльцев нашего отеля! – с энтузиазмом воскликнул он.

– Мне нужны апартаменты, – барственным тоном заявил Джерри. – Самые лучшие, какие вы можете предложить. Достойные моей персоны.

Элен хихикнула.

– Безусловно, синьор! – всплеснул руками портье. – Как удачно, что ваш приезд совпал со звонком секретаря Первого Синьора, поставившего нас в известность об отказе его высокопревосходительства принять участие в работе партийного съезда. Его апартаменты, таким образом, свободны и находятся в вашем полном распоряжении.

– Гур-р-рг, – поперхнулся майор.

– Меня устраивает, – благосклонно кивнул Джерри.

– О нет, только не это! – пробормотала Элен.

Родс обернулся к Хорстену.

– Послушайте, док, я тут подумал… Сколько комнат в моих апартаментах? – обратился он к портье. – Спальных, я имею в виду?

– Шесть, синьор, не считая личной спальни его высокопревосходительства, которую он занимает, когда проживает под крышей нашего отеля. Шесть спален, шесть ванных комнат и…

– Замечательно! – Родс снова повернулся к ученому и радушно предложил: – Вы можете поселиться вместе со мной, док. Вы и малышка Элен. Не беспокойтесь, вы мне ничуть не помешаете. – Он помедлил секунду, но потом решил, видимо, что нет смысла ограничиваться полумерами: – Приглашаю и вас тоже, Хуарес. Думаю, бывшая дворницкая – не самое подходящее место для джентльмена-гаучо.

Зорро, до того момента пребывавший в унынии, колебался не дольше, чем требовали приличия.

– Благодарю вас, вы очень любезны, – поклонился он. – Честно говоря, дворницкая и впрямь не лучшее место для деловых контактов.

– Ну вот и договорились, – обрадовался Джерри и кивнул майору: – Вы не проследите, дружище, чтобы весь наш багаж доставили в мои апартаменты?

Советника Третьего Синьора передернуло.

Всю дорогу в лифте до верхнего этажа, где располагались апартаменты, Элен не сводила с Джерри обвиняющего взгляда.

– Не стану даже спрашивать, как тебе удалось это провернуть, потому что заранее знаю твой ответ! – злобно прошипела она.

Родс снисходительно усмехнулся. Элен с отвращением отвернулась.

Майор Верона временно распрощался с подопечными, пообещав заглянуть еще и позаботиться о нуждах гостей, если таковые возникнут. Пожелав им благополучно устроиться на новом месте, он оставил их на попечение целой армии коридорных во главе с заместителем управляющего и куда-то исчез.

– Вы проследите, надеюсь, чтобы все эти парни получили соответствующее вознаграждение? – обратился Джерри к менеджеру. – Сумму можете вписать б мой счет. И не стесняйтесь, пожалуйста, – я никогда не скуплюсь на чаевые.

Служащий вежливо наклонил голову, сохраняя на лице бесстрастное выражение.

– Мне, конечно, доводилось слышать, синьор, о порочной практике поборов с постояльцев на других планетах, – сухо сказал он, – но на Фьоренце, смею вас уверить, с этим давно покончено.

– Вы шутите? – недоверчиво хмыкнул Родс.

– Нисколько, синьор!

– Хотите сказать, что эти… эти ребятки будут возражать против пары-тройки межпланетных кредитов в виде прибавки к жалованью?

– Именно это я и имел в виду, синьор.

– Да вы просто с ума сошли! – высокомерно бросил Джерри.

Один из коридорных мгновенно оказался рядом с побагровевшим менеджером.

– Если синьор direttore нуждается в услугах секунданта… – начал он.

Тут же вперед выступил второй коридорный.

Хорстен ловко вклинился между ними и подхватил под локоток обиженного служащего, всем своим видом демонстрируя восхищение и признательность.

– Тысяча благодарностей, синьор, за вашу бесценную помощь. У вас великолепный отель! Все так красиво, удобно, чисто, – продолжал он, незаметно подталкивая менеджера к дверям, предусмотрительно распахнутым Хуаресом. – И обслуживание на высшем уровне!

Когда фьорентиец и его подручные оказались за пределами номера, Зорро обессиленно привалился спиной к двери и рукавом вытер со лба обильный пот.

– Ну и ну! – присвистнул он, переводя дыхание, и окинул Родса далеким от восхищения взглядом.

– Мне велели разыгрывать плейбоя, вот я и разыгрываю! – огрызнулся тот, избегая, однако, встречаться глазами с коллегой.

Доктор Хорстен и его «дочь» усиленно гримасничали. Потом Элен страшно оскалилась и приложила пальчик к губам. Джерри непонимающе заморгал.

Элен швырнула коробку в кресло, перевернула Гертруду кверху задом, задрала ей юбчонку на голову, коснулась неприметной выпуклости на пластиковой спине куклы и передала ее своему великану напарнику. Хорстен, ни слова не говоря, поднял игрушку над головой и обошел всю комнату по периметру, особо задерживаясь у осветительных приборов, лепных украшений, мебели и прочих предметов обихода. Затем он проследовал в соседние комнаты, где проделал ту же процедуру. Остальные гурьбой сопровождали ученого. К этому моменту цель обследования стала понятна даже тугодуму Джерри.

Наконец доктор Хорстен остановился и в недоумении покачал головой.

– Ни единого намека на подслушивающие устройства, – пророкотал он вполголоса.

Элен отключила вмонтированный в куклу датчик и нахмурилась. Внезапно лицо ее прояснилось.

– Я знаю, в чем дело, – объявила она, щелкнув пальцами.

Все в ожидании уставились на нее.

– Все очень просто, – начала Элен. – Эти апартаменты предназначались для Первого Синьора и его свиты, правильно? А кто же осмелится подслушивать главу государства? Вполне возможно, что во всем отеле это единственное свободное от «жучков» место. Нам здорово повезло, коллеги. – Тут она спохватилась и поспешно добавила: – Беру назад последнюю фразу!

– Это еще почему? – обиделся Родс – У нас самая роскошная «крыша» в городе, и мы здесь все вместе, что в значительной мере облегчает нашу задачу и избавляет от нескромных вопросов. Проклятье, где же бар? В такой плюшевой обстановке без бара никак не обойтись. Кто-нибудь в курсе, какого рода выпивку предпочитают фьорентийцы?

– Кажется, я видел что-то похожее в гостиной, – вспомнил Зорро и первым направился туда.

Никто не возражал против того, чтобы расслабиться, сидя в уютном кресле или на мягком диване. Джерри как хозяин дома добровольно взял на себя обязанности бармена, обнося коллег напитками по их выбору. Как и следовало ожидать, бар, хотя и небольшой, был заполнен исключительно высококачественными образчиками алкогольной продукции – сплошь импортной и произведенной порой в самых экзотических мирах Содружества.

– Вот это, я понимаю, жизнь! – провозгласил Джерри, салютуя коллегам высоко поднятым бокалом.

Дорн Хорстен озабоченно поглядывал на Элен. Та уютно устроилась в гигантском кресле – таком большом, что ее пухлые ножки в белых носочках не дотягивались и до края сиденья. В руках она держала огромный пузатый фужер для шампанского, из которого с нескрываемым удовольствием потягивала что-то зеленовато-желтое и тягучее.

– Нет, никогда я, наверное, к этому не привыкну! – пробормотал ученый, уныло качая головой.

Осушив примерно половину фужера, Элен устремила на Родса немигающий, по-рыбьи холодный взгляд.

– А теперь объясни нам, придурок, – рявкнула она, – как тебя угораздило обронить бляху агента «секции лжи» прямо на глазах у тех проклятых таможенников?! Ты нас всех что, под расстрел подвести хочешь?

Джерри ее вспышка застала врасплох. Он сразу увял и скуксился, как шкодливый мальчишка, которого отчитали за проступок.

– Я же не нарочно, – жалобно протянул он.

– Насколько я помню, мы заранее договорились оставить дома, в Октагоне, все, что так или иначе могло нас выдать. А если бы им вздумалось нас обыскать?

Родс стал еще больше похож на застигнутого на месте преступления подростка.

– А может, я горжусь тем, что служу в «секции джи», – пробурчал он, хмуро разглядывая носки ботинок. – Потому и не хотел расставаться со своей бляхой!

Элен в отчаянии закатила глаза.

– Но все ведь закончилось удачно, правда? – вновь заговорил Джерри примирительным тоном. – Сначала всех отвлекло землетрясение, а потом тот тип, Рудольф, кажется, перепугался и забыл, что бляха выскочила из моего кармана. Повезло!

– Землетрясение, говоришь? – прищурился Хор-стен. – Да я себе чуть спину не надорвал, сотрясая стены!

– Перепугался и забыл, говоришь? – оскорбленно взвилась Элен. – Ты думаешь, мне легко было добраться до шкуры этого Рудольфа и воткнуть в нее шприц с составом для промывки мозгов? Теперь у него начисто стерты из памяти три часа жизни, а нам остается только молиться, чтобы этим случаем не занялся какой-нибудь не в меру подозрительный врач,. Каким бы идиотом ни казался наш обходительный друг синьор Верона, даже он поймет, что к чему, если анализ крови Рудольфа покажет наличие в ней спецпрепарата! Если это всплывет наружу, нас четверых и наши вещи разберут на атомы и вытрясут все, вплоть до последней капли дерьма!

Доктор Хорстен сморщился, как от зубной боли. Наедине с коллегами его «дочурка» редко стеснялась в выражениях. Зорро Хуарес отхлебнул из своего бокала и задумчиво произнес:

– Может быть, имеет смысл встретиться с майором и посвятить его в наше задание? Что ни говори, а мы все-таки на его стороне. Разве мы здесь не для того, чтобы бороться с энгелистами, которые препятствуют нормальному развитию этой несчастной планеты?

– А откуда мы знаем, что он сам не энгелист? – возразил Хорстен.

Хуарес непонимающе посмотрел на ученого.

– Святой Предел! – вырвалось у доктора. – Раскиньте мозгами, друг мой! В истории полно прецедентов такого рода. Судя по всему, подпольное движение на Фьоренце носит массовый характер, и его агенты наверняка проникли во все ключевые сферы политики и экономики. Кто поручится, что их нет в самом кабинете Первого Синьора? Любой из его министров может оказаться скрытым энгелистом! И уж тем более мы не можем доверять никому из сотрудников руководимых ими департаментов. Даже таким высокопоставленным, как синьор Верона.

– Нам нельзя забывать и о том, – добавила Элен, – что наши предшественники – все опытные оперативники «секции джи» – не добились практически никаких результатов. Это свидетельствует о чрезвычайно высокой эффективности подпольного движения. А вы знаете, когда деятельность подполья становится по-настоящему эффективной?

– Когда? – жадно спросил Джерри.

– Как раз перед тем, как оно приходит к власти, – сообщила Элен. – И это значит, что нам нужно поторапливаться, иначе все закончится таким хаосом, что мы можем отсюда вообще не выбраться.

– Революционные потрясения крайне непредсказуемы, – уныло подтвердил доктор Хорстен. – Нисколько не удивлюсь, если погибнет большая часть населения, а уцелевшие окажутся отброшены на столетие назад. Какой уж тогда прогресс…

Зорро допил бокал и громко хмыкнул.

– Мне тут пришла в голову отличная идея, – начал он. – Если ее осуществить, наши коллеги из «секции джи» смогут закулисно управлять всеми планетами Содружества. – Он лениво поднялся с кресла и направился к бару за добавкой, не обращая внимания на жгучий интерес на лицах слушателей. Вернувшись на место, Хуарес поднял бокал, отхлебнул и продолжил развивать свою мысль: – Все, что потребуется, – это завладеть одним из преобразователей материи из Рассветных миров. Доставляем конвертер на какую-нибудь из планет, где в ходу деньги. Допустим, денежным эквивалентом там служит платина. Берем один слиток, дублируем его и так далее, пока не получаем достаточно платины, чтобы подкупить каждого правительственного чиновника, начиная от короля, президента или верховного жреца и заканчивая ответственным за отлов бродячих собак, после чего устанавливаем на планете такое общественно-экономическое устройство, какое нам подходит.