Текст книги "Любовь"

Ромунд знал, куда надо идти. Пару нехитрых приёмов управления своим «даром», показанные Айваром, помогли ему без труда настроиться на нужного человека.

Иероним, а вернее, Ирон. Белые руки, известный и влиятельный воротила теневой жизни города, пытался скрыться. По ощущениям Ромунда, с момента, когда ему доложили об атаке темных ангелов, Белые руки чуть не босиком бросился удирать.

Ромунд примерно представлял себе проекцию передвижения Ирана, но в сети зданий чётко определить нахождение человека не получалось. Пару раз он ошибся и забрёл в тупики. Несколько раз его пытались атаковать.

В конце концов, путь Ирана пересёкся с путём Ромунда.

Суетливый вор, облачённый в церемониальные одежды священника, ранее принадлежавшие кому-то из высших иерархов Святой Инквизиции, впопыхах удирал в компании трёх магов – его личной охраны.

В момент, когда Белые руки перебегал дорогу, б ёжащих за ним магов неожиданно подхватил мощный поток ветра, закружив в воздухе с невероятной силой, затем сдавил, размолол и разметал на куски.

Самого Ирана Ромунд хорошенько огрел по спине обычным заклинанием грубой силы.

Толстяк, лёжа на мостовой, тяжело дышал, ему было трудно пошевелиться.

Однако он попытался швырнуть в сторону молодого человека ментальный удар. Мимо.

– Как? – прохрипел в ответ Белые руки.

– Неужели за столько лет ты так и не встретил никого с блоком? – насмешливо спросил Ромунд.

– Бло… бло… ком? – просипел Ирон. и закашлялся. Видимо, Ромунд переусердствовал с ударом и сломал старику рёбра. А может, воротила устал за время поспешного бега.

Ромунд не ответил. Оглянувшись, он увидел, что безнадёжная битва верующих в Единого приближается. Крики, проклятья, звон железа. Люди отчаянно бились. Только не за веру или идеалы. А по воле вот этого…

– Скольких же ты людей сегодня забрал с собой? – проговорил Ромунд. Воздев руку с растопыренной ладонью над толстяком, юноша произнёс лёгкое заклинание пламени, и Иероним загорелся.

Визжал он как самый простой человек, далеко не мужественный пророк.

Увы, история с красношапочниками была не более, чем трагическим недоразумением. Оказалось, Ирон. – менталист-самоучка. В своё время он нажил огромное состояние, помыкая чиновниками всех рангов и людьми с мышцами и сталью. Однако в дни гражданской войны он осознал конец своей империи, и попытался воспользоваться случаем, построив своё государство на основе веры в вымыслы и себя-ненаглядного.

Когда тёмные ангелы попытались в первый раз уничтожить сопротивление красношапочников, то столкнулись с фанатичным отказом людей считаться со смертью. Данфер отменил приказ на атаку, пытаясь разобраться в причинах. Убивать будущих граждан нового порядка в его планы не входило.

Когда же прибыл Айвар, он быстро определил причины такой фанатичности: неумеха-менталист сжёг сознание несчастных, превратив их в стадо послушного быдла. Спасать или сохранять их не было смысла – они обречены вечно витать в фантазиях, внушённых Иероном.

Ромунда послали уничтожить Иеронима – тот не мог уловить человека с блоком, определить его мотивы или настроиться. Темные же ангелы были призваны завершить зачистку.

В очередной раз ложь под руку с несправедливостью собрали кровавую жатву.

***

Конечно, Айвар мог бы разобраться с остатками Отдела так же, как когда-то разобрался с задирами из Гильдии Магов. Сейчас, во времена напряжения миром всех сил и резервов, его создатель чувствовал себя как никогда более мощным. Потоки магии взбесились, разбрасывая в стороны волны энергии. Их-то и собирал, подобно губке, Айвар. Их он и использует для дела.

Но помогать Умраду излечивать опухоль он не спешил. Как и в борьбе с Башней, смысл был в том, чтобы ещё раз испытать людей на любовь к свободе и независимости. Не подарить, не преподнести на подносе, а заставить выстрадать, заплатить кровью. В противном случае полученный без платы дар не будет в должной мере оценён человеческими умами. Так уж задумал куда более изощрённый и предвидящий необъятное Творец. Дело же подмастерьев – учитывать особенности замысла мастера в процессе нового созидания.

Яркие всполохи взрывов возвестили о начале битвы за район Молодой Лилии. Согласно разведке, Таргос с приспешниками обосновался именно в этой части.

Ах, Таргос! Он не был настолько противен Айвару, как остальные приспешники треклятого Готикс. С этим человеком многое связывало Изначального, вроде бы они были друзьями. Во многом сходились взглядами и планами. Таргос был ненасытен в стремлении к независимости в исследованиях, как и Изначальный: он выбил себе право создать собственное Королевство и осуществлять в нём различные социальные эксперименты. За сто с лишним лет он перепробовал чуть не половину выдуманных философами утопий и моделей идеальных государств. Что-то помогало, что-то нет. В целом же Королевство процветало и таких социальных противоречий, которые окружали всё общество Республики, в Солнечном не было. Воевали только плохо. Но здесь, как и везде в этом мире, не обходилось без усилий агентов Отдела, которые по указке Начальстве всеми силами не допускали расширение земель (а за ней и идей) одного из членов Группы Тринадцать, а также козней Ордена. В чём-то подвела излишняя «идеальность» общества Королевства. Ведь противоречия, недопонимания, вражда, выпускают куда более сильных воинов, чем ванильные небеса. Во всём есть комплекс причин, нет основной. Всё зависит от угла зрения.

Но Таргос, в отличие от Изначального, впрямую играть против Отдела не стал, смалодушничал, и в конце концов стал главным доносчиком на Изначального. Вскоре Таргоса назначили главным представителем Отдела в мире. Поэтому ниточки последних интриг вели именно к нему. Хотя в действительности же Таргос был не чем иным, как проводником воли Начальства. Самостоятельной мысли он давно не нёс, и предложить ничего, кроме решений и мнений Начальства, не мог. И это было самое печальное, с учётом недюжинного ума этого человека.

Поэтому места в новой реальности ему не было.

Отдел сопротивлялся яростно: каждый дом района превратился в крепость. Войска Республики и Ордена с трудом пробивались, неся жуткие потери. Даже темным ангелам приходилось несладко: редко какой агент был обделён магическими талантами и магическим оружием.

Пытался ли Таргос договориться? Конечно, пытался. Его лазутчики и соглядатаи наводнили город после гражданской войны, вынюхивали любые шаги Сената и Ордена. Благо, об Айваре Таргос не узнал. Хотя предполагал, что основной игрок вряд ли мог оставаться в стороне от главной партии.

Усилиями Эмми и Ромунда Айвару удалось дистанционно оборвать несколько важных контактов Таргоса в Сенате, и предотвратить два покушения на Севальвежа. Затем Таргос пытался установить связь с Данфером: умница ученик показал посланцам Таргоса, как фатально ошибаться с выбором патрона.

В итоге Таргос был изолирован. Инстинкт самосохранения не подсказал ему ничего лучше, чем максимально укрепиться в занятых районах и продолжать выжидать. В целом, правильная стратегия, только если бы бывшего солнечного вождя-бога-отца не приговорили к смерти заинтересованные силы: в этом случае скрывайся – не скрывайся, для персоны такого уровня выхода не будет.

– Потери республиканцев огромные, – доложил Данфер. Он возник рядом с Айваром на последней оставшейся в целости колокольни города. С неё открывался отличный вид на занятые Отделом районы. Эту последнюю высокую постройку в прилегающих к оккупированной территории агентам взорвать не удалось. Айвар лично помешал этому. Вот тогда-то Таргос и узнал о присутствии главного игрока. И несмотря на то, что все агенты были нейтрализованы, Айвар ни секунду не сомневался, что незаметный соглядатай смог уйти и донести начальству.

– В рамках допустимого, – не согласился Айвар.

– Не менее трёх сотен убитыми. У меня десяток ангелов прежде времени отправился ко Тьме.

– Не ной, прошу тебя, – скривился Айвар. – Всё идёт так, как надо.

.– Что мальчишка? – последнее слово Данфер произнёс с нескрываемым отвращением.

– Ромунд приступил к операции, – бесстрастно ответил Айвар.– Сегодня к вечеру в Республике не останется опухолей гражданской войны и прежних ошибок.

– Стоило ли это делать, когда Республики через пару недель не станет? – Данфер никогда не изменял своей манере задавать множество вопросов. С другими он себя вёл как мудрец и провидец, с учителем – как глупый и безграмотный пацан.

– Не станет горы и камня, границ и земли. Однако останется идея, – не отрываясь от созерцания битвы, проговорил Айвар. В это время несколько домов взлетело на воздух, словно начинённых порохом: сработали расставленные Таргосом ловушки. – Пока жива идея, возможность созидания остаётся.

– Когда мы выступаем? – не сдержался Данфер.

– Мы? – нахмурился Айвар.

– Разве мы не прикончим Таргоса вместе? – в голосе главы Ордена послышалось искреннее возмущение.

– Ты пойдёшь один, – молчал Айвар. У Данфера вырвался вздох облегчения.

– Я уж побоялся, что вы не возьмёте меня. Однако это гораздо более высокая честь, учитель! Почему вы решили не участвовать лично?

– Таргос слабый магик, ты сотрёшь его в порошок. Я бы пошёл с тобой, если бы Таргос явил мысль. Однако он действовал только так, как я и предполагал. Следовательно, он остался так же пуст и бессмыслен, как и раньше. Разберись с ним. Передай воинам, что сдающихся в плен нужно щадить. К вечеру город должен быть освобождён окончательно.

***

Дни, прошедшие с момента ухода из гавани Санпула, и до прибытия в Умрад, слились для Оли в бесконечный болезненный бред. Под внимательным надзором Строгонова и одного из войсковых лекарей, девушку несколько дней приводили в чувства после испытанного на Гряде шока. Раны на лице и шее лечили не меньше недели. И всё время потолок и стены треклятой каюты треклятого корабля раскачивались, словно ивы на ветру: Олю мучили ужасные приступы морской болезни. Девушка в какой-то момент чуть не впала в отчаяние.

Но однажды она проснулась и услышала крики чаек. Корабль на удивление шёл гладко, едва покачиваясь.

Поднявшись с невероятными усилиями с кровати и закутавшись в одеяло, Оля на трясущихся ногах вышла из каюты, затем медленно добралась до лестницы, не обращая внимания на удивлённые взгляды снующих в разные стороны матросов, солдатни и беженцев.

Подняться на палубу ей удалось только с помощью какого-то офицера – Оля не запомнила его лица, только видела эполеты.

Мир за гранью нижней палубы и каюты встретил Олю морской свежестью и солнцем. Яркий свет ослепил девушку, она на последней ступеньке оступилась, не удержала равновесие на слабых ногах и упала на палубу.

К ней подскочил давнишний офицер, помог подняться, некоторое время постоял рядом, придерживая крепкой рукой. Но Оля не замечала его, бормотала что-то, и смотрела на бесконечные паруса, раскинувшиеся на морской глади, а за ними – на огромную гору, темнеющую на голубом фоне.

Умрад. Путешествие подходило к концу.

Постепенно свежий воздух немного привёл в чувство девушку, и она почувствовала себя сильнее, поблагодарила офицера, и зачем-то поднялась на капитанский мостик. Здесь стоял Строгонов, Даратас, и странный мужчина в бесцветной робе. На глазах у него были круглые очки, а сами глаза были настоящими колодцами Бездны! Тьма, изначальная тьма поселилась в них.

Но девушку это не испугало. Наоборот, она подошла ближе. Никто не обернулся.

– Таким образом, город готов к прибытию? – интересовался Строгонов.

– Всё относительно. Жители Умрада, конечно, не очень рады гостям. Но мои помощники через Сенат ведут разъяснительную работу.

– Мало времени, – покачал головой Даратас. – И пока что это нас должно волновать в последнюю очередь.

– Не согласен, – сказал, как отрезал, очкарик. – В последующем общность будет вынуждена объединится. Чем раньше это произойдёт, тем лучше. Начинать закладывать фундамент идеи можно и сейчас.

Даратас пожал плечами.

– Меня больше волнует, сработал ли купол? – сменил тему маг.

– Идеально. Никаких более прорывов или вспышек синянки, – сообщил очкарик.

– Как и у нас ни одного происшествия за полторы недели пути, – покивал Даратас.

Оля только сейчас поняла, что речь шла о полном излечении синянки! Она даже ойкнула.

Очкарик посмотрел на неё. У девушки всё сжалось в груди. Она вдруг осознала, что её лицо уродливо и ужасно, живот пересекает кошмарный шрам, сама она растерзана судьбой и любовью. Очкарик вмиг вырвал на поверхность всю боль несчастной!

Однако внешне Оля осталась бесстрастна: её хорошо подготовил учитель. Очкарик усмехнулся.

– Это большое достижение, Даратас, – продолжил он. – Но вирус слишком силен, чтобы сдаться. Он будет точить выстроенные заслоны и искать уязвимости. Рано или поздно он найдёт их. Средствами системы мы можем выигрывать только время.

– Мне это хорошо известно, – не стал спорить Даратас.

– Сейчас важно правильно подготовить город к осаде. Строгонов, думаю, Сенат передаст тебе права главнокомандующего. Теперь под твоим началом будет двадцать тысяч испытанных воинов и не мене десяти тысяч ополченцев. Пока враг не придёт, используй их совокупную трудовую силу на подготовку укреплений, а также расширение Верхнего города. Нижний город надо превратить в сущий кошмар для врага.

– Хорошо бы это назначение произошло как можно скорее, – потёр руки неунывающий Строгонов.

Всё произошло ещё быстрее, чем он хотел. Когда первые корабли причалили в порт, представители Сената встречали Строгонова, как главнокомандующего.

Затем последовали бурная суета с высадкой, переход по ужасной дороге, заваленной незахороненными трупами, и жуткая толкотня и теснота в городе.

Стоит отметить, что на вновь прибывших граждане Республики смотрели с плохо скрываемой злобой и недоверием. Не прошло и часа, как начались первые стычки, поножовщина и смерть.

Как странно: то, что человек страшно боится и старается избежать, всегда присутствует рядом с ним, вокруг него, в нём самом.

Опустошённую Олю, от мук воспоминаний недавно пережитого отвлекала Герда. Драконица катала девушку на себе, показывая невероятные пейзажи окружавших город территорий, виды с верхней точки горы Умрад, дарила красивые сладкие видения.

Но глаза и страшные действия бывшего возлюбленного не покидали мыслей девушки. Там же надёжно поселился и Дожо. Его крепкие объятия были слишком памятны.

Слёзы текли, промачивая ткань на лице: девушка обмотала голову плотной чёрной тканью, что были видны только глаза. Она не смела снимать её на людях, она превратилась в уродку.

Герда не соглашалась с таким подходом, видениями обещала девушке скорое восстановление.

Однако Оля понимала, что это ей не нужно. Утвердилась она в этом мнении в тот самый момент, когда Герда показала ей чёрную пелену, вознёсшуюся от земли к небу, скрывшись в недосягаемой высоте – это была черта, до которой дошёл враг и унёс всё живое за собой.

Рядом с этой чертой драконица, поддавшись на устойчивые уговоры Оли, приземлилась, ссадив девушку на землю.

Там неподалёку журчали два маленьких ручья, бравших начало где-то в лесной чаще. Оба узких русла, некоторое время виляли среди камней и кустов, затем соединились в один, уходящий за непроглядную чёрную пелену.

Оля задержала взгляд на них, задумалась.

Очнулась от дум девушка только в момент, когда Герда уткнулась мордой Оле в плечо. Нужно улетать: рядом с чертой небезопасно.

В тот самый день изуродованная, избитая жизнью, исполосованная любовью девушка поняла, что она должна делать в эти туманные призрачные дни.

Главный час не за горами, нужно готовиться.

***

Ромунд стоял на крыльце Фебовской академии. Облокотившись на высокие каменные перила, юноша заворожённо разглядывал огни и тени города Умрад, притаившийся в вечерних сумерках. На улицах было тихо, несмотря на шедшие полных ходом приготовления к осаде. Люди нутром чуяли приближение беды и старались производить как можно меньше шума. А вдруг пронесёт? Не заметят?

На душе молодого мага царило спокойствие. Спустя год тяжёлых скитаний, полных всевозможных ужасов и лишений, он вернулся домой. Раньше он часто проводил вечера здесь, на крыльце, обдумывал услышанное на лекциях, прочитанное в книгах, увиденное на улицах и тавернах. Здесь ругался на треклятого магистра алхимии, предметом которого овладеть был не в силах. Здесь впервые он поцеловал девушку.

И вот он снова здесь. Ничего не изменилось, с момента его последнего визита в Академию, если не считать сажи на полу, одного из последствий недавней гражданской войны. Всё как прежде: тихо, спокойно, задумчиво. Энергетика своя, родная.

А ведь раньше он тосковал в этом месте по приключениям и событиям. Сетовал на однообразную, предсказуемую жизнь. Может, если теперь здесь же пожаловаться на чрезмерность происходящего, мир и спокойствие вернутся?

Вряд ли. Даже мыслимая реальность состоит из желаний и действий такого множества сознаний, что. Как бы Ромунду не хотелось, он сможет действовать только в рамках представленного коридора событий. Не более.

Возникшая из ниоткуда Эмми обняла Ромунда за талию, прижалась к плечу. Так они и стояли неподвижно, любуясь огнями. Как недолго осталось этой гармонии. Как недолог миг.

Ромунд развернул Эмми к себе, прильнул к её губам. Объятия девушки сначала стали крепче, затем руки заскользили по спине юноши. Огонь желания вмиг охватил молодые души.

Молодой маг подхватил девушку, усадил на перила. Простое заклинание потока создало за её спиной надёжную защиту из уплотнившегося воздуха – упасть с крыльца стало невозможно.

Отстранившись от губ Эмми, Ромунд внимательно посмотрел ей в глаза, затем нежно погладил по щеке, шее. На Эмми была тёмно-синяя рубашка: первые две пуговицы расстёгнуты, волнующее декольте приковывает взгляд. Нескольким лёгкими движениями Ромунд расстегнул оставшиеся пуговицы, раздвинул полы рубашки, оголяя красивую грудь с напряжёнными розовыми сосками.

Снова поцелуи. Долгие, страстные!

Лёгкий ветер развевает черные, как смоль, волосы!

В какой-то миг Ромунд понял, что ловкие руки девушки развязали тесёмки на его штанах. Напряжённый инструмент страсти упёрся во что-то горячее.

Девушка рассмеялась, взяла его в руку, аккуратно направила в себя, принялась активно двигать бёдрами, отвечая на сначала медленные, но затем всё более энергичные движения Ромунда.

Где-то вдалеке раздались звуки колокола, загавкали и зарычали собаки, забряцало железо. По команде один за другим зажглись сигнальные огни сначала на внешнем кольце крепостных стен, затем на внутреннем.

Но молодые люди не собирались останавливаться, сила любви жгла сильнее, наперекор обстоятельствам, войне, страху.

Несколько минут оба не могли отдышаться. По телу волнами расходились потоки экстаза. Ромунд не сразу понял, что всё время они были на крыльце.

Город наполнился шумом, на стенах полыхали сигнальные огни, а колокола церквей и административных зданий без остановки били тревогу.

Началось.

Неожиданно на щеку Ромунда упало что-то ничтожно маленькое, но холодное. Юноша недоуменно посмотрел вверх, затем выглянул из-под навеса, выставил руку с раскрытой ладонью. На неё упали две маленькие белые пушинки.

– Это снег, – пояснила Эмми.

– Такое я видел только в других мирах, – заворожённо пробормотал Ромунд. – Но здесь снега не должно быть, никогда не было.

– Многого не должно быть, милый. Но оно свершается, – сказала девушка, и, подойдя к юноше, снова обняла его за талию, прижалась к груди.

Ромунд поцеловал Эмми в макушку, крепче стиснул её и затем посмотрел вдаль. .Вокруг города собиралась тьма.

***

Всё получилось не так, как ожидал Даратас. Вернее, не в той форме, не в тот час, не с теми красками, не в гамме.

Его с утра мучил желудок. Кажется, съел чего-то не того в спешке приготовлений. Заклинания и порошки лишь на время прекращали рези. Странно, ни один недуг долго не держался. А тут… Может, не было времени заняться этой напастью всерьёз? Может.

Невольно представляя грядущие события, Даратас нарисовал в сознании эпическую картину последней битвы. Гора, укреплённые стены, серьёзные и мужественные лица защитников, реющие на ветру стяги. Ощущение полной решимости, эпичности происходящего. Глупо конечно, не под стать мудрости и опытности почтенного мага. Но Даратас никогда не чувствовал себя на двести с лишним лет. Кровь в его жилах была столь же горячей как и прежде.

Но в тот день у него было желание полежать в кровати после не самых приятных процедур и тысячи хлопотных дел.

В час, когда враг полчищами хлынул в незащищённый город, ни защитники города, ни сам Даратас не были готовы к бою. Маг, к своему стыду, в момент вторжения в который раз терпел желудочные мучения. Его жилище хорошо тряхнуло раскатами силы, разбив мебель и обрушив часть крыши. Мерлон действовал прямо, очень.

Как можно скорее одевшись и обвесившись амулетами, Даратас выбежал на смотровую площадку своего временного жилища (в одном из бывших особняков местной знати) и увидел, что Нижний город объят пламенем. Оттуда неслись крики, но не звуки боя.

К сожалению, прекрасная идея переправки уцелевших беженцев Гипериона на Феб не согласовалась с реальными возможностями Умрада. Дело в том, что город сам по себе не был объёмным, особенно в верхней, знатной части. Исторически сложилось, что первые пятьдесят лет заселения Феба не были связаны с необходимостью постоянной борьбы с соседями: большинство диких племён выбили с ближайших территорий в первые дни колонизации, а до затяжного конфликта с Солнечным Королевством и сумасшествием варваров было не меньше века. Поэтому поселенцы активно осваивали близлежащие плодородные земли.

Когда к Умраду прибыло не менее сотни тысяч человек, возникли реальные проблемы с размещением.. Беженцы едва поместились в Нижнем городе, но, согласно планам Айвара и Даратаса, к приходу врага всё мирное население должно было уйти за более подготовленные стены Верхнего. А там оказалось, что мест не хватало самим жителям Умрада, особенно после известных событий гражданской войны.

Срочным образом были мобилизованы силы на строительство бараков, расширение подвалов, туннелей в скале. Было ясно как день, что если Мерлон прибудет к городу, всех мирян надо собрать как можно ближе к порталу, расположенному в Верхнем городе под Площадью Роз. В Нижнем городе же развернуться ожесточённые бои за каждый дом, которые превратят в крепости.

Однако Мерлон внёс свои коррективы в выстроенные планы Даратаса и Айвара. Он взломал выставленную Ромундом защиту и обрушил орду на Нижний город. Повезло, что через воронку сумели пройти только его мерзкие миньоны. Если бы так заявился сам Мерлон…

Герда к этому времени парила над городом, поливая врагов огнём. Умная драконица быстро почуяла неладное, покинув жилище на верхушке горы Умрад, неподалёку от разрушенной Башни Магов, и устремилась в бой. Даратас не сразу сумел воззвать к питомице, окунувшейся в азарт сражения.

Герда в конце концов покорилась воле волшебника, подлетела к нему, подставив спину, и Даратас взмыл на пылающим пожарами городом, умом и сердцем спеша ему на помощь.

Да, после прочитанного в тетради Диора-Айвара, маг перестал воспринимать людей всерьёз. Нет, его не заботили жизни этих непонятных сущностей. Защищая Умрад и его обитателей, он исходил исключительно прагматичной цели: нужно выиграть игру и спасти собственную жизнь. В одиночку противостоять Мерлону он не в силах.

Герда заложила крутое пике, и, паря над улицей Долгих ночей, залила пламенем каждый сантиметр мостовой. Миньоны безмолвно умирали десятками.

Однако сражаться со всей ордой не имело смысла. Нужно перекрыть портал и снова поставить блоки вокруг города. Пока рано принимать врага.

Даратас снова не без труда заставил Герду отвлечься от боя и направиться к воротам. Пролетая мимо, Даратас видел, что одна из башен дымится. Плохой знак. Ещё чуть-чуть, и оборона города падёт.

Портал внешне представлял собой огромное облако иссиня-чёрного тумана. Интересно, создатель цифровой оболочки хотел действительно придать этому осознанные очертания или это пресловутый эффект предела фантазии?

Приказав Герде зависнуть на границе облака, Даратас обратился в связующим потокам.

Да, в этом мире работа с кодом куда сложнее. Во внешней-то среде – числа, формулы. Здесь же приходилось работать не с упрощением, а с самой сутью. Магия.

Портал после нехитрых манипуляций предстал перед глазами мага в виде прорыва цепочки кода, выстроенного Ромундом. Мальчик, без сомнения, был способным малым. Айвар представил его как замечательную и достойную опору будущего людей в новом мире.

Однако Даратас прожил в этом мире более двууста лет, и прекрасно знал, как часто молодость и неопытность подводят самых талантливых и пылких.

На этот раз вышло то же самое: Ромунд недоделал один из узлов плетения, и вирус прожрал его. Хвала богам, что в других местах юноша был более аккуратен.

Активировав дополнительные источники магии, Даратас осушил их без остатка и внёс свою лепту в чужое плетение. Раз, два – и готово. Прореха исчезла. С виду выглядело, как вспышки света, молнии, всякая прочая ерунда. Но, в сущности, борьба со злом куда менее пафосна.

Таков уж удел предела фантазии.

***

Жалобный детский плач не покидал головы Харгула. Он услышал проникся им ещё вчера, но до сих пор? А глаза перепуганных детишек? Вы видели когда-нибудь глаза испуганных детей?

Харгулу довелось. Всем довелось, когда твари неожиданно возникли у стен города. Из воздуха, неожиданно наполнившегося чёрным туманом. Ворота почему-то были открыты: все надеялись, что заклинание Ромунда долго будет хранить от всяких бед, усыпили бдительность.

Врага ждали, но не так скоро. Готовились ещё неделю строить укрепления, а тут…

Прозрачные рогатые демоны без строя и организации пошли на штурм сразу при появлении, без раздумий. Рубили всех, кто оказывался на пути, никому не давая пощады: ни малым, ни пожилым, ни старикам – напрасно текли слёзы и срывались с дрожащих уст мольбы о милосердии.

Пока солдаты вылезали из бараков, половина Нижнего Города запылала огнём. Харгул в тот день со своими людьми держал стены западнее ворот. Нечто глубоко внутри подсказывало ему, что бросаться очертя голову в город и помогать мирянам неразумно. Стены нужно удержать. Любой ценой.

И они удержали: сыпали во врагов магией, стрелами, лили на лестницы горючку и жгли гадов. От излишнего усердия одна из башен заполыхала. Однако не досталась врагу. Как ни валили твари толпами, все слегли трупами, обратившись в черные бесформенные обрубки.

Организовавшиеся к тому времени отряды приняли бой в Нижнем Городе, и вскоре выбросили неприятеля за пределы Умрада. Немало помог и седовласый маг верхом на огромном чёрном драконе. Он залил врага волшебством такой чудовищной силы и сложности, что магистры родной Харгулу Академии подавились бы от зависти. Но это было позже.

Пока же армия не организовалась, несчастным жителям и беженцам Гипериона, которые и были в основном размещены в Нижнем Городе, пришлось пережить очередной ужас.

Харгул сказал бы, что очередную резню. То, что он увидел на Восточной войне, а затем при отступлении на запад, показалось серым и невпечатляющим. Лики истинного бессмысленного убийства он увидел три дня назад, когда прозрачных демонов выбили из Умрада и солдат бросили на тушение пожаров и спасение раненных.

Дети. Женщины. Старики. Молодые юноши и девушки, только вошедшие в пору мечтаний и возвышенных стремлений. Несчастные создания окровавленными грудами были втоптаны в грязь и пепел. А застлавший небо чёрный дым и пропитавший воздух запах горелого мяса! Харгул не мог теперь есть солонину: от её вони ему хотелось блевать.

С того момента потекли тяжёлые сутки обороны города. Старцы Сената, седовласый маг на чёрном драконе твердили о необходимости удерживать город как можно дольше. Спасение было близко.

Но враг наседал, не зная усталости, а защитники несли потери, с каждым часом теряя надежду удержать стены города. В Верхний же город пока не успели перевезти весь провиант и обустроить беженцев. Процесс затягивался.

Всё осложнилось, когда на Умрад обрушились полчища черных летающих бестий. Своим видом они напоминали гарпий из учебников по вымершим тварям. Об их приближении возвещал протяжный леденящий жилы вой.

Они накидывались на защитников стен и мирян в Нижнем Городе, раздирая людей острыми когтями.

Бороться с ними с грехом пополам получалось у летучих отрядов с их драконами и седовласому магу: сбрасывали прозрачных демонов за городские укрепления, устраивая очаги боёв посреди беспрестанно пылающих домов. Но всё чаще отряды несли потери, всё удачнее были налёты.

Но ужас налётов померк, когда по городу ударили страшные орудия врага, прозванные в народе «пометами». Это были сотканные из тьмы, окутанные тьмой и извергающие тьму и лиловое пламя невероятного размера орудия, мощь которых обрушилась на город. Всего три попадания огромных огненных ядер разнесли в клочья квартал в Нижнем Городе, одну из башен вместе с сотней защитников, и немалый кусок крепостной стены. От взрывов сотряслась гора Умрад. Если бы не вмешательства Ромунда и Эмми, поддерживающих оборону в сотнях Харгула, снаряды орудий разнесли бы и город и вековую скалу на куски: они десятками разбились о крепкий магический купол, вставший на пути. Не меньше помог и подоспевший седовласый маг с драконом, разбомбив ужасные орудия. Но никто не исключал, что подобные штуки не возникнут снова из тьмы, как приходили полчища безликих ужасных демонов. Нужно было что-то делать, срочно. И решение нашлось.

Стояла ночь, самая спокойная из предыдущих. В течение нескольких часов враг не приближался к стенам. Пару раз в темноте завывали гарпии, но к городу не подлетели. Где-то на южной части укреплений раздалось несколько взрывов Большого огня, но и всё. И хвала богам!

Харгул не преминул воспользоваться моментом и немного поспать. Не дали. Или, скорее, не хватило. Бессонные ночи – что после них пара часиков тревожного забытья?

Его разбудил Ромунд. В руках он держал мех с чем-то ароматным. Его он протянул Харгулу. Тот, не задумываясь, выпил. Приятное тепло разлилось по телу. Сразу вернулась бодрость, мысли прояснились, словно и не было усталости! Это был, конечно, обман.

– Действие эликсира продержится семь суток. За это время он выжжет все твои силы и резервы, – пояснил бывший сокурсник Харга.

– Литрумил? – вспомнил сотник давно забытое слово. Голова соображала лучше, чем когда-либо.

– Он самый. Эмми сварила для твоего отряда. – кивнул Ромунд.

– Небось, для этого вскрыла чертог какого-нибудь древнего дракона? – решил пошутить Харгул.